CC BY
120
УДК 902/903
А.П. Бородовский, С.В. Горохов, г. Новосибирск
Археологические исследования тына, ворот и некрополя
Умревинского острога
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект No14-28-00045)
Аннотация
Умревинский острог, расположенный на правом берегу р. Оби в 100 км к северу от Новосибирска, основан в 1703 г. и является первым пунктом российской государственности на территории Новосибирского Приобья. В 2015 г. были продолжены археологические исследования этого памятника, что позволило существенно уточнить планиграфию некрополя, конструктивные особенности тыновых стен и южных проездных ворот. В статье обобщаются результаты археологических исследований прежних лет и данные, полученные в ходе раскопок 2015 г.
Ключевые слова: сибирские остроги, Умревинский острог, тын, острожные ворота, некрополь
Умревинский острог — первый пункт российской государственности в Новосибирском Приобье, с начала нового столетия неоднократно подвергался археологическим исследованиям [7]. В полевом сезоне 2015 г. раскопки велись на участке западного тына, прилегающего к восстановленной юго-западной набережной башни и в районе расположения южного въезда в острог (рис. 1, 2). Обобщение результатов археологических раскопок прежних лет и данных 2015 г. позволяет существенно уточнить планиграфию некрополя и архитектуру оборонительных сооружений острога.
В канавке западной тыновой стены обнаружены остатки 87 тынин. Менее половины представлены тленом (25 шт.). Зафиксировано четыре непрерывных ряда (более трех тынин), состоящих из 8, 14, 17 и 23 остатков бревен. На основе полученных в ходе археологических исследований материалов можно составить представление о некоторых характеристиках западной тыновой стены. Тынины изготавливались из расколотых пополам сосновых бревен, диаметр которых составлял около 20 см. Использование полубревен для возведения тына Умревинского острога является уникальным прецедентом, не имеющим аналогов в Сибири и на Дальнем Востоке. Тем не менее в практике русского деревянного зодчества такой прием существовал. При раскопках Михайловского Златоверхого монастыря в 1998—1999 гг. прослежено несколько участков со следами деревянной ограды монастыря начала и конца XII в. Ограда состояла из вертикальных полубревен, повернутых плоской стороной наружу и вкопанных в землю на глубину до 1,5 м [9]. Тыновая канавка Умревинско-го острога на всем протяжении западной тыновой стены имела одинаковые характеристики — глубина около 0,8 м от уровня материка, ширина около 0,5 м. Тынины устанавливались плоской стороной наружу. По всей видимости, тын ремонтировался, о чем свидетельствует наличие в тыновой стене остатков круглых бревен и признаков того, что около тыновой стены локально выбирался грунт, возможно, для замены пришедших в негодность тынин. Дополнительную устойчивость тыну придавал помост, который был пристроен к тыну, по крайней мере на отдельных участках западной стены.
Круглые в разрезе тынины относились к первому
строительному периоду. Он датируется самым началом XVIII в., когда были возведены подквадратные тыновые укрепления, окруженные рвом и невысоким бруствером шириной до 1 м. Затем, в первой трети XVIII в., на углах (юго-западном и северо-западном) вдоль реки возводятся башни, а тыновые стены сооружаются из расколотых пополам бревен.
У внутренней стороны тына на участке, прилегающем к юго-западной набережной башне, обнаружены два крупных кварцевых нуклеуса для изготовления ружейных кремней (рис. 3). В центральной части острога (приказная изба) были найдены ружейные кремни из аналогичного сырья. Наличие нуклеусов для изготовления этих важных комплектующих огнестрельного оружия в непосредственной близости от входа в юго-западную угловую башню могло быть связано как с запасами необходимого сырья на месте огневой позиции, так и с участком, где велось изготовление ружейных кремней.
