CC BY
10
УДК 81-112+811.16
БЕЗ СОБЛЮДЕНИЯ ПРИНЦИПА ИСТОРИЗМА УЧЕБНИК ПО ИСТОРИКО-ЛИНГВО-СЛАВЯНОВЕДЧЕСКОЙ ДИСЦИПЛИНЕ СЕГОДНЯ НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ СОВРЕМЕННЫМ
Ю. Я. Бурмистрович
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье обосновано положение о том, что сегодня учёт принципа историзма для любой историко-лингвистической дисциплины, является обязательным, и показано, что и как нужно делать, чтобы в рамках относительной хронологии было правильно определено время осуществления каждого историко-языкового процесса.
Ключевые слова: история языка, принцип историзма и его соотношения с принципами системности, причинности и закономерности.
Вполне очевидно, что сначала нужно выявить суть принципа историзма в историко-лингво-славяноведческих науках. А так как этот принцип явно связан с историей языков, то ещё раньше нужно выявить суть истории языков.
Если с каким-то явлением происходит ряд событий, в результате которых явление изменяется, то можно говорить о том, что с этим явлением произошла некоторая история.
Если же с каким-то явлением не происходит никаких событий, которые его так или иначе изменили бы, то это означает, что с этим явлением не произошло никакой истории - независимо от того, сколько времени это явление просуществовало.
Рассказать об истории явления, которое какую-то историю пережило, - это значит рассказать сначала о наиболее раннем событии, которое произошло с явлением и в той или иной степени изменило его, затем - о том событии, которое последовало за первым и в свою очередь в той или иной степени изменило рассматриваемое явление, затем - о том событии, которое с аналогичным результатом последовало за вторым, и т. д., и т. д. вплоть до самого последнего по времени.
Это наиболее естественное освещение истории и это наиболее естественное соблюдение принципа историзма, который требует, чтобы изложение событий, происходивших с каким-то явлением и шаг за шагом изменявших это явление, шло именно в той последовательности, в которой шли события. Этот принцип является важным, основополагающим в любой исторической науке и соответственно в любой исторической учебной дисциплине, какому бы предмету эта наука и эта дисциплина ни были посвящены.
Почему указанный принцип является настолько важным, что он оказывается и основополагающим в любой исторической науке и в любой исторической учебной дисциплине? Он является важным не только потому, что позволяет лучше любого другого принципа представить реальную историю изучаемого явления, но и потому, что позволяет понять, почему события шли именно в такой последовательности, в которой они шли, и даже почему механизм событий был именно таким, а не иным. Ведь любое событие, которое происходит с явлением, изменяя его, - это разрешение того или иного противоречия, которое имеется или в самом явлении, или во взаимоотношениях явления с внешней средой. Естественно, что если события излагаются в том порядке, в котором они проходили, то не очень трудно выявлять и причину каждого события, т. е. противоречие, которое его вызвало. Если же события излагаются не в том порядке, в котором они проходили, то выявлять причину каждого из них, т. е. то противоречие, которое было непосредственно перед ним и которое его вызвало, очень трудно, а чаще всего вообще невозможно. А без выявления причин разнообразных событий, происходивших с изучаемым явлением, история этого явления не может быть понятой. Без выявления причин событий и их реальной последовательности - в лучшем случае (при хорошей памяти) - можно только зазубрить и запомнить конгломерат каких-то событий, т. е. некоторую их мешанину, без понимания их.
Не зная же, не понимая истории того или иного явления, невозможно сказать и о том, почему это явление сегодня именно такое, а не иное.
Всё это касается любого явления и тем более такого, затрагивающего каждого человека, как язык. Знание хотя бы основных событий, происшедших в истории родного языка, а ещё лучше в истории целой цепи языков от самого древнего предка родного языка до современного его состояния, причём рассмотренных именно в исторической последовательности, полезно любому носителю языка, но особенно, конечно, тому, для кого это предмет его профессии - в нашем случае учителю русского языка и русской литературы.
Эти знания и призван дать цикл историко-лингво-славяноведческих дисциплин.
Но вот что удивительно. Во многих учебниках по курсу «Старославянский язык», который ставит своей целью познакомить студентов-русистов с историей не только названного в заглавии языка, сыгравшего определённую роль в истории русского языка, но и такого предка всех славянских языков, в том числе и русского, как праславянский язык с его предпраславянским (праиндоевропейским) началом, принцип историзма просто отбрасывается, совершенно не учитывается, будто этот принцип к истории не имеет никакого отношения. Это проявляется в том, что порядок изложения историко-языкового материала оказывается не историческим, а хаотическим. Результатом подобного подхода к материалу оказывается заодно и крайний догматизм в его изложе-
нии, отсутствие обоснований тех или иных выдвинутых положений и волей-неволей стремление авторов таких учебников, чтобы студенты не столько поняли материал, сколько запомнили его, приняв выдвинутые авторами положения только на веру. Строго говоря, в таких случаях описания собственно истории языков нет, а вместе с этим нет и историко-лингвистического курса. А потому и ожидать того, чтобы студенты, занимающиеся по таким учебникам, знали историю праславянского и старославянского языков, не приходится.
