CC BY-NC-ND
60
М.Ю. Биркин
ЕПИСКОП И СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ В ТОЛЕДСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ В НАЧАЛЕ VII в. (по данным сочинений Исидора Севильского)
В статье рассматриваются взаимоотношения епископа и светской власти в Толедском королевстве вестготов начала VII в. на примере сочинений Исидора Севильского. Одним из первых на варварском Западе, развивая церковное вероучение, он сформулировал целостную доктрину епископства. Согласно его представлениям о священстве, епископ выступал не только пастырем, но и представителем публичной власти королевства, конкурируя в этом отношении с комитом города. Вместе с положениями христианского вероучения епископу надлежало укреплять в сознании паствы лояльность и новую идентичность, связанную с принадлежностью к Regnum Gothorum. Центральная роль епископа в этом процессе - одна из главных причин гармоничного взаимодействия церкви и королевской власти в вестготской Испании VII в.
Ключевые слова: Исидор Севильский, Толедское королевство, «Этимологии», «Сентенции», «О церковных службах», oppressores pauperum, potentes.
Как известно, в эпоху поздней античности и раннего Средневековья церковь, выступившая преемницей ряда институтов Римской империи1, сыграла особую роль в становлении новой, уже средневековой государственности. Ключевой фигурой в церкви был епископ - глава городской христианской общины. Его участие во власти представлялось для позднеантичного сознания нормальным уже в силу отсутствия четкого разграничения светского и сакрального2.
В этом отношении следует особо выделить ситуацию в Толедском королевстве вестготов, образовавшемся на территории Испании и Южной Галлии и достигшем расцвета в VII в. Здесь сложилась уникальная ситуация гармоничного взаимодействия церкви и
© Биркин М.Ю., 2013
королевской власти3 (так называемой симфонии), которое наиболее ярко проявилось на национальных Толедских церковных соборах, где решались важнейшие государственные вопросы4.
Идеологическая основа для такого единства закладывалась при непосредственном участии епископата - интеллектуальной элиты того времени. Так, в трудах «первого средневекового энциклопедиста» Исидора Севильского (ок. 560-636) была впервые четко сформулирована доктрина епископства и власти вообще. Его идеи, так или иначе, нашли свое отражение в последующих соборных нормах и светском законодательстве5. Под исидоровым влиянием вырабатывается сложная и целостная государственная идеология политического единства6, какой нельзя найти ни в одном романо-варварском королевстве У-У11 вв. Более того, в целом его сочинения в течение долгого времени являлись источником образованности в Европе, на столетия вперед определив культурную жизнь Средневековья7.
Взаимодействие епископата и светской власти в вестготской Испании большинство исследователей (Э. Перес-Пухоль8, А.К. Циглер9, Х. Орландис10, Т. Гонсалес11, Л. Гарсия Морено12 и другие) обычно рассматривают на примере вмешательства короля в выборы предстоятелей, которое было лишь одним из возможных способов назначения пастыря, или на примере национальных То-ледских соборов13. Касаясь же повседневных забот епископов, исследователи (А.Р. Корсунский14, Э. Перес-Пухоль15, А.К. Циглер16, Д. Клауде17, П.Д. Кинг18, Т. Гонсалес19), как правило, рассматривают епископскую деятельность в гражданской жизни, особое внимание уделяя судебным и надзорным функциям. Речь идет, главным образом, о хронологически поздних этапах (середина - вторая половина VII в.). При этом позиция пастыря в муниципии, где наравне с ним действовали комит и дефенсор, его конфликты и сотрудничество с властью на местах остаются вне магистральных направлений в изучении фигуры епископа. Рядовые же функции епископов, в том числе богослужебные, изредка удостаиваются упомина-ния20 и оказываются за границами обозначенной проблемы.
Между тем именно этих «будничных» вопросов по большей части и касается в своих сочинениях Исидор Севильский (ок. 560636), писавший в первой трети VII в. Поэтому кажется принципиально важным выяснить его представления о фигуре пастыря, впоследствии составившие идеологическую основу для определения статуса епископа.
Для решения поставленной проблемы мной привлекаются главным образом два следующих сочинения Исидора Севильского:
«О церковных службах» (De ecclesiasticis officiis, между 598 по 615 гг.) и «Сентенции» (Sententiae, 613-615 гг.), которые историки нередко оставляют без внимания, поскольку для исследования взаимодействия епископата и власти обычно используются правовые источники (каноны национальных Толедских и поместных соборов, а также кодификации права). Первое из названных произведений относят к числу литургических, так как в первой его части (De origine officiorum) речь идет о церковных богослужениях, праздниках, песнопениях, молитвах и проч. Однако вторая часть его (De origine ministrorum) посвящена различным церковным чинам от епископа до остиария, их обязанностям, монахам, кающимся, девам, вдовам, женатым, катехуменам, а также крещению и конфирмации. Поэтому этот текст представляет собой справочник не только по литургике, но и по церковной и религиозной жизни вообще. Несмотря на свою крайнюю лапидарность, он, тем не менее, представляет ценнейший источник о фигуре епископа: здесь сжато дается исключительно самая суть, концептуальное ядро каждого церковного явления, в том числе священства.
