CC BY
90
Б01 10.25587/8УЕи.2018.9.11679 УДК 398.22(=35)
З. Д. Джапуа
Абхазский государственный университет
БЕСТИАРИЙ АБХАЗСКОГО НАРТСКОГО ЭПОСА: ПРИМЕТЫ ДЕМОНИЧЕСКИХ СУЩЕСТВ
Аннотация. Цель настоящей статьи - обозреть приметы демонических (зооморфных и зооантропо-морфных) образов нартского эпоса абхазов - основных противников эпических героев в их функционально-семантических аспектах.
Актуальность темы статьи обусловлена, прежде всего, тем, что изучение антропоморфных образов нартского эпоса не полно без исследования образов животных, которые фигурируют одновременно с эпическими героями вместе и в связке с ними в качестве помощников или противников. К тому же, фауна нартского эпоса народов кавказа до сих пор не изучена в достаточной мере ни в одной из его версий. Правда, образы демонических персонажей эпоса освещались в ряде работ исследователей.
Статья написана на основе принципов функционального направления в фольклористике, объединяющего текстологический, описательный, структурно-типологический и структурно-семантический методы исследования, что дают возможности для раскрытия ряда характерных особенностей, мифологической семантики образов демонических персонажей.
К категории демонических персонажей абхазского нартского эпоса, прежде всего, относятся драконы (абх. агэылшъап) и великаны (абх. адауы), в облике которых сочетаются человеческие и звериные черты. Они широко представлены как в нартском эпосе и волшебных сказках абхазов, так и в фольклоре других народов Кавказа. Все рассмотренные персонажи абхазского нартского эпоса (и зооморфные, и зооантропоморфные существа) в той или иной степени характеризуются змеиной образностью. Приметы, характерные для тех или иных персонажей, обладают амбивалентностью, они во многом переплетены, синонимичны, взаимообусловлены, окутаны клубком сходных ассоциаций.
В ходе анализа эпических текстов выяснилось, что рассмотренные персонажи обитают в «ином», «потустороннем» локусе, атрибуты которого весьма близки или схожи. И это пространство символизирует границу противоположных миров (как пропасть, лес, пещера, за рекой, гора и т. п.). Приметы и функции данных персонажей, которые могут отражать этническую специфику абхазских нартских сказаний, тоже весьма аналогичны (например, многоголовость, мохнатость, пугающая внешность, одноглазие / много-глазие и т. п.). Все эти образы маркируют самих эпических героев, с которыми они сталкиваются в разных сюжетах и мотивах.
Ключевые слова: бестиарий, абхазский нартский эпос, демонические существа, зооантропоморфные образы, дракон, великан, великан-хранитель огня, великан-пастух, великан-хранитель тучного пастбища, великаны-хранители фруктовых деревьев, великан-похититель чужой жены, великан-пахарь, великан-всадник, старуха-ведьма.
ДЖАПУА ЗурабДжотович - д. филол. н., проф., президент АН Абхазии, директор Центра нартоведе-ния и полевой фольклористики при Абхазском государственном университете, г. н. с. отдела фольклора Абхазского института гуманитарных исследований им. Д. И. Гулиа АН Абхазии, Сухум, Абхазия. E-mail: [email protected]
DZHAPUA Zurab Djotovich - Doctor of Philological Sciences, Professor, President of the Academy of Sciences of Abkhazia, Director of The Center of Nart and field folkloristics affiliated to Abkhazian Institute of Humanities Research named after D. I. Gulia of the Academy of Sciences of Abkhazia, Sukhum, Abkhazia. E-mail: [email protected]
Z. D. Dzhapua
Bestiarium of the Abkhazian Nart epfc: tokens of demonic creatures
Abstract. The purpose of this article is to survey the signs of demonic (zoomorphic and zooanthropomorphic) images of the Nart epos of the Abkhazians - the main opponents of epic heroes in their functional and semantic aspects.
The relevance of the topic of the article is due primarily to the fact that the study of anthropomorphic images of the Nart epos is incomplete without the study of images of animals that appear simultaneously with epic heroes together and in conjunction with them as assistants or opponents. In addition, the fauna of the Nart epos of the peoples of the Caucasus has not yet been adequately studied in any of its versions. At the same time, the images of demonic characters of the epos were covered in a number of works by researchers.
The article is written on the basis of the principles of functional direction in folklore, combining textual, descriptive, structural-typological and structural-semantic research methods, which provide opportunities for revealing a number of characteristic features, mythological semantics of images of demonic characters.
The category of demonic characters of the Abkhazian Nart epos is first of all dragons (abkh. agyylshap) and giants (abkh. adauy), in the form of which human and animal features are combined. They are widely represented both in the Nart epos and fairy tales of Abkhazians, and in the folklore of other peoples of the Caucasus. All the characters of the Abkhazian Nart epos (both zoomorphic and zooanthropomorphic creatures) are more or less characterized by snake imagery. Signs that are characteristic of one or other of the characters have ambivalence, they are in many ways intertwined, synonymous, interdependent, enveloped in a ball of similar associations.
