CC BY
44
УДК 902.01
DOI: 10.24412/2658-7637-2023-22-57-72
12 12 Н.Б. Крыласова ' , Ю.А. Подосёнова '
АССОРТИМЕНТ ЮВЕЛИРНЫХ УКРАШЕНИЙ В СРЕДНЕВЕКОВОМ ПРИКАМСКОМ КОСТЮМЕ*
1 Пермский федеральный исследовательский центр УрО РАН, Пермь, Российская Федерация 2 Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет,
Пермь, Российская Федерация
После завершения процессов, связанных с великим переселением народов, в Пермском Предуралье началось формирование традиционного костюма, характерного для двух родственных археологических культур - ломоватовской и неволинской. В уборе костюма наряду с многочисленными деталями и украшениями из сплавов на основе меди широко использовались ювелирные предметы из серебра, сначала исключительно импортные, а со временем - произведенные местными мастерами. Ювелирные украшения развивались по мере совершенствования навыков ювелиров, но набор их до финала ломоватовской культуры (конец XI в.) оставался стабильным. В период родановской культуры костюм претерпел существенные изменения, что отразилось и на смене ассортимента ювелирных украшений. Прикамское ювелирное дело в это время испытывало пик своего развития, продукция прикамских мастеров в XII-XIV вв. обеспечивала потребности не только местного населения, но и сопредельных территорий.
Ключевые слова: археология, Пермское Предуралье, эпоха средневековья, костюм, декоративный убор, ювелирные украшения.
12 12 N.B. Krylasova,' Y.A. Podosyonova '
THE VARIETY OF JEWELLERY IN THE PRIKAMYE ATTIRE
IN THE MIDDLE AGES
1 Perm Federal Research Center of the Ural Branch of the Academy of Sciences,
Perm, Russian Federation 2 Perm State Humanitarian-Pedagogical University, Perm, Russian Federation
After the processes connected with the great migration of peoples had run their course, the traditional costume began acquire its features in the Perm Preduralye. This costume was peculiar to two related archaeological cultures - the Lomovatovo and the Nevolino cultures.
Alongside numerous accessories and decorations made of copper-based alloys, jewellery silver items were widely used in the attire - first exclusively imported ones, and later those produced by local artisans.
Jewellery items became more elaborate as jewellers grew to be more proficient. Still, their variety did not alter until the end of the Lomovatovo culture (late 11th century). In the period of the Ro-danovo culture the attire underwent dramatic changes, which reflected on the variety of the jewellery items. Jewellery in Prikamye reached its evolutionary peak, and in the 12-14th centuries the produce of Prikamye craftsmen was in demand not only among the local population, but on neighbouring territories as well.
Key words: archaeology, the Perm Preduralye, the Middle Ages, attire, decorative attire, jewellery.
© Крыласова Н.Б., Подосёнова Ю.А., 2023 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Пермского края, проект № 20-49-590001 «Средневековое ювелирное наследие Пермского края: стилистические и химико-технологические особенности» и в рамках государственного задания номер государственной регистрации темы АААА-А19-119032590066-2.
Прикамский средневековый костюм весьма выразителен и своеобразен, и ярко выделяется на фоне костюмов родственных финно-угорских культур. Особое значение в нем имел декоративный убор из металлических украшений, дополненных цветными бусами и вставками из стекла, поделочных камней и янтаря. Убор этот начал формироваться в УГГ-УШ вв., когда несколько стабилизировались бурные процессы, связанные с Великим переселением народов, произошла ассимиляция пришлых групп, и сложилось население, являвшееся носителем двух родственных средневековых культур - ло-моватовской и неволинской.
Металлический убор преимущественно состоял из элементов, изготовленных способом литья из сплавов на основе меди. Но наряду с этим довольно широко использовались украшения из драгоценных металлов, в особенности - из серебра, выполненные с применением разнообразных ювелирных техник. Основная задача данного исследования - проследить, как формировался и развивался во времени комплекс при-камских ювелирных украшений.
Самые ранние стадии, которые выделяются вслед за периодом Великого переселения народов, это агафоновская стадия ломоватовской культуры и бартымская стадия неволинской культуры, которые датируются концом VI - VII вв.
В это время исследователи отмечают несколько внешних культурных импульсов со стороны Византии, Ирана, Передней и Средней Азии, которые могли оказать влияние на формирование художественных мотивов при создании металлических украшений костюма. Наиболее подробно историческая ситуация и характер поступления «восточного» серебра в Прикамье обобщены в публикации материалов Бартымского комплекса памятников [Голдина и др., 2011, с. 128-133]. Фиксируются эти связи, главным образом, по находкам художественной серебряной посуды и монетного серебра. По материалам прослеживается, что «дальний импорт» поступал в Прикамье партиями. К примеру, во второй четверти VII в. поступила одна из таких партий, материалы которой представлены в Шестаковском кладе, на Усть-Сылве и в Бартымском комплексе, где даже присутствуют монеты, чеканенные одними штемпелями.
