CC BY-NC-ND
71
И.В. Крючков
БАЛКАНСКИЙ КРИЗИС 1912 г. И ЕГО ВОСПРИЯТИЕ ВЕНГЕРСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ В ДОНЕСЕНИЯХ РОССИЙСКИХ ДИПЛОМАТОВ
В статье рассматривается отношение венгерской общественности к ситуации на Балканах и перспективам развития связей Венгрии с Россией в 1912 г. Автор отмечает, что в первой половине 1912 г. Россия и Венгрия проявляют интерес к развитию двусторонних отношений. Начало Первой балканской войны, как и успехи армий Балканского союза, стало полной неожиданностью для Будапешта. Война привела к росту в стране русофобских и милитаристских настроений. Однако к 1913 г. стало очевидным, что в Венгрии набирают силу сторонники сохранения мира на Балканах. Поэтому генеральное консульство России в Будапеште затруднялось спрогнозировать позицию Австро-Венгрии в балканском конфликте в 1913 г.
Ключевые слова: Балканы, Венгрия, Сербия, периодическая печать, общественность, война.
История Балканских войн до наших дней принадлежит к числу дискуссионных тем. Уже по окончании войн в России и за ее пределами предпринимаются первые попытки осмысления их причин и последствий1. В советской историографии большую работу в данном направлении проводил Ю.А. Писарев, рассматривавший комплекс проблем, связанный с противоречиями великих держав на Балканах, в том числе во время Балканских войн2. Известный современный российский балканист П.А. Искандеров детально проанализировал основные перипетии войн и причины нарастания сербско-болгарского конфликта. Автор отмечает, что заключение союзного соглашения между Сербией и Болгарией радикальным образом меняло геополитическую ситуацию на Балканах и открывало путь к «окончательному изгнанию» Османской империи из Европы3. В последние годы в России не ослабевает интерес к истории Балканских войн. Н.А. Учаева защитила диссертацию
© Крючков И.В., 2014
по македонскому вопросу в годы войн, во многом развалившему Балканский союз4. К столетию со дня начала войн был выпущен сборник научных статей, посвященный различным аспектам Балканских войн, их предыстории и последствиям5.
В зарубежной историографии традиционно уделяется много внимания роли России в создании Балканского союза и дипломатической стороне войн6. В большинстве случаев зарубежные авторы акцентировали внимание на агрессивных намерениях Санкт-Петербурга, идеализируя позицию других европейских государств и прежде всего Великобритании. С конца 80-х гг. К. Уилсон отходит от данной традиции, критически относясь к британской дипломатии на Балканах, в том числе во время Балканских войн7. В 2000 г. в Лондоне выходит монография Р. Халл, где автор находит истоки Первой мировой войны в Балканских войнах8.
Начало 1912 г. не предвещало больших политических потрясений на Балканском полуострове и очередного обострения взаимоотношений между Россией и Австро-Венгрией. Наоборот, в поступившей в январе 1912 г. телеграмме от генерального консула России в Будапеште отмечались первые серьезные признаки потепления в высказываниях венгерской прессы о России и звучала мысль о налаживании добрососедских отношений между двумя империями. В этой связи генеральный консул М. Приклонский обратил внимание на статью известной будапештской газеты "ВисЪрезй НМар", указывая, что в отличие от большинства столичных газет это издание не находилось под контролем евреев, традиционно относившихся с большим недоверием к России, оно отражало позицию королевского двора9.
В издании подчеркивалась необходимость налаживания с Россией экономических связей, что могло стать основой для укрепления дружеских отношений между Россией и Австро-Венгрией. Об этом говорили и многие известные политики страны, включая премьер-министра К. Куэн-Хедервари. Они были уверены, что в условиях начавшейся российско-американской торговой войны Санкт-Петербург готов был пойти на расширение экономического сотрудничества с империей Габсбургов, особенно нуждаясь в сельскохозяйственной технике. Кроме этого, журналисты издания рассматривали в качестве вполне вероятного варианта воссоздание союза трех императоров, который мог стать залогом укрепления безопасности на всем европейском континенте. "В^арезй НЫар" допускала возможность компромиссного разграничения интересов России и Австро-Венгрии на Балканах10.
