CC BY
20Научная статья/ Research Article DOI 10.26105/PBSSPU.2023.13.1.010 УДК 821(571.122)"19"-31.09Шесталов Ю. ББК 83.3(2Рос-6Хан)6-8,444
Д.Д. Терентьева
АВТОРСКОЕ СОЗНАНИЕ Ю.Н. ШЕСТАЛОВА И ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА МАНСИ (НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ «КОГДА КАЧАЛО МЕНЯ СОЛНЦЕ»)
Аннотация. В статье на материале повести «Когда качало меня солнце» анализируется осмысление Ю. Шесталовым мифологических образов и фольклорных сюжетов традиционной мансийской культуры. Установлено, что в повести фольклорное и мифологическое начала тесно переплетаются между собой, подчиняясь авторской интерпретации. Фольклорные и мифологические образы и мотивы участвуют в развитии сюжета, воссоздают картины национальной культуры и во многом отражают опыт народной жизни. Обращение к мифу и сказке актуализирует в творчестве Шесталова ключевые мотивы детства, воспоминания, памяти, возвращения домой и тоски по утраченной гармонии. Делается вывод о том, что обращение к мифологической и фольклорной основе традиционной культуры северного народа для Ю. Шесталова есть попытка обрести гармонию мира.
Ключевые слова: Ю.Н. Шесталов, «Когда качало меня солнце», угорская мифология, фольклор, авторское сознание, культура манси
Для цитирования: Терентьева Д.Д. Авторское сознание Ю.Н. Шесталова и традиционная культура манси (на материале повести «Когда качало меня солнце») // Филологический вестник Сургутского государственного педагогического университета. 2023. № 1 (13). С. 66-73. DOI 10.26105/PBSSPU.2023.13.1.010
D.D. Terentyeva
AUTHORS CONSCIOUSNESS OF YU. N. SHESTALOV AND MANSI TRADITIONAL CULTURE (BY THE MATERIAL OF THE STORY «WHEN THE SUN ROCKED ME»)
Abstract. This article discusses the features of the author's consciousness and the traditions of the Mansi people in Yu. N. Shestalov's story "When the Sun Rocked Me". The paper presents the author's comprehension of mythological images and folklore plots of the traditional culture of the Mansi peoples. A special interpretation of the myth, an appeal to folklore motifs, allows Yu.N. Shestalov to reflect the features of the mythological consciousness of the people, the national character. Constructing the image of the narrator as a carrier of individual consciousness, the author relies on the mythological basis of traditional culture, as a result of which the myth in the writer's work intersects with history, personality, humanity.
Key words: Yu. N. Shestalov, «When the sun rocked me», Ugric mythology, folklore, author's consciousness, Mansi culture,
For citation: Terentyeva, D.D. (2023). Author's consciousness of Yu. N. Shestalov and Mansi traditional culture (by the material of the story "When the sun rocked me"). Philology Bulletin of Surgut State Pedagogical University, 1 (13), 66-73. DOI 10.26105/ PBSSPU.2023.13.1.010 (in Russian).
Введение
В 1950-1960-е годы активно развивается творчество северных писателей, среди которых и начинающий свою литературную деятельность Ю.Н. Шесталов. Каждый из писателей стремился отразить в своих произведениях особенности национальной культуры, традиции, обычаи, ценности, а потому, осознанно или интуитивно, обращался к мифологической и фольклорной традиции. С.С. Динисламова отмечает, что «использование мифофольклорной традиции каждым из писателей отличается доминирующей направленностью: один автор ставит перед собой цель зафиксировать и сохранить данное наследие, другой - раскрывает специфику мифологического сознания народа через отношение героя к родной культуре, проблемам этноса, тем самым помогает читателю понять черты национального характера» [2, с. 12].
А.В. Пошатаева на материале прозы Ю. Рытхэу, С. Курилова, В. Сан-ги, Ю. Шесталова и других северных писателей исследует проблему, «как на новом витке социального и духовного развития совершенствуется художественное сознание народов Севера» [8, с. 8]; показывает, как творчески преломляется освоение и развитие «эстетического мировидения, заложенного как в простейших архаических мифах, так и в первоначальных фольклорных формах» [8, с. 8]. Наиболее ярко воплотить в творчестве специфику народной культуры, национального сознания, духовности, традиций и быта позволяет обращение писателя к фольклору.
