CC BY
3Закон и право. 2024. № 10. С. 141-148. Law and legislation. 2024;(10):141-148.
Научная статья УДК 347.115
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-10-141-148 EDN: https://elibrary.ru/JYYCQD
NIION: 1997-0063-10/24-515 MOSURED: 77/27-001-2024-10-715
Автономия как определяющий принцип негосударственного правового регулирования
Виталий Алексеевич Максимов1, Светлана Борисовна Гладкова2
1 Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской
Федерации, Санкт-Петербург, Россия
2 Луганская академия Следственного комитета Российской Федерации, Луганск, Россия
Аннотация. В статье рассматриваются теоретические подходы и концепции реализации статуса автономии как права государства, ассоциаций или отдельных людей принимать собственные законы в различных правовых системах, а также противоречивый характер природы автономии как необходимого и в то же время нежелательного явления.
Так, сторонники либерального подхода придерживались концепции персональной автономии, в то же время авторы противоположной теории придерживались и развивали концепцию коллективной автономии, действующей в интересах общества в целом. Концепция конфиденциальности, как территориальной, так и поведенческой, определена в качестве принципа негосудартсвенного правового регулирования.
Ключевые слова: автономия воли, персональная автономия, коллективная автономия, государство, негосударственное правовое регулирование.
Для цитирования: Максимов В.А., Гладкова С.Б. Автономия как определяющий принцип негосударственного правового регулирования // Закон и право. 2024. № 10. С. 141 —148. https://doi.org/10.24412/ 2073-3313-2024-10-141-148 ББЫ: https://elibrary.ru/JYYCQD
Original article
Autonomy as the defining principle of non-state legal regulation
Vitaly A. Maksimov1, Svetlana B. Gladkova2
1 St. Petersburg law institute (branch) of the University of the prosecutor's office
of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia
2 Lugansk academy of the Investigative committee of the Russian Federation, Lugansk, Russia
Abstract. The article examines theoretical approaches and concepts of the implementation of the status of autonomy as the right of the state, associations or individuals to make their own laws in various legal systems, as well as the contradictory nature of the nature of autonomy as a necessary and at the same time undesirable phenomenon.
Thus, the supporters of the liberal approach adhered to the concept of personal autonomy, while the authors of the opposite theory adhered to and developed the concept of collective autonomy acting in the interests of society as a whole. The concept of confidentiality, both territorial and behavioral, is defined as a principle of non-governmental legal regulation.
Keywords: autonomy of will, personal autonomy, collective autonomy, state, non-governmental legal regulation.
For citation: Maksimov V.A., Gladkova S.B. Autonomy as the defining principle of non-state legal regulation // Law and legislation. 2024;(10):141—148. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-10-141-148 EDN: https://elibrary.ru/JYYCQD
© Максимов В.А., Гладкова С.Б. М., 2024. LAW & LEGISLATION • 10-2024
В либеральном обществе личная автономия считается важной для способности вести осмысленную жизнь [16, с. 35]. Ее приравнивают к целостности, независимости, достоинству, индивидуальности, самопознанию, ответственности. Ее определяют путем установления таких характеристик, как свобода от обязательств, самоутверждение, рефлексия, осознание собственных интересов и т.д. [17; 18].
Хотя право на автономию не было официально признано в большинстве западных правовых систем как юридическое право, его значение нередко упоминается в судебных делах и в юридической науке. Более того, некоторые ученые, правозащитники выступают за признание личной (персональной) автономии как юридического права. Например, Джозеф Раз признает автономию как «завершающую ценность» [15, с. 265] и обсуждает способность государства содействовать личной (персональной) автономии членов общества.
Автономию связывают с убеждениями, действиями, мотивами для действий, волей других лиц, с правилами и т.п. [9; 16; 25;]. Она может рассматриваться в различных аспектах — юридическом, социальном, моральном, политическом, этическом. В литературе также предлагают как содержательный, так и процедурный подходы к ее определению [7, с. 4].
Автономия приобретает характеристику призыва, имеет универсальное значение, но при этом следует признать существование существенной разницы в практике ее реализации в различных правовых системах.
Профессор М. Селлерс отмечает, что автономия имеет универсальную привлекательность, но ее воплощение значительно отличается. Автономия, в самом простом и естественном смысле, означает самоуправление: право государств, или ассоциаций, или отдельных людей принимать собственные законы для себя. Таким образом, автономия — это способность делать то, что хочется, без ограничений. Однако автономия отличается тем, что она предполагает определенную меру самоограничения. Эта разница сама по себе недостаточна для оправдания популярности концепции [17, с. 8].
