CC BY
15
языкознание
УДК 811.511.11 Т. Б. Агранат
доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры общего и cравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета; ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН; е-т^Н: tagranat@yandex.ru
БЕСПИСЬМЕННЫЙ яЗЫК КАК ИСТОЧНИК ИСТОРИЧЕСКИХ СВИДЕТЕлЬСТВ: ПРЕВЕРБЫ В СЕТО1
В статье предпринимается попытка пересмотреть устоявшуюся в финноугроведении точку зрения на происхождение превербов в прибалтийско-финских языках под влиянием контактов с индоевропейскими языками. По мнению автора, об исконности превербов свидетельствует их более высокая частотность в эстонских диалектах, чем в литературном языке, который, в отличие от диалектов, в меньшей степени подвергся немецкому влиянию. Важным доказательством справедливости данной точки зрения является то, что частотность превербов в сето такая же, как в среднем по эстонским диалектам и соответственно намного выше, чем в литературном языке. Влияние немецкого языка на сето по описанным в статье причинам практически отсутствовало.
Ключевые слова: превербы; прибалтийско-финские языки; эстонский язык; сето.
T. B. Agranat
Doctor of Philology (Dr. habiL.), Associate Professor,
Professor at the Department of General and Comparative Linguistics,
Moscow State Linguistic University; Leading Researcher,
Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences;
e-mail: tagranat@yandex.ru
non-WRITTEN LANGUAGE AS A SOURCE OF A HISTORICAL EVIDENCE: PREVERBS IN SETO
The article revises the established point of view in finno-ugric studies on the origin of preverbs in the Finnic languages under the influence of contacts with Indo-European languages. According to the author, the primordial nature of preverbs is
1 Работа поддержана грантом РФФИ, проект № 18-012-00802.
igl®
9
evidenced by their significantly higher frequency in Estonian dialects than in the literary language, which has been much more influenced by German than the dialects. An important proof of the validity of this point of view is that the frequency of preverbs in Seto is the same as the average for Estonian dialects and, accordingly, much higher than in the literary language. The influence of the German language on seto was practically absent for the reasons described in the article.
Key words: preverbs; Finnic languages; the Estonian language; Seto.
Введение
Под превербами в современной типологии понимаются пространственные модификаторы глагола, которые участвуют в формировании категории так называемой глагольной ориентации [Плунгян 2002]. Превербы прототипически кодируют пространственные значения, относящиеся к данной категории.
С формальной точки зрения превербами считаются такие элементы, которые, по крайней мере, в большинстве случаев, занимают префиксальную позицию по отношению к глагольному корню, т. е. эти же элементы в других случаях могут оказаться в иных позициях в предложении. Таким образом, элементы со сходной семантикой, которые никогда не занимают контактную левую позицию относительно глагола, не называются превербами. Превербы присоединяются к глаголам, обозначающим перемещение, и определяют какие-либо аспекты пространственного расположения их актантов, это значение является «ядерным». При широком понимании к превербам относят те показатели, у которых пространственные значения не являются центральными или даже вовсе отсутствуют, но которые в системе данного языка входят в один морфологический класс с пространственными превербами, в частности, имеющие аспектуальную семантику [Аркадьев 2015].
История вопроса
Превербы встречаются во многих уральских языках [Keifer, Honti 2003]. Они представлены в разном количестве во всех прибалтийско-финских языках, больше всего в эстонском литературном языке и его диалектах, а также в идиоме сето.
Уже давно, начиная с Ю. Мягистэ [Magiste 1937], в финноугроведении устоялась точка зрения, что прибалтийско-финским языкам исторически не были свойственны превербы, и они появились под
Т. Б. Агранат
влиянием индоевропейских языков; причем у разных прибалтийско-финских языков были контакты с разными индоевропейскими языками. На самых ранних этапах создания литературных эстонского и финского языков превербы возникли как кальки: в эстонском - с немецкого, в финском - со шведского при переводе Библии М. Агрико-лой. Вепсский не калькировал, а заимствовал русские приставки дои пере-. В ливский попало гораздо больше латышских префиксов: ais (ver-); ap (nach-); at (wieder-); ie (be-); is (aus-); nuo (ab-); pa (ein-); pie (über-); por (vor-); sa (zusammen-); us (auf-) (в скобках Ю. Мягистэ дает перевод на немецкий язык, чтобы передать их семантику). Однако при нормировании языка от этих префиксов отказались, поскольку их не было в реальном узусе.
