CC BY
40
УДК 94 (47)
С. Г. СИЗОВ
Сибирский государственный автомобильно-дорожный университет, г. Омск
БЕГЛЫЙ КОМИССАР В. ЯКОВЛЕВ (МЯЧИН) И ЕГО «ИСПОВЕДЬ» В ОМСКОЙ ГАЗЕТЕ «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК» (НОЯБРЬ 1918 ГОДА)
Исследуется судьба комиссара Василия Яковлева (настоящее имя — Константин Мячин), сдавшегося в плен белой армии в ноябре 1918 года. В н аучный оборот вводится исповедь беглого комиссара, опубликованная в омской газете «Правительственный вестник», в которой перебежчик объясняет с в оё ра зочарование в политике большевиков. Прослеживая дальнейшую судьбу беглого комиссара (бегство в Китай, участие там в революционном движении, возвращение в СССР, пребывание в л агере и р ас-стрел), автор статьи приходит к выводу, что Яковлев — типичный пример революционера-авантюриста, порвавшего с традиционными ценностями ради революционной утопии.
Ключевые слова: Белое движение, Белый Омск, Василий Яковлев, революция, Гражданская война, 1918.
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Проект № 17-81-01006 «'Белая столица России": повседневная жизнь Омска (июнь 1918—ноябрь 1919 гг.)».
История революции и Гражданской войны в Сибири продолжает привлекать внимание многих историков-исследователей [1]. В этой проблематике существует еще немало белых пятен, многие из которых связаны с судьбами участников этой трагедии.
20 ноября 1918 года омская газета «Правительственный вестник» публикует небольшую заметку «Исповедь большевика» [2]. Газета сообщает, что на сторону антибольшевистских сил перешел «бывший главнокомандующий Урало-Оренбургского фронта Яковлев». Тогда еще белые не знали, что это был тот самый комиссар, что сопровождал царскую семью из Тобольска в Екатеринбург. Судьба этого человека и его опубликованная «исповедь», в которой он излагает причины, заставившие его порвать с большевизмом, представляют для исследователя определенный интерес.
История жизни комиссара Василия Яковлева довольно подробно была восстановлена А. Н. Авдониным, специалистом по екатеринбургской трагедии 1918 г., первооткрывателем места сокрытия останков царской семьи [3]. Это исследование раскрывает многие подробности жизни Яковлева, хотя и не лишено некоторых ошибок [4]. Писали об этом и другие, в частности, историк Г. Иоффе [5]. Комиссар Яковлев за свою жизнь поменял имя несколько раз. Первое и подлинное имя этого человека — Константин Алексеевич Мячин. Родился он в 1886 году. Начальный период его жизни связан с Уралом, Уфой. Здесь Мячин, будучи большевиком с 1905 года, стал одним из организаторов «эксов»: руководил боевиками-экспроприаторами, нападавшими на перевозчиков денег. Они совершали вооруженный захват крупных денежных сумм, которые передавали на
нужды большевистской партии. Когда на его след вышла охранка, Мячин бежал за границу, раздобыв паспорт на имя Василия Васильевича Яковлева. С этим новым именем он жил довольно долго. Следует сказать и о том, что некоторые уральские большевики подозревали Яковлева в сотрудничестве с охранкой и относились к нему с недоверием. Позднее это сыграло определенную роль в его судьбе.
За рубежом Яковлев проживал до 1917 года, где, вероятно, ближе познакомился и с лидерами большевиков. В 1910 г. учился в Болонской школе («Школа социальных наук»), входил в совет школы вместе с А. Луначарским. После Февральской революции, как и многие революционеры, вернулся в Россию. Некоторое время новоявленный комиссар находится на Урале, в Уфе: отправляет в Петроград поезда с хлебом. После кратковременного пребывания в Петрограде он возвращается в родные места, избирается председателем Симского Совета депутатов (Сим — рабочий городок на Южном Урале), а осенью 1917 года вновь отправляется в Петроград на II съезд Советов. Там он попадает в атмосферу активной деятельности по подготовке и осуществлению Октябрьского переворота.
Вскоре Яковлев (к старому своему имени он так и не вернулся) получил высокие назначения — стал комиссаром телеграфных и телефонных станций и одним из первых членов ВЧК. В декабре 1917 — январе 1918 годов даже занимал должность заместителя председателя ВЧК. В связи со знакомством с Я. Свердловым еще с 1906 г. последний поручает ему ответственную задачу — доставку оружия с Сестрорецкого завода, которую Яковлев очень быстро выполняет, — оружие было перевезено в Петроград. Весной 1918 г. В. Яковлев доставил из
Уфы железнодорожный состав из сорока вагонов с хлебом в Петроград, а взамен получил оружие и деньги для борьбы с атаманом Дутовым [3, с. 7 — 44].