Удивительней всего, что с таким положением мы встречаемся не только в старых учебниках, когда принцип историзма ещё не был, как следует, осознан, ибо шёл процесс только сбора, накопления материала, относящегося к истории языков, но даже в тех учебниках, которые вышли уже в последние годы, когда новые историко -языковые материалы, по сути, почти не прибавляются, и главная задача состоит не столько в показе этих материалов самих по себе, сколько в как можно более обоснованной их интерпретации.
Прежде, чем приводить примеры явно неисторического показа в учебниках тех или иных фонетических процессов, скажем несколько слов о существующих принципах построения фонетического раздела курса «Старославянский язык». Во-первых, все авторы в соответствии с нынешней (явно неудачной) программой строят фонетический курс так, что на первом месте оказывается фонетический материал собственно старославянского языка, а на втором - материал предков старославянского языка, а именно протославянского диалекта праиндоевропейского языка и затем праславянского языка. Такое изложение материала уже неисторично. Но это полбеды, если протославянский и праславянский материал изложен исторично: ведь в этом случае старославянский материал, с одной стороны, и протославянский и праславянский материал - с другой, можно при изучении просто поменять местами. Во-вторых, протославянский и праславянский материал излагается в разных учебниках весьма по-разному. Есть учебники типа учебника Т. А. Ивановой [1], в котором материал расположен совершенно причудливо без какого-либо внимания к историческому рассмотрению процессов. Есть учебники типа учебных пособий Г. А. Турбина и С. Г. Шулежковой [2], а также М. В. Сущёвой [3], в которых протославянский и праславянский материал разделён на две части не по языкам (сначала более ранний - потом более поздний), а по языковым подсистемам (сначала гласные - потом согласные). Такое рассмотрение не может быть историчным, ибо абсолютное большинство процессов представляет собой взаимодействие согласного с гласным. И, наконец, есть учебники типа курса лекций А. М. Камчатнова [4] и учебного пособия М. Л. Ремнёвой [5], в которых сделана попытка разделить фонетические процессы на протосла-вянские и на праславянские, т. е. хоть в какой-то степени учесть историзм, но именно только в какой-то степени, ибо многие процессы даже у них показаны неисторично.
Например, и Т. А. Иванова, и Г. А. Турбин с С. Г. Шулежковой, и А. М. Камчатнов самым первым прото-славянским процессом считают процесс преобразования количественных различий гласных в качественные.1 Но на каком основании именно в это столь раннее время? Вся беда авторов таких учебников и состоит в том, что никакие основания для помещения того или иного процесса именно в такой, а не другой промежуток времени они не указывают.
Иначе смотрит на указанный процесс в своём учебном пособии М. Л. Ремнёва, хотя она, как и А. М. Кам-чатнов, предысторию фонематической системы старославянского языка делит на протославянский и праславян-ский периоды. Она рассматривает указанный процесс тоже первым, но первым не в протославянском периоде, а в периоде праславянском. При этом в её учебнике есть три утверждения, которые противоречат друг другу, а потому и не делают достаточно ясной позицию автора в этом вопросе. Первое её утверждение таково: «...в праславянском языке начинают постепенно утрачиваться количественные противопоставления в системе гласных фонем. Это был длительный процесс, завершившийся уже в истории отдельных славянских языков» (подчёркнуто нами. - Ю. Б.) [5, с. 116]. Далее идёт таблица, показывающая соотношение долгих и кратких начальных праславянских гласных и уже без долготы и краткости начальных старославянских гласных. А затем идёт вдруг такое второе утверждение: «Таким образом, качественно-количественная противопоставленность гласных исходной фонетической системы в праславянском была утрачена достаточно рано» (подчёркнуто нами. -Ю. Б.) [5, с. 117]. И, наконец, как аккорд третье утверждение: «Однако, поскольку праславянские гласные восходят к гласным, противопоставленным по длительности - краткости, можно предположить, что разные по происхождению гласные в старославянском языке сохраняли (подчёркнуто нами. - Ю. Б.) количественные характеристики в фонетической системе старославянского языка, но не на фонематическом уровне» [5, с. 117].
