CC BY
71
I. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ В ЯЗЫКЕ И ФОРМАТЫ ЗНАНИЙ
УДК 81'22
Н.С. Баребина
АРГУМЕНТАТИВНЫИ ДИАЛОГ В АСПЕКТЕ ТЕОРИИ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ
В статье проиллюстрировано применение теории концептуальной интеграции к анализу когнитивных процедур прочтения адресатом языковой аргументации. Обосновывается когнитивный подход к реконструкции контраргументации в аргументативном диалоге.
Ключевые слова: языковая аргументация, аргументативный диалог, теория концептуальной интеграции, интерпретация.
Одними из наиболее важных итогов большого количества научных трудов по теории аргументации явились выводы о специфичности ар-гументативного дискурса, о приоритете функции убеждения и о значимой роли интерпретации аргументирующей речи адресатом.
Ориентированность аргументативного дискурса на реализацию функции убеждения предполагает двойную задачу, содержащую рациональную и логическую составляющую, с одной стороны, и составляющую, стремящуюся к идеалу влияния - с другой. Это предполагает использование не только демонстрирующего рассуждения, но и других средств, с помощью которых можно убедить другого разделить свои взгляды [Кос-тюшкина 2009]. Эти средства, рассматриваемые как комплекс риторических и языковых средств, и определяемые А.Н. Барановым как «естественноязыковое аргументирование» [Баранов 1990], характеризуют языковой аспект аргументации.
Языковая аргументация не всегда предполагает использование экспликатур, передающих значение речевых единиц открыто. Например, модусы убеждения ethos и pathos, использующиеся в аргументации, могут быть реализованы в виде косвенных речевых актов. Выведение смысла таких высказываний осуществляется адресатом индивидуально, в условиях отсутствия готовых прочтений. Языковая аргументация связана с категорией цели, а следовательно, и с целенаправленной деятельностью участников речевого взаимодействия, ставящей перед ними задачу выбора способа достижения целей, модальности намерений. Так, стратегическое маневрирование в аргу-ментативном диалоге, характеризующееся ориен-
тированностью участников на достижение собственных целей, позволяет авторам проаргумента-ции скрывать от адресата истинные намерения. Этот аспект расширяет основания смысловой парадигмы, вводя в нее параметры человеческой субъективности. Сказанное означает, что конечная интерпретация текста аргументации всегда является результатом индивидуального творчества адресата на базе его собственных умозаключений или субъективных предположений о целях адресанта.
Существует немало исследований, посвященных проблемам интерпретации, толкования аргументации адресатом. Реконструкция аргумен-тативного дискурса в таких работах призвана помочь понять, как он интерпретируется. Имеются исследования, в которых интерпретация аргументации рассматривается с точки зрения организации дискурса. Так как не все составляющие аргументацию элементы бывают полностью выражены в рассуждении, то их аргументативный характер для адресата сразу не очевиден. По результатам ряда исследований, важными в понимании аргументации являются образцы, или модели, по которым развивается дискурс [Coulter 1990; Mun-tigl 1998], а также языковые средства, которые для обычных носителей языка служат показателями аргументативных структур [Schiffrin 1987; Anscombre 1989].
В некоторых работах демонстрируется, что при интерпретации аргументации «критический слушатель» руководствуется знаниями о типе речевого события или о языковой деятельности, в которую включено рассуждение. На основании распознавания того или иного речевого события
(например, лекции) или той или иной языковой деятельности участники аргументативного взаимодействия формируют определенные ожидания относительно набора характеристик, в соответствии с которыми интерпретируют речевое и неречевое поведение друг друга [Hymes 1972; Levin-son 1979].