During the analysis of epic texts, it turned out that the characters considered inhabit a "different", "otherworldly" locus, whose attributes are very close or similar. And this space symbolizes the boundary of the opposite worlds (like an abyss, a forest, a cave, a river, a mountain, etc.). The signs and functions of these characters, which can reflect the ethnic specifics of the Abkhazian Nart tales, are also very similar (for example: multihead, shaggy, frightening appearance, one-eyed / many-eyed, etc.). All these images mark the epic heroes themselves, with which they collide in different plots and motifs.
Keywords: bestiary, Abkhazian Nart epic, demonic creatures, anthropozoomorphic images, dragon, giant, giant fire keeper, giant shepherd, giant-guardian of fat pasturage, giant-guardian of fruit trees, giant-kidnapper of another's wife, giant-plowman, giant horseman, old witch.
Введение
Фольклорист с мировым именем В. Я. Пропп характеризовал нартские сказания народов Кавказа как «памятник мирового значения» [1, с. 395]. Особенность этого устного эпоса герои-ко-архаического типа заключается в т. ч. в его полиэтничности: он бытует у целого ряда горских народов Кавказа, некоторые из которых различаются и по происхождению, и по языку, и при этом само эпическое создание едино и целостно. Национальные версии и варианты Нартиады до сих пор содержат в себе много нераскрытых тайн.
Цель настоящей работы - в некотором смысле часть этих тайн раскрыть: сделать более явными характерные черты демонических образов абхазского нартского эпоса, которые могут быть зооморфными или зооантропоморфными.
отметим сразу, что, хотя фауна нартского эпоса не изучена в достаточной мере ни в одной его версии, образы демонических персонажей эпоса освещались в ряде работ [2, с. 233-237; 3, с. 97-106, 163-172; 4, с. 40-50, 83-91; 5, с. 109-119].
Следует оговорить, что термин «бестиарий» (лат. bestiaries - звериный) используется в настоящей работе, как это общепринято современными фольклористами и антропологами (в частности, в серийных изданиях сборников статей о зооморфизмах в традиционных универсумах Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН под названием «Бес-тиарий»), для обозначения образов животных, зооморфных и зооантропоморфных персонажей нартского эпоса.
Зооморфные и зооантропоморфные образы
Данные образы нартского эпоса абхазов, встречающиеся в качестве персонажей, здесь будут освещены в их функционально-семантических аспектах. К этой категории персонажей, прежде всего, относятся драконы (абх. агэылшьап) и великаны (абх. адауы), широко представленные
как в нартском эпосе и волшебных сказках абхазов, так и в фольклоре других народов Кавказа. В облике этих персонажей сочетаются человеческие и звериные черты.
В абхазском нартском эпосе дракон всегда (или почти всегда) зооморфное существо и преимущественно встречается в роли «хранителя воды», правда, в ряде случаев он может фигурировать вместо других хтонических персонажей.
Дракон-хранитель воды обитает в пропасти (атыша) [6, № 246, 263, 264, 272, 391] / в большой пропасти (тыша дыулак) [6, № 169, 170, 272, 391] / в страшной пропасти (атыша баацс) [6, № 390] / в глубокой пропасти (атыша цауларахъ) [6, № 391] / в бездонной пропасти (ца змамз) / (ца змазамыз атыша) [6, № 272, 391] / в подземной пропасти (нарцэ-тыша) [6, № 260], в подземном мире (цака) [6, № 254, 261, 265, 266], в огромной природе (цсабара дыулак) [6, № 263], на красивой земле (дгьыл цш^ак) [6, № 265], в большом мире (адунеи дыу) [6, № 272]. Он охраняет источник воды, лежит, свернувшись кольцом вокруг родника (а^ыхь иакэшан, аеырцьацьан итэоуп) [6, № 272], либо в самом водоеме [6, № 246, 254, 263, 266]; съедает людей (особенно красивых девушек) за то, что позволяет людям в определенное время набрать воды [6, № 169, 170, 246, 255, 262, 266]. Он многоголовый (ф-хыкзхагылаз) [6, № 268], (жэ-хык ихагылан) [6, № 269]; выходит из воды как туман, гремит громом (агэылшьап адыунеи ардыдит, а%ы анакэ щьшрыит) [6, № 262]; когда герой разрезает его желудок, оттуда выходят все проглоченные им люди (амгэа анаацыижэа, иафахьаз ауаа зегьы аащыцуеит) [6, № 265]; в ряде вариантов сказания об освобождении водного источника в подземном мире образ дракона заменяется великаном с теми же функциями, что присущи дракону [6, № 261, 269, 271, 273, 274, 390, 391]. С ним встречается основной герой эпоса Сасрыкуа, который оказывается в подземном мире и после уничтожения чудовища с помощью орла поднимается на поверхность Земли [7, с. 59-65; 5, с. 111-112, 325].
Рис. 1. Дракон и родник (Художник Б. Р. Джапуа, 2009 г.)