Тут, к сожалению, всё противоречиво, и понять, рано или поздно, по мнению автора, произошёл описанный процесс, невозможно. Кроме того, в последнем утверждении защищается тезис, который является неверным в принципе: во-первых, историк языка при изучении фонетики древних языков реконструирует практически, прежде всего, фонемы в их системных соотношениях, а о реальном звучании звуков-аллофонов этих фонем он может только гадать, и, в частности, если в фонематической системе (т. е. в системе фонем) какой-то признак не обнаруживается, то этот признак невозможно обнаружить и в фонетической системе (т. е. в системе аллофо-нов)2, тем более если мы изучаем какой-то древний язык, звуков которого мы слышать не можем; во-вторых, если встать на позицию автора, то можно и в современных русских фонемах видеть долготу-краткость гласных,
1 Когда говорят о количественных различиях звуков и фонем, то имеют в виду противопоставление долгих гласных кратким. Долготу мы обозначаем чёрточкой над буквой, обозначающей звук или фонему, а краткость - дужкой, опять-таки над буквой, например: [а] - [а].
2 Например, в современной русской речи ударные гласные звуки звучат дольше, чем безударные, но мы не говорим о признаке долготы-краткости гласных фонем в русском языке, потому что существующая долгота-краткость русских гласных звуков нефонематична, т. е. не выполняет смыслоразличительной функции.
ибо они также восходят к древним праславянским долгим и кратким, но можно ли утверждать, что сегодняшние словоформы дам и дом различаются долготой [а] и краткостью [о]?
Первым фонетическим процессом именно в праславянском языке рассматривает переход гласных, разных и по качеству, и по количеству, в разные только по качеству и М. В. Сущёва, но надо отметить, что протославянский период она вообще не выделяет.
Всем рассмотренным выше учебникам противостоит учебник петербургских авторов [6], которые по данному вопросу пишут следующее: «Такие изменения, как делабиализация гласных, монофтонгизация дифтонгов на * и *ы, возникновение носовых гласных в подсистеме долгих и редуцированных гласных в подсистеме кратких в конечном счёте настолько усложнили славянский вокализм, что различительный признак долготы/краткости перестал удовлетворять потребностям системы. Поэтому в поздний (подчёркнуто нами. - Ю. Б.) праславян-ский период произошёл так называемый переход от «количественных» (по долготе/краткости)» различий между гласными к «качественным» (по напряжённости/ненапряжённости и подъёму)» [6, с. 122]. И далее приводится известная таблица соответствий начальных праславянских долгих и кратких гласных с начальными старославянскими гласными уже без долгот и краткостей. Первая фраза приведённого выше фрагмента из учебника петербургских авторов является, конечно, некоторым объяснением того, почему и когда количественные различия гласных перешли в различия качественные. Но объяснение это для студентов явно сложно, потому что выражено весьма общо и вызывает естественные вопросы: «Почему усложнение подсистемы вокализма сделало малоудовлетворительным именно признак долготы-краткости?» и «Каким образом на этот признак повлияла делабиализация гласных? (Ведь подчёркнутый термин говорит об устранении признака лабиализован-ности гласных и переходе их в нелабиализованные, но ничего не говорит об устранении признака долготы-краткости)».
Что же мы видим?
С одной стороны, все авторы данного небольшого обзора говорят об одном и том же процессе утраты гласными признака долготы-краткости и переходе их в новое качество, который произошёл, естественно, в какое-то определённое время.
С другой стороны, определяют это время по-разному.
Почему же так получилось? Очевидно, потому, что каждый автор пользовался не единым достаточно объективным способом поиска исторического места каждого исторического процесса в общей цепи таких процессов, составляющих всю историю данного языкового уровня, а своим особым субъективным способом. Но вся беда авторов многих, а фактически большинства, учебников заключается даже не в этом, а в том, что они вообще не объясняют, как они выбирали место в цепи процессов для описания того или иного процесса.
А существует ли вообще такой достаточно объективный способ, который при поиске места любого процесса в общей цепи процессов заставлял бы всех авторов приходить, если даже не к абсолютно одинаковым, то, по крайней мере, к близким результатам? Думается, что существует. Правильно ответить на вопрос, был ли или не был в таком-то периоде жизни языка такой-то процесс, можно только после того, как выяснено, была ли для этого в данном периоде соответствующая причина его возникновения и действовал ли в это время закон, который направлял бы его определённым образом. Если соответствующие причина и закон обнаруживаются, значит, в этом периоде рассматриваемый процесс действительно осуществился. Если же соответствующие причина и закон не обнаруживаются, значит, в этом периоде рассматриваемый процесс не осуществлялся. Он был или в другом периоде, когда необходимые причина и закон оказываются налицо, или его вообще не было, если необходимые причина и закон не обнаруживаются ни в каком периоде жизни языка.
