CC BY
24
► история ОБРАЗОВАНИЯ И ПЕДАГОГИКИ
УДК 378.1.351.7 ББК 74.03 (2)
АРХИВНАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИКО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
ARCHIVAL DOCUMENTATION OF EDUCATIONAL INSTITUTIONS AS A SUBJECT OF HISTORICAL PEDAGOGIC RESEARCH INTO PEDAGOGIC THOUGHT IN PRE-REVOLUTIONARY RUSSIA
Гончаров Михаил Анатольевич
доктор педагогических наук, доцент, директор Института «Высшая школа образования», Московский педагогический государственный университет E-mail: rust20@yandex.ru
Goncharov Mikhail A.
ScD in Education, Associate Professor, Director of "Higher School of Education" Institute, Moscow State University of Education (MPSU) E-mail: rust20@yandex.ru
Аннотация. Понимание современного состояния педагогической науки невозможно без знания закономерностей ее формирования на протяжении веков, погружения в ее историю, сопоставления различных точек зрения на цели и средства воспитания и обучения, анализа попыток и усилий, предпринимавшихся в разные периоды развития сферы образования. Изучение учебной (школьной) документации позволяет познать закономерности развития просвещения, установить принципы, которыми руководствовались чиновники министерств и ведомств, воплощая их в тот или иной период в практику.
Abstract. It is impossible to understand the contemporary state of pedagogical science without knowing the principles of its formation through the centuries, diving into its history, comparing different viewpoints on the goals and means of up-bringing and education, or analysis of the efforts undertaken in different periods of development of the education sector. The study of educational (school) documentation allows one to learn the objective laws of the education development, to define principles that guided the officials of ministries and departments who put them into practice during a particular period.
Ориентация в учебной (архивной) документации - важное условие удачного выбора проблематики историко-педагогического исследования. Он предшествует следующему этапу: поиску исторических источников, нужных для решения поставленной исследовательской проблемы.
Ключевые слова: документооборот, делопроизводство, отчет, распоряжения, ведомости, устав, характеристика, протоколы.
Knowledge of academic (archival) documentation is an important condition for a successful selection of subjects of historical-pedagogical research. It precedes the next stage: the search for historical sources we need to solve research problems.
Keywords: document management, records management, report, instructions, statements, articles of Association, characteristics, (examination) records.
При изучении истории образования и педагогической мысли логически необходимым шагом оказывается обращение к источникам, образовавшимся в результате деятельности различных учебных заведений.
Из всех историко-педагогических источников этот - самый специфический. Документация учебных заведений непосредственно отражает как сам учебно-воспитательным процесс, так и управление им со стороны школьной администрации и соответствующих государственных учреждений и должностных лиц.
Этой документации присуща определенная функциональная двойственность: с одной стороны, она закрепляет информацию об учебно-воспитательном процессе с целью накопления и дальнейшего использования педагогического опыта (при этом она является не только результатом, но и средством педагогического процесса, непосредственно участвует в нем); с другой стороны, документы, создаваемые в ходе деятельности учебных заведений, отражая процесс управления этими заведениями, являются результатом и средством такого управления (при этом информация об учебно-воспитательном процессе выполняет отчетно-статистические и организационно-распорядительные функции).
Доля первого или второго аспектов в функциональной характеристике учебной документации является одним из критериев оценки степени бюрократизации учебно-воспитательного процесса. Особенно это характерно для дореволюционных российских казенных учебных заведений всех типов, которые и в процессе своей деятельности, и в процессе документирования последней выступали и как государственные учреждения, и как учебно-воспитательные заведения. В частных учебных заведениях это меньше ощущалось, но зато их деятельность менее документирована, и материалов по этим заведениям сохранилось меньше, а сохранились они постольку, поскольку и на эти учебные заведения распространялись общие казенные нормы и правила, так как они подчинялись контролю государственных учреждений.
Таким образом, документация учебных заведений обладает чертами и делопроизводственной документации, и учебных пособий, и педагогических сочинений. Она совмещает в себе признаки и свойства как общегосударственного делопроизводства, так и специфически учебно-педагогического документирования.