При всем том, целью данной статьи является осветить проблематику, связанную с анализом рассуждений в аргументации. В данном направлении исследований, называемом иногда «аргументацион-ной семантикой» [Демьянков 1983], показывается роль понимания и точности выражения мнений в аргументативных дискуссиях. Значимость интерпретации аргументации адресатом подчеркивалась А. Наэссом и Р. Кроушоу-Вильямсом, работы которых, опубликованные отдельно друг от друга и в разное время (в 1940-60 гг. XX в.), имеют ряд сходств. Во-первых, авторы подвергают анализу неадекватное понимание, являющееся причиной разногласий, во-вторых, придают значение контексту. Значимым является осмысление дуальности критерия рациональности у Р. Кроушоу-Вильямса и разница между формулировками и пропозициями в ходе интерпретации дискутируемых утверждений у А. Наэсса [Crawshay-Williams 1957; Naess 1966]. Идеи, высказанные исследователями, нашли отражение в работах ряда ученых.
С позиций логики аргументация обычно реконструируется как сочетание посылок и выводов, с использованием в процессе реконструкции того или иного типа формальной системы или логики. А в качестве предварительного условия для оценки аргументов выступает полное доскональное понимание демонстрирующего рассуждения. Однако, по выражению Г.П. Корниловой, «наличие даже самого полного объяснения не всегда гарантирует понимание. Всегда есть зазор между высказыванием, и тем, как оно было воспринято, интерпретировано, осмыслено» [Корнилова 2006: 48-49]. Кроме того, понимание языковой аргументации, ее дальнейшая интерпретация, связана не только с прочтением эксплицитной информации, но и с восстановлением имплицитной информации, получение которой является результатом действия механизма инференции.
Обсуждается роль когнитивных процессов в интерпретации аргументации. По выражению А.Н. Баранова, «взгляд на аргументацию как на комплекс операций, вводящих знание в модель мира адресата, согласуется с процедурным подходом к описанию плана содержания языковых выражений, в рамках которого процесс понима-
ния высказывания членится на два основных этапа: а) построение адресатом концептуального образа описываемой ситуации; б) интеграция этого образа в модель мира» [Баранов 1990: 13].
В прагма-диалектической теории аргументации (ПДТА в дальнейшем) принято объяснение интерпретации высказывания как составной части аргументации, с позиции понимания дискурса как рациональной, целенаправленной и стратегической деятельности. Согласно разработанной в ПДТА концепции использования языка, аргументация рассматривается как функциональная категория - речевой акт, имеющий определенную цель - разрешение разногласий. Для толкования высказываний это означает, что адресат способен определить, какой речевой акт был произведен, если он может правильно его идентифицировать (осознать его иллокутивную силу и поместить его в ту или иную категорию (утверждение, обещание, просьба, приказ и т.д.)). Таким образом, в ПДТА понимание уравнивается со способностью классифицировать речевые акты, распознавать интенцию говорящего (то есть необходимо знать, какие речевые акты используются для выдвижения точки зрения, какие - для уточнения, разъяснения, а какие вообще не являются конструктивными в дискуссии, например, экспрессивы). Это вызывает ряд вопросов, в частности то, что одно и то же высказывание может соответствовать различным речевым актам в зависимости от контекста. Д. Спер-бер и Д. Уилсон так критикуют точку зрения, принятую в ПДТА: «Одно дело разработать для определенных теоретических целей набор категорий, которые говорящие используют в классификации высказываний... Другое дело - утверждать, что такая классификация играет необходимую роль в коммуникации и понимании» [Sperber 1995: 244]. Ученые приводят сравнение с игроком в теннис, которому нет необходимости распознавать в процессе игры виды ударов; пользователю языка также нет необходимости распознавать виды речевых актов для того, чтобы вывести смысл сказанного или самому что-то сказать. А.В. Кравченко отмечает, что теория речевых актов предполагает выводную модель коммуникации, что не отвечает современному уровню исследования языковой коммуникации [Кравченко 2008: 82-83]. Для того чтобы «недвусмысленно выразить иллокутивные силы», Ф.Х. ван Еемерен и Р. Гроотен-дорст рекомендуют пользоваться стандартными парафразами, которые «позволяют носителю языка сделать так, чтобы в аргументации не было неясности и чтобы не было ни малейшей возможно-
сти неправильного понимания...» [Еемерен 1994: 129]. Вот примеры таких парафраз в отношении точки зрения: «Моя точка зрения в отношении М состоит в том, что.», «Мое мнение, что.»; в отношении разъяснения, уточнения - «конечно, я не имею в виду, что.», «под ... я понимаю.», «я говорю сейчас о.»; в отношении иллокутивно-актового комплекса аргументации - «., так как.», «., потому что». Однако анализ примеров показывает, что использование таких парафраз в про- и контрагументации характерно лишь для экстернализованной рациональной дискуссии, которая может выступать в качестве прототипа, тогда как в многочисленных вариантах аргумен-тативных диалогов такие парафразы используются далеко не всегда.
