CC BY
387
118
ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОМ НАУКИ
РУНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Алексей Владимирович ЕГОРОВ,
ректор Витебского государственного университета имени П.М. Машерова (Беларусь), кандидат юридических наук, доцент, член-корреспондент Международной академии сравнительного права
БЕЛОРУССКАЯ ПРАВОВАЯ СИСТЕМА КАК ОБЪЕКТ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ
Белорусская правовая система рассматривается в качестве самостоятельного объекта сравнительного правоведения. Определяется место правовой системы на юридической карте мира. Проводится анализ основных параметров, по которым определяется принадлежность белорусской правовой системы к определенной правовой семье. В качестве основных компонентов компаративистской характеристики белорусской правовой системы рассматриваются: источники права, система права, нормативная особенность, правовой понятийный фонд, тип юридического мышления.
Определяются основные тенденции развития белорусской правовой системы на юридической карте мира.
Ключевые слова: белорусская правовая система, правовая семья, сравнительное правоведение, юридическое мышление, источники права.
A. V. EGOROV,
Rector of P.M. Masherov Vitebsk State University (Belarus), PhD in Law (Candidate of Legal Sciences), Associate Professor, Associate Member (Corresponding Member) of the International Academy of Comparative Law
BELARUSIAN LEGAL SYSTEM AS AN OBJECT
OF COMPARATIVE LAW
The Belarusian legal system is seen as self-preparatory object of comparative law. National legal system of Belarus is defined on the legal world map. The main parameters which determine the status of the Belarusian legal system to the legal family were investigated.
The main components of the comparative characteristics of the Belarusian legal system are considered: sources of law, system of law, the normative peculiarity of the legal conceptual Foundation, the type of legal thinking. The main trends in the development of the Belarusian legal system to the legal world map defined.
Keywords: Belarusian legal system, legal family, comparative law, legal thinking, sources of law.
Правовая система, как явление многоплановое и достаточно объемное по своему социальному содержанию, представляет интерес не только для юриспруденции, но и для целого ряда иных общественных наук. В связи с этим правовая система определяется в качестве категории, дающей «многомерное от© А. В. Егоров, 2015 ражение правовой действительности конкретного государства на ее идеологическом,
в
ЕСТНИК Егоров А. В. лло
УНИВЕРСИТЕТА Белорусская правовая система ||9
имени o.e. кущфина(мгюа) как объект сравнительного правоведения
нормативном, институциональном и социально-экономическом уровнях»1. Большинство исследователей придерживается той точки зрения, что правовая система — это совокупность юридических средств, которыми оперирует государство, оказывая нормативное воздействие на общественные отношения2. Исследователи в области теории права также дают достаточно широкую трактовку рассматриваемого правового понятия. Так, М. Богдан определяет правовую систему как уровень надстройки, базирующийся на соответствующей экономической системе общества и обслуживающий нужды экономики среди самых различных сфер общества3. Ж. Карбонье говорит о правовой системе как о пространственной и временной сферах существования всех правовых институтов определенного общества4.
Такое широкое понимание правовой системы может быть полезно при изучении конкретных нормативных компонентов их тесной связи с экономическими, социальными, культурными и другими основаниями правовой системы как организованного комплекса. Но мы ведем речь о компаративной самостоятельности данного объекта, который должен обладать собственными характеристиками в качестве самостоятельного уровня объекта сравнительно-правовой науки.
Компаративистское определение правовой системы как самостоятельного уровня компаративного правового объекта создает основу для исследования других объектов сравнения. Так, проводя сравнительный анализ норм права или элементов юридической практики, мы вначале устанавливаем, к какому типу правовых систем принадлежат данные правообразования — романскому, англосаксонскому или религиозно-общинному. Затем мы определяем внутрисистемную принадлежность исследуемых объектов, т.е. устанавливаем их национально-правовую принадлежность к определенной правовой системе, которая имеет свои специфические особенности. Среди определяемых звеньев имеется и такой элемент, как «группа правовых систем», которая, с одной стороны, аккумулирует в себе общесемейные традиции, с другой — формирует внутригрупповые признаки, отличные от общесемейных качеств. Каждое меньшее по своему правовому объему образование включает признаки большего элемента и обладает рядом собственных черт. Можно сказать, что правовая система детерминирована характером своей правовой семьи, имеет признаки группы правовых систем, в которую она входит, и обладает своими специфическими признаками. Определение правовой системы с компаративистской точки зрения представляет собой структурно-сущностную характеристику ее общесемейных, внутригрупповых и национально-специфических признаков.