«Сентенции», напротив, значительно более объемный источник. Это сочинение обычно помещают в разряд догматических, однако так обозначить можно только первую его книгу. Две другие книги имеют характер моральный и этический. Пытаясь определить место «Сентенций» в творчестве Исидора Севильского, необходимо сказать в целом о назначении всего сочинения. Насколько можно судить по структуре и содержанию текста, «Сентенции» рисуют развернутую модель христианского общества (начиная с Бога и заканчивая простыми верующими), сопровождая ее сопутствующими наставлениями о вещах, знание которых необходимо, чтобы жить в сообществе христиан. Изображая определенную модель социума, «Сентенции» указывают и на ведущие силы и структуры общества того времени. Среди них оказываются и епископы, вписанные, таким образом, в социальную систему. И, обращаясь к его фигуре, «Сентенции» выделяют самое важное, касающееся общественного статуса и функций епископа. При этом суть явления епископата выделяется применительно не столько к епископу как таковому, сколько ко всему обществу в целом.
Хотя в обоих произведениях мы сталкиваемся с определенной моделью, с идеальным представлением о священстве, они, тем не менее, не оторваны от жизни. Сделать такое утверждение позволяет явно прослеживаемая работа Исидора с цитатами, из которых составлены рассматриваемые сочинения, - благодаря вносимым им правкам заимствованные фрагменты, а вместе с ними вся мо-
дель были максимально приспособлены к реалиям вестготской Испании начала VII в. Много говорится о правах и обязанностях прелата, которые последний должен выполнять в силу самой природы своего сана, о пастырском долге, проявляемом в защите бедных, и учительском долге, осуществляемом через проповедь. Таким образом, в той или иной степени данные источники дают возможность исследовать весь спектр названных проблем с определенной трансформацией в их постановке. В свою очередь, через понимание их социального значения возможно определить положение епископа в обществе.
В «Сентенциях» и «О церковных службах» взаимодействие епископа со светской властью прослеживается в немногих, но показательных фрагментах, касающихся, во-первых, выборов прелата, а во-вторых, пасторской защиты бедных.
Влияние местной светской власти на выборы епископа
Согласно данным De ecclesiasticis officiis, знать и светская власть в определенные моменты оказывала влияние на выборы епископа. Исидор замечает, что в его время многие избираются епископами благодаря благосклонности народа и властей (favore populi et potestatum). Причем данный фрагмент заимствован у Иерони-ма Стридонского (342-420), но в оригинале слово potestates отсутствует21. Эта правка свидетельствует о том, что факт воздействия светских властей на избрание епископов для прелата Севильи имел большое значение. Кто именно подразумевался под potestates, на основании текстов Исидора точно понять нельзя, однако благодаря имеющимся у него в «Этимологиях» контекстам22 можно предположить, что речь идет об официальных публичных должностях. Здесь очевидным образом прослеживается хорошо известная античная традиция23, что отчасти, вероятно, обусловлено характером «Начал». Органично связанное с potestas понятие potentes я проанализирую ниже при разборе соответствующих мест наших источников.
О влиянии, видимо, местной знати на выборы предстоятелей Исидор, цитируя другое произведение Иеронима Стридонского, говорит, что епископами нередко избирали тех, за кого попросил кто-либо из «старших»24.
Знать в данном фрагменте обозначена словом maiores. Это едва ли не единственное место, где Исидор использует понятие в таком контексте: обычно в его текстах им обозначаются или предки, или
старшие по возрасту. В данном случае, однако, есть основания полагать, что под словом maiores подразумевалась знать. По меньшей мере, так было в VI в., о чем свидетельствует ряд норм, вошедших в состав «Бревиария Алариха»25: сенаторы романского происхождения («senatorii ordinis viri») приравнены там к «maiores personae aut alicuius dignitatis viri»26.