Вместе со змеевидным драконом в абхазских нартских сказаниях немалое место занимает образ и самой змеи (абх. амащ). И для нее весьма характерна хтоническая природа. Можно сказать, что образы мифологического змея (дракона) и змеи зачастую сливаются в единый образ, также подчас они встречаются как самостоятельные персонажи. функционально змеи в нарт-ском эпосе обнаруживаются в нескольких повествовательных эпизодах и мотивах. Например:
1) в подземном мире (в сюжете об освобождении водного источника) после уничтожения дракона (или великана) Сасрыкуа убивает огромную змею (мащ дыу^^ак) [6, № 260, 869], заползающую на дерево, чтобы съесть птенцов орла; 2) в далеком от нартов мире (в сюжете о гибели сасрыкуа от камня) братья-нарты встречаются со старухой-ведьмой (см. ниже), которая в качестве плети держит рыжую змею (амащ ацшь) [6, № 182, 375, 376, 412]; 3) под землей (в могиле жены) (в сюжете об оживлении жены) Сасрыкуа убивает двух змей [7, с. 67-68]; 4) в потустороннем мире (в сюжете о чудесах по пути к родителям жены) сасрыкуа удивляется, увидев большую черную змею (мащ еицэацэа-дыук) под изголовьем тестя; 5) в походе братьев-нартов Сасрыкуа убивает большую змею (мащ дыук) [6, № 224]; 6) когда Нарчхьоу-герой покорил нартов (в сюжете об умыкании Гунды-красавицы), чтобы отравить его ядом, братья-нарты привезли змей: змея (амащ) [6, № 583, 594, 599, 623, 629, 643] / рыжая змея (амащацшъ) [6, № 278, 412, 578, 579, 588, 590, 591, 596, 605, 623, 624-626, 643] / горная рыжая змея (ашьха мащацшь) [6, № 278, 388, 596, 597] / морская змея (ага-мащацшь) [6, № 278, 596, 597] / черная змея (амащ еицэацэа) [6, № 588, 591, 594]. В трех вариантах сказания змея заменяется лягушкой (ада^ь) [6, № 583, 629] / рыжей лягушкой (ада^ьацшь) [6, № 578].
Образ великана (адауы) в абхазском нартском эпосе представлен весьма ёмко, и он зоо-антропоморфен: отчетливо видны его как антропоморфные, так и зооморфные приметы [8, с. 70-104]. Великаны и великанообразные существа в абхазском нартском эпосе функционально и семантически подразделяются на следующие ипостаси: 1) великан-хранитель огня;
2) великан-пастух; 3) великан-хранитель тучного пастбища; 4) великаны-хранители фруктовых деревьев; 5) великан-похититель чужой жены; 6) великан-пахарь; 7) великан-всадник; 8) великаны-истребители эпического рода Елдызовых; 9) великанша-жена; 10) старуха-ведьма - про-глотительница 99 братьев-нартов; 11) старуха, сообщающая «уязвимое место» Сасрыкуа.
1. Великан-хранитель огня обитает в лесу (абнара) [6, № 39, 40, 120, 135, 144, 157, 165], в большом / огромном / глубоком / дремучем / страшном лесу [6, № 39, 40, 180, 120], в ущелье (ацсща) [6, № 117, 125, 126, 158, 166, 178, 211, 232], в пещере (ауацы) [6, № 170, 258], на горе (ашьха) [6, № 133, 159, 163, 182, 203]; герой обнаруживает его (вернее - его огнище) (быжь-хэык рышьщахь иыкоу амцабз) [6, № 162], взобравшись на высокий холм (ахэы) [6, № 154, 168, 172-174, 176, 177], либо на вершину горы (ашьха ацэцэан) [6, № 200]. Он огромный: дау дыук - некий большой великан [6, № 126, 201], дау дыуз^ак - некий огромный великан [6, № 171, 200]; страшный: адауы цэгьа - страшный великан [6, № 183]; многоголовый: быжь-хык зхагылоу адауы - семиглавый великан [6, № 239], т-хык, х-хык зхагылаз адауы - двуглавый, трехглавый великан [6, № 212]; неубиваемый: абахэ дыу^^а зааханы иымцсыз - выдержавший удар огромной скалы [6, № 175]; бесчувственный: ацыр^ы злымуа ищацсаны иаанамырцшыз - не проснувшийся от горящих углей в ухе [6, № 168]. Подчас великан заменяется драконом (агэылшьап) [6, № 154, 274] или лесным человеком (абнауашы) [6, № 39, 80]; спит, свернувшись кольцом (адауы дызкэыршан иыказ амца) [6, № 145], как змея (и^ырцьацьаны, ихи ишьапи еилацаны), вокруг огромного костра (букв. костер целой армии - аррымца) [6, № 130, 163, 166, 179, 182, 200, 229, 406, 623, 668]. С ним встречается Сасрыкуа, который, не сумев перепрыгнуть его, проникает к костру через мохнатое ухо великана и при помощи хитрости и смекалки убивает его и добывает огонь для нартов [7, с. 50-56; 5, с. 100-141, 324; 9].