Насколько еще слабой являлась тенденция к налаживанию сотрудничества с Россией в Будапеште, Приклонский продемонстри-
ровал на примере появления в одном из ведущих периодических изданий "Pester Lloyd", тесно связанном с правящими кругами Венгрии и находившемся под контролем «еврейского капитала», статьи, где резко критиковалась политика России в Персии. Следует подчеркнуть, что в начале ХХ в. австро-венгерские экспортеры стремились проникнуть на персидский рынок, находившийся под контролем России и Великобритании. Однако Санкт-Петербург и Лондон не очень хотели появления в Персии еще одного конкурента.
М. Приклонский попытался осмыслить появление в Будапеште еще одного посвященного России материала, где в сравнении с предыдущей статьей высказывались симпатии к империи Романовых. По его мнению, если раньше Вена всячески стремилась препятствовать развитию связей Венгрии с Россией, культивируя образ «угрозы с Севера», то в 1912 г. венские политические круги меняют свою позицию по данному поводу. С одной стороны, «угроза с Севера» уже не являлась хорошей основой для укрепления единства Австрии и Венгрии, так как она в венгерской половине империи, несмотря на все усилия «еврейской прессы», уходила в историю. Этому способствовали союз Австро-Венгрии с Германией, поражение России в войне с Японией и появление нового поколения венгров, для которых события 1849 г. происходили в далеком прошлом. С другой стороны, Вена явно желала присоединить к Дунайской империи Санджак, а для этого необходим был компромисс с Россией, как это было во время согласования аннексии Боснии и Герцеговины. Приклонский вспомнил позицию эрцгерцога Франца Фердинанда в 1908 г. Он был уверен, что аннексия Боснии и Герцеговины проводилась при полной поддержке России, и наследник австро-венгерского престола очень огорчился, узнав об обострении отношений Вены и Санкт-Петербурга из-за аннексии бывших османских провинций. Поэтому при аннексии Ново-Пазарского санджака важно было нейтрализовать венгерскую оппозицию на случай переговоров с Санкт-Петербургом11.
Кроме этих обстоятельств, на взгляд генерального консула, Австро-Венгрия вполне допускала возможность войны с Италией из-за роста ее экспансионистских амбиций в бассейне Адриатического и Эгейского морей, поэтому Вене и Будапешту необходимо было обезопасить свои тылы на Востоке. Более того, Приклонский выделял еще один момент, подталкивавший Австро-Венгрию к компромиссу с Россией. Имперским властям крайне важны были французские кредиты, которые они не могли получить без улучшения отношений с Россией, на чем настаивал Париж12. В самой Венгрии не раз срыв переговоров с французскими банками о получении кре-
дитов объяснялся жесткой позицией России, оказывавшей давление по этому вопросу на правительство и банки Франции.
М. Приклонский пытался ответить на вопрос: а для России сближение с Венгрией имело существенное значение? Генеральный консул видел серьезное препятствие на пути сближения России и Венгрии: «Само собой разумеется, что сближение Венгрии с Россией должно встретить серьезные здесь препятствия, и самое трудное и из них - отношение к нам всесильного здесь еврейства, руководимого с одной стороны Всеобщим Еврейским союзом, а с другой стороны - легендой о притеснении евреев в России»13.
Однако данные проблемы, на взгляд дипломата, можно было решить. С согласия Вены следовало развивать тесные отношения России с Венгрией. Это способствовало бы разрушению негативных мифов и стереотипов о России, доминировавших в венгерском обществе. Первым этапом на данном пути должно было стать развитие экономического сотрудничества, без чего невозможно налаживание политического диалога. К тому же, по мнению генерального консула, для евреев Венгрии личный интерес имел первостепенное значение. Поэтому укрепление экономических связей с еврейскими предпринимателями страны могло стать важным залогом улучшения имиджа России в Венгрии14. Генеральный консул предложил создать Российское информационное бюро в Будапеште, которое должно было работать в тесной взаимосвязи с венгерской прессой. Более того, сближение с Австро-Венгрией для Приклонского являлось существенным фактором давления на США в условиях начавшейся между Санкт-Петербургом и Вашингтоном торговой войны. Таким образом, генеральный консул России в Будапеште в целом поддержал идею развития сотрудничества России с венгерской половиной империи Габсбургов, несмотря на желание Вены аннексировать Санджак.