Белорусская национальная правовая система традиционно относится к рома-но-германской правовой семье5. Вместе с правовыми системами России и других стран СНГ правовую систему Беларуси включают в так называемую евразийскую
--ш
m
Проблемы общей теории права и государства : учебник для вузов / В.С. Нерсесянц [и др.] ; Я
под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М. : Норма, 2001. С. 282. □
"0
Общая теория государства и права. Академический курс : в 2 т. / под ред. М. Н. Марченко. М. : Зерцало, 1998. Т. 2 : Теория права / В. В. Борисов [и др.]. 1998. С. 304. ^
Bogdan M. Comparative Law. Stockholm : Kluwer Law and Taxation Publishers, 1994. P. 83.
Карбонье Ж. Юридическая социология / пер. с фр. В. А. Туманова. М. : Прогресс, 1986. m
С. 175—176. ?
Общая теория государства и права : учеб. пособие / А. Ф. Вишневский, Н. А. Горбаток, В. А. Ку-чинский ; под общ. ред. В. А. Кучинского. Минск : Амалфея, 2002. С. 326. НАУК1
2
3
4
5
120 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
я ^Ж ^
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина(МГЮА)
группу правовых систем6. Как специфическая правовая форма конкретной страны она определяется в качестве «национальной правовой системы Республики Беларусь»7.
Первым компонентом формально-правовой общности, определяющей континентальные традиции в национальной правовой системе Беларуси, является романо-гер-манская однотипность источников права. Современное состояние континентальных форм права свидетельствует о существенных переменах во взглядах на доктриналь-ную природу закона и иных источников права, которые воспринимались как второстепенные и подчиненные закону. Р. Давид категорично утверждает, что «абсолютный суверенитет закона в странах романо-германской правовой семьи является фикцией и что наряду с законом существуют и иные важные источники права»8. Данные тенденции нашли отражение в Законе «О нормативных правовых актах Республики Беларусь». Системность нормативных правовых актов, отмечает Г. А. Василевич, отражается в соответствующих сводах законов и законодательства, где обеспечивается «внутренняя согласованность актов, единство (непротиворечивость) правового регулирования общественных отношений»9.
Белорусская правовая система отражает общесемейный романо-германский подход в определении ведущей роли источника права в форме закона. Но в системе источников белорусского права такую форму имеет не только нормативный правовой акт, изданный законодательным органом страны, но и другие источники, а именно декреты Президента Республики Беларусь. У системы законодательных форм правового регулирования в правовой системе Беларуси есть свои специфические особенности. Конституция Республики Беларусь обладает высшей юридической силой. Конституция является ядром правовой системы, представляет собой базу для развития всей системы белорусского законодательства, поэтому «сопутствующим названием белорусской Конституции было — Основной Закон»10. Но из-за детальной регламентации положений Конституции в законах и кодексах более конкретное конституционно-правовое регулирование обеспечивают соответствующие конституционные законы и кодексы. В системе законодательных источников Беларуси отдельное место отводится так называемым программным законам, которые по своему характеру являются конституционными, т.к. принимаются в установленном Конституцией порядке и по определенным ею вопросам. В отличие от общей континентальной доктрины, согласно которой программные законы определяют цели экономической и политической деятельности государства, белорусские программные законы имеют непосредственное регулятивное значение, где соответствующие цели предполагаются, но не ставятся во главу регулятивной доктрины.
Отдельное место в системе законодательных белорусских источников отводится кодексам. Законодательное определение роли кодексов обусловлено традициями кодификационного характера, присущими всей романо-германской правовой семье. В системе источников белорусского права отсутствуют кодексы, которые бы имели длительный опыт применения. Достаточно сказать, что Гражданский и Уголовный кодексы Республики Беларусь приняты в 1999 г., новый Кодекс об административных право-
Правовые системы стран мира : энциклопедический справочник / Ф. М. Решетников [и др.] ; отв. ред. А. Я. Сухарев. М. : Норма, 2000. С. 65.