Цель статьи - изучение особенностей авторского сознания Ю.Н. Шесталова как представителя традиционной культуры манси на материале повести «Когда качало меня солнце».
Материалы и методы
Материалом исследования послужила повесть Ю.Н. Шесталова «Когда качало меня солнце», в которой ярко отразились мифологические и фольклорные компоненты народного сознания культуры манси. Анализируемое произведение имеет сложное построение, композиционно делится на три части, каждая из которых включает себя отдельные главы и рассказы, составляющие единое целое.
Исследование базируется на комплексном подходе к изучению особенностей индивидуального сознания автора и включает в себя элементы культурно-исторического, герменевтического, биографического и мифопоэтического методов.
Терминологическое обоснование исследования
Философ и антрополог Л. Леви-Брюль связывал первые формы культуры (обряды, мифы) с феноменом коллективного сознания, с традицией. Под традицией понимается наследование культурного опыта, ценностей, составляющих достояние народа и человечества. Следует учесть, что специфика культурной традиции в художественном произведении воплощается посредством особенностей авторского сознания. В связи с этим авторское сознание, как отмечает Д.В. Ларкович, понимается как «ощущение собственной причастности конкретной творческой личности к определенной системе культурных ценностей, в условиях которой она самоопределяется, и в то же время ясное понимание своей
оригинальности и самостоятельности в соотнесении с факторами предшествующей традиции, связанное с выработкой индивидуально-ценностного отношения к этой традиции и персональных критериев художественной модальности. В этой взаимообусловленности коллективно-канонических установок культурной традиции и индивидуально-творческих интенций автора наглядно проявляется диалектика общего и частного» [5, с. 193]. Н.М. Мирошниченко дополняет эту трактовку, высказывая мысль, что авторское сознание «соотносимо со всем творчеством писателя в контексте его индивидуально-психических и культурно-духовных интенций. Именно в отношении так понятого авторского сознания возможно вести речь о его функционировании в культурно-литературном процессе эпохи и о его эволюции» [6, с. 127].
Результаты и обсуждение результатов исследования
Одну из важнейших особенностей традиционной духовной культуры представляет собой фольклор, воплощая в себе национальную память с древнейших времен и отражая национальную специфику каждого этноса. В.Е. Гусев в книге «Эстетика фольклора», представляя собственное определение фольклора, включал в данное понятие археологические, исторические, психологические, социологические, этнографические, литературоведческие, искусствоведческие аспекты его изучения [1, с. 4]. Одной из составляющих фольклора является сказка. Традиционно рассказывание сказок и сказаний, легенд, преданий предназначено не только для передачи информации или развлечения, но и приобщения человека, как правило, с раннего детского возраста, к духовному миру прошлого, сохранность которого обусловлена самой культурой, в том числе фольклором, мифологией, ритуалами и обрядовостью.
Думается, с той же целью к сказочным мотивам обращается и Ю.Н. Шесталов в главе «Когда мир был сказкой» анализируемой повести. Стоит отметить, что для народа манси сказка не является вымышленной историей. Так же как и миф, это повествование, передающее представления людей о мире и человеке. А.А. Пошатаева подчеркивает специфическое понимание писателями-северянами жизни природы и жизни человека, которое «уходит своими корнями в фольклор и мифологию единственными источниками знаний о прошлом народа, лишенного зафиксированной истории и летописной традиции» [8, с. 22]. Также Ю.Г. Хазанкович отмечает, что мировоззрение северян, которое формировалось на протяжении сотен и тысяч лет, получило свое живое отражение в национальной мифологии и фольклоре через обряды и ритуалы [2, с. 8].