В раскопе южного тына тыновая канавка полностью пересекала раскоп, прерываясь лишь на участке южного въезда в острог (рис. 2). Глубина тыновой канавки южной стены составляет до 0,87 м от материкового уровня, ширина 0,5 м. Отсутствие тынин на ряде участков канавки, а также наличие в ее заполнении пустот, может свидетельствовать о том, что часть тынин были удалены из канавки. Аналогичная ситуация прослежена в Кузнецком остроге (основан в 1618—1620 гг.), тыновые стены которого также были разобраны [5, с. 221]. Возможно, это было сделано по решению местной администрации, которая могла продать острожные строения «на разбор», после того как они пришли в полную негодность, как это произошло с остатками Бердского и Илимского (основан в 1667 г.) острогов [14, с. 219; 11, с. 14]. Всего в тыновой канавке южной стены уцелело 17 тынин. Тленом было представлено еще 23 тынины. Среди тынин были как округлые, так и рассеченные пополам бревна диаметром до 20 см, что также соответствует двум строительным периодам.
С 2007 г. ведутся работы по натурной реконструкции южной тыновой стены Умревинского острога. Работы осуществляются силами студентов и аспирантов НГПУ под руководством А.П. Бородовского. В ходе работ воспроизводится полный комплекс действий, связанный с технологией возведения тына и
примыкающего к нему помоста, бытовавшей в начале XVIII в., на момент основания острога.
В 2015 г. раскопки были продолжены на участке южного въезда в острог. До начала исследований рельефных признаков этого сооружения не было зафиксировано. Аналогичная ситуация наблюдалась до раскопок А.В. Шаповаловым северного тына острога. Причиной этого был более поздний кладбищенский вал конца XVШ—XIX вв., который не имел рельефных разрывов на этих участках.
Раскоп на месте южных ворот позволил выявить разрыв канавки тына (рис. 2). Протяженность тына от юго-западной набережной башни до начала проема южных ворот составляет 23 м. Ширина разрыва тыновой канавки — 2,2 м. У восточного края разрыва располагалась столбовая яма округлых очертаний диаметром 0,3 м, глубиной 1,25 м, контуры которой были существенно смещены в сторону внутренней площади острога. Наличие одного опорного бревна и относительно небольшие размеры разрыва между тыновыми канавками, скорее всего, связаны с наличием здесь ворот с одной створкой. Ширина южного входа не была рассчитана на гужевой транспорт.
Ворота как важное фортификационное сооружение, упоминаются в письменных источниках ХУП—ХУШ вв., эпизодически присутствуют на изображениях и картах (карты С.У. Ремезова), доступны нам как часть сохранившихся конструкций острогов (Казымского, Илимского, Братского, Бельского и Якутского), но документированы недостаточно детально. Несмотря на то что еще в прошлом веке уже был сделан обзор размещения ворот острогов в зависимости от различных топографических особенностей расположения этих оборонительных сооружений («мысового», «регулярного») [1, с. 25—28; с. 26, табл. 2; с. 32, рис. 9; с. 35, рис. 10; с. 36, рис. 11], многие конструктивные особенности ворот оставались неизвестны. Это обусловлено тем, что археологических источников по острожным воротам в то время практически не существовало. В настоящее время получены археологические данные по острожным воротам Умревинского, Саянского [3], Алазейского [13, с. 19, рис. 3, 21; с. 24; с. 97, табл. 14] острогов и Зашиверска [2, с. 43, 83, 85; 11]. На основании всех доступных данных (архитектурных, письменных, картографических и археологических) можно выделить два типа ворот. Первый тип — ворота в проездной башне. Вторым типом являются ворота в острожной стене. Каждый обладает своими конструктивными особенностями. Первый тип ворот является частью проездной башни и непосредственно сооружается в ходе ее возведения, что требует наличия особой конструкции сруба. Такие ворота обычно были подняты над землей, вследствие этого на въезде сооружался бревенчатый пандус [10].
Для сооружения ворот второго типа требовалось наличие разрыва в тыновой стене. В соответствии с археологическими данными никакого помоста-возвышения не было, а сам въезд располагался на уровне почвы. Такая конструкция ворот, кроме Умревинского острога, ранее была прослежена на Алазейском остроге. По этнографическим данным, одностворчатые ворота навешивались на верейный столб [8, с. 280]. Углубление в грунте от такой опоры ворот достаточно отчетливо представлено у юж-
ной тыновой канавки Умревинского острога (рис. 2). Крайняя из тынин продолжающегося южного тына, очевидно, выполняла функцию притворного столба. Не исключено, что для обеспечения жесткости верейный и тыновой притворный столб сверху стягивались перекладиной.