Существуют важные различия между индивидуальной и коллективной автономией. Лица непосредственно пользуются свободой. Мы все должным образом наслаждаемся и получаем пользу от того, что можем регулировать собственную жизнь (с учетом ограничений, возложенных на нас ради общего блага). Угнетение
возникает из-за ограничений, наложенных по основаниям, не связанным с общим благом. Таким образом, люди должны пользоваться самостоятельностью и должны иметь определенную меру самоуправления.
Однако группы людей в этом отношении отличаются от индивидов. Стремление группы к самоуправлению полностью исходит от благосостояния людей, находящихся в ней, и других членов общества в целом, потому что группы не могут иметь единой автономной воли или суждения, как это происходит у людей-индивидов. Поэтому часто бывает так, что когда группы принимают решения, автономия отдельных членов группы будет ограничена. Это делает процесс, благодаря которому группы принимают решения, чрезвычайно важным. Необходимо принимать решения для блага общины в целом, а не для отдельного блага доминирующих элит [17, с. 12].
Несмотря на очевидную центральную роль персональной автономии и признание права на автономию, хотя либеральная концепция и создает предварительную основу для развития права на личную автономию, мы согласны с теми авторами, которые утверждают, что либеральная концепция персональной автономии недостаточна по нескольким причинам, и поэтому должна дополняться концепцией коллективной автономии [18, с. 110].
Во-первых, либеральная концепция подчеркивает индивидуальность и независимость человека и изображает автономию как внутренний, изолированный процесс. Таким образом, либеральная концепция затрудняет определение роли других, в том числе государства, в активном продвижении личной автономии.
Во-вторых, индивидуалистическая направленность приводит к неточной концептуализации личности и персональной автономии, поскольку на самом деле люди не отделяются друг от друга, а, наоборот, встраиваются в сети отношений [3, с. 115], в которых уже актуализируется вопрос коллективной автономии.
Более адекватную концептуализацию права на персональную автономию может обеспечить реляционный учет личной самостоятельности с учетом права на коллективную автономию. Речь идет о необходимости учета социальных взаимодействий и отношений, при помощи которых развивается автономия. Хотя много ученых-либералов концептуализируют автономию как чисто рациональный и внутренний процесс рассмотрения своих вариантов и раздумий над сво-
ЗАКОН И ПРАВО • 10-2024
ими предпочтениями, реляционные ученые концептуализируют это как более динамичный процесс [10, с. 112-113].
Большинство людей развивают свою самостоятельность и принимают автономные решения, обучаясь и консультируясь с другими. Более того, эмоции и впечатления людей (а не только их рациональность и ум) влияют на их решения, предпочтения и выбор.
Тем не менее концептуализация лиц как присущих им реляционных переживаний не противоречит их индивидуальности. Иными словами, личностная автономия в ее реляционной концептуализации лучше всего понимается как синергия между индивидуальностью и взаимосвязанностью людей и позволяет учесть принцип коллективной автономии также. Мы считаем, что задуманная синергия должна служить основой для артикуляции права на персональную автономию [9, с. 558; 25, с. 13].
Либеральная наука определяет личную (персональную) автономию как способность человека быть автором собственной жизни, определять свое «самоправо» и делать собственный выбор.
По словам Дж. Раза, автономный идеал — это контроль человека над его собственной судьбой путем ряда постоянных выборов на протяжении всей его жизни [15, с. 76; 23, с. 23]. Такие выборы могут быть анекдотическими или существенными, краткосрочными или долгосрочными.
Философ Гарри Франкфурт добавляет к этому определению указание на последовательность и согласованность такого выбора с ценностями, личностью и моралью человека. Личная (персональная) автономия, иначе говоря, связана со способностью жить по собственному жизненному плану, принимая конкретные решения, соответствующие ему [22, с. 70].
Для того чтобы вести самостоятельную жизнь, иметь собственные мысли, волю и предпочтения, человеку нужно быть аутентичным, т.е. быть продуктом его свободной воли, а не развиваться как личность через принуждение или манипуляции. При этом не нужно, чтобы выбор был «свободен» от внешних социальных влияний, но их следует осознанно и активно формулировать, исследовать и выбирать самому человеку. Выбор, который человек делает вынужденно, не является аутентичным и, следовательно, не является автономным.