Степень регламентированности документации учебных заведений, ее объем и номенклатура зависят от типа учебного заведения, его ведомственной принадлежности, времени деятельности.
Ранее других сложился порядок учебного документирования в деятельности университетов. Он восходит еще к XVIII в. и испытал на себе влияние делопроизводства Академии наук с ее конференциями и, соответственно, протоколами, рапортами академиков о научных «упражнениях», публикацией речей на торжественных актах и т. д.
В целом же делопроизводство государственных учебных заведений как система устанавливается в России в первые годы XIX в. в связи с созданием Министерства народного просвещения и учебных округов, составлением ежегодных отчетов о деятельности округов и министерства под непосредственным влиянием министерской системы делопроизводства. Характерно, что самые первые узаконения и распоряжения о делопроизводстве учебных заведений относились только по финансовой отчетности. Окончательно сложились формы и сроки представления этой отчетности к концу 20-х гг. XIX в. Они были закреплены Указом «О порядке поверки отчетов некоторых мест Министерства народного просвещения» (1827) и утвержденным мнением Государственного совета «О правилах отчетности по Министерству народного просвещения» (1830).
Постепенно в связи с отчетностью о деятельности учебных округов, дирекций народных училищ и отдельных учебных заведений, а также в связи с установлением порядка экзаменов, выдачи свидетельств и тому подобных действий, специфически присущих учебным заведениям, и, наконец, в связи с деятельностью педагогических советов установился порядок составления, оформления и представления документов по учебной части, формуляр этих документов. Документация учебных заведений, как и все казенное делопроизводство, в 30-50-е гг. XIX в. стала разрастаться количественно, усложняться, многие виды документов стали общеобязательными, а их формуляр ужесточился.
Формы документации учебных заведений устанавливались, как правило, циркулярными предложениями или циркулярными предписаниями министра народного просвещения, выписками из журналов Совета Министра народного просвещения; они входили также составной частью в правительственные узаконения по вопросам народного образования.
Формы и порядок составления и представления документация по учебным заведениям других ведомств, например Военного, устанавливались соответственно узаконениями и распоряжениями по этим ведомствам.
В первую очередь, были установлены формы и сроки отчетности по народным училищам, дирекциям и университетам. Они были тесно связаны с ежегодными отчетами попечителей учебных округов и ориентировались главным образом на общегосударственный порядок отчетности и делопроизводства. Закрепляло сложившийся порядок отчетности по ведомству Циркулярное предложение Министра народного просвещения «о точном наблюдении правил, форм и времени срочных представлений» (12.07.1834) [1, с XIII], где под «срочными представлениями» подразумевались, прежде всего, ежегодные отчеты.
Такой порядок был в свое время установлен при учреждении министерства, открытии учебных округов и университетов, утверждении уставов последних, а также в связи
с учреждением дирекций народных училищ. Потом он дополнялся рядом частных распоряжений, например, о представлении сведений о награждении, увольнении и смерти чиновников (под чиновниками в законодательных актах подразумевались и собственно чиновники, и профессорско-преподавательский состав), о доставлении списков посторонних слушателей университетских курсов и т. д.
Устав учебных заведений, подведомственных университетам, 1804 г. предусматривал ведение «записной книги учителей». Эта записная книга была довольно сложной и громоздкой и предусматривала 17 граф. Каждый учитель должен был записывать в них в течение полугодия сведения о каждом ученике и о себе: год и число; имя, беден или достаточен; имена и состояние (под последним здесь и далее законодатели понимали сословную принадлежность) родителей, живы ли они; обучался ли где ученик, где и чему; когда переведен в следующий класс и чему обучался; поведение его; способности; при открытом испытании читано ли имя его и награжден ли; сколько раз в течение полугода не был в классе; сколько раз в течение полугода поздно пришел в класс; когда выбыл из училища и куда, что окончил до отхода и с аттестатом ли; посещения знатных особ и благодеяния, оказанные училищу; приращения в пособиях; собственные примечания учителя касательно должности его и до училища; сколько раз учитель не был в классе и по какой причине, с ведома ли дирекции или смотрителя; приготовлен ли кто к учительской должности и кто именно, с означением происхождения, состояния, возраста и т. д.