2. Великан-пастух обитает за рекой. Название реки имеет много вариантов и вариаций. Самые основные из них: Кубина [6, № 2, 3, 5, 6, 12, 16-18, 19, 20, 24-27, 31, 32, 34, 35, 38, 40, 42-44, 48-50, 68, 69, 71, 73-75, 79, 80, 87, 89, 93, 95, 97, 99, 101, 102, 113, 141-147, 154, 157, 166168, 169-173, 174, 175-177, 179, 180-182, 188, 191, 194, 196, 198, 199, 208, 224, 228, 229, 230, 231, 235, 236, 238, 275, 328, 258, 330, 376, 381, 390, 395, 405, 419, 421, 500, 526, 535, 622, 624, 626, 629, 966], Ариан [6, № 4, 30, 45, 46, 47, 337], Бзып [6, № 1, 3, 7, 8, 29, 35, 70, 93, 188, 966], Лаба [6, № 78], Кодор [6, № 259, 469], Аалдзга [6, № 164]; его собственное имя Зартыж тоже
выстраивает целый ряд (а точнее - до 80) вариантов со своими определительными сочетаниями, наиболее характерные из которых: мохнатый Зартыж (Зарщыжэ ацамса), Иарчхьоу [6, № 12, 13, 70, 117, 125, 126], лесной человек Арджхьоу (абнауаты Арцьхьоу) [6, № 229], находившийся на том берегу пастух нартских коров (нырцэ иаваз нарщаарыжэхьча) [6, № 224], пастух быков (ацэхьча) [6, № 24], великан (адауы) [6, № 47, 147, 194], семиглавый великан (адоумыжьха) [6, № 324], лесной человек (абнауашы) [6, № 229], некий страшный мужчина, пасший свой скот за Кубиной (Кэбина-нырцэ зырахэ зыруэуаз хаца баацсык) [6, № 35], любовник (ацэыбза) [6, № 239]; спит, свернувшись кольцом (деюыр^ахэ), среди быков нартов на противоположном берегу реки, с мохнатой грудью (игэыщэы ахэы) [6, 405], с гигантскими бровями (иыцьымшь ахэы кыдыссыла) [6, № 3]. С ним «встречается» мать нартов Сатаней-Гуаща, которая своим сиянием с одного берега реки ошеломила великана-пастуха, и тот, послав с другого берега реки свое семя, «оплодотворяет» камень, из которого впоследствии родился центральный персонаж нартского эпоса Сасрыкуа [10; 11, с. 72-94; 12, с. 166-180; 13; 5, с. 95-109, 321-322].
3. Великан-хранитель тучного пастбища обитает за рекой, на противоположной стороне реки Кубины (Кэбина а^нырцэ) [6, 716-718, 720-722], на земле великанов (адауцэарыдгьыл) [6, № 722], на просторных пастбищах (ауэырща щбаацэа) [6, № 722]; он непобедимый (никто из нартов не осмеливался переходить реку и пригонять табун на его пастбище) [6, № 716], семиглавый [6, № 717], одноглазый, парализован на один бок [6, 719], старый [6, 720]. С ним встречается нартский герой Уахсит, который перегоняет табун нартов через реку на тучные пастбища великана, побеждает его в жарком поединке, и тот в знак примирения усыновляет его [5, с. 112, 335].
4. Великаны-хранители фруктовых деревьев обитают в середине моря в неприступной большой крепости (абаа дыу) [6, № 521, 522], в крепости Кадла-швадла (Кадла-шэадла абаа) [6, № 521, 522, 524], Асакадла (Асакадла-баа) [6, № 543], Баталакла (Бащалакла) [6, № 507], Гвинт-Винт (рэинт-Винт) [6, 508], Кумыз (Кэмыз) [6, 508], в крепости великанов (адауцэа рбаа) [6, № 494], в большом дворце (ахан дыу) [6, № 501, 503, 512], во дворце Абрыскило-вых (Абрыскьылаа рхан) [6, № 496]; огорожены большой крепостной (или каменной) стеной (абаагэара) [6, № 504-506, 511-513, 516, 531], реже железной стеной (аихатэ гэара) [6, № 523]. С ними встречается Нарт Цвицв (реже Сасрыкуа или другие нарты), которого великаны закидывают в глубокую яму под крепостью (ажра, ажра дыу) [6, № 490, 508, 524], в бездонный колодец (ца .зма^амыз ацець дыу) [6, № 494], выбрасывают под землю (адгьыл ацака) [6, № 493], в преисподнюю (быжьра-быжьцэа ижыу ажра) [6, № 494], но он, выбравшись оттуда, истребляет великанов и добывает фруктовые деревья [5, с. 113-114, 330-331].
5. Великан-похититель чужой жены обитает в глубине иного, потустороннего мира (нарцэы еищанарцэы) [6, № 716, 717]; его собственное имя - Калаур, сын Шарадына, он «незаконный жених» (сватался за той же красавицей, что и герой, но братья девушки на дороге цепями повесили его между небом и землей); с ним нельзя разговаривать, хотя он провоцирует на это героя; с ним встречается герой уахсит, сосватавший дочь Ажвейпщаа, который нарушает запрет не разговаривать с Калауром; последний, воспользовавшись этим, похищает суженую героя и исчезает с нею, словно сквозь землю провалившись (адгьыл ицабга ицеит); герой с помощью барана из-под камня проникает в этот потусторонний мир и вызволяет суженую, хитростью и смекалкой уничтожив похитителя, душа которого была вселена в ласточку, а ласточка была спрятана в желудке дикого быка, а дикий бык - в желудке дракона [5, с. 335].