Выбор, который является результатом манипуляций, также не является автономным. В основе концептуализации автономии — рацио -нальный и разумный индивидуальный агент.
Агент, способный рассмотреть возможные последствия своего выбора и проверить соответствие между выбором и предпочтениями, а также между выбором и своим жизненным планом [5, с. 112]. Рациональность и ум позволяют агенту отделять себя от других, углублять свою независимую мысль и неповторимый характер, быть предприимчивым и новаторским. Они также дают возможность отвечать за собственные действия и выбор.
Рациональный выбор, по мнению философа Дж. Дворкина, включает, среди прочего, нормы, ценности и правила, которые усваиваются и приобретаются из социальной среды [7, с. 56].
Хотя агент не может контролировать эти нормы и значения, они не нарушают свою автономию. Напротив, автономия должна быть реалистичной и жизнеспособной, и если бы условием автономии была полная независимость выбора от его социальной среды, ее нельзя было бы достичь. Итак, Дж. Дворкин уверяет, что учет потребностей других людей является законной частью автономного процесса принятия решений [7, с. 62].
Многие критики высказывались против индивидуалистического характера концепции персональной автономии, разработанной либеральной наукой. Некоторые из них специально направлены на концептуализацию автономного процесса как внутреннего, декартового процесса: человек обычно воспринимается, по мнению критиков, как внутренняя цитадель, в которой происходит процесс. Проблема с такой концептуализацией является двоякой.
Во-первых, это ограничивает способность сформулировать обязанность государства (и других) активно содействовать личной автономии, поскольку такое участие может восприниматься как принуждение и манипуляция, как упоминалось выше.
Во-вторых, он передает частичный и неточный образ автономии [26, с. 198].
На самом деле основная часть выборов и предпочтений развивается и формируется путем обсуждения их с другими субъектами, путем консультаций, а в более широком смысле — взаимодействия с другими лицами. И в этом контексте приобретает широкое значение концепция коллективной автономии.
Отдельные ученые также демонстрируют, что в западной культуре человек считается автономным, если он свободен от коллективных и общественных ограничений. Однако, как утверждает Дж. Недельски, ни один человек не являет-
LAW & LEGISLATION • 10-2024
ся абсолютно независимым от других, и, что еще важнее, развитие личной автономии вытекает из — и происходит внутри — зависимостей людей друг от друга [13, с. 34].
Философ Дж. Кристман высказывает аналогичное утверждение, подчеркивая, что каждый человек по своей сути зависит от других лиц, учреждений, социальных групп, социальных норм, и, следовательно, развитие персональной автономии зависит от всех этих коллективных образований [10, с. 113; 1, с. 6].
Другими словами, представление об автономных лицах как о сущностно независимых и отсоединенных друг от друга приводит к ошибочному представлению о личности и личной автономии, и, следовательно, может привести к ошибочному представлению о праве на автономию.
Еще одно направление критики сосредоточено на абстрактности автономного человека. Как часть внутренней, индивидуалистической концептуализации автономного человека либеральная наука подчеркивает рациональность и разум человека, игнорируя физические и эмоциональные аспекты. Абстрактному человеку не хватает каких-либо характеристик, отличающих его от других лиц, таких, как цвет кожи, пол, физические недостатки, эмоции и чувства; и незнание физических или эмоциональных аспектов служит основой для либеральной концептуализации равенства и прав [2, с. 14].
Критики либеральной концепции автономии также подчеркивали неадекватное внимание либеральных ученых к проблеме социализации. Философ Диана Майерс определяет социализацию как деликатные социальные процессы, которые трудно заметить и определить, но, тем не менее, которые чрезвычайно влияют на принадлежность человека к его сообществу. Эти процессы встроены в широкие социальные системы и во многие социальные арены (такие, как семья, рабочее место, сообщество, средства массовой информации, популярная культура и т.п.) и формулируют свои преимущества, ценности, убеждения, стремления и т.п. [12, с. 80].
Социализация личности имеет решающее значение для саморазвития и самостоятельности, поскольку дает ей возможность обосноваться в определенном сообществе и обществе и иметь чувство принадлежности и уверенности, получая образование и усваивая общественные ценности. Реально нельзя избежать социализации, и любая попытка ее избежать может привести к изоляции, которая нарушает автономию [21, с. 121; 27, с. 21].
