CC BY
28
Баркова Э.В. Пространственно-временной континуум в онтологии культуры. — Волгоград: Изд-во Волгоградского госуниверситета, 2002. — 300 с.
Начало 90-х годов XX века в гуманитарных науках прошло под знаком новой дисциплины — культурологии. В ней видели прежде всего средство воссоздания целостности гуманитарного знания, раздробленного на множество разнонаправленных и, зачастую, конфликтных знаниевых пространств. За короткий период новая наука достигла в России впечатляющих результатов. Здесь можно вспомнить новаторские работы М.С. Кагана, фундаментальные исследования Ю.М. Лотмана начала 90-х, труды А.С. Ахиезера, И.В. Кондакова, Ю.С. Пи-воварова и многих других. Список имен, внесших вклад в науку о культуре, можно продолжить. Однако важнее, на наш взгляд, отметить другое. Несмотря на впечатляющие достижения и интереснейшие работы, наука о культуре не оправдала надежд, возлагавшихся на нее. Целостным знанием о культуре, способным выступить основанием для гуманитарного познания, культурология не стала. В течение кратчайшего времени сама дисциплина распалась на десятки направлений, столь же несводимых друг к другу, как и прежде. Исследования в области истории культуры, социологии культуры, политической культуры и т. д. становились все более специальными. Они все более плотно соотносились с «родными» областями знания — социологией, политологией, историей — и все менее соотносились между собой. Если в период конца 80-х — начала 90х годов обобщающие работы еще стремились как-то объединить разрозненные знания о культуре, восстановить целостность предмета исследования, то к концу 90-х и далее позитивная направленность исследований культуры возобладала. Обобщающие философские работы оказались в абсолютном меньшинстве. В результате сам предмет исследования становится все более раздробленным. По существу, слово «культура» из полисемантичного конструкта превратилось в набор омонимов, слабо связанных по смыслу. Между «культурой как системой знаков», «историей русской культуры», «культурой как нормой поведения» и т. д.
критика и библиографияj
оказывается практически непроходимый барьер методологических, концептуальных и тому подобных построений.
Это привело к постепенному, но постоянному снижению интереса научного сообщества и общества в целом к культурологии и «культуре». Еще более усугубило ситуацию то обстоятельство, что место обобщающих работ профессионалов заняла околонаучная публицистика «о проблемах культуры», заменяющая анализ эмоциональными восклицаниями и поиском врагов «исконной русской духовности». Парадоксальным образом в качестве таких «врагов» чаще всего выступают авторы, идеи которых могли бы явиться основанием для рефлексии над культурой как целостностью: Р. Барт, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Деррида и другие классики постмодернизма. Менее явно, но вытесняются из теоретических исследований культуры имена, на которых базируются эти авторы: Г. Шпет, М. Бахтин и некоторые другие.
В этом плане книга Э.В. Барковой радикально расходится с общей тенденцией. Главным предметом ее анализа выступает культура как целостность и нахождение «наиболее адекватных средств обоснования целостности культуры схватывающих фундаментальные предельные основания ее порождения и исторического бытия» (с. 7). В качестве средства обоснования целостности культуры в работе Э. Барковой выступает «пространственно - временной континуум», восходящий к хронотопу М.М. Бахтина. Под пространственно-временным континуумом она понимает такую «непрерывность взаи-мопереходов пространства и времени друг в друга, благодаря которому обеспечивается развитие содержания и условия взаимопо-рождения объектов» (с. 7). Каждая форма бытия, в том числе бытия культуры, обеспечивается, по мнению автора, своеобразием ее пространственно-временной организации. Столь же специфично в этом отношении культурное бытие. В качестве такой специфики культурного бытия автор выдвигает особое положение агента культуры, обусловливающее и особенность хронотопа. Агент культуры располагается одновременно и «внутри культуры» и «не внутри». Эта особенность культуры, отмеченная впервые Ж. Батаем, и становится отправной точкой рассуждений автора. По ее мнению, исследования пространственно-временной
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
организации культуры до сих пор имели тенденцию к редукционизму. Или пространственная, или временная составляющая континуума редуцировалась. Другим направлением анализа было раздельное изучение культурного пространства и культурного времени с последующим их механическим объединением. И в первом, и во втором случае исчезал важнейший компонент континуума, обозначенный автором как ситуация «между», ситуация взаимоперехода пространства и времени. Именно в этой ситуации происходит порождение объекта культуры, порождение ее целостности.
На обширном историко-философском и историческом материале автор показывает, как возникала и становилась идея континуальности культуры, как трансформировалась к рубежу XX и XXI веков. Интуитивная целостность, распавшаяся к началу прошлого века, должна быть рационально, исследовательски воссоздана — это один из центральных тезисов рецензируемой книги. Достаточно интересно построен собственно категориальный анализ. Автор вполне удачно совмещает центр-периферийную концепцию культуры с темпоральными теоретическими исследованиями, делает упор именно на динамические моменты культуры. Вскрытие культурной динамики несет в работе особую смысловую нагрузку. В этом моменте строгое философское исследование конкретных культурных феноменов восходит на уровень широчайших обобщений.
Современная культура, понимаемая как целостная культура человечества, его
специфический способ бытия, стоит на пороге кардинальных изменений. Изменения эти связаны с новыми общностями, типами общения, механизмами глобализации, охватывающей все большее пространство земного шара. Но возникающая новая культура парадоксальна по своей природе. Она одновременно и разноречива, и однородна, конфликтна и гомогенна. Ее гомогенность не дает возможности осознать глубинную природу конфликтов. Конфликты решаются на экономическом, политическом или каком-либо ином уровне, не соответствующем природе конфликта. Это порождает дальнейшую эскалацию конфликтности в обществе. Но гомогенность и всеобщность культуры как мира человека не дает «естественных» оснований для рефлексии над ней. Это основание должно быть обретено не в ходе повседневного репродуцирования культурных смыслов, а в ходе исследовательского акта, противопоставленного наличной культуре и, соответственно, позволяющего ей самоотождествиться.
Книга Э.В. Барковой, на наш взгляд, возрождает предельно важную исследовательскую традицию, отброшенную сегодня на периферию научной мысли — философское исследование культуры как целостности, ее основополагающих принципов, смыслов и механизмов. Конечно, далеко не все проблемы, поставленные в работе, можно считать решенными, но сама интенция, сам исследовательский посыл представляются нам предельно важными, эвристичными и своевременными.
Л.Е. Бляхер
