CC BY
249
виях микросоциального конфликта, выступает частным случаем социальной адаптации предлагаемой Э. Дюркгеймом. Согласимся, что в условиях экстремальной ситуации дезадаптация личности может быстрее выходить за пределы качественной определенности адаптационного процесса, при которой возникает патологическая форма адаптации, а социально-психологическая дезадаптация влечет за собой качественную трансформацию приспособительного процесса. Самоубийства связываются с потерей смысла себя, смысла жизни, потерей окружающего социального мира (что собственно не всегда происходит в экстремальных, динамичных ситуациях). Нам видится, что рассогласование личностно-социальной системы возможен при асинхронности динамик индивидуального - личностного - социального (когда что-то статично, а что-то динамично изменяется). В этом случае неминуемо возникает субъективно оцениваемый «фактор утраты», аномии. Генезис суицида содержит фазы характеризующиеся «созерцанием», «вязкостью», «отрешенностью», «пассивностью», а «организация» суицида требует соответствующих «безмолвных» социальных условий. В. Франкл указывал, что связанная с этим экзистенциальная тревога переживается как ужас перед безнадежностью, ощущение пустоты и бессмысленности, страх вины и осуждения. Что требует соответствующей адаптационной стратегии, деструктивной, по сути. Адаптация к анормальным условиям (как внутренним, так и внешним) приводит к формированию аномалии. «Адаптационные процессы отличаются потребностью в самоактуализации и преодолении, способности изменять окружающую среду и самого себя. Дезадаптация всегда останется незавершенным процессом (если речь идет о социуме) или состояния (в личностном смысле)... Социальная дезадаптация состоит из совокупности состояний отдельных членов социума» [2].
А.Г. Амбрумова обращает внимание «на существенные особенности личности и характера суицидо-опасного контингента лиц, такие, например, как конституциональная ригидность эмоций, перемещение личностных ценностей в системе, наличие у человека «актуальной» системы ценностей, неконформность установок в мышлении; такие особенности условий раннего воспитания, как гиперопека, искажающая в дальнейшем модус принятия решения и вырабатывающая в личности человека несамостоятельность и симбиотичность» [1]. Действие вышеперечисленных факторов растянуто во времени, дезадаптация личности наступает не сразу. Ученые обнаружили, что лица, склонные к суициду, по-видимому, не испытывают больших стрессов в своей жизни, чем другие; у них низкая стрессоустойчивость. Значимые потери они склонны абсолютизировать, опираясь на принцип - все или ничего, что не дает возможность конструктивного продления процесса адаптации. В данной модели важную роль играют социальная изоляция/интеграция индивида (Дюркгейм Э.), то есть степень, согласно которой человек чувствует себя частью большой группы, особенно, когда такая проблема встает перед ним внезапно [3].
Рассматривая сложное многофакторное явление необходимо опираться на то, что не существует какой-либо единственной причины его возникновения и протекания, оно является результатом множества факторов, учитывая которые мы можем трансформировать адаптационные стратегии.
Литература:
1. Амбрумова А. Г. Суицидальное поведение как объект комплексного изучения // Комплексные исследования в суицидо-логии. Сборник научных трудов.- М.: Изд. Моск. НИИ психиатрии МЗ СССР, 1986. - С. 7-25.
2. Анохин А.М. Этносоциальная педагогика: феноменология адаптации и дезадаптации личности в межэтническом пространстве. Монография. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2003. - 200 с.
3. Суицидология. http://psyera.ru/suicidologiya-2146.htm
4. Татевосян А. С. Суицидальность - концептуальная точка зрения // Стрессология - наука о страдании. - Ереван: Изд-во Мегаполис, 1996. - 321 с.
АУТОАГРЕССИЯ У ДЕТЕЙ С ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕПРИВАЦИЕЙ И АУТИЗМОМ
М.К. Бардышевская
МГУ им. М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия E-mail автора: marinabard@yandex.ru
В рамках модели уровневого развития аффективно-поведенческих комплексов сравниваются особенности аутоагрессии у детей, воспитывающихся в закрытых детских учреждениях, и у детей с аутизмом.