Прежде, чем идти дальше, скажем конкретнее, что можно и нужно считать причинами каких-то процессов и вызванных ими изменений. Главной причиной любых процессов являются, как уже сказано выше, противоречия, которые имеются в изучаемом объекте. Понятно, что в разных объектах и противоречия различны. Если мы занимаемся фонематической системой языка, то и должны искать противоречия именно в ней. Те противоречия, которые находят в этой системе, делятся на два типа: противоречия парадигматические и противоречия синтагматические. Парадигматическое противоречие возникает тогда, когда какая-то фонема оказывается без-оппозитивной по многим признакам, а потому слабо включённой в систему, что грозит её выпадением из системы. Синтагматическое противоречие возникает тогда, когда какой-то звук-аллофон оказывается несовместимым в речи с соседним звуком-аллофоном фонетического слова, что грозит выпадением его из данного слова. Из этих объяснений вытекает, что для выявления причин изменений на фонематическом уровне языка, нужно обязательно учитывать, каким является на начало рассматриваемого периода состояние парадигматических и синтагматических связей фонем, т. е. (иначе) их системность. В парадигматике для выявления степени включённости фонемы в систему учитывается количество коррелятивных оппозиций, в которые входит фонема: чем больше это количество, тем фонема сильнее, устойчивей в системе; чем меньше это количество, тем фонема слабее, неустойчивей в системе, и именно со слабыми фонемами начинаются те или иные изменения. В синтагматике для выявления силы фонемы учитывается, насколько легко сочетается фонема (в лице её речевого представителя - звука) с другой фонемой (тоже в лице её речевого представителя - звука): чем легче происходит их сочетание и, следовательно, чем больше их совместимость, тем меньше вероятность их изменения; чем труднее сочетается фонема с другой, соседней, фонемой, и, следовательно, чем меньше их совместимость, тем больше вероятность их изменения.
Если мы, прежде чем говорить о времени устранения признака долготы-краткости как дифференциального, предварительно поищем время появления причины и закона для устранения этого признака, то вырисуется такая картина.
В протославянскую эпоху главным противоречием оказался резкий перекос в количествах согласных смычных и щелинных (соотношение здесь было 16:1). Это было парадигматическое противоречие. Оно вызвало ряд процессов, которые довели это соотношение до 6:3, но при этом было потеряно 10 согласных, из которых 6 были бемольными, в том числе 4 ещё и лабиализованными. Всё это вызвало к жизни фонематический (не фонетический!) закон дебемолизации-делабиализации, ставший главным законом эпохи. Он оказал значительное воздействие на бемольные лабиализованные гласные заднего ряда, заставив их потерять свою бемольность и лабиализованность и перейти в средний ряд, вытеснив при этом прежние среднерядные гласные в пустой, свободный от фонем передний ряд, но он не заставлял их терять и свою долготу или краткость.
В праславянскую эпоху в разное время возникло несколько противоречий, устранение которых вызвало к жизни несколько разных законов. В соответствии с разрешением этих противоречий и возникающих при этом законов в названной эпохе можно выделить 3 периода, каждый из которых характеризовался своим наиболее общим, глобальным процессом, внутри которого происходили более частные процессы: ранний, средний, поздний; а так как в среднем периоде возникли друг за другом три разных закона, то в соответствии с ними можно выделить внутри среднего периода ещё и 3 подпериода, или этапа. Попытаемся кратко всё это охарактеризовать.
Прежде всего, отметим, что мы опираемся на теорию группофонем В. К. Журавлёва [7; 8; 9; 10], которая на сегодня обладает наибольшей объяснительной силой и помогает связать все праславянские процессы причинно-следственными отношениями. Группофонема1 - это сочетание одного или несколько неслоговых согласных компонентов с одним слоговым гласным компонентом, которые непременно обладают одинаковой тональностью и на этом основании лишь совместно выполняют фонемную, смыслоразличительную, функцию. Можно бы сказать и так, что это как бы большая (суммарная) фонема. Изучая историю фонематической системы, В. К. Журавлёв пришёл к выводу, что эту историю можно свести к таким трём наиболее общим процессам, связанным с группофонемами: 1) их формирование, 2) их генерализация и 3) их разрушение.
Выделенные нами 3 вышеназванных периода естественным образом опираются на этот теоретический вывод.