Юван Шесталов - писатель, воспитанный в духе фольклорной, мифологической традиции. Воспитанный дедом, известным в народе шаманом, писатель вспоминает: «Я помню дедушкино жилище, на стенах которого висели луки, стрелы, колчаны, берестяная маска, торчали медвежьи когти, а в углу важно "сидела" медвежья голова - дух, которому поклонялись манси. Я видел, как у колдовского дерева перед священным огнем приносили жертвы. Я слышал камлание шаманов» [11, с. 4].
Не удивительно, что в его творчестве нашли отражение ценностные ориентации и мировоззрение прошлых поколений. Ю.Н. Шесталов
«принципиально обогащает и расширяет художественную интерпретацию целостной традиционной культуры народа ее научным осмыслением (история, этнография, филология)» [3, с. 51].
В повести «Когда качало меня солнце» мы отчетливо можем увидеть образы и символы, указывающие на связь рассказчика с предками и их историей. О. Соляр в статье «Изменение действительности» пишет: «Манси мыслят легендами и мифами. Во всяком случае, Юван Шесталов точно всю историю семьи переложил на цепочку легенд и былин, которые знает и помнит народ» [10, с. 51-52]. И сам писатель, перенимая мировоззрение предков (как, например, дед Ась-ойка), верит, что все мифологические герои и события еще живы и по сей день. Здесь отчетливо видно, что главным объектом размышлений Ю. Шесталова является человек, предстающий в образах различных персонажей, которые в своем единстве воплощают коллективное сознание посредством изменения и включения фольклора, то есть сказок и мифов, в текст. А. Никульков отмечает, что «Ю. Шесталов осознает свою особую миссию - сохранить, выразить, ввести в мировую культуру дух своего народа и его исторический опыт» [7, с. 273]. Автор стремится психологически точно воссоздать историю своего народа, осознать роль исторического опыта народа в духовном мире современного человека, перед которым стоит целый ряд проблем: сохранение языка, культуры, традиций, передача знаний между поколениями, развитие традиционных промыслов. Поэтому произведения Ю.Н. Шесталова пронизаны разного рода фольклорными жанрами: сказками, песнями, преданиями, а также соответствующими образами и мотивами.
Так, повесть «Когда качало меня солнце» предстает как энциклопедия народной жизни манси. В ней отражается история жизни северного народа, его быт, культура, верования. Открывается произведение образом сна, тревожными предчувствиями главного героя, звуками шаманского бубна - главным символом древнего наследия. Шаман - один из центральных образов на протяжении всего повествования. Он является связующим звеном между миром настоящего (земным, реальным) и миром прошлого (небесным, духовным). В повести Ю. Шесталова шаманство представлено образом дедушки. Именно он пытается спасти душу героя во время болезни и обращается к Мир-суснэ-хуму, благодаря которому, по поверью, и появились шаманы. Так начинается камлание, главный ритуал, который мог провести только шаман: «А в углу, перед красной шелковой занавеской, сидит дедушка. Под напевную музыку слов у него в руках дрожит топор, повязанный шерстяным поясом. Он говорит с духами, с нашими домашними богами, которые сидят в сундуке за этой красной занавеской. Он говорит, как поет. А поет, как говорит. И слов его мне не понять. То слова божественные. И говорит он волшебным языком, который не многим дано понять» [12, с. 40].
