CC BY
0УДК 94(470.75) (470.6)»1921/1929» DOI: 10.24412/2070-9773-2024-10-111-119
Дата поступления (Submitted) 18.09.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 16.10.2024
Ареалы расселения этнических меньшинств в контексте истории населённых пунктов Кубани и национальной
политики 1920-х гг.1
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ БАРАНОВ
доктор исторических наук, доктор политических наук, профессор, ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет», профессор кафедры политологии и политического управления, 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд. 237, e-mail: baranovandrew@mail.ru
ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КАСЬЯНОВ
доктор исторических наук, доктор социологических наук, профессор, ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет», заведующий кафедрой
истории России, декан факультета журналистики, 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд. 248,
e-mail: culture@kubsu.ru
Аннотация. Тема исследования актуальна, поскольку именно в 1920-х гг. значительно изменились ареалы расселения этнических групп Кубани, в том числе - этнических меньшинств. Процессы социокультурной интеграции полиэтнического регионального сообщества, освоение новых профессий и социальных статусов в ходе модернизации остаются недостаточно изученными. Цель исследования - выяснить изменения ареалов расселения этнических меньшинств Кубани в контексте истории населённых пунктов Кубани 1920-х гг. Методология исследования предполагает применение парадигмы социального конструктивизма в региональной истории, сравнительно-исторического подхода, построения синхронных и диахронных статистических рядов, картографирования. В результате исследования установлены ареалы расселения этнических меньшинств Кубани (армян, адыгов, немцев, поляков, греков и др.) в начале и конце 1920-х гг. Выявлены различия уровня урбанизации и уровня грамотности этнических групп. Раскрыто влияние политики «коренизации» 19231932 гг. на формирование и развитие национальных районов и сельских Советов, на землепользование и социальную стратификацию этнических меньшинств Кубани. Аргументируется влияние коллективизации на миграционные процессы и географию расселения этнических меньшинств в регионе.
Ключевые слова: этнические меньшинства, история, населённые пункты, ареалы расселения, Кубань, 1920-е годы
Areas of Settlement of Ethnic Minorities in the Context of the Nationality Policy and History of Kuban Settlements in the 1920s2
ANDREY VLADIMIROVICH BARANOV
Doctor of Historical Sciences, Doctor of Political Sciences, Professor, Kuban State University, Professor of the Department of Political Science
and Political Management, 350040, Russia, Krasnodar, Stavropolskaya str., 149, room 237,
e-mail: baranovandrew@mail.ru
VALERY VASILIEVICH KASYANOV
Doctor of Historical Sciences, Doctor of Sociological Sciences, Professor, Kuban State University, Head of the Russian History Department, 350040, Russia, Krasnodar, Stavropolskaya str., 149, room 248,
e-mail: culture@kubsu.ru
Abstract. The topic of the study is relevant, since it was in the 1920s that the areas of settlement of the
Kuban ethnic groups, including ethnic minorities, significantly changed. The processes of socio-cultural integration of the multiethnic regional community, the development of new professions and social statuses during modernization remain insufficiently studied. The purpose of the study is to find out the changes in the areas of settlement of ethnic minorities of Kuban in the context of the history of settlements of Kuban in the 1920s. The research methodology involves the application of the paradigm of social constructivism in regional history, a comparative historical approach, the construction of synchronous and diachronic statistical series, mapping. As a result of the study, the areas of settlement of the ethnic minorities of Kuban (Armenians, Adyges, Germans, Poles, Greeks, etc.) in the early and late 1920s were established. The differences in the level of urbanization, the level of literacy of ethnic groups are revealed. The influence of the "korenization" policy of 1923-1932 on the formation and development of national districts and village councils, for land use and social stratification of the Kuban ethnic minorities is revealed. The influence of collectivization on migration processes and the geography of settlement of ethnic minorities in the region is argued.
Keywords: ethnic minorities, history, settlements, areas of settlement, Kuban, 1920s
Тема исследования актуальна, поскольку именно в 1920-х гг., в условиях новой экономической политики и начала советской модернизации общества, значительно изменились ареалы расселения этнических групп Кубани, в том числе - этнических меньшинств. Тема важна для исследований межэтнических отношений и национальной политики, познания закономерностей развития территориальных сообществ в советский период истории. Но процессы социокультурной интеграции полиэтнического регионального сообщества, освоение новых профессий и социальных статусов в ходе модернизации остаются недостаточно изученными.
Цель исследования - выяснить изменения ареалов расселения этнических меньшинств Кубани в контексте истории населённых пунктов Кубани 1920-х гг.
Историко-культурный термин «Кубань» применительно к 1920-1930 гг. означает территорию Кубано-Черноморской области, существовавшей в 1920-1924 гг., а также созданных после упразднения области Армавирского, Кубанского, Майкопского и Черноморского округов (1924-1930 гг.).