Таким образом, вопрос понимания и интерпретации, а, следовательно, и конструирования значения высказываний в аргументативном диалоге, остается до конца нерешенным. М.А. ван Реес видит причину этого в недостатке внимания к тому, как аргументация выражена в обычном дискурсе, и к тому, как обычные носители языка истолковывают аргументацию. «В результате проводимая реконструкция обычно не сопровождается надлежащим объяснением, и проблемы, возникающие при попытке интегрировать естественный аргументативный дискурс в теоретическую модель, просто игнорируются» [Реес 2006: 231]. С. Освальд, отмечая, что именно прагмадиалекти-ка обеспечивает оценку аргументативного дискурса необходимыми средствами анализа, указывает на необходимость поиска альтернатив подхода к конструированию значения на основе речевых актов, принятому в этой теории [Oswald 2007: 156]. Такую возможность ученый видит в создании модуля конструирования значения, который может быть инкорпорирован в теоретический каркас ПДТА.
На наш взгляд, для моделирования и описания процессов интерпретации в аргументации целесообразно применение теории концептуальной интеграции (ТКИ в дальнейшем). Такой выбор мы обосновываем, во-первых, тем, что данная теория характеризуется как теоретическая платформа для исследования процессов интеграции информации при ее восприятии, исследования способов конструирования языкового значения. Во-вторых, есть примеры работ, в которых данная теория применяется к описанию механизмов извлечения информации в рекламном дискурсе, отмечается возможность применения полученных результатов к иным разновидностям дискурса убеж-
дения [Прохоров 2008; Почтарь 2011]. В-третьих, исследование когнитивного прочтения аргументации представляется наиболее адекватным именно в аргументативном диалоге, где есть возможность оценить реакцию оппонента по выдвигаемой им контраргументации. В таком диалоге адресат не только воспринимает и оценивает существующую аргументацию, но и сам, на основании этой оценки, осуществляет критику или опровержение в ответных диалогических ходах. Такая линия исследования позволит решить две задачи: реконструировать контраргументацию, проследить формирование смысла высказывания пропонента, на основании которого происходит выработка системы контраргументов. В этой связи необходимо определить основные понятия для характеристики ситуации и участников аргументативного взаимодействия. Во-первых, это характеристика участников аргумента-тивной дискуссии, в которой они классифицируются на основе критерия отношения к теме дискуссии, - оппонент, пропонент. Во-вторых, характеристика ситуации - аргументативный диалог и аргументативная дискуссия, под которыми, вслед за Ф.Х. ван Еемереном, мы понимаем диалог или дискуссию между пропонентом и оппонентом по поводу определенной точки зрения, которая ими критикуется или защищается [Еемерен 1994: 6-23].
Теория концептуальной интеграции, или теория блендинга находит применение в современных исследованиях устного и письменного дискурса и интеракции [Но^ааМ 2008; Почтарь 2011] и др. Одним из профилирующих направлений в таких исследованиях, по мнению А. Хо-гарда, является исследование «контекстуальных и ситуационных факторов, определяющих ментальные пространства и операции блендинга, в связи с которыми или согласно которым участники дискурса конструируют значение» [Нои-ВааМ 2008: 1].
«Блендинг как интеракциональный феномен», по мнению Г. Хогард, предполагает иное осмысление понимания/ значения/ смысла в коммуникативной ситуации: «понимание не предполагает просто декодирования, а прорабатывается постоянно» и является «чем-то, что участники интеракции достигают совместно, социально, здесь и сейчас совместно осуществляемыми ими действиями» (курсивы автора) [Нои-ВааМ 2008: 249].
