CC BY
56
данная в новых условиях возможность городу гармонизировать свое пространство в контексте своей истории, в которой культура и православие в их сопряжении порождали в обустройстве жизни ее духовные смыслы.
1. Аверинцев С. С. Византийский культурный тип и православная духовность: некоторые наблюдения. URL: http:// www.rulit.me/books/Vizantijskij-kultumyj-tip-i-pravoslavnaya-duhovnost-read-191854-1.html (дата обращения: 01.10.2017).
2. Флоренский П. А. Православие // Флоренский П. А., священник. Сочинения : в 4 т. М. : Мысль, 1994. Т. 1. 797 с.
3. Флоренский П. А., священник. Детям моим. Воспоминанья прошлых лет. Генеалогические исследования. Из Соловецких писем. Завещание. М. : Московский рабочий, 1992. 560 с.
4. «Острова. Аркадий Мигдал». 2016Жи Мф://МШШга. ru/video/show/brand_id/20882/episode_id/153900/ (дата обращения 01.10.2017).
5. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках // Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. М. : Прогресс, 1993. С. 195-246.
© Красноярова Н. Г., 2017
УДК 130.2
АРХЕТИПИЧЕСКИЙ КАЛЕЙДОСКОП СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА
В статье рассматривается сущность и формирование социального порядка. В качестве методологической базы взяты концепция архетипов К. Г. Юнга и онтологический анализ М. Хайдеггера. Социальный порядок анализируется как процесс и результат взаимодействия коллективного и индивидуального, сознательного и бессознательного. Обсуждаются архетипические программы Самости, Персоны, корпоративности и иерархии как глубинные основания социального порядка. Раскрыты модели архетипических программ корпоративности и иерархии. Социальный порядок понимается как динамическая система, имеющая глубинные основания во взаимодействии архетипических программ.
Ключевые слова: социальный порядок, архетип, иерархия, Самость, Персона, корпоративность.
Д. В. Львов D. V. Lvov
ARCHETYPICAL KALEIDOSCOPE OF SOCIAL ORDER
The article deals with the essence and formation of the social order. The concept of the archetypes of C. G. Jung and the ontological analysis of M. Heidegger are taken as a methodological basis. Social order is analyzed as a process and result of interaction between the collective and the individual, the conscious and the unconscious. The archetypical programs of the Self, Person, corporate identity and hierarchy are discussed as the deep bases of the social order. The archetypical programs of corporate identity and hierarchy are revealed. Social order is understood as a dynamic system that has deep roots in the interaction of archetypical programs.
Keywords: social order, archetype, hierarchy, Self, Person, corporate identity.
Любое общество устанавливает в своем генезисе определенные нормы для своих членов. Это необходимо для становления общества как целостности. Важнейшие из этих норм являются организующими социальный порядок в данном обществе. При этом фундаментально такие нормы должны ответить на два главнейших для организации взаимодействия людей вопроса: как вести себя по отношению к представителям иных обществ и как вести себя с представителями своего общества. Естественно, это подразумевает более или менее разработанную концепцию разграничения на «своих» и «чужих», принимаемый всеми сочленами идентификационный код, формирующий ту самую мы-идентич-ность, которая и конституирует общество как выделенное среди других сообществ. Только на базисе такой выделен-ности и возможен процесс социального упорядочивания.
Ответ на первый вопрос в идеале должен быть примерно единообразным для всех сочленов общества, позиционируя их как целостность в окружающем социальном (а в пределе и шире - космическом) пространстве. Здесь должны содержаться (пусть и не всегда открыто декларируемые) объединяющие цели и интересы, опирающиеся на
ядерные для соответствующего общества ценности. Они-то и служат маяками в социальной топологии, ориентируя индивидов и задавая им траектории в повседневной жизни, в то же время оформляя чувство сопричастности большому социальному единству. Ответ на первый вопрос, по сути, раскрывает то, как позиционирует себя общество в экзистенциальной ситуации «Мы и Мир», что позволяет ему задать стратегический вектор.