Общая теория государства и права : учеб. пособие. С. 326.
Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / пер. с фр. В. А. Туманова. М. : Междунар. отношения, 1997. С. 75.
Василевич Г. А. Комментарий к Закону «О нормативных правовых актах Республики Беларусь». Минск: Интерпрессервис, 2003. С. 22.
Василевич Г. А. Конституционное правосудие. Минск : Изд. центр БГУ, 2014. С. 9.
в
ЕСТНИК Еторов а. в. пл
УНИВЕРСИТЕТА Белорусская правовая система
имени o.e. кущфина(мгюа) как объект сравнительного правоведения
нарушениях — в 2003 г. Для национальной системы источников права характерна частая сменяемость кодифицированных актов. Доктринальная позиция национальных источников права, с одной стороны, пытается рассматривать кодекс в качестве важного источника правового регулирования, с другой — постоянно ищет в нем недостатки, отдавая предпочтение «текущему законодательству», как его определяет романо-гер-манская доктрина. Текущее законодательство чрезвычайно широко распространено в белорусской правовой системе и в группе других славянских стран. В отличие от континентального определения данного источника права, воспринимаемого в качестве дополнительного способа правового регулирования, так называемое текущее законодательство в белорусской системе источников не имеет четкой субсидиарной цели и подчиняется общим правилам иерархии нормативных актов в законодательстве. Мы можем лишь догадываться — текущее это законодательство или нет, т.к. порог изменчивости, сменяемости основных и даже конституционных и других законов не очень чувствителен в национальной правовой общности. Как правило, текущее законодательство регулирует те сферы общественных отношений, которые являются новыми для национальной практики правового регулирования и оперативно не могут быть урегулированы традиционными кодексами и другими законами. В частности, к таким сферам относятся отношения информационного характера, долгое время находившиеся в сфере регулирования ведомственных инструкций, а также отношения миграции и труда, обеспечения кредитования и денежного обращения с помощью пластиковых карт и т.д. Но в любом случае, как замечает Р. Давид, «лучшим способом установления справедливого, соответствующего праву решения является обращение к закону»11.
Система источников права Беларуси, определенная в соответствующем законодательстве, не рассматривает прецедент в любых его разновидностях в качестве официального источника национального права. Такую роль выполняют судебные решения, отличающиеся от прецедентных правил широтой и неопределенностью своего нормативного воздействия на общественные отношения. С одной стороны, судья не связан своими прежними решениями, с другой — он обязан следовать решениям, принимаемым высшими судебными инстанциями, которые содержат отдельные принципы правового регулирования. Эта двойственность судебных решений исключает возможность прецедентного принципа разрешения спора, т.к. юридический прецедент — это прежде всего принцип разрешения дела, а не его конкретное формальное определение, выраженное в судебном или административном решениях. Сами судебные решения рассматриваются в качестве самостоятельного источника белорусского права. Такое положение судебных решений закреплено в Законе «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» (ч. 10 ст. 2), который рассматривает в качестве разновидностей нормативных правовых актов те судебные решения, которые содержат нормы права. Речь идет об актах Конституционного Суда, постановлениях Пленумов Верховного Суда и упраздненного Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь. Своеобразное положение данных форм отличает белорусскую систему источников права от современного континентального прочтения места и роли этого источника в системе национальных к форм права. Белорусская система источников права занимает традиционное положе- н ние в строгом континентальном следовании кодификационным законодательным тра- и дициям, учитывая при этом возможные правотворческие проявления судебной власти 5 как самостоятельной разновидности в системе разделения властей. При этом судебная 5 ветвь власти не утрачивает своей основной функции правоприменения. В законодатель- 5 стве о нормативных правовых актах установлена и юридическая сила судебных актов, т
которые должны соответствовать законам, а также декретам и указам Президента Рес- К
□
11 Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 78. НАУК1
5/2015
>
МЛ к 1
ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ /^/^ерситета
ИК
имени О.Е. Кутафина(МГЮА)
публики Беларусь. Это отражает традиционные континентальные подходы, согласно которым, несмотря на возрастающее значение судебных источников права, закон находится на первом месте при одновременном сохранении его практической значимости и реального воздействия на все современное романо-германское право.