Степень изученности проблемы недостаточна. Начиная с 1920-х гг., тема в основном интересовала экономистов и статистиков для обоснования реформ административно-территориального деления, «планомерного размещения производительных сил». Этнический аспект воспринимался как фоновое условие преобразований. Таковы работы Л.Я. Апостолова [1] и В.Н. Смирнского [2]. В 1930-50-е гг. изучение темы прекратилось. В позднесоветский период состоялось возрождение этноисторических исследований на Кубани благодаря усилиям Н.И. Кирея [3] и Н.И. Бондаря [4]. Систематические исследования истории народов Кубани 1920-х гг. начинаются в 1990-х гг. Обобщающие исследования национальной политики 1920-х гг. на Кубани провели Н.Ф. Бугай [5], В.З. Акопян [6],
A.В. Аверьянов [7], И.Г. Иванцов [8], А.В. Баранов,
B.В. Касьянов, А.Ю. Рожков и др. [9]. Историко-де-мографический аспект системно освещает В.Н. Ракачёв, характеризуя итоги переписей 1926 и 1939 гг. [10]. Атлас этнической истории Север-
ного Кавказа (1774-2004 гг.) создал А.А. Цуци-ев [11], но изменения ареалов народов Кубани и административно-территориального деления региона излагаются бегло. Значительный вклад в изучение особенностей расселения народов Черноморского побережья вносит О.В. Бершад-ская [12]. Специальные исследования истории народов Кубани проводятся неравномерно. Наиболее активно развиваются исследования истории армян (работы И.В. Кузнецова [13]), адыгов (труды З.Я. Емтыль (Калашаовой) [14], Ю.А. Яхут-ль, А.И. Брантова, В.В. Касьянова [15], А.В. Сивера [16]), немцев (статья Ю.А. Рагера [17], монография В.Г. Шнайдера и С.Н. Ктиторова [18]). Менее изучена история греческого (диссертация М.Е. Игнатовой [19], статья В.К. Ченкелиди [20]) и польского сообщества 1920-х гг. (работы А.А. Боголюбова [21], М.Е. Анцыревой [22]). Учитывая, что на Кубани проживает 125 народов, перспективы анализа темы необъятны.
Методология исследования предполагает применение социального конструктивизма, сравнительно-исторического подхода, построения синхронных и диахронных статистических рядов. Социальный конструктивизм даёт возможность установить причины выбора органами власти границ между административно-территориальными единицами и таксономии этнических групп, объясняет изменения этнического состава населения. Концепт «этническое меньшинство» понимается как сообщество людей, осознающих своё единство и отличия от других групп в культуре, языке, исторической памяти и других маркерах идентичности. Такое сообщество по численности уступает другим этническим группам (на Кубани большинством в 1920-х гг. являлись неотделимые друг от друга великороссы и малороссы). Сравнительно-исторический подход обеспечивает раскрытие изменений ареалов этнических меньшинств и сети населённых пунктов Кубани в 1920-х гг.
Наша работа основана на таких источниках как статистические материалы (итоги переписи населения 1926 г. и обследований), протоколы заседаний Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) и Национальной комиссии Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б)-ВКП(б), протоколы
заседаний и отчёты национальных секций при окружных и краевом комитетах РКП(б) -ВКП(б).
Кубань была полиэтничной всегда. Плодородные земли и многообразие природно-климатических зон (деление региона на степную, предгорную и приморскую части) привлекали новое население. Этническая структура сообщества, характерная для 1920-х гг., стала итогом взаимодействия следующих исторических факторов:
- завершение в 1864 г. Кавказской войны, приведшей к массовой эмиграции адыгов в Османскую империю (мухаджирству); опустевшие земли Черноморского побережья и Закубанья стали интенсивно заселяться не только русскими, но и армянами, грузинами, молдаванами, немцами, поляками, чехами и другими народами;
- значительный миграционный приток в степную часть региона за 1864-1914 гг., вызванный внедрением товарного сельского хозяйства и прокладкой железных дорог к портам Ейск, Новороссийск и Туапсе;
- массовый поток беженцев с запада Российской империи, охваченного Первой мировой войной (в основном это были поляки, белорусы, евреи, литовцы и латыши);
- результаты боевых действий Гражданской войны 1918-1922 гг., а также геноцида христианских народов в Османской империи; эмигрировала из РСФСР по политическим причинам значительная часть казаков, а заселялись на Кубань выходцы из губерний Центральной России и Украинской ССР, беженцы из Турции - армяне, греки, ассирийцы.
Перепись населения 1920 г. дала в Куба-но-Черноморской области (КЧО) неполные данные, поскольку проводилась в условиях войны и слабости аппарата управления (недоучёт, по разным оценкам, составлял от 4 до 8%). Но она даёт представление об исходной этнической структуре региона к началу НЭПа. Русские (включая великороссов, украинцев и белорусов) насчитывали 91% жителей области (из них украинцами назвали себя 11%), кавказские горцы (адыги, карачаевцы и др.) - 3%, греки и армяне - по 2%, немцы, поляки и евреи - в совокупности менее 2% [2, с. 62].
Но на локальном уровне существовали ареа-
лы компактного проживания этнических меньшинств. Так, адыги расселялись вдоль течения рек Кубань и Лаба узкой полосой, несколько аулов причерноморских адыгов - шапсугов (население более 3200 чел.) находились в Туапсинском и Сочинском округах. Черноморская губерния (побережье от Новороссийска до Гагр) было наиболее полиэтничным. В 1917 г. русские составляли 44,9% населения Черноморской губернии, украинцы -16,1%, армяне - 10,9%, греки - 10,4%, адыги - 3,4%, чехи и словаки - 2,2%, евреи и грузины - по 1,6%, молдаване - 1,6%. Наибольший процент славянского населения отмечался в Новороссийском округе, а наименьший - в Сочинском [23, табл. 15, 66, 67]. Значительно различался уровень урбанизации этнических групп. Наибольший процент горожан среди евреев, поляков, литовцев; наименьший - среди адыгов, татар, немцев, болгар, молдаван, греков. Весомо различались размеры землепользования и доходы этнических групп, распространённость профессий.
В первой половине 1920-х гг. продолжалась массовая межрегиональная миграция на Кубань, вызванная голодом во многих регионах страны, урбанизацией и уравнительным переделом земли. Происходил восстановительный рост населения после войн и эпидемий. Сельское население в наибольшей мере характеризовалось повышенной рождаемостью.
Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г. зафиксировала следующий этнический состав Армавирского, Кубанского, Майкопского и Черноморского округов (см. таблицу 1). Наиболее неоднородным был состав населения Черноморского округа, а наименее - Кубанского. Суммируя численность основных народов Кубано-Черноморья, получаем данные: русские - 1359,0 тыс. чел. (44,7% населения региона), украинцы - 1418,8 тыс. (46,7%), армяне - 77,8 тыс. (2,56%), немцы - 33,0 тыс. (1,09%), греки и белорусы - по 23,3 тыс. (0,77%), молдаване - 9,0 тыс. (0,3%), черкесы - 8,5 тыс. (0,28%), поляки -7,4 тыс. (0,24%), евреи - 5,7 тыс. (0,19%), грузины -5,0 (0,16%), татары - 4,4 тыс. (0,14%), эстонцы - 3,2 тыс. (0,11%), цыгане - 2,7 тыс. (0,09%), чехи и словаки, латыши - по 1,8 тыс. (0,06%), болгары - 1,3 тыс. чел. (0,04%) и т.д.
Административные единицы, этнические группы Числен ность этнической группы (чел.) Удельный вес этнической группы (в проц.) Админист-ра-тивные единицы, этнические группы Числен ность этнической группы (чел.) Удельный вес этнической группы (в проц.)
Армавирский округ, всё население 927 392 100,0 Кубанский округ, всё население 1 489 088 100,0
Русские 552 176 59,54 Украинцы* 915 450 61,48
Таблица 1
Этнический состав населения Армавирского, Кубанского, Майкопского и Черноморского округов
по переписи 1926 г.
Украинцы* 305 126 32,90 Русские 498 102 33,45
Немцы 21 856 2,36 Армяне 21 023 1,41
Армяне 19 198 2,07 Белорусы 8 434 0,57
Белорусы 8 386 0,90 Немцы 7 255 0,49
Черкесы** 3 722 0,40 Греки 5 747 0,39
Поляки 1 632 0,18 Поляки 2 611 0,18
Татары 1 297 0,14 Молдаване 2 543 0,17
Эстонцы 1 185 0,13 Евреи 1 965 0,13
Цыгане 935 0,10 Татары 1 729 0,12
Ногайцы 794 0,09 Цыгане 1 383 0,09
Евреи 717 0,08 Латыши 933 0,06
Грузины 601 0,06 Грузины 703 0,05
Болгары 509 0,05 Болгары 545 0,04
Греки 464 0,05 Черкесы** 490 0,03
Другие 8 794 0,95 Другие 20 175 1,34
Майкоп-ский округ, всё население 330135 100,0 Черно-мор-ский округ, всё население 291 437 100,0
Русские 212 549 64,38 Украинцы* 103 922 35,70
Украинцы* 94 322 28,57 Русские 96 169 33,00
Армяне 9 801 2,97 Армяне 27 729 9,51
Греки 1 926 0,58 Греки 15 134 5,19
Белорусы 1 600 0,48 Молдаване 6 158 2,11
Поляки 1 131 0,34 Белорусы 4 882 1,70
Немцы 962 0,29 Черкесы** 4 228 1,45
Евреи 641 0,19 Грузины 3 479 1,19
Татары 557 0,17 Немцы 2 968 1,02
Мордва 410 0,12 Чехи и словаки 2 728 0,94
Грузины 246 0,07 Евреи 2 358 0,81
Цыгане 242 0,07 Поляки 2 020 0,69
Молдаване 161 0,05 Эстонцы 1 797 0,62
Карачаевцы 146 0,04 Татары 807 0,28
Латыши 100 0,03 Латыши 535 0,18
Другие 5 341 1,65 Другие 16 523 5,61
Источники: Всесоюзная перепись населения 1926 года. Окончательные итоги. М.: Издание ЦСУ Союза ССР, 1928-1929. Т. 9. С. 34-51; Т. 10. С. 9-13; Т. 11. С. 8-17; Т. 14. С. 6-16; Т. 15. С. 8-13; Т. 16. С. 8-12; Т. 17. С. 8-25.
Примечания:
* Численность украинцев преднамеренно завышена вследствие выбора критерия учёта этничности: в 1926 г.
впервые этничность указана по происхождению родителей, а не самосознанию человека.
** Черкесы и адыги в переписи 1926 г. оценивались как один народ.
*** В таблице учтены народы с удельным весом в населении округов более 0,02%.
Эти обстоятельства требовали продуманной и дифференцированной политики партийных и государственных органов власти в отношении народов Кубано-Черноморья, в том числе - в отношении этнических меньшинств. Принципы национальной политики определил Х съезд РКП(б) в марте 1921 г. В его резолюции ставились задачи - обеспечить равенство и сотрудничество народов, добиться соразмерного представительства народов в органах управления [24, с. 360-370]. На XII съезде РКП(б) в апреле 1923 г. курс конкретизирован и получил название политики «коренизации». В том числе, требовалось создать квалифицированные кадры управления из представителей этнических меньшинств, ликвидировать неграмотность, прежде всего, на родных языках, сформиро-
вать территориальные автономии в местностях компактного проживания народов, определить их административные границы, сделать жизнеспособными органы местного управления. Из состава Кубано-Черноморской области за 19211922 гг. выделены Адыгейская (Черкесская) и Карачаево-Черкесская автономные области (АО) в местах компактного проживания названных народов. В отношении малочисленных общностей, проживавших дисперсно, речь шла о создании национальных районов либо сельсоветов, и процесс был замедленным. В 1924 г. создан Шапсугский район, в 1928 г. - Немецкий, в 1930 г. - Греческий.
Важной формой представительства этнических меньшинств в управлении стало создание национальных секций при областных, окружных и районных комитетах РКП(б). Они организовывались в составе подотделов по работе с национальными меньшинствами агитационно-пропагандистских отделов парткомов. Состав секций назначался или избирался областными комитетами РКП(б). Секции предназначались для агитационно-пропагандистской работы. Они постепенно создавались также в структуре комсомола, профсоюзов и т.д.