В Шестаковском кладе помимо всего прочего содержались и фрагменты плетеных серебряных цепей, и можно предположить, что все такие цепи, самая известная из которых происходит из п. 13 Агафоновского могильника (рис. 1, 28) [Голдина и др., 1980, табл.ГУ/8], попали в Прикамье одновременно. Целый ряд общих признаков у всех плетеных серебряных цепей, найденных в Предуралье, свидетельствует о том, что они, возможно, происходят из одной мастерской. В целом считается, что такие цепи являются продукцией мастерских византийского круга рубежа УГ-УГГ вв. Поступали они по р. Белой, затем по ее притоку - Уфе, по р. Иргине - на р. Сылву, оттуда - на р. Каму и далее до р. Печоры [Голдина и др., 2011, с. 136].
В составе находок из Усть-Сылвенского клада присутствовала и серебряная шумящая арочная подвеска (рис. 1, 27). Очевидно, такие подвески (рис. 1, 20, 21, 26, 27) тоже могли принадлежать к дальнему импорту. В этот период они довольно редки, но на последующих стадиях на их основе выработались местные формы литых шумящих арочных подвесок, которые стали неотъемлемым элементом женского прикамского костюма.
Височные украшения этого времени весьма своеобразны - представляют собой кольцо с надетой на него свободно вращающейся привеской (рис. 1, 1-19, 23-25). Иногда в качестве привесок использовались предметы постгуннского полихромного стиля, которые на этой стадии довольно часто присутствуют в погребениях (рис. 1, 22, 23) (напр. [Голдина и др., 1980, табл.УГГ/15]). Подобные височные украшения не получили дальнейшего развития, но следует обратить внимание на то, что уже в это время височные украшения начали соединять цепочкой, которая свисала под подбородком (рис. 1, 23, 24). Эта традиция сохранялась и позднее.
Обращают также на себя внимание деревянные ножны, обтянутые серебряными или медными пластинами, встречающиеся в женских погребениях (рис. 1, 31, 32). Впоследствии этот элемент костюма стал традиционным.
Наряду с деталями костюма отметим еще одну категорию ювелирных изделий -погребальные маски. На данном этапе - это золотые и серебряные наглазники и нарот-ники (рис. 1, 30).
На деменковской стадии ломоватовской и неволинской стадии неволинской культуры (конец VII - VIII вв.) прослеживаются оживленные контакты с населением Сибири и Средней Азии. В VIII - начале IX в. поступление «восточного» серебра в Предуралье по-прежнему осуществлялось по приуральскому сухопутному маршруту [Иванов, 1997, с. 110]. Присутствие раннесалтовских вещей и подражаний им свидетельствует о взаимодействии с Хазарским каганатом.
В это время появились новые формы височных украшений, где основной частью привески выступают полые конструктивные элементы - шарики и конусы (рис. 2, 1-12). Прототипами этих украшений могли быть отдельные варианты свободно вращающихся привесок предшествующего периода или изображения на предметах торевтики. Причем тот факт, что наибольшая концентрация таких височных украшений отмечается в материалах VII - УШ вв. неволинской культуры, может быть свидетельством того, что именно отсюда происходила трансляция или ретрансляция идей или самих украшений на территорию соседних ломоватовской и поломской археологических культур [Подосенова, 2021, с. 135-136].
Арочные шумящие подвески дополнялись вставками из сердолика и зерно-филигранным декором (рис. 2, 13, 14, 16, 17). На подвеске с Кишертского I поселения отчетливо прослеживаются следы позолоты (рис. 2, 14).
Из погребальных масок в это время известны наглазники (рис. 2, 18-20).
На урьинской стадии ломоватовской и сухоложской стадии неволинской культуры (конец VIII-IX вв.) прикамское население было вовлечено в сферу влияния населения юга Восточной Европы, в частности - носителей салтово-маяцкой культуры, о чем свидетельствует как наличие собственно салтовских импортных вещей (например, рис. 3, 28-31), так и разнообразных местных вещей, подражающих салтовским. Вполне возможно, что носители салтово-маяцкой культуры - ранние булгары - установили прямые регулярные контакты с Прикамьем, о чем, в частности, свидетельствует регулярное и массовое поступление куфических монет. Наличие достаточного количества монетного серебра способствовало активному развитию местного ювелирного дела. Начиная с этого периода, доля импортных ювелирных изделий начала неуклонно снижаться.
