CC BY
148
|[
К 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя
АРХЕТИП ВОДЫ В ПОВЕСТИ «МАЙСКАЯ НОЧЬ, ИЛИ УТОПЛЕННИЦА» КАК ЭЛЕМЕНТ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ
А. П. Деревяшкина
WATER ARCHETYPE IN NOVEL "A MAY NIGHT OR A DROWNED WOMAN" AS ARTISTIC SYSTEM ELEMENT
Derevyashkina A. Р.
The article considers the individual-artistic interpretation of the ancient folklore image of water carrying archetype sense in N.V. Gogol's thinking. The problem of archetype gradations and their system-building significance is also discussed.
В статье рассматривается преломление в индивидуально-художественном мышлении Н. В. Готоля древнейшего фольклорного образа воды, обладающего архетипическим смыслом. Освещается вопрос о градациях архетипа, их системообразующем значении.
Ключевые слова: архетип и его эстетические функции, художественная система, художественная индивидуальность.
УДК 82.0:801.6
Исходя из постулата о том, что художественное мышление всегда системно, мы определяем для себя проблему эстетической функции архетипа как элемента художественной системы в «Вечерах на хуторе близ Диканьки», для данной статьи - в повести «Майская ночь, или Утопленница».
Творчество Н. В. Гоголя представляет собой широкое поле для интерпретации. Нескончаемая глубина образов поражает не только исследователей, но и читателей, а связь писателя с устным народным творчеством через архетипическое мышление создает простор для литературоведов.
А. Иваницкий утверждает, что
Н. В. Гоголь интересен не только как чудом сохранившийся реликт архаической душевной мифологии. Важно то, в каких модальностях архаика переживалась автором как человеком нового времени. «В ранних произведениях Н. В. Гоголя архаика выступает на уровне сюжета, и только некоторые мифологические мотивы - на стилистическом уровне; в более поздних творениях Н. В. Гоголя архаика и фантастика еще ярко отражается в различных сравнениях и других тропах, на что неоднократно указывали исследователи, в особенности в недавнее время (Ю. В. Манн и А. И. Иваницкий)» (9, с. 72).
Архетипические мотивы в ранней прозе Н. В. Гоголя тесно связаны с праздничноритуальным фоном, проявляющимся в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки» прежде всего в ярком фантастическом колорите, в эмоциях постоянного подспудного ожидания счастья, в традиции древнего синкре-
Деревяшкина А. П. Архетип воды в повести «Майская ночь, или утопленница» как элемент.
тизма природы и человека. М. Вайскопф в монографии «Сюжет Гоголя» пишет:
«...религиозные и литературные мотивы прочно, хотя временами противоречиво, сцеплены с фольклором.» (4, с. 93).
Исследователи не раз отмечали, что Н. В. Гоголь создает те или иные образы с помощью введения картин природы, а в некоторых произведениях она сама становится непосредственной участницей сюжета.
В описаниях природы применены яркие сравнения, метафоры, гиперболы, украшающие речь, придающие ей ту живописность, которая выражает поэтичность народной жизни. В «Пропавшей грамоте» речка, вздрагивавшая, как «польский шляхтич в казачьих лапах», или поле, по которому «пестрели нивы, что праздничные плахты чернобровых молодиц» (5). В «Ночи перед Рождеством» - «снег загорелся широким серебряным полем и весь обсыпался хрустальными звездами» (5). Это уподобление усиливает общий нарядно-праздничный колорит всего пейзажа, подчеркивает оптимистически светлую тональность повести о любви Вакулы и Оксаны.
Проблема воды и водной стихии занимала умы людей еще с древности. «Человек не может жить без воды - но человек не может жить в воде. Человек жаждет воды -но он же бежит от воды, когда та обрушивается на него в виде дождя или потопа. Человек боготворит воду, когда страдает от жажды - и выплескивает воду из кружки, когда утолит жажду» (10, с. 93).