Первые упоминания о национальных секциях относятся к сентябрю 1920 г. Так, Армянская секция при Черноморском окружном комитете РКП(б) в сентябре 1920 г. провела в г. Новороссийске митинг, протестуя против политики правительства Армении, а также помогала 200 беженцам из Османской империи, эвакуированным из Батума [25, л. 1-3]. Областной комитет РКП(б) использовал в декабре 1920 г. секцию для учёта и мобилизации коммунистов данной национальности в советизируемую Армению [26, л. 12]. Судя по «Тезисам по партийной работе в подотделе национальных меньшинств обл-парткома», секции предназначались «для хорошей связи с коммунистическими партиями за границей», чтобы «организовать реальные силы на случай необходимой вооружённой помощи революции за границей». Ставилась задача организовать агитационно-политические базы в Туапсе, Сочи и Новороссийске, накапливать там греческую, болгарскую и турецкую литературу, рассылаемую за рубеж [27, л. 16-18].
Мусульманская, Горская, Польская, Венгерская, Латышская, Эстонская и Греческая секции при обкоме РКП(б) работали с начала 1921 г., а в мае 1921 г. создаётся Немецкая секция. Координировали их деятельность подотдел национальных меньшинств обкома РКП(б) и отдел народного образования облисполкома Советов. Печатались газеты на черкесском и греческом языках, созданы рабочие клубы нацменьшинств. Но участники 2-й партийной конференции национальных меньшинств Кубано-Черноморской области 7 сентября 1921 г. жаловались на слабое финансирование своей работы, нехватку квали-
фицированных оплачиваемых сотрудников со знанием языков, редкое проведение собраний [27, л. 1-5, 28]. Отчасти эти проблемы решены краевым совещанием заведующих подотделов печати губкомов РКП(б) Юго-Восточного края 25 апреля 1922 г., делегаты которого постановили наладить издание газет и листовок, популярных брошюр на «восточных языках» силами партийных литераторов и переводчиков. Подчёркивалась необходимость осторожного курса в отношении религии [28, л. 45-45 об.].
Работа национальных секций значительно оживилась после XII съезда РКП(б), принявшего курс «коренизации». Готовилось восстание коммунистов в Германии. Для подготовки «кадровых работников Запада» 22 октября 1923 г. было проведено организационное совещание инициативных групп при подотделе национальных меньшинств Кубано-Черноморского обкома РКП(б), создавшее секцию народностей Запада, а в ней - немецкую и польскую подсекции [29, л. 28]. Вскоре, в январе 1924 г. они разделены и начали решать другие - внутриполитические задачи. Внимание уделялось открытию школ для изучения родных языков и политграмоты, проведению вечеров интернациональной дружбы в рабочих клубах. Но, судя по постановлению Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) о штатах подотдела национальных меньшинств от 19 января 1924 г., сохранялась нехватка оплачиваемых партийных инструкторов. В г. Краснодар были выделены 3 инструктора для работы среди греков, армян и украинцев, в Армавирский, Майкопский, Туапсинский и Сочинский отделы - по 1 среди армян, в Новороссийск - 1 для работы среди греков [30, л. 16]. Доклад о работе национальных секций на Кубани от 8 июня 1924 г. содержит данные о слабости Польской секции (36 членов РКП(б) и 38 беспартийных), Немецкой секции (35 большевиков и 24 беспартийных). В то же время, успешно работали Армянская секция (118 коммунистов и 133 беспартийных), Греческая секция в Краснодаре и Новороссийске. Приняты решения о дополнительном финансировании интернационального клуба национальных меньшинств в г. Краснодаре, постоянном освещении жизни нацменьшинств в газете «Красное знамя», активизации работы с молодёжью [29, л. 19-21]. Судя по отчётам Черноморского окружного комитета РКП(б) за 1924 г., создана школа по ликвидации неграмотности на армянском языке, выпускались стенные и многотиражные газеты, организованы театральные представления на языках народов, создана центральная библиотека в г. Новороссийске. Политическому отбору подверглись учителя школ для национальных меньшинств. Началось обучение ком-сомольцев-«нацмен» в советско-партийной школе [31, л. 14-109].
Сложным был вопрос о создании Шапсугско-го национального района. Органы власти трево-
жило влияние Турции и эмигрантов на причерноморских адыгов, как и призывы включения шапсугских аулов в Адыгейскую (Черкесскую) АО, выдвигавшиеся местной интеллигенцией. На заседаниях Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) этот вопрос обычно докладывал заместитель полномочного представителя ОГПУ по краю М.П. Фри-новский. Вследствие усиления советского влияния в аулах члены бюро Северо-Кавказского крайкома РКП(б) одобрили 3 августа 1924 г. формирование Шапсугского района в составе Черноморского округа, что стало частью реформы административно-территориального деления всего края. Центр района размещался в г. Туапсе, а его границы до 1928 г. оставались предметом дискуссий ввиду дисперсного проживания 4228 адыгов [32, л. 134]. Члены бюро крайкома РКП(б) поручили 4 сентября 1924 г. заместителю председателя крайисполкома В.Н. Толмачёву завершить организацию Шапсугского района к 1 октября, обеспечив финансирование из краевого бюджета организации государственного аппарата, школ и землеустройства, строительства дорог и больницы. Земельному управлению крайисполкома поручено ускорить решение земельных споров, выделив шапсугам угодья для выпаса скота [33, л. 33]. Но шапсуги - жители аулов Божьи воды и 1-й Красноалександровский желали остаться в составе Туапсинского района, как и армянские, русские поселенцы. Крайком РКП(б) 15 ноября 1924 г. осудил попытки раздела земель шапсугов [33, л. 89]. Черноморский окружной комитет РКП(б) указал Туапсинскому райкому партии 23 января 1925 г. на недостаточное содействие Шапсугскому революционному комитету. На Туапсинский райком возложены «руководство и ответственность за политическое состояние» шапсугов, что объяснялось их малой численностью и нехваткой партийных кадров [34, л. 11]. В 1926 г. Шапсугский ревком преобразован в выборный райисполком, председателем которого стал одобренный окружко-мом ВКП(б) Ермилов [35, л. 38]. Как отмечалось в материалах обследования Шапсугского района краевой Рабоче-крестьянской инспекцией в октябре 1928 г., район сначала состоял из 4 разрозненных анклавов (Псебе, Карповка, Псеашхо и Красноалександровский - Кичмай). В итоге земельной реформы 1925 г. аулы получили выход к морю и шоссе. Площадь Шапсугского района составила 67426 десятин, в т.ч. пашни - 1677, выгонов и лугов - 7175, усадебных участков - 299 дес., остальное - горы [36, л. 37].