Свою позицию консул подтвердил в конце июня 1912 г., когда Венгрия оказалась в тяжелом политическом кризисе после отставки премьер-министра Куэн-Хедервари. Приклонский подчеркивал, что, несмотря на временное ослабление Венгрии, с ней необходимо развивать всесторонние отношения, ибо она быстро оправится после политических невзгод и восстановит свое влияние в империи Габсбургов15.
Российские дипломаты вне зависимости от страны пребывания внимательно отслеживали гонку вооружений на Балканском полуострове, тщательно проверяя информацию и направляя ее в МИД России. Не стали в этом плане исключением генеральное консульство России в Будапеште и посольство в Вене. В январе 1912 г. они отследили информацию о размещении Румынией на заводах венгерской фирмы «Манфред Вайс» заказа на производство
20 млн патронов16. Данные факты свидетельствовали о нарастании напряженности на полуострове и желании основных балканских государств укрепить собственные вооруженные силы на случай новых конфликтов.
В 1912 г. предыдущие балканские конфликты продолжали оказывать влияние на жизнь европейских стран. Для венгерской общественности источником бесконечных дискуссий являлся вопрос о статусе Боснии и Герцеговины после ее аннексии. Большинство представителей политической элиты страны не сомневалось в правах венгерской короны на эти провинции, что вызывало серьезные возражения со стороны многих австрийских политиков, к большому разочарованию в Будапеште.
В феврале 1912 г. М. Приклонский докладывал о новом витке обсуждения данной проблемы в венгерской прессе. Газета "Ревй НЫар" высказывала сомнения в положительной оценке последствий аннексии провинций. Это мероприятие стоило империи 230 млн крон, что легло тяжелым бременем как на Венгрию, так и на Австрию, и, самое главное, оно породило неразрешимую для Австро-Венгрии государственно-правовую проблему. Обе половины империи не могли определить статус Боснии и Герцеговины, а по сути, поделить ее между собой17. Эту дискуссию поддержала масонская, по утверждению консула, газета "УИа^, подчеркивавшая, что аннексия дала Австро-Венгрии только колоссальные расходы, дредноуты и дрязги вокруг определения статуса провинций. «Двор действительно ведет империалистическую Балканскую политику, но не в интересах Венгрии, а в интересах триализма», - писало по этому поводу издание18.
Здесь следует пояснить, что в Будапеште многие политики и интеллектуалы подозревали, что венские политические круги и даже сам наследник престола мечтали об ослаблении Венгрии и разрушении дуалистической системы. Они надеялись на создание под эгидой Хорватии нового третьего центра империи, который должен был объединить все югославянские земли, входившие в состав Дунайской империи, в том числе Боснию и Герцеговину.
Приклонский отмечал, что в Венгрии не было полного единства в вопросе об определении статуса Боснии и Герцеговины, акцентируя внимание на позицию газеты "В^аревй НЫар". Издание подчеркивало несвоевременность изменения статуса Боснии и Герцеговины и ее присоединения к Венгрии: «Исполнить национальные венгерские требования (включение в состав Венгрии Боснии и Герцеговины. -И. К.) это значит в Боснии подлить масла в огонь. Положение тем более серьезно, что и внешняя политика грозит войной и что напряженное состояние на Балканах лишь усилит сепаратистские стрем-
ления Боснии. Поэтому правительство должно отменить исполнение национальных требований до более удобного времени»19. Газеты "Nap", орган сторонников Ф. Кошута, клерикальная "Alkotnany" придерживались примерно такой же позиции. Следовательно, консул констатировал, что в Венгрии в начале 1912 г. опасались любых серьезных изменений на Балканах, даже в Боснии и Герцеговине, полагая, что они могут привести к войне на полуострове, в которую вполне могла быть втянута Венгрия, сама не желая того.