Нормативное своеобразие белорусской системы права состоит в следовании больше казуальным, нежели абстрактным традициям континентального права. Данные традиции были определены частой сменяемостью, непостоянством существования кодифицированных актов, а также более значимой, по сравнению с теми же французскими подходами, ролью судебной практики в формировании современного белорусского права. Казуальность белорусской нормы основана на ее правоприменительных традициях. Активно применяются конкретные положения декретов, указов и постановлений органов власти. Стоит отметить, что сегодня в системе национального механизма правового регулирования более распространен элемент нормативного регулирования, до издания Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» именовавшийся подзаконными актами. Причина такого отношения к закону и иным источникам права заложена в казуальных традициях белорусского права и национального правопонимания. Соответствующее влияние на национальные системы правосудия оказывали субъекты публичной власти и в других правовых системах, особенно в период формирования нормативных звеньев и элементов правоприменительной системы государства. Но специфика публичного патронажа белорусского правосудия состояла именно в патронировании судебного элемента правоприменения, а не в надзоре за ним. Это проявлялось в принципе нормо-творческого сотрудничества между судебной и исполнительной ветвями власти, что приводило к формированию нормативного компонента белорусской правовой системы через судебное нормотворчество. Как отмечает Т. И. Довнар, активизация законотворчества и реформирование судебной системы определили расширение сфер правового регулирования и внедрение новых прогрессивных принципов судопроизводства, предполагавших более казуальные подходы к формированию норм в состязательном процессе12.
Казуальный характер нормы белорусского права обнаруживается и в ее предрасположенности к регулированию меньшего, по сравнению с континентальной практикой, числа конкретных казусов, хотя вообще это качество не делает белорусский нормативный принцип рассмотрения дел по существу казуальным. Можно сказать, что при всем стремлении нормативного правила ограничить себя от абстракции правового регулирования норма продолжает оставаться на традиционных континентальных позициях. Как отмечает Р. Давид, во всей романо-германской правовой семье «правовую норму понимают, оценивают и анализируют одинаково» и «правовая норма перестает выступать лишь как средство разрешения конкретного жизненного случая», поднимаясь на высший уровень, где «ее понимают как правило поведения, обладающее всеобщностью и имеющее более серьезное значение, чем только лишь ее применение судьями в конкретном деле»13.
Логическая структура нормы белорусского права также соответствует общим континентальным традициям. В национальной практике обнаруживается специфика диспозиций, гипотез и санкций, которые находят свое регулятивное выражение в нормах разной юридической силы. Как правило, гипотезы и диспозиции носят описательный характер, определяя поведение субъекта правоотношения по заданному алгоритму.
Сравнительный анализ гипотез, включенных в структуру норм белорусского права, показывает преобладание так называемых субъективных нормативно закрепляемых
12 Доунар Т. I. Характэрныя рысы i асаблiвасцi прававога развщця Беларус на важнейших пстарычных этапах // Весык БДУ. Серыя 111. 2009. № 1. С. 10.
13 Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 69.
в
ЕСТНИК второе^ в л а о
УНИВЕРСИТЕТА Белорусская правовая система
имени o.e. кущфина(мгюа) как объект сравнительного правоведения
условий приведения в действие правовой нормы. Субъективные гипотезы традиционно для континентальной нормативной общности делятся на личные и публичные нормативно закрепляемые условия реализации норм права. Гипотезы личного характера содержат условия, определяемые волей и предыдущим характером поведения субъектов правоотношения. Так, заключение брака требует взаимного согласия будущих супругов, отсутствия другого зарегистрированного брака у обоих супругов и т.д. Публичные гипотезы содержат условия, формулируемые субъектами публичной власти. Невозможно количественно соотнести удельный вес обоих групп гипотез в структуре белорусских правовых норм. Можно лишь, основываясь прежде всего на анализе присутствия публичных начал в традиционных частноправовых отраслях белорусского права, говорить о некоторых тенденциях по увеличению числа публичных гипотез. К числу таких отраслей, где удельный вес публичных гипотез постоянно растет, относится отрасль гражданского права. Уже с принятием Гражданского кодекса Республики Беларусь в качестве публичных договоров были определены не только традиционные договоры энергоснабжения, проката, но и отдельные разновидности договоров купли-продажи, перевозки, хранения. Кроме того, ст. 396 Гражданского кодекса РБ предоставила возможность признания в качестве публичного любого договора, если по характеру своей деятельности организация обязана выполнять работы или оказывать услуги в отношении каждого, кто к ней обратится. Публичные начала усиливают свое влияние и в других сферах частноправового регулирования. Такая закономерная тенденция присуща всем правовым системам славянского типа. Авторитет публичной власти исторически значим и проявляется прежде всего в области управления.
