CC BY
22
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Биркин Михаил Юрьевич, канд. ист. наук, науч. сотрудник Лаборатории исследований церковных институций ПСТГУ Россия, г. Москва mbirkin@gmail.com https://orcid.org/0000-0001-9224-7585
2022. Вып. 109. С. 26-51
DOI: 10.15382/sturII2022109.26-51
AuCTORITAS И POTESTAS КАК МЕТАФОРЫ ОБРАЗА ДЕЙСТВИЙ ЕПИСКОПА В КАНОНАХ ТОЛЕДСКИХ СОБОРОВ VII В.*
М. Ю. Биркин
Аннотация: Статья посвящена базовой для Средневековья оппозиции auctoritas и potestas, которая рассматривается применительно к фигуре епископа преимущественно на материалах постановлений Толедских соборов. Поскольку эти термины не были закреплены только за светской или духовной властью, сначала делается краткий обзор их словоупотребления. В результате, во-первых, была уточнена специфика взаимодействия королевской власти с Церковью, для которой светская власть воспринималась как внешняя. Во-вторых, были отмечены случаи нетехнического употребления слов auctoritas и potestas по отношения к епископу — эти примеры затем и рассматриваются. Для их понимания прежде прослеживается преемственность римских полисных представлений об auctoritas по отношению к авторитету епископа (зрелый возраст, опыт, красноречие, благотворительная деятельность, репутация, основанная в том числе на таких качествах, как grauitas,prudentia,probitas). Как и в римское время, auctoritas епископа означала прежде всего его силу убеждения, поэтому главными инструментами управления были проповедь и увещевание (sacerdotalis admonitio): подчиненные вставали на путь исправления по своей воле (uoluntas propria). Если епископу не доставало авторитета, он мог прибегнуть к различным видам наказания (animaduersio sacerdotalis), которые увязывались с понятием potestas. Автор делает предположение, что слова auctoritas и potestas могли использоваться как метафоры для описания моделей поведения епископа. Если преобладал образ действий "potestas", связанный со сферой секулярного, то это могло привести к разрушению общины как организованного на сакральных основаниях малого сообщества, в котором отношения должны были выстраиваться на основе консенсуса, достигнутого ненасильственным путем. Сделанные наблюдения позволяют уточнить распространенное утверждение, что с V в. auctoritas якобы связывалась только с духовной властью, а potestas — со светской.
Ключевые слова: auctoritas, potestas, авторитет, епископ, Толедское королевство вестготов, Толедские соборы, Исидор Севильский, поздняя Античность.
© Биркин М. Ю., 2022.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного про-
екта № 21-011-44125\21.
В Толедском королевстве вестготов VII в. сложилось уникальное для Западной Европы явление так называемой вестготской симфонии, предполагавшей реализацию принципа единства, согласия и сотрудничества королевской власти и Церкви1. Соответствующие положения были провозглашены на IV Толедском соборе (633)2. Яркий пример такого взаимодействия дает 32-й канон: если епископы заметят, что судья и магнаты превратились в угнетателей бедных, они должны изобличить их епископским увещеванием, если же это не возымеет эффекта, предстоятели обязаны сообщить о том королю, чтобы «те, кого епископское увещевание не обратило к справедливости, королевская власть силой удержала от бесчестности»3. Заключительная часть постановления построена на ряде явных противопоставлений (sacerdotalis admonitio — regalispotestas, iustitia — improbitas, flectere — coercere), что свидетельствует о разработанных идейных основаниях, на которых покоились представления о соотношении фигуры епископа и королевской власти.
Базовой схемой для этих представлений могла быть оппозиция auctoritas sacrata pontificum и regalis potestas, в таком виде сформулированная в Duo sunt — известном пассаже в послании папы Геласия I (492—496) императору Анастасию (491—518). Оппозиция auctoritas и potestas — одна из базовых для христианской культуры Поздней Античности и Средневековья4. Начиная с Геласия I и несколько ранее эти понятия, специфически переосмысленные, стали маркировать водораздел между царством и священством: условно auctoritas связывалась с духовной властью, а potestas — со светской5. Несмотря на значительное влияние геласианской теории двух властей на дальнейшее развитие представлений
1 Ауров О. В. Испания в эпоху вестготов: Краткая история. СПб., 2019. С. 99—118. Через интеллектуалов эпохи Каролингов этот опыт был воспринят всей средневековой Европой (см.: L'Europe héritière de l'Espagne wisigothique / J. Fontaine, C. Pellistrandi, eds. Madrid, 1992).
2 Ключевым считается 75-й канон, оформивший процедуру выборов короля и в целом описавший статус королевской власти (см.: Orlandis J., Ramos-Lisson D. Historia de los concilios de la Espana romana y visigoda. Pamplona, 1986. P. 292; Марей Е. С. Феномен «вестготской симфонии» в 75-м каноне IV-го Толедского собора 633 г. (к проблеме перехода к средневековой государственности) // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2012. № 3 (11).
3 IV Tolet. Can. 32: "Episcopi in protegendis populis ac defendendis impositam a Deo sibi curam non ambigant, ideoque dum conspiciunt iudices ac potentes pauperum oppresores exsistere, prius eos sacerdotali admonitione redarguant, et si contempserint emendari, eorum insolentiam regiis auribus intiment ut quos sacerdotalis admonitio non flectet ad iustitiam, regalis potestas ab improbitate coerceat..."
4 См., например: Wagenvoort H., Tellenbach G. Auctoritas // Reallexikon für Antike und Christentum. Bd. 1 / Th. Clauser et al., Hrsg. Stuttgart, 1950. Sp. 902-909; Miethke J. Autorität I // Theologische Realenzyklopädie. Bd. 5 / G. Krause, G. Müller, Hrsg. Berlin, 1980. S. 17-32.
5 См., например: Ziegler A. K. Pope Gelasius I and His Teaching on the Relation of Church and State // The Catholic Historical Review. 1943. № 4 (27). P. 412-437; Ensslin W. Auctoritas und Potestas. Zur Zweigewaltenlehre des Papstes Gelasius I // Historisches Jahrbuch. 1954. Bd. 74. S. 661-668; Nelson J. L. Gelasius I's Doctrine of Responsibility: A Note // The Journal of Theological Studies. 1967. Vol. 18, No. 1. P. 154-162, esp. 161; Cottrell A. Auctoritas and Potestas: A Reevaluation of the Correspondence of Gelasius I on Papal-Imperial Relations // Mediaeval Studies. 1993. Vol. 55. P. 95-109. См. также: Грацианский М. В. Исторический и идейный контекст послания папы Геласия I "Famuli vestrae pietatis" // Византийский временник. 2019. №. 103. С. 85-112.
о социально-политическом устройстве общества6, на варварском Западе она была воспринята далеко не буквально и в весьма ограниченных масштабах7. Более того, соотношение духовной и светской власти, размежевание сфер сакрального и мирского для политической мысли и практики Средневековья оставалось проблематичным, что затрудняло концептуальное различение между auctoritas и potestas (даже без учета традиционного, античного словоупотребления).
Вместе с тем, поскольку вопрос о природе власти позднеантичного и ран-несредневекового епископа до сих пор занимает в исследованиях центральное место8, важным шагом в решении этой задачи может послужить рассмотрение вопроса о том, какое место фигура епископа занимает в системе отношений между явлениями, обозначаемыми понятиями auctoritas и potestas9. Эта проблема, которой и посвящена статья, будет рассмотрена в свете материалов ^лед-ских церковных соборов VII в. Поскольку они стали ключевой частью системы власти вестготской Испании и главным инструментом воплощения идеалов «вестготской симфонии», их постановления представляются репрезентативными для рассматриваемой темы.
Вместе с тем при всей необходимости простой классификации словоупотребления означенных понятий, как таковая она мало приблизит к пониманию стоящих за этими терминами представлений. Более перспективным представляется изучение тех коннотаций, которые эти слова приобретают в конкретных, но показательных контекстах. В этом отношении становится важен анализ тех понятийных рядов, в которые оказываются вписанными изучаемые термины. Поэтому сначала будет сделан краткий обзор употребления слов auctoritas и potestas в постановлениях ^ледских соборов10 в связи с ключевыми властными фигура-
6 Oexle O. G. Stand, Klasse (Antike und Mittelalter) // Geschichtliche Grundbegriffe. Bd. 6 / R. Koselleck, Hrsg. Stuttgart, 1990. S. 177-178.
7 Степень рецепции Duo sunt в раннее Средневековье вызывает споры среди исследователей, см.: Rodríguez A. H. Auctoritas y potestas en la exégesis bíblica carolingia // Bulletin du centre d'études médiévales d'Auxerre | BUCEMA. URL:http://journals.openedition.org/cem/12774 (дата обращения: 30.09.2022). До Григорианской реформы пара auctoritas — potestas встречается в текстах нечасто, не считая цитирований из послания Геласия I (см.: Jégou L. L'évêque, juge de paix: l'autorité épiscopale et le règlement des conflits entre Loire et Elbe (milieu VIIIe-milieu XIe siècle). Turnhout, 2011. P. 380). Более того, как в целом в текстах того времени, у самого Геласия в большинстве случаев нет четкого противопоставления potestas и auctoritas (см., например: Gaudemet J. L'église dans l'empire romain (IVe-Ve siècles). P., 1989. P. 413-414; Ensslin W. Op. cit. S. 667; Wagenvoort H., Tellenbach G. Op. cit. Sp. 908; Ziegler A. K. Op. cit. P. 432).
8 См., например, обзор: Gwynn D. M. Episcopal Leadership // The Oxford Handbook of Late Antiquity I S. F. Johnson, ed. Oxford, 2012. P. 876-915.
9 Ср.: Teja R. Auctoritas vs. potestas: el liderazgo social de los obispos en la sociedad tardoantigua II Idem. Emperadores, obispos, monjes y mujeres. Protagonistas del cristianismo antiguo. Madrid, 1999. P. 97-107.
10 При этом необходимо понимать, что, как признают исследователи, создать единую концепцию понятия auctoritas невозможно, см.: Magdelain A. De l'"auctoritas patrum" à l'"auctoritas senatus" // Idem. Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome, 1990. P. 385-386. Порой даже утверждается, что слово "auctoritas" не поддается переводу, так как в Средние века оно, потеряв свою точность и став предельно эластичным, могло нередко использоваться во многих случайных контекстах, в том числе в стилистических целях в ущерб его смысловому наполнению, см.: Heßler W. Auctoritas im deutschen Mittellatein: Eine Zwischenbilanz im Mittellateinischen
ми — королем и епископом. Принципиально сделать минимально необходимые наблюдения о власти (иpotestas, и auctoritas) короля, без которых будет невозможно контекстуализировать власть епископа. Далее будут рассмотрены несколько наиболее показательных канонов, позволяющих соотнести рассматриваемые термины с более широкой понятийной сеткой. Тем самым можно будет в первом приближении ответить на вопрос, как фигура епископа вписывается в систему отношений "auctoritas — potestas".
potestas И auctoritas КОРОЛЯ
Хотя прямых свидетельств рецепции теории Геласия в вестготских текстах найти практически невозможно, тем не менее слово potestas используется преимущественно по отношению к королевской власти11. При этом характерно, что в большинстве случаев речь идет, судя по всему, не просто о совокупности полномочий и обязанностей12, исполняемых королем, а именно о королевской власти как таковой, например в контексте ее благополучия, невредимости и целостности13. В текстах канонов обращает внимание соединение абстрактного понимания королевской власти с ее традиционным для римского лексикона территориальным аспектом, который трансформируется в связке с триадой rex — gens — patria Gothorum, базовой для идеологии Толедского королевства14. Так, на беглецов-предателей в случае возвращения под власть короля или народа (potestas principis ac gentis) должна была быть наложена длительная епитимья15.