Ответ на второй вопрос носит более индивидуальный характер. Он позволяет стратифицировать общество, разбить его на внутренние группы, задать определенную иерархию, выделить различные социальный позиции, необходимые для нормального функционирования общества и достижения им тех стратегических целей, которые вырабатываются при ответе на первый вопрос. В этом смысле второй вопрос более тактический. Он ставит проблему воспроизводства механизма внутреннего взаимодействия между индивидами в обществе, формируя социальную структуру. По сути, здесь раскрывается экзистенциальная ситуация, в которой оказывается каждый индивид после определения себя как «своего» для этого общества и иден-
тификации с ним. Это ситуация «Я-как-часть-Мы и Сообщество», которая позволяет человеку найти свое место не только как части Мы в огромном мире, но и обозначить свое личное место в рамках этого Мы.
Обе эти экзистенциальные ситуации являются типичными и инвариантными. В них оказывается любой человек вне зависимости от пола, географии, времени и т. д. Уже одно это позволяет предполагать, что люди должны были выработать некие типичные ответы на такого рода вызовы. К. Г. Юнг предложил концепцию коллективного бессознательного [1], которое, по сути, аккумулирует в себе коллективный опыт позитивного решения наиболее частотно встречающихся в жизни людей типических ситуаций. Схемы такого рода решений в концепции К. Г. Юнга обозначены как архетипы - психические феномены, задающие общие паттерны восприятия типических ситуаций и, как следствие, поведения в них. При этом архетипы лежат на уровне коллективного бессознательного, что обусловливает их одновременную общность и неосознаваемость в каждый конкретный момент их воздействия на индивидов. Эти параметры позволяют архетипам стать основой для организации социального порядка: индивиды получают единый импульс, которому они не в силах противостоять по причине его неосознанности.
В то же время социальный порядок, безусловно, определяется далеко не только структурами коллективного бессознательного. Даже если оставить за скобками внешние по отношению к социальной системе факторы космического порядка (от климатических циклов до окружающего ландшафта и доступности ресурсов), внутри системы остается достаточно относительно самостоятельных по отношению к коллективному бессознательному элементов, вариативность которых обусловливает различия в общественных устройствах.
Причем оппозиция таковых элементов по отношению к коллективному бессознательному определяется их противоположностью по обеим характеристикам, каждая из которых обозначена в двух словах самого термина: коллективному противостоит индивидуальное, бессознательному - сознание. Социальный порядок производится в поле взаимодействия коллективного (другими словами общества как целостности) и индивидуального (каждой отдельно взятой личности). В то же время практики социального порядка задаются как сознательными волями участников, так и их не всегда и не в полной мере осознаваемыми желаниями, влечениями, установками и схемами восприятия, т. е. как сознательными, так и бессознательными структурами.
Таким образом получаются четыре возможных сочетания: коллективное бессознательное, коллективное сознание (как правило обозначаемое устоявшимся термином «массовое сознание»), индивидуальное бессознательное и индивидуальное сознание. Только сочетание всех этих элементов формирует социальный порядок в каждой конкретной общности людей.
При этом элементы взаимно влияют друг на друга. Общность во многом формирует индивида через процесс социализации. Но и индивиды при определенных условиях (особенно во время кризисов) вполне могут повлиять на развитие коллективов. Здесь вспоминается известный
вопрос о роли личности в истории. И важными являются не только случаи выдающихся индивидов, вынесенных, как знамена на гребне волны в бурлящем потоке социального шторма. Необходимо обратить внимание и на менее заметный вклад индивидуальных изменений, дающих при совпадающем направлении медленный, но мощный кумулятивный эффект заметной уже на крупном уровне социальной динамики (гегелевский закон о переходе количественных изменений в качественные). При этом изменения, связанные с одним индивидом, естественным образом влияют на других ближайших к нему индивидов, и неважно, какие это изменения: внешние (экономический кризис, повлекший увольнение) или сугубо внутренние (например, внутрилич-ностный конфликт, приведший к уходу в монастырь). Такие взаимообусловливающие изменения происходят постоянно, чем и определяется развитие социального порядка как целого.
Таким образом, социальный порядок является динамической системой, т. е. одновременно процессом и результатом. Вместе с тем сущность социального порядка определяется обозначенными выше четырьмя элементами. Именно взаимное отражение бессознательного и сознания в коллективном и индивидуальном структурирует калейдоскопический узор социального порядка.
