CC BY
203
Ракачев Вадим Николаевич
кандидат исторических наук, доцент кафедры социологии Кубанского государственного университета
(тел.: 89184131847)
Массовые политические репрессии 1930-х гг. и их влияние на численность и структуру народонаселения Кубани и Ставрополья
В статье на основе архивного материала рассматривается один из трагических периодов истории России - 1930-е гг. Массовые политические репрессии этого периода, как составляющая политики тоталитарного советского государства, оказали значительное влияние на численность и структуру народонаселения. Однако масштабы и последствия их имели значительную региональную специфику: в частности, на территории многонациональных Кубани и Ставрополья они носили ярко выраженный этнических характер.
Ключевые слова: народонаселение, политические репрессии, национальная структура, правовая система, методика судопроизводства, Кубань, Ставрополье, принудительные миграции.
V.N. Rakachev, candidate of historical sciences, associate professor of sociology of the Kuban state university; tel.: 89184131847.
Mass political repressions of the 1930th and their influence on number and structure of the population of Kuban and Stavropol Territory
In article on the basis of an archival material one of the tragic periods of history of Russia - is considered the 1930th. Mass political repressions of this period as a component of policy of the totalitarian Soviet state, made considerable impact on number and population structure. However scales and consequences had them considerable regional specifics: in particular, in the territory of multinational Kuban and Stavropol Territory they had strongly pronounced ethnic character.
Key words: population, political repressions, national structure, legal system, legal proceedings technique, Kuban, Stavropol territory, compulsory migrations.
начале 1934 г. политическая
ВЩ ситуация в стране, казалось, вполне стабилизировалась. На XVII съезде ВКП(б) бывшие партийные оппозиционеры покаялись и поддержали сталинский курс. Съезд одобрил план второй пятилетки, отбросив идеи "большого скачка", признав возможность корректировки народнохозяйственных задач в пользу группы "Б" и послаблений в деревне. Это позволяло с оптимизмом смотреть в будущее.
Ситуация начинает меняться после убийства первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Кирова 1 декабря 1934 г., что дало толчок сторонникам обострения классовой борьбы. Был принят закон об "упрощенном порядке" рассмотрения дел о террористических актах и организациях, согласно которому следствие должно было вестись ускоренным порядком в течение десяти дней; обвинительное заключение вру-
чалось обвиняемым за сутки до рассмотрения дела в суде; дела слушались без участия сторон - обвинителя и защитника; просьбы о помиловании запрещались, а приговоры о расстреле приводились в исполнение немедленно после их оглашения.
Вслед за этим актом последовали и другие законы, ужесточавшие наказания и расширявшие круг лиц, подвергающихся репрессиям. Власть, создав "правовую базу", начинает новый виток репрессий, которые на этом этапе становятся массовыми. Субъективные критерии определения своих и чужих (с физическим устранением последних) вели к поиску новых и новых "врагов". Список их только увеличивался, превращаясь в одну большую коалицию: "троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы, рыковцы, буржуазные националисты, меньшевики, социал-революционеры, шпионы, беглые кулаки и т.д.".
30 июля 1937 г. был подготовлен оперативный приказ наркома ВД СССР Н.И. Ежова № 00447
55
"Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов". По заранее установленным разнарядкам под этот приказ попадало около 770 тыс. чел. Многие ученые считают, что именно этот приказ положил начало так называемому Большому Террору [2].
Приказ предписывал с 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию "бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников". Второй раздел приказа "О мерах наказания репрессируемым и количество подлежащих репрессиям" обозначал категории репрессируемых и регулировал меру наказания. Здесь были помещены запланированные цифры репрессируемых по регионам СССР (в том числе по 64 административно-территориальным образованиям РСФСР). Все репрессируемые "кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы" делились на две категории. Наиболее враждебные из перечисленных элементов относились к первой категории, подлежали немедленному аресту и после рассмотрения дел на тройках - расстрелу. Менее активные, но всё же враждебные элементы были отнесены ко второй категории. Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них - заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.