В рамках рассматриваемой темы — соотношения фигуры епископа и potestas — территориальный аспект королевской власти (regia potestas) наиболее ярко проявляется в 30-м каноне IV Толедского собора: епископы приграничных территорий не могут взаимодействовать с чужеземными народами без разрешения или распоряжения, полученного от королевской власти; о нарушении запрета должно сообщаться королю, а на ослушавшегося епископа собор должен наложить подобающее наказание16. Этот канон нужно прочитывать не просто в контексте предотвращения участия прелатов в политических интригах, а как стремление сохранить коллегиальность епископата, что обеспечивало единство Церкви, а потому отечества и народа готов17. Результатом развития государственно-церковных отношений в рамках описанной схемы к середине
Wörterbuch // Archiv für Kulturgeschichte. 1965. Bd. 47. №. 3. S. 255, 263-264; Rabe H. Autorität Geschichtliche Grundbegriffe. Bd. 1 / R. Koselleck, Hrsg. Stuttgart, 1972. S. 387.
11 Это слово может сопровождаться соответствующими определениями: regia, regalis, regni, principi, principalis.
12 Ср.: Berger A. Encyclopedic Dictionary of Roman Law. Philadelphia, 1953. P. 640.
13 См., например: IV Tolet. Can. 75; VIII Tolet. Can. 2.
14 Teillet S. Des Goths à la Nation Gothique: Les origines de l'idée de nation en Occident du Ve au VIIe siècle. P., 1984. P. 503 ff.; Velázquez Soriano I. Pro patriae gentisque Gothorum statu // Regna and Gentes. The Relationship between Late Antique and Early Medieval People and Kingdoms in the Transformation of the Roman World / H.-W. Goetz, J. Jarnut, W. Pohl, eds. Leiden, 2003. P. 161-217.
15 VI Tolet. Can. 12.
16 IV Tolet. Can. 30.
17 См.: Биркин M. Ю. Епископ в вестготской Испании. СПб., 2020. С. 100-101, 142-143.
VII в. стало право королевской власти (principalis potestas) восстанавливать в сане епископов и других клириков, а также монахов. Но принципиально, что это право распространялось только на тех лиц, кто был извержен из сана за преступление именно перед самой королевской властью, а точнее, за нарушение клятвы, данной ради благополучия упомянутой триады18.
Наконец, именно regia / regalis potestas фигурирует в знаменитом 6-м каноне XII ^ледс^го собора (681). Согласно этому постановлению, за королями окончательно закрепляется прерогатива определять кандидата для вдовствующей кафедры, а митрополиты ^ледо получают право одобрять и рукополагать отобранного правителем кандидата19. Принципиально, что в этом процессе королевского назначения епископов есть две стороны: король и митрополит, и в самом каноне делается акцент именно на полномочиях последнего. Кроме того, говоря о канонически закрепленном вмешательстве светской власти, нужно иметь в виду специфику фигуры короля: пик процесса сакрализации королевской власти в ^ледском королевстве, отразившейся в появлении обряда помазания на царство, пришелся как раз на 670-680-е гг., когда в это же время окончательно складывается представление об Испании как отдельной этнической культурно-территориальной общности, пришедшей на смену gens et patria Gothorum20. В этом контексте 30-й канон IV ^ледского собора о контроле за контактами епископа с иноземцами и 6-й канон XII ^ледского собора оказываются в одном ряду вопросов о единстве королевства в едином религиозно-политико-территориальном аспекте.
Наконец, potestas нередко может означать не просто королевскую власть вообще, а в соответствии с вполне стандартным словоупотреблением, право распоряжения или некоторые конкретные правомочия, что особенно наглядно в случае с имущественными отношениями (в частности, собственность предателя переходит под власть короля). В таком случае помимо возможного уточнения обычно говорится не о королевской власти, а о власти короля совершить то или иное действие (т. е. в качестве определения выступает существительное в генитиве)21. Важен тот аспект, в связи с которым в большинстве случаев и появляется слово potestas, — вопрос о наказании преступников, связанном с лишением имущества, свободы и жизни: наложить, смягчить или отменить его может именно король.
Понятие auctoritas в постановлениях ^ледских соборов применительно к королю используется нередко, хотя и значительно меньше, чем potestas, но не появляется в контекстах, указывающих на королевскую auctoritas, соотнесен-
18 X Tolet. Can. 2.
19 XII Tolet. Can. 6 [De concessa Toletano pontifici generalis synodi potestate ut episcopi alterius prouinciae cum coniuentia principum in urbe regia ordinentur]. В связи с этим каноном исследователи говорят об установлении примата ^ледо, см., например: Ziegler A. K. Church and State in Visigothic Spain. Washington, 1930. P. 44, 49-50; Orlandis J., Ramos-Lissón D. Op. cit. P. 417-419.
20 Martin C. L'innovation politique dans le royaume de Tolède: le sacre du souverain // Élections et pouvoirs politiques du VIIe au XVIIe siècle. P., 2008. P. 281-300; Teillet S. Op. cit. P. 585-636, esp. 628-636.
21 См.: V Tolet. Can. 8; VIII Tolet. Can. 2; VIII Tolet. Lex edita in eodem concilio a Recesuinto principe glorioso; XVI Tolet. Can. 9.
ную с сакральной или духовной властью. В этих текстах королевская auctoritas в целом соответствует римской правовой традиции: это слово означает в самом общем смысле санкционирующую силу или своего рода источник права22. Поэтому большая часть примеров с auctoritas короля встречается или в его обращениях к собору, или в законах в подтверждение решений собора: главным образом auctoritas правителя является гарантом исполнения канонических постановлений со стороны светской власти23. Отчасти это подтверждается, например, 3-м каноном XIII Толедского собора, демонстрирующим работу этого механизма в обратном направлении: инициированное королевской auctoritas сугубо светское действие — прощение налогов — получает дополнительную санкцию со стороны епископов24.
Таким образом, светская, королевская и церковная власти при всем сотрудничестве и взаимодействии никоим образом не сливаются. Королевская potestas влияла на церковные дела в той мере, в какой это касалось ее самой и вопросов единства королевства в рамках его территории, на которую эта власть распространялась. Поскольку в Толедском королевстве епископат во многом был своего рода каркасом сложившейся политической конструкции, король, имевший церковную легитимацию своей власти, получил право определять кандидатуры будущих епископов, что тем не менее должно было получать отдельную религиозную санкцию. Королевская власть, действовавшая в Церкви, тем не менее оставалась внешней по отношению к церковной иерархии25. Несмотря на кажущуюся очевидность этого вывода, отличие от светской власти играло принципиальную роль при концептуализации религиозного авторитета.
ЕПИСКОП В СИСTEME auctoritas vs. potestas
Potestas и auctoritas епископа: техническое словоупотребление
Применительно к епископу слово potestas почти не используется, что в целом подтверждает распределение властных полномочий между духовными и мирскими властями. Характер имеющихся исключений — а эти случаи в общей массе словоупотребления potestas составляют меньшинство — как раз подтверждает правило.
Так, часть исключений касается технического применения термина potestas, когда имеется в виду конкретное правомочие или юрисдикция, преимуще-
22 Berger A. Op. cit. P. 368-369. Ср.: Magdelain A. Auctoritas rerum // Idem. Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome, 1990. P. 685-686. По мнению ряда исследователей, в результате институционализации понятие "auctoritas" c III в. стало в публичном праве указывать на верховенство суверенной власти императора, являвшейся единственным источником права, см., например: Magdelain A. Auctoritas principis. P., 1947. P. 77-110; Gizewski C., Willvon-seder R. Auctoritas // Der Neue Pauly: Enzyclopädie der Antike / H. Cancik, H. Schneider, Hrsg. Bd. 2. Stuttgart; Weimar, 1996. Sp. 266; Rabe H. Op. cit. S. 384.
23 См., например: VIII Tolet. Lex edita in eodem concilio...; XII Tolet. Lex in confirmatione huius concilii.
24 XIII Tolet. Can. 3.
25 Ср. прим. 86.
ственно территориальная: главным образом речь идет о праве распоряжаться имуществом конкретной церкви или о полномочиях в границах своей еписко-пии26. Аналогичное значение имеет слово potestas в применении не к епископу, а к определенной кафедре27. В иных случаях, когда понятие potestas относится к епископу, такое словоупотребление предполагает негативную характеристику предстоятеля. Такие случаи будут рассмотрены ниже.
Auctoritas епископа отчасти смыкается с территориальными аспектами его potestas, хотя отнюдь ими не исчерпывается. Использование слова аuctoritas применительно к епископу нередко обусловлено тем, что он занимает митрополичью кафедру, в таких случаях может прямо говориться об авторитете кафедры28.
Auctoritas епископа: полисные истоки
Случаи, когда понятия аuctoritas и potestas используются по отношению к епископу не в сугубо техническом значении, в большей степени говорят о власти и положении прелата в позднеантичном социуме, свидетельствуя одновременно об определенной преемственности с уходящим полисным миром Средиземноморья.
Согласно одной из точек зрения, если пару аuctoritas и potestas в Duo sunt Геласия I, являвшейся лишь способом описания неформальных отношений между церковной и императорской властями, поместить в широкий историко-литературный контекст, то в силу наблюдаемой преемственности с классическим словоупотреблением ее следует трактовать следующим образом: potestas — это официальная политическая власть, тогда как auctoritas — авторитетное влияние29.
По мнению исследователей, понятие auctoritas — наравне с virtus, dignitas, honor, fides, mores maiorum и другими — являлось базовой категорией римской системы ценностей: представления об авторитете, касаясь всех сфер жизни общества, определяли все социальное и политическое поведение людей той по-ры30. Слово auctoritas характеризовало человека, чьим советам и рекомендациям, в силу его материального, интеллектуального и морального превосходства,
26 IV Tolet. Can. 33; Tolet. XIII. Can. 11; Tolet. XII. Can. 6.
27 XII Tolet. Decretum Gundemari regís in confirmationem concilii Toletani anno 610 celebrati; XII Tolet. Concilii Toletani anno 610 celebrati ^^titum
28 IV Tolet. Can. 19; XI Tolet. Can. 3; XII Tolet. Decretum Gundemari regis...; XII Tolet. Can. 6.
29 Cottrell A. Auctoritas and Potestas: A Reevaluation of the Correspondence of Gelasius I on Papal-Imperial Relations // Mediaeval Studies. 1993. Vol. 55. P. 95-109, esp. 100, 102-104, 108-109. Ср. с утверждением, что auctoritas — специфический вид власти, действующий в отличие от potestas вне формальных каналов воздействия и законодательно четко определенных структур, см.: Lowrie М. Writing, Performance, and Authority in Augustan Rome. Oxford, 2009. P. 281-284.
30 Hölkeskamp K. J. Auctoritas // The Encyclopedia of Ancient History. 2018. URL: https:// doi.org/10.1002/9781444338386.wbeah30473 (дата обращения: 15.09.2022); Lendon J. E. Empire of Honour: The Art of Government in the Roman World. Oxford, 1997. P. 30-31; Wieacker F. Römische Rechtsgeschichte: Quellenkunde, Rechtsbildung, Jurisprudenz und Rechtsliteratur. I: Einleitung; Quellenkunde; Frühzeit und Republik. München, 1988. S. 353-354; Schulz F. Principles of Roman Law. Oxford, 1936. P. 164-188; Hellegouarc'h J. Le vocabulaire latin des relations et des partis politiques sous la Republique. P., 1963. P. 296-297; Heinze R. Auctoritas // Hermes. 1925. Bd. 60/3. S. 358, 363-364, passim.