Практически во всех мифологических словарях статьи о воде начинаются с указания на то, что это - «один из четырех первоэлементов». Фалес, один из представителей Милетской школы, считал первоначалом воду и посвятил изучению этого вещества свой трактат. Философ доказывал, что вода
- первооснова всего, а земля в виде плоского круга плавает в водах безграничного океана.
Это представление отразилось и в мифах различных народов, где присутствует убеждение, что вода существовала до сотворения мира и будет существовать после его гибели. В космогонических мифах встречается мотив поднятия мира (земли) со дна
первичного океана, из чудовища, обитаемого в воде, из человека и т. д. Все существа, живущие в мифах и участвующие в сотворении мира, содержат в себе идею первозданного хаоса, скрытого в глубине вод (см. энциклопедию «Мифы народов мира», работы
Э. Тэйлора, Дж. Фрезера и др.).
Существуя в мифах, вода обрастает широким рядом значений. «Словарь языческой мифологии славян» предлагает следующие:
- опора, на которой держится земля;
- источник жизни и средство магического очищения;
- граница, между «этим» и «тем» светом, путь в загробное царство, место обитания душ умерших и нечистой силы.
Эти значения использованы нами в качестве основополагающих при анализе повести Н. В. Гоголя «Майская ночь. ».
Вместе с тем, вода становится символической стихией превращения, причем как превращается сама, так и участвует в превращении одних предметов в другие. Это отражено и трансформировано в ряде мифов, создавших благоприятную почву для метафоры и символа в образной системе последующих эпох.
В преданиях славян одной из центральных является мысль о том, что нечистая сила (черти, русалки, водяные и т. д.) обитает в воде, которая не только служит границей между мирами, но и сама является другим миром. На этом основано представление о воде как о враждебной человеку стихии; водные глубины - символ неизведанного, а, соответственно, опасного и непонятного.
Неоднозначно мнение о принадлежности воды к роду. С одной стороны наблюдается олицетворение женского лона, с другой - мужского семени. Дождь, льющийся с небес, почти повсеместно сравнивается с мужским семенем, оплодотворяющим жен-щину-Землю. В энциклопедии «Мифы народов мира» присутствует указание на то, что в роли женского начала вода выступает как аналог оплодотворенного яйца (10).
Подчеркнем, что во многих культурах можно найти деление воды на «живую» (т. е.
небесную, плодородную, пригодную для питья) и «мертвую» (подземную, соленую, застоявшуюся и опасную для жизни). Волшебные сказки указывают на то, что на Земле существует место, откуда бьет источник с двумя ключами («живой» и «мертвой» водой), обладающими удивительными свойствами (см. энциклопедию «Мифы народов мира», работы В. Проппа, А. Н. Афанасьева и др.).
Н. В. Гоголь как человек, не один год собиравший фольклорный материал, вводит в тексты своих произведений элементы, обогащенные мифологическим значением. Уже в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» проявилась способность к типическому обобщению явлений, сказавшаяся в художественном акцентировании детали, казалось бы второстепенной, но вместе с тем весьма важной для раскрытия самой сущности явлений.
«Майская ночь.» - это и повесть (с авторским началом), и волшебная сказка. Персонажи произведения сочетают в себе жанровые черты этих художественных систем. Мифологизированное авторское сознание выстраивает перекличку параллельных миров, и особое место в контактах этих миров занимают архетипы света и тьмы и водной стихии. Ю. Манн отмечает, что «у Гоголя фантастика ушла в стиль . и образовала разветвленную систему ... стилевых форм. <.> . сочетание этих форм с «правильным», нефантастическим ходом действия составляет одно из таинственных свойств гоголевского творчества» (6, с. 257).
Уже в названии - «Майская ночь, или Утопленница» - присутствует семантика водной стихии как сюжетослагающая всей повести. Магия топоса, включившего в себя пространство дома и пространство пруда, магия, образованная системой знаковых отражений (дом отражается в пруду, луна - в окне и др.) и перекличкой тайн (тайна мачехи, тайна русалки, тайна любви) побуждает героев обратиться к истории прошлого, составляющей гибкую и загадочную параллель с их собственной.