6. Великан-пахарь обитает вдоль большой реки (а$ дыу авара) [6, 312], в ущелье (ацсща) [6, № 317-319], в лесу (абна) [6, № 312, 317, 318], на огромной поляне (арха еиуыжь-дыу) [6, № 331]; его имя звучит в нескольких вариантах и вариациях: Полусухой-Полусырой (Бжааа-Бжа^а) [6, № 172, 173, 314-317, 319, 327, 329, 337], некий полусухой-полусырой человек (уаш бжааа-бжазак) [6, № 172, 173, 175-177], великан (адауы) [6, № 312, 313, 324, 329, 331, 332, 338-340], Дауапщ (букв. рыжий великан) [6, № 322, 323], старый великан (адауажэ) [6, № 332], семиглавый великан (адоумыжьха) [6, № 324], великан-пахарь (адауы-цэа^эааы) [6, № 331], пахарь (ацэа^эаш) [6, № 172, 320, 326, 328, 329, 331-335, 343]; он парализован на один бок, пашет на запряженных быках (буйволах, ослах или великанах). С ним встречается Сасрыкуа, на которого великан-пахарь не обращает никакого внимания и кладет его вместе с конем под ком земли, вывороченной плугом, и продолжает пахать [7, с. 68-72; 5, с. 235-241].
Рис. 2. Сасрыкуа и пахарь (Художник Б. Р. Джапуа, 2009 г.)
7. Великан-всадник обитает в опасной земле (адгьыл баацс) [6, № 348], на перевале Ах-мата (А^мащ акацэара) [6, № 355], в овраге (агэата) [6, № 249], в лесу (абна) [6, № 160, 162], в роще (аккара) [6, № 172, 173, 176], на горе (ашьха) [6, № 162] / на скале (ахра) [6, № 348] / на вершине скалы (хра хыцэцэаны) [6, № 348] / на двух скалах (т-бахэык) [6, № 162] / за семью скалами (быжь-бахэыкрышьщахъ) [6, № 162], в конце поля (адэы ацыхэа ахаанцэо) [6, № 348] / на маленькой поляне (дэуэыцш хэцык) [6, № 348], на берегу Кубины (Кэбыина ацшсцэа) [6, № 349]. Его собственное имя - Татращ - может иметь и другие варианты: Мардасоу, сын Марда [6, № 160, 162, 349], Акулдзы [6, № 347], Нарджхьоу [6, № 353], всадник [6, № 160, 348, 351]. С ним встречается Сасрыкуа, который терпит поражение в поединке (великан-всадник сажает героя в свой карман, а коня подвязывает к седлу), но позже по наущению матери герой хитростью убивает великана-всадника Татраща [5, с. 113, 327; 14, с. 45-53; 15, с. 240-241; 16, с. 77-78; 17, с. 56; 18, с. 20-21].
8. Великаны-истребители рода Елдызовых обитают в ущелье (ацсща) [6, № 728, 729, 734, 746] / в большом ущелье (ацсща дыу) [6, № 729], в глубоком овраге (агэата) [6, № 728], в пещере (ауацы) [6, № 734, 757] / в глубокой пещере (ауац дыу) [6, № 741] / в страшной пещере (щацы баацс) [6, № 742], в лесу (абна) [6, № 735, 751] / в страшном лесу (абна баацс) [6, № 735], за семью горами (быжь-шьхакы) [6, 726, 727] / на скале (абахэ) [6, № 745], в поле (адэы) [6, № 739, 740] / в большом поле (дэ-дыук) [6, № 739] / в длинном поле (адэы хэхэа) [6, № 739], на Кубине (Кэбина) [6, № 743] / на вершине Кубины (Кэбина ахы / аханы) [6, № 731, 734] / на берегу Кубины (Кэбина ацшщэа) [6, № 730], у реки (а^ы) [6, № 730, 734, 737-739, 741, 742, 754, 758] / у большой реки (а^ дыу / а^ыиас дыу) [6, № 728, 735, 736, 754, 757, 758, 763] / на берегу реки (а^ы ацшауэа) [6, № 739], на противоположной стороне (нырцэ/нырцэка)
[6, № 726, 735, 736, 758, 763]. Их называют истребителями людей (ауаа ацэызххьоу адауцэа) [6, № 757], их семеро / трое или несколько братьев - один сильнее и страшнее другого. С ними встречается Щаруан (имя персонажа варьируется), который в единоборстве одного за другим истребляет их на мосту через реку между героем и великанами [5, с. 114].
9. Великанша-жена из того же мира, что и великан-пахарь. Её образ определяется как великанша-жена (адоущэыс) [6, № 337], жена Полусухого-Полусырого / жена великана / жена рыжего великана Дауацшъ) [6, № 322, 323], жена пахаря [6, № 312, 313, 320, 325, 326, 328-331, 334, 342-344], большая женщина, подобно которой никто не видел (уаа иыимбац щэыс дыук) [6, № 327]. Она приносит пахарю целого быка в корыте на голове; прядет шерсть с целым быком в руках в качестве веретена, с насаженным на нем пряслицем-жерновом; на обратном пути сасрыкуа и его коня сажает в корыто и несет; когда тот по дороге хитростью попытался сбежать, великанша расставила силки, сплетенные из волос, вырванных из своего лона, в большом ущелье (а^эаш дыу) [6, № 172, 176]; затем помочилась, и потоки воды подхватили Сасрыкуа, и он попался в силок [7, с. 68-72].
