CC BY
92
УДК 008 ББК 63.5
Р.А. Удаев
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
БЕЗОПАСНОСТЬ И ИДЕНТИЧНОСТЬ: ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ
Этнокультурные аспекты национальной безопасности связаны с задачами сохранения и транслирования духовной и культурной самобытности и идентичности народов. Здесь особенно следует отметить способность народов к духовному объединению, интеграции, поддержанию единства, обеспечению и достижению общих интересов, преодолению ценностного разрыва и мировоззренческого раскола и кризиса идентичности.
Этнокультурная безопасность многонациональной России и ее регионов должна выражаться в стремлении сохранить многообразие, поликультурность, многоязычие социального мира, основой которого является многонациональная мозаичная социальная действительность в понимании роли этнокультурной и национальной самоидентификации каждого конкретного человека в рамках собственной национальной культуры.
Ключевые слова: этнос, этнокультурная идентичность, культурные традиции, безопасность, этнокультурная безопасность, духовная культура, историческая память, глобализация.
R.A. Udaev
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
SECURITY AND IDENTITY: ETHNO-CULTURAL ASPECTS
The article deals with the problem of ethno cultural aspects of national security. The aspects are associated with the tasks of preserving and transmitting the spiritual and cultural identity of peoples. The author examines the ability of peoples to spiritual unification, integration, maintaining unity, ensuring and achieving common interests, overcoming the value gap and ideological split and identity crisis.
The author believes that ethnocultural security of multinational Russia and its regions should be expressed in an effort to preserve the diversity, multiculturalism, multilingualism of the social world, which is based on a multinational mosaic social reality in understanding the role of ethno-cultural and national identity of each individual within their own national culture.
Key words: ethnos, ethnocultural identity, cultural traditions, security, ethnocultural security, spiritual culture, historical memory, globalization.
В последние десятилетия социальная теория столкнулась с серьезными вызовами, связанными с глобальными политическими и социальными трансформациями. В этой связи в научном дискурсе становится актуальной задача выявить смысл этих изменений. Вызовы глобализации, кризис мультикультурализма, неконтролируемые потоки миграции привели к актуализации проблематики идентичности, поскольку индивиды, различные этнические группы вынуждены искать новые ориентиры в лабиринтах кардинально изменяющегося мира.
В научном дискурсе появляется всё больше работ, где отмечается, что проблемы дальнейшего безопасного и устойчивого развития цивилизации непосредственно связаны с состоянием духовной культуры общества, его морально-ценностными
ориентирами и приоритетами [3,10,11,12]. Духовная культура, определяя нравственно- ценностное понимание, осмысление и осознание бытия в его сложном единстве и взаимозависимости, влияет на состояние и обеспечение национальной безопасности государства.
Важность исследований духовных аспектов национальной безопасности в настоящее время детерминирована актуализацией социо- и этнокультурных проблем, связанных с необходимостью формирования и сохранения новой российской идентичности в условиях современных процессов глобализации [14,15,16].
Этнокультурные аспекты национальной безопасности связаны с задачами сохранения и транслирования духовной и культурной самобытности народов. Здесь особенно следует отметить способность народов к духовному объединению, интеграции, поддержанию единства, обеспечению и достижению общих интересов, преодолению ценностного разрыва и мировоззренческого раскола и кризиса идентичности.
Имеющие место межэтнические и межконфессиональные конфликты, этническая напряжённость показывают, что этнокультурные проблемы в новейшей истории не только не утратили своей остроты, но и, напротив, приобрели глобальный характер в современном мире. Неконтролируемая этническая миграция населения, ведущая к появлению новых этнокультурных конфликтов, мигрантофобии, обострению националистических настроений, этносепаратизма, является не меньшей угрозой для национальной безопасности, чем военная опасность или экономическая дестабилизация.
Безопасность многоаспектна и может относиться к различным предметным областям. Например, религиозный фактор, как правило, оказывает на социум и политические системы долгодействующее влияние, которое достаточно сложно оценить в текущий момент. Социально и политически значимые религиозные ценности и убеждения образуют фундамент социального взаимодействия, социокультурный код, обеспечивающий безопасное функционирование социальных и политических институтов.
В этих условиях в научном и общественном дискурсе акцентируется внимание на таких терминах, как «культурная безопасность», «этнокультурная безопасность».
Сразу же следует отметить, что единых, общепринятых подходов к трактовке понятия культурной безопасности общества, государства, индивида пока не сложилось. В исследованиях культурные аспекты безопасности зачастую «растворяются» в категориях социокультурного плана, выступающих вариациями общего понятия «безопасность». К ним можно отнести следующие: социальная безопасность, духовная безопасность, этническая безопасность, религиозная безопасность, конфессиональная безопасность и т.д. [5]. Следует отметить, что достаточно часто в отечественных работах, посвященных культурной безопасности, приоритет отдают различным аспектам безопасности, а вопросы культуры уходят на задний план.