Однако социализация имеет и некоторые «темные» стороны. Под ее влиянием трудно различить аутентичный выбор и выбор, который вытекает из принудительной адаптации к социальным нормам. Более того, в условиях устойчивой социализации люди могут выбирать жизнь, которую нельзя считать автономной [6, с. 221].
Этот фокус не влечет за собой возврата к абстрактной концепции персональной автономии [14, с. 64]. Сторонники концепции коллектив -ной автономии указывают на существующую связь между индивидуальностью и отношениями личности с другими лицами, а также на их взаимозависимость и взаимную конструктивность. Индивидуальность развивается и совершенствуется в рамках личных отношений, и в то же время конструктивные отношения могут развиваться и совершенствоваться только между отдельными индивидами, значительной частью обращаясь к коллективной автономии.
Аналогично, как отмечает Дж. Недельски, личность и автономия человека развиваются и трансформируются через его отношения со своим сообществом, а сообщество трансформируется и меняется через выбор лиц, которые его составляют [цит по: 20, с. 603].
Первый вопрос, который следует задать при оценке коллективной автономии, должен заключаться в том, полезна ли сама группа и служит ли она общей пользе своих членов и общества в целом. Например, преступные банды должны пользоваться гораздо более узкой зоной автономии, чем римско-католическая церковь; а римско-католическая церковь должна иметь более ограниченную автономию, чем неправительственные организации. Коллективная автономия должна зависеть от целей, для которых группа существует, и определять, насколько хорошо группа служит этим целям [1, с. 2; 11, с. 8;].
Институты гражданского общества оправданно претендуют на наиболее широкий простор автономии по сравнению с другими организациями, которые могут функционировать в обществе [1, с. 237; 8, с. 1098; 17, с. 1; 19, с. 102].
Профессор П. Хорвиц не случайно отмечает, что все санкционированные организации, даже очень важные, не могут претендовать на значительную зону автономии. Такой подход ослабил бы суверенные права государства до не-узноваемости [24, с. 82].
Критерий П. Хорвица заключается в том, что те институты, которые подпадают под действие
ЗАКОН И ПРАВО • 10-2024
Первой поправки к Конституции США, т.е. университеты, церковь, средства массовой информации и другие лица, образующие так называемые «инфраструктуры свободного выражения», занимают особое место в обществе, ведь «играют центральную роль в формировании и распространении общественного дискурса», способствуют самореализации и важны в социальной среде, могут ограничивать сферу действия правительства и т.п. [24, с. 83].
Кстати, именно этот критерий — центральная роль в формировании и распространении общественного дискурса — ученым назван определяющим для характеристики институтов гражданского общества.
Автономия при этом должна рассматриваться не как определенное проявление диспозитив-ности, т.е. правореализационного полномочия, производного от воли государства, а как социальный источник права, имеющий иной (негосударственный) характер власти и находящий проявление в возможности самостоятельно формировать объективное право, отдельный правовой порядок, который не нарушает, но существует автономно от государственного.
Гражданское общество, которое выступает особой автономной общественной сферой, отделенной от государства, экономики и семьи, является важной гарантией обеспечения индивидуальной автономии. При этом от самого государства требуется способствовать развитию гражданского общества, в том числе обеспечивая его автономию институтов, возможность урегулирования ими соответствующей сферы общественных отношений. Тем более, что государство не предоставляет им автономию — оно лишь обязуется ее уважать [21, с. 121]. Это важная исходная основа осуществления корпоративного нормотворчества.
Уже в 1910 г. В. Романо определил нормативную прерогативу сторон, участвующих в коллективных переговорах, как выражение автономного правового порядка, оспаривающего властные полномочия государства. Согласно В. Романо, установление устоявшихся правил коллективным субъектом создает «два четких правовых порядка». В свете этого встает вопрос о негосударственном правовом регулировании, которое должно рассматриваться в право-плюралистических пределах. Юридически-плюралистический подход является целесообразным, поскольку он позволяет нам видеть, что, с одной стороны, осуществление коллективных прав может регулироваться по-разному
в зависимости от цели самой правовой системы, а с другой — коллективное образование, основываясь на принципе автономии, обладает автономными нормативными возможностями для регулирования отношений, в которых оно задействовано [цит по: 4].