люди добровольно подчинялись из-за возникавшего у них внутреннего чувства долга поступить рекомендуемым образом; иначе говоря, это сила убеждения и способность оказывать влияние на действия и образ мыслей других людей, вызывая доверие (fides) у обладателей равного или более низкого статуса31. Поэтому auctoritas в общественных отношениях, подобно тому, как это происходило в частном и публичном праве, придавала вес какому-либо социальному акту и гарантировала его осуществление32.
Понятие auctoritas имеет глубоко полисный характер33 и свидетельствует об органичной слитости и нераздельности морали и политики34 — важнейшей характеристике общественной жизни в римском мире35. Fides и создающая ее auctoritas были фундаментом социальных отношений в римском обществе: для его функционирования принципиальны четкие социальные иерархии и соответствующие представления о чести и авторитете, уважение и подчинение которым вырабатывались с самого раннего детства, а пренебрежение ими осуждалось — все люди пытались добиться и реализовать свой auctoritas, постоянно при этом испытывая влияние со стороны чужих auctoritates36.
Большинство исследователей сходятся в том, что, хотя auctoritas подкреплялась и увеличивалась за счет занятия той или иной магистратуры, она проистекала из персональных характеристик, а не из осуществления власти магистрата, тогда как potestas — это служебная власть, реализуемая при занятии той или иной должности, auctoritas — влияние именно частного (privatus) лица37. Вследствие этого auctoritas не могла использовать принуждение и какие-либо иные
31 Wagenvoort H., Tellenbach G. Auctoritas. Sp. 902; Heinze R. Op. cit. S. 354; Meyer E. Römischer Staat und Staatsgedanke. Zürich, 1975. S. 262; Lütcke K.-H. Auctoritas // Augustinus-Lexikon. Bd. 1: Aaron-Conuersio / C. Mayer, Hrsg. Basel, 1986. Sp. 498; Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 295, 299; Lendon J. E. Op. cit. P. 275.
32 Wieacker F. Op. cit. S. 375-376. Поэтому иногда говорят о перформативном характере auctoritas, см.: Lowrie М. Op. cit. P. 279-288 ff.
33 Ср.: Meyer E. Op. cit. S. 260-263.
34 Pöschl V. Grundwerte römischer Staatsgesinnung in den Geschichtswerken des Sallust. Berlin, 1967. S. S. 69-70, Anm. 3.
35 См., например: Утченко С. Л. Еще раз о римской системе ценностей // Вестник древней истории. 1973. Т. 126 (4). С. 30-47, особ. 43-44.
36 Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 296-297; Lendon J. E. Op. cit. P. 61-62; Peachin M. Introduction // The Oxford Handbook of Social Relations in the Roman World / M. Peachin, ed. Oxford, 2011. P. 26-27. С другой стороны, значение auctoritas объясняется и тем, что в римском мире принятие важнейших решений в личной и общественной жизни предполагало предварительные совещания, выслушивание советов и т. п., см.: Heinze R. Op. cit. S. 364.
37 Heinze R. Op. cit. S. 356; Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 309-310; Lütcke K.-H. Op. cit. Sp. 498; Meyer E. Op. cit. S. 365-366; Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton, 1998. P. 16. Иную точку зрения см., например: Garnsey P. Status and Legal Privilege in the Roman Empire. Oxford, 1970. P. 224, 227; и особенно Staedler E. Über Rechtsnatur und Rechtsinhalt der Augustischen Regesten // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte: Romanistische Abteilung. 1941. Bd. 61 (1). S. 77-122, bsd. 109-116. В позднейших текстах, например в Res Gestae Аммиана Марцеллина, исследователи фиксируют периодическое использование слова "auctoritas" для обозначения квазиинституционального должностного авторитета / власти, но даже в этом случае предполагается наличие личных характеристик, обеспечивающих соответствующее превосходство и силу убеждения обладателя auctoritas, см.: Brandt A. Moralische Werte in den Res gestae des Ammianus Marcellinus. Göttingen, 1999. S. 345-357. Примечательно
механизмы власти магистрата38 — речь шла об убеждении и принципиально добровольном подчинении советам или примерам, которые, в свою очередь, и являлись одним из основных способов реализации auctoritas39. В этом контексте соотношение auctoritas и potestas ярко демонстрирует фраза Tацита, сказанная о германцах, но отсылавшая к императорскому Риму40: у варваров, отличавшихся предельной свободой (Germanorum libertas), король и старейшины обладали больше авторитетом убеждения, чем властью приказывать41. Поэтому в сообществе свободных римских граждан auctoritas, как и fides, была важнейшим инструментом обеспечения социального порядка42, а успешное функционирование такой системы предполагало консенсус среди гражданского коллектива (consensus universorum)43, что, в свою очередь, тесно связано с поддержанием соответствующего общественного мнения44.
Наличие auctoritas было обусловлено репутацией, возрастом и в целом социальным положением45. Auctoritas увеличивалась благодаря военным подвигам или успехам в красноречии и на адвокатском поприще, благодаря наличию общественно признанных заслуг и продвижению по cursus honorum, благодаря благочестию и таким личным качествам, как серьезность (gravitas), постоянство, твердость (constantia), рассудительность (prudentia), порядочность и безупречность жизни (integritas, probitas) и ряду других46.
замечание M. Лоури, что вопрос о первичности auctoritas или potestas подобен проблеме курицы и яйца, см.: Lowrie M. Op. cit. P. 284, n. 19.
38 Ср.: Stephens C. W. B. Canon Law and Episcopal Authority: The Canons of Antioch and Ser-dica. Oxford, 2015. P. 184: Potestas предполагает грубую силу и принуждение, тогда как auctoritas — влияние, основанное на моральных, личных и духовных качествах.
39 Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 302-305; Heinze R. Op. cit. S. 356-357; 364. В связи с возможностью обратиться за советом к авторитетному человеку важна доступность последнего, которая обеспечивалась, например, специальными прогулками по форуму, см.: Ibid. S. 365.
40 Timpe D. Romano-Germanica: gesammelte Studien zur Germania des Tacitus. Stuttgart, 1995. S. 166; Сама фраза, как полагают, является аллюзией на слова об auctoritas и potestas в «Деяниях божественного Августа», см.: André J. M. La conception de l'etat et de l'empire dans la pensée gréco-romaine des deux premiers siècles de notre ère // Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Bd. II.30.1. Sprache und Literatur (Literatur der augusteischen Zeit: Allgemeines; einzelne Autoren) / W. Haase, Hrsg. Berlin; N. Y., 1982. S. 42-43. См. также: Кнабе Г. С. Корнелий Tацит. M., 1981. (Время. Жизнь. Книги). С. 135-143.
41 Germ. 11. 2: "mox rex vel princeps, prout aetas cuique, prout nobilitas, prout decus bellorum, prout facundia est, audiuntur auctoritate suadendi magis quam iubendipotestate".
42 Meyer E. Op. cit. S. 262-263; Schulz F. Op. cit. P. 164.
43 Применительно к auctoritas Октавиана Августа, см.: Galinsky K. Op. cit. P. 14-15.
44 Classen C. J. Aretai und Virtutes: Untersuchungen zu den Wertvorstellungen der Griechen und Römer. Berlin; N. Y., 2010. S. 196. Fama и gloria — необходимые предпосылки auctoritas.
45 Syme R. Tacitus. Vol. 1. Oxford, 1958. P. 413.
46 Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 299-302; Galinsky K. Op. cit. P. 21. Большинство исследователей обращают внимание на место в трактате Цицерона «Tопика», где он приводит список составляющих, на которых покоится auctoritas: «Природный авторитет дается исключительно доблестью. Но и время содержит в себе много того, что приносит авторитет: талант, богатство, возраст, удачу, искусство, опыт, необходимость, а иногда и стечение случайностей» (пер. А. Е. Кузнецова) (Topica. 73: "Naturae auctoritas in virtute inest maxima; in tempore autem multa sunt quae afferant auctoritatem: ingenium, opes, aetas, fortuna, ars, usus, necessitas, concursio etiam non numquam rerum fortuitarum"). Ср.: Topica. 78.
Требующая своего рода постоянного воссоздания47 auctoritas, основанная на общественном мнении, предполагала соответствующую публичную репрезентацию48. Auctoritas могла отражаться (и за счет этого поддерживаться) в строительной и — шире — эвергетической деятельности, предусматривавшей среди прочего перенаправление средств, полученных в виде подарков-знаков признания, на дальнейшую благотворительность49. Другим актом auctoritas было публичное выступление оратора, убедительность речи которого зависела по большей части от морального облика и личных достоинств его самого или его оппонента, а в конечном итоге — от успеха в создании образа политика, обладающего автори-тетом50.
Выступление оратора как проявление власти и авторитета в христианском мире нашло свое воплощение в проповеди епископа51. Здесь же нужно добавить, что епископы унаследовали одну из составляющих влияния, характерных для греческих философов, — парресию52. И если в эпоху Республики она была известна римскому миру как риторический прием licentia, предполагающий порицание тех, кого следует или почитать, или бояться (или близких к ним людей)53, то уже в Поздней империи Амвросий Медиоланский прямо говорит о libertas dicendi епископа54.
Наследие описанных представлений об auctoritas55 можно проследить в вестготской Испании применительно к фигуре епископа как на уровне моделей, представленных в агиографической литературе, так и отдельных требований, предъявлявшихся к прелату. Например, епископ Мериды Масона был красноречив (eloquentissimus)56, обладал серьезностью (gravitas)57, благоразумием (prudentia)58, твердостью и постоянством (constantia)59. Его разговор с королем Леовигильдом, отправившим епископа после этого в ссылку60, можно рассматривать как пример парресии. Святой муж вел обширную строительную и благо-
47 Heinze R. Op. cit. S. 356-357.
48 Lowrie М. Op. cit. P. 286-287.
49 Galinsky K. Op. cit. P. 376-378, 388.
50 Morstein-Marx R. Mass Oratory and Political Power in the late Roman Republic. Cambridge, 2004. P. 257-276.
51 Teja R. Op. cit. P. 103; Биркин М. Ю. Указ. соч. С. 87-88, 91-93.
52 См., например: Brown P. Power and Persuasion in Late Antiquity: Towards a Christian Empire. Madison, 1992. P. 61-70, 139-144, passim.
53 Ad Herennium. IV. 48. См. также: Calboli G. Cornifici seu Incerti Auctoris >Rhetorica ad C. Herennium<. Vol. 1. Prolegomena, edizione, traduzione, commento e lessico. Berlin; Boston, 2020. P. 818-819, n. 227. Cfr. Etym. II. 21. 31: "Parrhesia est oratio libertatis et fiduciae plena".
54 Ambr. Ep. 74. 2. См. также: Rees R. Authorising Freedom of Speech under Theodosius // Imagining Emperors in the Later Roman Empire / D. W. P. Burgersdijk, A. J. Ross, eds. Leiden, 2018. P. 289-309.
55 Ср. о развитии понятия авторитета: Марей А. В. Авторитет, или Подчинение без насилия. СПб., 2017. С. 26-52.