Композиционно повесть делится на три части, или, как отмечает С.С. Динисламова, три песни [4, с. 34]. Первая часть представляет собой настоящее. Здесь мы знакомимся с главным героем - сыном. Сам рассказчик предстает перед нами в облике мальчика. Как правило, образ ребенка воплощает несколько наивный взгляд на мир, особое детское видение,
не совпадающее с точкой зрения взрослого. Поэтому здесь появляются и темы, непосредственно связанные с темой детства. Например, образ матери, который отождествляется с солнцем. Во второй части герой обращается к прошлому. Но история жизни мальчика еще слишком коротка, поэтому во второй части она «переселяется» в образ отца - Солвала, который и передает чувства и мысли героя. Так, вторая часть открывается главой «Когда мир был сказкой». Обе части указывают на мотив памяти, обращения к прошлому. Но это не память отдельного человека, а сознание культурного прошлого целого народа, воплощенного в образе главного героя. Он часто обращается к воспоминаниям, где появляются отец и мать, дедушка, бабушка: «Отец... я помню то утро...», «Я помню, все помню. Ведь мы живем давно-давно. Как эти чайки, кулики, деревья, вода, небо, солнце», «Эта чуть седоватая и спокойная женщина снова навеяла на меня сны моего детства. Моя бабушка пришла ко мне из дремучей тайги. В первый раз я запомнил её в лесу. Была ли она до этого - не знаю. Наверно, была. Но я-то её помню с того самого мгновения, когда черника росла высокая-высокая, и я узнал её сладковатый запах, а голубика голубела» [13]. Всё это происходит когда-то раньше, в детстве, в то время, когда всё вокруг является волшебным и сказочным, когда солнце качает героя-младенца. Именно через Солвала писатель актуализирует в повести судьбу своего этноса.
Эпоха детства является особым периодом в мировоззрении героя. Это время, когда человек наиболее тесно связан с окружающим миром. Он способен воспринимать его, чувствовать, находиться с ним в единстве. Значимым является эпизод рождения ребенка, которым и открывается первая глава второй части под названием «Когда мир был сказкой». Первая деталь, на которую стоит обратить внимание, это способность новорожденного увидеть то, что недоступно даже шаману: «Он волшебник! - думала она. - Маленькие все волшебники. Пока у них нет зубов, они могут то, что великий шаман не может. Будущее могут предсказывать.» [12, с. 68].
Вторая деталь - обрядовость, соблюдение традиций: «А в большом рубленом доме, который стоял тут же рядом, знали, что родился ребенок, да не шли, чтоб не отпугнуть счастье. "Пусть подольше поговорит с духами, пусть наладит с ними отношения, - сказал отец. - Может, судьба будет у него другая, чем наша. И норов мороза пусть узнает. Жизнь не сахар. Пусть заметит это сразу.". Таким был обычай. Человек рождаться должен был не в доме, а в маленьком шалаше или в чуме» [12, с. 69]. Это обусловлено идеей, что родившийся ребенок приходит из мира небесного, мира духов. Пожелание отца оставить ребенка подольше с ними указывает на цельность человека и природы, их тесное слияние.
Интересен и момент знакомства героя с христианской культурой. Церковь Солвал воспринимает как традиционный для своей культуры чум: «Выше всех - два блестящих чума. В лучах утреннего солнца золотом сверкают их островерхие шапки. "Это, наверно, тот самый священный дом, в котором моют священной водой, дают новое имя, а главное, дарят рубашку", - не отводя глаз от горящих золотом куполов, думает Солвал» [12, с. 75]. Да и сама местность вокруг церкви навевает на героя опреде-
ленные воспоминания. Мыслями он возвращается вглубь прошлого, в древние времена язычества и жертвоприношений: «...мальчик берез не увидел. Лишь лиственницы да кедры по берегу стояли. Как воины из мансийской сказки, как идолы на священном месте жертвоприношений. На том мысу, где стоят лиственницы и сверкают купола церкви, есть дерево с тремя руками. <...> У этого дерева в старину, когда не было здесь попа в высокой шапке и с крестом на груди, были великие жертвоприношения» [12, с. 76]. С.С. Динисламова отмечает, что в художественном мире Ю. Шесталова мансийское язычество в столкновении с христианством всегда остается в своей древней чистоте, что также свидетельствует о жизнеспособности народа [4, с. 35].
Примечательно, что, несмотря на следование правилам, чуткость, восхищение церковью, волшебным звуком колокола, напоминающего голосистых великих духов, христианскую культуру герой не принимает и мысленно остается верен своей культуре: «А теперь здесь церковь. Поп хозяин, а не шаман. Но после церкви все равно манси и ханты идут к этому дереву и говорят другие слова, свои слова. Как ни мудр поп, он ничего в мансийском языке не понимает» [12, с. 76], «Много плоских богов смотрит со стены, только Солвал наблюдает за указательным пальцем отца (уговор был такой). Вот палец сделал волшебное движение, и Солвал в такт отцу стал кланяться этому духу. Теперь он знал, что это свой, мансийский бог. Поп думает, что Солвал крестится и молится его богу. Нет! Он ошибается. Солвал думает в этот миг о высоких деревьях, шумящих зеленой листвой, он солнцу молится, чтоб оно светило, реке глубокой дарит поклоны, чтоб та тоже была щедрой» [12, с. 78].
