CC BY
77
ИСТОРИЯ
Д.А. Местковский
АСПЕКТЫ АГРАРНОГО СОЦИАЛИЗМА ЭСЕРОВ. ИДЕИ НЕМЕЦКОГО РЕВИЗИОНИЗМА И СОЦИАЛИЗАЦИИ ЗЕМЛИ
Социалисты-революционеры, партия социалистов-революционеров, эсеры, Бернштейн, Чернов.
Реформы или революционная ломка - этот выбор много раз становился актуальным для российского общества. Данная статья, прослеживающая идейные связи Бернштейна и Чернова, имеет своей попыткой показать истоки, из которых оформилась программа партии эсеров. Выбрав своим идеалом ревизиониста Э. Бернштейна, партия социалистов-революци-онеров подсознательно встала на путь реформизма, определив в этом свою альтернативу революционному направлению.
В Государственном Архиве РФ в личном фонде В.М. Чернова хранится необычное дело [ГА РФ. Ф.Р-5847]. Это не переписка лидеров партий, не освещение каких-либо сторон их деятельности, неизвестных широкой публике. Упомянутое дело - оригинальные переводы В.М. Черновым отдельных выдержек из трудов Э. Бернштейна. Программа партии соци-алистов-революционеров в ее аграрном вопросе обнаруживает интересные пересечения с идеями, встречающимися в этом переводе.
«Выписки из книги Бернштейна» представляют собой перевод В.М. Черновым тех частей работы Э. Бернштейна, в которых немецкий социал-демократ рассуждает о мерах, необходимых в аграрной сфере. А это было весьма актуальным именно для российских эсеров, заявлявших себя как крестьянская партия.
Хотя документ не датирован по косвенным признакам, можно определить время его создания началом XX в. В пользу этого времени говорит ситуация, имевшая тогда место в партии эсеров - ситуация теоретического голода, ярко проявившаяся на I съезде. Именно в этот период и сложились условия, способствовавшие поиску и заимствованиям новых идей. И в этой обстановке обращение к работе ревизиониста Э. Бернштейна «главного партийного теоретика» эсеров выглядит вполне обоснованно.
Э. Бернштейн утверждал, что в сельскохозяйственной области существует некое «...движение, которое с первого взгляда противоречит всему, что принимала до сих пор социалистическая теория» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 1]. Тогда как промышленность и торговля «обнаруживают [...] движение по направлению к крупному производству [...]», сельское хозяйство «.находится в положении покоя или даже регресса относительно объема промысла» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 1]. Тем самым Э. Бернштейн на основе данных статистики подчеркивает отсутствие факта концентрации производства в сельском хозяйстве, и, наоборот, указывает на рост средних и мелких крестьянских хозяйств.
В России к рубежу XIX - XX вв. роста средних крестьянских хозяйств не было. Но не было и роста крупных земледельческих хозяйств - напротив, налицо был «регресс». На это указывали лидеры эсеров в подготовке I съезда - в земледелии капитализм не «.. .проявляет свое влияние [...] в организации крупного производства и обобществлении труда [...]» [Партия социалистов-революционеров (далее - ПСР) 1996: 117-118]. А на самом съезде В.М. Чернов говорил о целых «отраслях производства», в первую очередь о земледелии, которое капитализм «.всецело захватить в свои руки совершенно неспособен» [ПСР 1996: 117-118]. Вывод В.М. Чернова в определенной степени близок тому, который мы находим у Э. Бернштейна в «Выписках.» - в сельском хозяйстве капитализм не может развиваться так же, как в промышленности, - уничтожая мелкие и средние хозяйства, создавая крупные предприятия и превращая крестьянство в пролетариат.
Не изменил свою точку зрения лидер эсеров и впоследствии. В воспоминаниях он указывает на распространенное среди социал-демократов мнение о том, что «.сельские помещики превратятся в современных крупных землевладельцев, создателей высокопродуктивных “фабрик зерна”, а из крестьян - большинство станет “безземельными пролетариями”». В.М. Чернов же исходит из бернштейновского постулата о том, что сельскохозяйственная сфера следует другим, не описанным К. Марксом законам - «по мере развития событий проступают совершенно другие контуры» [Чернов 2007: 109-110]. Пролетаризация в деревне не становилась доминирующим фактором.