Таким образом, эта на редкость подробная и громоздкая форма совмещала в себе полугодовые отчеты об успехах каждого ученика, о деятельности и состоянии учебного заведения и о самом учителе. Хотя в уставе об этом и не сказано, заполнение такой формы предполагало ежедневное ведение каких-то записей, типа, видимо, современного классного журнала.
Кроме этой «записной книги» устав предусматривал представление учителями гимназии, уездного, приходского училища ежемесячных рапортов, включающих сведения о числе учеников, их имена, возраст, время поступления в класс, состояние родителей, обозначение способностей каждого ученика (предлагались возможные варианты: остр, туп, понятен и т. д.), прилежания (прилежен, нерадив, посредствен и т. д.), поведения (добронравен, резв, исправен и т. д.), сведения о том, сколько раз не был в классе без причины и «за болезнию», до каких мест дошли по учебным книгам (например, в азбучной таблице до «Щ», в священной истории до §... и т. д.), а также примечания, связанные, судя по предложенным примерам, главным образом с посещениями «знатных особ».
По результатам испытаний предписывалось составлять таблицы по каждому классу, где для каждого ученика по каждой дисциплине указывалось число «шаров» (т. е. баллов) в двузначной цифре (при этом по каждому предмету предписывалось максимальное число, например, по логике и общей грамматике, эстетике и риторике, политической экономии - по 50, по психологии и нравоучению - по 60, по естественному и народному праву - 70 и т. д.), а также сумма «шаров» каждого ученика.
За каждые полгода от учителей и содержателей пансионов должны были представляться и «ведомости по учебной части» с указанием имен учеников, имен и состояния их родителей, возраста учеников (по книге крещения, т. е., видимо, со ссылкой на документ),
даты поступления в учебное заведение, «чему научились дети по окончании школьного течения», поведения, способностей, «сколько раз преподаваемо было учение во время школьного течения», сколько раз за это время ученик не был в классе или поздно приходил, «сколько раз было учение во время школьного его хождения» и, наконец, сколько раз каждый ученик с начала прихода его в школу не был и опаздывал. Кроме того, по каждому учебному заведению составлялись полугодовые и годовые ведомости о приходе и расходе сумм, книг и других учебных пособий [2, с. 346].
Для перечисленных выше ведомостей характерна крайняя громоздкость, чрезмерная детализация, избыток информации, трафаретность формулировок, что, очевидно, делало формальными и такие качественные показатели, как способности или прилежание учеников, а также «собственноручные примечания учителя касательно должности его и до училища». При таком обилии отчетных форм даже самому старательному и квалифицированному педагогу было не до «примечаний».
С другой стороны, многократное перекрещивание количественных показателей по разным ведомостям, легкость их проверки по соответствующим документам и, наконец, стандартизация этих данных делают их довольно достоверным источником количественных сведений об учебных заведениях.
На основании указанных ведомостей по каждому учебному заведению составлялась сводная ведомость о состоянии гимназий, уездных и приходских училищ, находящихся в губернии, за год. Ведомость эта, составлявшаяся в дирекции народных училищ, включала данные о числе и названии учебных заведений по каждому типу, их местоположении, времени их открытия, далее - «кем и по чьему повелению установлено и наблюдается ли в них учение по предписанному порядку», количество классов и состав предметов преподавания, сведения об учителях (имена, образование, происхождение, чин, получаемое жалованье и т. д.), количество учащихся, количество выбывших и причины выбытия, их происхождение, состояние, пол, возраст, успехи. Второй параграф ведомости включал сведения о книгах, «по коим учат» (ученические, учительские или «с изъяснением употребляемые»), и о состоянии учебных пособий. В Уставе 1804 г. пояснялось, что «пансионы и другие училища относятся таковым же порядком» [2, с. 351].