Ключевые слова: аутоагрессия, дети, психическая де-привация, аутизм.
Целью исследования является выделение различных клинико-психологических вариантов ау-тоагрессии у детей для разработки дифференцированных психотерапевтических воздействий.
Материал и методы.
Исследовались две группы детей: психически депривированные дети из домов ребенка, госпитализированные в острое отделение научно-практического центра охраны психического здоровья детей и подростков г. Москвы в связи с жалобами на агрессию и аутоагрессию, и дети с аутизмом, проходящие лечение амбулаторно. Для исследования были отобраны дети, находящиеся на стадии появления личного местоимения «Я» в речи, с различным паспортным возрастом (от 4 до 12 лет).
Проявления аутоагрессии фиксировались методом динамического структурированного наблюдения во время психотерапевтических занятий с детьми. При этом аутоагрессия рассматривается не изолированно, а как часть ведущего аффективно - поведенческого комплекса ребенка [1]. Фиксировались следующие показатели аутоагрессии: 1) «пусковые» аффективные нагрузки, вызывающие приступы ауто-агрессии у ребенка; 2) ее репертуар; 3) эмоциональное состояние во время аутоагресии; 4) ее интенсивность; 5) ее длительность; 6) сопутствующая симво-
лическая активность; 7) эпизоды смещения аутоаг-рессии на агрессию, направленную на игрушку; 8) эпизоды смещения аутоагрессии на агрессию, направленную на взрослого (психотерапевта); 9) терапевтические воздействия, прекращающие аутоагрес-сию ребенка.
Результаты и обсуждение.
1. Аутоугрессия отмечается у психически депри-вированных детей из закрытых детских учреждений, для которых характерна фиксация в качестве ведущего поведения поиска материнской фигуры (вариант 1.1.), и как искаженный элемент любого близкого эмоционального контакта в условиях несостоявшегося импринтинга матери (вариант 1.2.).
1.1. Аутоагрессия у детей из домов ребенка носит примитивный импульсивный характер, она усиливается в случае потери внимания взрослого. Репертуар ее ограничен: ребенок либо бьется головой о твердую поверхность, либо расцарапывает себе лицо. Эмоциональный фон депрессивный, смешанный с гневливым состоянием. Интенсивность и длительность приступов аутоагрессии может варьировать. Аутоагрессия не осмысливается ребенком и не сопровождается какой-либо фантазией. Аутоагрессия может быть смещена на агрессию, направленную на предметы. Аутоагрессия полностью прекращается, когда ребенку уделяют индивидуальное внимание. Дети из домов ребенка в сензитивный период развития агрессии (2-3 года) не могут направить агрессию на потенциально замещающую мать фигуру, как это делают обычные дети из семей, так как боятся отвержения. Они не могут направить агрессию и на других детей из группы, так как воспринимают себя, прежде всего, как часть этой группы и боятся быть изгнанными из нее.
1.2. В старшем дошкольном и младшем школьном возрасте, после перевода из домов ребенка в другие закрытые детские учреждения, у психически депривированных детей аутоагрессия становится искаженным элементом любого близкого эмоционального контакта с взрослым. Так, разговаривая с взрослым, ребенок, улыбаясь и смеясь, бьет себя по щекам, дергает за щеки, растягивает пальцами свои губы в стороны. Эмоциональный фон, сопровождающий аутоагрессию, преимущественно маниакальный. Основной конфликт: ребенок стремится к близкому контакта, но не переносит его, так как не доверяет взрослому, не может воспринять его устойчиво как своего или как чужого. Интенсивность и длительность эпизодов искаженной коммуникации с элементами аутоагрессии (искаженного комплекса оживления) увеличиваются с возрастом ребенка, с усилением его психической выносливости. Аутоаг-рессия прекращается спонтанно, если ребенок смещает агрессию на архаические предметы, напоминающие материнскую грудь (кусает гимнастический мяч с шипами), или разыгрывает агрессивные сцены с использованием кукол. Аутоагрессию можно прекратить также, переключив ребенка на символическую активность, ограничивающую возможность активных моторных действий (рисование), либо поменяв в игре статус ребенка на роль хозяина, взрослого.