Далее Ю. Мягистэ в качестве примеров приводит калькирование глагола со значением «недооценивает» (превербы для наглядности отделены дефисом):
1) из шведского в финский: ali-arvioida < under-skatta;
2) из немецкого в эстонский: ala-hindab < unter-schätzen [Mägiste 1937].
Более чем через полвека автор работы об эстонских превербах К. Хассельблатт, продолжая традицию, пишет, что, хотя глаголы с пре-вербами составляют существенный раздел эстонской лексики, они не могут рассматриваться как исконные, поскольку по своим свойствам похожи на немецкие эквиваленты. Он считает, что около 60 % глаголов с превербами в литературном эстонском языке более или менее идентичны своим немецким аналогам с семантической и функциональной точек зрения. Анализируя возникновение таких глаголов в эстонском языке, К. Хассельблатт делит их на три группы:
1) немецкие кальки (на основе таких критериев, как образность, избыточность преверба и т. д.);
2) небольшая группа «темных случаев», возможные переводы с других языков и т. п.;
3) конструкции, которые нельзя описать как кальки, а скорее надо рассматривать как «логические конструкции», например, как комбинации глаголов движения с наречиями места [Hasselblatt 1990].
Действительно, немецкое влияние на эстонский литературный язык было очень велико, первые эстонские тексты были написаны
иностранцами. В средневековой Эстонии доля немцев среди городского населения была весьма значительной, поэтому в городах были постоянные устные контакты, в сельской местности их также избежать было невозможно. Эстонско-немецкие контакты осуществлялись через церковь, поскольку пасторы в основном были немцами. Таким образом осуществлялось влияние немецкого языка и на эстонские диалекты1.
Частотность превербов в эстонских диалектах и литературном языке
Подробного анализа функционирования превербов в эстонских диалектах, насколько нам известно, не делалось. Существует небольшое корпусное исследование употребления глаголов с превербами в эстонских диалектах [Uiboaed 2010]. В таблице 1 приводятся статистические данные по фразовым глаголам (глаголам с превербами) диалектов и литературного языка на 100 тыс. словоупотреблений. В соответствии с эстонской орфографией превербы пишутся отдельно от глагола. Цифра около фразового глагола означает его частотность. В левой колонке дано по убыванию среднее количество фразовых глаголов на 100 тыс. словоупотреблений по всем диалектам, в правой -в литературном языке.
Таблица 1
Диалекты Литературный язык
ära minema 54 vastu vötma 23
ära vötma 50 välja tulema 19
ära saama 46 tagasi tulema 12
välja tulema 46 ette vötma 11
ära surema 40 kaasa tooma 11
peale panema 37 välja nägema 9
ära tulema 36 välja andma 8
sisse panema 35 ette kujutama 8
1 См. подробно [Laanekask, Erelt 2003; Metslang 2001; Müller & Schlotthauer 2011].
Т. Б. Агранат
Продолжение таблицы i
Диалекты Литературный язык
ara viima 33 ara vôtma 8
valja minema 24 ette nagema 8
valja vôtma 22 ara minema 7
ara kaduma 20 maha jatma 7
kinni panema 20 alla kirjutama 7
ules panema 19 labi viima 7
sisse minema 19 esile kutsuma 7
Нетрудно заметить, что частотность фразовых глаголов в диалектах выше, чем в литературном языке. Ниже, на рисунке 1, показано распределение частотности превербов в диалектах и литературном эстонском языке, без привязки к глаголам. Наиболее частотным в диалектах оказался преверб ага - около 500 на 100 тыс. словоупотреблений, в литературном языке у данного преверба продуктивность почти в пять раз меньше. Второй по продуктивности в диалектах преверб vаlja, в литературном языке его частотность почти такая же, как у ага. Таким образом, очевидна значительно большая употребительность превербов в диалектах, чем в литературном языке.