Из общей картины природы четко выделяется образ пруда: «. пруд, угрюмо обставленный темным кленовым лесом и оп-
лакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви. Как бессильный старец держал он в холодных объятьях своих далекое, темное небо, обсыпая ледяными поцелуями огненные звезды.» (5).
Удивительные по своей красоте описания природы включены в повествовательную ткань именно тогда, когда появляется образ пруда или водной поверхности. Всего таких картин в художественной структуре пять и в четырех из них использовано слово «пруд», в пятой присутствует инверсия воды в виде окна.
Вода у Н. В. Гоголя беспрестанно движется, совершает какие-либо действия, -она порождает ряд инверсий. Остановимся на художественных функциях этих инверсий.
Изначально вода трансформируется в зеркало, когда Левко попадает в потусторонний мир и, глядя в воды пруда, видит измененный дом и панночку. Внешность образов поражает своей четкостью, что подтверждает гипотезу о воде как зеркале. Место, где находится пруд, является своего рода переходом в иной, потусторонний мир (место разграничения двух миров). В пространстве людей вода не способна показать истинную сущность дома и панночки, обитающей в нем, но уже в мире нечистой силы вода оживает и способна к превращению. В данном случае вода превращается в зеркало, чтобы указать главному герою на предметы и образы, которые открываются с новой стороны. При погружении в магические воды парубок опознает ведьму и, тем самым, помогает утопленнице. Страха нет, присутствует только удивление и стремление помочь панночке, а значит добиться у нечистой силы расположения и помощи. Взаимообмен происходит в потустороннем мире, тем самым создается единое мировое пространство, где осуществляются высшие законы справедливости. Таким образом, пруд приобретает истинное значение своего существования только в ином мире.
Художественная инверсия воды и окна происходит уже в момент нахождения парубка в мире нечистой силы. Как и вода, окно сочетает в себе ряд сходных признаков:
Деревяшкина А. П. Архетип воды в повести «Майская ночь, или утопленница» как элемент.
прозрачность, отражение, преломление объектов реальности и др.
Первое, что показал пруд герою - дом утопленницы. Обращает внимание тот факт, что окно дома открывалось дважды, и лишь со второго раза парубок смог четко рассмотреть панночку. После того, как окно открылось, в тексте не присутствует указания на то, что наблюдение происходит через воды пруда. Следовательно, Левко смотрит уже на сам дом, а не на водную поверхность. Можно предположить, что парубок погружается в водную стихию, где и находится мир нечистой силы.
Окно символизирует собой некий способ защиты, знак чистоты и любви между парубком и утопленницей. Происходит пространственное перемещение героя: в момент общения с утопленницей Левко действует как будто в реальном мире, но его окружение явно фантастическое. Это совмещение миров имеет не событийную, а духовнонравственную мотивировку.
После пробуждения (возвращения из иного мира), Левко попадет в аналогичную ситуацию. Такой композиционный поворот обладает своей семантикой, создающей образ цикличности, а для автора повести цикличность символизирует сложное единство мира, что подтверждается многими примерами (сам цикл «Вечеров», петербургские повести, объединяющиеся в цикл, приемы циклизации в «Ревизоре», «Мертвых душах» и т. д.).
Вода выступает как граница между двумя мирами. Так происходит в народной сказке, где довольно часто сюжетными вехами выступает вода (море, река, колодец и т. п.). Автор использует эту стихию как место переправы главного героя в другой мир.
Процесс перехода в потусторонний мир и обратно в мир людей сопровождается подробным описанием природы, где, несомненно, присутствует и пруд. Описанием спокойствия места автор как бы убаюкивает героя и дает произойти переходу незаметно. Важным является то, что в мире нечистой силы парубок изначально видит пруд, только в измененном виде. «Оглянулся: ночь казалась перед ним еще блистательнее. Какое-то странное, упоительное сияние примеша-
лось к блеску месяца. Никогда еще не случалось ему видеть подобного. Серебряный туман пал на окрестность <.> С изумлением глядел он в неподвижные воды пруда: старинный господский дом, опрокинувшись вниз, виден был в нем чист и в каком-то ясном величии. Вместо мрачных ставней глядели веселые стеклянные окна и двери. Сквозь чистые стекла мелькала позолота» (5).