2. У детей с аутизмом структура и динамика ау-тоагрессии имеет большую вариативность и сложность, чем у детей из домов ребенка того же психологического возраста (стадия появления «Я»).
Аутоагрессия у детей с аутизмом также возникает в условиях близкого контакта с взрослым, однако факторы, ее провоцирующие, менее очевидны, чем у детей из домов ребенка.
2.1. У детей с аутизмом с ведущим мотивом психологического выживания (основной конфликт «живой-неживой») с внезапными частыми приступами страха смерти аутоагрессия носит незавершенный характер и представляет собой попытку овладеть этим страхом. Ситуации, провоцирующие аутоагрессию, - признаки старения в ближайшем окружении, эпизоды разрушения, под впечатлением которых находится ребенок. В игре ребенок многократно проигрывает «подготовку» к суициду. Например, ребенок представляет себя колоколом с Храма Христа Спасителя, который должен быть сброшен с колокольни перед взрывом, встает на подоконник и надевает себе на шею шнур от жалюзи. У ребенка может быть несколько разных фантазий суицидального характера, каждой из которых соответствует свой игровой образ. Аутоагрессия в фантазиях доминирует, если ребенок находится в депрессивном состоянии. Если же его психический тонус и настроение повышаются, то агрессия смещается на предметы и на людей, однако агрессия всегда «обыграна», включена в творческую активность. Так, ребенок может пытаться с помощью ножниц «отреставрировать» лицо психотерапевта, убрать морщинки вокруг глаз и пр. Терапевтический эффект дает переключение ребенка на игровую активность с конструктивным материалом (составление коллажей, конструирование моделей и пр.), на составление каталога, списка, рисование карты, схемы, рассматривание архитектурных и художественных альбомов с «вечными» ценностями. Однако элементы аутоагрессии не исчезают полностью: так, в процессе творчества ребенок, радуясь, больно вывертывает свои ладони.
2.2. У детей с патологическим симбиозом с матерью аутоагрессия возникает в ситуации необходимости самостоятельного действия, как протест против собственной активности. Например, мутичный ребенок атакует себя, неожиданно для себя произнеся вслух понятное психотерапевту слово. Аутоагрессия возникает и как протест против признания своей от-деленности от других людей. Так, приступ аутоаг-рессии может быть спровоцирован, если взрослый скажет, что он и ребенок - разные люди, что ребенок
- другой человек, не такой же, как взрослый. Аутоаг-рессия имеет оральный характер: ребенок кусает свои руки, запястья. Длительность приступа аутоагрессии
- несколько минут, слабо корректируется воздействиями извне. Интенсивность высокая, причем нарастает стремительно, без подготовительного периода. Приступы аутоагрессии начинаются и прекращаются внезапно, эмоциональный фон - ярость. После приступа аутоагрессии ребенок может спокойно рассматривать свежие раны, с удовольствием слизывать кровь из раны или, улыбаясь, переключается на сте-
20
Тюменский медицинский журнал Том 15, № 3, 2013
реотипные игровые действия. Аутоагрессия иногда трансформируется в агрессию садистического характера (ребенок жмет взрослому на болевые точки), очень в редких случаях - в агрессию, направленную на игрушку (кусает запястья куклы или непрерывно со всей силой нажимает на пищащие резиновые игрушки). В тех случаях, когда ребенок может словесно выразить непереносимость отделения, например, сказав, что ему «одиноко», аутоагрессия исчезает.
Выводы.
1. Феноменология аутоагрессии у детей психически депривированных детей неоднородна. Аутоаг-рессия как часть невербальной коммуникации в близком эмоциональном контакте с взрослым типична как для детей с первичной психической депривацией (из закрытых детских учреждений), так и для детей с вторичной психической депривацией (с аутизмом).