Базовыми понятиями теории концептуальной интеграции является представление о мен-
тальном пространстве как «структурированных дискурсивно обусловленных множествах с возможностью приращения, то есть множествах с элементами (a, b, c ...) и отношениях между ними (Riab, R2a, Rscbf ...) [Fauconnier 1985: 16-17]. Под приращениями понимается возможность добавления во множества новых элементов (a, b, c, n+ ...) и варьирования отношений между ними (R1ab, R2a, R3cbf, R„n, ...) по мере развертывания дискурса. Ментальные пространства, представляя собой модели дискурсного понимания, создаются, уточняются и претерпевают постоянные изменения в процессе коммуникации, конструируются в режиме реального времени специально для целей конкретного дискурса, они уникальны для каждой ситуации и имеют временный характер.
Концептуальная интеграция определяется авторами как базовая когнитивная операция, лежащая в основе способности человека к рассуждению, умозаключению, оценке, принятию решения, изобретению и т.д., обладающая динамизмом и гибкостью, совершающаяся быстро и неосознанно. Концептуальная интеграция осуществляется в процессе динамического построения значения. Можно выделить несколько важнейших аспектов процесса концептуальной интеграции.
1. В него вовлечены по меньшей мере четыре ментальных пространства: два исходных, одно родовое и одно интегрированное (бленд).
2. Исходные пространства взаимопроецируются друг на друга, благодаря чему между некоторыми элементами этих пространств устанавливаются отношения эквивалентности. Речь идет лишь о частичной взаимопроекции, поскольку для некоторых элементов одного из пространств может не быть эквивалента в другом.
3. Родовое (общее) пространство содержит структуру, имеющуюся в обоих исходных пространствах. Оно проецируется на них и определяет, между какими эквивалентами имеется проекция.
1
2
4. Проецирование элементов из исходных пространств в интегрированное также является частичным. Некоторые эквиваленты могут сливаться в единую сущность, некоторые - проецироваться на различные элементы, а еще некоторые - не включаться в него. Как правило, интегрированное пространство содержит, с одной стороны, структуру, определяющую родовое пространство, а с другой - структуры частного порядка (заимствованные из исходных и свои собственные).
5. В процесс конструирования бленда вовлекаются механизмы соединения, дополнения, разработки. В результате в интегрированном пространстве возникает новая, не существовавшая ранее эмерджентная структура. Соединение элементов образует структуры, невозможные ни в одном из исходных пространств. В то же время концептуальный интеграт может быть дополнен отсутствующими в исходных пространствах элементами на основе фонового знания, связанного с имеющимися в нем структурами. Дальнейшая разработка внутренней структуры бленда в целом основана на тех же принципах, что и дополнение, т.е. на логическом развитии возможностей, предоставленных соединением элементов. Однажды созданный интеграт можно развивать до бесконечности на основе процессов дополнения и разработки.
6. Между эквивалентными элементами исходных пространств может существовать противоречие или несовместимость [Fauconnier 1994].
7. Ж. Фоконье и М. Тернер выделяют четыре основных вида интегративных схем: простые, зеркальные, одинарные, двойные [Fauconnier 2002].
Проведем анализ интерпретации высказываний пропонента на примере письма школьницы в Интернет Журнал Сретенского Монастыря, вы-
звавшего отклики читателей:
«Уважайте церковнославянский язык! Заметки школьницы.
Состояние современного русского языка вызывает тревогу: на наших глазах русское
3 слово становится бессильным и бесславным. Современники наши перестают ценить слово,
4 которое на Руси всегда имело особую власть, и в результате, язык наводняют тысячи слов
5 лживых, пустых. Есть от чего встревожиться: ведь на русском перестают говорить гра-
6 мотно и вразумительно.