Созвучным мотиву памяти можно считать и мотив возвращения домой. Всё это - солнце, сказка, детство, ребенок - обращение к первоис-токам, что приходят из мифо-фольклорного мировоззрения. Возвращение к истокам возможно благодаря обращению к воспоминаниям, которые существуют в культурной памяти.
В третьей части повести Ю. Шесталов показывает послевоенное время в истории страны, в истории народа. Третья часть - это воспоминания Солвала-взрослого о своей трудовой деятельности в мирное время. Здесь, как и в предыдущих частях, можно заметить и мотив памяти, и мотив возвращения, что только подчеркивает авторский замысел.
У Ю. Шесталова фольклорное и мифологическое начала тесно переплетаются между собой. Отсюда возникают образы северных богов и духов, шаманов, камланий и одновременно волшебники, Медвежий праздник, загадки, символические числовые значения и повторы, свойственные сказкам. Фольклорные образы и мотивы участвуют в развитии сюжета, воссоздают картины национальной культуры и во многом отражают опыт народной жизни. Именно к этому опыту постоянно обращается рассказчик, когда сверяет свои мысли, чувства и ощущения со сказкой. Способность воспринимать фольклор, особенно сказку, отличительная черта человека, которую выделяет герой. Она делает его особенным, счастливым, восприимчивым к миру, способным мечтать: «И все же человеком быть лучше. Собаки не знают сказок. Они никогда не слушали
и не мечтали ни о чем. А Солвал много сказок слышал от бабушки, которая живет под горой в самой маленькой избушке» [12, с. 82].
Особое значение имеет вставная сказка, которую Солвалу рассказывает в детстве бабушка: «А больше всего Солвал любит сказки об Эква-пыгрисе. Это обыкновенный мальчик из мансийской сказки» [12, с. 83]. Имя Эква-пыгрись фигурирует, как правило, именно в мансийских сказках, в мифах же не встречатеся. В мифологии же это Мир-Суснэ-хум, сын Нуми-Тора, наблюдающий за миром. История об Эква-пыгрисе стала для Солвала символом мужества, находчивости, а сам сказочный герой -объектом подражания: «Он хочет быть умным, находчивым, как Эква-пыгрись. Добрым и щедрым человеком мечтает стать Солвал» [12, с. 93]. Именно через Солвала - собирательный образ мансийского народа -Ю. Шесталов передает судьбу не просто отдельного героя, а всего этноса.
Выводы
Традиционный миф в творчестве писателя пересекается с историей, личностью, человечеством. Автор конструирует образ героя-повествователя как носителя индивидуального сознания посредством использования мифологической основы в своем произведении. Обращаясь к мифу и фольклору, рассказчик сравнивает свое мироощущение, эмоции, мысли со сказкой, тем временем, когда существовало самое важное, и которого сейчас нет. Возникает мотив тоски по утраченной связи человека с природой, по единству и целостности с миром, духами и шаманами. Используя мифологическую и фольклорную основы, Ю. Шесталов подводит читателя к мысли, что мансийский народ считает природу своим общим домом, в котором люди сосуществуют в гармонии и согласии.
Литература
1. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1967. 319 с.
2. Динисламова С.С. Интерпретация мифологических сюжетов в произведениях Ювана Шесталова / / Финно-угорский мир. 2017. № 4 (33). С. 12-20.
3. Динисламова С.С. К вопросу о мифологической проблематике в творчестве Ю. Шесталова // Вестник угроведения. 2017. № 1 (28). С. 46-57.
4. Динисламова С.С. Образ народа в творчестве Ювана Шесталова // Вестник угроведения. 2017. Т. 7. № 2 (29). С. 31-38.