Правда, в июне 1912 г. "Budapesti Hirlap" вновь возвращается к данной теме. Газета отмечала, что Босния и Герцеговина принадлежала по историческому праву венгерской короне и король, то есть Франц-Иосиф I, должен был предпринять все силы для присоединения провинций к Венгрии. Издание подчеркивало, что Австрия не имеет никаких прав на Боснию и Герцеговину. Более того, его не устраивал план введения совместного управления провинциями Веной и Будапештом20. Еще с большими нападками в адрес Австрии выступила газета "Az Ujsag". Она призвала в дальнейшем все общие дела с Австрией тесно увязывать с вопросом о присоединении провинций к Венгрии. Приклонский оставил данные заявления без комментариев.
В мае 1912 г. венгерская пресса обратила внимание на миролюбивые заявления министра иностранных дел России С.Д. Сазонова, выступившего за сохранение стабильности в Европе, в том числе на Балканах. Приклонский сразу отреагировал на комментарии венгерской общественности по поводу этих заявлений российского министра. Большая часть венгерских периодических изданий позитивно отнеслась к высказываниям С.Д. Сазонова. "Budapester Press" даже выдвинула утверждение, что Сазонов отказался от экспансионистской политики, которую проводил на Балканах его предшественник21. Одновременно консул отметил особую позицию по этому вопросу двух газет. "Est Ujsag" вновь акцентировала внимание читателей на желании России укрепить свои позиции на Балканах, призывая не допустить ее к Константинополю и Босфору, при поддержке Великобритании, сохраняя стабильность на полуострове и территориальную целостность Османской империи. "Az Ujsag", газета И. Тисы, злейшего врага России, как выразился по поводу бывшего премьер-министра Венгрии и лидера венгерских либералов консул, заявила, что нельзя доверять словам министра иностранных дел России, поскольку ее реальные действия расходятся с миролюбивыми заявлениями российских политиков22.
В сентябре 1912 г. из Будапешта за подписью секретаря генерального консульства в Будапеште князя Г. Маврокордато прихо-
дили дежурные сообщения. Они касались очередных конфликтов между венгерскими политиками, оппозицией и правительством, демонстраций протеста, столкновений демонстрантов с полицией и т. д. Особое внимание секретарь обратил на последние военные маневры австро-венгерской армии, прошедшие на территории Венгрии. Они показали слабость развития военно-воздушных сил Австро-Венгрии в сравнении с другими европейскими государствами, в том числе с Россией: из 17 самолетов в воздух смогло подняться менее половины23.
Начало Первой балканской войны стало полной неожиданностью для венгерской общественности, поэтому генеральное консульство первоначально давало информацию не о реакции венгров по поводу войны, а о военных заказах, которыми участники боевых действий буквально завалили венгерские заводы. По сведениям консульства, завод «Манфред Вайс» смог принять только часть болгарского заказа на патроны, согласившись выпустить для Болгарии 10 млн патронов, хотя София была готова предоставить предприятию более значительный заказ24.
Первая реакция венгерской общественности была миролюбивой, в Будапеште никто не хотел вмешиваться в новую войну. К тому же после поступления информации о начале боевых действий произошли обвал на венгерских биржах и рост цен на продовольствие. В то же время секретарь консульства подчеркивал, что симпатии венгерской общественности были на стороне Турции, в Венгрии мало кто сомневался в победе Порты над ее балканскими противниками.
В середине ноября 1912 г. князь Г. Маврокордато докладывал о разочаровании в Венгрии в связи с поражением турецкой армии. Это обстоятельство для венгерской общественности являлось неприятным сюрпризом вдвойне, поскольку она недооценивала боеспособность балканских армий, относясь с особым презрением к сербской армии25. Одновременно некоторые политики и общественные деятели страны заявили о необходимости посылки волонтеров для помощи турецкой армии, к чему секретарь генерального консульства относился с большим скептицизмом.