Для этого времени характерны височные украшения с «грушевидной» привеской, основной частью которой выступают полый шар и усеченный конус (рис. 3, 22-27). Они были характерны исключительно для женского костюма, иногда они соединялись цепочкой, обрамлявшей подбородок. Наряду с ними большой популярностью и у женщин и у мужчин пользовались височные украшения с гроздьевидной привеской (рис. 3, 3-12, 15), а также простые проволочные кольца овальной формы (рис. 3, 16-18, 20), импульсом для появления и развития которых могли послужить салтовские украшения.
Женские пояса в это время стали дополняться деревянными ножнами, обтянутыми металлическими пластинами и литыми кольцами (рис. 3, 44-46). Предшествующие ножны нельзя считать их прямыми прототипами. Вероятнее всего, эти ножны появились на основе салтовских образцов. Но сама традиция использования ножен в женском костюме восходит к VII в.
Еще на предыдущей стадии в женском костюме появились бронзовые флаконо-видные пронизки-игольники, которые наиболее часто присутствуют в комплекте привесок, дополнявших пояса неволинского типа. На урьинской стадии они стали еще более распространенными и приобрели стандартную форму и орнаментацию. Но на Бая-
59
новском могильнике была выявлена и разновидность флаконовидных пронизок из серебряных тисненых пластин (рис. 3, 49-52). Они тоже выполняли функцию игольников - внутри находилась полоска войлока, куда втыкались иглы.
Распространенным элементом костюма стали монеты и монетовидные подвески (рис. 3, 34) (иногда с сюжетами пермского звериного стиля (рис. 3, 35-38)). В этот период их обычно припаивали на медную основу с петлей. Такие подвески дополняли женские ожерелья, иногда по несколько экземпляров, как в монистах. Их носили и мужчины на шее на шнурке. Иногда такие подвески помещались на висках в дополнение к височным украшениям.
На данной стадии впервые наряду с бронзовыми получили широкое распространение перстни из серебра с цветными вставками из стекла или камня - так называемые «перстни салтовского типа» (рис. 3, 39-43). Как показали исследования, наряду с сал-товскими были распространены и перстни, изготовленные местными ювелирами в подражание импортным образцам. Помимо этого в конце УГГГ-Х вв. встречаются серебряные перстни с припаянным щитком и вставкой из янтаря, которые, скорее всего, происходят с Предкавказья [Моряхина, с. 230-231].
В элитарном мужском костюме появились литые серебряные подвески-всадники, которые носили на груди на шнурке (рис. 3, 32-33).
Погребальные маски в это время имели вид личин, разделенных на две части (рис. 3, 47-48).
Неволинская культура в начале IX в. прекратила свое существование. А ломова-товская культура продолжала развиваться, и за счет тесных связей с Волжской Булга-рией переживала свой расцвет, что выразилось в бурном развитии ремесел, в том числе, и ювелирного.
Следующая стадия (с начала до последней четверти Х в.) условно названа бая-новской по Баяновскому могильнику, где изучено наибольшее количество погребальных комплексов этого времени.
Грушевидные височные подвески (рис. 4, 9-16) в это время становятся крупнее, выполняются исключительно из серебра, зерно-филигранный декор становится обильнее, начинает применяться горячее золочение изделий. Наряду с ними продолжают использоваться височные украшения с гроздьевидной привеской и проволочные кольца округлой, овальной, овально-подтреугольной и восьмеркообразной формы (рис. 4, 1-6). На основе восьмеркообразных колец в это время возникли ранние варианты калачевид-ных височных подвесок (рис. 4, 8).
Использование бронзовых шумящих украшений в женском костюме оставалось почти без изменений, только отмечается постепенное сокращение использования арочных подвесок традиционных типов и преобладание биконьковых. Вместе с тем именно в это время вновь появляются варианты ювелирных шумящих арочных подвесок из серебра (рис. 4, 42). Не исключено, что процесс развития серебряных арочных шумящих украшений, изготовленных с применением ювелирных техник, был непрерывным на протяжении ломоватовской культуры, и имеющаяся лакуна в материалах конца УГГГ-ГХ вв. со временем заполнится.
В элитарном мужском костюме наряду с серебряными литыми подвесками-всадниками появились серебряные медальоны (рис. 4, 21-28) и монетовидные подвески (рис. 4, 29-31). Наиболее простые экземпляры представляли собой вырезанный из серебряной пластины кружок с отверстиями для пришивания к ткани. Но наряду с ними существовали медальоны с чеканным орнаментом, которые нашивали на круглый шелковый воротник, нередко по несколько экземпляров или в сочетании с монетами. Иногда встречаются медальоны, вырезанные из восточных серебряных сосудов (рис. 4, 33-34).