Для иллюстрации этого тезиса можно обратиться к статье М. Хайдеггера «Вещь», в которой он подробнейшим образом разбирает «вещественность» такого, казалось бы, простого предмета, как чаши. В процессе онтологического анализа философ приходит к следующему: «В подношении чаши для питья пребывают по-своему смертные. В подношении чаши для возлияния пребывают по-своему божества, принимающие дар подношения как дар жертвоприношения. В подношении чаши всякий раз по-своему пребывают смертные и божества. В подношении чаши пребывают земля и небо. В подношении полной чаши одновременно пребывают земля и небо, божества и смертные. Эти четверо связаны в своем изначальном единстве взаимной принадлежностью. Предшествуя всему присутствующему, они сложены в простоту единственной четверицы» [2, с. 321].
К концу статьи Хайдеггер приходит к такому заключению: «То, что станет вещью, сбудется от о-кружения зеркальной игры мира. Тогда только, когда - вероятно, внезапно - мир явится как мир, воссияет тот круг, из которого выпростается в ладность своей односложности легкое окружение земли и неба, божеств и смертных» [2, с. 326]. Таким образом, «вещественность» чаши определяется М. Хайдеггером как игра зеркальных взаимоотражений элементов четверицы, определяющих друг друга и друг через друга. В этом смысле можно рассматривать всякий предмет анализа как динамическую систему, «вещественность» которой каждый раз определяется взаимоположением и калейдоскопическим взаимоотражением целого набора феноменов. Социальный порядок может мыслиться таким же образом.
В русле этих рассуждений представляется интересным попытаться применить концепцию хайдеггеровской четверицы к обозначенным выше четырем элементам социальной системы. Безусловно, четверица у М. Хайдеггера является метафорой, лишь своеобразной эвристической моделью, служащей для прояснения связей «вещественности»
чаши с окружающим миром, в контекст которого она вписана. Социальный порядок имеет более глобальный характер. К тому же о его непосредственно ощущаемой органами чувств «вещественности» говорить не приходится. Тем не менее, понимая все эти оговорки и допуская определенный уровень свободы мысли и ассоциаций, можно осмелиться на проведение следующих аналогий.
Что такое земля, противопоставленная небу? Прежде всего это обитель людей. Тех самых смертных, также помещенных М. Хайдеггером в ряд четверицы. Земля - это человеческое здесь и сейчас. То, с чем в первую очередь люди себя ассоциируют. Недаром рутине повседневности и рождаемому ей обыденному сознанию столь часто приписывается эпитет «приземленного». В отличие от неба земля принципиально конечна. И всегда мыслилась именно таковой. Земля легко разделяется на наделы. Здесь легко устанавливаются заборы, позволяющие отделиться друг от друга, обособиться, выделить свой небольшой островок в социальном и - шире - космическом океане. В то же время земля - это источник пропитания. Ресурсная база. В конечном счете - источник жизни. Красивой иллюстрацией отношения человека и земли является древнегреческий миф об Антее, который черпал силы от породившей его земли. В этом смысле земля для человека - хтонический источник либидо как личной жизненной энергии. Из обозначенных ранее четырех элементов социальной системы земле более всего соответствует личное бессознательное.
Земле противостоит небо - нечто неделимое, общее и раскинувшееся над. Одновременно данное нам в еле уловимых ощущениях и недоступное охвату. В этом смысле небо бесконечно и бескрайне. Особенно это справедливо, если вспомнить о неуловимой условности границы между небом и открытым космосом. Как атмосфера небо -это источник глобальных жизненных ритмов и циклов. Это обитель погоды. Того, что задает общие паттерны долженствования: как предписывающие, так и табуирующие. Здесь можно вспомнить, к примеру, такой тесно связанный с небом феномен, как календарь. В то же время с небом связано огромное количество нуминозных переживаний. Именно на небо традиционно помещается благой аспект сакрального. Зловещий же аспект как симметричное отражение помещен под землю. Заметим: не на землю, поверхность которой зарезервирована за смертными, а под нее. В соединении обозначенных ассоциаций получаем небо как освященный, во многом мистический источник всеобщих установлений, поведенческих паттернов, при этом не обсуждаемых и принципиально недоступных изменению со стороны простых смертных. Среди обозначенных четырех элементов небу более всего соответствует коллективное бессознательное.