Гипотезы объективного содержания не имеют широкого распространения в нормативной системе белорусского права. Условия, при которых те или иные правила поведения приводятся в действие независимо от воли субъекта правоотношения, формируются и воспринимаются в традиционном континентальном понимании — в корреспондирующей зависимости от состояния другого субъекта: смерти лица, факта влияния на него стихийных сил природы, вызвавших невозможность совершения определенного действия, и т.п. Белорусские объективные гипотезы по характеру своего нормативного выражения ничем не отличаются от аналогичных романо-германских компонентов. Разнится лишь правовая сфера распространения этих элементов. Например, в нормативной системе Беларуси объективные гипотезы не нашли своего широкого применения в торговой и предпринимательской сферах правового регулирования, как это наблюдается в континентальном праве.
Сравнительный анализ диспозиций нормы белорусского права показывает их сходство с аналогичными компонентами романо-германского права. Все правила должного поведения в национальной нормативной системе имеют писаный характер, за исключением отдельных обычно-правовых норм, применение которых достаточно ограничено. Соответствующее материально-правовое закрепление национальных гипотез мы находим в широкой системе нормативных правовых актов. Данная материально-правовая выраженность правил поведения в большинстве случае имеет кодифицированный характер. к
Специфична по своей правовой природе и санкция национальной нормы права. н
Системы континентального права отходят от применения карательных санкций лично- и
го характера в виде лишения свободы, смертной казни и т.д. Но нужно заметить, что 5
белорусская нормативная система традиционно придерживалась гуманных принципов 5
воздействия на нарушителей правовых норм. Еще в «старожитном» белорусском праве 5
основными видами наказания были имущественные неблагоприятные последствия, и т
даже за убийство человека предусматривалось денежное возмещение за содеянное. К
Порядок создания традиционной нормы белорусского права можно определить как §
законодательный с элементами административного нормотворчества. Дело в том, что наук
124 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
я ^Ж ^
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина(МГЮА)
белорусская правовая система, ориентируясь на традиционный способ континентального законодательного создания нормативного массива, достаточно полно восприняла и элемент административного нормотворчества, способного оперативно формировать нормы второстепенной значимости, как правило, носящие субсидиарный характер. Число таких оперативно регулирующих общественные отношения норм настолько выросло, что превратилось в самостоятельный комплексный элемент законодательства, выстраиваемый на различных уровнях местного, корпоративного, общественного нормотворчества. Административное право, непосредственно содержащее такие нормы или санкционирующее возможность издания конкретными субъектами нормативных властных предписаний, превратилось в значимый элемент национальной нормативной системы.
Структура белорусского права является следующим компонентом национально-правовых особенностей белорусской правовой общности. Конституция Республики Беларусь закрепляет унитарный принцип организации всех сфер общественной жизни, в том числе и унитарное административно-территориальное устройство правовой системы (ст. 1, 9). Это означает, что на территории Республики Беларусь действует единая система права, общая для всех административно-территориальных единиц. Эта система, по мнению отечественных исследователей, состоит из следующих основных отраслей: конституционное право, гражданское право, административное право, уголовное право, трудовое право, семейное право, земельное право, финансовое право, уголовно-исполнительное право, гражданско-процессуальное право, уголовно-процессуальное право. Одновременно исследователи указывают, что правовая система Беларуси унаследовала конструкцию системы права, которая сложилась в советский период14.