На большинстве монет, которые применялись как в мужском, так и в женском костюме, в это время обычно пробивали пару отверстий для нашивания на ткань.
В женском костюме появились оригинальные украшения нагрудников - звездчатые подвески, в качестве центрального медальона которых использовались элементы, вырезанные из изделий постгунского полихромного стиля (рис. 4, 17-20). Вокруг золотой медальон обрамлялся серебряной штампованной проволокой, а на лучах «звездочек» помещались тисненые элементы [Крыласова, Подосенова, 2022].
Наряду с перстнями, продолжавшими развитие «салтовских» перстней, распространились также перстни, у которых на месте щитка помещалось серебряное полушарие («колпачок») с зерно-филигранным декором и вставкой из стекла или сердолика (рис. 4, 37-40) [Моряхина, 2015]. Они обычно сопровождали мужские элитарные погребения.
Принадлежностью женских поясов оставались деревянные ножны с металлической обкладкой (рис. 5, 1-5). В этот период ножны обычно обтягивались серебряными пластинами и украшались зерно-филигранным декором и янтарными вставками или тисненым орнаментом [Крыласова и др., 2022].
Погребальные серебряные маски в этот период приобретают вид цельных личин, нередко декорируются чеканным орнаментом и даже позолотой (рис. 5, 6-9).
Завершающая стадия ломоватовской культуры (последняя четверть Х - конец XI в.) названа Огурдинской по хорошо изученному могильнику с достаточно узкой датировкой, приходящейся на этот период.
В это время наряду с консервативно сохранявшимися височными украшениями прежних типов, использовались проволочные кольца овальной и грушевидной формы и производные от них калачевидные височные украшения (рис. 6, 1-21). Щиток калаче-видных височных подвесок обычно кованный, иногда украшен чеканным орнаментом (рис. 6, 1-8, 15). Во второй половине XI в. появились калачевидные украшения с зерно-филигранным декором и позолотой (рис. 6, 18-21) и их литые бронзовые копии.
Вместе с тем традиционные височные подвески с грушевидной привеской в XI в. достигли пика своего развития - пышный зерно-филигранный декор покрывает почти все тулово привесок, все свободные пространства позолочены, на дужке появляются дополнительные декоративные элементы в виде шариков, пирамидок зерни или рядов филиграни (рис. 6, 22-27) [Подосенова, 2021, с. 137]. Эти предметы начали беречь, и крайне редко помещали в погребения. Они больше известны по кладам, иногда даже датируемым XII в., что свидетельствует о том, что они хранились как семейные реликвии.
Наряду с серебряными медальонами с чеканным орнаментом, которые сохранились с предыдущего периода, появились медальоны с зерно-филигранным декором и вставками (рис. 6, 41), которые зачастую копировались в бронзе (рис. 6, 42, 43).
Перстни с серебряным «колпачком» на месте щитка продолжали широко использоваться. Но в это время они претерпели некоторые изменения: «колпачки» стали крупнее, увеличилось количество зерни в их декоре, шинки стали делать исключительно из согнутой медной пластины, поэтому они крайне редко сохраняются (рис. 6, 32-40). Наряду с такими перстнями существовали и перстни с плоскими щитками, оформленными зернью и филигранью (рис. 6, 30, 31), но они сравнительно редки.
Финальная стадия ломоватовской культуры с одной стороны отличалась значительным количеством инноваций, которые в конце концов привели к смене археологических культур на рубеже XI-XII вв., а с другой стороны - крайним консерватизмом. В это время сохранялись все знаковые элементы костюма, притом многие из них дополнялись шумящими привесками, что, вероятно, призвано было максимально усилить функцию предметов как амулетов. Отдельные характерные ломоватовские украшения начали выполняться в серебре в зерно-филигранной технике.
Среди них, прежде всего, следует упомянуть арочные шумящие подвески, редкие экземпляры которых происходят из кладов (рис. 6, 28, 29). Традиционные бронзовые арочные подвески к этому времени практически вышли из употребления.
В серебре стали изготавливать и флаконовидные пронизки-игольники, которые дополнялись шумящими привесками (рис. 6, 49, 50), а также туалетные коробочки -«самоварчики» (рис. 6, 47, 48), которые были заимствованы из салтово-маяцкой культуры еще в IX в. и получили в Прикамье дальнейшее развитие вплоть до конца XI в.
Традиция использования в погребальном обряде ножен в ювелирном оформлении угасла, но подобные ножны, очевидно, продолжали существовать, судя по находке ювелирной рукояти на Огурдинском могильнике (рис. 6, 46).