56 VPE V. 5. 19-20.
57 VPE V. 5. 14.
58 VPE V. 2. 2; V. 5. 14.
59 VPE V. 3. 15 (в том числе и в облике); V. 5. 11; V. 6. 9, 19.
60 VPE V. 6. 9-23.
творительную деятельность61; когда ему в ссылку прислали на двухстах ослах собранные его сторонниками съестные припасы, он сразу же их раздал62. Наконец, с фигурой Mасоны связаны всеобщее согласие и единство63. Ясно, что все это литературные топосы, которые, однако, — при учете их римских, полисных ис-токов64 — возможно трактовать через призму условной модели auctoritas.
В рамки представлений об auctoritas можно поместить и ряд требований к кандидату в епископы. Отцы IV ^ледс^го собора предписывают, чтобы в епископы не возводились не прошедшие церковных степеней (per gradus ecclesiasticos) или, например, запятнавшие себя бесчестием (infamia)65, тогда как сами епископы во избежание раздоров должны беречь среди людей свою добрую славу (bona / optima fama)66. Норму о минимальном возрасте кандидата в епископы в 30 лет, также повторяемую 19-м каноном IV ^ледского собора, Исидор объясняет тем, что к этому времени человек готов к наставлению и учитель-ству67. Этот комментарий прелата Севильи можно трактовать, с одной стороны, так, что к 30 годам клирик успевал освоить необходимые дисциплины68, а с другой — так, что просто более молодой епископ не будет обладать достаточным для наставления паствы авторитетом69. Все перечисленные требования к епископу: репутация, зрелый возраст и прохождение cursus honorum — одни из составляющих auctoritas в римском мире70.
Именно через призму описанной модели авторитета следует взглянуть на каноны ^ледских и других соборов, говорящих об auctoritas иpotestas епископа.
Auctoritas епископа в соборных постановлениях ^ледского королевства
Идея, что auctoritas связана c силой убеждения и проявляется, прежде всего, в советах, а не приказах, находит свое отражение и в канонах ^ледских соборов. При этом немаловажно, что в таком контексте слово auctoritas используется только применительно к епископу. Tак, 59-й канон IV ^ледс^го собора, касающийся иудеев, прежде перешедших в христианство, но теперь хулящих Христа, предписывает, «чтобы такие нарушители, исправленные авторитетом епископа (pontificalis auctoritas), были возвращены к почитанию христианского учения, а тех, кто не исправится по своей собственной воле (uoluntas propria), усмирит
61 VPE V. 3. 3-11.
62 VPE V. 7. 7-10.
63 VPE V. 2. 5-6; V. 5. 8; V. 5. 22; V. 6. 16 etc.
64 О единодушии и согласии см., например: Castellanos S. The Significance of Social Unanimity in a Visigothic Hagiography: Keys to an Ideological Screen // Journal of Early Christian Studies. 2003. Vol. 11 (3). P. 389-390.
65 IV Tolet. Can. 19.
66 IV Tolet. Can. 22.
67 DEO II. 5. 10.
68 Биркин M. Ю. Указ. соч. С. 69.
69 Ср. слова Цицерона о 19-летнем Октавиане, Att. XVI. 14. 2: "sed in isto iuvene, quamquam animi satis, auctoritatis parum est".
70 В свою очередь, требования защищать паству от угнетателей и изобличать (arguere, increpare, corripere, ueritatem loqui) власть предержащих, несмотря на страх перед ними, соотносятся с парресией, например: Sent. III. 45. 2—3.
епископское наказание (animaduersio sacerdotalis)»71. Стоит обратить внимание, что здесь применительно к епископу как субъекту действия используется глагол coercere, который предполагает принуждение и сдерживание, страх, физическое воздействие, насилие и в целом область коннотаций, так или иначе связанных c potestas72. Но, как видно из текста канона, соответствующее действие противопоставляется епископской auctoritas.
Отмеченная связь auctoritas с добровольным подчинением прослеживается и в других текстах того времени. Например, Исидор в трактате «О церковных службах», следуя за Августином, пишет, что настоятели монастырей обладают большим авторитетом повелевать (in iubendo auctoritas), тогда как монахи — большой волей к подчинению (in oboediendo uoluntas)73. Если вспомнить приведенную выше фразу Тацита auctoritate suadendi magis quam iubendipotestate, может смутить глагол iubere во фрагменте из Исидорова трактата, однако прелат Севильи в «Дифференциях», создавая несколько искусственное объяснение, отмечает, что iubere, в отличие от imperare, подразумевало добровольное подчинение (uoluntatis obsequium)74.
В 5-м каноне X Толедского собора говорится о женщинах, которые принадлежали к группе так называемых religiosi (к ним, в частности, могли относиться вдовы, о которых говорится в предшествующих постановлениях этого синода, или девы), но решили отказаться от этого образа жизни и соответствующей одежды. «Следует авторитету епископа (sacerdotis auctoritas) их благоразумно предостеречь (commonere), чтобы они добровольно (sponte) вернулись [к своему образу жизни]». Если провинившиеся не захотят послушаться, то уже «по принуждению епископа (impulsus sacerdotis, явно соотносимом с animaduersio sacerdotalis. — М. Б.) они должны быть возвращены к религиозному образу жизни и, заточенные в монастырь, понести наказание в виде заслуженного отлучения»75. То есть если воздействие словом не имело эффекта, за епископом оставалось право осуществлять действия по принуждению и наложению наказания, которые вместе с тем были противопоставлены его auctoritas.
Auctoritas епископа в христианских текстах могла фактически приравниваться к внушению, наставлению и изобличению76, а раз auctoritas епископа реали-зовывалась в убеждении, то первоочередными инструментами в воспитании паствы были проповедь и, конкретнее, увещевание (admonitio)77.
71 IV Tolet. Can. 59: ".ut huiusmodi transgressorespontificali auctoritate correcti ad cultum Chri-stiani dogmatis reuocentur, ut quos uoluntaspropria non emendat, animaduersio sacerdotalis coerceat".
72 Etym. V. 20. 1, V. 27. 13, 15; Sent. III. 47.1, 48. 5b, 50. 4. См. также: Mommsen T. Römisches Strafrecht. Leipzig, 1899. S. 45-54, bsd. 38-40.
73 DEO II. 16 (15). 13. Ср.: De moribus ecclesiae. XXXI. 67. Из этого фрагмента также следует, что auctoritas связана, как и в римскую эпоху, с личным превосходством, в частности с умом и осмотрительностью, а также терпеливостью.
74 Diff. I. 251 (304).
75 X Tolet. Can. 5: "Omnes feminae quae iam in praeteritum religionis ueste fuisse probantur indutae ... Commoneantursane sacerdotis auctoritateut sponte redeant; quae, si redire noluerint, impulsu sacerdotis ad religionis habitum reducantur, et in monasteriis redactae excommunicationis condignae sententia feriantur".
76 См., например: Ambr. Extra coll. I. 2.
77 Помимо уже приведенных примеров, см., например: XIII. Tolet. Can. 8, 11.
Епископская admonitio в целом противоположна любому действию светских властей: так, в тексте одного из канонов о созыве собора характерную пару образуют слова «увещевание митрополита» (admonitionem sui metropolitan!) и «королевский приказ» (regia iussio)78.
Соотношение admonitio и potestas наглядно демонстрирует 3-й канон I Се-вильского собора. Согласно этому постановлению, если клирики после увещевания (admonitio) своего епископа не прекращали недозволенное сожительство с женщинами, то этот порок, которого не смог сдержать епископ, исправляла (coercere) судебная власть (potestas iudicialis): судьи с позволения епископа забирали сожительниц, которые продавались как рабыни79. Таким образом, если епископское увещевание оказывалось бессильно, порядок обеспечивала своими силами светская власть в сотрудничестве с прелатом. Именно такими ситуациями Исидор объясняет необходимость светской власти, которая посредством страха приказывает то, чего епископ не в состоянии добиться проповедью80. Та же идея Исидора лежит в основе упомянутого выше 32-го канона IV Толедского собора: здесь в схожем контексте sacerdotalis admonitio прямо противопоставляется королевской власти (regalis potestas)81.
Таким образом, противопоставление "admonitio — potestas" предстает изоморфным оппозиции "auctoritas — potestas". Auctoritas епископа предполагала силу воздействия его пастырского слова и связывалась с идеями призыва и предостережения (reuocare, commonere)82, исправления (corrigere, emendare), которые осуществлялись по доброй воле (uoluntas propria, sponte) после его увещевания.
Potestas епископа в соборных постановлениях Толедского королевства
Для понимания места епископа в системе отношений "auctoritas — potestas" имеют значение те соборные постановления, в которых последнее понятие используется для негативной характеристики епископских действий83. Прежде чем перейти к рассмотрению этих канонов, необходимо четче определить круг коннотаций, связанных с термином potestas.
Употребление слова potestas в текстах вестготской Испании во многом следовало античной традиции и указывало прежде всего на исполнение официальных публичных должностей. Обладателей публичной власти (potestas) отличало высокое социальное положение и почет (honor). Potestas покоилась на страхе, насилии и принуждении и в целом была сопряжена с веком сим, saeculum84. Так,
78 Conc. Emerit. Can. 7. Стоит отметить, что словосочетание regia / principalis admonitio практически не встречается (кроме текстов III Толедского собора), а королевское увещевание как один из способов воздействия на подчиненных был усвоен в полной мере лишь каролингской монархией, см.: Suchan M. Mahnen und Regieren: Die Metapher des Hirten im früheren Mittelalter. Berlin; Boston, 2015. S. 153 ff.
79 I Hisp. Can. 3.
80 Sent. III. 51. 4.
81 IV Tolet. Can. 32: "...quos sacerdotalis admonitio non flectet ad iustitiam, regalis potestas ab improbitate coerceat..." («чтобы те, кого епископское увещевание не обратило к справедливости, королевская власть силой удержала от бесчестности»).
82 Или обличения, см.: De ortu et obitu Patrum. 39. 75.
83 Наиболее яркие примеры: II Hisp. Can. 6; XI ^let. Can. 7.
84 Биркин М. Ю. Указ. соч. С. 40-41, 129, 132, 135-136, 139.
согласно «Сентенциям» Исидора, добродетельный муж должен вовсе отказаться от светской власти, если же он ей облечен, то стоит избегать земных почестей (honores), проявлять смирение, а не гордыню — в противном случае обладатель светской власти будет столь же отягощен бременем грехов, сколь далек от добрых дел85. Тесную связь potestas со сферой секулярного демонстрирует и другое место из «Сентенций», также послужившее основой для разбиравшегося 32-го канона IV Толедского собора. По словам Исидора, как царство небесное часто преуспевает посредством царства земного, так и королевская власть защищает церковную дисциплину86. Поэтому соотношение Церкви (и ее епископов) и potestas аналогично описанному взаимодействию царства небесного и земного.
Именно эти коннотации насилия, гордыни и своего рода десакрализа-ции одновременно возникают в связи с понятием potestas в 7-м каноне XI То-ледского собора, свидетельствующем как минимум о нежелательности potestas в действиях епископа. В этом постановлении идет речь о епископах, которые «пока, преследуя подчиненных больше из озлобленной ненависти (liuor odii), чем стремления исправить, делают вид, что применяют по отношению к ним духовное исправление, внезапно причиняют жестокую смерть», поскольку неконтролируемо накладывают епитимью87. Текст канона начинается с ключевых для рассматриваемой темы фраз: здесь описывается поведение епископа по отношению к тем, кого следует исправить. В этом деле больше нужна доброжелательность (beniuolentia)88, чем строгость (seueritas)89, ободрение (cohortatio), а не приведение в смятение (commotio)90, христианская любовь (caritas), а не власть (potestas)91. Таким образом, понятие potestas, ассоциированное с насилием, жестокостью и ненавистью, подразумевало прежде всего образ действий, не подобающий епископу.