Согласно представленным учетным данным наркомами республиканских НКВД и начальниками краевых и областных управлений НКВД были утверждены следующие квоты подлежащих репрессии: по Азово-Черноморскому краю (в состав которого в этот период входила территория Кубани) первая категория составила 5000 чел., вторая - 8000 чел.; по Орджоникидзевско-му (Ставропольскому) краю 1000 чел. и 4000 чел. соответственно. Утверждённые цифры являлись ориентировочными. И хотя наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД не имели права самостоятельно их превышать, в случае необходимости увеличения утвержденных цифр наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД обязаны были представлять соответствующие мотивированные ходатайства. Уменьшение же цифр, а равно и перевод лиц, намеченных к репрессированию по первой категории во вторую категорию и наоборот, разрешалось [3]. Все семьи лиц, репрессированных по первой и второй категориям, должны были быть поставлены на учёт, за ними устанавливалось систематическое наблюдение [4].
В ходе следствия органы НКВД обязывались
выявить все преступные связи арестованного. Данный пункт давал широкое поле деятельности (и возможность злоупотреблений) для репрессивных органов. Под подозрение могли попасть члены семьи, друзья, соседи, коллеги по работе, собственно все, с кем так или иначе соприкасался арестованный.
Пункт 5 данного постановления определял порядок организации и работы "троек". В состав "троек" входили: в качестве председателя - наркомы внутренних дел союзных республик, начальники краевых, областных управлений НКВД, в качестве членов - руководящие работники этих ведомств и, как правило, республиканские, краевые и областные прокуроры. Если последние не входили в состав "троек", то могли присутствовать на их заседаниях.
Порядок приведения приговоров в исполнение был предельно упрощен. Основанием для приведения приговора в исполнение служила заверенная выписка из протокола заседания "тройки" с изложением приговора в отношении каждого осуждённого и специальное предписание за подписью председателя "тройки". Выписка вручалась лицу, приводящему приговор в исполнение. В отношении осужденных предусматривалось обязательное сохранение в тайне времени и места приведения приговора в исполнение. Направление в лагеря осуждённых по второй категории производилось на основании нарядов, сообщаемых ГУЛАГом НКВД СССР [5].
Так, при определении контингентов репрессированных по Азово-Черноморскому краю по первой категории первоначально было предложено 6644 чел., по второй категории - 6962 чел., соответственно всего - 13606 чел. Приказом № 00447 цифра по первой категории была снижена до 5000 чел., но повышена по второй до 8000 чел. По Орджоникидзевскому краю было предложено: по первой категории - 2461, по второй - 3672, в соответствие с приказом № 00447 изменена на 1000 и 4000 соответственно [6].
Затем лимиты для данных категорий были повышены на 6252 чел., в итоге число репрессированных составило 19252 чел., или 0,34% от численности всех жителей Азово-Черноморского края. Учитывая, что край был одним из лидеров по количеству депортированных кулацких семей, бывшие кулаки и стали основной категорией, на которую были направлены репрессии.
Следующим этапом стало наступление на национальные и религиозные традиции, которые не соответствовали "нормам коммунистической морали".
В конце 1920-х гг. в национальном вопросе продолжалась политика, направленная на под-
56
держку решения национально-территориального вопроса. На территориях союзных и автономных республик в местах компактного расселения национальных меньшинств формируются национальные районы и сельсоветы. Эти процессы активно протекали на Кубани и Ставрополье, в регионе, который исторически сложился и существовал как многонациональный, причем пестрота этнического состава со временем только увеличивалась.
В 1920-х гг. здесь появились представители таких этнических групп, как ассирийцы, курды, мордва, корейцы и др. Ассирийскими переселенцами здесь было основано с. Урмия, куда в 1930-е гг. переехало более 100 ассирийских семей [7].
Корейские переселенцы, прибыв в край в 1930-х гг., начали осваивать рисоводство. Газета "Известия" в 1933-1935 гг. периодически помещает материалы о работе корейских совхозов, и в частности об артели корейцев им. Димитрова в районе действия Ивановской МТС [8]. "Известия" за 1935 г. сообщают о выполнении пятилетнего плана корейскими совхозами [9].
На Кубани и Ставрополье, где исторически сложились крупные массивы таких этнических групп, как армяне, греки, немцы и др., а также сохранялись компактные поселения автохтонного этноса - адыгов, в 1920-30-е гг. широкое распространение получила практика создания национальных районов и национальных сельсоветов.