В Черноморском округе вопросы этнических миграций решались особенно сложно. Так, 13 марта 1925 г. члены бюро окружкома РКП(б) отмечали бедственное положение греков и армян-беженцев из Турции, недовольство представителей этих народов, выселяемых из Шапсуг-ского района как пограничной полосы. Решено переселить беженцев на участки колонизацион-
ного фонда округа, просить краевое руководство разместить беженцев также в других округах. В мае - сентябре 1925 г. проводятся беспартийные конференции греков, армян и немцев с целью разъяснения партийной политики. Были переведены на бесплатное обучение дети в 25 школах округа для национальных меньшинств, налажена работа отделения национальных меньшинств (100 курсантов) окружной советско-партийной школы в г. Новороссийске [34, л. 17-18, 27-27 об, 65; 37, л. 45].
Большой интерес для понимания политики в отношении этнических меньшинств имеет брошюра, подготовленная для делегатов XI Черноморской окружной партконференции в 1927 г. В ней приведены расчёты душевых доходов по этническим группам (без учёта неземледельческих доходов). Наибольшую прослойку с доходами свыше 100 руб. имели немцы (46,0-53,5% хозяйств), чехи (41,9%), эстонцы (28,5%), а наименьшую - шапсуги (1%), греки (1,4-7,2%), армяне (4,5%). Землеустройство почти завершилось среди немцев (92% внутриселенных работ), продвинулось среди русских и украинцев (59%), эстонцев (45%), молдаван и греков (по 40%), а начато
- среди армян (18%) и чехов (34%). Сельскохозяйственная кооперация охватила 55% чешских семей, по 50% - армянских и эстонских, по 35%
- грузинских и молдавских, 20% - греческих. Сложный горный рельеф и специализация многих народов на садоводстве и технических культурах тормозила кооперирование [38, л. 37-41].
Справка о землепользовании в Черноморском округе (1928 г.) подтверждает неравномерный ход землеустройства и кооперирования. Особенно отставали Туапсинский и Сочинский районы. Беженцы из Турции, как правило, жили на арендуемых участках. Землёй и кредитами семьи наделялись по имущественному положению, а не по национальности, не создавались «национальные» колхозы. Это в условиях коллективизации поставлено земельному управлению исполкома в вину [39, л. 1-9].
Обследование краевой РКИ (июнь 1930 г.) показало, что землеустройство ещё не завершилось среди шапсугов, а греки страдали от малоземелья и чересполосицы наделов. Отмечались различия в охвате детей различных национальностей образованием. Наибольший удельный вес учащихся среди детей школьного возраста был у поляков и молдаван (по 100%), немцев (96%), армян (84%), шапсугов (80%), а сниженный среди грузин - 74%, греков - 65%, эстонцев
- 60%. Сохранялась острая нехватка школьных помещений и хороших учителей. Делопроизводство в государственных и хозяйственных учреждениях переведено на местные языки лишь на 3-4% [36, л. 10-14].
Детальные сведения о географии расселения этнических меньшинств мы нашли и в справке Агитационно-пропагандистского отдела Май-
копского окружкома РКП(б), направленной окружному отделу ОГПУ осенью 1925 г. В округе проживали до 15 тыс. представителей этнических меньшинств, в т.ч. 9 тыс. армян, 4 тыс. греков, 600 евреев и др. Из них в г. Майкопе проживали свыше 3 тыс. представителей этнических меньшинств, включая 1316 армян, 954 грека, 400 евреев, 280 айсоров и 130 грузин. В сельских районах наибольшее количество «нацменов» отмечено в Хадыженском и Белореченском районах. Большинство из них занимались сельским хозяйством или торговлей. Сеть школ и клубов для этнических меньшинств сосредотачивалась в г. Майкопе и Хадыженском районе [40, л. 1-2].
Некоторые данные о развитии школ этнических меньшинств дают документы подотдела по работе с национальными меньшинствами АПО Кубанского окружкома ВКП(б). В округе к началу 1927 г. действовали 204 украинских школы (6662 учителей и 26140 учащихся), 15 греческих школ (32 учителя и 858 учеников), 8 армянских школ (35 учителей и 1314 учащихся), 7 немецких школ (10 учителей и 430 учащихся). Ставились задачи открыть наряду со школами 1-й ступени (начальными) школы 2-й ступени (с 8-классным обучением), организовать «национальные группы» в детских садах, обеспечить систему образования политически лояльной учебной литературой и педагогическими кадрами. Приоритетной оставалась ликвидация неграмотности на родных языках, для чего развёрнута сеть изб-читален и «ликвидационных пунктов». Кубанский окруж-ком ВКП(б) постановил регулярно освещать жизнь народов в газете «Красное знамя», выделить интернациональному клубу национальных меньшинств более подходящее, не аварийное здание [41, л. 1-25].