В ранний период самым большим противоречием явился тональный признак диезности2, который был унаследован праславянским языком от конечного состояния протославянского диалекта праиндоевропейского языка и который, возникнув в этом диалекте позже всех других тональных признаков (недиезности и бемольности), ещё не успел стать совместимым с этими более ранними признаками. Первой реакцией на эту несовместимость явилось воздействие диезных гласных переднего ряда на стоявшие перед ними в словах недиезные губные и переднеязычные согласные, в результате чего эти согласные также становились диезными (артикуляционно - палатализованными или полумягкими). Получившиеся новые сочетания С'+^ (например, первый слог в слове *Ь"Мё|) стали противопоставляться имевшимся сочетаниям С + V (например, первому слогу в слове *Ьу1ё1). Это превращало такие сочетания в группофонемы. Поначалу это были простые, состоящие только из одного согласного и одного гласного компонентов группофонемы диезные и недиезные. Формирование группофонем стало причиной возникновения фонетического закона внутригруппофонемного сингармонизма3, а этот закон вызвал в свою очередь такие процессы, как а) появление нового согласного звука Ц'] и нового тонального типа группофонем -нейтральных с начальной палатальной йотовой квазифонемой (например: ^ *'("Т)^,(ка) ё)х 'искать') и
как б) первая переходная палатация4 заднеязычных согласных и появление того же, что и с йотом, нового тонального типа группофонем - нейтральных, но с начальной палатальной шипящей квазифонемой (например: *таиН° Тка ^ *(та)и'(й"1)(ка) 'мушка'). Как мы видим, группофонемы стали охватывать значительные куски слов, но не слова в целом, в которых оставались и отдельные фонемы. Повторение одинаковых группофонем в разных словах (например: *(та)'(("ё)г, *(та)(!а№, вышеназванная *(та) и'($"1)(ка) и другие) превращало эти группофо-немы из сочетания фонем в новые языковые единицы уровня фонем, которые складывались в систему, и эта система, по сути дела, стала сосуществовать с остатками системы фонем. Всё это было уже серьёзным изменением всей системы, но признака долготы-краткости гласных эти процессы не коснулись.
Сосуществование в одной общей системе таких неоднородных, неоднотипных частных систем, как система фонем и система группофонем, оказалось неорганичным, делающим общую систему недостаточно устойчивой. Это противостояние частных систем стало противоречием-причиной последующих изменений общей системы. Перед говорящими встала задача тем или иным образом сделать её однородной. Это можно было сделать с помощью генерализации (обобщения, распространения на всё слово) какого-то одного из двух существующих теперь типов фонематических единиц - или фонем, или группофонем за счёт противостоящего типа частных
1 На письме показывается двумя скобками - например: ^а).
2 Для обозначения тональных признаков звуков и фонем рядом с буквой, обозначающей звук или фонему, используются специальные значки: для бемольности - для диезности - ', для нейтральности - ', для недиезности - отсутствие значка.
3 Именно внутригруппофонемного, а не внутрислогового, как часто его называют, потому что по протяжённости группофонема могла и быть равной слогу, и быть меньшей, чем слог.
4 Термин палатация обозначает процесс, в результате которого порождаются палатальные, «мягкие» (акустически нейтральные) согласные звуки; в отличие от него термин палатализация обозначает процесс, в результате которого порождаются палатализованные, «полумягкие» (акустически диезные) согласные звуки.
систем. Предстоял выбор. Выбор пал на генерализацию группофонем, ибо генерализация фонем, т. е. распад группофонем на отдельные, самостоятельные фонемы, вернул бы прежние противоречия.
Средний период и явился тем периодом, в который осуществилась генерализация группофонем, которая представила собой втягивание группофонемами в себя тех одиноких фонем, которые ещё оставались во множестве слов. Это втягивание одиноких фонем не могло быть одинаковым для фонем, стоявших в слове перед группофонемой, и для фонем, стоявших в слове после группофонемы. Поэтому для разных позиций были выработаны 3 разных закона, которые проявились в разное время, следуя друг за другом. (Почему 3, а не 2, скажем чуть позже). В соответствии с ними мы выделяем в среднем периоде 3 этапа).
На 1-ом этапе стал действовать фонетический закон, который мы назвали законом строго определённой последовательности компонентов внутри сложной группофонемы; он установил такую структуру: (бщел.6смыч.§4), т. е. компонент каждого типа мог быть только единственным в группофонеме (двух компонентов одного типа быть не могло) и стоять в ней только в том порядке, который был определён формулой. Формула могла использоваться в полном виде и в сокращённом, но порядок расположения компонентов был неизменным. Частным случаем этого закона явился и закон внутригруппофонемной восходящей звучности.
Процессы, вызванные действием этого закона:
а) вхождение одиноких согласных фонем в группофонемы, перед которыми они стояли в словах, при совместимости и несовместимости этих разных единиц по тональности; в том числе и первая непереходная палатализация заднеязычных согласных, и йотовая переходная палатация всех согласных, кроме г, 1, п, которые подверглись йотовой непереходной палатации, и кроме d и 1 которые вообще не вошли в йотовые группофонемы, а остались неизменными перед ними (например: ^ '(£У"1)(яа) 'дорога'1; *к(1 ё)и(ка) ^
* (к_Тё)и(ка) 'клюка'; *"'(]"Т)'(^'ё)' ^ *'($"!) '(^ё)/ 'шить'; *'(I ё)иЬ_'(]"а)п ^ *'(Г'ё)и'(Ь '1"а)п 'люблю'; *(<,а)п'(] "ё)" ^ '(п "ё) 'конь';
б) вхождение одиноких согласных фонем в группофонемы, перед которыми они стояли в словах, при совместимости и несовместимости этих разных единиц по всем другим признакам, кроме тональности (например:
* '(^ ' 'ё)й_(^ ё)' ^ *ё) (¿1'ё)1 'вести';
в) появление новых протетических согласных (например: *а'(]"Т)(1ш) ^ *']1а)']"Т)(1ш) и *№.а)'(]"Т)(1ш) 'яйцо'.