В 1920-1930-х гг. здесь были образованы Армянский, Шапсугский, Греческий, Ванновский (немецкий) районы, а также молдавский, ассирийский, эстонский, чешский и другие сельсоветы. Первым в 1924 г. был создан Шапсугский национальный район[10], который просуществовал до 1945 г. [11]. В 1926 г. в Майкопском округе был образован Армянский национальный район, ликвидированный в 1953 г. [12].
На территории Армавирского округа в 1928 г. образован немецкий национальный район, получивший название Ванновского. От общей численности населения района немцы составляли 33,92% (19222 чел.), а по национальным сельсоветам - 82,84%. Проект создания немецкого национального района в Терском округе так и остался неосуществленным.
Немецкие сельские советы были также в Анапском районе (Джигинский), Армавирском (Мир-ненский), Гулькевичском (Сеннентальский), Ейском (Александровский и Воронцовский), Кры-ловском (Нейгофманский и Розентальский), Ку-щевском (Мариентальский), Ладожском (Ленин-тальский), Мостовском (Щедокский), Новотита-ровском (Долиновский), Штейнгартовском (Люксембургский), Терском округе (Воронцовско-Алек-
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА сандровский), Невинномысском (Ленинфельдов-ский, Роте-Фанновский). В 1941 г. Ванновский район был упразднен [13].
В феврале 1930 г. в Черноморском округе был создан Греческий район с центром в ст-це Крымской [14]. В состав района вошли Мерчанский, Красно-Зеленый, Шептальский, Ильчевский, Греческий, Прохладненский сельсоветы. От общей численности населения Греческого района греки составляли 14,64%, непосредственно по самим сельсоветам - 52,64%. В 1938 г. Греческий район переименован в Крымский и ликвидирован в качестве национального [15].
В с. Урмия, месте компактного проживания ассирийцев на Кубани, в 1935 г. был создан ассирийский сельсовет и открыта начальная национальная школа. Однако позднее весь ассирийский актив был репрессирован, школа закрыта, а сельсовет ликвидирован [16].
Национальные сельсоветы существовали и в других районах: эстонские в Отрадненском (Новоэстонский) и Успенском (Левонский и Марьян-ский) районах, латышские в Ленинградском (Краснострелецкий) и Штейнгартовском (Тауруп-Звездочан), чешский в Анапском районе (Вар-варовский) [17].
Национальный район был особой единицей, образуемой в местах компактного проживания национального меньшинства. Административное управление, суд, обучение в школах и культурно-просветительская деятельность в национальных районах сначала осуществлялись на языке этнической группы, образовавшей национальный район и составлявшей большинство его населения [18].
Как следствие этих процессов - изменения в размещении и численности основных этнических групп по округам и районам края. Прежде всего, это коснулось немцев, греков и армян.
Новый этап советской национальной политики начинается с принятия Конституции СССР 5 декабря 1936 г. С этого момента меняется политика государственных органов по национальному вопросу и преобладающим становится унификация национальной жизни. Прежде поддерживаемые национально-территориальные образования (районы, сельсоветы) теперь становятся "пристанищем контрреволюционеров и агентов иностранных разведок".
Для их ликвидации готовится соответствующая база, фабрикуются дела о национальных контрреволюционных организациях, шпионской деятельности на территории национальных районов и пр. Так, например, в справке секретаря Краснодарского крайкома ВКП(б) В. Ершова от 1938 г., подготовленной к решению бюро Краснодарского краевого комитета ВКП(б) о ликви-
57
дации национальных районов и сельсоветов, говорилось:
"Враги народа пробрались на руководящие посты, как в обоих национальных районах, так и во многих других сельсоветах. В Греческом районе вскрыта органами НКВД крупная контрреволюционная организация, руководимая прибывшим из-за границы, под видом политэмигранта, шпионом Иорданиди и имевшая своих членов во всех греческих поселениях края, особенно на побережье Черного моря.
На территории Ванновского района вплоть до 1934 г. существовала немецкая концессия "Дру-зак", которая, по существу, была центром немецкого шпионажа на Кубани, возглавляемого директором концессии, полковником немецкого генерального штаба Дитловым. Последние операции органов НКВД обнаружили в этом районе большое кол-во шпионов и диверсантов, завербованных этой "концессией".
В остальных национальных советах, не входящих в указанные районы, из 17 нерусских председателей сельсоветов 8 чел. за последние 2 месяца разоблачены и арестованы как враги народа.
