CC BY
52
В. В. Суховерхов
Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро - предшественник испанского Просвещения (К 250-летию со дня смерти)
Цель статьи - дать минимум биографо-теоретических представлений о малоизвестном в российской историографии «знаменитом испанце» - Бенито Иеронимо Фейхоо-и-Монтенегро. Этот «монастырско-келейный» мыслитель положил начало идеологии национального Просвещения и ее распространению в обществе в условиях ослабления инквизиционного давления в правление первых испанских Бурбонов (XVIII в.).
Ключевые слова: Бенито Иеронимо Фейхоо-и-Монтенегро, Испанское Просвещение, испанское общество первой половины XVIII в., Ордена бенедиктинцев, Университет Овьедо, монастырь Сан-Висенте, «общепринятые заблуждения», «Слава Испании» Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро, «Всеобщий критический театр» Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро, «Письма ученые и любознательные» Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро.
Фейхоо. бенедиктинец... выдающийся литератор... один из первых реставраторов хорошего вкуса в Испании.
Льоренте Х.А. История испанской инквизиции.
Один больше сделал для интеллектуального развития своей страны, нежели все его предшественники в течение целого века.
Тикнор Дж. История испанской литературы.
Творчество Бенито Иеронимо Фейхоо-и-Монтенегро - едва известная страница в российской историографии [4, с. 88]. В ней нет крупных работ, адекватных его заслугам перед исторической и общественно-политической мыслью. Нет и переводов хотя бы наиболее значительных эссе мыслителя, между тем как его сочинения полностью или частично были переведены на основные европейские языки еще в XVIII в.
Может быть, они российскому историку, а тем более, читателю не интересны и не актуальны в сравнении, скажем, с работами французских просветителей? Быть может, труды падре Фейхоо лишь о бесконечной критике суеверий, предрассудков, ложных верований, искателей философского камня и т.д., по его терминологии в «Прологе к читателю», общепринятых заблуждениях [11, с. 1] (здесь и далее курсив автора. -В.С.). Но пусть даже если бы мыслителем подвергались критике только
и ¡3
ш з
эти общепринятые заблуждения, надо ли игнорировать его сочинения как историографический памятник?
Наоборот. В них неизменно прямо и косвенно звучала идея об отсутствии в Испании серьезной науки и представляющих ее ученых, отставании от других стран Западной Европы. Меньше всего падре, объединивший в своем интеллекте церковную догматику и университетские новации, направлявший его на распознание и пропаганду непознанного естества, склонявшийся подчас к материализму, размышлял о языческих явлениях. Несомненно, такие размышления были, но они были менее важным из всего, что он написал. Однако в силу исключительного для западноевропейцев невежества большинства испанцев в XVII-XVIII вв. знаменитый бенедиктинец не писал ни о чем другом: чем непонятнее было нечто, тем привычнее было это их менталитету.
В реальности творчество Фейхоо занимает уникальное место в истории испанской культуры - в самом начале ее перехода от необычайной религиозности общества к светской, научно-рациональной концепции его развития, однако, нерешительной и приглушенной.
В любом случае: оно выполняло центральную роль в преобразовании испанского общества первой половины XVIII в. образовательными, просветительско-критическими средствами. Оно подготовило путь к оздоровлению страны. Определило направление дальнейшего его выхода из состояния культурно-хозяйственного упадка. Его идеи явились интеллектуальной основой и стимулом развития теоретико-практической деятельности мощной плеяды национальных просветителей: Аранды, Кампоманеса, Флоридабланки, Ховельяноса и др., - много сделавших для хозяйственного, прежде всего, обновления страны. Замечательный русский историк-испанист XIX в. А.С. Трачевский отмечал, что Фейхоо прививал своему народу «результаты английской и французской науки», что «на его творениях, обошедших всю Испанию в 15 изданиях, воспитывались даже многие деятели революции 1808 года» [6, с. 10] -создатели самой передовой в тогдашней Европе Конституции.