В свою очередь поведение епископа, соотносимое с деятельностью обладателя potestas, не соответствовало представлениям о пастыре по нескольким при-
85 Sent. III. 48. 1-4.
86 Sent. III. 51. 5. Ср.: Reydellet M. La royauté dans la littérature latine de Sidoine Apollinaire à Isidore de Séville. P., 1981. P. 588-590.
87 XI. ^let. Can. 7: ".quidam ex fratribus plus liuore odii quam correctionis studio subditos insequentes, dum se simulant spiritalem eis adhibere correctionem, indiscretam subito afferunt mortem, cum inauditos a se proiciunt et occultis eos iudiciis sub paenitentia puniunt". Смерть могла быть связана с самоубийством, см.: XVI Tolet. Can. 4.
88 В римском политическом лексиконе это понятие подразумевало не только расположение к человеку, но и его конкретные проявления в словах и делах поддержки, покровительства и т. п., см.: Hellegouarc'h J. Op. cit. P. 149-150.
89 В данном контексте seueritas, скорее, означает «жестокость», что характерно для латыни и предшествующих периодов, см.: Baraz D. Seneca, ethics, and the body: The treatment of cruelty in Medieval thought // Journal of the History of Ideas. Vol. 59 (2). 1998. P. 195-215; Cowan E. Contesting Clementia: The rhetoric of Severitas in Tiberian Rome before and after the trial of Clutorius Priscus // The Journal of Roman Studies. 2016. Vol. 106. P. 77-101.
90 Это слово также имеет коннотации принуждения и насилия. См.: Blaise A. Dictionnaire latin-français des auteurs chrétiens. Turnhout: Brepols, 1954. P. 176; Mediae Latinitatis Lexicon Minus // J. F. Niermeyer, ed. Leiden, 1976. P. 219; Mittellateinisches Wörterbuch bis zum ausgehenden 13. Jahrhundert. Bd. 2. München, 1999. Sp. 990-991.
91 XI. Met. Can. 7: "Cum iuxta antiquae institutionis edictum plus erga corrigendos agere debeat beniuolentia quam seueritas, plus cohortatio quam commotio, plus caritas quam potestas."
чинам (помимо уже сказанного о первостепенности увещевания и наставления в контексте авторитета епископа).
Во-первых, potestas и сопутствующее ему насилие могли привести в крайних случаях к кровопролитию и смерти, о чем и свидетельствует только что рассмотренный канон XI Толедского собора. Показательно, что в предшествующем постановлении об этом говорится прямо: епископы, как ведающие таинствами Христовыми, не должны заниматься разбирательством дел, связанных с пролитием крови. Им запрещалось самостоятельно выносить приговоры по преступлениям, караемым смертной казнью, или отсекать провинившемуся конечности, самостоятельно или отдав соответствующий приказ92.
Аналогичное предписание можно найти в 31-м каноне IV Толедского собора: епископам, привлекаемым королями к рассмотрению дел об оскорблении величия, дозволялось участвовать только в тех из них, которые не предполагали смертной казни, в противном случае такие епископы считались виновными в кровопролитии и извергались из сана93. Характерно соседство этого канона со следующим постановлением, отчасти сопоставимое с близостью рассмотренных выше канонов XI Толедского собора. Из процитированного выше 32-го канона вытекает, что силовое, насильственное воздействие четко закреплено за королевской властью, а епископ воздействует словом. Поскольку в связи с potestas — в силу самой ее сущности — кровопролитие возможно хотя бы в теории, епископ должен оставаться ей чужд94, в противном случае он просто не сможет выполнять свои священнические обязанности, переставая, таким образом, быть сакральным главой общины.
Во-вторых, модель поведения, которую условно можно обозначить как "ро!е81а8", считалась неприемлемой для епископов также потому, что им, четко отделенным от представителей публичной светской власти, было просто недопустимо добиваться почета (по крайней мере, в его традиционно римском публично-правовом измерении)95. Как писал Исидор, к почету, первенству и личной выгоде, а не пользе паствы стремятся лишь недостойные предстоятели — настоящий церковный муж смиренно принимает управление, распнув-шись миру96. Не отказавшись от мирских стремлений, многие епископы ведут себя чрезмерно строго по отношению к пастве не из желания исправить, а из гордыни97.
В 7-м каноне XI Толедского собора, судя по всему, подразумевается именно эта мотивация, стоящая за притворным желанием исправить грешника, что становится особенно заметным, если обратиться к продолжению текста, из которого заимствовано описание поведения епископа (шх!а antiquae тБишиошБ еёюШш), — посланию папы Льва I (440—461) к епископу Фессалоникийскому
92 XI Met. Can. 6.
93 IV Tolet. Can. 31.
94 При всей разнице конкретного содержания это общее идейное основание для IV Tolet. Can. 31-32 и XI Tolet. Can. 7-6.
95 Биркин М. Ю. Указ. соч. С. 38-52, 158-159.
96 Sent. III. 33. 1.
97 Sent. III. 41. 1-7.
Анастасию98, злоупотребления которого пытался ограничить римский епископ99. В следующем предложении говорится, что предписанного поведения не соблюдают те, кто, будучи преисполненными гордыни из-за почета, больше господствуют над подчиненными, чем осуществляют увещеваниями свое попечение, что ведет к разрушению согласия100. Темы гордыни и единовластного господства, чрезмерной строгости и произвола, как и разрушения единства, связаны, в свою очередь, с «тиранической» моделью поведения епископа101, что означает его «де-сакрализацию», а потому — разрушение общины верующих102.
Поэтому логичным оказывается тот факт, что в другом примере использования слова potestas для негативной характеристики епископа речь идет именно о его тиранической власти. Так, 6-й канон II Севильского собора сообщает, что многие епископы одних из благосклонности возвышают, а других унижают и, признав виновными за недоказанные преступления, без созыва собора лишают сана, и делают это они тиранической властью, а не на основании канонического авторитета103.
Таким образом, использование слова potestas применительно к поступкам епископа предполагало определенную модель поведения, в пределе соотносившую пастыря с тираном. Такой образ действий, противоречащий авторитету канонов и коллегиальности епископата, носил насильственный в широком смысле слова характер, предполагал жестокость и принуждение, а причиной ему во многом служила гордыня — стремление продемонстрировать свое высокое положение и власть, видимо, восполняя тем самым отсутствие авторитета.
98 Leo I. Ep. 14. Рус. пер. Д. А. Грунюшкиной см.: Экклезиологическая традиция и церковная организация Иллирика в конце IV — первой половине V в.: Исследования и переводы / шст. Г. Е. Захаров, А. В. Анашкин. M., 2022. С. 164-170.
99 О контексте письма см.: Захаров Г. Е. Лев I Великий: Жизнь // Православная энциклопедия. M.: ЦНЦ «Православная энциклопедия». 2015. T. 40. M., С. 229. См. также: Захаров Г. Е. Взаимоотношения Римской, Фессалоникийской и Константинопольской кафедр в контексте развития синодальных институтов в первой половине V в. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2022. Вып. 104. С. 27—37, особ. 32, примеч. 22.
100 Leo I. Ep. 14. Cap. 1: "Sed ab his, qui, que sua sunt, querunt, non que Iesu Christi, facite ab hac lege disceditur et dum dominari magis quam consulere subditis placet, honor inflat superbiam et, quod provisum est ad concordiam, tendit ad noxam". Ср. оппозицию dominare — consulere в: Etym. IX. 3. 6, 4. 9; Sent. III. 49. 3.
101 Ср.: Sent. III. 41. 1-2: "Bonus rector est qui et in humilitate seruat disciplinam, et per disciplinam non incurrit superbiam. Elati autem pastores plebes tyrannice premunt, non regunt, quique non Dei sed suam gloriam a subditis exigunt" («Хороший правитель — тот, кто в смирении сохраняет дисциплину, и посредством нее не впадает в гордыню. Надменные пастыри тиранически угнетают народ, а не правят им и требуют у подчиненных славы для себя, а не для Бога»).
102 См.: Биркин M. Ю. Дурной епископ как тиран в «Сентенциях» Исидора Севильского I/ Шаги/Steps. 2020. T. 6. No. 2. С. 259-291.
103 II Hisp. Can. 6: "...qui indiscussispotestate tyrannica non auctoritate canonica damnat..." В целом на словосочетание "auctoritas canonum / conciliorum" и подобные фразы, указывающие на авторитет как источник канонического права (III Tolet. Can. 1, 18; II Hisp. Can. 8), приходится примерно половина всех случаев употребления понятия "auctoritas" в текстах соборных постановлений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Auctoritas и potestas были одними из тех базовых понятий, которые задавали систему координат для осмысления действия епископа в Толедском королевстве вестготов. Хотя эти слова и обозначали конкретные правовые явления, применительно к фигуре епископа они могли использоваться как своего рода метафоры: с их помощью описывались определенные наборы действий и модели поведения, в соответствии и противопоставлении с которыми епископы были призваны выстраивать свои идентичность и этос.
Поступки епископов в рамках модели "potestas" были сопоставимы с деятельностью светских должностных лиц и поэтому оценивались негативно. К такого рода действиям могли относиться произвол и неоправданная строгость в пастырских решениях, принуждение, опора на страх и насилие, в т. ч. физическое. Право на насилие было закреплено за представителями публичных властей, и если его применял епископ, то в случае крайнего проявления модели "potestas" он сам оказывался в сфере секулярного и уподоблялся тирану, особенно если его мотивы были связаны с пороками, гордыней и в целом мирским желанием возвыситься и господствовать, и уж тем более, если нарушались канонические нормы и принципы коллегиальности, а насилие вело к смерти или кровопролитию. Такой епископ разрушал вверенную ему паству. Вместе с тем в арсенале пастыря оставались вполне канонические инструменты воздействия принудительного, насильственного характера, например заточение в монастырь. Однако прибегать к ним епископ был вынужден при недостатке авторитета.
Ведь auctoritas епископа предполагала, прежде всего, его силу убеждения, которая реализовывалась в проповеди, изобличении и увещевании пасомых, которых по их доброй воле пастырю удавалось наставить и исправить. Модель поведения "auctoritas" предполагала, что епископские призывы и предупреждения делались c христианскую любовью (caritas) и благожелательностью (beniuolentia), предполагавшей конкретные меры поддержки.
Представления об auctoritas епископа в Толедском королевстве демонстрируют преемственность по отношению к соответствующим римским воззрениям. Составляющими авторитета епископа были его возраст и опыт, красноречие и непререкаемая репутация, серьезный, степенный облик и такое же поведение, а также благотворительная деятельность.
Примечательно, что в источниках, в том числе в постановлениях Толедских соборов, такой «римский» авторитет является атрибутом преимущественно епископата. Вероятные объяснения такого явления неизбежно будут относиться к области гипотез. Так, можно говорить о специфической преемственности епископов по отношению к сенаторам, а всего епископата и его соборов — к римскому сенату104: в представлениях Цицерона последний являлся носителем auctoritas, тогда как potestas была закреплена за магистратами105. Более того, если
104 См. замечания и ссылки на литературу в: Каргальцев А. В. Африканские соборы III в.: епископы и исповедники // Мнемон: Исследования и публикации по истории Античного мира. 2015. №. 15. С. 433-434.
105 См.: Sest. 45. 98; Rep. II. 33. 57.
III Толедский собор рассматривался современниками как «новая Никея»106, а Реккаред — как Константин Великий, то для взаимоотношений королевской власти с епископами, как с сенаторами, можно найти прецеденты и исторические аналогии: например, по мнению Г. Дрейка, Константин Великий выстраивал свои отношения с епископами наподобие того, как Октавиан Август взаимодействовал с сенатом107.