Весной 1918 года Свердлов поручает Яковлеву еще одно задание — вывести царскую семью из Тобольска. Руководство большевиков в то время боялось как заговора монархистов с целью освобождения Романовых, так и внезапной расправы над ними со стороны уральских радикалов-большевиков. Приехав в Тобольск с вооруженным отрядом и с мандатом, подписанным Лениным и Свердловым, Яковлев перевозит часть семьи бывшего императора в Тюмень (бывший наследник престола Алексей в это время тяжело болел, и везти его какое-то время было нельзя). Оттуда комиссар планирует везти семью Романовых в Омск, поскольку опасается направляться в Екатеринбург.
Руководители Уралоблсовета немедленно обвиняют Яковлева в измене и перекрывают ему движение по всей железной дороге. Москва после переговоров с уральцами соглашается привезти Романовых в Екатеринбург. В мае 1918 года в Екатеринбург привезли и остававшихся в Тобольске членов семьи Николая II. А в ночь с 16 на 17 июля Романовы и их приближенные были расстреляны специальной командой, возглавляемой, комендантом Дома особого назначения (дом Ипатьева) Я. Юровским.
После возвращения в столицу Яковлев был назначен командовать Урало-Оренбургским фронтом (против войск атамана А. Дутова). Но большевики-уральцы выступили против этого назначения, и Яковлев в командование так и не вступил.
После восстания чехословаков и расширения антибольшевистского движения происходит резкий поворот в судьбе Яковлева. Г. Иоффе пишет, что осенью 1918 года Яковлев неожиданно явился в Комуч и заявил, что поддерживает его, разочаровавшись в Советской власти. Более того, он написал обращение к красноармейцам с призывом переходить на сторону Комуча [5].
Но, судя по газетной публикации из «Правительственного вестника», дело происходило несколько иначе. И теперь самое время остановиться на ней подробнее. «Исповедь большевика» — это сравнительно небольшая заметка, в которой информация и пересказ перемежаются с прямым цитированием обращения, якобы написанного беглым комиссаром Яковлевым Омскому правительству. В этот период времени Комуч уже прекратил свое существование, а после Директории власть перешла к правительству адмирала А. В. Колчака. Конечно, текст, представленный в газете от имени комиссара Яковлева, должен восприниматься с известной долей недоверия. Публикация такого рода документа в официальной правительственной газете не могла быть проведена без участия пропагандистского аппарата колчаковской армии. Вопрос о степени такого участия в написании и публикации «Исповеди» вряд ли может быть разрешен однозначно. Нельзя исключить, что в какой-то момент и сам Яковлев разочаровался в большевизме и его перспективах, поскольку белые в тот момент вели успешное наступление, а популярность большевиков на востоке страны была сравнительно невелика. Вероятно, он мог и написать подобное обращение к правительству, но вполне возможно также, что появление такого обращения было условием сохранения ему жизни и свободы. Подозреваю, что Яковлев после вступления белых в Уфу всерьез опасался своих бывших товарищей по большевистской партии, которые могли в очередной уже раз
обвинить его в предательстве. В условиях же общей неразберихи и войны он мог быть и расстрелян (об угрозе расстрела он пишет в обращении). Пример убийства семьи Романовых для беглого комиссара был в высшей степени показательным. Хотя, конечно, Яковлев не был заинтересован, чтобы белые узнали о его роли в этой истории, поэтому о царской семье в обращении нет ни слова.
Но перейдем непосредственно к заметке. Первое, что дает нам она, — уточнение, как Яковлев оказался у белых. После оставления большевиками Уфы бывший комиссар, по его словам, смог выбраться из города и скрыться в какой-то деревне. Далее он сообщает: «Я бродил из конца в конец, один из таких прозревших большевиков, от деревни до деревни, и ничего нигде не слышал, кроме радости, что освободились от большевиков. Точно от нашествия татарского ига вздыхает теперь свободная Россия».