На 2-ом этапе стал действовать фонетический закон внутрислоговой восходящей звучности, автоматически перешедший в закон открытых слогов.
Процессы, вызванные действием этого закона:
а) устранение конечных шумных согласных (например: *("у)(пу)" ^ *(&'у)(пу) 'сын';
б) вхождение одиноких фонем в группофонемы, после которых они стояли в словах (монофтонгизация дифтонгов и дифтонгических сочетаний) (например: *^а)и(га)" ^ *°д°°й2_)(га) 'тур'2; *'(2"ё)п_(^'Т)" ^ *'(% п_2) '(1'Т) ^ *'(2"ё12) '((' Т) 'зять'; *^а)1("й)" ^ *^12)("а)ъ 'голос'4).
Монофтонгизация охватила все дифтонги и дифтонгические сочетания, но в некоторых случаях разрушила группофонемы, разбила их на отдельные фонемы и тем самым возродила старое противоречие, например: *(Ьа)1(га')" ^ *И_12 (га) - дифтонг монофтонгизировался, но получившийся новый гласный монофтонг не мог автоматически объединиться с предшествующим согласным компонентом в новую группофонему, потому что гласный и согласный оказались разными по тональности. Требовался новый закон и новые процессы, которые устранили бы это противоречие. Это всё и появилось, но тем самым начался и новый, 3-й, этап в среднем периоде развития языка
На 3 -ем этапе среднего периода, во-первых, произошли изменения вторичных слоговых сонорных плавных, получившихся в результате прошедшей на предыдущем этапе монофтонгизации дифтонгических сочетаний, оканчивавшихся на неслоговой сонорный плавный: появление праславянских (но разных по диалектам) неполногласия и полногласия (например: *^Х2)("а) ^ ю. *^1Й)("а), з. *^1а)("а), в. *(^а1а)("а) 'голос'; *(кГ2)(^а) ^ ю. *(кгЙ)(м!а), з. *(сга)^а), в. *(кага)(м>а) 'корова'5); во-вторых, возникновение фонетического закона внут-рислогового сингармонизма, в который преобразовался ранний закон внутригруппофонемного сингармонизма. Этот закон вызвал следующие процессы:
а) вхождение одиноких переднеязычных смычных согласных М/ и Ш и сочетаний согласных, последним элементом которых был переднеязычный смычный, стоявших в словах перед нейтральной йотовой группофонемой, в эту группофонему (например: *'(т"ё)ё'(]"а) ^ ю. *'(т' ё) '(2'№"а), в. *'(т"ё)'(^2"а), з. *'(т"ё)'(^2"а) 'межа');
б) вхождение одиноких заднеязычных смычных согласных /^ и /к/, стоявших в словах перед диезной группофонемой, начинавшейся с переднеязычной смычной глухой согласной квазифонемы «Л7», в эту группофонему (например: *(па)к'д' Т) ^ ю. *(па) '($'№"!), в. *(па) '(($»Т.), з. *(па) 'д""Т) 'ночь');
1 В этом и в других подобных примерах пробел между буквами указывает не на границу между словами или слогами, а только на то, что последующий знак тональности относится не к предшествующему, а к последующему звуку.
2 Как мы видим, появились и новые по типу группофонемы - бемольные.
3 Цифра 2 ниже букв обозначает вторичность звука, т.е. то, что он из дифтонга или дифтонгического сочетания, стрелка над буквой обозначает интонацию звука: вверх - акут, вниз - циркумфлекс, кружок под буквой - слоговость звука.
4 В группофонемах типа '(г'п2), ^Т2) требования закона внутрислоговой восходящей звучности (или открытых слогов) выполнялись, но требования к структуре группофонем не выполнялись. Поэтому процесс продолжился, но в группофонемах с плавными позже, чем с носовыми, вероятнее всего, на следующем 3-ем этапе среднего периода.
5 Сокращённое обозначение праславянских диалектов: ю. - южный, в. - восточный, з. - западный.
в) новые палатации и новые палатализации заднеязычных согласных (вторая переходная палатация: h 'T2 (rä) (из *(hä)h(rä)s ^ з. *'(s"T)(rä) (ср. чешск. sery), вторая непереходная палатализация: h_T2(rä) (из *(hä)j(rä)s ^ в. *(h_T)(rä) (ср. др.-новгородск. xhpb 'серое сукно'), первая переходная палатализация: h_T2(rä) (из *(hä)j(rä)s ^ ю. ив. *(s__T)(rä) (ср. ст.-слав. и др.-русск. скръ 'серый', первая непереходная палатация:* '(kj'ë)u(kà) ^ k_l'°ü2(kä) ^ '(kl"ü)(kä) 'клюка'.