2. Аутоагрессия закрепляется в поведении как проявление основного психического конфликта ребенка на стадии появления личного местоимения «Я» в речи.
3. Описаны наиболее часто встречающиеся варианты аутоагрессии у детей, запускаемые приступами страха различной природы (отвержения, смерти, психологического отделения), требующие дифференцированных терапевтических воздействий.
Литература:
1. Бардышевская М.К. Уровневая модель развития аффективно-поведенческих комплексов // Вопросы психологии. - 2012. - № 3. - С. 68-77.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ «МАРКЕРЫ» СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ
Е.В. Котова
Красноярский ГПУ им. В. П. Астафьева, г. Красноярск E-mail автора: kotova@kspu.ru
В статье представлен перечень методов психодиагностики, направленных на изучение суицидального поведения личности; рассматриваются «маркеры» суицидального поведения, фиксируемые у личности, склонной к суицидам.
Ключевые слова: методы диагностики; «маркеры» суицидального поведения
Суицид, самоубийство - намеренное желание лишить себя жизни. Суицидальное поведение включает в себя суицидальные мысли, намерения, попытки (покушения) и завершенные суициды. Проблема раннего выявления предрасположенности к суицидальному поведению остается неизменно актуальной на протяжении последних десятилетий, что обусловлено весьма высокими статистическими показателями суицидов на территории России.
А.Е. Личко [1] выделяет три типа суицидального поведения, которые имеют значимость при анализе психологических особенностей личности суицидента.
А именно: демонстративное - без намерения покончить с собой; аффективное - суицидальные попытки, совершенные на высоте аффекта; истинное - обдуманное и постепенное выполнение намерения покончить с собой.
Причины суицидального поведения разнообразны:
1. Лично-семейные конфликты (развод, болезнь или смерть близких, одиночество, неудачная любовь, оскорбление).
2. Состояние здоровья (психические и соматические заболевания, инвалидность).
3. Конфликты, связанные с антисоциальным поведением подростка-суицидента (опасения уголовной ответственности, позор, боязнь наказания).
4. Конфликт, связанный с работой или учебой.
5. Материально-бытовые трудности.
В диагностических целях, для изучения мотивов, предрасположенности, склонности к суицидальному поведению психологи применяют широкий спектр психодиагностических методов. Среди них можно назвать такие методы как: метод клинического интервью (по Б.Д. Менделевичу); патохарактерологиче-ский диагностический опросник (ПДО; А.Е. Личко); клинический опросник оценки невротического состояния К.К. Яхина и Д.М. Менделевича (К-78); опросник суицидального риска (ОСР), модификация Т.Н. Разуваевой; характерологический опросник (опросник К. Леонгарда); методика измерения уровня тревожности Тейлора (адаптация Т.А. Немчинова); стандартизированный многофакторный метод исследования личности - СМИЛ (невротические шкалы) и многие другие.
Однако возможности каждого метода имеют свои ограничения и требуют не только качественной профессиональной психологической подготовки специалиста, но и значительных временных затрат. В связи с этим в повседненвной жизни можно использовать так называемые «ключи» или «маркеры» суицидального поведения.
В психологии различают вербальные, бихевио-ральные и ситуационные «маркеры»:
А. Вербальные:
1. Непосредственные заявления типа "Я подумываю о самоубийстве" или "Было бы лучше умереть" или "Я не хочу больше жить".
2. Косвенные высказывания, например, "Вам не придется больше обо мне беспокоиться" или "Мне все надоело" или "Они пожалеют, когда я уйду".
3. Намеки на смерть или шутки по этому поводу. Многозначительное прощание с другими людьми.
Б. Бихевиоральные:
1. Отчаяние и плач.
2. Неоднократное обращение к теме смерти в литературе, живописи.
3. Повторное многократное прослушивание грустной музыки и песен.
4. Нехватка (значительное снижение) жизненной активности.
5. Самоизоляция от семьи и любимых людей.
6. Рост употребления алкоголя или наркотиков.