Мыслителя интересовал широкий круг поставленных испанской действительностью вопросов, никак не относившихся к этим предрассудкам: история и политика, медицина и психология, физика и теология, наука и нравственность... Вопросов основательных, вызывавших практический интерес, и одновременно занимательных, зачастую изящно, просто и ясно изложенных, ибо адресовались простой публике. Но определенную трудность пониманию этих вопросов создавала нередкая перегруженность текстов латинизмами, галлицизмами, астуризмами
- терминами, понятными большей частью в Галисии и Астурии, где ^ „ прошла жизнь мыслителя. х §
Сохраняющим по-прежнему актуальность является, в частности, щ | рассуждение, помещенное мыслителем первым, что указывает на его 3 принципиальную сущность, в первом томе его сочинений - «Глас народа». * Догма, которая в нем подвергалась критике, далеко не развенчана. Теперь, 2 когда народ, пояснял мысль Фейхоо его биограф Висенте де ла Фуэнте, повсюду провозглашен сувереном и источником всякой власти, когда самые сладкоречивые ораторы объявляют себя его представителями, этот самый народ, в действительности, сувереном не является. Он по-прежнему - носитель ярма [14, р. VI]. Кто из католиков осмелился бы, подобно Фейхоо, сказать такую ересь, что «глас народ - правда, а его ошибки - внушения неба...», в те и более поздние времена? - ставил вопрос де ла Фуэнте [Там же, р. VI, VII].
«Прогресс просвещения в Испании медленно и туго продвигался вперед; однако все же его можно было заметить.» [2, с. 650].
Конечно, Фейхоо - мыслитель не первого ряда. Его жизнь проходила в переходную эпоху общественно-политического и творческого упадка. Но раньше, чем идейно превзойти своих современников, он был удручен отсталостью страны, односторонней теолого-схоластической направленностью образования, почти полным отсутствием рациональной критики, содействуя, в результате, знакомству королевства с научными трудами ученых соседних развитых стран. Тем более, что монастырь выделял ему необходимые деньги на приобретение книг, преимущественно французских подписных изданий, как-то «Дневник ученых» и «Мемории Трево», неизвестных или малоизвестных в Испании [4, с. 90]. Он делал все, что считал возможным, для оздоровления духовно-нравственной атмосферы, в которой ему пришлось жить.
В обстановке глубокого общегосударственного кризиса Фейхоо сформировался проницательным мыслителем-критиком, защитником знания [Там же, с. 90-110], новых идей в естественных науках, особенно в физике, и, всего важнее, выдающимся гуманистом-просветителем. Именно этот аспект в его творчестве выражен наиболее полно. Напротив, очень немногое можно сказать о его жизни в событийном плане. Он единственно наполнен был беспрерывным духовно-рациональным и нравственным поиском истины.
Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро (1676-1764) родился в деревушке Кас-демиро близ Оренсе в Галисии. Его родители - Антонио Фейхоо-и-Монтенегро и Мария де Пуга - выходцы из знатных образованных фамилий провинции. Фейхоо подтвердил эти данные в рассуждении
«Слава Испании», подчеркнув при этом блестящую память, способности и любовь отца к книге, отобразив, в целом, деяния предков - правоверных католиков.
Рассуждение «Слава Испании» - одна из наиболее крупных исторических работ Фейхоо и одно из доказательств неординарности Фейхоо как историка [12, с. 194-210].
Родители, воспитывая сына в страхе Божьем, приучали его к изучению наук, хотя он был в семье первенцем. Здраво рассуждая, они считали, что остававшееся за ним право майората не давало им основания не заботиться об образовании сына.
Отступив от вековых обычаев, Фейхоо в 14-летнем возрасте, в 1688 г., становится членом Ордена бенедиктинцев, служа послушником в разных монастырях епископата Овьедо. Духовное образование он завершил в Саламанке, в находившемся там братстве знаменитого, не менее чем сам Университет, монастыря Сан-Висенте. Воспитанник быстро подметил неимоверный застой, в каком находилось теолого-схоластическое образование, категорическое неприятие духовенством и его мирской аудиторией даже немногих, не столь уж новых для Западной Европы протестантских догм.