В XI в. появились первые трапециевидные подвески, пик распространения которых приходится на XП-XШ вв. Одна из них (рис. 6, 45) была найдена в погребении-кенотафе на Рождественском могильнике [Крыласова и др., 2017]. Вместе с трапециевидной подвеской в комплексе содержались детали вооружения (сабля, наконечники стрел, топор), стальное и биметаллическое кресало, а также многочисленные серебряные изделия - рукоять плети, рукоять сабли, «колпачок» от перстня. Большинство предметов, в том числе сломанная на 4 части сабля, были обвернуты согнутой маской и обвязаны ремнем с серебряными накладками. То, что погребение датируется XI в., сомнения не вызывает. Еще одна трапециевидная подвеска (рис. 6, 44) была найдена браконьерами с комплексом вещей XI в.
В погребальном обряде XI в. сохранялась традиция использования серебряных масок. По сравнению с предыдущим периодом они стали меньше по размерам и проще по оформлению (рис. 6, 51-54). Хотя одна из масок, найденная на Рождественском могильнике (рис. 6, 51), интересна тем, что глаза у нее были обозначены чернью, ряд пятен черни располагался и вдоль носа. Предметы с чернью (главным образом, поясные наборы) поступали в XI в. в составе дальнего импорта. И, вероятно, местные мастера начали опробовать новую технологию, которая более широко стала применяться в последующий период.
На рубеже XI-XП вв. в Пермском Предуралье произошла смена археологических культур. Родановская культура датируется XII - началом XV в., но материалы XV в. практически неизвестны. Пик ювелирного дела приходится на XП-XШ вв.
Среди височных украшений в это время преобладают бусинные кольца (рис. 7, 4-13, 17), хотя в XII в. еще известны калачевидные височные украшения со вставками (рис. 7, 1-3), которые завершали эволюцию калачевидных подвесок Х^! вв.
Продолжают старую традицию и арочные шумящие подвески, которые, судя по бубенчикам, датируются не ранее XII в. (рис. 7, 14, 15). Самым характерным роданов-ским украшением были бронзовые биякорьковые подвески, которые изредка воспроизводились и в серебре (рис. 7, 16).
Как уже отмечалось, в это время были довольно широко распространены трапециевидные подвески (рис. 7, 35-37). Судя по находкам на сопредельных территориях, куда поступала продукция прикамских ювелиров, носили их на плетеных цепях (рис. 7, 37).
По материалам могильников известно, что в женском костюме использовались крестовидные подвески (рис. 7, 27-29) [Подосенова, 2023].
Пока известно 2 экз. оригинальных ожерелий из спиралевидных пронизок, перемежающихся круглыми или квадратными бляшками с петлей на обороте (рис. 7, 17, 18). Есть и примеры использования таких бляшек (рис. 7, 19-26) в поясных наборах. Ожерелья составлялись и из ювелирных бусин и бубенчиков (рис. 7, 30-34, 29, 39).
Наиболее знаковыми украшениями были медальоны с изображением сокольничего [Белавин, 2004] - они сопровождают богатые мужские погребения. Среди них выделяется серия медальонов с черневым рисунком (рис. 8, 1-4), а также медальоны и лунницы в зерно-филигранном исполнении (рис. 8, 5-7).
С изображениями сокольничего связаны и мотивы, встречающиеся на разного рода мужских подвесках (рис. 8, 8-11), - изображение личины в окружении солярных
символов, иногда дополненные фигурками животных [Крыласова, Подосенова, 2018; 2019].
К широко распространенным мужским украшениям принадлежат лунницы замкнутые или разомкнутые, иногда - со вставками (рис. 8, 12-25).
Реже встречаются ромбовидные подвески (рис. 8, 11, 28-29) [Крыласова, Подосенова, 2019] и круглые медальоны с зерно-филигранным декором и вставками (рис. 8, 26-27).
Материалы могильников показывают, что медальоны и лунницы иногда по несколько экземпляров присутствуют преимущественно в детских и мужских погребениях, но это обычно украшения из сплавов на основе олова. Серебряные изделия известны в основном по кладам.
Среди разнообразных перстней выделяется серия широкосрединных перстней с черневым декором, которые в известны как перстни «булгарского типа» (рис. 7, 41-52). В последнее время доказано, что прикамские перстни имеют свои особенности и, очевидно, являлись продукцией местных мастеров. Импортные булгарские перстни составляют незначительную часть находок.
К редким находкам принадлежат браслеты с округлыми концами (рис. 7, 40), возникшие на основе медных родановских пластинчатых браслетов аналогичной формы. Концы серебряных браслетов оформлены вставками и зерно-филигранным декором. Известны и фрагменты шарнирных браслетов с черневым орнаментом (рис. 8, 30), которые, возможно, имели древнерусское происхождение, хотя некоторые исследователи не исключают, что они были произведены прикамскими ювелирами по древнерусским образцам.