Эстонский литературный язык формировался, с одной стороны, на базе разговорного, с другой - на основе индоевропейских языков, главным образом немецкого и латинского, у которых была более ранняя письменная традиция. Синтаксис литературного и разговорного языков сильно различаются. Что касается литературной лексики, лишь небольшая ее часть взята из народного эстонского языка. Помимо этого, ранние тексты были в основном написаны иностранцами или людьми, получившими образование за границей. Тексты по большей части были переводными, поэтому их язык сильно отличался от разговорного языка на всех уровнях, включая синтаксис и даже морфологию [Laanekask, Егек 2003, с. 279].
Если сопоставить, с одной стороны, более значительное влияние индоевропейских языков на эстонский литературный язык, чем на его диалекты, и, с другой стороны, большую частотность фразовых
Рис. 1
глаголов, а значит, и самих превербов, в диалектах, по сравнению с литературным языком, то неизбежно вызывает сомнение вывод о неисконном происхождении превербов в эстонском языке.
К. Уибоаед в своей статье «Фразовые глаголы в эстонских диалектах» приводит карту, на которой представлена частотность фразовых глаголов на 100 тыс. словоупотреблений по диалектам [Uiboaed 2010, с. 24].
Частотность превербов в сето
Заметно незначительное колебание частотности превербов по диалектам. Автор, следуя старой традиции, причисляет идиом сето к эстонским диалектам и отражает его на рисунке 1. Как можно видеть, по частоте встречаемости превербов сето занимает ровно срединную позицию.
Сето до недавнего времени считался говором выруского диалекта эстонского языка, затем - диалектом эстонского языка. Сейчас всё больше лингвистов признают сето отдельным языком1.
Сето - небольшая этническая группа, исконно проживающая на территории Печорского района Псковской области и юго-восточной
1 О классификациях эстонских диалектов в различные исторические периоды см. [Ра)ша1и 2003, с. 234-260].
Т. Б. Агранат
части Эстонии1. На рубеже Х1Х-ХХ веков довольно большая группа представителей сето переселилась в Сибирь в рамках Столыпинской аграрной реформы. В настоящее время в Красноярском крае незначительное число компактно проживающих потомков переселенцев сохраняют свой язык2.
Идиом сето, хотя и не считался до последнего времени самостоятельным языком, однако по экстралингвистическим причинам развивался достаточно обособлено. Дело в том, что сето, в отличие от эстонцев, никогда не были лютеранами, они приняли православие в XV веке, и, соответственно, их язык не мог испытать на себе немецкого влияния в церковной сфере. Ср. также: православные сето не принимали участия в развитии эстонского литературного языка [Laanekask, ЕгеЬ 2003, с. 273].
Идиом сето никогда не имел письменности, поэтому в него не могли попасть кальки при переводе с других языков. Тем не менее в идиоме сето, как видим, присутствуют те же превербы, что и в литературном эстонском языке, а также в его диалектах. Проживавшие в Российской империи сето были неграмотными, с 1920 года, когда они оказались в буржуазной Эстонии, их стали обучать в школе на эстонском языке. Можно было бы предположить, что превербы попали в сето из эстонского языка. Но в начале XX века довольно большая часть сето, никогда не учившаяся на эстонском языке, переселилась в Сибирь.
Заключение
Автором настоящей статьи проводились полевые исследования идиома сето в Псковской области и в Красноярском крае, которые показали, что, несмотря на очень большую идиолектную вариативность в разных областях грамматики, превербы функционируют одинаково у всех носителей как на исконной территории, так и в Сибирских говорах. Это же подтверждает выборка К. Уибоаед, в которую попали только северные и западные говоры, т. е. распространенные в Эстонии. Таким образом, можно сделать вывод об исконности превербов в прибалтийско-финских языках.