Граница между двумя мирами в повести представлена достаточно четко. Если в мире людей это окрашенное мрачными красками место, то в мире нечистой силы автор использует яркие, светящиеся краски, показывая тем самым, что русалка в данном случае является не носителем зла, а наоборот, открывает одну из тайн вечности. Из вечной жизни, в которую ушла утопленница, протягивается судейская мысль к живым (М. Вайскопф).
Архетипическое содержание образа воды воплощается в своей олицетворенной ипостаси - в образе русалки.
Панночка-утопленница в повести является одним целым с водной стихией пруда. Каждое ее появление в повести автор сопровождает описанием водной глади, отражением света в воде или преломлением света луны. Закономерен переход главного героя в потусторонний мир ночью. Это время, когда избранный из смертных в определенном месте в определенное время может найти помощь. В данном случае Левко приходит к заброшенному дому и происходит встреча с русалкой.
Парубок не только находится в гармонии с природой, но сливается с ней. «. надевание вывернутых овчин и переселение в симметрическое подводное царство предугаданы словами Левко: «Я надену шапку на твои беленькие ножки». Шапка, голова должна очутиться внизу, провалиться в пекло, а черевички (ноги) окажутся сверху.» (4, с. 123). Левко смотрит на утопленницу через воды пруда и различает лицо, его черты, блеск глаз и т. д., все видно отчетливо, как будто он сам находится в воде. Вода, как очистительная купель, охватывает героя и панночку, что ассоциируется со сказочным мотивом «живой» воды. Левко чувствует
стихию воды, как живую, способную воспринимать окружающий мир. Символично появление панночки в водной глади. Она, утопленница, неразрывно связана с водой. На границе миров, через зеркальную поверхность пруда, а затем путем введения зеркала-окна, реализуется в художественной системе повести мотив чуда как победы жизни и любви.
Система параллельных миров, созданная в повести «Майская ночь.» (заметим, что такая система существует и в других повестях цикла) обладает взаимообратимостью и взаимообусловленностью. Фантастика и реальность существуют дифференцированно, но в едином мире. Созданию такой диалектики мировидения у Н. В. Гоголя способствует прежде всего жизнь природы.
В системе параллельных миров образ Левко включает в себя семантику небесного (герой сопоставлен с месяцем), а образ Ганны сопоставлен с небесной и водной сферой (звездочка, ангел небесный, птица, рыбка). Важна соотнесенность Ганны с водной стихией, которая помогает ее возлюбленному. Таким образом, создается обратная связь с судьбой утопленницы. Левко, через помощь русалке, помогает самому себе и Ганне в обретении общего счастья. Говоря об испытании, М. Вайскопф обращает внимание на то, что «. предварительное испытание является выявлением самой способности героя, проникающегося безлично-демоническим
началом, перевести скомпрометированное было «слово казацкое» в бранную песню и хитрые проделки» (4, с. 121).
С понятием испытания связан архетип ведьмы. Это тот тип ведьмы, который не помогает (как бывает в сказках), а творит только зло, причиняет одни убытки. Душа ее черна от злобы и ненависти и ничто не может уже изменить ее.
Ведьма как злое начало в данной повести тоже сплетена с миром природы, неспроста утопленницы хотят бить ее плетью из зеленого тростника. Волшебной силой наделены все обитатели пруда и окружающая его природа, поэтому тростник и становится предметом наказания. Тростник является орудием мщения доброй волшебной
силы и одновременно связующей нитью (пуповиной) с миром природы, где осуществляется справедливый суд. Сюжетно это реализуется в том, что русалка увлекает ведьму в пруд.