Большое внимание князь Маврокордато уделил передовицам венгерских газет, полагая, что они в наибольшей степени отражают реакцию общественности Венгрии на события, происходившие на Балканском полуострове. Он особо выделял заявления о русском следе в Первой балканской войне, наиболее характерными в этом смысле стали слова газеты "Ро^аг", писавшей: «Россия хочет окружить нас славянской петлей, которую затем затянет...»26 Уже
в ноябре Маврокордато отмечает рост антироссийских настроений в венгерском обществе. Более того, воинственный запал начинает захлестывать различные слои населения страны. Газета "РевИ Ы1г-1ар" в данном контексте отмечала: «Турки в особенности теперь ждут нашей братской помощи, и, конечно, наша армия, если бы могла, оказала ее с радостью...»27 Исключением стала реакция венгерских сербов, не скрывавших радости в связи с успехами сербской армии. Одним из следствий Балканской войны явилось, на взгляд секретаря консульства, улучшение отношения к солдатам и офицерам, представлявшим югославянские народы в армии Австро-Венгрии, которое местами выражалось в прямом заискивании перед ними со стороны командования28.
На взгляд Маврокордато, военная риторика не была пустыми рассуждениями. По его сведениям, на территории Венгрии началась переброска воинских частей к южным границам страны, поближе к театру боевых действий29.
С 19 ноября 1912 г. депеши из Будапешта в посольство России в Вене вновь начинает отправлять Приклонский. В депеше за это число он обращает внимание на разрыв экономических связей Австро-Венгрии с Балканскими государствами и прежде всего с Сербией. По его мнению, от этого разрыва больше потеряла Австро-Венгрия, чем Сербия. В качестве подтверждения своей позиции консул приводил слова австрийских и венгерских представителей индустрии, требовавших немедленного восстановления торговых связей Дунайской империи с Сербией и другими Балканскими государствами30.
В сообщении от 26 ноября 1912 г. Приклонский впервые поднимает проблему возможного выхода Сербии к Адриатическому морю и отношения к данной перспективе венгерских правящих кругов. Этот вопрос имел важное политическое значение. 27 ноября 1912 г. сербская армия заняла крупный албанский порт Дур-рес, что вызвало бурю возмущения в Австро-Венгрии, обе страны оказались на грани войны. 28 ноября всеалбанский форум во Влере при поддержке Австро-Венгрии и Италии провозгласил независимость Албании31. После этого объявляется частичная мобилизация австро-венгерской армии.
Венгерская оппозиция, со слов консула, сочувствовала планам Сербии по выходу к Адриатическому морю, полагая, что успех Сербии в районе северной Албании отвлечет ее внимание от центральной и южной Албании. В то же время оппозиция была категорически против любых территориальных расширений Румынии, опасаясь не только распространения румынского сепаратизма в
Венгрии, но и того, что сильную Румынию сможет использовать в своих интересах Австрия, борясь со стремлением Будапешта к большей свободе32. Одновременно консул отмечал, что постепенно в венгерской столице укреплялась позиция тех, кто видел за территориальными расширениями Сербии на Балканах стремление России получить военно-морскую базу на Адриатике.
В своих донесениях Приклонский также с тревогой сообщает о частичной, разумеется, скрытой мобилизации австро-венгерской армии и передислокации ее воинских частей. В частности, он отмечает начавшийся процесс доукомплектования 5-го, 6-го корпусов и военно-морского флота империи Габсбургов.
В начале декабря 1912 г. генеральный консул обращает внимание на слова министра иностранных дел Австро-Венгрии Л. фон Берхтольда о совместном желании Дунайской империи и Италии отстоять независимость Албании. Этот демарш министра нашел полную поддержку среди представителей венгерского истеблишмента. В то же время дипломат подчеркивал, что реально в Венгрии никто не хотел войны, за исключением небольшой группы политических маргиналов, приближенных к Бельведеру и наследнику престола эрцгерцогу Францу-Фердинанду33. В Будапеште понимали, что война не только с Россией, но даже с Сербией чревата серьезными последствиями для внутреннего и внешнего развития Венгрии. Это подтверждалось сведениями о том, что хорваты все больше дрейфовали в сторону установления более тесных отношений с Австрией, вплоть до возможного выхода из состава Венгрии. К тому же среди хорватов с весны 1912 г. отмечался рост симпатий к Белграду. Сербы Венгрии не скрывали радости по поводу успехов сербской армии. Не меньше тревог вызывала позиция румын Трансильвании. Любые внешнеполитические удачи Румынии могли привести к росту сепаратизма среди румын Венгрии и установлению союза между Бухарестом и Санкт-Петербургом34.