Боги - те, кому поклоняются и подчиняются. Те, кто устанавливают законы и порядки. Причем, как правило, явленные сознанию в четко сформулированных наррати-вах. Бессмертны и в этом смысле бесконечны. Социальные иерархии в этом смысле предстают лишь продолжением установлений богов, служат для организации контроля и исполнения таких установлений. Манифестируются в организованных религиозных культах. К примеру, Э. Дюрк-гейм полагал, что религия - это лишь форма проявления
общества [3]. В этом смысле бессмертие и всесилие богов является отражением соответствующих качеств больших социальных общностей. Человек, как правило, рождается и умирает в окружении более или менее одних и тех же коллективов, институтов, организаций (будь то род, этнос, церковь или государство), длительность и полнота которых выходят далеко за пределы любой личности. Кроме того, боги традиционно становятся общими ярлыками для обозначения определенных моделей поведения, сфер жизни, профессий и т. д. В этом смысле они служат для признаваемой всеми разметки и организации профанного мира, в полной мере доступного сознанию каждого. Таким образом, боги тесно связаны с полем высветленных общих символов и ценностей. Наиболее соответствует им коллективное сознание.
Из хайдеггеровской четверицы остались лишь смертные, собственно, люди. Осознающие свою смертность и потому конечность. Страшащиеся окружающего мира и прежде всего стремящиеся максимально защититься в нем. В том числе друг от друга. И в качестве первой защиты - договаривающиеся о правилах поведения, регулирующих и берущих под контроль необузданные без того желания и влечения. Именно на основе таких договоренностей и взаимных ожиданий возникает социальный порядок, в котором формируются социальные статусы и роли - этакие маски, которые надевают на себя смертные актеры, чтобы защититься от внешних интервенций и при этом в удобный момент взять причитающееся соответствующей маске. При этом сами желания смертных тесно связаны с либидозной энергией личного бессознательного (земли), во многом подверженного влиянию направляющих сил коллективного бессознательного (небесного климата), и в то же время активно ограничиваются спущенными свыше установлениями коллективного сознания (богов). Обителью смертных является лежащий на границе неба и земли регион повседневности - личного, доступного опыта. Из обозначенных четырех элементов ближе всего к смертным находится личное сознание.
Социальный порядок возможен и возникает как целостность только при согласованной игре актеров в масках (как в древнегреческом театре). Причем действия этих масок взаимно обусловлены заранее заданными и известными репертуарами этих масок, как в социальной драматургии Ирвинга Гофмана [4]. В этом смысле в каждый момент времени место каждого элемента в социальном узоре предопределено сложившимся на данный момент калейдоскопом других элементов. И в тот же момент каждый элемент в более или менее равной степени предопределяет общий узор калейдоскопа и место в нем ближайших элементов. И это сложное самоорганизующееся взаимодействие и есть сущность как всего калейдоскопа, так и каждого отдельного его элемента. Аналогично ухваченной Хайдеггером сущности чаши, являющейся результатом разыгранного процесса взаимных зеркальных отражений внутри четверицы.
Можно провести аналогию с концепцией «обобщенного другого» Дж. Мида [5]. В этой концепции целостность группы и место индивида в ней также высветляются только в процессе и одновременно в результате зеркальной игры взаи-
моотражений всех ролей членов группы и группы как целого. Именно в процессе и в результате взаимодействия группы как целого и каждого из ее членов, а также индивидов между собой формируется как групповая целостность, так и Самость каждого человека.
Таким образом, человек постоянно находится в калейдоскопическом взаимодействии с другими людьми как индивидами и как целостностями их совокупностей. Причем и на сознательном, и на бессознательном уровнях. И сущность человека, его «вещность» (если рассматривать его как хай-деггеровскую вещь) или Самость (если пользоваться языком К. Г. Юнга) определяется этим калейдоскопическим взаимодействием. Точнее этой калейдоскопической структурой определяется любой ее элемент: и индивид, и общность, и сознание, и бессознательное. В последнем на индивидуальном уровне формируются различные влечения и комплексы, на коллективном - согласно подходу К. Г. Юнга -архетипы, понимаемые как отпечатанный в коллективном бессознательном позитивный коллективный опыт действо-вания в типичных ситуациях.
Среди классических юнгианских архетипов выделяется Самость, служащая для гармонического соединения бессознательного и сознательного аспектов личности в единую целостность. Развертываемый архетипической программой Самости процесс назван К. Г. Юнгом индивидуацией. В результате его успешного прохождения человек получает ответы на фундаментальные вопросы о смыслах своего существования и своем месте среди других. Ситуацию, в которой актуализируется архетип Самости можно обозначить как ситуацию «Я и Мир».