7 Совсем простой пример: на наших глазах из русского языка довольно быстро исчезает от-
8 чество. Все чаще мы слышим и читаем не Иван Петрович Смирнов или Ольга Степановна Сидо-
9 рова, а коротко - Иван Смирнов, Ольга Сидорова, даже когда говорят о людях преклонных лет.
10 Но ведь отчество не просто слово русского языка, это веками складывавшаяся составная часть
11 русской культуры. Вроде бы, ну, что там, разве нельзя вот так, по-простому, без отчества?
12 Нет, это будет не по-русски: ведь при этом теряется сформировавшееся столетиями в русской
13 культуре уважение к личности.
14 По свидетельству специалистов, восходяще-нисходящая интонация русского повест-
15 вовательного предложения сложилась под воздействием поклонной молитвы: «Господи, по-
16 милуй». Сейчас же, под влиянием языка теле- и радиожурналистов, широкое распростране-
17 ние в речи молодых людей получают фразы с восходящей к концу интонацией, заимствован-
18 ной из английской речи.
19 Именно церковнославянский язык передал русскому такое удивительное качество, как
20 метафоричность. Это качество было воспринято и русской словесностью, кото-
21 рая на протяжении многих веков черпала силы из текстов церковнославянских, которая пы-
22 талась духовно осмыслить все проявления человеческого бытия» [URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal].
1 Александр: Все, вроде бы, так, Ангелина, но давайте обратимся к православной же
2 культуре. Много Вы можете назвать святых, мучеников, да просто священнослужителей
3 чье отчество использовалось бы? Может и есть, я вспомнить не могу. И что это, как не не-
4 уважение к родителям? А язык - не закостенелое собрание нормативов, он эволюционирует.
5 И почему мы должны говорить как 200 лет назад? Почему не вернуться к языку наших пред-
6 ков - кривичей и вятичей? Язык отражает ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день.
7 Как мне кажется, никогда Вы не обратитесь к научному изучению языка как феномена.
8 Очень жаль. В любом случае, читайте больше - и то, что нравится, и то, что не нравится.
9 И думайте над тем, что читаете. Особенно над тем, что нравится. [URL:
10 http://www.pravoslavie.ru/jurnal/071229103051.htm (дата обращения: 20.02.2009)].
Схематично эту дискуссию можно представить следующим образом (имплицитные тезисы и аргументы обозначены курсивом):
пропонент
1. Состояние русского языка вызывает тревогу
1.1. Современники на русском перестают говорить грамотно и вразумительно
{1.1.1. Исчезает отчество
1.1.2. Используется несвойственная интонация
2. Церковнославянский язык придал русскому языку определенные качества
{2.1. восходяще-нисходящую интонацию
2.2. метафоричность
2.2.1. Метафоричность была источником силы для русской словесности
оппонент
1. Православные люди не уважали родителей 1.1. У святых мучеников и священнослужителей не было отчеств.
2. Язык не закостенелое собрание нормативов
2.1. Язык эволюционирует
2.2. Язык отражает ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день.
2.3. Современники не должны разговаривать на языке предков
Рис. 1. Реконструкция аргументативной дискуссии
Представленная проаргументация состоит из двух частей, первая из которых представляет собой подчинительную аргументацию, а вторая сочинительную аргументацию. Проанализируем проаргументацию пропонента с точки зрения речевых актов. Тезисы и аргументы выражены эксплицитно, тезис 1, аргументы в его поддержку 1.1., 1.1.1., 1.1.2., являются репрезентативами, причем это ассертивы-утверждения (говорящий представляет положение дел в виде суждений); тезис 2, аргументы 2.1., 2.2., 2.2.1. - ассертивы-констатации, представляющие собой не спорное мнение, а бесспорный факт.