В литературе (А.Р. Корсунский, Э.А. Томпсон и П.Д. Кинг) утверждается, что выходцы из среды этих maiores (или maioris loci personae) становились дуксами, комитами и гардингами (gardingi). Такой вывод делается на основании закона Эрвигия (680-687), помещенного в 681 г. в «Книгу приговоров», известную как «Вестготская правда» (Liber Iudiciorum, Lex Visigothorum)27. Однако стоит с осторожностью переносить реалии конца VII в. на его начало. В «Книге приговоров» имеется закон VIII.4.29, обозначенный как древний (antiuqua), который позволяет соотнести с maiores конкретную публичную должность, - это комит города (comes civitatis)28. Его-то в полной мере и можно назвать представителем potestates. В VI в. комиты городов, обладавшие определенными полномочиями в административной, налоговой и судебной сфере, были представителями короля в городе29. Во время составления «Бревиа-рия Алариха» эту должность нередко занимали выходцы из среды испано-римской сенаторской знати30. Позднее же эта тенденция становится не столь однозначной. Так, будущий король гот Вит-терих был, по-видимому, комитом одного из городов Лузитании31. С другой стороны, Браулион Сарагосский упоминает комитов с именами греческого и латинского происхождения32.
Комиты являли собой один из трех основных властных институтов в городе наравне с епископом и дефенсором33. И если в дальнейшем дефенсор стал второстепенной фигурой, то власть комита города постоянно возрастала, достигнув своего пика (с рядом оговорок) во второй половине VII в.34 Итак, согласно данным сочинений Исидора Севильского, влияние на выборы епископа светская власть (potestates) оказывала по преимуществу в лице комитов города.
Пастырская защита бедных и «potentes»
Вторая сфера, где происходило взаимодействие епископа с власть имущими, была защита бедных, являвшаяся одной из основных обязанностей церковных предстоятелей. Угнетение бедных со стороны «могущественных» (potentes) нередко проявлялось в захвате имущества, причем чаще всего недвижимого35. Защита со сто-
роны епископа по большей части, согласно «Сентенциям», сводилась к публичному изобличению и в случае надобности церковному отлучению «угнетателей бедных» (oppressores pauperum)36.
Своей деятельностью епископ должен был сохранять единство и спокойствие общества, которое нарушают недовольные благополучием власть имущих37. Исидор Севильский фактически призывает к поиску на основе справедливости баланса интересов и влиятельных (potentes), и простых людей (pauperes)38. Епископ был отчасти посредником между бедными и их угнетателями.
Этот вывод, казалось бы, очевиден, но показателен тот факт, что Исидор посвящает этому вопросу целую главу в третьей книге «Сентенций» - «Об угнетателях бедных» (De oppressoribus pauperum), располагая ее, что характерно, по соседству с главами, посвященными участникам судебного процесса (судьям, свидетелям и проч.). Вынесенная в заголовок проблема стояла в вестготской Испании особо остро.
Остается понять, кто скрывается за словами pauperum oppressores и potentes. Pauperes в вестготских текстах появляются там, где появляются и их притеснители (oppressores), т. е. это слово необходимо понимать не столько как «бедные», сколько как «угнетен-ные»39. Таким образом, различия между potentes и pauperes носили не столько экономический, сколько социальный характер.
Единого и устоявшегося мнения, кто такие potentes, у исследователей нет. Так, potens обычно определяют как могущественного человека из верхних слоев общества, который в силу своего богатства, или официальной должности, или и того и другого одновременно пользуется значительной экономической и социальной властью над своими согражданами40. В целом не вызывает сомнения, что все «могущественные люди» - знатные землев-ладельцы41. С другой стороны, являлось ли наличие крупных земельных владений их главной характеристикой и только ли благодаря этому они пользовались влиянием, остается под вопросом.
Иначе говоря, неоднозначно решается проблема: занимали ли potentes какие-то официальные должности и были облечены публичной властью или их власть носила частный характер42. Так, некоторые исследователи, разбирая постановление о создании института дефенсоров городов, которые должны защищать народ от произвола могущественных людей (potentes)43, утверждают, что последние - не какие-либо чиновники на официальных должностях, но представители сенаторской аристократии. При этом другие полагают, что дефенсоры с самого начала должны были защищать
народ от имперских чиновников44, которых подразумевали под potentes.
Для более поздней эпохи ряд исследователей по умолчанию признают, что «могущественными людьми» были те, кто в первую очередь обладал политической властью, и относят к ним комитов и дуксов45. В этом отношении кажется важным утверждение ряда ученых, что potentes как сообщество, как знать опознает себя по набору определенных качеств (храбрость, красноречие, признание, а также знаменитые предки, знатные друзья и проч.), которые актуальны при отправлении власти. Поэтому (применительно к меро-вингской Галлии) утверждается, что идентичность знати складывалась в процессе службы государству: знатному роду для сохранения статуса нужно было, чтобы хотя бы несколько его представителей были комитами или дуксами46.