В контексте обсуждения социального порядка особый интерес вызывает социальный аспект взаимодействия индивида с окружающим миром: встраивание личности в то или иное сообщество, социальная идентификация, взаимодействие с другими. Среди разработанных самим К. Г. Юнгом архетипических программ взаимодействие индивида с сообществом как другими Я наиболее полно отражено в архетипе Персоны. Грубо говоря, архетипическая программа Персоны помогает человеку менять маски в процессе исполнения различных социальных ролей. Ситуацию, в которой актуализируется архетип Персоны можно обозначить как ситуацию «Я внутри Сообщества».
Описывая взаимодействие индивида с другими индивидами, в то же время архетип Персоны не дает схемы для описания взаимодействия индивида и сообщества как целого. Человек же в силу процессов социализации и социальной идентификации склонен соотносить себя с тем или иным сообществом и воспринимать себя как часть такового. Сильная идентичность с той или иной целостностью, состоящей из других индивидов, порождает совместно переживаемое чувство единства Мы. Человек начинает воспринимать себя как часть Мы и смотреть на жизненные ситуации сквозь призму такого восприятия. Возникает ситуация «Я-как-часть-Мы и Мир», в которой грозящему различными неприятностями окружающему миру противостоит уже не единичное Я, а коллективное Мы - ситуация, дающая много больше оснований для ощущения безопасности и успокоения. Это порождает естественную приязнь по отношению к другим, являющимся частью «Мы», и вследствие этого воспринима-
емым уже как «свои» и «такие-же-как-я». При этом возникающая общность Мы согласовывает внутри себя основные для «Я-как-части-Мы» схемы восприятия окружающего мира и действования в нем.
Достигнутая «договоренность» об общих принципах движения, взаимодействия с окружающим миром и внутренних взаимоотношениях становится базой для повседневной деятельности общности в целом, ее частей и каждого члена в отдельности. Постоянно возникающие типичные ситуации, будучи разрешенными однажды в соответствии с такими общими принципами становятся нормами для действий в аналогичных случаях.
К. Г. Юнгом не было предложено архетипа, актуализирующегося в обозначенной ситуации «Я-как-часть-Мы и Мир». В то же время он не считал свой собственный список архетипов закрытым, полагая, что его можно продолжить. Ранее была предложена для обсуждения архетипическая программа корпоративности, запускаемая именно в ситуации «Мы и Мир» [6, с. 73-87]. Кратко ее можно представить следующим образом:
1. Попадание человека в ситуацию «Мы и Мир». Сознательное или бессознательное распознавание такой ситуации актуализирует архетип корпоративности.
2. Первичное взаимодействие Самостей индивидов и формирование Самости общности как выделенной из мира уникальной целостности. На этом этапе происходит оценка степени комфортности взаимодействия, определяется круг «своих».
3. Формирование у индивидов картины мира через призму принадлежности к общности. Здесь определяется место Мы в мире и соответствующие этому месту возможные смыслы деятельности и ценности.
4. Согласование индивидуальных концепций, полученных на предыдущем этапе, и выработка общей системы ценностей и смыслов. Возвращение к этому этапу в дальнейшем возможно в случае возникновения диссонанса между уже сформировавшейся Самостью общности и Самостя-ми значительной части ее членов.
5. Детальная проработка норм и прецедентов общей культуры. Как правило, этот этап рутинный и продолжается в течение всего периода активной деятельности общности. При этом нормы формируются в соответствии с системой ценностей и смыслов, выработанной на предыдущем этапе.
В результате действия описанной архетипической программы формируется базис социального порядка, который позволяет говорить об общности как о выделенной из мира и уникальной социокультурной целостности.
Сам архетип корпоративности не ограничивает культуру определенным набором ценностей и норм. Но он ставит ограничение, которое можно сформулировать как непротиворечивость и гармоничность сочетания этих норм и ценностей. Только в этом случае будет соблюдено требование целостности, возникающее из самой природы Самости (неважно индивидуальной или социальной).
В то же время в результате действия архетипа корпоративности происходит деление на «своих» и «чужих», а также появляется идентификационный код, позволяющий распознавать «своих». При этом возникает предвзятое отношение:
позитивное к «своим» и негативное к «чужим», что закрепляется в нормах и ценностях.