Контраргументация оппонента является множественной. Для того чтобы поставить под сомнение проаргументацию пропонента, оппонент использует декларатив с целью разъяснения. Затем следует речевой акт, который можно расценить как часть иллокутивно-актового комплекса контрарагументации. Известно, что в контраргументации опровергается или критикуется тезис, аргумент или связь между ними [Пучкова 2006]. Очевидно, что данный речевой акт, являясь контраргументом (1.1.), с точки зрения логики не опровергает ни тезис, ни аргументы, ни связь между ними, так как пропонент ничего не говорил
об использовании отчества в православии. Данный контраргумент не является и косвенным опровержением. Следовательно, оппонент вывел какой-то дополнительный смысл из проаргумента-ции пропонента. С точки зрения правил «аргу-ментативной интерпретации», рекомендованных в ПДТА [Еемерен 1994: 133], оппонент неверно оценил иллокутивную силу речевых актов пропонента. Далее, для того чтобы обосновать свою позицию, оппонент использует контртезис (2), подкрепляет его аргументами (2.1., 2.2., 2.3.) и производит речевой акт, который можно оценить как комиссив, цель которого является возложить на слушающего обязательство следовать определенной линии поведения, при этом пропозиция не относится к обсуждаемому тезису.
На данном примере видно, что логически правильно сформулированное демонстрирующее рассуждение, выраженное в конструктивных на
том или ином этапе дискуссии речевых актах, не ведет к тому, что оппонент выводит такой же смысл, который был заложен в проаргументации. Об этом можно судить по контраргументации: критика и опровержение высказываний пропо-нента происходят на основании интерпретации аргументирующей речи. Возможной причиной неправильного понимания в аргументативном диалоге может быть то, что оппонент придает дополнительный смысл высказыванию пропонента, а также особенности конструирования значения оппонентом высказываний пропонента.
Проиллюстрируем теперь применение ТКИ к анализу интерпретации проаргументации на этом же примере. Принцип построения схемы заимствован нами из работ Ж. Фоконье и М. Тернера, в которых авторы приводят для каждого бленда отдельную схему концептуальной интеграции, иллюстрирующую его структуру.
Рис. 2. Интерпретация проаргументации (концептуальный бленд)
Перед нами зеркальная интегративная схема: в данном случае все включенные в схему пространства имеют общий организующий фрейм (ЯЗЫК). Этот фрейм устанавливает список отношений между элементами (состояние, агенты, их роли, время действия). В интегрированном пространстве (бленде) мы получаем две группы людей: жившие ранее и современники, которые говорят и действуют в одно время и в одном месте.
Это активирует фрейм общения, в котором современники должны использовать язык, на котором люди говорили много лет назад. Мы видим также интеграцию действий: над языком совершаются различные действия (черпают из него силу, наводняют словами, придают несвойственную интонацию). В бленд проецируется язык как объект воздействия. Механизмы соединения, дополнения, разработки ведут к тому, что, в интегрированном пространстве возникает новая, не существовавшая ранее эмерджентная структура. Это новая структура, которой нет ни в одном из исходных пространств. В то же время концептуальный интеграт дополнен отсутствующими в исходных пространствах элементами на основе фонового знания интерпретатора (как видно, оппонент задействует имеющиеся у него знания, в результате чего в эмерджентном пространстве появляются дополнительные смыслы - «язык не объект, а субъект действия», «в православной культуре не используются отчества», «некомпетентность про-понента»).
Вывод, следующий из предложенного анализа, состоит в том, что адресатом аргументации производятся не только логическая и прагматическая оценка высказываний адресанта, но происходит когнитивное прочтение аргументативного дискурса, в ходе которого интерпретатор производит многоступенчатые ментальные построения, результирующие в концептуальных блендах. Результатом является формирование новой, или эмерджентной структуры, то есть нового концепта, посредством композиции, завершения и развития. При этом концепты, участвующие в когнитивных процессах интерпретации генерируются и функционируют не только в рамках аргументатив-ного дискурса, но связаны с когнитивным полем интерпретатора. Задействованными оказываются знания, опыт, представления адресата, его эписте-мическое, эмоциональное состояние, а также его социальный статус и его социальные роли.
Подводя итог, отметим, что предложенный анализ когнитивного прочтения аргументации в диалоге проведен с помощью реконструкции
контраргументации оппонента, с применением методов анализа критической дискуссии, разработанных в прагма-диалектическом направлении. Это в дальнейшем позволит разработать комплексную модель контраргументации, в которой анализ интерпретации проаргументации будет представлять собой блок конструирования значения, инкорпорированный в модель критической дискуссии, являющейся наиболее адекватным инструментом анализа аргументативного дискурса.