Вместе с тем более продуктивным представляется иной путь объяснения, почему условная модель поведения "auctoritas", описанная выше, соотносилась прежде всего с фигурой епископа. Своего рода закрепление auctoritas за епископом было связано с процессом трансформации гражданской общины в церковную на фоне вытеснения секулярного (традиционные римские властные институты и практики общественно-политических отношений) на периферию общественной жизни. Этот процесс подробно описан в работах Р. Маркуса108. Вместе с тем подобная «десекуляризация» происходила выборочно, как и восприятие Церковью греко-римского наследия. Жизнь небольших городских сообществ, face-to-face societies109, возглавляемых епископами, которые и обеспечивали основные «точки сборки» идентичности (крещение, причастие, а также иногда заведование культом местного святого), должна была, как и раньше, выстраиваться прежде всего на полисных принципах согласия, консенсуса и взаимного доверия. В описанных условиях их обеспечивал главным образом авторитет епископа, усвоившего соответствующий этос римской auctoritas. В отличие от епископа, представлявшего конкретную общину и потому выбиравшегося всем клиром и народом110, должностные лица являлись по отношению к таким сообществам внешними, а их власть — potestas — оказалась в сфере секулярного.
106 Ауров О. В. Испания. С. 99—100 и далее. О Реккареде и Константине, см.: Chron. 590.1.
107 Drake H. A. Constantine and the Bishops: The Politics of Intolerance. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 2000. P. 40, 43, 70-71.
108 Markus R. A. The Sacred and the Secular: From Augustine to Gregory the Great // The Journal of Theological Studies. 1985. № 1 (36). P. 84-96; Idem. The End of Ancient Christianity. Cambridge, 1990. P. 15-17, 19-83, 213-228, passim; Idem. The Secular in Late Antiquity // Les frontières du profane dans l'Antiquité tardive / É. Rebillard, C. Sotinel, éds. Rome, 2010. P. 353-361, esp. 359360. Взгляды Р. Маркуса пересматриваются и уточняются, см.: Whelan R. After Augustine, after Markus: The Problem of the Secular at the End of Antiquity // Early Medieval Europe. 2021. Vol. 29. No. 1. P. 12-35.
109 После работ М. Финли классический полис нередко рассматривается как такое сообщество, где все друг друга знают и обсуждают все свои дела лицом к лицу, см.: Finley M. I. Democracy Ancient and Modern. New Brunswick: Rutgers University Press, 1973. P. 17, 20, 97, passim.; Idem. Authority and Legitimacy in the Classical City-state. Copenhagen: Munksgaard, 1982. P. 9. Этот термин в полной мере применим и к позднеантичным городам, численность многих могла и не превышать 1000 человек, см.: Van Dam R. Bishops and Clerics during the Fourth Century: Numbers and Their Implications // Episcopal Elections in Late Antiquity. J. Leemans, ed. Berlin; Boston, 2011. P. 226.
110 IV Tolet. Can. 19.
Источники и принятые сокращения
Ad Herennium — Calboli G. Cornifici seu Incerti Auctoris >Rhetorica ad C. Herennium<. Vol. 1. Prolegomena, edizione, traduzione, commento e lessico. Berlin; Boston, 2020. P. 157386.
Ambr. Ep. — Sancti Ambrosi Epistolae // Sancti Ambrosi Opera. Pars X. Epistulae et Acta. Epistularum liber decimus. Epistulae extra collectionem. Gesta Concili Aquileiensis I M. Zelzer, ed. Wien, 1982 (CSEL; 82.3). P. 3-140. Ambr. Extra coll. — Sancti Ambrosi Epistolae extra collectionem traditae // Sancti Ambrosi Opera. Pars X. Epistulae et Acta. Epistularum liber decimus. Epistulae extra collectionem. Gesta Concili Aquileiensis / M. Zelzer, ed. Wien, 1982 (CSEL; 82.3). P. 145-311. Att. — M. Tulli Ciceronis Epistola ad Atticum // M. Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia. Fasc 34A. Epistulae ad Atticum. Vol. II. Libri IX-XVI / D. R. Shackleton Bailey, ed. Stuttgart, 1987.
Conc. Emerit. — Concilium Emeritensis // Concilios visigoticos y hispano-romanos / J. Vives,
T. Marin Martinez, G. Martinez Diez, eds. Barcelona; Madrid, 1963. P. 325-343. De moribus ecclesiae — Aurelii Augustini De moribus ecclesiae catholicae liber // Coyle J. K. Augustine's "De moribus ecclesiae catholicae": A Study of the Work, its Composition and its Sources, Fribourg, 1978. (Paradosis, 25) P. 267-302. De ortu et obitu Patrum — Isidoro de Sevilla. De ortu et obitu patrum / C. Chaparro Gomez, ed. Paris, 1985.
DEO — Isidori Hispalensis De ecclesiasticis officiis / Ch. M. Lawson, ed. Turnhout, 1989 (CCSL; 113).
Diff. I. — Isidoro de Sevilla. Diferencias. Libro I / Ed. por C. Codoner. P.: Les belles lettres, 1992.
Etym. — Sancti Isidori Hispalensis Episcopi Etymologiarum sive Originum libri XX /
W. M. Lindsay, ed. Oxonii, 1911. Germ. — Cornelii Taciti libri qui supersunt. Fasc. 2. De origine et situ Germanorum liber /
A. Önnerfors, ed. Stuttgart, 1983. Chron. — Iohannis abbatus Biclarensis tronica // Juan de Bíclaro, obispo de Gerona, su vida y su obra I Intro., texto crítico, com. por J. Campos. Madrid, 1960. P. 77-100.
I Hisp. — Primum Conclilium Hispalensis // Concilios visigoticos y hispano-romanos / J. Vives,
T. Marin Martinez, G. Martinez Diez, eds. Barcelona; Madrid, 1963. P. 151-153.
II Hisp. — Secundum Conclilium Hispalensis // Concilios visigoticos y hispano-romanos / J. Vives, T. Marin Martinez, G. Martinez Diez, eds. Barcelona; Madrid, 1963. P. 163-185.
Leo I. Ep. — Santi Leonis Magni, Romani pontificis Epistolae // Patrologiœ Cursus Completus
(series Latina) / J.-P. Migne, ed. P., 1844-1855. Vol. 54, 1850. Col. 581-1218B. Rep. — M. Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia. Fasc. 39. De re publica: Librorum sex
quae manserunt / K. Ziegler, ed. Leipzig, 1969. Sent. — Isidori Hispalensis Sententiae / Cura et studio P. Cazier. Turnhout: Brepols, 1998. (CCSL; 111).
Sest. — Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia. Fasc 22. Oratio pro P. Sestio / T. Maslow-
ski, ed. Leipzig, 1986. Tolet. — Concilium Toletanum:
III-X — La colección canónica Hispana / G. Martínez Díez, F. Rodríguez, eds. Vol. 5. Madrid, 1992.
XI-XIII — La colección canónica Hispana / G. Martínez Díez, F. Rodríguez, eds. Vol. 5.
Madrid, 2002. P. 72-274. XVI Tolet. — Concilios visigoticos y hispano-romanos / J. Vives, T. Marin Martinez, G. Martinez Diez, eds. Barcelona; Madrid, 1963. P. 482-521.
Tópica — Cicero's Topica / T. Reinhardt, ed. Oxford, 2003.
VPE — Vitas sanctorum patrum Emeretensium / A. Maya-Sánchez, ed. Turnhout, 1992. (CCSL; 116).
Список литературы
Ауров О. В. Испания в эпоху вестготов: Краткая история. СПб.: Евразия, 2019.
Биркин M. Ю. Дурной епископ как тиран в «Сентенциях» Исидора Севильского // Шаги/ Steps. 2020. Т. 6. No. 2. С. 259-291.
Биркин M. Ю. Епископ в вестготской Испании. СПб.: Наука, 2020.
Грацианский M. В. Исторический и идейный контекст послания папы Геласия I "Famuli vestrae pietatis" // Византийский временник. 2019. №. 103. С. 85—112.
Захаров Г. Е. Взаимоотношения Римской, Фессалоникийской и Константинопольской кафедр в контексте развития синодальных институтов в первой половине V в. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2022. Вып. 104. С. 27-37.
Захаров Г. Е. Лев I Великий: Жизнь // Православная энциклопедия. Т. 40. M.: ЦНЦ «Православная энциклопедия». 2015. С. 227—232.
Каргальцев А. В. Африканские соборы III в.: епископы и исповедники // Mнемон: Исследования и публикации по истории Античного мира. 2015. Вып. 15. С. 432—445.
Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. M.: Наука, 1981. (Время. Жизнь. Книги).
Mарей А. В. Авторитет. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017.
Mарей Е. С. Феномен «вестготской симфонии» в 75-м каноне IV-го Толедского собора 633 г. (к проблеме перехода к средневековой государственности) // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2012. № 3 (11). URL: https://history.jes.su/ s207987840000372-8-1/ (дата обращения: 30.09.2022).
Утченко С. Л. Еще раз о римской системе ценностей // Вестник древней истории. 1973. Т. 126 (4). С. 30-47.
Экклезиологическая традиция и церковная организация Иллирика в конце IV — первой половине V в.: Исследования и переводы / сост. Г. Е. Захаров, А. В. Анашкин. M.: Изд-во ПСТГУ, 2022.
André J. M. La conception de l'etat et de l'empire dans la pensée gréco-romaine des deux premiers siècles de notre ère // Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Bd. II.30.1. Sprache und Literatur (Literatur der augusteischen Zeit: Allgemeines; einzelne Autoren) / W. Haase, Hrsg. Berlin; N. Y.: Walter de Gruyter, 1982. S. 3-74.
Baraz D. Seneca, Ethics, and the Body: The Treatment of Cruelty in Medieval Thought // Journal of the History of Ideas. 1998. Vol. 59. №. 2. P. 195-215.
Berger A. Encyclopedic Dictionary of Roman Law. Philadelphia: American Philosophical Society, 1953.
Blaise A. Dictionnaire latin-français des auteurs chrétiens. Turnhout: Brepols, 1954.
Brandt A. Moralische Werte in den Res gestae des Ammianus Marcellinus. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1999.
Brown P. Power and Persuasion in Late Antiquity: Towards a Christian Empire. Madison: The University of Wisconsin Press, 1992.
Castellanos S. The Significance of Social Unanimity in a Visigothic Hagiography: Keys to an Ideological Screen // Journal of Early Christian Studies. 2003. Vol. 11. № 3. 2003. P. 387419.
Classen C. J. Aretai und Virtutes: Untersuchungen zu den Wertvorstellungen der Griechen und Römer. Berlin; N. Y.: Walter de Gruyter, 2010.
Cottrell A. Auctoritas and Potestas: A Reevaluation of the Correspondence of Gelasius I on Papal-Imperial Relations || Mediaeval Studies. 1993. Vol. 55. P. 95-109.
Cowan E. Contesting Clementia: The Rhetoric of Severitas in Tiberian Rome Before and After the Trial of Clutorius Priscus || The Journal of Roman Studies. 2016. Vol. 106. P. 77-101.
Drake H. A. Constantine and the Bishops: The Politics of Intolerance. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 2000.
Ensslin W. Auctoritas und Potestas. Zur Zweigewaltenlehre des Papstes Gelasius I || Historisches Jahrbuch. 1954. Bd. 74. S. 661-668.