Тональность донесений Приклонского от 5-7 декабря 1912 г. принимает тревожный характер. Первоначально он обращается к анализу последних статей венгерских газет, тем более их заявления напрямую затрагивали Россию. "В^арезй НЫар" указывала, что в случае войны Сербии и Австро-Венгрии выиграет только Россия, которая постарается исполнить роль миротворца для решения собственных политических задач на Балканах. "В^арезй НЫар" призвала к созданию «Великой Болгарии» по итогам войны и установлению с ней союзнических отношений, поскольку все надежды на Османскую империю себя не оправдали. Газета призывала учиться балканской политике у России, ибо Австро-Венгрия постоянно
опаздывала и не успевала, а Россия в это же время контролировала события на Балканах, получая от этого дивиденды35. Анализ остальных газет подтверждал информацию о передвижениях частей австро-венгерской армии к границам Сербии, о призыве запасников в Венгрии и росте сепаратистских настроений среди румын Трансильвании. Однако возникал вопрос, как венгерская пресса в эти дни реагировала на возможную войну с Россией. "Л Ujsag" не верила в такую альтернативу, полагая, что Россия в последний момент пойдет на уступки Австро-Венгрии и урезонит Сербию, так как сама Россия, не оправившись от последствий Русско-японской войны и Первой русской революции, не была готова к серьезным боевым действиям в Европе36. "Pesti НЫар" полагала, что с Россией не надо воевать из-за какой-то гавани на Балканах, тем более зимой. Некоторые военные и политики говорили о возможности войны с Россией, но не раньше весны 1913 г.
Из анализа последних статей венгерских газет становилось очевидным, что, в отличие от октября, они уже не сомневались в российском следе в создании Балканского союза и поддержке Санкт-Петербургом войны против Османской империи. Воинственные заявления Белграда, по мнению венгерских журналистов и политиков, полностью основывались на его поддержке Россией. Более того, все чаще в Венгрии звучали рассуждения о возможности войны с Россией, хотя консул был убежден, что большинство венгров выступало против такого развития событий. Однако сама полемика о войне с Россией вела к нагнетанию страстей и росту русофобских настроений. В стране начинается волна шпиономании, из разных концов страны приходят сведения о задержанных российских шпионах. В Кашшау (Кошице) венгерский обыватель вдруг увидел германских солдат, уже готовых к войне с Россией, и т. д.37 Кстати, многие в Венгрии, по мнению российских дипломатов, сомневались в поддержке Берлином Австро-Венгрии в случае ее войны с Сербией и Россией.
Подводя итоги первой недели декабря, М. Приклонский отмечал рост военных приготовлений на территории Венгрии. По его сведениям, три батальона 4-го армейского корпуса, расквартированного в Будапеште, покинули венгерскую столицу и отправились в сторону границы с Сербией, в этом же направлении выдвинулись два монитора ВМС, части 6, 11, 12, 13, 15 и 16-го корпусов, спешно пополняя свой состав за счет резервистов. И не менее важное обстоятельство -по его данным, в Венгрии начали срочно заготавливать сухари. Все это свидетельствовало о возможности войны Австро-Венгрии с Сербией.
12-13 декабря 1912 г. в ответ на запросы посольства России в Вене Приклонский постарался сделать некий предварительный ана-
лиз развития ситуации в Венгрии с точки зрения возможного начала войны империи Габсбургов с Сербией и даже с Россией. Консул был уверен, что войны раньше весны 1913 г. не будет, как уже отмечалось, он вообще сомневался в возможности начала «большой» или «малой» войны на Балканах. Кроме этого, Приклонский доложил о том, что все слухи о присутствии германских военных в Венгрии не подтвердились38. Следует признать, что данная информация заставила поволноваться российских дипломатов и военных. Она приходила из различных дипломатических источников.