Уставом гимназий и училищ уездных и приходских, состоящих в ведомстве университетов (1828), также была предусмотрена сложная система различных ведомостей и тому подобных документов. В каждом классе должны были вестись списки и классные журналы (§ 163: «Каждый учитель имеет книгу для записывания учеников, посещающих его класс, и наблюдает, чтобы они являлись к учению исправно в назначенные часы. Пред началом преподавания он делает перекличку ученикам и не прибывших в класс или опоздавших означает в особой статье классного журнала, отмечая и причины, представляемые ими в оправдание»).
Устав предусматривал списки учеников приходских училищ (такой список включал сведения об именах учеников, их возрасте, «состоянии», поведении, успехах в учении, времени вступления в училище), а для уездных училищ и гимназий — и специальные ведомости с указанием учебных предметов, числа уроков по классам в неделю, числа всех уроков и всех часов в неделю. Ежемесячно учителя должны были представлять начальству
«ведомость об успехах и поведении учеников такого-то класса, по такой-то науке, за такой-то месяц». Эта ведомость включала имена учеников (по алфавиту), указания на их способности, прилежание, поведение, число пропусков занятий и число и причину наказаний, а также сведения, сколько пройдено учебного предмета.
На основании вышеперечисленных отчетных документов составлялись полугодовые и годовые отчеты о состоянии учебных заведений. Для приходских училищ (одно-классных, по способу взаимного обучения) этот отчет включал сведения об общем числе учеников обоего пола, увеличении или уменьшений этого числа по сравнению с прошедшим годом (с указанием причин), о количестве учеников, окончивших учение и выбывших (с указанием причин), а также умерших, о количестве учеников по разным степеням успехов (отличных, посредственных, слабых), о времени начала и окончания учения, количестве уроков, времени проведения испытаний и в чьем присутствия они проводились, о посещении училища различными лицами и сделанных ими замечаниях, а также о состоянии дома училища, источниках содержания, размерах денежных сумм и иных пособий.
Для уездных училищ к указанным данным прибавлялись сведения о количестве учеников разной степени успехов по классам, продолжительности учения также по классам, времени торжественного акта, произнесенных речах, читанных сочинениях, наградах, именах переведенных в следующие классы; о мерах, принятых после посещения различных «особ» (для приходских училищ почему-то это не было предусмотрено, хотя о самих посещениях сведения в отчет включались), о «радении или нерадении» учителей, их отлучках, болезнях, перемещениях по службе, заменах, о времени прибытия новых учителей, а также о состоянии учебных пособий, пожертвованиях в пользу училища, о состоянии училищного дома. К отчету прилагались послужные списки учителей.
В «Ведомость о состоянии частного учебного заведения, содержимого таким-то» включались данные о типе заведения, годовой плате, числе и именах учителей и надзирателей, числе учеников или учениц, числе выбывших и вновь поступивших, их сословной принадлежности, общие сведения об успехах учащихся, перечень учебных предметов и постепенность в их прохождении.
На основании этих ведомостей составлялась сводная «ведомость о состоянии училищ, находящихся в таком-то уезде», где данные располагались по категориям (А. Приходские училища. В. Частные учебные заведения). Смотритель уездного училища, составлявший эту ведомость, присовокуплял к ней свои замечания, то же делал и почетный смотритель [3, с 42].
Таким образом, сложилась чрезвычайно сложная и формальная система документации, главным образом отчетной, предусматривавшая многократное повторение одних и тех же сведений, чрезмерную дробность, большую частоту представления документов. Но, оценивая установленную этой системой документацию с источниковедческой точки зрения, следует отметить, что наличие большого числа первичных отчетных документов, большинство из которых до нас не дошло, повышает достоверность сводных статистических данных отчетов по уездам, губерниям, учебным округам и по министерству в целом.