Национальные районы и многие сельсоветы были таким образом созданы и использованы врагами, как ширма для проведения антисоветской работы среди населения во всех областях политической, хозяйственной и культурной жизни" [19].
Ликвидация германской концессии "Друзак" было использовано как повод для массовых арестов ее рабочих и служащих. 166 немцев, бывших сотрудников концессии, подверглись репрессиям еще в течении четырех лет после ее закрытия. Арестованных обвиняли в установлении связей с "комитетами помощи" в Германии и получении немецких марок в "обмен на клеветническую антисоветскую информацию" [20].
В колхозах Рот-Фронт, Ленинфельд, Роте-Фане Невинномысского района Армавирского округа из 40 немцев, получивших помощь в течении 1934 г., 20 официально отказались от нее и под "общественным" давлением сдали доллары и марки [21].
Особым объектом критики в период изменения национально-государственной политики стали и национальные школы. Наступление на национальные школы подавалось как мероприятие особой политической важности. Решение ЦК партии о реорганизации особых национальных школ в обычные школы советского типа предполагало "ликвидировать до конца без остатка возможность буржуазных националистов делать
ставку на отрыв детей от общего хода развития советской культуры, для того, чтобы пресечь по линии школы ведение националистической пропаганд" [22].
Нападкам и арестам подвергались прежде всего представители тех этнических групп, которые могли иметь зарубежные контакты, чья историческая родина в условиях сложившейся международной обстановки могла представлять опасность для Советского Союза. Граница СССР, по мнению Сталина, была сплошной линией фронта, а все те, кто ее пересекал, являлись реальными или потенциальными врагами.
В период Большого Террора в регионе был проведен ряд так называемых национальных операций по линии практически всех стран враждебного окружения, при этом наличие любого рода связи с другим государством было основным критерием преступности, а национальность - основанием для подозрений.
Одной из первых стала "польская операция". 11 августа 1937 г. оперативный приказ НКВД СССР № 00485 санкционировал проведение операций против "польской разведки". В октябре 1937 г. Управлением НКВД по Краснодарскому краю была "вскрыта" и "ликвидирована" контрреволюционная националистическая деятельность группы "Польска организация войскова". Ее деятельность якобы "направлялась польскими разведывательными органами по линии шпионажа, диверсий, террора и подготовки восстания на Кубани". Только в Краснодаре с января
1937 г. по февраль 1938 г. было арестовано свыше 300 чел. Аресты прошли и в других городах и районах края. По предъявленным обвинениям, ни одно из которых не было подтверждено сотрудниками прокуратуры в период "оттепели", 188 граждан польской национальности приговорили к расстрелу. Приговоры были приведены в исполнение в основном в конце 1937 - начале
1938 г. [23].
В этот же период была проведена "немецкая операция". В июне 1937 - январе 1938 г. сотрудниками Ейского РОВД в колхозе "Нойвег" ("Новый путь") с. Воронцовка Ейского района были арестованы лица немецкой национальности, "причастные к фашистской националистической повстанческой организации", по обвинению в проведении антисоветской агитации и вредительской работы, разложению трудовой дисциплины, клевете на Советскую власть. Во время следствия все обвиняемые (30 чел.) "признали" себя виновными и были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу [24].
Испытали на себе действие репрессивной машины и греки. Начало процессам депортации
58
греков было положено в 1938 г., сфабрикованным делом о "греческой контрреволюционной националистической диверсионно-шпионской и террористической организации", якобы действовавшей на территории Греческого района Краснодарского края. Следствием указанного дела явились массовые аресты граждан греческой национальности, 77 чел. из которых были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу [25].
28 июля 1938 г. сотрудниками НКВД по Краснодарскому краю на территории Отрадненского района в с. Новоэстоновка (колхоз "Уус-Тее") и хут. Банатовском (колхоз "Вейтлус") было арестовано более 120 чел. (в основном мужчины) эстонской национальности по обвинению в участии в "эстонской националистической контрреволюционной диверсионно-шпионской и террористической организации", вредительской работе в колхозе, сбору разведывательных сведений и "вооруженном выступлении против Советской власти в случае нападения на СССР капиталистических государств" [26].