По этой причине определение понятий «культурная безопасность», «этнокультурная безопасность» можно отнести к дискуссионно-дискурсивным. Приведем в этой связи некоторые подходы современных российских исследователей.
Так, Романова А.П. определяет понятие «культурную безопасность» как самостоятельный вид национальной безопасности, как вариацию духовной или социальной безопасности. При этом исследование культурной безопасности представляется актуальным не только с позиции поддержания безопасности в культурной сфере (предотвращение религиозных и этнических конфликтов, кризиса духовности, идентичности, разрушения культурных памятников), но и как обеспечение национальной безопасности через развитие культуры и культурного самосознания [9, с. 261].
Перепёлкин Л. и Стельмах В. дают следующее определение понятия: «этнокультурная безопасность» - «состояние устойчивого функционирования и воспроизводства культур всех национальных групп, составляющих население РФ, которому присущи: повышение уровня их адаптивности к социальным изменениям; возможность участия в свободном взаимообмене культурными ценностями; сохранение их членами своей этнической идентичности» [8, с. 109].
Здесь также можно привести определение, данное А.Л. Маршаком: «Культур -ная безопасность - это такое социальное понятие, которое отражает социокультурные возможности общества, направленные на преодоление всех видов опасности (риски, угрозы, вызовы) и создание благоприятных условий для культурной жизни общества» [7, с. 114].
При указанных подходах культура понимается не только как объект, но и как важнейший фактор безопасности, который обеспечивает достижение безопасности как состояния системного равновесия общества. Аргументируем данный тезис мнением известного отечественного культуролога Флиера А.Я.: «по-настоящему безопасное то общество, где люди в абсолютном большинстве своем сознательно и целенаправленно соблюдают общепринятые нормы жизнедеятельности, т. е. являются культурными» [13, с. 186].
Что касается западной науки, то здесь следует выделить следующие два подхода, связанные с определением понятия «культурная безопасность» [17].
Во-первых, термин "cultural security", который можно дословно перевести как «культурную защищенность» или «безопасность». Данный термин характеризует защиту коренных культур в условиях глобализации, т.е. воздействия других культур. Также он довольно часто используется в смысле сохранения материального наследия.
Во-вторых, англоязычный термин "cultural safety", который, в отличие от первого, касается сферы не столько безопасности объектов культуры, сколько безопасности самих носителей культуры. Это связано с тем, что данный термин изначально появился в сфере медицины и означал защиту доступа к медицинским услугам для народа маори в Новой Зеландии. Здесь под культурно безопасной подразумевается духовно, социально, эмоционально и физически безопасная среда, не представляющая угрозы для идентичности этноса и индивидов [18].
Сложность определения (а в некотором смысле и неверифицируемость) понятия «культурная безопасность» связана с его главной и определяющей составляющей -«культура». Само понятие «культура» имеет достаточно сложную и дихотомическую природу, одна часть которой выступает культурной константой, поскольку требует сохранения, воспроизводства и транслирования паттернов и архетипов этнической культуры и идентичности, в то время как вторая половина характеризуется культурной динамикой, развитием, постоянной изменчивостью.
Уникальность феномена культуры как исторически обусловленного уровня материального и духовного развития общества и человека заключается в неразрывной взаимосвязи традиции и инноваций. При этом главным фактором сохранения и транслирования культурных традиций, культурной идентичности этноса выступает его культурный код.
Здесь следует отметить взаимосвязь культурной безопасности и культурной идентичности посредством такого феномена, как историческая память. Так, по мнению Бадмаева В.Н., одним из факторов формирования национальной идентичности выступает историческая память - «идентичность конструируется в процессе осмысления нацией своей истории, своего нынешнего положения и возможных и желаемых
перспектив. Но историческое время нации осмысливается людьми, т.е. проходит через их сознание. Получается, что реально идущий жизненный процесс в духовном плане как бы заранее задан, запрограммирован, с одной стороны, в конкретно-чувственных образах желаемой жизни нации, а с другой - в идеализациях, в повседневности бытия нации» [4, с. 111].
Исходя из этого, исследователь выделяет следующие уровни национальной идентичности:
«национально-исторический, куда входят: осознание единства нации, отношение к нации, представление об истории, отношение к преемственности и т.д. Представление нации о своем культурно-историческом развитии в значительной степени определяет ее общественное и политическое сознание;
- формально-практический: здесь выводится результат практического претворения национальных идей, зафиксированных и сформировавшихся в общественном и политическом сознании нации, отношение с окружающим миром.