Военная тревога 1927 г. сопровождалась опасениями органов власти относительно расселения в приграничной полосе иностранных подданных и народов, имеющих государственность за рубежом (немцев, греков, айсоров и др.). Были приняты ограничения паспортно-визового учёта и предоставления гражданства СССР. В условиях начавшейся в 1928 г. коллективизации акцент политики в отношении этнических меньшинств всё более смещался к обеспечению политиче-
Примечания
ской лояльности и вступлению в колхозы, устранению религиозного влияния, борьбе против эмиграционных настроений среди немцев, греков, болгар.
Таким образом, установлены ареалы расселения этнических меньшинств Кубани в 1920-х гг. Наибольший процент славянского населения отмечался в Новороссийском округе, а наименьший - в Сочинском. Черноморская губерния наиболее полиэтнична. Армяне преимущественно расселялись в Сочинском и Майкопском округах, г. Краснодаре и Армавире; греки - в Новороссийском округе. Адыги расселялись вдоль рек Кубань и Лаба узкой полосой, несколько аулов причерноморских адыгов - шапсугов находились в Туапсинском и Сочинском округах. Вынужденные миграции периода Первой мировой и Гражданской войн увеличили армянскую и греческую общины, обострили проблему земле-обеспечения. Значительно различался уровень урбанизации этнических групп: наибольший -среди евреев, поляков, литовцев; наименьший -среди адыгов, татар, немцев, болгар, молдаван, греков. Уровень грамотности этнических групп находился в прямо-пропорциональной зависимости от проживания в городах. Политика «ко-ренизации» 1923-1932 гг. предусматривала формирование и развитие национальных районов и сельских Советов в строгом соответствии с рубежами расселения народов, внедрение уравнительного землепользования, а с 1928 г. - вовлечения представителей этнических меньшинств в колхозы. Специфика профессионального состава и природно-географической среды проживания различных народов Кубано-Черноморья обусловила различия их социальной стратификации, в частности, повышенную предпринимательскую прослойку среди немцев, эстонцев, армян, грузин. Начавшаяся в 1928 г. коллективизация вызвала смену приоритетов политики в отношении этнических меньшинств, стимулируя межрегиональную миграцию в СССР и пресечение эмиграции из страны, география расселения этнических меньшинств на Кубани и в Черномо-рье стала всё более подчиняться императивам развития плановой экономики и обеспечения обороноспособности страны.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского Научного Фонда, проект № 2418-20096 «Исторические закономерности развития городов, станиц и сёл Краснодарского края в конце XVIII - начале XXI вв.»
2 The research is carried out with the financial support of the Russian Science Foundation, project No. 24-1820096 "Historical patterns of development of cities, villages and villages of the Krasnodar Territory in the late XVIII - early XXI centuries".
Литература и источники
1. Апостолов Л.Я. Кубано-Черноморский край: краткий очерк его современного состояния. Краснодар: Типография «Культура», 1924. 55 с.
2. Население и хозяйство Кубано-Черноморской области: статистический сборник за 1922-23 год / под ред. и с предисл. В.И. Смирнского. Краснодар: Кубанско-Черноморская областная плановая комиссия, 1924. Ч. 1: Общий очерк. Территория и население. 226, 6 с.
3. Археолого-этнографические исследования Северного Кавказа / отв. ред. Н.И. Кирей. Краснодар: Кубанский государственный университет, 1984. 192 с.
4. Кубанское казачество: история, этнография, фольклор / авт.-сост. Н.И. Бондарь. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1995. 364 с.
5. Бугай Н.Ф. Кавказ. Этнические меньшинства: прошлое и настоящее. М.: Гриф и К, 2014. 420 с.
6. Акопян В.З. Образование национальных сельских поселений дисперсных этносов на Юге России в 20-30-е годы XX века. Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2015. 202 с.
7. Аверьянов А.В. Национальная политика на Дону, Кубани и Ставрополье в 1920-1930-е гг. Ростов н/Д; Таганрог: Изд-во Южного федерального университета, 2020. 308 с.
8. Иванцов И.Г. Советские формы «малой автономии». Национальные районы и сельсоветы на Кубани. 19241953 гг. (на материалах Кубани и Северного Кавказа). Краснодар: Кавказская типография, 2013. 128 с.
9. Баранов А.В., Ишин А.В., Касьянов В.В., Рожков А.Ю. Взаимоотношения партийно-государственной власти и полиэтничного общества в ходе реализации национальной политики (на материалах Северо-Кавказского края и Крымской АССР, 1920-е гг.). Краснодар: Кубанский государственный университет, 2021. 248 с.
10. Ракачёв В.Н. Население Кубани и Ставрополья в 1930-1950-е гг.: историко-демографическое исследование. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2017. 350 с.
11. Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). М.: Европа, 2006. 128 с.
12. Бершадская О.В. Влияние социально-экономических преобразований 1920-х гг. на хозяйственно-бытовые традиции этнических групп черноморской деревни // Голос минувшего. Краснодар, 2015. № 3-4. С. 64-73.
13. Kuznetsov I.V. Pontic Armenian Communities in the Kuban and Abkhazia // Armenian Pontus. The Trebizond-Black Sea Communities. Los Angeles: Mazda Publishers, 2009. P. 403-431.
14. Емтыль (Калашаова) З.Я. Жернова истории. Социально-политическая история адыгов конца XIX в. - 20-х гг. ХХ в. в очерках и документах. Краснодар: Издательский Дом - Юг, 2016. 226 с.