Подытоживая данный обзор, можно сказать, что ассортимент ювелирных изделий на всех этапах был достаточно стандартным и развивался по мере совершенствования навыков прикамских мастеров. Ювелирный убор ломоватовского и родановского костюма демонстрирует различие как в типах украшений, так и в способе их ношения. Погребальные маски, которые тоже являлись продукцией местных ювелиров, характерны только для ломоватовской культуры.
Продукция прикамских ювелиров, в особенности в XII-XIУ вв., обеспечивала потребности не только местного населения, но и сопредельных территорий, где она ярко выделяется за счет своеобразия декоративного оформления и технологических особенностей.
Библиографический список
1. Белавин А.М. К вопросу об изображениях Мир-сусне-хума из Прикамья и Зауралья // Удмуртской археологической экспедиции 50 лет. УДИИЯЛ. - Ижевск, 2004. -С. 331-340.
2. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. - Иркутск: Ирк. ун-т, 1985. - 280 с.
3. Голдина Р.Д. Неволинский могильник УП-К вв. н.э. в Пермском Предура-лье. - Ижевск: УдГУ, 2012. - 472 с.
4. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приура-лье. - Иркутск: Ирк. ун-т, 1990. - 176 с.
5. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Черных Е.М. Бартымский комплекс памятников эпохи средневековья в Сылченском поречье: материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 13. - Ижевск-Пермь: УдГУ, 2011. - 340 с.
6. Зеленый Яр: археологический комплекс эпохи средневековья в Северном Приобье / Н.А. Алексашенко, Н.Г. Брусницына, М.И. Литвиенко, П.А. Косинцев [и др.]. - Екатеринбург - Салехард: УрО РАН, 2005. - 368 с.
7. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья: конец V - первая половина XIII вв. - Ижевск: УдИИ-ЯЛ УрО РАН, 1997. - 309 с.
8. Крыласова Н.Б., Белавин А.М., Подосёнова Ю.А. Новый «венгерский комплекс» из раскопок Рождественского могильника // Вестник Пермского научного центра УРО РАН . - 2017. - № 4. - С. 91-99.
9. Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А. Звездчатые подвески из Пермского Пре-дуралья (или вторая жизнь изделий в гуннском полихромном стиле) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2022. - Т. 50, № 4. - С. 95-102.
10. Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А. Лунница из Рождественского городища // Вестник Музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. - Пермь: ПГГПУ, 2018. - Вып.УШ. - С. 31-35.
11. Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А. Ромбическая ювелирная подвеска из Рождественского городища // Вестник Музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. - 2019. - Вып. 9. - С. 86-93
12. Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А., Данич А.В. Деревянные ножны с металлическими обкладками в средневековом Пермском Предуралье // Поволжская археология. - 2022. - № 2 (40). - С. 72-88.
13. Моряхина К.В. Перстни-«колпачки» с территории Пермского Предуралья // Труды Камской археолого-этнографической экспедиции. - 2015. - № 10. - С. 163-167.
14. Моряхина К.В. Украшения рук средневекового населения Пермского Предуралья: дис. ... канд. ист. наук. - Пермь: ПГГПУ, 2018. - 300 с.
15. Наследие народов Прикамья / Р.Д. Голдина, Н.А. Лещинская, Е.М. Черных, В.А. Бернц. - Ижевск: УдГУ, 2007. - 196 с.
16. Подосенова Ю.А. Височные украшения средневекового населения Пермского Предуралья. - Пермь: ПФИЦ УрО РАН, 2021. - 210 с.
17. Подосенова Ю.А. Зерно-филигранные крестовидные подвески Пермского Предуралья // Известия Коми НЦ УрО РАН. Серия: История и филология. - 2023. -№ 1 (59). - С. 19-25.
18. Путешествие Ибн-Фадлана: Волжский путь от Багдада до Булгара: каталог выставки. - М.: Изд. дом Марджани, 2016. - 560 с.
19. Руденко К.А. Булгарское серебро. Древности Биляра. - Казань: Заман, 2015. - Т. II. - 528 с.
20. Савельева Э.А. Вымские могильники XI-XIV вв. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1987. - 200 с.
Сведения об авторах:
Крыласова Наталья Борисовна, д.и.н., главный научный сотрудник Института гуманитарных исследований Пермского федерального исследовательского центра УрО РАН, профессор Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, г. Пермь, e-mail: [email protected]
Подосёнова Юлия Александровна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института гуманитарных исследований ПФИЦ УрО РАН, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории, археологии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, г. Пермь, e-mail: [email protected].