Ретроспективное и перспективное освоение собственной истории становится ценностной предпосылкой, «почвой» для активного вмешательства в жизненный процесс, в структуру общественной динамики. Представление о себе и о «других» создает поле межкультурной коммуникации. Формирование позитивных образов и исторических дискурсов национальной идентичности может способствовать решению задач общенациональной интеграции» [4, с. 111-112].
Особенностью социокультурного и демографического обустройства России и регионов всегда выступали культурное, этническое, языковое многообразие, сосуществование различных мировоззренческих и ценностных установок, связанных с различиями культурных, этнических и конфессиональных начал. Но при этом данное многообразие никогда не было предпосылкой угроз социокультурной и этнодемографи-ческой безопасности поликультурного пространства, а всегда выступало основанием духовно-нравственного и культурного богатства и самобытности населения многонациональной страны. Поэтому в течение всей своей истории народы России, выступая «суперэтнической целостностью», смогли сохранить и развить свою национальную, культурную и языковую самобытность, формируя при этом условия духовного и нравственного единства. Но социально-политические, культурные реалии современной действительности изменились. Результатом данных трансформаций становятся множество внешних и внутренних вызовов, разрушающих духовное и нравственное единство, полиэтническую и мультикультурную целостность страны. Как следствие этих трансформаций на современном этапе своего развития РФ и ее регионы сталкиваются с серьезными социокультурными и этнодемографическими угрозами. Полиэтническое и мультикультурное российское общество оказывается под влиянием множества вызовов, негативно влияющих на устойчивое и прогрессивное развитие страны, сохранение стабильности межнациональных отношений, обеспечение территориальной целостности и суверенитета, становление единой общероссийской гражданской идентичности. Деструктивное влияние негативных вызовов проявляется как неуправляемые и неконтролируемые социальные процессы развития самого общества, которые разобщают полиэтническое пространство, разлагают его изнутри, расшатывая культурно-нравственные и духовные основы единого социума [6].
Проблематичность обеспечения этнокультурной и этнодемографической безопасности многонациональной России заключается в том, что наряду с формированием единой общероссийской гражданской идентичности и развитием предпосылок государственной целостности существует насущная необходимость сохранения
этнических культур, духовно-нравственной самобытности населения полиэтнической страны. Динамичность названных процессов усиливается еще и тем, что субъекты РФ в большинстве своем представляют собой многонациональные и поликультурные пространства с этническим принципом разграничения территорий, где сосуществуют наравне с титульными нациями представители других наций. К тому же увеличение числа мигрантов, усиление влияния миграционных процессов на социальную структуру, рынки труда актуализируют проблемы интеграции и адаптации пришлого населения. Структура этнического состава общества этих субъектов постоянно трансформируется под воздействием внутренних и внешних миграционных процессов. Влияние миграции на население многонациональной и поликультурной РФ и ее регионов проблему внутренней и внешней безопасности выводит на совершенно другой уровень, где основным фактором прогрессивного и устойчивого развития является этнокультурная и этнодемографическая стабильность. Поэтому проблема обеспечения этнокультурной и этнодемографической безопасности становится главным условием стабильности и целостности страны при сосуществовании мозаичного культурного и духовного пространства. И подобная ситуация характерна не только для страны в целом, но и для каждого субъекта многонационального государства [6].
В данном контексте представляется, что российское государство нуждается не только в экономической и технологической модернизации, но и в социокультурной, духовно-нравственной. Процессы, которые происходят сегодня в сфере культуры, разрушая традиционные национальные ценности, не создают новых, отвечающих современным вызовам, ценностей, Однако без формирования социально ответственной, креативной личности невозможно осуществить модернизацию в области экономики и технологий. Циничный прагматизм, технократизм, утилитаризм, ставшие девизом части российского социума, не могут быть ценностным ориентиром для всего общества. Представляется, что в ответ на данные вызовы, связанные с популяризацией чуждых российскому менталитету и культуре стереотипов мышления и моделей поведения, должны быть противопоставлены собственные, проверенные временем духовные и культурные ценности.
Как отметил Президент РФ в своем Послании Федеральному Собранию 1 марта 2018 года, «изменения в мире носят цивилизационный характер. И масштаб этого вызова требует от нас такого же сильного ответа». Поиск сильных ответов критически важен «для нашей огромной многонациональной страны, со сложным федеративным устройством, с многообразием культур, с памятью об исторических разломах и труднейших испытаниях, которые выпали на долю России» [1].