Второе, что интересно, в обращении — изложены мотивы перехода к белым. В газетной заметке Яковлев предстает как человек, полностью разуверившийся в теории и практике большевизма. «Пусть я отдамся в руки новых властей, пусть я погибну, как пленник, но идти против народа я не могу. Я не хочу быть преступником, не могу больше оставаться в рядах большевиков. Слишком много пришлось переживать за это короткое время, экспериментов! Я измучен постоянными угрозами, арестами, расстрелами со стороны советской власти всякому, кто не желает больше оставаться в их рядах. Я не могу больше допускать унижения человеческой личности, когда без твоего ведома, без твоего спроса или желания распоряжаются тобой, как пешкой, а потом бросают в тюрьму или приставляют к стене для расстрела. Нет, я не могу смотреть, как развивается среди товарищей кровожадность. Мне больно. Такая масса хороших молодых сил гибнет как с той, так и с другой стороны! И это в то время, когда бедная истерзанная Россия так нуждается в этих молодых силах, чтобы не быть окончательно порабощенной внешними врагами» [2].
С одной стороны, вызывает определенные сомнения тот уровень душевной ранимости и даже сентиментальности, который продемонстрирован в этом обращении. Ведь написал его не кто иной, как давний большевик, боевик, участвовавший во многих вооруженных нападениях ради добычи денег для партии. С другой стороны, нельзя исключить, что Яковлев не подозревал, что борьба «за народное счастье» приведет к таким страданиям сам народ (и прежде всего из-за бесчинств большевиков). Очевидно, что немалую роль в изменении взглядов комиссара могло сыграть то обстоятельство, что, скитаясь по деревням, он оказался один на один с народной бедой и впервые смог ее глубоко осознать. Весьма сомнительно, что в своих хождениях («от деревни до деревни») он представлялся крестьянам комиссаром-большевиком. Скорее всего, просто выдавал себя за беженца. Вот тогда-то и послушал напрямую, что крестьяне думают о партии, к которой он принадлежал, и ее политике.
Это предположение в некоторой степени подтверждается дальнейшим текстом «исповеди» беглого комиссара. «Как могильная плита, давили рассказы крестьян о бесчинствах красной армии. Я чувствовал всю горечь, всю истину этих рассказов, и краска стыда заливала мое лицо.
Нет, я не могу больше выносить этих пыток, — я — народник, не могу идти против народа.
Я прихожу к вам после долгих мучительных, бессонных ночей, после страшных, пережитых мучений, после долгой внутренней борьбы, которая поселилась во мне с момента выступления против нас, социалистов, чехословаков.
Долг и совесть терзали меня — я не выдержал и хочу придти теперь сюда, к вам, к новой власти, со спокойной совестью, так как не чувствую за собой никакого преступления, кроме моей бывшей принадлежности к партии большевиков, если это только вменяется мне в преступление, и отдаться в ваши руки. Я сдаюсь и буду в вашей власти. Судите меня, делайте со мной что хотите, но я настрадался, измучился — я хочу жить таким же свободным гражданином, как и вы все, если имею на то право или пусть я погибну, как пленник. Иного выхода для меня нет» [2].
Эмоциональный накал этого послания очевиден, но Яковлев, конечно, далеко не честен в это своей «исповеди». Он ни слова не пишет о прежней своей деятельности в качестве боевика (об этом его совесть, видимо, не вспоминает). Не касается в своем обращении он и своей весьма сомнительной роли в гибели царской семьи. В тот момент времени белые еще не знали об этом точно. Следователь Н. Соколов, назначенный Колчаком для расследования убийства царской семьи, включил фамилию Яковлева в число подозреваемых, но допросить его не успел. Яковлева каким-то загадочным образом отпустили, и он бежал в Харбин.
Сам Соколов пишет об этом следующее. «Яковлев был у большевиков их политическим комиссаром на уфимском фронте. Осенью — зимой 1918 года он обратился к чешскому генералу Шениху и просил принять его в ряды белых войск. Он указывал, что это он именно увозил Государя из Тобольска.
Ему ответили согласием, и он перешел к нам. В дальнейшем с ним поступили неразумно и неосторожно. Он тут же был арестован и отправлен в Омск в распоряжение военных властей. Не дали надежного караула, и он вместо генерал-квартирмейстера Штаба Верховного Главнокомандующего, по ошибке якобы конвоира, попал к некоему полковнику Зайчеку.
Здесь он и пропал. У Зайчека не оказалось абсолютно никаких документов на Яковлева» [6].
Соколов, кстати, предполагал, что за Яковлевым могли стоять какие-то другие силы, например, немцы, пытавшиеся получить бывшего императора и его наследника.