Как видно, точки зрения этих политических деятелей в определенной степени близки. Конечно, в заключении Э. Бернштейна лежат данные экономической статистики, а в теоретических построениях В.М. Чернова - традиционные взгляды крестьянства. Но с учетом всех различий ими была выражена одна идея - в сельском хозяйстве существуют особые условия, не предвиденные Марксом, проявление и развитие которых создает совершенно новую ситуацию в общественном укладе.
Параллели между «Выписками.» и речами В.М. Чернова прослеживаются и в других теоретических разработках. Так, утверждение, объединявшее пролетариат, крестьянство и трудовую интеллигенцию в «рабочий класс», воспринималось в штыки не только российскими социал-демократами, но и многими социалистами-революционерами. Но на I съезде В.М. Чернов отстаивал именно это утверждение - «.у многих лучших представителей западноевропейского социализма» понятие «рабочий класс» не отождествляются только с «индустриальным пролетариатом» [ПСР 1996: 269]. А один из этих «лучших представителей» - Э. Бернштейн заявлял о том, что «. масса крестьян, хотя она и не наемные рабочие, принадлежит к рабочим классам» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 3]. Важность данного заявления мы не поймем, если не вспомним значение, придаваемое марксизмом пролетариату, который только и считался рабочим классом; крестьянство же было, в сущности, лишь одним из источников этого самого пролетариата. Развенчивание подобного взгляда на крестьянство давало эсерам основания для упрочения собственных взглядов, позволяло выстраивать свою концепцию, которая находила подтверждение в обновленном - ревизированном - марксизме.
Говоря о пролетариате как «.об известной части, именно лишь части, всей массы трудящихся [...]», В.М. Чернов пояснял, что под этим понятием он «.подразумевает и трудовое крестьянство [.]» [ПСР 1996: 314]. Эта фраза ставила крестьянство в тогдашней иерархии революционности классов на один уровень с гегемоном и авангардом революции - пролетариатом. Это программное утверждение вводило крестьянские массы в революционную теорию.
Основание для причисления крестьянства к «рабочему классу» Э. Бернштейн видел в том, что крестьянство «. поддерживает свое существование не только благодаря титулу владельца [.]» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 3], то есть ни рента с земли, ни владение землей не приносят крестьянину средств к существованию, а лишь интенсивный труд на этой земле «в
поте лица», лишь владение землей как основными фондами производства позволяют земледельцу добывать эти средства к существованию. Говоря об условиях, создавшихся к рубежу XIX - XX вв., Э. Бернштейн определял деятельность крестьян как деятельность, требующую «.больше работы, чем единства почвы [...]» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 2].
Этот же подход проявляется и у В.М. Чернова. Крестьянин, вынужденный постоянно в поисках средств существования обращаться к промышленному труду, «.превратился в замаскированного рабочего» [ПСР 1996: 114]. Именно активный труд крестьян позволяет Э. Бернштейну, а вслед за ним и В.М. Чернову обосновывать причисление этого сословия к рабочему классу.
Роль крестьянства рассматривалась не только с точки зрения их социального статуса, но и их количественного соотношения в обществе с другими сословиями. Говоря об этом, Э. Бернштейн обращает внимание на многочисленность крестьян - «.крестьяне составляют значительную часть населения [...]» - и предлагает использовать их голоса на выборах [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 3]. Все это говорит о том, что если ранее в немецкой социал-демократии интерес вызывал только пролетариат как авангард общества, как носитель новых идей, нового качества, которое должно неминуемо свершиться, то теперь Э. Бернштейн вводит новое условие для свершения неминуемого. Это - поддержка крестьянства. Их многочисленность может дать то количество голосов, которое необходимо СДПГ, чтобы, став правящей партией, начать социалистические реформы.
Несколько иначе обстоит дело в России. Согласно программе ПСР, рабочему классу, а в их среде и крестьянству, еще только предстояло получить избирательные права, и получить их посредством вооруженного восстания. И вот здесь эсеры намеревались использовать многочисленность крестьян для достижения своих целей. В манифесте Крестьянского союза ПСР было прямо сказано, что в крестьянстве, «благодаря огромному количественному преобладанию, огромная сила» [ПСР 1996: 91]. Таким образом, в России социалисты-революционеры место крестьян в общем деле борьбы за социализм видели в готовности к силовым методам. Сфера теоретического соприкосновения между российскими эсерами и немецкими ревизионистами расширялась.