Все эти процессы, направленные на генерализацию группофонем, не затронули признака долготы-краткости гласных. Но окончательная победа группофонем привела к тому, что возникли конфликты внутри самих фонем, и это стало противоречием, которое стало наносить целую серию ударов по самим группофонемам.
Разрешение этого противоречия явилось содержанием следующего, уже позднего периода развития прасла-вянской фонематической системы.
Первым процессом, процессом-толчком, направленным на устранение противоречия, явилось разрушение группофонем, распад их на их составляющие. Свидетельством этого разрушения группофонем является вторая (бодуэновская) переходная палатализация заднеязычных согласных (например: *'(w"i)(hä) ^ * w"is_ä 'вся'). Роль второй переходной палатализации заднеязычных согласных состоит в фонемизации палатализованных (диезных) результатов первой переходной палатализации тех же согласных.
В результате разрушения группофонем, распада их на их составляющие, появились отдельные фонемы, и при этом согласные объединились в свою подсистему, а гласные - в свою.
Так как нас в этой статье интересует судьба долготы-краткости гласных, то мы рассмотрим здесь лишь одну подсистему - подсистему гласных. Она после всех процессов раннего и среднего периода получила такой вид:
Лабиализованность Нелабиализованные Лабиализованные
Подъём --—-— Передний Средний Задний
Верхний Более верхний ■ 1 У Ü2
Менее верхний §2 (из Т2)
Верхнесредний w У
Средний ё а
Средненижний е 2 з" а 2
Нижний S (из е) а
В этой подсистеме оказалось целых три противоречия:
1) оказался сильно перегруженным передний ряд;
2) оказались вне коррелятивных корреляций, а значит, и недостаточно устойчивыми <§2> в своём подъёме и <и2> в своём ряду;
3) оказались излишними долгота и краткость гласных, ибо гласные фонемы различались и подъёмом, а, кроме того, гласные вторичные, т. е. дифтонгического происхождения, были такими долгими, у которых не было кратких оппозитов.
Это вызвало к жизни новый закон, который мог помочь устранить все эти противоречия. Этим законом явился парадигматический, а значит, не фонетический, а фонематический закон парадигматической передвижки гласных фонем в своей подсистеме. Он вызвал следующие процессы, которые прошли последовательно друг за другом:
а) слияние фонем <§> - передней верхней закрытой долгой - и <§> - передней нижней открытой долгой - в одну, но по-разному в разных диалектах; <е> х <8> ^ <8> (в говорах, на базе которых в будущем возникнут языки южный македонский и западный польский - обобщённо юго-западный диалект) и <е> х <3> ^ <§> (в говорах, на базе которых в будущем возникнут языки южный сербскохорватский и восточный древнерусский, а за ним и русский - обобщённо юго-восточный диалект); стало:
Подсистема № 1 Подсистема № 2
Юго-западная Юго-восточная
Ряд Передний Средний Задний Передний Средний Задний
Верхний Т У □ § У □
Верхнесредний w У w У
Средний е à е à
Средненижний е" а" е" а"
Нижний S а а
б) передвижку некоторых гласных среднего ряда в задний ряд с одновременным приобретением ими лабиа-лизованности, но по-разному в разных диалектах; стало:
Подсистема № 1
Юго-западная
Подсистема № 2
Юго-восточная
^^^^^ Ряд Подъём Передний Средний Задний Передний Средний Задний
Верхний Т У □ § У □ S(")
Верхнесредний w У w У
Средний е б е б
Средненижний е" о" е"
Нижний S а а
Разрешение второго противоречия породило во второй подсистеме аналогичное противоречие, а именно одиночество в своём подъёме носовой фонемы <ё">. Оно было разрешено путём передвижки фонемы <ё"> на свободное место в нижний подъём и изменения её тем самым в <Й<п)>. В связи с утратой коррелятивной оппозиции носовых гласных носовой призвук потерял фонематическую значимость и постепенно в юго-восточной подсистеме исчез.
в) утрату долготы и краткости гласных как фонемного признака; стало:
Подсистема № 1 Подсистема № 2
Юго-западная Юго-восточная
Ряд Передний Средний Задний Передний Средний Задний
Верхний 1 у u ê у u б
Верхнесредний ь ъ ь ъ
Средний е о е о
Средненижний е" о"
Нижний ä a ä a
Позже, когда праславянский язык уже распадётся на целый ряд новых славянских языков, подсистему № 1 из изучаемых нами языков мы видим в старославянском языке, а подсистему № 2 - в древнерусском. При этом стоит обратить внимание на следующий факт. Несмотря на то, что древнерусский язык заимствовал азбуку из старославянского и что, следовательно, азбука у этих двух языков была одинаковой, некоторые одинаковые буквы обозначали не одну и ту же, а разные фонемы: буква И обозначала в старославянском фонему <а>, а в древнерусском - фонему <э>; буква # - в ст.-сл. - фонему <эн>, а в др.-рус. - фонему <а>, буква @ - в ст.-сл. -фонему <он>, а в др.-рус. - фонему <у>, в которую ко времени появления у древних русичей письменности превратилась фонема <б>.