10. Старуха-ведьма - проглотительница 99 братьев-нартов обитает в страшной земле (дгьыл баацсык) [6, № 256] / в далекой земле (дгьыл харак) [6, № 257], где никогда не бывал человек (уаа дахьзымцацыз) [6, № 257] / где никогда не становится человек (ахаан уаа дахьымтэо цьара) [6, № 255] / куда нога человека не вступала (уаацс ишьапы ахьымнеиц) [6, № 252], в овраге (агэааа) [6, № 253, 255] / в страшном овраге (гэааа баацсык) [6, № 255, 256] / в страшном водопаде-овраге (зылбаакьара-гэааа баацсык) [6, № 255, 256], в ущелье (аахаа) [6, № 257] / в страшных ущельях (аахаа цэгьацэа) [6, № 257], в пещере (щацы) [6, № 253, 256, 257], в лесу (абна) [6, № 257, 723] / в большом лесу (бна дыук) [6, № 723] / в густом лесу (бна тоурак)
Рис. 3. Омага (Художник Б. Р. Джапуа, 2009 г.)
[6, № 257] / в гуще леса (бнак агэща) [6, 251], на горе (шьхараны) [6, № 252] / на скале (абахэ) [6, № 251, 257] / на большой скале (абахэ дыу) [6, 257], в устрашающем месте (баацсырщанык) [6, № 255]; в этом лесу и днем темно, как ночью (*еынлагь уахынла еицш илашьцан) [6, № 257]; туда может идти только тот, который выстрелом в дерево, растущее по пути на огромном поле, под которым появляется махонький старик, не советующий идти туда, может сорвать с него хотя бы листок. Её характерные черты определяются в синонимии ее самостоятельных названий: старуха (ащакэажэ) [6, № 252, 254, 258, 458, 459, 723], женщина-омага1 (ащэыс-омага) [6, № 251, 256, 257, 272], огромная женщина-омага (щэыс-омага дыу^^ак) [6, № 257], ведьма (ахэарщла^) [6, № 252], дракон (агэылшьап) [6, № 259]. Она безобразна (а^аасща) [6, № 251]: пятки ног были повернуты вперед, а носки - назад [6, № 251, 252, 257]; ее брови свисали до земли (лыцьымшь ахэыццэа саара ишьщасуеит) [6, № 252, 255, 257]; братья-нарты привязывают своих собак с помощью волос, вырванных из ее бровей (или из ее подмышки) [6, № 251, 252, 258]; ее рот доходит до ушей (л^ыркьара ллымуацэа р^ыща инеиуеит) [6, № 252, 257]; у нее страшный голос [6, № 253, 257]. С нею встречаются 99 братьев-нартов, которых она проглатывает вместе с их конями, а вслед за ними - и Сасрыкуа, который заставляет ее выхаркать братьев, и уничтожает ее [7, с. 57-59; 5, с. 112-113, 325].
11. Старуха, сообщающая «уязвимое место» Сасрыкуа, обитает в другом, далеком от нартов, в чужом для них мире, за границей земли нартов, за Абхазией, в другой природе [6, № 285, 382, 412], и почти всегда она оказывается на пути братьев-нартов. Её нарицательное имя «старуха» (ащакэажэ) [6, № 181, 242, 380-384, 388-391, 394, 423] имеет ряд эпитетов и вариантов: хитрая / очень хитрая старуха (ащакэажэ-гызмал) [6, № 374] / (щакэажэы гызмал^ак) [6, № 392], давнишняя старуха (ащакэажэ-каимбарах) [6, № 390], старуха-ведьма (щакэажэы-кэырщлахк) [6, № 881], женщина (ащэыс) [6, № 377], женщина-колдунья (адырыа-щэыс) [6, № 381], хитрая женщина (ащэыс-гызмал) [6, № 393], ведьма (ацьныш) [6, № 237, 285, 391, 480], старуха-ведьма (ацьныш-щакэажэ) [6, № 182, 412], ведьма с петушиным гребнем (арба^ь аиыка зхагылаз цьнышк) [6, 243]. Она восседает на петухе Щашвы (абх. Бог-кузнец), реже на петухе Афы (абх. Бог грома и молнии); плетью ей служит красная змея, стременами - колючки [6, № 128, 181, 375, 376, 383]. С нею встречаются братья-нарты, которые, разгадав «уязвимое место» Сасрыкуа, губят его, сбрасывая на него огромный камень [5, с. 126-136, 328-329].
Кроме вышеперечисленных великанов и великанообразных персонажей, в нартском эпосе абхазов (в разных его сюжетах и мотивах) обнаруживаются мифические роды великанов: Хху-цовы (Ххэыцаа) [6, № 613-615, 633, 738, 746, 800], Тариаловы (Тариалаа) [6, № 841, 844, 962], Лымхашовы (Лымуашаа) [6, № 615, 800], Щапышовы (Шьапышаа) [6, № 615, 800], Адауовы / Адоумыжьховы (Адауаа, Дауыжэлар, Адоумыжьхаа) [6, № 93, 103, 476, 740, 841, 844].