С другой стороны, даже при всей доброжелательности отношения к «своим» нормальное, согласованное функционирование сложных и крупных сообществ и взаимодействие всех «таких-же-как-я-Самостей» требует выработки определенных схем и процедур, подразумевающих неодинаковое разделение сфер ответственности и функционала. Это, в свою очередь, приводит к известной социальной стратификации с выделением иерархии. При этом человек сталкивается с необходимостью определить свое место в такой иерархии. Данную ситуацию можно обозначить «Я-как-часть-Мы и Сообщество».
К. Г. Юнгом не было предложено архетипической программы, актуализирующейся в этой ситуации. Вместе с моделью архетипической программы корпоративности была предложена и модель архетипической программы иерархии, которая может быть представлена следующим образом [6, с. 87-98]:
1. Попадание в ситуацию «Я-как-часть-Мы и Сообщество». Определение собственного статуса по отношению к сообществу: «свой-чужой».
2. Выделение значимых иерархических признаков с последующим построением схемы иерархии сообщества (количество уровней, социальные позиции).
3. Если на первом этапе произошло определение себя как «своего» для данного сообщества, то происходит поиск собственного места в иерархической пирамиде, что позволяет определить собственную социальную позицию с присущими ей нормами, ценностями. В ситуации «чужого» - соотнесение своего ранга в иерархической структуре, от имени которой взаимодействует человек со схемой иерархической структуры данной общности, а значит, определение статуса тех, с кем должно происходить взаимодействие и стиля поведения по отношению к остальным.
4. Задавание канона/ознакомление с каноном иерархической системы. Определение стиля, норм и правил поведения по отношению к выше-, нижестоящим и находящимся на том же уровне.
5. Если место, занимаемое в иерархии, устраивает человека - стратегия «держаться за место», если не устраивает - поиск путей наверх. Отсюда, например, карьеризм. Здесь происходит образование фракций.
6. В случае невозможности «пробиться» выше - попытка создания новых значимых иерархических признаков, их дальнейшее продвижение среди остальных членов сообщества. В пределе - возможное изменение сущности иерархической структуры с соответствующими позиционными перестановками, что приводит к ситуации, когда вновь нужно согласовывать систему иерархических признаков, и здесь происходит возвращение ко второму этапу.
В итоге разворачивания архетипической программы иерархии формируется иерархическая структура общности с присущей ей безличной системой социальных ролей,
с формируемыми значимыми иерархическими ценностями и связанным с ними каноном норм, регулирующих взаимодействие членов общности между собой и со сторонними агентами.
Под действием архетипа иерархии в обществе возникают нормы субординации, позитивное отношение к иерархии, задаются ценности, определяющие взаимоотношения между начальниками и подчиненными, создаются идеальные образы руководителя и подчиненного, которые обрастают мифами.
Таким образом, взаимодействие Я, Мы и Мира порождает четыре обозначенные выше типические ситуации, в ответ на которые на уровне коллективного бессознательного формируются соответствующие архетипические программы (см. табл.).
Таблица
Архетипические программы, лежащие в глубинном основании социального порядка
Я Я-как-часть-Мы
Мир Самость Корпоративность
Сообщество Персона Иерархия
В природе архетипа корпоративности и архетипа иерархии заложены основания для их взаимного противодействия. Однако это не означает, что такой диссонанс обязательно должен быть ярко выражен. В то же время динамическое взаимодействие этих четырех архетипических программ составляет основу функционирования любой общности, во многом формируя ее социальный порядок.
1. Юнг К. Г. Понятие коллективного бессознательного // Юнг К. Г. Бог и бессознательное / сост. П. С. Гуревич. М. : Олимп, 1998. С. 84-98.
2. Хайдеггер М. Вещь // Хайдеггер М. Время и бытие. М. : Республика, 1993. С. 316-327.
3. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии / сост. В. И. Гараджа, Е. Д. Руткевич. М. : Аспект Пресс, 1996. С. 111-145.
4. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / пер. с англ. и вступ. ст. А. Д. Ковалева. М. : КАНОН-пресс-Ц: Кучково поле, 2000. 304 с.
5. Mead G. Mind, Self and Society from the Standpoint of a Social Behaviorist // Brock University : [сайт]. [2017]. URL: http://www.brocku.ca/MeadProject/Mead/pubs2/mindself/Mead_ 1934_toc.html (дата обращения: 24.02.2017).
6. Львов Д. В. Архетипическая составляющая организационной культуры : дис. ... канд. филос. наук. Красноярск, 2012. 145 с.
© Львов Д. В., 2017