Вода как стихия присутствует в повести в двух ипостасях: как живая и как мертвая. Живой служит сама стихия воды, которая способна трансформироваться, т. е. способна жить. Она решает вопросы любви, помогает влюбленным пройти преграды, стоящие на пути к личному счастью. Любовь - это жизнь. Поэтому водная стихия служит оберегающим началом для продолжения жизни Левко и Ганны.
В то время когда парубок находится в потустороннем мире, помогая русалке, и, тем самым, себе, его отец принимает у себя в гостях винокура. За кружкой вина они рассуждают о строительстве винокурни. Символично место будущего строительства -заброшенный дом и пруд.
Понятие «живая» и «мертвая» вода, соотносясь с героями «Майской ночи.», проходит через всю повесть. С «живой» водой сопоставлен главный герой - Левко, а с «мертвой» - его отец. На протяжении развития сюжета каждый из них находится в пространстве «своей» стихии и совершает характерные для него поступки. Левко борется за собственное счастье и использует для этого водное пространство пруда. Голова хочет помешать своему сыну и по-своему использует силу воды, употребляя «мертвую» воду.
Пруд по своей функциональной значимости можно сопоставить с «живой» водой, наделяющей жизнью. При условии возможной постройки здания винокурни на сакральном месте, Левко будет лишен возможности объединения с любимой Ганной. Потенциал «живой» воды не будет использован и она не выполнит своей главной функции - дарование жизненных сил.
Итак, архетип воды в повести «Майская ночь, или Утопленница» выполняет функцию природной стихии (как в прямом, так и в переносном смысле, т. е. пруд не только часть пейзажа, но и мистический, даже сакрально наполненный образ, который являет собой место перехода в потусто-
Деревяшкина А. П. Архетип воды в повести «Майская ночь,
ронний мир), а также функцию отражения внутреннего мира главных героев - зеркало их чувств. Вода переворачивает миры, обретая значение истины, т. е. второй реальности.
Трансформация архетипа воды в образ зеркала, инверсия в образ окна, выполнение функции границы миров, олицетворение в персонаже русалки, - все это в эстетической системе повести способствует созданию идеи единства мира человека и мира природы с доминирующим природным началом, где вершится справедливый суд путем объединения прошлого с настоящим. Так создается жанровый повествовательный хронотоп в фольклорно-фантастической повести.
ЛИТЕРАТУРА
1. Афанасьев А. Н. Мифология древней Руси. -М.: Изд-во Эксмо, 2006.
2. Бахтин М. М. Рабле и Гоголь // Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М.: Художественная литература, 1990.
3. Бочаров С. А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1997.
4. Вайскопф М. Сюжет Гоголя: Мифология. Идеология. Контекст. - М.: РГГУ, 2002.
5. Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 1. Вечера на хуторе близ Диканьки, Т.2. Мирго-
или утопленница» как элемент.
род / Сост. и коммент. В. А. Воропаева, И. А. Виноградова. - М.: Русская книга, 1994.
6. К истории русского романтизма. - М.: Наука, 1973.
7. Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. - М.: Просвещение, 1998.
8. Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. - М.: Художественная литература, 1988.
9. Мелетинский Е. О литературных архетипах. - М.: РГГУ, 1994.
10. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. С. Н. Токарев. - М.: НИ «Большая российская энциклопедия», 1998. - Т. 1. А-К.
11. Пропп В. Я. Морфология <волшебной> сказки. - М.: Лабиринт, 1998.
12. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Авт.-сост. В. Андреев и др. - М.: ООО «Издательство Астрель»: МИФ: ООО «Издательство АСТ», 2002.
Об авторе
Деревяшкина Алена Петровна, Ставропольский государственный университет, аспирант кафедры истории русской и зарубежной литературы, секретарь факультета филологии и журналистики. Сфера научных интересов - русская литература XIX в., мифопоэтика, творческая индивидуальность Н. В. Гоголя.
Ис1сп [email protected]