Система права Республики Беларусь не имеет четкого деления отраслей на публичное и частное право. Отсутствует и строгая отраслевая дифференциация белорусского права, которая носит не континентальный отраслевой, а комплексный характер. Ряд отраслей белорусской системы права, особенно формируемых в настоящее время, являются комплексными отраслями права, которые по причине их комплексного характера трудно определить в качестве именно отраслей права. Скорее всего, речь идет об отраслях законодательства. И даже проводимые в отдельных сферах правового регулирования, в частности в банковской и налоговой отраслях законодательства, кодификационные работы не принесли ожидаемых результатов.
Исторически строгая отраслевая дифференциация белорусского права отсутствовала. Законодательство Великого княжества Литовского основное внимание уделяло отраслевой дифференциации уголовной сферы правового регулирования. Сфера имущественного регулирования общественных отношений оставалась недифференцированной и воспринималась в качестве альтернативного способа восстановления нарушенных прав. Исключение в плане отраслевой дифференциации составляло государственное право, которое было хорошо разработано и имело авторитетные отраслевые источники в виде статутов и грамот. Исторические традиции белорусских отраслей права оказали заметное влияние на дальнейший ход развития обозначенных сфер правового регулирования. В системе национального права отрасль конституционного права также имеет достаточно строгое отраслевое обозначение. Научные исследования в данной области государственного строительства представляют собой серьезный научный задел в плане теоретического и нормативного обоснования конституционно-правовых отношений. Конституционное право Республики Беларусь рассматривается в качестве базовой отрасли права, регулирующей общественные отношения, возникающие при установлении основ общественного строя. Данная отрасль права имеет богатые исторические традиции, заложенные в период XV—XVII вв. Основными источ-
Общая теория государства и права : учеб. пособие. С. 287.
14
в
ЕСТНИК ЕгОРОВА^.
УНИВЕРСИТЕТА Белорусская правовая система
имени o.e. кущфина(мгюа) как объект сравнительного правоведения
никами государственного права Беларуси того времени являлись Статуты 1529, 1566 и 1588 гг., которые не только закрепляли властные отношения и основы государственного строя Беларуси, но и закладывали прочные государственно-правовые традиции последующего развития конституционно-правовых отношений. Как замечают исследователи белорусской государственности, в истории белорусского права можно видеть яркую палитру специфических черт политической и социально-экономической жизни народа, благодаря чему обнаруживаются те концептуальные изменения, «которые происходили в связи с развитием и усложнением исторического процесса»15. Вся история Беларуси, по утверждению Т. И. Довнар, имеет много общего с историей развития европейских соседей, что не могло не отразиться на развитии белорусской государственности16. В европейском континентальном понимании конституционное право — это нормативный комплекс публичного типа. Причем конституционное право рассматривается здесь как «основная часть публичного права»17, где французская модель конституционного права признается наиболее развитой из всех отраслей права других стран, что объясняется ролью Франции, которую называют матерью основных демократических и правовых принципов Европы. По своему нормативному содержанию и характеру основных конституционно-правовых институтов белорусское конституционное право соответствует модели континентального понимания и содержания конституционного права.
Понятийно-категориальный аппарат национальной правовой системы предполагает оценку соотносимости правового понятийного фонда, сложившегося на уровне определенной правовой семьи, с понятийно-категориальным аппаратом данной правовой системы18. Категории и понятия, используемые в белорусском праве, мало чем отличаются от принятых определений в романо-германской правовой общности. Наличие абстрактного нормативного компонента, хотя и с некоторыми казуальными отклонениями от принятого континентального стандарта, определяет единство понятийно-категориального аппарата белорусской правовой системы с аналогичным понятийным фондом континентальных систем. Ориентируясь на определенную модель правового развития в рамках романо-германской семьи права, можно сказать, что понятийно-категориальный аппарат континентального права схож с национальным правовым восприятием процессов и явлений общественной жизни. Первое, что характеризует особенность белорусских понятий и категорий правового характера, — их свободное обиходное определение, не ориентированное на узкоспециальное употребление терминов. Национальное законодательство широко оперирует такими понятиями, как «малолетний», «человек», «родители», «умерший», «клад» и т. п. Правовые институты, реципированные из традиционного романского права, содержат и соответствующие природе заимствованного правового института понятия, которых после принятия новых кодексов обнаружилось достаточно много — «патронаж», «эмансипация», «доверительное управление», «рента» и т.д. Сложилась категория нетрадиционных для национального правосознания понятий, которые касаются определения таких процессов и объектов, которые являются относительно новыми в плане правового определения для всей романо-германской правовой общности и ее m
понятийного аппарата. К числу таких понятий можно отнести определения и катего- н
и
S
15 Довнар Т. И. Белорусская государственность и историко-правовая наука // Государство и è право. 2009. Вып. 5. С. 7. Е
S
16 Доунар Т. I. Op. cit. С. 112. m
П
Чиркин В. Е. Конституционное право зарубежных стран. М. : Юристъ, 1999. С. 12.