С методической точки зрения для музеефика-ции ворот острогов следует рассмотреть несколько вариантов конструкций. Первый из них — сохранение немногочисленных проездных башен сибирских острогов. Вторым вариантом музеефикации ворот острога является их «новодел» на основе оригинала (Братский, Илимский остроги). Третий вариант му-зеефикации может быть представлен попыткой их натурного восстановления по данным письменных и/ или археологических источников. Для Умревинского острога именно последний вариант, с опорой исключительно на археологические данные итогов полевых работ 2015 г. станет основой для последующего восстановления южный ворот. Изучение данных по острожным воротам является частью системного подхода к изучению острога, где каждый его конструктивный элемент нуждается в тщательном анализе источниковой базы.
На территории Умревинского острога после завершения его существования возникло кладбище. Исследования А.В. Шаповалова в 2000 г. выявили одиночное захоронение XIX в. на северном краю внутренней площадки острога [6]. Дальнейшие раскопки позволили проследить планиграфию некрополя вдоль западного и южного тына, а также в центральной части у развалин приказной избы.
Проведенные исследования некрополя на территории Умревинского острога позволяют сделать предварительные выводы о его планиграфии. Погребения, прилегающие к юго-западной башне и западному тыну, располагались двумя рядами, ориентированными по линии север-юг. По направлению к башне плотность погребений резко возрастает, в результате чего образуется тесный конгломерат погребений, а часть захоронений оказывается объединенной общим контуром могильной ямы. Смежные могилы разделялись лишь узкими стенками. В целом ряде случаев могилы перекрывали друг друга или же составляли ярусы — до четырех тел, уложенных друг над другом. Это, за исключением случаев перекрытия детскими погребениями более ранних захоронений, свидетельствует о длительном периоде использования участка кладбища.
Так, например, в 2015 г. на внутренней площади острога у западной тыновой канавки вблизи юго-западной набережной башни выявлено ярусное погребение взрослого человека и нескольких детей (рис. 1). Могильная яма была вытянута в соответствии с православным ритуалом с запада на восток. Ярусные погребения детей различного возраста (от младенческого до подросткового) располагались с южной стороны могильной ямы. Захоронение подростка было первым. Затем совершено погребение взрослого человека в деревянной колоде, которое разрушило захоронение подростка. Позднее над могилой взрослого человека и подростка были сделаны еще два ярусных младенческих захоронения. Общее количество ярусов в погребении равно четырем. Кроме этой могилы, были выявлены еще два пятна
от погребений, которые были законсервированы, поскольку не полностью попадали в раскоп.
В четырех случаях погребения у западного тына перерезали тыновую канаву, а коллективное погребение 9 тел разрушило часть фундамента юго-западной набережной башни острога на участке входа в нее.
Продолжающаяся за проемом ворот канавка южного тына была интенсивно перекрыта несколькими более поздними углублениями, включая могильные ямы. Одно из захоронений непосредственно помещено в тыновую канавку, ориентация которой соответствовала линии восток-запад (рис. 4). Из сопроводительного инвентаря в захоронении обнаружен массивный медный крест (рис. 5). Такие кресты часто встречаются у погребенных умревинского некрополя. Морфологические особенности этих крестов позволяют отнести их к концу XVIII — началу XIX в.
Еще одно погребение подростка было выявлено в южной тыновой канавке к востоку от южного въезда. Другое могильное пятно, расположенное там же, на внутренней площадке острога, было законсервировано в связи с тем, что оно не полностью попало в раскоп. Младенческое безинвентарное погребение выявлено за южной тыновой канавкой (рис. 2). Оно расположено в одном ряду, ориентированном по линии север-юг, с захоронением в тыновой канавке и еще одной законсервированной могилой.