Заключение
на основании приведенных выше данных правомерно предположить следующее:
1. Все рассмотренные персонажи абхазского нартского эпоса (и зооморфные, и зооантропо-морфные существа) в той или иной степени характеризуются змеиной образностью. Приметы, характерные для тех или иных персонажей, обладают амбивалентностью, они во многом переплетены, синонимичны, взаимообусловлены, окутаны клубком сходных ассоциаций.
2. О змеином облике и змеиной природе данных образов свидетельствует прежде всего близость или сходство пространственных координат - мест их обитания и характерных примет их изображения, а также синонимия их собственных и нарицательных имен.
3. Выяснилось, что эти персонажи обитают в своем пространстве, в «ином», «потустороннем» мире, атрибуты которого в повествованиях, посвященных данным образам, близки или почти сходны. Ср. основные определения: пропасть, подземный мир, лес, ущелье, пещера, за рекой, земля великанов, середина моря, потусторонний мир, овраг, гора, скала, далекая земля, куда нога человека не ступала, чужой мир и т. д. Всегда (или почти всегда) герой сталкивается с таким противником на границе «своего» и «чужого», на границе противоположных миров.
1 Вероятно, омага - от тюркского «эмеге» («бабушка», «прабабушка») - персонаж мифологии монгольских и некоторых других народов [4, с. 84-85].
4. Из серии схожих примет, свойственных всем (или почти всем) этим персонажам, к самым характерным относятся: многоголовость, сон, манера сна (свернувшись кольцом), волосы, мохнатость, связь с водой, связь с огнем, пугающая безобразная внешность, необыкновенная сила, одноглазие (или многоглазие), отсутствие половины тела и др.
5. В нарицательных и собственных именах этих образов наиболее часто встречаются: великан, рыжий великан, семиглавый великан, дракон, лесной человек, Зартыж, Иарчхьоу, Калаур, находившийся на том берегу, Полусухой-Полусырой, Татращ, рыжая змея, женщина-омага и т. д.
6. Все эти персонажи, с которыми встречаются эпические герои, маркируют их самих. В ряде характерных примет и функций данных хтонических образов в определенном смысле отражается этническая специфика абхазских нартских сказаний.
7. Проведенный анализ еще раз подтверждает идею, что архаические образы змея, дракона, великана или иных чудовищ - семантически и функционально сходные классические фольклорные персонажи [5, с. 109].
Литература
1. Пропп В. Я. Нарты. Эпос осетинского народа: рецензия на книгу // Русский фольклор: Материалы и исследования. - М.-Л.: Наука, 1958. - С. 395-399.
2. Салакая Ш. Х. Избранные труды: в 3-х т. Т. 1: Эпическое творчество абхазов / Отв. ред. З. Д. Джапуа.
- Сухум: Абгосиздат, 2008. - 428 с.
3. Зухба С. Л. Избранные труды: в 2-х т. Т. 1. - Сухум: Абгосиздат, 2014. - 576 с.
4. Ардзинба В. Г. Собрание трудов: в 3-х т. Т. 3. - М.: Институт востоковедения РАН, 2015. - 320 с.
5. Джапуа З. Д. Абхазский нартский эпос: Текстология. Семантика. Поэтика. - М.: Восточная литература, 2016. - 381 с.
6. Нарты: Абхазский героический эпос: в 7-и т. [Рукопись] / Под ред. З. Д. Джапуа. (на абхазском. яз.)
7. Джапуа З. Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии).
- Сухум: Алашара, 2003. - 376 с.
8. Далгат У. Б. Героический эпос чеченцев и ингушей: Исследование и тексты. - М.: Наука, 1972. -467 с.
9. Джапуа З. Д. Семантика нартского сюжета о добывании огня // Армянский эпос «Сасна црер» и всемирное эпическое наследие. - Ереван: Ван Арьян, 2006. - С. 100-106.
10. Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии. - М.: Прогресс, 1987. - 560 с.
11. Дюмезиль Ж. Скифы и нарты / Сокр. пер. с франц. А. З. Алмазовой. - М.: Наука, 1990. - 229 с.
12. Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники. Изд. 2-е, испр. - М.: Восточная литература, 2004. - 462 с.
13. Джапуа З. Д. Нартский сюжет о чудесном рождении героя на границе миров // Известия СОИГСИ. Вып. 11 (50). - Владикавказ: СОИГСИ, 2014. - С. 86-96.
14. Алиева А. И. Адыгский нартский эпос. - М.-Нальчик: Эльбрус, 1969. - 168 с.
15. Ханаева З. К. Сослан (Созырыко-Сосруко) в осетинских и адыгских нартовских сказаниях // Вопросы осетинской литературы и фольклора. - Владикавказ: СОИГИ, 1993. - С. 229-244.
16. Абаева З. В. Характер и обстоятельства в нартовском эпосе // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института АН ГССР. Вып. 16. - Цхинвал, 1969. - С. 72-94.
17. Мелетинский Е. М. Место нартских сказаний в истории эпоса // Нартский эпос: материалы Совещания 19-20 октября 1956 г. - Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1957. - С. 37-73.
18. Шортанов А. Т. Нартский эпос адыгов // Нарты: Адыгский героический эпос. - М.: Наука, 1974. -С. 8-35.