В Харбине, куда Яковлев-Мячин приехал в 1919 г. после того как его отпустили белые, он работал электромонтером на мельнице, затем в железнодорожных мастерских КВЖД. Здесь он вновь берет свою старую фамилию — Мячин. Без сомнения, для того, чтобы замести следы своей прежней комиссарской деятельности. Но быть простым монтером он не мог и включился вновь в революционную деятельность. За организацию забастовок преследовался властями Китая. Все это доказывает то, что «Исповедь» Яковлева, опубликованная в «Правительственном вестнике», была лживой. Сама его жизнь показала, что никакого разочарования ни в идеях большевизма, ни в революционной деятельности у него не было. Затем из Харбина он переехал на юг Китая.
В Китае Яковлев вновь проделывает номер со сменой имени. Вместо Яковлева появился некий К. А. Сто-янович (также пользовался псевдонимом Минор). В 1920-х годах он руководит информационным бюро советского советника при Сунь Ятсене М. Бородина, пишет статьи в советские газеты и журналы [5].
Далее Яковлев решает вернуться в СССР. В марте 1928 года он отправил покаянные письма И. Сталину и председателю ОГПУ В. Менжинскому. Вернуться в Советский Союз ему разрешили. Но после приезда началось следствие. Яковлева приговорили к расстрелу, но затем этот приговор заменили десятилетним сроком заключения: сначала на Соловках, потом на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Освобожденный досрочно, он работал в системе органов НКВД, позже — на заводе в Ворсме Горь-ковской области. В 1938 году — новый арест. На этот раз расстрел уже ничем не был заменен.
Заключение. История Мячина-Яковлева-Сто-яновича — это история человека, которого увлекла революционная буря. Человек шел на преступления («эксы»), рисковал своей свободой и жизнью ради революционных идей, но прошел через многие разочарования. В «Исповеди большевика», опубликованной «Правительственным вестником», как мне кажется, содержатся интересные сведения о противоречивости взглядов этого человека. Вместе с тем последующая жизнь Яковлева показывает, что доверять этому документу не стоит. В какой-то степени судьба Яковлева — это судьба многих революционеров-маргиналов той поры, презревших традиционные ценности, порвавших полностью с исторической Россией и желающих мировой революции [7]. Нацеленность на революцию не позволила Яковлеву пересмотреть свои взгляды ни в Европе, ни в Китае. Его не прельщала жизнь эмигранта-обывателя. Он предпочел вернуться в СССР, вероятно, до конца не понимая, что его там ждет. Но Сталину такие «пламенные революционеры» уже не были нужны, поэтому столь печален оказался и финал жизни этого беглого комиссара.
Библиографический список
1. Сизов, С. Г. Историография повседневности «Белой столицы России»: Омск (Июнь 1918 — ноябрь 1919 гг.) // Архитектура, строительство, транспорт: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (к 85-летию ФГБОУ ВПО «СибАДИ»), 2-3 дек. 2015 г. / СибАДИ. Омск, 2015. С. 1674-1682. ISBN 978-5-93204860-3. URL: http://bek.sibadi.org/fulltext/ESD75.pdf (дата обращения: 17.01.2017).
2. Исповедь большевика // Правительственный вестник (Омск). 1918. № 2. 20 ноября. С. 3.
3. Авдонин А. Н. В жерновах революции. Документальный очерк о комиссаре В. В. Яковлеве. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1995. 240 с. ISBN 5-85865-08-9.
4. Дубленных В. В. О книге А. Н. Авдонина «В жерновах революции». URL: https://www.academia.edu/8731410/В_жер-новах_революции?auto = download (дата обращения: 16.01.2017).
5. Иоффе Г. Кто он — чрезвычайный комиссар Яковлев? // Наука и жизнь. 2013. № 7. URL: http://www.nkj.ru/archive/ articles/22731/ (дата обращения: 17.01.2017).
6. Соколов Н. А. Убийство царской семьи. URL: http:// russky.eom/history/library/sokolov.htm#21-30 (дата обращения: 17.01.2017).
7. Сизов С. Г. Революционные идеи семинаристов и детей священников. Конец XIX-начало XX вв. // Вопросы истории. 2009. № 7. С. 139-144.
СИЗОВ Сергей Григорьевич, доктор исторических наук, доцент (Россия), профессор кафедры «Общая экономика и право».
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 11.04.2017 г. © С. Г. Сизов