Количество детских захоронений на Умревин-ском некрополе достаточно велико. Это не только связано с высокой младенческой смертностью того времени, но и явной мотивацией погребения тел по православной традиции на общем кладбище. Согласно документам середины XVIII в., относящимся к приказной избе Умревинского острога, фиксировались случаи тайных младенческих погребений в лесу без соблюдения православного ритуала. К 1759 г., задолго до появления некрополя в Умревинском остроге, относится судебное разбирательство о незаконном младенческом захоронении [4].
Следы могилы на поверхности, если за ней не ухаживают, сохраняются не более пятидесяти лет. В дальнейшем на этом месте могли совершаться новые захоронения [12, с. 175—176]. В отношении Умре-винского некрополя необходимо учитывать большую плотность захоронений, что приводило к быстрому слиянию насыпей и потере индивидуальных признаков могил.
За пределами южной тыновой канавки к югу от острога прослежена серия из 8 столбовых ям, расположенных на одной линии параллельно тыну и на расстоянии около 1 м от него (рис. 2). Расстояния между столбовыми ямами составляет 3—4,5 м, что соответствует стандартам бревен для строительства различных сооружений. Эти ямы, расположенные между канавкой южного тына XVIII в. и валом кладбища XIX в., вероятно, остались от ограды кладбища. Конструктивно кладбищенская ограда могла быть представлена заплотом, основу которого составляли опорные вертикальные бревна и бревенчатые пролеты, уложенные горизонтально. Такие ограждения были распространены в Сибири в хозяйственных постройках. Аналогичные сооружения иногда использовались при возведении острожных стен, примером которых является Саянский острог на Енисее [3]. На
Умревинском остроге столбовые ямы кладбищенской ограды можно рассматривать как еще один признак третьего строительного периода, относящегося к концу XVIII—XIX вв.
Ряд косвенных признаков свидетельствует о том, что некрополь не распространяется за пределы системы рвов и валов: 1) на участках, где установлены линии ограды некрополя в пределах земляных оборонительных сооружений, не зафиксировано фактов расположения захоронений за пределами кладбищенской ограды; 2) анализ геофизической карты площади острога и сопредельных территорий так же свидетельствует об отсутствии погребений за пределами земляных оборонительных сооружений в непосредственной близости от них; 3) раскопки показали, что значительная площадь внутреннего пространства острога кладбищем не занята вовсе либо плотность такова, что достаточно места для размещения захоронений между существующими могилами.
После прекращения функционирования оборонительных сооружений острога ров на северном и восточном участке подновлялся. Возможно, что на первом этапе формирования некрополя оградой служила тыновая стена, оставшаяся от острога. Но со временем она приходила в негодность и частично разбиралась. В определенный момент времени погребения, совершавшиеся вдоль западной стены острога, стали перерезать канавку тына. По всей видимости, новая ограда кладбища сооружалась в пространстве между тыновой стеною и системой земляных оборонительных сооружений, как это имеет место на исследованном участке южного тына, где ограда некрополя размещалась в 1 м к югу от тыно-вой стены (рис. 2).
Основываясь на анализе планиграфии и стратиграфических наблюдениях, можно определить основное направление развития некрополя на территории Умревинского острога. Заполнение могильного поля происходило с юга на север в несколько этапов. Одним из самых ранних является младенческое закладное погребение в юго-западной башне, датируемое не ранее 1730 г. Оно предшествует возникновению кладбища на территории острога. Южная основная сторона некрополя формируется, возможно, в самом конце XVIII и на протяжении XIX в. Наиболее поздней на территории Умревинского острога является северо-западная часть кладбища, где пока зафиксировано единичное захоронение, исследованное А.В. Шаповаловым. Оно находилось на значительном расстоянии от основного массива более ранних погребений.
Появление некрополя на площадке Умревинско-го острога не случайно. Это место обладает рядом факторов, которые делают его предпочтительным для устройства кладбища. Некрополь и острог имеют схожие конструктивные элементы, которые после прекращения функционирования острога продолжают существовать: система рвов и валов, а в случае Умревинского острога и тыновая стена, которая может служить оградой кладбища. В некоторых случаях в конце XVIII в. пришедшие в негодность деревянные конструкции острогов могли использоваться для сооружения кладбищенских оград. Например, в 1791 г. собравшиеся на сход крестьяне намеревались так использовать деревянные оборонительные
сооружения Бердского острога.