Егоров А. В. Теоретико-методологические основания сравнительного правоведения. Витебск : ВГУ имени П.М. Машерова, 2014. С. 63. НАУК1
МЛ к 1
ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ /^/^ерситета
ИК
имени О.Е. Кутафина(МГЮА)
рии технократического порядка — «электронная подпись», «типология интегральной микросхемы», «селекционное достижение», «энергия», «тотализатор» и т.д.
Понятийно-категориальный аппарат белорусской правовой системы структурно представлен несколькими элементами: традиционным — адаптированным к условиям языковой всеобщности славянского типа в форме применения общеупотребимых понятий; реципированным вместе с нормативным содержанием соответствующих правовых институтов не всегда континентального происхождения; модернизированным — определенным по своим технократическим характеристикам, но не апробированным правовыми системами, в том числе и традиционными системами континентальной семьи права.
Увеличилось количество понятий иностранного происхождения, которые в переведенном на русский язык, но не в измененном виде были привнесены в национальную правовую среду вместе с соответствующими правовыми институтами и нормами права. Данные понятия и явления, ими обозначаемые, в большинстве случае стали результатом механицизма при правовой рецепции и не имеют достаточного для национального механизма правового регулирования доктринального или нормативного потенциала, чтобы быть реализованными в совершенно новой правовой среде. Многим из этих понятий находятся адекватные синонимы национально-правового характера, другие остаются недостаточно востребованными национальной правоприменительной практикой (наподобие «брачного договора», «франчайзинга», «факторинга» и т.п.).
Сами правовые понятия образуют структурный компонент правового понятийного фонда. Помимо структурного своеобразия и содержательной специфики понятийно-категориального аппарата, правовой понятийный фонд предполагает определенную культуру своего использования в условиях конкретной национальной правовой системы. Культурный компонент правового понятийного фонда включает системные составляющие реального функционирования понятийно-категориального аппарата в условиях конкретной правовой системы — его знание, умение применять в необходимых условиях и выработанный навык применения категорий, сложившихся в некий традиционный тип. При отсутствии заданной типологической характеристики правовой понятийный фонд рассматривается как социальная фикция, ориентированная на подмену понятий, выхолащивание их действительного содержания.
Компоненты интеллектуального восприятия правовых понятий и соответствующих им явлений в белорусской правовой системе развиты достаточно хорошо. Этому способствуют традиции европейских соседей, которые подают хороший пример знания прав и обязанностей и умения использовать правовые нормы в повседневной жизни. Данный опыт не является умозрительным, т.к. между европейскими правовыми системами, включая белорусскую систему права, происходит постоянное социально-экономическое общение. Это общение является в силу своей территориальной включенности системным. Поэтому и привитие навыка познания и применения норм поведения достаточно хорошо происходит у субъектов национального правоотношения.
Понятийно-правовой компонент национальной системы права непосредственно связан с типом правосознания, сложившимся в пределах территориальной юрисдикции белорусской правовой системы. Правовое мышление рассматривается в качестве характерного для субъекта познания способа восприятия правовой действительности, что в конечном счете обусловливает динамику общественных и правовых отношений. Национальный характер правосознания специфически отражает особенности типа континентального правового мышления, который представляет собой замкнутую систему восприятия традиционных правовых институтов и процессов. На уровне и в условиях белорусской правовой системы территориального типа реализация принципов традиционного континентального мышления происходит в пределах границ конкретного государства с присущим ему типом развитой государственной идеологии.