В середине декабря генеральный консул вновь проводит анализ развития ситуации в Венгрии в условиях победы войск Балканского союза над Османской империей, выделяя наиболее важные последствия данных событий. Первое - ошеломляющая для венгерской общественности неожиданность поражения Турции. Второе - появление страха перед возможным выходом Сербии к Адриатическому морю, что могло в условиях захвата хорватами Фиуме (Риеки) полностью отрезать Венгрию от Адриатического моря. Третье - нарастание экономических проблем внутри Венгрии в условиях войны, в стране исчезла золотая монета номиналом в 10 крон, промышленники все чаще говорили о необходимости мира на Балканах, венгерская экономика с трудом справлялась с нарастанием кризиса. Четвертое - в Венгрии понимали, что война с Сербией приведет к усилению ее зависимости от Вены, вплоть до потери ряда свобод, полученных в результате заключения дуалистического соглашения 1867 г., что для венгров было абсолютно неприемлемо39.
В конце декабря генеральный консул в донесениях из Венгрии сообщал об очередных передвижениях австро-венгерской армии, о закупке для ее нужд 800 вагонов муки и 3 тыс. волов, о страданиях австро-венгерских военных от холода в Боснии и Герцеговине, об очередных шпионских скандалах, вновь пошли слухи о германских военных на территории Венгрии.
В послании от 29 декабря 1912 г. Приклонский в очередной раз проводит анализ сообщений в венгерских газетах. На их страницах не было единодушия в оценке перспектив начала войны с Сербией и Россией. Наиболее воинственные авторы призывали немедленно разобраться с Сербией и Россией, так как через два года Россия сможет нарастить военный потенциал и тогда с ней будет трудно воевать. К тому же союз Германия - Австро-Венгрия - Румыния -Италия имел больше сил, чем тройка Россия - Франция - Сербия. "В^арезй НЫар" подчеркивала, что в случае войны Австро-Венгрию поддержат Германия, Румыния, Греция, Италия и Болгария, в результате Россия и Сербия окажутся на Балканах в полной
изоляции40. В другой статье газета призвала: «Вся Европа должна соединиться в требовании, чтобы самодержавная власть в России, которая является источником политики, угрожающей миру Европы, была сломлена...»41 Журналисты позволяли себе предлагать различные комбинации по ослаблению России, в том числе организацию очередного польского восстания, новой войны России с Японией и, самое главное, материальную и организационную поддержку антиправительственных партий внутри самой России.
В то же время издание "A Nap" призывало к крайней осторожности. Его корреспонденты не рекомендовали бряцать лишний раз оружием, поскольку на территории империи Габсбургов проживало более 25 млн славян, которые не будут воевать против других славян, поэтому издание требовало сохранить мир любой ценой42. Ряд изданий призывали к локальной войне с Сербией при сохранении нейтралитета России.
В последний день 1912 г. Приклонский докладывал о распространении в Венгрии слухов, что Франция отказалась от поддержки России и Сербии. Это вызвало большой ажиотаж в политических кругах страны. Одновременно в Венгрии росло недовольство действиями российского посланника в Белграде Н. Гартвига, которого в Будапеште считали одним из лидеров панславистских сил России и подстрекателем сербской агрессивности. В уходе Гартвига в отставку в Будапеште и Вене видели одно из условий нормализации ситуации на Балканах. В то же время консул констатировал некоторый спад военной риторики на страницах венгерских газет и в обществе в целом. Миролюбивая позиция постепенно брала верх. Многие газеты страны тиражировали сообщения о нарастании антивоенных настроений в России, появились статьи о необходимости укрепления добрососедских отношений с Сербией. Большой резонанс в стране вызвала информация о посещении послом Австро-Венгрии в Белграде госпиталя с сербскими ранеными солдатами43. В данном русле венгерская общественность восприняла серьезные кадровые перестановки в высшем командовании австро-венгерской армии, связанные с отставкой генералов М. Ауффенберга и Б. Шемуа.