Список литературы
Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1990.
Демьянков В.З. Аргументирующий дискурс в общении (По материалам зарубежной лингвистики) // Речевое общение: Проблемы и перспективы. М.: ИНИОН, 1983. С. 114-131. URL: http://www.in-folex.ru (дата обращения: 27.11.2010).
Еемерен Ф.Х. ван, Гроотендорст Р. Речевые акты в аргументативных дискуссиях. СПб.: Васильевский остров, 1994.
Корнилова Г.И. Аргументация как коммуникативное действие. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006.
Костюшкина Г.М. Современные направления во французской лингвистике. М.: УРСС, Либ-роком, 2009.
Кравченко А.В. Когнитивный горизонт языкознания. Иркутск: Издательство БГУЭП, 2008.
Почтарь Е.И. Прагмастилистическая организация рекламы как дискурса убеждения: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2011.
Прохоров А.В. Понимание рекламного текста: имплицирование информации и инферентный вывод // Вестн. Тамбов. ун-та. Сер. «Гуманитарные науки». Вып. 9 (65), 2008.
Пучкова Е.В. Аргументативно-лингвисти-ческий анализ дискурса опровержения: дис. ... канд. филол. наук. Калуга, 2006.
Реес М.А. ван. Интерпретация и реконструкция аргументации // Важнейшие концепции теории аргументации. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006.
Anscombre J.-C., Ducrot O. Argumentativity and Informativity // From Metaphysics to Rhetoric. Dordrecht: Kluwer, 1989. P. 71-87.
Coulter J. Elementary Properties of Argument Sequences // Interaction Competence. N.Y.: Lawrence Erlbaum, 1990. P. 181-203.
Crawshay-Williams R. Methods and criteria of reasoning. An inquiry into the structure of controversy. L.: Routledge & Kegan Paul, 1957.
Fauconnier G. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge (Mass.): Cambridge University Press, 1985.
Fauconnier G., Turner M. The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind's Hidden Complexities. N.Y.: Basic books, 2002.
Hougaard A. Compression in interaction // Mental Spaces in Discourse and Interaction. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2008. P. 179-208.
Hougaard G. R. «Mental Spaces» and «Blending» in Discourse and Interaction: A Response // Mental Spaces in Discourse and Interaction. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2008. P. 247-250.
Hymes D. Models of the Interaction of Language and Social Life // Directions in Sociolinguis-tics: The Etnography of Speaking. N.Y.: Holt Rine-hart and Wilson, 1972. P. 35-71.
Levinson S. C. Activity Types and Language // Linguistics. 1979. № 17. P. 365-399.
Muntigl P., Turnbull W. Conversational structure and facework in arguing // Journal of pragmatics, 1998. № 29. P. 225-256.
Naess A. Communication and Argument: Elements of applied semantics. L.; Oslo: Allen & Unwin, 1966.
Oswald S. Argumentation and Cognition: Can Pragma-Dialectics Interplay with Pragma-Semantics? // Critical Approaches to Discourse Analysis Across Disciplines CADAAD Journal, 2007. Vol. 1. Ussue 1. Р. 148-155. URL: http://www.cadaad.org/journal (дата обращения: 18.08.2010).
Schiffrin D. Discourse Markers. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
Sperber D. and Wilson D. Relevance. Communication and Cognition. Oxford: Blackwell, 1995.
N.S. Barebina
ARGUMENTATIVE DIALOGUE IN THE LIGHT OF CONCEPTUAL INTEGRATION THEORY
The article deals with the problem of interpreting arguments in interpersonal argumentation. The analysis of this process is being done by means of Pragma-Dialectics and Conceptual Integration Theory. There is given cognitive approach to reconstruction of contra- argumentation in controversy.
Key words: interpersonal argumentation, argumentative discussion, Conceptual Integration Theory, interpretation.