Natalia B. Krylasova, Doctor of Historical Sciences, Chief Researcher of the Institute of Humanitarian Studies, Perm Federal Research Centre of the Uralski branch of the Russian Academy of Sciences; professor, Perm State Humanitarian Pedagogical University, Perm, e-mail: [email protected]
Yulia A. Podosenova, Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher at the Institute of Humanitarian Studies of the PFIC of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Associate Professor of the Department of National and Universal History, Archeology of the Perm State Humanitarian Pedagogical University, Perm, e-mail: [email protected]
Рис. 1. Ассортимент ювелирных изделий агафоновской стадии ломоватовской и бар-тымской стадии неволинской археологических культур (УГ-УП вв.). Прорисовки по Р.Д. Голдиной, Н.В. Водолаго [Голдина, Водолаго, 1990; Голдина, 2012], фото из каталога «Наследие народов Прикамья» [Наследие..., 2007] и из архива Н.Б. Крыласовой. Агафоновский мог-к: 1 (п. 66), 2 (п. 140), 3 (п. 140), 7 (п. 136), 28 (п. 13), 31 (п. 13); Аверинский II мог-к: 4 (п. 135), 5 (п. 135), 6 (п. 62), 7 (п. 50, 96б, 122, 135, 140, 206), 9 (п. 47, 83), 11 (п. 135), 26 (п. 149); Висимский I мог-к: 8 (п. 1); Каневский мог-к: 10 (п. 10); Бурковский мог-к: 12
(п. 54), 29 (п. 29); Неволинский мог-к: 13 (п. 213), 14 (п. 223), 15 (п. 174), 16 (п. 212), 17 (п. 212, 213, 223), 19 (п. 212), 20 (п. 225), 21 (п. 212), 23 (п. 213), 24 (п. 185, 207, 212, 213, 228); Бартымский мог-к: 18; Горбунята мог-к: 18 (п. 16); Верх-Сая мог-к: 20 (к. 9/2, к.17/1), 21 (п. 88), 25, 30, 32; Пермское Предуралье: 22; Усть-Сылвенское городище: 27
Рис. 2. Ассортимент ювелирных изделий деменковской стадии ломоватовской и нево-линской стадии неволинской археологических культур (конец УП-УШ вв.). Прорисовки по Р.Д. Голдиной, Н.В. Водолаго [Голдина, Водолаго, 1990; Голдина, 2012], Ю.А. Подосёновой [Подосёнова, 2021]. Фото из каталога «Наследие народов Прикамья». Большевисимский мог-к: 1, 3 (п. 2), 4; Деменковский мог-к: 2 (п. 72), 6 (п. 37), 19 (п. 141), 20 (п. 26, 48а); Митинский мог-к: 5 (п. 51); Степаново Плотбище: 7, 8; Неволинский мог-к: 9 (п. 69, 82), 10 (п. 155), 11 (п. 245), 12 (п. 65), 13 (п. 155), 15 (п. 83, 170, 253), 16 (п. 155), 17 (п. 155); Кишертское I поселение: 14; Плесинский мог-к: 18 (п. 45), 20 (п. 43)
Рис. 3. Ассортимент изделий урьинской стадии ломоватовской археологической культуры (конец VIII-IX вв.). Прорисовки по Р.Д. Голдиной [Голдина, 1985]. Фото из архива Н.Б. Крыласовой, Ю.А. Подосёновой, А.В. Данича. Баяновский мог-к: 1 (п. 81), 2 (п. 77), 3 (п. 146), 4 (п. 137), 5 (п. 363), 6 (п. 123), 7 (п. 342), 8 (п. 351), 9 (п. 158), 10 (п. 59), 11 (п. 114), 12 (п. 362), 13 (п. 52), 14 (м/м), 15 (п. 70), 16 (п. 65), 17 (п. 104), 18 (п. 76), 19 (п. 107), 20 (п. 285), 21 (п. 107), 22 (п. 425), 23 (п. 330), 24 (п. 376), 25 (п. 283), 26 (п. 55), 27 (п. 55), 28 (п. 115), 29 (п. 124), 30 (п. 129), 31 (п. 452), 32 (п. 107), 34 (п. 51), 38 (п. 77), 39 (п. 76), 40 (п. 92), 41 (п. 111), 42 (п. 125), 43 (п. 106), 47 (п. 76), 48 (м/м), 49 (п. 136), 50 (п. 333, 404), 51 (п. 127), 52 (п. 129); Пермское Предуралье: 33, 36; Селище Запоселье: 35; Городище Саламатово: 37; Каневский мог-к: 44 (п. 40); Урьинский: 45 (п. 10);