По завершении университетско-монастырского обучения Фейхоо с 1709 г. преподает теологию в монастыре Сан-Висенте (Университет Овьедо). Там он становится профессором главной кафедры Университета - Фомы Аквинского.
26 сентября 1736 г. Кастильский Совет - высший правительственный орган - сделал запрос в Ученый совет Университета касательно прошения уходившего на пенсию Фейхоо о его участии в конкурсе на продолжение руководства кафедрой Св. Фомы. 9 ноября 1736 г., на основании мнения Ученого совета, прошение Фейхоо было удовлетворено. Примерно через три года он окончательно оставил кафедру и преподавание.
Фейхоо посвятил профессорской деятельности 40 лет жизни. 30 лет, с 1709 по 1739 гг., он преподавал теологию, и около 10 - философию в университетских коллегиях Овьедо.
В 1740 г. он был уже автором фундаментального, состоящего из 118 эссе, 8-томного новаторского труда «Всеобщий критический театр» («Teatro crítico universal», 1726-1739).
Первым крупным историографом-критиком Фейхоо был его антагонист, выступивший под псевдонимом Сальвадор Хосé Маньер [8]. Противоположную позицию занял Мартин Сармьенто, монах-бенедиктинец, ученик Фейхоо [9]. Компромиссную точку зрения стремился провести Игнасио Арнесто-и-Осорио [7]. Более заметную
религиозно-политическую линию в полемику привнес монах Франсиско ^ „ де Сото Марне [10]. I ¡
Антагонистом, но с идейно-педагогической точки зрения, выступил ш J также знаменитый португальский просветитель, аббат-иезуит Л.А. Верней í (1713-1792) [1, с. 280]. В наиболее крупном своем труде «Истинный | метод образования для пользы Отечества и Церкви, соответствующий s духу и потребностям Португалии» (1746 г.) аббат полностью отверг новаторское, общественно-научное значение «Критического театра» Фейхоо.
В июне 1750 г., вследствие все более обострявшейся полемики и вовлечения в нее все большего количества несогласных с идеями Фейхоо теологов, а также руководствуясь собственными соображениями, король Эрнандо VI распорядился ее прекратить. Обращаясь к членам Кастильского совета, он заявил: «Мое Величество хотело бы, чтобы Совет имел в виду, что, когда падре-маэстро Фейхоо заслужил у Его Величества столь лестное суждение о его сочинениях, никто не смел бы их критиковать, и лишь Совет давал бы разрешение на их издание» [14, p. XXX].
Полемика, при всей ее чаще беспрецедентной догматической тенденциозности, была, однако, полезной. Она дала ход историографической мысли, научным размышлениям о естественных науках, чистоте языка. Образованная публика с любопытством встречала книжные новинки любой направленности о «...Критическом театре» Фейхоо.
На деятельность Фейхоо оказала влияние менявшаяся в сторону просветительской либерализации общественно-политическая обстановка. 1725-1740 гг. - начало переходного периода - принципиально важного в истории Испании. Страна начала выходить из более чем векового хозяйственно-культурного упадка. В правление Филиппа V (1726-1749) были созданы три Академии (испанской истории, языка и медицины) [3, с. 36] по образцу парижских, сыгравшие выдающуюся роль в развитии национальной культуры XVIII-XIX вв.
В 1740 г. папой римским становится Бенедикт XIV (1740-1758), известный реформированием церковного образования, воспринятым частью отходившими от духовного традиционализма испанскими церковниками. Тогда же в стране становится известным имя Фейхоо, вышедшее из узкой кафедральной замкнутости.
Оставив кафедру, Фейхоо приступил к написанию новой серии работ, более кратких и менее острых, чем в «.Критическом театре». Изданные в 5-ти томах из 163 эссе под названием «Письма ученые и любознательные» («Cartas eruditas y curiosas», 1742-1760), они, как и пре-
дыдущий «.Театр», говорили о просветительской задаче, которую специально поставил перед собой их автор [5, т. 5, с. 283]. Ими он «оказал незабвенные услуги стране» [6, с. 10].