Всего в 1930-1940-е гг. незаконным арестам на Кубани подверглись 182 эстонца, проживающих в основном в Отрадненском районе и с. Эстосадок (ныне Адлеровский район г. Сочи). Большинство из них были приговорены к расстрелу, остальные - к длительным срокам заключения [27].
Материалы выпущенной Краснодарским отделением Всероссийского общества "Мемориал" в 2005 г. "Книги Памяти жертв политических репрессий по Краснодарскому краю" и одноименного сайта демонстрируют масштабы национальных репрессий в крае. Доминируют в этом списке русские - 5 105 чел., греки - 4 516 чел. и немцы - 3 863 чел. (большая часть высланных приходится на 1941 г.). В этом же списке казаки
- 586 чел., корейцы - 56, эстонцы - 50, ассирийцы
- 37, болгары - 10, евреи - 19, армяне - 267, латыши - 24, молдаване - 11,поляки - 222, украинцы
- 361, чехи - 5, адыги - 5 [28].
В результате массовых репрессий были расстреляны 10824 чел., приговорены к различным срокам заключения 21924 чел., выселены за пределы края, в том числе и из Советского Союза, 6801 чел. (без выселенных из "чернодосочных" станиц за "кулацкий саботаж"), условно осуждены и выселены 1063 чел., освобождены от наказания и из-под стражи 328 чел. По неполным данным, только по линии карательных органов (ОГПУ, НКВД) было репрессировано в 1930-е гг. свыше 42 тыс. чел. [29].
Опасность надвигающейся войны заставляет власть заметно сократить масштабы репрессий. Вместе с тем масштабы демографических потерь в процессе построения нового общества, как показали переписи населения 1937 и 1939 гг., оказались довольно значительными, но это тщательно скрывалось от народа.
1. Материал подготовлен при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект № 10-06-00227.
2. См., например: Юнге М., Биннер Р. Как Террор стал "Большим". Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М., 2003. С. 10.
3. Там же. С. 87-89.
4. Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов: Оперативный приказ НКВД СССР № 00447//Книга памяти жертв политических репрессий (Ульяновская область) / под ред. Ю.М. Золотова. Ульяновск, 1996. С. 768.
5. Там же. С. 771.
6. Юнге М., Биннер Р. Указ. соч. С. 126.
7. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 3302. Д. 108. Л. 7.
8. Известия. 1933. 10 окт.; Там же. 1934. 8 июня; Там же. 1935. 5 окт.
9. Известия. 1935. 5 окт.
10. Тверитинов И.А. Национально-территориальное строительство в Северо-Восточном Причерноморье и на Кубани // Этнографическое обозрение. 1992. № 1. С. 22.
11. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793-1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 179.
12. Там же. С. 134; Советская политика за 10 лет. По национальному запросу в РСФСР: Систематический сборник действующих актов правительств Союза ССР и РСФСР по делам национальностей РСФСР. М., 1928.
13. Тер-Саркисянц А.Е. Национальные меньшинства Краснодарского края Российской Федерации: история и современное положение // Северный Кавказ: этнополитические и этнокультурные процессы в XX веке. М., 1996. С. 151.
14. Основные административно-территориальные... С. 93-94.
15. Национально-государственное строительство в Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941 гг.). Майкоп, 1995. С. 231.
16. Ковальская Г. Урмия на Синюхе //Итоги.
59
1999. 24 авг.; Основные административно-территориальные преобразования на Кубани... С. 123.
17. Справка секретаря крайкома ВКП(б) о ликвидации национальных районов и сельсоветов в крае (1938 г.) //Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК). Ф. 1774-А. Оп. 1. Д. 560. Л. 37.
18. ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 108. Д. 651. Л. 18об., 19об; БугайН.Ф., Коцонис А.Н. "Обязать НКВД СССР выселить греков" (о депортации греков в 1930-1950 годы). М, 1999. С. 28.
19. Справка секретаря крайкома ВКП(б) о ликвидации национальных районов и сельсоветов в крае (1938 г.) // ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп. 1. Д. 560. Л. 39-40.
20. Плохотнюк Т. Немецкое население Северного Кавказа в условиях тоталитарной системы в середине 1920-х-1930-х гг. //Репрессии против российских немцев: наказанный народ: Материалы конференции. М., 1999. С. 156.
21. Там же. С. 154.