Подобные аналогии прослеживаются и в других вопросах, например в вопросе об общине. Говоря об организациях рабочего класса - «ассоциациях рабочих» - потребительских товариществах, профессиональных союзах, Э. Бернштейн выступает против того утверждения, что они «не социалистические предприятия». «Социалистичен не профессиональный союз или потребительское товарищество [...]», - утверждает Э. Бернштейн. Социалистич-ность не зависит от «формы» организации рабочего класса, она не является принадлежностью его ассоциаций. Социалистичность зависит «... от их сущности, от того духа, которым они проникнуты» [ГА РФ. Ф. 5847. Л.6 об.]. Данное заявление касалось не только потребительских товариществ и профессиональных союзов, но и общины.
Такого заявления, вышедшего из марксистской среды, не могли не заметить российские эсеры, а в их числе В.М. Чернов, ведшие в то время активную полемику с социал-демократами [Чернов 2004 : 43, 57]. Он заканчивает перевод работы Э. Бернштейна на выводах об общине, получив тем самым необходимые для своих теоретических построений авторитетные подкрепления видного немецкого социалиста. Лидер партии, пытавшийся сделать крестьянство опорой своей идеологии, не мог пройти мимо тех логических построений, в которых заявлялось о недопустимости считать крестьянскую общину «падчерицей социалистического движения». Теоретик, строящий мысленные конструкции для обоснования центрального места общины в своих рассуждениях, не мог не заметить звучащих в унисон его убеждениям утверждений о недопустимости даже мысли о «мелкобуржуазности общины», о необоснованности идеи о том, что социалистическому движению не стоит даже и пытаться « . воспользоваться мужицкой общиной» для достижения своих целей [ГА РФ. Ф. 5847. Л. 7]. Признав за общиной ее «социалистичность», Э. Бернштейн не мог не
придать ей те функции, которые подразумевает понятие «социалистичность»: «. предоставить общинам право приобретать землю экспроприацией и сдавать ее в дешевую аренду рабочим товариществам» [ГА РФ. Ф.5847. Л. 6 об.].
Этим крестьянская община получала такие же полномочия, которые ранее считались неотъемлемыми правами только городского пролетариата. Этим же крестьянская община приравнивалась к пролетариату уже не просто в отвлеченных заявлениях о единстве «рабочих классов» - отныне равенство крестьян с пролетариатом признавалось в возможности социалистического революционного творчества крестьян.
Находящие отклик в духовных настроениях В.М. Чернова изыскания Э. Бернштейна не были оставлены им только на бумаге в «Выписках.». Сейчас сложно сказать, какой бы была программа эсеров, если бы не было этого перевода, ведь Э. Бернштейн так близко подошел к той программе российских социалистов-революционеров, которая в ближайшем будущем будет составлена и опубликована в «Революционной России» - центральном органе партии [ПСР 1996: 119-125]. Причем надо отметить, что в редакции этого партийного органа первую скрипку играл В.М. Чернов, а на I съезде именно он выступал перед делегатами с проектом программы. Основными постулатами разработанной им «социализации земли» были «. расширение прав общин [.] по экспроприации частновладельческих земель» и переход земли «.в распоряжение демократически организованных общин [.]» [ПСР 1996: 124].
Э. Бернштейн, признав за общиной право на владение землей, отошел от постоянно присутствовавшего среди аграрных мероприятий СДПГ - требования национализации - «огосударствления земли». Но для нас важно не это, а то, что в данном требовании он весьма близко подошел к постулатам российских народников. Их доктрина, переживавшая кризис в 90х гг. XIX в. смогла обогатиться свежими идеями, вышедшими из самого средоточия социализма - немецкой социал-демократии, и в таком обновленном виде - эсеровской программе социализации земли - предстать перед умами российского крестьянства.
Но, наделяя общину такими полномочиями, Э. Бернштейн не считал ее панацеей от всех проблем. Община вовсе не должна была стать единственным социалистическим творцом в деревне. Э. Бернштейн выступает против «полнейшего самоуправления в общине». Он обосновывал это следующими двумя факторами.
Во-первых, «полнейшее самоуправление» общины возводило бы интересы общины как коллективного распорядителя в приоритет по сравнению с интересами её рядовых членов в отдельности, фактически сделав её автономной от других структур власти. Поэтому
Э. Бернштейн делал акцент в этой сфере деятельности именно на «демократическом самоуправлении», отрицая «полнейшее самоуправление» общины.