В течение 30 лет, до 1760 г., когда создавались «.Критический театр» и «Письма.», мыслитель испытал много неприятностей и грубых нападок. Если «.Театр» подвергался критике, в основном, со стороны врачей и светских лиц, то «Письма.» вызвали резкую неприязнь высокопоставленных, но в массе заурядных францисканцев - апологетов традиционализма, усматривавших в их просветительском оздоровлении народного менталитета разрушительные новшества.
На Фейхоо, констатировал разделявший протестантскую догматику историк испанской Инквизиции Х. Льоренте, шли доносы «в разные трибуналы инквизиции, как на подозревавшегося в разных ересях, возникших в XV веке, и в ереси иконоборцев. Большинство доносчиков были невежественные и предубежденные монахи, которых он сделал своими врагами через великие истины, отмеченные в его "Критическом театре", и протест против ложной набожности, ложных чудес и некоторых суеверных обычаев» [2, т. II, с. 650].
Из массы бескомпромиссной критики более всего уязвили Фейхоо рассуждения своих собратьев-бенедиктинцев, ополчившихся на отрицание им чуда появления 19 августа каждого года во время торжественной Мессы цветочков в келье епископа Толосы Сан-Луиса дель Санто, последователя «серафического доктора» Иоганна Бонавентуры (1221-1274), причисленного к пяти величайшим учителям церкви. Веком раньше, считал Х. Льоренте, это стоило бы Фейхоо пристрастного допроса в инквизиции и долгого нежелания писать. «Было счастьем, что совет инквизиции основательно знал чистоту его принципов и католического исповедания. Во времена Филиппа II он, наверное, не избег бы тюрьмы святого трибунала как подозреваемый в лютеранстве» [Там же]. Но неприятие мыслителем сверхъестественного происхождения цветочков пришлось на 1743 г., и в итоге оно (неприятие) восторжествовало, сделав его еще более известным в стране, показав его еще более нравственным.
Кастильский совет, Святой Престол, Университет Овьедо оказали ему множество почестей, от которых он неизменно отказывался, считая самым полезным и благородным писательский труд. 17 ноября 1748 г. Эрнандо VI назначает Фейхоо своим советником. Мыслитель предложения короля не принял.
Впервые в Мадрид Фейхоо отправился в 52-летнем возрасте (в 1728 г.) с целью отыскать возможность публикации первого тома своего «. Театра». При обсуждении этого вопроса с рядом издателей и влиятельных
деятелей духовенства была, среди прочих, выражена мысль о том, чтобы ^ „ ему остаться при дворе. Таким образом, Фейхоо еще в 1728 г. отказался х § от этой чести, нисколько не скрывая, что ему не будет там удобно щ J работать, и вернулся в Овьедо, никогда больше оттуда не выезжая. i
Свой образ жизни падре описал в 1760 г., в одном из последних * своих «Ученых и любознательных писем» - «Жизнь в старости». s Поведав о себе, он дал в нем общую характеристику этого этапа жизни человека, а также несколько советов пожилым людям. «Тому, что многие находят меня крепким., я обязан ни врачам, ни посещениям аптек, как это обычно делается, неважно себя почувствовав. От чего страдаю (несовершенства церковной и общественной жизни - В.С.), я не могу ждать какой-либо или вовсе никакой помощи от медиков. <.> Чтобы не досаждать людям, с которыми часто беседую, я стараюсь избегать жалоб о своем здоровье. Считаю, что Бог наказал меня, чтобы страдал я, а не другие от моих жалоб. ...И если я сам не обманываюсь, действительно, моя речь полусерьезная, полушутливая, что частично также - следствие темперамента, частично - размышлений. Неприятие разумных шуток - крайне плохая черта. Аристотель считал, что это - " дикость "» [14, p. XVII, XVIII].
Так, в мире со своей душой жил мыслитель, который не хотел в Мадриде принимать участие в бушевавших там нескончаемых «словесных баталиях» или религиозных спорах. Если в соседних с Испанией странах шла в прошлом настоящая «теологическая война» между католиками и протестантами, то в Испании по-прежнему продолжались бесконечные и бесплодные схоластические толкования догматики в среде самих католиков, их многочисленных Орденов. В отличие от Европы, это не была война, но религиозно-теоретическая словесная борьба.