22. Стенограммы совещаний по вопросу школьного строительства и реорганизации особых национальных школ (1938 г.) //ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп. 1. Д. 546. Л. 16-18.
23. Кропачев С.А. Большой террор на Кубани. Драматические страницы истории края 3040-х годов. Краснодар, 1993. С. 28.
24. Там же. С. 27-28.
25. Бугай Н.Ф., Коцонис А.Н. Указ. соч. С. 29.
26. Кропачев С.А. Указ. соч. С. 28-29.
27. Там же.
28. Книга Памяти жертв политических репрессий по Краснодарскому краю. Краснодар, 2005. С. 436.
29. Кропачев С. Указ. соч. С. 94.
1. The material is prepared with financial support of the Russian fund of basic researches, the project No 10-06-00227.
2. See, for example: Junge M., Binner R. As terror became "Big";. Confidential order No 00447 and technology of its execution. M., 2003. P. 10.
3. In the same place. P. 87-89.
4. About operation on a repressived of the former fists, criminals and other anti-Soviet elements: The operative order of People's Commissariat for Internal Affairs of the USSR No 00447// the Book of memory of victims of political repressions (Ulyanovsk region) / Under the editorship of Yu.M. Zolotov. Ulyanovsk, 1996. P. 768.
5. In the same place. P. 771.
6. Junge M., Binner R. Op cit. P. 126.
7. State archive of the Russian Federation (GARF). F. 3302. 108. L. 7.
8. News. 1933. 10 oct.; In the same place. 1934. On June 8; In the same place. 1935. 5 oct.
9. News. 1935. 5 oct.
10. Tveritinov I.A. National and territorial construction in Northeast Black Sea Coast and on Kuban // the Ethnographic review. 1992. No 1. P. 22.
11. The main administrative-territorial transformations on Kuban (1793-1985). Krasnodar, 1986. P. 179.
12. In the same place. P. 134; the Soviet policy in 10 years. By national inquiry in RSFSR: The systematic collection of existing acts of the governments of USSR and RSFSR for nationalities of RSFSR. M, 1928.
13. Ter-Sarkisyants A.E. Ethnic minorities of Krasnodar Krai of the Russian Federation: history and modern situation//North Caucasus: ethnopolitical and ethnocultural processes in the XX century. M., 1996. P. 151.
14. The main administrative-territorial... P. 93-94.
15. The national and state construction in the Russian Federation: North Caucasus (1917-1941). Maikop, 1995. P. 231.
16. Kovalsky Urmia on Sinyukh // Results. 1999. 24 aug.; The main administrative-territorial transformations on Kuban ... P. 123.
17. The reference of the secretary of regional committee of VKP about elimination of national areas and the Village Soviets at edge (1938) //the Center of documentation of the latest history of Krasnodar Krai (CDNIIKK). F. 1774-A. op. 1. 560. L. 37.
18. GARF. 0. R-1235. On. 108. 651. L. 18 ob., 19 ob.; Bugai N.F., Kotsonis A.N. "To oblige People's Commissariat for Internal Affairs of the USSR to move Greeks" (about deportation of Greeks in 1930-1950). M., 1999. P. 28.
19. The reference of the secretary of regional committee of VKP about elimination of national areas and the Village Soviets at edge (1938) // CDNIIKK. F. 1774-A. op. 1. 560. L. 39-40.
20. Plokhotnyuk T. The German population of the North Caucasus in the conditions of totalitarian system in the middle 1920-s-1930-s //Repressions of minding Russian Germans: the punished people: Conference materials. M., 1999. P. 156.
21. In the same place. P. 154.
22. Shorthand reports of meetings on a question of school construction and reorganization of special national schools (1938) // CDNIIKK. F. 1774-A. Op. 1. 546. L. 16-18.
60
23. Kropachev S.A. Big terror on Kuban. Drama pages of history of edge of the 30-40th years. Krasnodar, 1993. P. 28.
24. In the same place. P. 27-28.
25. BughaiN.F., KotsonisA.N. Op. cit. P. 29.
26. Kropachev S.A. Decree. comp. P. 28-29.
27. In the same place.
28. The book of Memory of victims of political repressions across Krasnodar Region. Krasnodar, 2005. P. 436.
29. Kropachev S. Op. cit. P. 94.
61