Система документации учебных заведений продолжала оставаться построенной на многоступенчатой отчетности, так что отчетность забивала собственно учебную
документацию, а вся система документационного обеспечения деятельности учебных заведений была малоэффективной и ориентировалась не на основные функции этих заведений (учебные), а на мелочный и формальный контроль. Отдельные перемены, происходившие в этой системе в течение второй половины XIX в., а также в начале XX в., направленные на упрощение и унификацию отчетности, не были радикальными. Такую функцию учебной документации, как закрепление педагогического опыта, дореволюционные учебные заведения всех типов осуществляли совершенно недостаточно.
Конец XIX - начало XX в. принесли только меньшую регулярность в представлении и больший разнобой в формах документации учебных заведений, что повлекло за собой известную утрату источниковедческой ценности этих материалов.
В течение всего XIX в. развивались и усложнялись формы документов об учебных успехах и поведении учащихся и подобные им виды школьной документации. Так, например, было принято Циркулярное предписание Министра народного просвещения «О введении в гимназиях и прогимназиях тетрадей для записывания учениками уроков» (09.12.1872). Эти тетради (прообраз современного дневника) включали расписание уроков (на первой странице), а на следующей странице и далее - графы с указанием дня недели, к которому задан урок, предмета и содержания задания; особая графа отводилась для замечаний преподавателя.
Эта форма распространилась и на другие учебные заведения, постепенно усовершенствовавшись до дневника с «кондуитной страницей» [4, с 42]. Установилась также фор -ма сводной книги для записи всех замечаний - кондуитной книги (журнала). Название это, заимствованное, кстати сказать, из военного ведомства, где оно до 1862 г. употреблялось для обозначения офицерских послужных списков с отметками о взысканиях, стало нарицательным обозначением гимназической строгости, бездушной казенщины, формализма. «В гимназии все дороги вели в кондуит. Жизнь каждого сизяка (гимназиста) была вписана в кондуитный журнал. Штрафы, "безобеды", выговоры, исключения из гимназии. Страшная это была книга. Тайная книга. "Голубиная книга"», - писал впоследствии Лев Кассиль [5, с 18]. Следует отметить, что эти свидетельства бездушной казенной дисциплины сохранились в составе архивных фондов учебных заведений и могут быть в будущем использованы в качестве массового источника для изучения воспитательной деятельности этих учебных заведений.
В деятельности Министерства народного просвещения и управлений учебных округов после контрреформ 1871-1872 гг. наблюдалось заметное стремление к количественной регистрации каждого проступка и наказания. Проступки стали разделяться на 18 видов, в том числе пропуск уроков, опоздания, шалости, драки, отнятые завтраки и деньги, самовольные отлучки из квартир, оскорбления служителей гимназии, порча имущества, курение табака, посещение трактиров, несоблюдение формы, ослушание и т. д. Эти проступки сводились в объемистые таблицы, прилагаемые к отчетам директоров гимназий.
Подробные сведения о каждом выпускнике включались в образец «общего списка лиц, желающих подвергнуться испытанию зрелости». Этот список был предусмотрен «Правилами об испытаниях учеников гимназий и прогимназий» (08.12.1872) Министерства народного просвещения. В нем подробно характеризовалась «исправность» в посещении
уроков, в приготовлении уроков, в исполнении письменных работ, «относительно внимания», а также «интерес к учению», успехи в предметах и «средний вывод», то есть средний балл по успеваемости. Стандартная форма предлагала образец для характеристики, например, «большею частью был внимателен... но на уроках математики и географии замечалась иногда рассеянность».
Для господствующего тогда толстовского классицизма было характерно, что предлагаемый «правилами» образец заполненной формы изображал ученика, отлично успевающего по латинскому и греческому языкам, но слабого по физике и математике (три балла) и неуспевающего по географии и естествоведению [6, с. 36-65].
Для выпускников гимназий предусматривались индивидуальные характеристики. На состоявшемся в июне 1899 г. под председательством Министра народного просвещения совещании попечителей учебных округов и начальств высших учебных заведений говорилось о значении гимназических характеристик и отметок о поведении для приема в высшие учебные заведения и отмечалось, что эти характеристики запаздывают доставкой и «не дают верной оценки будущего студента и страдают большей частью краткостью и малосодержательностью».