В рамках государственной национальной политики «при сохранении основной двуединой задачи - укрепление единства многонационального народа Российской Федерации и поддержка этнокультурного многообразия - акцентируется внимание на российской цивилизационной идентичности, на её ключевой роли, основанной на русской культурной доминанте, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все народы, населяющие Россию» [2].
Приведем в этой связи мнение Верминенко Ю. В. и Ершова Н. В., определивших основные угрозы культурной безопасности современной России: уничтожение памятников культуры, нанесение ущерба мировому и национальному культурному наследию; отторжение этнической культуры народа, современной культуры России от ее исторических основ, от общемировой культуры; ограничение или навязывание культурных контактов; распространение внешней массовой культуры, противоречащей собственным исторически сложившимся духовным ценностям общества, особенностям
национальной культуры и менталитета; прямое или косвенное деструктивное влияние на социальные и культурные институты, транслирующие культурное наследие: образование, воспитание, семью, церковь, средства массовой информации, специализированные средства культуры (театры, музеи, выставочные залы и т.д.); рост масштабов миграции и отсутствие культурной адаптации мигрантов в России; опасность межэтничских и межконфессиональных столкновений и т. д. [5].
Этнокультурная безопасность многонациональной России и ее регионов должна выражаться в стремлении сохранить многообразие, поликультурность, многоязычие социального мира, основой которого является многонациональная мозаичная социальная действительность в понимании роли этнокультурной и национальной самоидентификации каждого конкретного человека в рамках собственной национальной культуры.
Список литературы
1. Послание Федеральному Собранию РФ. 01.03.2018 // Официальный сайт Президента Российской Федерации - http://www.kremlin.ru/ (дата обращения: 30.10.2018).
2. Материалы Заседания Совета по межнациональным отношениям при Президенте Российской Федерации 26 октября 2018 года, Ханты-Мансийск. // Официальный сайт Президента Российской Федерации - http://www.kremlin.ru/ (дата обращения: 1.12.2018).
3. Алибекова С.Я. Национально-этнические и религиозные аспекты общественной безопасности общественной безопасности // Теория и практика общественного развития. - 2015. - № 19. - С. 160-163.
4. Бадмаев В.Н., Хутыз З.А. Историческая память и конструирование национальной идентичности // Новые технологии. - 2009. - №4. - С. 75-79.
5. Верминенко Ю. В., Ершов Н. В. Культурная безопасность общества и государства и ее основные угрозы // Управленческое консультирование. - № 12. - 2017. - С. 111-119.
6. Вильданов Х.С., Кубагушева Г.Р., Хуснутдинова Л.Г. Влияние миграционных процессов на социокультурную и этнодемографическую безопасность России и ее регионов [Электронный ресурс] // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 1. URL: www.science-education.ru/121-19668 (дата обращения: 30.10.2018).
7. Маршак А.Л. Художественная жизнь как сфера культурной безопасности современной России: социокультурный подход // Теория и практика общественного развития. 2007. № 2. - С. 114-119.
8. Перепёлкин Л., Стельмах В. Этнокультурная безопасность России: общественные вызовы и государственная политика // Общественные науки и современность. - 2003. № 3. - С. 107-120.
9. Романова А. П. Культурная безопасность как предмет философских дискуссий // Гуманитарные исследования. - 2012. -- № 4. - С. 258-263.
10. Романова А. П., Хлыщева Е. В., Якушенков С. Н., Топчиев М.С. Чужой и культурная безопасность. - М.: РОССПЭН, 2013. - 213 с.
11. Романова А. П., Якушенков С. Н. Чужой как объективная реальность, данная нам в ощущениях и размышлениях // Вопросы философии. - 2013. - № 2. - С. 49-55.
12. Узлова Н.В. Культурная безопасность как один из факторов устойчивого развития // Общество: философия, история, культура. - 2016. - №12. - С. 164-166.
13. Флиер А.Я. Культура как фактор национальной безопасности // Общественные науки и современность. 1998. № 3. - С. 181-187.
14. Ширяев В. Антиномии культурной безопасности // Власть. 2009. - № 10. -С. 98-100.
15. Щукина Е.Л. Культурная безопасность современной России как элемент национальной безопасности // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. - 2015. - № 3. - С. 346-350.
16. Якушенков С. Н. От культурной безопасности к культурному осознанию // Евразийский Союз Ученых (ЕСУ). 2015. № 10 (19). - С. 60-62.
17. Якушенкова О.С. Культурная безопасность против культурной традиции // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2016. № 11(73): в 2-х ч. - Ч. 2. - C. 213-216.
18. Toubia N. Female Genital Mutilation: a Call for Global Action. Rainbo, 1995. 48 p.