15. Яхутль Ю.А., Касьянов В.В., Брантов А.И. Национально-государственное строительство Адыгеи. 1920-1930-е гг. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2022. 267 с.
16. Сивер А.В. Шапсуги: этническая история и идентификация. Нальчик: Полиграфсервис и Т, 2002. 215 с.
17. Рагер Ю.Б. История национальных отношений: немцы-колонисты на Кубани // Вестник Калмыцкого университета. Элиста, 2018. № 38 (2). С. 35-41.
18. Шнайдер В.Г., Ктиторов С.Н. Немцы Армавира. Армавир: ООО «Полиграфическое предприятие им. Г. Скори-ны», 2012. 680 с.
19. Игнатова М.Е. Греческий и Немецкий (Ванновский) национальные районы Краснодарского края в 20-40-е гг. XX века: дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 2005. 244 с.
20. Ченкелиди В.К. Греки Кубани и Черноморья в годы Гражданской войны (1918-1920) // Наследие веков. 2018. № 2 (14). С. 36-40.
21. Боголюбов А.А. Поляки на Северном Кавказе в XIX - XX вв. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2008. 257 с.
22. Анцырева М.Е. Организация работы партийных органов Кубани по отношению к польскому населению в 1920-е гг. // Polonia. Исследования о Польше и поляках. Краснодар: Новация, 2018. Т. 1. С. 255-260.
23. Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX - XX веках. Этностатистическое исследование. СПб.: БЛИЦ, 1996. 224 с.
24. Об очередных задачах партии в национальном вопросе: Резолюция Х съезда РКП(б) // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Изд. 9-е, доп. и испр. М.: Политиздат, 1983. Т. 2. С. 360-370.
25.Центр документации новейшей истории Краснодарского края (далее - ЦДНИКК). Ф. 9. Оп. 1. Д. 56.
26. ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 27.
27. ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 170.
28. ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 198.
29. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 68.
30. ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 348.
31. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 432.
32. ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 351.
33. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 3.
34. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 534.
35. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 645.
36. Государственный архив Ростовской области (далее - ГАРО). Ф. Р-1185. Оп. 2. Д. 830.
37. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 646.
38. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 763.
39. ЦДНИКК. Ф. 9. Оп. 1. Д. 878.
40. ЦДНИКК. Ф. 2816. Оп. 1. Д. 130.
41. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 405.
References
1. Apostolov L.Ya. Kubano-Chernomorskij kraj: kratkij ocherk ego sovremennogo sostoyaniya [Kuban-Black Sea region: a brief outline of its current state]. Krasnodar: Tipography "Culture", 1924. 55 p.
2. Naselenie i khozyaystvo Kubano-Chernomorskoj oblasti: statisticheskij sbornik za 1922-23 god [Population and economy of the Kuban-Black Sea region: statistical collection for the year 1922-23. Ed. and preface by V.I. Smirnsky. Krasnodar: Kuban-Black Sea regional planning commission, 1924. Part 1: General outline. Territory and population]. 226, 6 p.
3. Arkheologo-etnograficheskie issledovaniya Severnogo Kavkaza [Archaeological and ethnographic studies of the North Caucasus] ed. by N.I. Kirey. Krasnodar: Kuban state university, 1984. 192 p.
4. Kubanskoe kazachestvo: istoriya, etnografiya, fol'klor [Kuban Cossacks: history, ethnography, folklore] author-comp. N.I. Bondar. Moscow: Institute of Ethnology and Anthropology of the Russian Academy of Sciences, 1995. 364 p.
5. Bugay N.F. Kavkaz. Etnicheskie men'shinstva Kavkaza: proshloe i nastoyaschee [Kavkaz. Ethnic minorities: past and present]. Moscow: Grif and Ko, 2014. 420 p.
6. Akopyan V.Z. Obrazovanie natsional'nykh sel'skikh poselenij dispersnykh etnosov na Yuge Rossii v 20-30-e gody XX veka [Formation of national rural settlements of dispersed ethnic groups in the South of Russia in the 20-30s of the XX century]. Pyatigorsk: Pyatigorsk State Linguistic University, 2015. 202 p.
7. Aver'yanov A.V. Natsional'naya politika na Donu, Kubani i Stavropol'e v 1920-1930-e gg. [National policy on the Don, Kuban and Stavropol in the 1920s and 1930s.]. Rostov-on-Don; Taganrog: Publishing House of the Southern Federal University, 2020. 308 p.
8. Ivantsov I.G. Sovetskie formy "maloj avtonomii". Natsional'nye rayony i sel'sovety na Kubani. 1924-1953 gg. (na materialakh Kubani i Severnogo Kavkaza) [Soviet forms of "small autonomy". National districts and village councils in the Kuban. 1924-1953 (based on materials from the Kuban and the North Caucasus)]. Krasnodar: Caucasian Printing House, 2013. 128 p.
9. Baranov A.V., Ishin A.V., Kas'yanov V.V., Rozhkov A.Yu. Vzaimootnosheniya partijno-gosudarstvennoi vlasti i polietnichnogo obsh-chestva v khode realizatsii natsional'noi politiki (na materialakh Severo-Kavkazskogo kraya i Krymskoj ASSR, 1920-e gg.) [The relationship of party-state power and multiethnic society in the implementation of national policy (based on the materials of the North Caucasus Region and the Crimean ASSR, 1920s)]. Krasnodar: Kuban State University, 2021. 248 p.
10. Rakachyov V.N. Naselenie Kubani i Stavropol'ya v 1930-1950-e gg.: istoriko-demograficheskoe issledovanie [The population of Kuban and Stavropol in the 1930s-1950s: a historical and demographic study]. Krasnodar: Kuban State University, 2017. 350 p.