Главной склонностью его жизни была наука, а первостепенной добродетелью - милосердие. В неурожайные 1741-1742 гг. в Астурии Фейхоо выдал из своих средств большую сумму на закупку зерна, обеспечив многих впавших в нищету бедняков хлебом, а крестьян-арендаторов - посевным материалом.
Фейхоо прожил до 86 лет, показывая своим образом жизни, который отобразил в эссе «Возмещение затрат от занятий творчеством», что такие занятия могут совмещаться с долголетием [13, р. 18, 19].
26 сентября 1764 г. он умер. Похороны состоялись по правилам Бенедиктинского ордена. Его погребли на самом почетном месте принадлежащей Ордену церкви, у подножия алтаря. Было установлено надгробие с указанием лишь дат рождения и смерти мыслителя: было решено, что одно его имя заключало в себе вечную национальную славу.
26 и 27 сентября каждого года Университет Овьедо отмечает день кончины Б.И. Фейхоо-и-Монтенегро.
Наиболее удачно передающий облик Фейхоо написан художником Гранда, когда мыслителю было 86 лет, т.е. в последний год его жизни. Он помещался на титульном листе всех пятнадцати изданий сочинений, Фейхоо вышедших в 80-х гг. XVIII в.
Творчество Фейхоо - опровержение и отрицание традиционных национальных обычаев, связанных с языческой религиозной концепцией дохристианского мира, еретического с точки зрения католической догмы и рационалистической схоластики. Оно концентрировалось на задаче популяризовать зарождавшиеся модели светского мышления и линии поведения.
Это критика испанской культуры и реальности, прошлой и современной ему. Всесторонняя, рациональная, содержательная, эклектичная, как и сама его концептуальность. Антисхоластическая, близкая к скептическим идеям античной мысли, воспринявшая, в частности, опытно-эмпирическую линию Бэкона, теорию познания Декарта, протестантские культуры, она насыщена преимущественно социальным смыслом.
Библиографический список
1. Кирсанова Н.В. Воззрения португальских просветителей // Общественно-политическая мысль европейского Просвещения. М., 2002. С. 277-290.
2. Льоренте Х.А. История испанской инквизиции. М., 1999.
3. Суховерхов В.В. Преобразования «просвещенного абсолютизма» в Испании XVIII в. // Вопросы истории. 2010. № 9. С. 35-51.
4. Суховерхов В.В. Бенито Иероним Фейхоо-и-Монтенегро и Жан-Жак Руссо о науке и ее роли в развитии нравственности // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Сер. «История и политология». 2014. № 2. С. 88-110.
5. Тертерян И.А. Фейхоо // История всемирной литературы: в 8 т. Т. 5. М., 1988. С. 283-284.
6. Трачевский А.С. Испания девятнадцатого века. М., 1872.
7. Arnesto-y-Osorio I. Teatro antcrítico universal. T. I-II. Madrid, 1735.
8. Mañer S.J. Antiteatro crítico. T. I-III. Madrid, 1729.
9. Sarmiento M. Demostración apologética. Madrid, 1732.
10. Soto y Mame F. Reflecciones critico-apologéticas. Ciudad-Rodrigo, 1748.
11. Feijóo y Montenegro B.J. Prólogo al lector // Feijóo y Montenegro B.J. Obras Escogidas. Biblioteca de Autores Españoles. T. 56. Madrid, 1934. P. I.
12. Feipo y Montenegro B.J. Glorias de España // Feipo y Montenegro B.J. Obras Escogidas. Biblioteca de Autores Españoles. T. 56. Madrid, 1934. P. I.
13. Feipo y Montenegro B.J. Desagravio de la profestón literaria // Feipo y Montenegro B.J. Obras Escogidas. Biblioteca de Autores Españoles. T. 56. Madrid, 1934. P. 18, 19.
14. Fuente V., de la. Preliminares // Feipo y Montenegro B.J. Obras Escogidas. Biblioteca de Autores Españoles. T. 56. Madrid, 1934. P. VI.