Циркулярным предложением Министра народного просвещения от 5 июля 1899 г. требовалось, чтобы эти характеристики доставлялись в высшие учебные заведения не позднее 1 августа и чтобы они «заключали в себе по возможности более фактических данных и в особенности данных кондуита за последние два года пребывания воспитанника в среднем учебном заведении» [7, с. 27].
Одним из основных источников по истории отечественной педагогики, исходящих от учебных заведений, являются документы, фиксирующие деятельность коллегиальных органов при этих заведениях.
В первую очередь, речь идет о протоколах университетских советов и конференций, предусмотренных уже первыми уставами университетов. Наряду с важными научными вопросами в этих протоколах нашли отражение и вопросы преподавания отдельных дисциплин, организации учебного процесса, а также поддержания «дисциплины и порядка» среди студентов. Проблемы университетской педагогики, обсуждаемые в советах, тесно перекликаются с тематикой всевозможной современной им научной литературы и публицистики. Источниковедческая ценность протоколов университетских советов довольно велика, так как они фиксировали ход заседаний более точно, чем журналы; высокий образовательный уровень и протоколирующих, и заседающих, равно как и заинтересованность последних в адекватном изложении их позиции, позволяют предположить, что высказывания и мнения сформулированы в этих протоколах достаточно точно. С другой стороны, как это бывало и с журналами и протоколами государственных учреждений, определенная внешняя благопристойность, снятие резкостей, последующее редактирование текста имели место и здесь.
Еще более важным историко-педагогическим источником являются протоколы педагогических советов средних и специальных учебных заведений. Указанные советы были учреждены на основании § 49 Устава 1804 г., в дальнейшем их права расширялись. Характерно, что в ходе контрреформ 1871-1872 гг. педагогические советы не были упразднены и
права их не подверглись ограничению, но среди их функций в это время начинают выделяться репрессивные - определение наказаний, исключение и т. д.
Педагогическим советам были предоставлены и полномочия составлять правила о взысканиях, с последующим утверждением этих правил в министерстве [8, с. 85-98]. В ведении педагогических советов оставалось распределение уроков по предметам (в пределах министерских программ и таблиц), принятие общих мер по воспитанию и образованию учащихся, обсуждение вопросов методики преподавания отдельных предметов, применения различных учебных пособий. Частью педагогического совета считались так называемые предметные и классные комиссии. Педагогические советы создавались в средних учебных заведениях различных типов.
Ход заседаний педагогических советов учебных заведений и их решения оформлялись протоколами, причем решения подлежали утверждению директора. Протоколы педагогических советов являются одним из наиболее содержательных источников по истории школы и педагогики, исходящих от учебных заведений. В них отразилась как учебно-воспитательная практика этих учебных заведений, так и педагогические взгляды отдельных преподавателей, борьба прогрессивных педагогов за передовые методы воспитания и обучения.
Дополнительным источником по истории школы и педагогики, вышедшим из учебных заведений, являются экзаменационные листы, протоколы экзаменационных комиссий и тому подобные документы, фиксирующие результаты испытаний.
Особую группу источников образуют учебные работы, тетради, сочинения и тому подобные документы. Эти материалы, отражая субъективную сторону учебного процесса, свидетельствуют об усвоении учащимися программ обучения, о реальных результатах прохождения ими курса, о тех принципах, на которых основывались учебные заведения при оценке успехов учащихся, отраженной затем в соответствующих статистических данных. Так, например, есть возможность установить, какому уровню соответствовало гимназическое сочинение, оцененное на «отлично».
Материалы сочинений представляют особый интерес. В них нередко отражались истоки мировоззрения авторов этих сочинений, можно проследить и влияние на учащихся литературных течений и идей своего времени. Есть основания для использования ученических сочинений как массового источника, характеризующего влияние исследуемой системы образования на духовное становление молодого поколения. Сохранились сочинения главным образом в связи с рецензированием их учебными округами. Отзывы университетских профессоров представляют определенный интерес с точки зрения развития методики преподавания словесности, а также с точки зрения того критерия, который применялся при оценке этих сочинений.