Редикарский мог-к: 46 (п. 51)
Рис. 4. Ассортимент изделий баяновской стадии ломоватовской археологической культуры (начало X - последняя четверть X века). Фото по «Путешествие Ибн-Фадлана...» (17, 29-34, 42) [Путешествие, 2016, рис. 269-271] и из архива Н.Б. Крыласовой,
Ю.А. Подосёновой, А.В. Данича Рождественский языческий мог-к: 1 (п. 264), 21-24, 25 (п. 207), 26 (п. 207), 27 (п. 228), 28;
Баяновский мог-к: 2 (п. 54), 3 (п. 77), 4 (п. 69), 5 (п. 62), 8 (п. 61), 14 (п. 101), 15 (п. 92), 16 (п. 252), 18 (п. 136), 19 (п. 101), 20 (п. 136), 35 (п. 101), 36 (п. 136), 37 (п. 128), 38 (п. 440), 39 (п. 61), 40 (п. 416), 41 (п. 355); мог-к Телячий Брод: 6; городище Саламатово: 7; Вашкурское погребение: 9; Пермское Предуралье: 10, 13; Лекмартовский клад: 11, 12; Редикарский клад:
17, 29-34, 42
Рис. 5. Ассортимент изделий баяновской стадии ломоватовской археологической культуры (начало X - последняя четверть X в.): продолжение. Фото из архива Н.Б. Крыласовой, Ю.А. Подосёновой, А.В. Данича Баяновский мог-к: 1 (п. 392), 2 (п. 328), 3 (п. 492), 4 (п. 124), 5 (п. 374), 6 (уч.);
Пермское Предуралье: 7-9
Рис. 6. Ассортимент изделий огурдинской стадии ломоватовской археологической культуры (последняя четверть X - конец XI вв.). Фото из архива Н.Б. Крыласовой,
Ю.А. Подосёновой, А.В. Данича Рождественский языческий мог-к: 1 (п. 120), 3 (п. 225), 4 (п. 113), 5 (уч.), 6 (п. 319), 7 (п. 98), 11 (уч.), 12 (п. 156), 13 (п. 264), 15 (п. 234), 16 (п. 135), 17 (п. 53), 18 (п. 220), 30 (п. 102), 38 (п. 52), 39 (п. 92), 40 (п. 91), 41 (м/м), 45 (п. 325), 51 (п. 52), 52 (п. 76), 53; Рождественское городище: 42; Баяновский мог-к: 2 (п. 266), 9 (п. 62), 10 (п. 276); Пермское Предуралье: 8, 19, 21-25, 26-28 (коллекция Теплоуховых), 31-34, 43, 44, 47, 49 (коллекция Теплоуховых), 54; могильник Телячий Брод: 14; городище Саламатово: 20; Лекмартовский клад: 29, 50; Огурдинский мог-к: 35 (м/м), 36 (п. 48), 37 (п. 102), 46 (м/м); Вильгортский клад: 48
Рис. 7. Ассортимент изделий родановской археологической культуры (XII-XШ вв.). Прорисовка по Э.А. Савельевой (17) [Савельева, 2012, рис. 33], фото по: К.А. Руденко (36) [Руденко, 2015, илл. 283], «Зеленый Яр..» (2) [Зеленый Яр, 2005, цв.вкл.] (2), а также фото из архива Н.Б. Крыласовой, Ю.А. Подосёновой, А.М. Белавина. Пермское Предуралье: 1, 3, 4, 12-15, 16, 18-20, 26, 29, 32-34, 35 (коллекция Теплоуховых), 36, 37, 38, 39, 41-44, 47, 49, 52; городище Роданово: 5; Плотниковский мог-к: 6 (п. 156), 8 (п. 25), 45 (п. 24), 46 (п. 29), 48 (п. 77), 50 (п. 25), 51 (п. 42); городище Рачево: 7; Антыбарский мог-к: 9; селище Вакино: 10; мог-к Телячий Брод: 11, 21-23; Рождественское городище: 30, 31; Чупин-ский клад: 40; Вильгортский клад: 27, 28; городище Саламатово: 24, 25. Прикамские изделия из памятников сопредельных территорий: Зауралье: 2; Северное Предуралье: 17
Рис. 8. Ассортимент изделий родановской археологической культуры (XII-XIII вв.): продолжение. Фото из архива Н.Б. Крыласовой, Ю.А. Подосёновой, А.М. Белавина. Деревня Искор: 1; мог-к Телячий Брод: 2, 4 (п. 5), 6, 25; деревня Сечище: 3; Кишерсткий мог-к: 5; Пермское Предуралье: 7-9, 12-21, 23, 24, 27; Рождественское городище: 10, 11; Антыбарский мог-к: 22; городище Роданово: 26; Вильгортский клад: 28, 29; Кардымское городище: 30