Но не стоит забывать, что potentes является не единственным термином, обозначающим знать (например, наравне с упоминавшимися maiores) в исследуемых текстах. По сути, каждый из них выделял какое-либо качество представителя знати (nobiles) или обосновывал право на социальное доминирование (potentes, proceres)47. Сам Исидор естественным образом увязывает понятияpotens иpo-testas48. В его интерпретации под первым понимались люди, облеченные властью публичного характера, обладающие почетом (honor) и занимающие высокое место в обществе49.
В принципе, то же самое можно сказать и об угнетателях бедных (pauperum oppressores). Более того, их можно соотнести с лицами, которых Исидор именует iudices50. Кроме того, близость понятий potentes и iudices демонстрирует одна из норм IV Толедского собора, прошедшего под председательством Исидора Севильского51. Видимо, именно суд выступал в качестве одного из основных мест притеснения бедных52. При этом под iudices понимались как судьи в узком смысле слова, так и вообще люди, облеченные судебной вла-стью53, главным образом комиты города (comes civitatis), - их суд постепенно становился центральной судебной инстанцией. Они же назначали окружных судей, т. е. судей первой инстанции54. Такое понимание pauperum oppressores вполне соотносится с описанным выше значением potentes55. Надзорные функции епископа за судом, а также сбором налогов, хорошо освещенные в других источни-ках56, вписываются в общий контекст пастырской защиты бедных.
Таким образом, епископ, защищая бедных, должен был нередко вступать в конфронтацию с судьями и комитом города, что согласуется с выводом о влиянии на епископские выборы прежде всего comes civitatis. При этом пастырь не только увещевал и отлу-
чал от причастия - он, вероятно, мог апеллировать к королю57, действуя в рамках «симфонии», дополнительные аргументы в обоснование которой приводит Исидор58. Епископы оказывали королю необходимую поддержку, в том числе выполняя свои собственно церковно-религиозные функции епископа, имевшие, как будет показано ниже, политическое измерение.
Епископская проповедь как акт политической власти
В полной мере это относится к епископской проповеди, являвшейся одной из основных обязанностей пастыря и составлявшей суть его служения59. До определенной степени проповедь была актом епископской власти.
Во-первых, на ее публичный характер указывает само место, откуда пастырь произносил проповедь, - трибунал60. Трибунал - возвышение, которое в Римской империи устраивалось специально для важных должностных лиц, публично творивших суд (главным образом претора), и находилось в апсиде базилики. Возвещавшиеся оттуда предписания (praecepta vivendi) у Исидора ассоциируются именно с фигурой претора (quasi praeceptores)61. Сами же заповеди естественным образом соотносятся с Законом Божьим62. Эти установления в христианской общине имели силу реального закона.
Данные сочинений Исидора Севильского (главным образом De ecclesiasticis officiis и Sententiae) позволяют представить некоторые аспекты содержания литургийной проповеди, касающиеся места епископа в системе социально-политических отношений. Пастырь говорил о тайне закона, учении веры, добродетели воздержания и науке справедливости63. Истинная справедливость, понятая Исидором по августиновской модели, есть упорядочивание человеческих дел согласно божественному замыслу и порядку (ordo)64. Поэтому епископ, приучая паству жить по справедливости, стремился создать общественную систему, которая соответствовала бы идеальному ordo. В практическом плане это означало, что епископ своей проповедью о справедливости, а именно о страхе перед Богом, почитании культа, уважении родителей, узах братской любви, помощи обездоленным, беспристрастии в суде, воздаянии за полученные блага и любви к отечеству65, пытался замирить нарождающееся раннесредневековое общество, полное конфликтов и проти-воречий66.
В свою очередь, «отечество» (patria или patria Gothorum) выступает у Исидора одной из трех основ концепции новой социальной и политической идентичности - gens Gothorum, соединившей готов
и испано-римлян на основе христианского вероисповедания, которое постепенно вытеснило концепт римского гражданства. Третьим элементом этой триады являлся rex Gothorum67, который возглавлял эту общность, существовавшую в рамках территориального образования, именуемого Испанией (Spania = patria). Вероятно, епископ во время проповеди говорил обо всех частях этой знаковой триады.
Тот факт, что целью проповеди являлось созидание новой идентичности и укрепление чувства единства, доказывает появление среди ее тем тайны закона (mysterium legis). Это словосочетание имеет экзегетический характер и предполагает, что проповедник рассказывал о христианском понимании ветхозаветных установлений. По Исидору, тайны закона не понимают иудеи68, которые оставались единственной закрытой нехристианской группой населения, - антииудейский спор севильский прелат использует для конструирования и укрепления самосознания христианского сообщества. На важность этой темы указывает не только первое место в этом списке, но и ее отсутствие в первоначальном тексте, который Исидор позаимствовал у Амвросия Медиоланского (ок. 340-397)69.