Таким образом, последним состоянием вокалической подсистемы, в которой ещё сохранялся признак долготы-краткости как фонематический признак, было состояние, которое сложилось после процесса, описанного в пункте б), а первым состоянием вокалической подсистемы, в которой уже не сохранился признак долоты-краткости как фонематический признак, было состояние, которое сложилось после процесса, описанного в пункте в), и оба этих процесса прошли в конце позднего периода существования праславянского языка1. Как может видеть читатель этой статьи, этот вывод получен не интуитивно, а после целой серии серьёзных доказательств, которые зиждутся на серьёзной же теоретической основе учёта таких важных принципов исторического языкознания, как системность, причинность и закономерность в изменениях языка. И всё это подтверждено соответствующими языковыми фактами. Это позволяет сказать, что эти выводы весьма реалистичны. Но главным здесь является не только это, но и то, что всё это присутствует в моих учебных пособиях [12], причём с большим количеством объяснений, заставляя студентов не зазубривать те или иные выводы, а понимать, почему они такие, а не иные.
Внедрение принципа историзма в учебники по историко-лингво-славяноведческим дисциплинам и к тому же не догматично, а с доказательствами и объяснениями является, безусловно, велением времени. Без соблюдения этого принципа учебник по любой из указанных дисциплин не может считаться современным, он оказывается устаревшим. Сделать это, как мы показали на примере одной темы из множества существующих подобных тем, вполне возможно.
Библиографический список
1. Иванова, Т. А. Старославянский язык / Т. А. Иванова. - Изд. 2-е, стереотип. - М.: Высшая школа, 1997. - 199 с.
1 Как известно, имеется несколько современных славянских языков (чешский, словацкий, сербскохорватский, словенский), в которых и сегодня существует противопоставление долгих и кратких гласных. Однако это противопоставление не является точной копией старого праславянского, а является собственным приобретением этих языков, выработанным на основе разного преобразования старых слоговых интонаций: не случайно противопоставления долгих и кратких гласных в названных языках неодинаковы. См.: [11, с. 98-100].
2. Турбин, Г. А. Старославянский язык: учебное пособие для студентов-заочников / Г. А. Турбин, С. Г. Шулежкова - Свердловск: Изд-во Уральского ГУ, 1989. - 240 с.
3. Сущёва, М. В. Лекции по старославянскому языку. Ч. I. Вводный курс. Фонетика / М. В. Сущёва - Петропавловск-Камчатский: Изд-во Камчатского ГУ, 2005. - 82 с.
4. Камчатнов, А. М. Старославянский язык: курс лекций / А. М. Камчатнов. - 2-е изд., испр. - М.: Флинта: Наука, 2000. - 150 с.
5. Ремнёва, М. Л. Старославянский язык: учебное пособие / М. Л. Ремнёва. - М.: Изд-во Московского ГУ, 2004. - 358 с.
6. Старославянский язык: учебник для высших учебных заведений Российской Федерации / С. А. Аверина, Л. М. Навтанович, М. Б. Попов, О. А. Старовойтова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2009. - 447 с.
7. Журавлёв, В. К. Формирование группового сингармонизма в праславянском языке / В. К. Журавлёв // Вопросы языкознания. - М., 1961. - № 4. - С. 33-45.
8. Журавлёв, В. К. Очерки по славянской компаративистике / В. К. Журавлёв. - М.: URSS, 2005. - C. 53-99.
9. Журавлёв, В. К. Теория группофонем / В. К. Журавлёв. - М.: URSS, 2007. - 126 с.
10. Бурмистрович, Ю. Я. Теория группофонем В. К. Журавлёва / Ю. Я. Бурмистрович - Абакан: Диалог-Сибирь-Абакан, 2007. - 83 с.
11. Коломieць, В. Т. Фонетика / В. Т. Коломieць // Вступ до порiвняльно-iсторичного вивчення слов'янських мов. - Кшв: Наукова думка, 1966. - С. 98-100.
12. Бурмистрович, Ю. Я. Историческая фонемология цепи славянских языков, связанных отношениями 'предок - потомок', от праиндоев-ропейского в лице его протославянского диалекта до русского: теоретический курс / Ю. Я. Бурмистрович - Абакан: Изд-во Хакасского гос. университета им. Н. Ф. Катанова, 2008. - 225 с.
© Бурмистрович Ю. Я., 2013