5. Ларкович Д.В. Авторское сознание как категория теоретического литературоведения // Современный русский язык: функционирование и проблемы преподавания. Сер. «Вестник российского культурного центра в Будапеште». 2019. Т. 33. С. 190-193.
6. Мирошниченко Н.М. Автор и авторское сознание как литературоведческие категории // Вопросы русской литературы. 2014. № 27(84). С. 110-128.
7. Никульков А. Край братства народов: Молодая литература Сибири // Молодая гвардия. 1973. № 4. С. 273-275.
8. Пошатаева А.В. Литературы народов Севера. Роль духовного наследия в художественном опыте современности: дис. ... д-ра филол. наук. М., 1989. 313 с.
9. Соляр О. Изменение действительности // Мансийская литература. М.: Литературная Россия, 2003. С. 47-61.
10. Хазанкович Ю.Г. Фольклорно-эпические традиции в прозе малочисленных народов России (на материале мансийской, ненецкой, нивхской, хантыйской, чукотской и эвенкийской литератур): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2009. 38 с.
11. Шесталов Ю.Н. Северное ускорение // Правда. 1977. 19 октября. С. 4.
12. Шесталов Ю.Н. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3. СПб.; Ханты-Мансийск: Фонд космического сознания, 1997. 528 с.
13. Шесталов Ю.Н. Тайна Сорни-най. Повести. М.: «Современник», 1987. URL: https://royallib.com/read/shestalov_yuvan/tayna_sorninay.html#0 (дата обращения: 02.02.2023).
References
1. Gusev, V.E. (1967). Aesthetics of folklore. Leningrad. 319 p. (in Russian).
2. Dinislamova, S.S. (2017). Interpretation of mythological plots in the works of Yuvan Shestalov. Finno-Ugric world, 4(33), 12-20. (in Russian).
3. Dinislamova, S.S. (2017). On the issue of mythological problems in the works of Yu. Shestalova. Bulletin of UgricStudies, 1(28), 46-57. (in Russian).
4. Dinislamova, S.S. (2017). The image of the people in the work of Yuvan Shestalov. Bulletin of Ugric Studies, vol. 7, 2(29), 31-38. (in Russian).
5. Larkovich, D.V. (2019). Author's knowledge as a category of theoretical literary studies. Modern Russian language: functioning and problems of teaching. Ser. "Bulletin of the Russian Cultural Center in Budapest", 33,190-193. (in Russian).
6. Miroshnichenko, N.M. (2014). The author and the author's consciousness as literary categories. Issues of the Russian literature, 27(84), 110-128. (in Russian).
7. Nikulkov, A. (1973). Krai bratstva narodov: Young literature of Siberia. Young guard, 4,273-275. (in Russian).
8. Poshataeva, A.V. (1989). Literature of the peoples of the North. The role of spiritual heritage in the artistic experience of modernity. Moscow. 313 p. (in Russian).
9. Solar, O. (2003).Changing reality. Mansiysk literature, 47-61. Moscow. (in Russian).
10. Khazankovich, Yu.G. (2009). Folklore-epic traditions in the prose of the small nations of Russia (on the material of Mansi, Nenets, Nivkh, Khanty, Chukchi and Evenki literature). Moscow. 38 p. (in Russian).
11. Shestalov, Y.N. (1977). Northward acceleration. Pravda. Oct. 19. p. 4. (in Russian).
12. Shestalov, Y.N. (1997). Collected works: in 4 vols. Vol. 3. St. Petersburg; Khanty-Mansiysk. 528 p. (In Russian).
13. Shestalov, Y.N. (1987). The mystery of Sorni-nai. Stories. Moscow. Retrieved from: https://royallib.com/read/shestalov_yuvan/tayna_sorninay.html#0 (in Russian).
Статья поступила в редакцию 09. 02.2023; одобрена после доработки и рецензирования 20.03.2023;
принята к публикации24.03.2023.
Received: Feb 09,2023 Approved: March 20,2023 Accepted: March 24, 2023