Таким образом, проповедь епископа, имевшая публично-правовые коннотации, являлась инструментом созидания и укрепления формирующегося сообщества Толедского королевства. А епископат являлся главным проводником государственной идеологии и был ответствен за целостность королевства в целом.
Богослужебные функции епископа в политическом измерении
С проповедью тесно связана месса. Ее главной частью было таинство евхаристии, которая, согласно Исидору, следовавшему за Киприаном Карфагенским (ум. 258), становилась подлинным моментом единения членов общины во Христе70. Оно происходило вокруг епископа (sacerdos) как главного участника в свершении таинства жертвоприношения. Пресвитеры, также иногда обозначаемые словом sacerdotes, были главным образом его помощниками71. Члены общины были обязаны участвовать в евхаристии72, если только верующий не находится во грехе или не исполнял епитимью. При этом, видимо, нередко многие совершающие публичное покаяние стремились получить причастие, чтобы скрыть свой позор73. Таким образом, евхаристия, совершаемая епископом, была инструментом не только единения, но и социального контроля.
Кроме того, епископ осуществлял контрольную функцию допуска новых членов в христианскую общину - через таинство миропомазания, сочетавшееся с наложением рук. Именно оно делало крещеного действительным членом общины74. Если крестить могли епископы, пресвитеры, а в крайних случаях диаконы и даже миря-не75, то только епископ проводит миропомазание и наложение рук76.
Необходимо также отметить совершаемое епископом благословение брачующихся77, свидетельствующее об осуществляемом им церковном контроле за столь важным общественным институтом, который теперь осуществлялся через церковное единство78. Учитывая то внимание, какое уделяло институту брака вестготское законодательство, стремившееся к четкости социальных связей в этом отношении79, можно предположить, что через контроль брачных отношений епископ, как и в случае с проповедью или евхаристией, играл активную роль в выстраивании социальной структуры.
Итак, согласно представлениям Исидора о священстве, епископ, будучи одной из центральных фигур в среде граждан каждого города, являлся представителем публичной власти королевства и в этом качестве был сопоставим с комитом города (comes civitatis). Своими действиями епископ организовывал социум, сохранял его спокойствие и единство, нередко опираясь при этом на власть короля. Во многом целостность всего королевства зависела именно от епископата. Более того, именно трудами епископов шаг за шагом складывалась новая, уже средневековая идентичность - gens Gothorum.
Сочинения Исидора Севильского фиксируют уже новое общество и новую власть, порывающие со своим античным прошлым и все дальше уходящие от полисных основ. В дальнейшем идеи прелата Севильи нашли свое отражение прежде всего в соборном законодательстве, регулировавшем многие публично-правовые аспекты, в том числе статус короля. Позже на концептуальном уровне идеи Исидора были развиты его учениками или писателями Иси-дорова круга: Браулионом Сарагосским (585-651), Тайоном Сара-госским (651 - после 656), Юлианом Толедскиим (642-690).
Принятые сокращения
AmbrosiusMediolanensis. De oficiis ministrorum - Sancti Ambrosii Mediolanen-sis Episcopi. De Officiis Ministrorum. Libri Tres // Patrologia Latina. Vol. 16. P., 1845. Col. 0023B-0187.
Diff. - Sancti Isidori Hispalensis Episcopi. Differentiarum sive de prophetae ser-monum, libri II // Patrologia Latina. Vol. 83. P., 1850. Col. 0009-0098.
Etym. - Sancti Isidori Hispalensis Episcopi. Etymologiarum sive Originum, libri XX. Oxonii, 1910.
Hieronymus Stridonensis. Commentaria in Epistolam ad Titum - S. Eusebii Hieronymi, Stridonensis Presbyteri. Commentariorum In Epistolam Ad Titum. Liber Unus // Patrologia Latina. Vol. 26. P., 1845. Col. 555-600C.
Hieronymus Stridonensis. Commentaria in Epistola ad Galatas - S. Eusebii Hieronymi, Stridonensis Presbyteri. Commentariorum In Epistolam Ad Galatas. Libri Tres // Patrologia Latina. Vol. 26. P., 1845. Col. 307-438D.
Is. Hisp. De eccl. off. - Sancti Isidori Hispalensis Episcopi. De Ecclesiasticis Of-ficiis // Patrologia Latina. P., 1850. Vol. 83. Col. 737-826.
Is. Hisp. Sent. - Isidori Hispalensis. Sententiae / Cura et studio P. Cazier. (= Corpus Christianorum. Series Latina, 111) Turnhout, 1998.