References
1. Propp V. Ja. Narty. Jepos osetinskogo naroda: recenzija na knigu [Narts. Ossetian people's epic: book review]. In: Russkij fol'klor: Materialy i issledovanija [Russian folklore: materials and research]. Moscow, Leningrad, Nauka, 1958, pp. 395-399.
2. Salakaja Sh. H. Izbrannye trudy: v 3-h t. T. 1: Jepicheskoe tvorchestvo abhazov [Selected works: in 3 vol. Vol. 1: Epic creation of Abkhazians] / Otv. red. Z. D. Dzhapua. Suhum, Abgosizdat, 2008, 428 p.
3. Zuhba S. L. Izbrannye trudy: v 2-h t. T. 1. [Selected works: in 2 vol. Vol. 1]. Suhum, Abgosizdat, 2014, 576 p.
4. Ardzinba V. G. Sobranie trudov: v 3-h t. T. 3. [Collection of works: in 3 vol. Vol. 3]. Moscow, Institut vostokovedenija RAN, 2015, 320 p.
5. Dzhapua Z. D. Abhazskij nartskijjepos: Tekstologija. Semantika. Pojetika [Abkhazian Nart epic: Textology, Semantic, Poetics]. Moscow, Vostochnaja literatura, 2016, 381 p.
6. Narty:Abhazskijgeroicheskij jepos: v 7-i t. [Rukopis'][Narts: Abkhazian heroic epic: in 7 vol. (Manuscript)] / Pod red. Z. D. Dzhapua. (In Abhazian lang.)
7. Dzhapua Z. D. Abhazskie arhaicheskie skazanija o Sasrykua iAbryskile (Sistematika i interpretacija tekstov v sopostavlenii s kavkazskim jepicheskim tvorchestvom. Teksty, perevody, kommentarii) [Abkhazian archaic legends of Sasrykua and Abryskil (Systematics and interpretation of texts in comparison with the Caucasian epic creativity. Texts, translations, comments)]. Suhum, Alashara, 2003, 376 p.
8. Dalgat U. B. Geroicheskij jepos chechencev i ingushej: Issledovanie i teksty [Heroic epic of Chechens and Ingushs: research and texts]. Moscow, Nauka, 1972, 467 p.
9. Dzhapua Z. D. Semantika nartskogo sjuzheta o dobyvanii ognja [Semantics of the Nart plot about obtaining fire]. In: Armjanskij jepos «Sasna crer» i vsemirnoe jepicheskoe nasledie [Armenian epic "Sasna Tsrer" and the world epic heritage]. Yerevan, Van Ar'jan, 2006, pp. 100-106.
10. Trubeckoj N. S. Izbrannye trudy po filologii [Selected works on Philology]. Moscow, Progress, 1987, 560 p.
11. Djumezil' Zh. Skify i narty [Scythians and Narts] / Sokr. per. s franc. A. Z. Almazovoj. Moscow, Nauka, 1990, 229 p.
12. Meletinskij E. M. Proishozhdenie geroicheskogo jeposa: Rannie formy i arhaicheskie pamjatniki [The origin of the heroic epic: Early forms and archaic monuments]. Izd. 2-e, ispr. Moscow, Vostochnaja literatura, 2004, 462 p.
13. Dzhapua Z. D. Nartskij sjuzhet o chudesnom rozhdenii geroja na granice mirov [Nart's plot about the wonderful birth of a hero on the border of the worlds]. In: Izvestija SOIGSI [Izvestiya of NOIHSR]. Iss. 11 (50). Vladikavkaz, SOIGSI, 2014, pp. 86-96.
14. Alieva A. I. Adygskijnartskij jepos [Adyghe Nart epic]. Moscow, Nal'chik, Jel'brus, 1969, 168 p.
15. Hanaeva Z. K. Soslan (Sozyryko-Sosruko) v osetinskih i adygskih nartovskih skazanijah [Soslan (Sozyryko-Sosruko) in the Ossetian and Adyghe Nart legends]. In: Voprosy osetinskoj literatury i fol'klora [Questions of Ossetian literature and folklore]. Vladikavkaz, SOIGI, 1993, pp. 229-244.
16. Abaeva Z. V. Harakter i obstojatel'stva v nartovskom jepose [Character and circumstances in the Nart epic]. In: Izvestija Jugo-Osetinskogo nauchno-issledovatel'skogo instituta AN GSSR [Izvestiya of the South Ossetian Scientific Research Institute of the Academy of Sciences of the GSSR]. Iss. 16. Chinval, 1969, pp. 72-94.
17. Meletinskij E. M. Mesto nartskih skazanij v istorii jeposa [The place of the Nart legends in the history of the epic]. In: Nartskij jepos: materialy Soveshhanija 19-20 oktjabrja 1956g. [Nart Epic: materials of the Meeting on October 19-20, 1956.]. Ordzhonikidze, Severo-Osetinskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1957, pp. 37-73.
18. Shortanov A. T. Nartskij jepos adygov [Nart epic of Adyghes]. In: Narty: Adygskij geroicheskij jepos [Narts: Adyghe heroic epic]. Moscow, Nauka, 1974, pp. 8-35.
^SHír^ír