Позиции партии войны в Венгрии, по мнению консула, несколько ослабли. Ее оценки событий стали в некотором роде более реальными. В частности, в Будапеште признали, что война с Россией, скорее всего, будет носить не наступательный, а оборонительный характер и к ней надо готовиться основательно, воздержавшись от боевых действий как минимум до весны 1913 г. Правда, крайние радикалы призвали к весне 1913 г., т. е. к началу большой войны с Россией, решить ряд важных стратегических задач, способных
ее ослабить. Они призывали разгромить в войне Сербию, поднять польское восстание, привлечь Китай к войне с Россией. Однако к этим рассуждениям Приклонский относился с большой иронией.
На взгляд дипломата, пыл партии войны останавливали экономические неурядицы, с которыми столкнулась империя Габсбургов в целом и Венгрия в частности. Особенно это проявлялось в финансовой сфере и во внешнеэкономической деятельности. Приклонский обратил внимание, что даже епископат католической церкви, сохранявшей лояльность династии, призывал верующих срочно забрать деньги из банков во избежание будущего разорения. По его мнению, Венгрия оказалась на грани финансового краха44. Кроме того, в Будапеште не было полной уверенности в действиях союзников, в том, что Германия, Италия и Румыния поддержат Австро-Венгрию, не было никаких гарантий, что будущая война с Сербией пойдет по благоприятному для Дунайской империи сценарию45.
В последние дни 1912 г. - начале января 1913 г. Приклонский склонялся к мысли, что вопрос о войне и мире с Россией и Сербией Австро-Венгрия будет решать исходя из развития внутриполитической ситуации, а не позиции, занятой Санкт-Петербургом и Белградом. Поэтому, на его взгляд, было трудно в полной мере определить, какую позицию весной 1913 г. в балканском конфликте займет империя Габсбургов46. В то же время генеральный консул явно относился к числу тех дипломатов и политиков, которые призывали к компромиссу с Австро-Венгрией и недопущению большой войны в Европе весной 1913 г.
Примечания
Балканские войны. 1912-1913 гг. М., 1914.
Писарев Ю.А. Великие державы и Балканы накануне Первой мировой войны. М., 1985.
Искандеров П.А. Балканские войны 1912-1913 гг. // В «пороховом погребе Европы»: 1878-1914. М., 2003. С. 476.
Учаева Н.А. Македонский вопрос в период Балканских войн: 1912-1913 гг.: Ав-тореф. дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2008.
Модернизация vs война: Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913 гг.) / Отв. ред. Р.П. Гришина и А.Л. Шемякин. М., 2012. См.: Helmreich E.K. The Diplomacy of the Balkan Wars. Cambridge, 1938; Thaden E.C. Russia and the Balkan Alliance of 1912. University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1965; Jelavich B. Russian's Balkan Entanglements 1806-1913. Cambridge, 1991.
3
4
5
7 Wilson K.M. Empire and Continent: Studies in British Foreign Policy from the 1880s to the First World War. L.; N. Y., 1987.
8 HallR.C. The Balkan Wars, 1912-1913: Problem to the First World War. L., 2000.
9 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 151. Оп. 482. Д. 586. Л. 3.
10 Там же.
11 Там же.
12 Там же. Л. 4.
13 Там же. Л. 5.
14 Там же.
15 Там же. Л. 78.
16 Там же. Л. 9.
17 Там же. Л. 11.
18 Там же.
19 Там же.
20 Там же. Л. 56.
21 Там же. Л. 42.
22 Там же.
23 Там же. Л. 114.
24 Там же. Л. 123.
25 Там же. Л. 127.
26 Там же. Л. 132.
27 Там же.
28 Там же. Л. 133.
29 Там же.
30 Там же. Л. 134.
31 Искандеров П.А. Указ. соч. С. 486.
32 АВПРИ. Ф. 151. Оп. 482. Д. 586. Л. 138.
33 Там же. Л. 146.
34 Там же.
35 Там же. Л. 154.
36 Там же. Л. 155.
37 Там же. Л. 160.
38 Там же. Л. 161.
39 Там же. Л. 164.
40 Там же. Л. 179.
41 Там же. Л. 183.
42 Там же. Л. 179-180.
43 Там же. Л. 184.
44 Там же. Л. 188.
45 Там же. Л. 187.
46 Там же.