Во-вторых, «полнейшее» распоряжение общины землей означало бы «абсолютизм общины», то есть, таким образом, был бы создан новый собственник земли - в виде коллективного собственника - общины. Поэтому Э. Бернштейн считает, что над общиной должно стоять «всеобщее законодательство нации», которое при необходимости, выполнив определенные «функции», защитит «общие интересы от отдельных» [ГА РФ. Ф. Р-5847. Л. 5].
Российские социалисты-революционеры в лице редактора «Революционной России» В.М. Чернова учли эти замечания. В «Проекте программы партии социалистов-революци-онеров.» и речи нет о «полном» самоуправлении общины, по отношению к своим членам община предстает «демократически организованной» [ПСР 1996: 124]. То же самое было озвучено на I съезде В.М. Черновым. Главный партийный теоретик заявил, что земля должна перейти в руки «.демократически организованных территориальных союзов [.]» [ПСР 1996: 371], низшими из которых являлись общины.
По поводу распоряжения общинной землей В.М. Чернов демонстрирует отношение, сходное с отношением к этому Э. Бернштейна. На I съезде он называет органы власти, которые, встав над общиной, не позволили бы сделать владение землей «бесконтрольным и про-
извольным». «Социализированная земля поступает в распоряжение центральных и местных органов народного самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских общин и кончая государством» [ПСР 1996: 277, 321]. Как видно, российский политик учел переведенные им теоретические разработки Э. Бернштейна, - ни о каком «полнейшем самоуправлении» общины в программе эсеров нет речи.
Итак, «Выписки из книги Бернштейна» демонстрируют, что интерес В.М. Чернова к западноевропейской социалистической мысли не был случайным. Неонародничество отнюдь не стояло только на чисто традиционных воззрениях. Обращение В.М. Чернова к идеям Э. Бернштейна прослеживается в довольно обширном спектре вопросов аграрной сферы. Это определялось конкретной задачей - созданием программы, следующей направлению, заданному народниками, и являвшей собой одновременно логически выстроенную теорию, соответствующую учению о социализме.
Марксизм с его жестким исключением крестьянства из революционной деятельности не устраивал В.М. Чернова. Бернштенианство, пересмотревшее целый ряд положений марксизма, было тем течением в мировом социализме, которое сумело обосновать значительные сдвиги в теории развития общества. Успешность выступления В.М. Чернова была предопределена несколькими факторами.
Во-первых, его обращение к детально разработанной концепции Э. Бернштейна накладывалось на почву, подготовленную народническими разработками предыдущих поколений. Во-вторых, разработки Э. Бернштейна, вышедшие из лона марксизма, давали обоснование роли крестьянства с позиций экономических, классовых, чего не сделало народничество и что было актуально для России. Эти два фактора определяли третий - наличие обширной ниши в общественном сознании, знакомой с ортодоксальным марксизмом, но не согласной с той ролью, которую он отводил крестьянству. Эта революционная и околореволюционная публика, в разной степени усвоившая рассуждения и принципы экономического материализма, восприняла строившуюся по тем же принципам аргументацию В.М. Чернова, который, в свою очередь, активно обращался к аргументации Э. Бернштейна, как-то видно из «Выписки.». Наличие этой публики и теоретические разработки «крестьянского» социализма явились основными предпосылками оформления партии социалистов-революционеров.
Таким образом, модернизация российского народничества в социал-революционаризм проходила в ситуации усвоения эсерами положений, отрицающих многие постулаты ортодоксального марксизма. Это обстоятельство, позволившее выстроить теорию социалистов-революционеров на определенно более высоком уровне, чем у предшествовавших им народников, имела своим следствием оформление существенных противоречий в лагере социалистов. Пройдя целую череду тактических сближений и расхождений, противоречия между социалистами-революционерами и социал-демократами вылились в 1917-1918 гг. во взаимную неприязнь между «правыми» эсерами и большевиками и дали столь яркие краски истории общественного движения в России.
Библиографический список
1. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп. 1. Д. 173. Выписка из книги Бернштейна.
2. Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3 т. Т.1. М., 1996.
3. Чернов В.М. Перед бурей: Воспоминания. Мемуары. Минск, 2004.
4. Чернов В. Великая русская революция. Воспоминания председателя учредительного собрания.
1905-1920. М., 2007.