L'Europe héritière de l'Espagne wisigothique | J. Fontaine, C. Pellistrandi, eds. Madrid: Casa de Velazquez, 1992.
Finley M. I. Authority and Legitimacy in the Classical City-state. Copenhagen: Munksgaard, 1982.
Finley M. I. Democracy Ancient and Modern. New Brunswick: Rutgers University Press, 1973.
Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton: Princeton University Press, 1998.
Garnsey P. Status and Legal Privilege in the Roman Empire. Oxford: Clarendon Press, 1970.
Gaudemet J. L'église dans l'empire romain (IVe-Ve siècles). P.: SIREY, 1989.
Gizewski C., Willvonseder R. Auctoritas || Der Neue Pauly: Enzyclopädie der Antike. Bd. 2. / H. Cancik, H. Schneider, Hrsg. Stuttgart; Weimar: Verlag J. B. Metzler, 1996.
Gwynn D. M. Episcopal Leadership || The Oxford Handbook of Late Antiquity | S. F. Johnson, ed. Oxford: Oxford University Press, 2012. P. 876-915.
Heinze R. Auctoritas || Hermes. 1925. Bd. 60. H. 3. S. 348-366.
Hellegouarc'h J. Le vocabulaire latin des relations et des partis politiques sous la République. P.: Les Belles Lettres, 1963.
Heßler W. Auctoritas im deutschen Mittellatein: Eine Zwischenbilanz im Mittellateinischen Wörterbuch || Archiv für Kulturgeschichte. 1965. Bd. 47. №. 3. S. 255-265.
Hölkeskamp K. J. Auctoritas || The Encyclopedia of Ancient History. 2018. URL: https:||doi. org|10.1002|9781444338386.wbeah30473 (дата обращения: 30.09.2022).
Jégou L. L'évêque, juge de paix: l'autorité épiscopale et le règlement des conflits entre Loire et Elbe (milieu VIIIe-milieu XIe siècle). Turnhout: Brepols, 2011.
Lendon J. E. Empire of Honour: The Art of Government in the Roman World. Oxford: Clarendon Press, 1997.
Lowrie M. Writing, Performance, and Authority in Augustan Rome. Oxford: Oxford University Press, 2009.
Lütcke K.-H. Auctoritas || Augustinus-Lexikon. Bd. 1: Aaron-Conuersio | C. Mayer, Hrsg. Basel: Schwabe, 1986. Sp. 498-510.
Magdelain A. Auctoritas principis. P.: Les Belles Lettres, 1947.
Magdelain A. Auctoritas rerum || Idem. Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome: École française de Rome, 1990. P. 685-705.
Magdelain A. De l' "auctoritas patrum" à l' "auctoritas senatus" || Idem. Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome: École française de Rome, 1990. P. 385-403.
Markus R. A. The Sacred and the Secular: From Augustine to Gregory the Great || The Journal of Theological Studies. 1985. Vol. 36 (1). P. 84-96.
Markus R. A. The End of Ancient Christianity. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.
Markus R. A. The Secular in Late Antiquity || Les frontières du profane dans l'Antiquité tardive / É. Rebillard, C. Sotinel, eds. Rome: École française de Rome, 2010. P. 353-361.
Martin C. L'innovation politique dans le royaume de Tolède: le sacre du souverain || Élections et pouvoirs politiques du VIIe au XVIIe siècle: actes du colloque réuni à Paris 12 du 30 novembre au 2 décembre 2006 | C. Péneau, ed. P.: Éd. Bière, 2008. P. 281-300.
Mediae Latinitatis Lexicon Minus | J. F. Niermeyer, ed. Leiden: Brill, 1976.
Meyer E. Römischer Staat und Staatsgedanke. Zürich: Artemis-Verlag, 1975.
Miethke J. Autorität I // Theologische Realenzyklopädie. Bd. 5 / G. Krause, G. Müller, Hrsg. Berlin: Walter de Gruyter, 1980. S. 17-32.
Mittellateinisches Wörterbuch bis zum ausgehenden 13. Jahrhundert. Bd. 2 / O. Prinz, Hrsg. München; Beck, 1999.
Mommsen T. Römisches Strafrecht. Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1899.
Morstein-Marx R. Mass Oratory and Political Power in the late Roman Republic. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.
Nelson J. L. Gelasius I's Doctrine of Responsibility: A Note // The Journal of Theological Studies. 1967. Vol. 18, No. 1. P. 154-162.
Oexle O. G. Stand, Klasse (Antike und Mittelalter) // Geschichtliche Grundbegriffe. Bd. 6 / Hrsg. von R. Koselleck. Stuttgart: Klett-Cotta, 1990. S. 156-200.
Orlandis J., Ramos-Lissón D. Historia de los concilios de la España romana y visigoda. Pamplona: Eunsa, Ediciones de la Universidad de Navarra, 1986.
Peachin M. Introduction // The Oxford Handbook of Social Relations in the Roman World / M. Peachin, ed. Oxford: Oxford University Press, 2011. P. 3—36.
Pöschl V. Grundwerte römischer Staatsgesinnung in den Geschichtswerken des Sallust. Berlin: Walter de Gruyter, 1967.
Rabe H. Autorität // Geschichtliche Grundbegriffe. Bd. 1 / R. Koselleck, Hrsg. Stuttgart: KlettCotta, 1972. S. 382-406.
Rees R. Authorising Freedom of Speech under Theodosius // Imagining Emperors in the Later Roman Empire / D. W. P. Burgersdijk, A. J. Ross, eds. Leiden: Brill, 2018. P. 289-309.
Reydellet M. La royauté dans la littérature latine de Sidoine Apollinaire à Isidore de Séville. P.: École Française de Rome, 1981.
Rodríguez A. H. Auctoritas y potestas en la exégesis bíblica carolingia // Bulletin du centre d'études médiévales d'Auxerre | BUCEMA. 2013. № 7. URL: http://journals.openedition. org/cem/12774 (дата обращения: 30.09.2022).
Schulz F. Principles of Roman Law. Oxford: Clarendon Press, 1936.
Staedler E. Über Rechtsnatur und Rechtsinhalt der Augustischen Regesten // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte: Romanistische Abteilung. 1941. Bd. 61. №. 1. S. 77122.
Stephens C. W. B. Canon Law and Episcopal Authority: The Canons of Antioch and Serdica. Oxford: Oxford University Press, 2015.
Suchan M. Mahnen und Regieren: Die Metapher des Hirten im früheren Mittelalter. Berlin; Boston: De Gruyter, 2015.
Syme R. Tacitus. Vol. 1. Oxford: Clarendon Press, 1958.
Teillet S. Des Goths à la Nation Gothique: Les origines de l'idée de nation en Occident du Ve au VIIe siècle. P.: Les Belles Lettres, 2011.
Teja R. Auctoritas vs. potestas: el liderazgo social de los obispos en la sociedad tardoantigua // Idem. Emperadores, obispos, monjes y mujeres. Protagonistas del cristianismo antiguo. Madrid: Editorial Trotta, 1999. P. 97-107.
Timpe D. Romano-Germanica: gesammelte Studien zur Germania des Tacitus. Stuttgart: В. G. Teubner, 1995.
Van Dam R. Bishops and Clerics during the Fourth Century: Numbers and Their Implications // Episcopal Elections in Late Antiquity / J. Leemans, ed. Berlin; Boston, 2011. P. 217—242.
Velázquez Soriano I. Pro patriae gentisque Gothorum statu // Regna and Gentes. The Relationship between Late Antique and Early Medieval People and Kingdoms in the Transformation of the Roman World / H.-W. Goetz, J. Jarnut, W. Pohl, eds. Leiden: Brill, 2003. P. 161-217.
Wagenvoort H., Tellenbach G. Auctoritas // Reallexikon für Antike und Christentum. Bd. 1 / Th. Clauser et al., Hrsg. Stuttgart: Hiersemann Verlags, 1950. Sp. 902-909.
Whelan R. After Augustine, after Markus: The Problem of the Secular at the End of Antiquity //
Early Medieval Europe. 2021. Vol. 29. No. 1. P. 12-35. Wieacker F. Römische Rechtsgeschichte: Quellenkunde, Rechtsbildung, Jurisprudenz und
Rechtsliteratur. I: Einleitung; Quellenkunde; Frühzeit und Republik. München: Beck, 1988. Ziegler A. K. Pope Gelasius I and His Teaching on the Relation of Church and State // The
Catholic Historical Review. 1943. Vol. 27 (4). P. 412-437. Ziegler A. K. Church and State in Visigothic Spain. Washington: Catholic University of America, 1930.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2022. Vol. 109. P. 26-51 DOI: 10.15382/sturII2022109.26-51
Mikhail Birkin, Candidate of Sciences in History, Researcher,
Ecclesiastical Institutions Research Laboratory, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia mbirkin@gmail.com https://orcid.org/0000-0001-9224-7585
Auctoritas and Potestas as a Metaphor for the Bishop's Role Models in the Canons of the Councils of Toledo of the 7th Century
M. Birkin
Abstract: This article studies the key mediaeval opposition between auctoritas and potestas. It is explored in connection with the figure of the bishop as exemplified in the canons of the Councils of Toledo. Since these terms were not attributed to secular or ecclesiastical authority alone, a brief overview of the word usage is given. As the result, it has made possible to specify the interaction between the royal power and the Church, for which secular power was understood as alien. Further, examples of the non-technical use of the terms auctoritas and potestas in relation to the bishop have been detected and examined. in order to understand them, the article traces the continuity of the Roman notion of auctoritas in relation to the authority of the bishop (mature age, experience, eloquence, euergetism, reputation based on such qualities as grauitas, prudentia, probitas, &c.). As in the Roman period, the auctoritas of the bishop means, above all, his power of persuasion, his main administrative tools were therefore preaching and admonition (sacerdotalis admonitio). The subordinates were supposed to take the path of correction by their will (uoluntas propria). If the bishop lacked authority, he could resort to various types of punishment (animaduersio sacerdotalis). Animaduersio sacerdotalis was linked to the concept ofpotestas. The article suggests that the words auctoritas and potestas could be used as metaphors for describing the bishop's role models. Ifpotestas model, relatable to the sphere of the secular, prevailed, this could cause destruction of the community as a sacralised small society where relationships had to be based on consensus reached non-violently. These observations help to clarify the widespread statement that since the 5th century, auctoritas was supposedly connected only with spiritual power and potestas with secular power.
Keywords: auctoritas, potestas, authority, bishop, Visigothic Kingdom of Toledo, Councils of Toledo, Isidore of Seville, Late Antiquity.
References
André, J.-M. (1982) "La conception de l'etat et de l'empire dans la pensée gréco-romaine des deux premiers siècles de notre ère", in W. Haase (ed.) Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Bd. II.30.1. Sprache und Literatur (Literatur der augusteischen Zeit: Allgemeines; einzelne Autoren). Berlin; New York, pp. 3—74.
Aurov O. (2019) Ispaniia v epokhu vestgotov. Kratkaia istoriia. St. Petersburg (in Russian).
Baraz D. (1998) "Seneca, Ethics, and the Body: The Treatment of Cruelty in Medieval Thought". Journal of the History of Ideas, 1998, vol. 59/2, pp. 195—215.
Berger A. (1953) Encyclopedic Dictionary of Roman Law. Philadelphia.
Birkin M. (2020) Episkop v vestgotskoi Ispanii. St. Petersburg (in Russian).
Birkin M. (2020) "Durnoi episkop kak tiran v "Sententsiiakh" Isidora Sevil'skogo". Shagi / Steps, vol. 6/2, pp. 259-291 (in Russian).