В значительной степени право на персональную автономию, если оно осмысливается в реляционном отношении, — это ответственность государства за обеспечение существования конструктивных отношений в жизни своих граждан. В большинстве случаев государство не несет ответственности за обеспечение своих граждан отношениями самими по себе; такая ответственность имеет место достаточно редко. Скорее ответственность государства заключается в том, чтобы обеспечить существующие отношения, которые являются достаточно конструктивными, усилить конструктивность таких отношений, исправить деструктивные (если это возможно) и помочь людям оставить нежелательные разрушительные отношения.
Тем не менее некоторые отношения действительно обеспечиваются самим государством, например, отношения среди государ -ственных учебных заведений, между учреждениями социального обеспечения и получателями их услуг и т.п.
Несмотря на реляционную концепцию обязанности государства по содействию персональной автономии, недостаточно контролировать содержание учебных планов и уровень педагогического мастерства преподавателей школ, также недостаточно обеспечить получателей образовательных услуг материальными средствами. Они, конечно, очень важны для способности вести автономную жизнь и развивать свою самостоятельность, но их недостаточно. Реляционный подход требует, чтобы отношения в этих учреждениях были конструктивными.
Отношения между детьми и учителями должны способствовать и развивать личную самостоятельность детей. И хотя отношения между учреждениями социальных услуг и их получателями являются иерархическими по своей природе и основываются на зависимости, это не означает, что они обязательно должны быть патерналистскими, как они обычно воспринимаются (и, как правило, так и есть). Зато, согласно реляционному подходу к персональной автономии, такие отношения могут и должны способствовать самостоятельности не только несмотря на присущую им зависимость, но и из-за этой зависимости.
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 10-2024
Итак, с одной стороны, государство может способствовать конструктивным отношениям как между людьми, так и между отдельными личностями и государственными или полугосударственными учреждениями. Это также может предотвратить деструктивные отношения и принудительную социализацию.
С другой стороны, само государство может быть источником патерналистских (или даже деструктивных) отношений и служить агентом принудительной социализации. Более того, возложение на государство ответственности за содействие самостоятельности лица, в частности ответственности за конструктивные отношения в жизни людей, вызывает беспокойство массовым вмешательством государства в частную сферу.
Дж. Недельски признает, что реляционная артикуляция законных прав и правил действительно может привести к расширению присутствия государства в частной жизни и усилению принудительной силы коллектива над человеком. Именно поэтому подчеркивается важность коллективной автономии, реализации принципа автономии в деятельности корпораций, что позволяет сбалансировать потребность человека во взаимодействии, в социализации, с одной стороны, и необходимость соблюдения соответствующих границ вмешательства в его персональную автономию — с другой.
В принципе автономии заложено перманентное уважение правопорядка к индивиду и признание верховенства его воли в сфере частного права, возможность осуществлять саморегулирование. Только через предоставление свободы индивиду раскрывается отношение к частному субъекту как к лицу, которое наделено достоинством и возможностью управлять своей жизнью, в том числе путем объединения с другими людьми.
В то же время следует понимать, что автономия не подвергается прямому риску, когда люди делают неправильный выбор. На самом деле сущность автономии — это способность делать выбор, полезный для себя. Такой выбор преуменьшается, когда его делают вынужденно (не свободно).
Еще одна распространенная ошибка — считать, что автономия всегда является желанной. Есть очень много сфер нежелательного выбора, когда людям не следует позволять делать свободный выбор, поскольку такой выбор может иметь очень опасные последствия.
Концепция конфиденциальности также порождает определенные достаточно распростра-
ненные ошибочные выводы. Распространено, в частностти, заблуждение, что любой общественный интерес перевешивает все личные права. Защита границ персональной автономии может потребовать очень широких правил, которые бы обеспечивали защиту от нежелательного поведения. Конфиденциальность также имеет как территориальную, так и поведенческую составляющую. Например, персональная автономия имеет большее значение в собственном доме, чем на улице или в другом публичном месте, где существует гораздо большая вероятность вступить в контакт с другими людьми.
Общее благо не обязательно способствует воплощению всех личных желаний. Но справедливая правовая система должна признавать определенные формы личного поведения, которые она не поддерживает и не должна поддерживать.
Список источников
1. Автономия и вызовы либерализму. Новые эссе / Под ред. Дж. Кристмана, Дж. Андерсона. Cambridge University Press, 2005. 383 с.
2. Берман П.С. Глобальный правовой плюрализм. Юриспруденция права за пределами границ. Cambridge University Press, 2012. 28 с.