11. Tsutsiev A.A. Atlas etnopoliticheskoj istorii Kavkaza (1774-2004) [Atlas of the ethnopolitical history of the Caucasus (1774-2004)]. Moscow: Europe, 2006. 128 p.
12. Bershadskaya O.V. Vliyanie sotsial'no-ekonomicheskikh preobrazovanij 1920-kh gg. na hozyaistvenno-bytovye traditsii etnicheski-kh grupp chernomorskoj derevni [The influence of socio-economic transformations of the 1920s on the economic and household traditions of ethnic groups of the Black Sea village]. Golos minuvshego [Voice of the past]. Krasnodar, 2015. No. 3-4. P. 64-73.
13. Kuznetsov I.V. Pontic Armenian Communities in the Kuban and Abkhazia // Armenian Pontus. The Trebizond-Black Sea Communities. Los Angeles: Mazda Publishers, 2009. P. 403-431.
14. Emtyl' (Kalashaova) Z.Ya. Zhernova istorii. Sotsial'no-politicheskaya istoriya adygov kontsa XIX v. - 20-kh gg. XX v. v ocherkakh i dokumentakh [Millstones of history. The socio-political history of the Adygs of the late 19th century - the 20s of the XXth century in essays and documents]. Krasnodar: Publishing House - South, 2016. 226 p.
15. Yakhutl' Yu.A., Kas'yanov V.V., Brantov A.I. Natsional'no-gosudarstvennoe stroitel'stvo Adygei. 1920-1930-e gg. [National-state construction of Adygea. 1920s-1930s. Krasnodar: Kuban State University, 2022. 267 p.
16. Siver A.V. Shapsugi: etnicheskaya istoriya i identifikatsiya [Shapsugs: ethnic history and identification]. Nal'chik: Poligrafservis and T, 2002. 215 p.
17. Rager Yu.B. Istoriya natsional'nykh otnoshenij: nemtsy-kolonisty na Kubani [History of national relations: German colonists in the Kuban]. Vestnik Kalmytskogo universiteta [Bulletin of the Kalmyk University]. Elista, 2018. No. 38 (2). P. 35-41.
18. Shnayder V.G., Ktitorov S.N. Nemtsy Armavira [Germans of Armavir]. Armavir: LLC "Printing enterprise named after G. Skorina", 2012. 680 p.
19. ignatova M.E. Grecheskij i Nemetskij (Vannovskij) natsional'nye rayony Krasnodarskogo kraya v 20-40-e gg. XX veka: dis.......kan-
didata istoricheskikh nauk [Greek and German (Vannovsky) national districts of the Krasnodar Territory in the 20-40s of the XX century: dissertation of the Candidate of Historical Sciences]. Krasnodar, 2005. 244 p.
20. Chenkelidi V.K. Greki Kubani i Chernomor'ya v gody Grazhdanskoj voiny (1918-1920) [Greeks of Kuban and the Black Sea region during the Civil War (1918-1920)]. Nasledie vekov [Heritage of centuries]. 2018. No. 2 (14). P. 36-40.
21. Bogolyubov A.A. Polyaki na Severnom Kavkaze v XIX - XX vv. [Poles in the North Caucasus in the XIX - XX centuries]. Krasnodar: Kuban State University, 2008. 257 p.
22. Antsyreva M.E. Organizatsiya raboty partijnykh organov Kubani po otnosheniyu k pol'skomu naseleniyu v 1920-e gg. [Organization of the work of the Kuban party organs in relation to the Polish population in the 1920s]. Polonia. Issledovaniya o Pol'she i polyakakh [Polonia. Research on Poland and Poles]. Krasnodar: Innovation, 2018. Vol. 1. P. 255-260.
23. Kabuzan V.M. Naselenie Severnogo Kavkaza v XIX - XX vekakh. Etnostatisticheskoe issledovanie [The population of the North Caucasus in the XIX - XX centuries. Ethnostatistical research]. Saint-Petersburg: BLITS, 1996. 224 p.
24. Ob ocherednykh zadachakh partii v natsional'nom voprose: Rezolyutsiya X s'ezda RKP(b). [On the next tasks of the party in the national question: Resolution of the X Congress of the RCP(b)] Kommunisticheskaya partiya Sovetskogo Soyuza v rezolyutsiyakh i resheniyakh s'ezdov, konferentsij i plenumov TsK (1898-1986) [The Communist Party of the Soviet Union in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee (1898-1986)]. 9th ed., add. and correct. Moscow: Politizdat, 1983. Vol. 2. P. 360-370.
25. Tsentr dokumentatsii noveishej istorii Krasnodarskogo kraya (dalee - TsDNIKK) [The Center for Documentation of the Current History of the Krasnodar Territory (further - CDNIKK)]. F. 9. Op. 1. D. 56.
26. TsDNIKK. F. 1. Op. 1. D. 27.
27. TsDNIKK. F. 1. Op. 1. D. 170.
28. TsDNIKK. F. 1. Op. 1. D. 198.
29. TsDNIKK. F. 8. Op. 1. D. 68.
30. TsDNIKK. F. 1. Op. 1. D. 348.
31. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 432.
32. TsDNIKK. F. 1. Op. 1. D. 351.
33. TsDNIKK. F. 8. Op. 1. D. 3.
34. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 534.
35. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 645.
36. Gosudarstvennyj arkhiv Rostovskoj oblasti (dalee - GARO) [The State Archive of the Rostov Region (further - GARO)]. F. R-1185. Op. 2. D. 830.
37. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 646.
38. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 763.
39. TsDNIKK. F. 9. Op. 1. D. 878.
40. TsDNIKK. F. 2816. Op. 1. D. 130.
41. TsDNIKK. F. 8. Op. 1. D. 405.
© «Клио», 2024 © Баранов А.В., Касьянов В.В., 2024