Is. Hisp. De Fide Catholica Ex Veteri et Novo Testamento Contra Judaeos -Sancti Isidori Hispalensis Episcopi. De Fide Catholica Ex Veteri et Novo Testamento Contra Judaeos Ad Florentinam Sororem Suam // Patrologia Latina. Vol. 83. P., 1850. Col. 449-538.
Tolet. - Concilium Toletanum // Concilios visigóticos y hispano-romanos / Ed. por José Vives, T. Marín Martínez, G. Martínez Díez. Barcelona -Madrid, 1963.
Примечания
1 Этого давно устоявшегося мнения в той или иной степени придерживается большинство исследователей, каждый из которых подчеркивает какой-либо отдельный аспект проблемы. См., например: Шафф Ф. История христианской церкви: В 8 т. Т. 1. СПб.: Библия для всех, 2007. С. 65; Петрушевский Д.М. Очерки из истории средневекового общества и государства. М.: Книжная находка, 2003. С. 126-127; Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1: 395-518. СПб.: Алетейя, 2003. С. 135; Бицилли П.М. Падение Римской империи // Би-цилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 76-77; Андерсон П. Переходы от античности к феодализму. М.: Территория будущего, 2007. С. 130, 162; Курбатов Г.Л., Фролов Э.Д., Фроянов И.Я. Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь. Л.: Лениздат, 1988. С. 112, 117-118, 120, 126; Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее Средневековье 400-1000. СПб.: Евразия, 2002. С. 26-27; Jones AH.M. The later Roman Empire, 284-602: A social economic and administrative survey. Oxford: Basil Blackwell, 1964. Vol. 2. P. 875, 881; Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург: У-Фактория, 2005. С. 48-49; Мажуга В.И. Королевская власть и церковь во Франкском государстве VI века // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. Л.: Наука, 1990. С. 47; The Cambridge History of Christianity. Vol. 2:
Constantine to c. 600 / Ed. by A. Casiday, F.W. Norris. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 1, 317, 350-351; The Cambridge Ancient History. Vol. 14: Late Antiquity: Empire and Successors, A.D. 425-600. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 731; Хизер П. Падение Римской империи. М.: АСТ, 2010. С. 199.
2 См., например: Власть. Право. Религия: взаимосвязь светского и сакрального в средневековой культуре [сб. ст.]. М.: ИВИ РАН, 2001. О единстве политики и религии в Римской империи см.; например: GirardetK.M. Der Kaiser und sein Gott. Berlin; N. Y.: De Gruyter, 2010. S. 150 ff.
3 См., например: Pérez Pujol E. Historia de las instituciones sociales de la España goda. Valencia, 1896. Vol. III. P. 350-360; González T. La Iglesia desde la conversión de Recaredo hasta la invasión árabe // Historia De La Iglesia En España. Vol. I: La Iglesia En La España Romana Y Visigoda (s. I-VIII). Madrid: Biblioteca de Autores Cristianos, 1979. P. 415-422; Клауде Д. История вестготов. СПб.: Евразия, 2002. С. 170-172; Криницына Е.С. Представление о праве и правосудии в Толедском королевстве VII в.: римская традиция и ее интерпретация (по сочинениям Исидора Севильско-го): Дис. ... канд. ист. наук. М., 2011. С. 29-44; Она же. Феномен «вестготской симфонии» в 75-м каноне IV Толедского собора 633 г. (к проблеме перехода к средневековой государственности) // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2012. № 3 (11).
4 См., например: González T. Op. cit. P. 536-563; Moreno Casado J. Los concilios nacionales visigodos, iniciacion de una politica concordataria. Granada, 1946; Martínez Díaz G. Los Concilios de Toledo // Anales Toledanos. 1971. № 3. P. 119-138; Orlandis Rovira J. La iglesia en España visigótica y medieval. Pamplona: Universidad de Navarra, 1976. P. 154-211; Orlandis Rovira J, Ramos-Lisson D. Historia de los concilios de la España romana y visigoda. Pamplona: Universidad de Navarra, 1986. P. 163-195; Orlandis Rovira J. Los laicos en concilios visigodos // Anuario de historia del derecho español. 1980. Vol. 50. P. 177-187; Ziegler A.K. Church and State in Visigothic Spain. Washington, 1930. P. 32-43, passim; Ауров О.В. Государство и право в Королевстве вестготов (Тулузский и Толедский периоды) // Вестготская правда (Книга приговоров): Латинский текст. Перевод. Исследование. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2012. С. 69-71.