3. Браудо-Бахати. К реляционной концептуализации права на личную автономию / / Журнал гендера, социальной политики и права. 2018. Т. 25:2. С. 114-130.
4. Вагнер М. Негосударственные субъекты. Институт Макса Планка по сравнительному публичному праву и международному праву. Гей-дельбергский и Оксфордский университеты. 2009: ssrn.com/abstract=2661832
5. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его соперники. Лондон: Hamish Hamilton Ltd, 1994. 240 с.
6. Гриффин Дж. О правах человека. Oxford University Press, 2009. 339 с.
7. Дворкин Дж. Теория и практика автономии (Кембриджские исследования философии). Кембридж: Изд-во Кембриджского ун-та, 1988. 188 с.
8. Индекс устойчивости для Центральной и Восточной Европы и Евразии, 13-е изд. Июнь 2010 г. // https://cesd.az/usaid_report.pdf
9. Коэн-Альмагор Р. Между автономией и государственным регулированием: эластичный патернализм Дж.С. Милля // Философия. 2012. Т. 87. Вып. 04. С. 557-582.
ЗАКОН И ПРАВО • 10-2024
10. Кристман Дж. Реляционная автономия, либеральный индивидуализм и социальная конституция самостей. Phil. Stud. 2004. С. 112—143.
11. Личная автономия, частная сфера и уголовное право / Сравнительное исследование / Под ред. П. Олдриджа и Ч. Брэнтса. Hart Publishing Оксорд и Портленд. 274 с.
12. Мейерс Д. Т. Личность, общество и личный выбор. Columbia Univ Pr; 1-е изд. 1989. 287 с.
13. Неделъски Дж. Отношения права. Реляционная теория личности, автономии и права. Oxford University Press, 2013. 560 с.
14. Пико делла Мирандола Дж. О достоинстве человека / Пер. А.Р. Гапонигри. Gateway Editions, 1996. 71 с.
15. Раз Дж. Мораль свободы. Изд-во Оксфордского ун-та, 1988. 435 с.
16. Ростболл Ч.Ф. Автономия и источники политической нормативности / Подготовлено для выступления на ежегодном собрании Американской ассоциации политической науки 2009 г. Торонто, Канада. 3 — 6 сентября 2009 г. 37 с.
17. Селлерс М. Введение в ценность автономии в праве / Автономия в праве. Springer, 2008. С. 1—10.
18. Сикман Дж.-Р. Логика автономии: право, мораль и автономное рассуждение (закон и практический разум). Hart Publishing, 2012. 262 с.
19. Сукси М. Характеристики автономии против федерализма // Управление субъектами государства через территориальную автономию (сравнительное исследование конституционно -го права полномочий, процедур и институтов). Springer, 2011. С. 101—108.
20. Тейлор Р. С. Кантовская автономия личности. Политическая теория. 2005. С. 602—628.
21. Терборн Г. Неоднозначные идеалы и проблемные результаты: демократия, гражданское общество, права человека и социальная справедливость. Реальность демократии и ответственность / / Тр. 6-й пленарной сессии Папской академии социальных наук. 23 — 26 февраля 2000 г. Ватикан, С. 121—150.
22. (Франкфурт Г.Г. Свобода воли и понятие личности. J. PHIL. 1971. Т. 5, 20. С. 68—104.
23. Хассун Н. Раз о праве на автономию. Eur. J. Phil. 2011. С. 22—66.
24. Хорвиц П. Институты Первой поправки. Кембридж и Лондон: Изд-во Гарвардского ун-та, 2013. 384 с.
25. Цвет Янчич О. Конфиденциальность и автономия в сербском семейном праве / / Меж-дунар. журнал юриспруденции семьи. 2013. 29 с.
26. Энгелъ Ч. Конституционные рамки частного управления // Немецкий юрид. журнал. 2004. Т. 05. № 03. С. 197—236.
27. Эшфорт Блейк Э, Фред Мэйл. Теория социальной идентичности и организация. Acad. Mgmt. Rev. 1989. Т. 14. С. 20—31.
References
1. Autonomy and challenges to liberalism. New essays / Edited by J. Christian, J. Anderson. Cambridge University Press, 2005. 383 p.
2. Berman P.S. Global legal pluralism. Jurisprudence of Law beyond Borders. Cambridge University Press, 2012. 28 p.
3. Braudo-Bahati. Towards the relational conceptualization of the right to personal autonomy // Journal of Gender, Social Policy and Law. 2018. Vol. 25:2. Pp. 114—130.