Значимость фактора наличия готовых рвов при устройстве некрополей в окрестностях Умревинско-го острога подтверждается кладбищем с. Шумиха (Болотнинский р-н Новосибирской области). Оно расположено в нескольких километрах севернее острога на возвышенной площадке средневекового городища, опоясанного мощной системой земляных оборонительных сооружений, которые вплоть до настоящего времени отчетливо видны на местности. Кроме прочего городища и остроги возводились на возвышенных и сухих местах, что также является значимым фактором при выборе места для кладбища. Еще один значимый фактор — наличие деревянной церкви Трех Святителей. В настоящее время точное место нахождения церкви не установлено, однако из письменных источников известно, что после запустения острога церковь продолжала функционировать.
Некрополь на площади Умревинского острога явление достаточно традиционное. Аналогичным образом ситуация обстоит с Братским, Илимским, Красноярским, Албазинским, Зашиверским и Иркутским острогами [10, с. 121].
Для характеристики острога как археологического памятника исследование его взаимодействия с некрополем является актуальной задачей. До настоящего времени исследователей острогов — историков и археологов — интересовали вопросы, касающиеся административного статуса острогов, их типологии и оборонительного значения. Работы, рассматривающие археологическое изучение некрополей отдельных острогов единичны.
Список использованных источников
1. Алексеев А.Н. Первые русские поселения ХУП—ХУШ вв. на северо-востоке Якутии. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1996. — 152 с.
2. Баландин С.Н. Оборонная архитектура Сибири в XVII в. // Города Сибири (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). — Новосибирск: «Наука». Сибирское отделение, 1974. — С. 7—37.
3. Бережнова М.Л. Погребальный обряд русских старожилов Среднего Прииртышья // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. — Новосибирск: Наука, 1997. — Т. 2: Культура тарских татар. — С. 163—177.
4. Бломквист Е.А. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточнославянский этнографический сборник. Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Новая серия. — Т. 31. — М.: Изд-во АН СССР, 1956. — 456 с.
5. Бородовский А.П., Горохов С.В. Умревинский острог (археологические исследования 2002—2009 гг.). — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. — 242 с.
6. Васильевский Р.С., Молодин В.И., Седякина Е.Ф. Исследования Илимского острога // Древние культуры Приангарья. — Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1978. — С. 215—232.
7. ГАНО. Р-Д 107. Д. 1. Л. 62.
8. Добжанский В.Н., Ширин Ю.В. Кузнецкий острог 1618—1620 гг. // Аборигены и русские старожилы Притомья. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. — С. 221—242.
9. Козюба В.К. Древнерусское «столпие» по исто-рико-лексическим и археологическим материалам // Археолопя. — 2010. — № 2. — С. 42—50.
10. Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. — М.: Искусство, 1988. — 190 с.
11. Окладников А.П., Гоголев З.В., Ащепков Е.А. Древний Зашиверск. Древнерусский заполярный город. — М.: Наука, 1977. — 210 с.
12. Скобелев С.Г. Саянский острог — памятник русской эпохи в истории Евразии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. — Вып. 2: Горизонты Евразии. — Новосибирск: НГУ, 1999. — С. 185—207.
13. Сметанин Е.Н. Бердск (краткий исторический очерк). — Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1983. — 40 с.
14. Шаповалов А.В. Отчет об археологических раскопках Умревинского острога в Мошковском районе Новосибирской области в 2000 году. — Новосибирск, 2000.
Рис. 1. Фрагмент раскопа западного тына, примыкающий к юго-западной набережной башне (снято с севера). На заднем плане расположены реконструированные башня и часть южного тына. На переднем плане — выбранная на глубину одного штыка тыновая канавка с остатками тынин и могильная яма ярусного захоронения. Снимок А.П. Бородовского
Рис. 2. Фрагмент раскопа южного тына в районе расположения въезда. Снято с запада.
Снимок А.П. Бородовского
0 2 см
1_I
Рис. 3. Сырье для изготовления ружейных кремней. Снимок А.П. Бородовского
Рис. 4. Погребение, размещенное в канавке южного тына. Снимок А.П. Бородовского