5 Crouch J.T. Isidore of Seville and the Evolution of Kingship in Visigothic Spain // Mediterranean Studies. 1994. Vol. 4. P. 9-26; CanningJ. A History of Medieval Political Thought: 300-1450. L.: Routledge, 1996. P. 17, 19-20 ff. Diesner H.J. Einige Aspekte über Isidor von Sevilla. Isidors Herrscherauffassung im Zwielicht // Los visigodos. Historia y civilización. Murcia: Universidad de Murcia, 1986. P. 303-309; Diaz y Diaz M.C. Isidoro en la Edad Media Hispana // Isidoriana. Coleccion de estudios sobre Isidoro de Sevilla, publicados con ocasion del XIV Centenario de su nacimiento por Manuel C. Diaz y Diaz. León: Centro de Estudios "San Isidro", 1961. P. 359; KingP.D. The barbarian kingdoms // The Cambridge history of Medieval Political Thought c. 350-1450. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. P. 140-144; ReydelletM. La conception du souverin chez Isidore de Seville // Isidoriana...
P. 457-466; Orlandis J. El rey visigodo católico // De la Antigüedad al Medievo. Siglos IV-VII. III Congreso de Estudios Medievales. Avila, 1993. P. 62; Pérez de UrbelJ. San Isidoro de Sevilla. Su vida, su obra y su tiempo. León: Universidad de León, 1995. P. 228-229, 241-247.
6 Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего Средневековья: конец V - середина VII века. М.: ЛКИ, 2010. С. 197; Hen Y. Roman Barbarians: The Royal Court and Culture in the Early Medieval West. Hampshire; N. Y.: Palgrave Macmillan, 2007. P. 142-143, 149.
7 Уколова В.И. Указ. соч. С. 197-197.
8 Pérez Pujol E. Op. cit. P. 109-110, 113.
9 Ziegler A.K. Op. cit. P. 44-45.
10 Orlandis Rovira J. La iglesia... P. 88-92; Idem. História del reino visigodo español: los acontecimientos, las instituciones, la sociedad, los protagonistas. Madrid: RIALP, 2003. P. 284-286.
11 González T. Op. cit. P. 498-499.
12 Garcia Moreno L.A. História de España visigoda. Madrid: Cátedra, 1989. P. 353.
13 Pérez Pujol E. Op. cit. P. 99; Ziegler A.K. Op. cit. P. 35-43, 142-143; González T. Op. cit. P. 536-563; Orlandis Rovira J. La iglesia... P. 83-87, 185-196 и др.
14 Корсунский А.Р. Готская Испания. М.: Изд-во МГУ, 1969. С. 112, 218.
15 Pérez Pujol E. Op. cit. P. 110.
16 Ziegler AK. Op. cit. P. 134-144.
17 Клауде Д. Указ. соч. С. 171-172.
18 King P.D. Law and Society in the Visigothic kingdom. Cambridge: Cambridge University Press, 1972. P. 70, 78, 100, 119, 157-158.
19 González T. Op. cit. P. 504-535.
20 Pérez Pujol E. Op. cit. P. 110; González Т. Op. cit. P. 497-498, 500-501.
21 Is. Hisp. De eccl. off. II.5.17. с/r.: Hieronymus Stridonensis. Commentaria in Epistolam ad Titum. I, 1.
22 Etym. VI.8.8; IX.3.11; IX.3.26. Обращение к синхронным источникам мало проясняет ситуацию, но не противоречит сделанным выводам. Среди реально действовавших властей в текстах выделяется королевская (re-gia/regalis/principalis etc. potestas), а также - скорее на функциональном уровне - судебная (iudicaria, iudicandi), причем последняя могла пересекаться с первой: LV VII.11, VII.4.5, XII.2.2; III Tolet.; IV Tolet. Can. 30, 32, 51. См. также: Осаба Э. Право убежища в вестготском светском законодательстве // Вестготская правда. С. 212.
23 Potestas // Real-encyclopádie der classischen Altertumswissenschaft. Bd. XXII, 43. Stuttgart, 1953. Sp. 1040-1046.
24 Is. Hisp. De eccl. off. II.5.13. с/r.: Hieronymus Stridonensis. Commentaria in Epistola ad Galatam.
25 Помимо «Кодекса Феодосия» в той или иной степени использовались кодификации Григория (ок. 292-293 г.) и Гермогениана (305), а также «Институции» Гая, «Сентенции» Павла и «Ответы» Папиниана, см.: Ауров О.В. Указ. соч. С. 88-89.
26 CTh.9.40.10 (= Brev.9.30.2).
27 LV IX.2.9.
28 Марей А.В. Уголовное и гражданское право в «Вестготской правде» («Книге приговоров») // Вестготская правда... С. 146.
29 Ауров О.В. Вестготская Испания. Краткая история. М.: Союзник, 2011. С. 22-23.
30 Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств (до середины VI в.). М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 49; Вольфрам Х. Готы. СПб.: Ювента, 2003. С. 309.