В целом для документации учебных заведений характерна меньшая сравнительно с делопроизводственной документацией сохранность и комплексность, большая близость к учебно-воспитательному процессу, хотя последняя значительно ослаблялась громоздкой отчетностью. Во многих случаях учебная документация выступает в качестве первичного источника по отношению к материалам учреждений, ведавших народным образованием, например по отношению к отчетам попечителей учебных округов. Она позволяет
уточнить и источниковедческую оценку материалов этих учреждений. С другой стороны, информация материалов учебных заведений обобщена и поглощена информацией сводных документов государственных учреждений, что очень важно в случаях, когда материалы учебных заведений утрачены.
При установлении степени достоверности историко-педагогических источников, исходящих от учебных заведений, большую, чем для других источников, роль играет учет субъективных факторов, например, традиций данной гимназии, постановки в ней делопроизводства, личности директора, а также сопоставление с источниками личного происхождения. В то же время без обращения к материалам учебных заведений выводы, полученные на основе изучения только делопроизводственных документов, будут недостаточными и неполными, а выводы, полученные на основе прямого и замкнутого в себе использования мемуаров и других подобных источников, субъективными и искаженными.
Сложности при выявлении, анализе и использования данной категории источников делают особенно актуальной разработку методики работы с ними, их массовое выявление и привлечение не только в качестве иллюстративного материала, но и для получения принципиальных выводов, создания научно обоснованных доказательств.
Список литературы
1. Циркулярное предложение «О точном наблюдении правил, форм и времени срочных представлений» // Журнал Министерства народного просвещения. -1834. - № 7: Июль. - Ч. 3.
2. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. - Т. 1: 1804.
- № 64.
3. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. - Т. 2, ч. 1.
- № 84.
4. Правила для учеников гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. - 1874. - Май.
5. Кассиль Л. А. Кондуит и Швамбрания. - Киев: Детиздат, 1960.
6. Правила об испытаниях учеников гимназий и прогимназий Министерства народного просвещения // Журнал Министерства народного просвещения. - 1873.
- № 1: Январь. - С. 36-65.
7. Материалы совещания, происходившего в 1899 г. в Московском учебном округе по вопросам средней школы, в связи с циркуляром г. Министра Народного Просвещения от 05.07.1899 г. за № 16212. Вып. I. Труды общих собраний и комиссий по вопросам, общим для всех типов средней школы. - М., 1899.
8. Полное собрание законов РИ № 49860. 30 июля 1871 г. - С. 85-98.
References
1. Tsirkulyarnoe predlozhenie "O tochnom nablyudenii pravil, form i vremeni sroch-nykh predstavleniy". Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniya. 1834, No. 7: Jul. Part 3.
2. Sbornik postanovleniy po Ministerstvu narodnogo prosveshcheniya. Vol. 1: 1804, No. 64.
3. Sbornik postanovleniy po Ministerstvu narodnogo prosveshcheniya. Vol. 2, part 1, No. 84.
4. Pravila dlya uchenikov gimnaziy i progimnaziy. Zhurnal Ministerstvu narodnogo prosveshcheniya. 1874, May.
5. Kassil L. A. Konduit i Shvambraniya. Kiev: Detizdat, 1960.
6. Pravila ob ispytaniyakh uchenikov gimnaziy i progimnaziy Ministerstva narodnogo prosveshcheniya. Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniya. 1873, No. 1: Jan., pp. 36-65.
7. Materialy soveshchaniya, proiskhodivshego v 1899 g. v Moskovskom uchebnom ok-ruge po voprosam sredney shkoly, v svyazi s tsirkulyarom g. Ministra Narodnogo Prosveshcheniya ot 05.07.1899 No. 16212. Iss. I. Trudy obshchikh sobraniy i komissiy po voprosam, obshchim dlya vsekh tipov sredney shkoly. Moscow, 1899.
8. Complete collection of laws of the Russian Empire No. 49860. 30.07.1871. Pp. 85-98.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2017, № 2