4. Wagner M. Non-state actors. Max Planck Institute for Comparative Public Law and International Law. Heidelberg and Oxford Universities. 2009: ssrn.com/abstract=2661832
5. GellnerE. Conditions offreedom. Civil society and its rivals. London: Hamish Hamilton Ltd, 1994. 240 p.
6. Griffin J. About human rights. Oxford University Press, 2009. 339 p.
7. Dworkin J. Theory and Practice of Autonomy (Cambridge Studies in Philosophy). Cambridge: Cambridge University Publishing House, 1988. 188 p.
8. Sustainability Index for Central and Eastern Europe and Eurasia, 13th ed. June 2010 // https:// cesd.az/usaid_report.pdf
9. Cohen-AlmagorR Between autonomy and state regulation: J.S. Mill's elastic paternalism // Philosophy. 2012. Vol. 87. Issue 04. Pp. 557—582.
10. Christian J. Relational autonomy, liberal individualism, and the social constitution of the self. Phil. Stud. 2004. Pp. 112—143.
11. Personal autonomy, private sphere and criminal law / Comparative research / Edited by P. Aldridge and C. Brens. Hart Publishing Oxford and Portland. 274 p.
12. Myers D. T. Personality, society and personal choice. Columbia Univ Pr; 1st ed. 1989. 287 p.
13. Nedelsky J. The relationship is right. Relational theory of personality, autonomy and law. Oxford University Press, 2013. 560 p.
14. Pico Delia Mirandola J. On the dignity of man / Translation A.R. Gaponigri. Gateway Editions, 1996. 71 p.
LAW & LEGISLATION • 10-2024
15. Raz J. The morality of freedom. Oxford University Press, 1988. 435 p.
16. Rostboll Ch.F. Autonomy and Sources of Political Normativity / Prepared for the exhibition at the Annual Meeting of the American Political Science Association 2009, Toronto, Canada. September 3 - 6, 2009. 37 p.
17. Sellers M. Introduction to the cost of autonomy in Law / autonomy in Law Springer, 2008. Pp. 1-10.
18. Sikman J.-R. Logic of autonomy: law, morality and autonomous reasoning (law and practical reason). Hart Publishing, 2012. 262 p.
19. Suksi M. Characteristics of autonomy versus federalism // Management of state subjects through territorial autonomy (comparative study of the constitutional law of powers, procedures and institutions). Springer, 2011. Pp. 101—108.
20. Taylor R.S. Kant's autonomy of personality. Political theory. 2005. Pp. 602—628.
21. Terborn G. Ambiguous ideals and problematic results: democracy, civil society, human rights and
social justice. The reality of democracy and responsibility / / Tr. 6th plenary session of the Pontifical Academy of Social Sciences. February 23 — 26, 2000 Vatican City. Pp. 121—150.
22. Frankfurt G.G. Freedom of will and the concept of personality. J. PHIL. 1971. Vol. 5. № 20. Pp. 68—104.
23. Hassoun N. Once on the right to autonomy. Eur. J. Phil. 2011. Pp. 22—66.
24. Horwitz P. Institutions of the First Amendment. Cambridge and London: Harvard University Publishing House, 2013. 384 p.
25. Tsveich Jancic O. Confidentiality and autonomy in Serbian family law // International. Family Law Journal. 2013. 29 p.
26. Engel Ch. The constitutional framework of private governance / / German jurist. journal. 2004. Vol. 05. № 03. Pp. 197—236.
27. Ashford Blake E, Fred Mail. Theory of social identity and organization. Acad. Mgmt. Rev. 1989. Vol. 14. Pp. 20—31.
Информация об авторах
Максимов В.А. — кандидат юридических наук, доцент, лоцент кафедры гражданско-правовых дисциплин
Гладкова С. Б. — кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры государственно-правовых и гражданско-правовых дисциплин
Вклад авторов: авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Статья поступила в редакцию 08.08.2024; одобрена после рецензирования 08.09.2024; принята к публикации 14.09.2024.
Information about the authors
Maksimov V.A. — candidate of legal sciences, associate professor, associate professor of the department of civil law disciplines
Gladkova S.B. — candidate of economic sciences, associate professor, associate professor of the department of state and civil law disciplines
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
The article was submitted 08.08.2024; approved after reviewing 08.09.2024; accepted for publication 14.09.2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 10-2024