1 Подробно об эстонских сето см. [ОиЫп 2015]; о языке, культуре и традициях печорских сето см. [Агранат 2019].
2 О сибирских сето см. [Агранат 2020].
Мы имеем дело с довольно нетривиальной ситуацией, когда данные бесписьменного языка вносят коррективы в диахроническую теорию, построенную на материале относительно давних письменных памятников.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ / REFERENCES
Агранат Т. Б. Язык, культура и традиции печорских сето // Вестник МГЛУ Гуманитарные науки. 2019. Вып. 4 (820). С. 219-226. [Agranat, T. B. (2019). Language, culture and traditions of the Pechora Seto. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 4(820), 219-226. (In Russ.)]. Агранат Т. Б. Сето в Сибири // Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием «Бубриховские чтения: задокументированное народное слово» (Петрозаводск, 27-28 октября 2020 г.). Петрозаводск: ПетрГУ 2020. С. 38-41. [Agranat, T. B. (2020). Seto v Sibiri. (Seto in Siberia). In Materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii s mezhdunarodnym uchastijem "Bubrihovskije chtenija: zadokumentirovannoje narodnoje slovo" (Petrozavodsk, 27-28 okt'abr'a 2020) (pp. 38-41). Petrozavodsk: Petrozavodsk State University. (In Russ.)]. Аркадьев П. М. Ареальная типология префиксального перфектива (на материале языков Европы и Кавказа). М.: ЯСК, 2015. [Arkadiev, P. M. (2015). Areal'naja tipologija prefiksal'nogo perfektiva (na materiale jazykov Evropy i Kavkaza) (Areal typology ofprefixal perfective (based on the material of the languages of Europe and the Caucasus)). Moscow: JaSK. (In Russ.)]. Плунгян В. А. О специфике выражения именных пространственных характеристик в глаголе: категория глагольной ориентации // Плунгян В. А. (ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 2. Грамматикализация пространственных значений. М.: Русские словари, 2002. С. 57-98. [Plungian, V. A. (2002). O specifike vyrazhenija imennyh prostranstvennyh harakteristik v glagole: kategorija glagolnoj orijentacii. (On the specifics of the expression of nominal spatial characteristics in a verb: the category of verbal orientation). In Plungian, V. A. (ed.), Grammatikalizacija prostranstvennyh znachenij (pp. 57-98). Moscow. (In Russ.)]. Chalvin A. Les Setos d'Estonie. Armeline, Crozon, 2015.
Hasselblatt C. Das estnische Partikelverb als Lehnübersetzung aus dem Deutschen (Veröffentlichungen der Societas Uralo-Altaica 31). Wiesbaden: Harrassowitz, 1990.
Kiefer F., Honti L. Verbal prefixation in the Uralic languages // Acta linguistica
hungarica. 2003. Vol. 1-2. P. 137-153. Laanekask H., Erelt T. Written Estonian // Erelt M. (ed.), Estonian Language. Linguistica Uralica, suplementary series. 2003. Vol. 1. P. 273-342.
T. 5. Агранат
Magiste J. Laenatud indo-euroopa verbiprefikseist laanemeresm keelis // Eesti keel. N 3, 1937. P. 65-85.
Metslang H. On the developments of the Estonian aspect: The verbal particle ara // Dahl O. and Koptjevskaja-Tamm M. (eds). Circum-Baltic languages: Typology and contact. Vol. 2. Grammar and Typology. Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2001. P. 443-480.
Muller F., Schlotthauer S. Estonian and German Verb-Particle Combinations and Argument Restructuring. Language Contact in Times and Globalization (SSGL 38). Amsterdam, New-York: Rodopi, 2011. P. 155-176.
Pajusalu K. Estonian dialects // Erelt M. (ed.). Estonian Language. Linguistica Uralica. Supplementary series. Vol. 1. 2003. P. 231-272.
UiboaedK. Uhendverbid eesti murretes // Keel ja Kiijandus. N. 1. 2010. P. 17-36.