31 Vitas patrum emeretensium. V. 10. 1 - 5.
32 Br. Ep. 25 (Laurentius); Idem. Vita S. Emiliani. 21 (Eugenius).
33 Pérez Pujol E. Op. cit. Vol. II. P. 295, 308; Vol. III. P. 84.
34 Ауров О.В. Вестготская Испания... С. 49-50.
35 I Tolet. Can. 11.
36 Is. Hisp. Sent. III.45.4.
37 Is. Hisp. Sent. III.57.13; Idem. De eccl. off. II.7.2.
38 Is. Hisp. De eccl. off. II, V, 19.
39 González T. Op. cit. P. 511.
40 Berger A. Encyclopedic Dictionary of Roman Law. Philadelphia, 1953. P. 640. Ср.: Lafferty S.D.W. The Edictum Theoderici: A Study of a Roman Legal Document from Ostrogothic Italy: PhD tesis. Torornto, 2010. P. 272, note 68.
41 Etym. X.208.
42 Отметим, что в раннем Средневековье порой было нелегко провести различие между властью частной и публичной, см.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. 3. М., 1912. С. 558-567; Петрушевский Д.М. Указ. соч. С. 430 и др.
43 CTh.1.29.1 (a. 364, Valentinianus, Valens).
44 Arnheim M.T.W. Senatorial Aristocracy in the Later Roman Empire. Oxford: Clarendon Press, 1972. P. 163-164.
45 Nelson J.L. Literacy in Carolingian government // The Uses of literacy in early medieval Europe / Ed. by R. McKitterick. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 269, 286.
46 Дюмезиль Б. Королева Брунгильда. СПб.: Евразия, 2012. С. 91; см. также: Карачинский А.Ю. Высшая знать и королевская власть во Франции второй половины IX-X в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2003. С. 5.
41 Jones A.E. Social Mobility in Late Antique Gaul. N. Y.: Cambridge University Press, 2009. P. 83.
48 Etym. X.208.
49 Etym. XX.3.8; Sent. III.50.5.
50 Is. Hisp. Sent. III.57.2.
51 IV Tolet. (a. 633). Can. 3.
52 Is. Hisp. Sent. III. 54.4.
53 Криницына Е.С. Представление о праве и правосудии. С. 234-235.
54 Ауров О.В. Государство и право в Королевстве вестготов. С. 82.
55 Впрочем, potentes, конечно, не всегда совпадали с iudices и нередко оказывали последним сопротивление, см., например: LV II.2.8; LV VII.1.1.
Эти же нормы демонстрируют, что соответствующие утверждения не только определены христианскими топосами, но и коррелируют с существовавшей практикой.
56 González T. Op. cit. P. 520-527; Ziegler A.K. Op. cit. P. 139-143; Криницы-на Е.С. Представление о праве и правосудии. С. 275.
57 Is. Hisp. Sent. III. 51.4; см. также IV Tolet. (a. 633). Can. 32.
58 Is. Hisp. Sent. III.51.3 - 6.
59 Is. Hisp. De eccl. off. II.5.10.
60 Etym. XV.4.16.
61 Etym. IX.4.16.
62 Is. Hisp. Sent. I.18.11.
63 Is. Hisp. De eccl. off. II.5.17.
64 Об ordo у Августина см., например: Трубецкой Е.Н. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V веке // Августин: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2002. С. 135-136.
65 Diff. II.39.156.
66 Ibid. II.39.158.
67 Drews W. The Unknown Neighbour: The Jew in the Thought of Isidore of Seville. Leiden; Boston: Brill, 2006. P. 275-276.
68 Is. Hisp. De Fide Catholica Ex Veteri et Novo Testamento Contra Judaeos. II.XXI.1-2.
69 Is. Hisp. De eccl. off. II.5.17. cfr. Ambrosius Mediolanensis. De oficiis minis-trorum. I.22.101.
70 Is. Hisp. De eccl. off. I.18.4-6.
71 ZizioulasJ.D. Eucharist, bishop, church: The Unity of the Church in the Divine Eucharist and the Bishop During the First Three Centuries. Brookline, 2001. P. 201.
72 Is. Hisp. De eccl. off. I.18.2.
73 Ibid. I.18.7. См. также: González T. Op. cit. P. 576-577; Sanz Serrano P. La excomunion como sancion polotica en el Reino visigodo de Toledo // Los visigodos. Historia y civilización. Murcia, 1986. P. 275-288.
74 Is. Hisp. De eccl. off. II.26.2.
75 Ibid. II.25.9.
76 Etym. VII.12.21.
77 Is. Hisp. De eccl. off. II.20.5.
78 Ibid. II.20.9.
79 Например: Корсунский А.Р. Указ. соч. С. 153, 177, 192.