Blaise A. (1954) Dictionnaire Latin-Français des auteurs chrétiens. Turnhout.
Brandt A. (1999) Moralische Werte in den Res gestae des Ammianus Marcellinus. Göttingen.
Brown P. (1992) Power and Persuasion in Late Antiquity: Towards a Christian Empire. Madison.
Castellanos S. (2003) "Significance of Social Unanimity in a Visigothic Hagiography: Keys to an Ideological Screen". Journal of Early Christian Studies, 2003, vol. 11/3, pp. 387—419.
Classen C. J. (2010) Aretai und Virtutes: Untersuchungen zu den Wertvorstellungen der Griechen und Römer. Berlin; New York.
Cottrell A. (1993) "Auctoritas and Potestas: A Reevaluation of the Correspondence of Gelasius I on Papal-Imperial Relations". Mediaeval Studies, 1993, vol. 55, pp. 95—109.
Cowan E. (2016) "Contesting Clementia: The Rhetoric of Severitas in Tiberian Rome before and after the Trial of Clutorius Priscus". The Journal of Roman Studies, 2016, vol. 106, pp. 77— 101.
Drake H. A. (2000) Constantine and the Bishops: The Politics of Intolerance. Baltimore.
Ensslin W. (1954) "Auctoritas und Potestas. Zur Zweigewaltenlehre des Papstes Gelasius I". Historisches Jahrbuch, 1954, vol. 74, pp. 661—668.
Finley M. I. (1973) Democracy Ancient and Modern. New Brunswick.
Finley M. I. (1982) Authority and Legitimacy in the Classical City-state. Copenhagen.
Fontaine J., Pellistrandi C. (eds) (1992) L'Europe héritière de l'Espagne wisigothique. Madrid.
Galinsky K. (1998) Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton.
Garnsey P. (1970) Status and Legal Privilege in the Roman Empire. Oxford.
Gaudemet J. (1989) L!église dans l'empire romain (IVe—Ve siècles). Paris.
Gizewski C., Willvonseder R. (1996) "Auctoritas", in H. Cancik, H. Schneider (eds) Der Neue Pauly: Enzyclopädie der Antike. Bd. 2. Stuttgart; Weimar, pp. 266—267.
Gratsianskiy M. (2019) "Istoricheskii i ideinyi kontekst poslaniia papy Gelasiia I "Famuli vestrae pietatis"". Vizantiiskii vremennik, vol. 103, pp. 85—112 (in Russian).
Gwynn D. M. (2012) "Episcopal Leadership", in S. F. Johnson (ed.) The Oxford Handbook of Late Antiquity. Oxford, pp. 876-915.
Heinze R. (1925) "Auctoritas". Hermes, 1925, vol. 60/3, pp. 348-366.
Hellegouarc'h J. (1963) Le vocabulaire latin des relations et des partis politiques sous la République. Paris.
Heßler W. (1965) "Auctoritas im deutschen Mittellatein: Eine Zwischenbilanz im Mittellateinischen Wörterbuch". Archiv für Kulturgeschichte, 1965, vol. 47/3, pp. 255—265.
Hölkeskamp K.-J. (2018) "Auctoritas", in The Encyclopedia of Ancient History. 2018. Available at: https://doi.org/10.1002/9781444338386.wbeah30473
Jégou L. (2011) L'évêque, juge de paix: l'autorité episcopate et le règlement des conflits entre Loire et Elbe (milieu VlIIe-milieu Xle siècle). Turnhout.
Kargaltsev A. (2015) "Afrikanskie sobory III v.: episkopy i ispovedniki". Mnemon: Issledovaniia i publikatsiipo istorii antichnogo mira, 2015, no. 15, pp. 432—445 (in Russian).
Knabe G. (1981) Kornelii Tatsit (Vremia. Zhizn'. Knigi). Moscow (in Russian).
Lendon J. E. (1997) Empire of Honour: The Art of Government in the Roman World. Oxford.
Lowrie M. (2009) Writing, Performance, and Authority in Augustan Rome. Oxford.
Lütcke K.-H. (1986) "Auctoritas", in C. Mayer (ed.) Augustinus-Lexikon. vol. 1: Aaron-Conuer-sio. Basel, Sp. 498-510.
Magdelain A. (1947) Auctoritasprincipis. Paris.
Magdelain A. (1990) "Auctoritas rerum", in A. Magdelain Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome, pp. 685-705.
Magdelain A. (1990) "De l''auctoritas patrum' à l''auctoritas senatus'", in A. Magdelain Jus Imperium Auctoritas. Études de droit romain. Rome, pp. 385-403.
Marey A. (2017) Avtoritet, iliPodchinenie bez nasiliia. St. Petersburg (in Russian).
Marey E. (2012) "Fenomen "vestgotskoi simfonii" v 75-om kanone IV-go Toledskogo sobora 633 g. (k probleme perekhoda k srednevekovoi gosudarstvennosti)". Elektronnyi nauchno-obrazovatel'nyi zhurnal "Istoriya", 2012, vol. 3, no. 3 (11), available at https://history.jes.su/ s207987840000372-8-1/ (accessed 30.09.2022; in Russian).
Markus R. A. (1985) "The Sacred and the Secular: From Augustine to Gregory the Great". The Journal of Theological Studies, 1985, vol. 36/1, pp. 84-96.
Markus R. A. (1990) The End of Ancient Christianity. Cambridge.
Markus R. A. (2010) "The Secular in Late Antiquity", in É. Rebillard, C. Sotinel (eds) Les frontières du profane dans l'Antiquité tardive. Rome, pp. 353-361.
Martin C. (2008) "L'innovation politique dans le royaume de Tolède: le sacre du souverain", in C. Péneau (ed.) Élections et pouvoirs politiques du VIIe au XVIIe siècle: actes du colloque réuni à Paris 12 du 30novembre au 2 décembre 2006. Paris, 2008, pp. 281-300.
Meyer E. (1975) Römischer Staat und Staatsgedanke. Zürich.
Miethke J. (1980) "Autorität I", in G. Krause, G. Müller (eds) Theologische Realenzyklopädie, vol. 5, Berlin, 1980, pp. 17-32.
Morstein-Marx R. (2004) Mass Oratory and Political Power in the late Roman Republic. Cambridge.
Nelson J. L. (1967) "Gelasius I's Doctrine of Responsibility: A Note". The Journal of Theological Studies, 1967, vol. 18/1, pp. 154-162.
Niermeyer J. F. (ed.) (1976) Mediae Latinitatis Lexicon Minus. Leiden.
Oexle O. G. (1990) "Stand, Klasse (Antike und Mittelalter)", in R. Koselleck (ed.) Geschichtliche Grundbegriffe, vol. 6, Stuttgart, pp. 156-200.
Orlandis J., Ramos-Lissón Domingo (1986) Historia de los concilios de la España romana y visigoda. Pamplona.
Peachin M (2011) "Introduction", in M. Peachin (ed.) The Oxford Handbook of Social Relations in the Roman World. Oxford, pp. 3-36.
Pöschl V. (1967) Grundwerte römischer Staatsgesinnung in den Geschichtswerken des Sallust. Berlin.
Prinz O. (ed.) (1999) Mittellateinisches Wörterbuch bis zum ausgehenden 13. Jahrhundert, vol. 2, Munich.
Rabe H. (1972) "Autorität", in R. Koselleck (ed.) Geschichtliche Grundbegriffe, vol. 1, Stuttgart, 1972, pp. 382-406.
Rees R. (2018) "Authorising Freedom of Speech under Theodosius", in D. W. P. Burgersdij k, A. J. Ross (eds) Imagining Emperors in the Later Roman Empire. Leiden, pp. 289-309.
Reydellet M. (1981). La royauté dans la littérature latine de Sidoine Apollinaire à Isidore de Séville. Paris.
Rodríguez A. H. (2013) "Auctoritas y potestas en la exégesis bíblica carolingia". Bulletin du centre d'études médiévales d'Auxerre. BUCEMA, 2013, no. 7, available at http://journals.openedition. org/cem/12774 (accessed 30.09.2022).
Schulz F. (1936) Principles of Roman Law. Oxford.
Staedler E. (1941) "Über Rechtsnatur und Rechtsinhalt der Augustischen Regesten". Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte: Romanistische Abteilung, 1941, vol. 61/1, pp. 77—122.
Stephens C. W. B. (2015) Canon Law and Episcopal Authority: The Canons of Antioch and Serdica. Oxford.
Suchan M. (2015) Mahnen und Regieren: Die Metapher des Hirten im früheren Mittelalter. Berlin; Boston.
Syme R. (1958). Tacitus, vol. 1, Oxford.
Teillet S. (2011). Des Goths à la Nation Gothique: Les origines de l'idée de nation en Occident du Ve au VIIe siècle. Paris.
Teja R. (1999) "Auctoritas vs. potestas: el liderazgo social de los obispos en la sociedad tardoantigua", in R. Teja. Emperadores, obispos, monjes y mujeres. Protagonistas del cristianismo antiguo. Madrid, pp. 97—107.
Timpe D. (1995) Romano-Germanica: gesammelte Studien zur Germania des Tacitus. Stuttgart.
Utchenko S. (1973) "Eshche raz o rimskoi sisteme tsennostei". Vestnik drevnei istorii, 1973, vol. 126/4, pp. 30-47 (in Russian).
Van Dam R. (2011) "Bishops and Clerics during the Fourth Century: Numbers and Their Implications", in J. Leemans (ed.) Episcopal Elections in Late Antiquity. Berlin; Boston, pp. 217-242.
Velázquez S. I. (2003) "Pro patriae gentisque Gothorum statu", in H.-W. Goetz, J. Jarnut, W. Pohl (eds) Regna and Gentes. The Relationship between Late Antique and Early Medieval People and Kingdoms in the Transformation of the Roman World. Leiden, pp. 161—217.
Wagenvoort H., Tellenbach G. (1950) "Auctoritas", in Th. Clauser et al. (eds) Reallexikon für Antike und Christentum, vol. 1, Stuttgart, pp. 902—909.
Whelan R. (2021) "After Augustine, after Markus: The Problem of the Secular at the End of Antiquity". Early Medieval Europe, 2021, vol. 29/1, pp. 12—35.
Wieacker F. (1988) Römische Rechtsgeschichte: Quellenkunde, Rechtsbildung, Jurisprudenz und Rechtsliteratur. I: Einleitung; Quellenkunde; Frühzeit und Republik. Munich.
Zakharov G. (2015) "Lev I Velikii. Zhizn'", in Pravoslavnaia entsiklopediia, vol. 40, Moscow, pp. 227-232 (in Russian).
Zakharov G. (2022) "Vzaimootnosheniia Rimskoi, Fessalonikiiskoi i Konstantinopol'skoi kafedr v kontekste razvitiia sinodal'nykh institutov v pervoi polovine V v.". Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogogumanitarnogo universiteta. Seriia II:Istoriia. IstoriiaRusskoiPravoslavnoi Tserkvi, 2022, vol. 104, pp. 27—37 (in Russian).
Zakharov G., Anashkin A. (eds) (2022) Ekkleziologicheskaia traditsiia i tserkovnaia organizatsiia Illirika v kontse IV — pervoi polovine V v.: Issledovaniia i perevody. Moscow (in Russian).
Ziegler A. K. (1930) Church and State in Visigothic Spain. Washington.
Ziegler A. K. (1943) "Pope Gelasius I and His Teaching on the Relation of Church and State". The Catholic Historical Review, 1943, vol. 27/4, pp. 412-437.
Статья поступила в редакцию 07.10.2022
The article was submitted 07.10.2022
