CC BY
67
Том 148, кн. 2
Гуманитарные науки
2006
УДК 811.512.145
АРАБО-ПИСЬМЕННЫЕ РУКОПИСИ Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Г. Г. Зайнуллин Аннотация
Арабописьменные рукописи, написанные Николаем Гавриловичем Чернышевским, как фактический материал представлен впервые. Эти рукописи ранее не были известны русскому читателю. Большую часть рукописей представляют исторические предания, мунаджаты, образцы татарской богословской и суфийской литературы.
Русскоязычному читателю ничего не известно о рукописях Н.Г. Чернышевского, написанных им по-татарски с использованием разных почерков арабской письменности, которыми, без всякого сомнения, он владел в совершенстве. Эти рукописи хранились в фондах Центрального Государственного Архива литературы и искусства СССР (ЦГАЛИ), фонд 1, опись 1, единица хранения № 298.
Рукописи, несправедливо обделенные вниманием биографов-исследователей Н.Г. Чернышевского, относятся к периоду его обучения в Саратовской духовной семинарии.
В этой публикации не ставилась задача проведения в полном объеме лек-сико-грамматического или литературоведческого анализа текстов рукописей. Они приведены в качестве фактического материала, так как эти рукописи могут привлечь внимание историков, филологов и др. С учетом того, что весь имеющийся рукописный материал не представляется возможным разместить в одну публикацию, фрагменты из текстов даны в транскрипции на основе кириллицы и лишь отдельные фрагменты из рукописей представлены в оригинале, т. е. на основе арабской письменности.
Эти рукописи могут быть интересными еще и тем, что они не просто переписаны с источника-оригинала, а изложены Н.Г. Чернышевским в собственной интерпретации. Но об этом позже. Здесь уместно сделать небольшой исторический экскурс.
В Саратовскую духовную семинарию Н.Г. Чернышевский поступил в 1842 году. Еще до поступления в духовную семинарию он самостоятельно выучил несколько западных языков. Однако на этом не остановился: «не довольствуясь обучением латинскому, греческому, французскому, немецкому и английскому языкам, он захотел учиться по-татарски и по-персидски. Выучившись очень быстро по-татарски, он нередко останавливал на улице татар, чтобы поговорить с ними на родном языке» [1, с. 12].
В Саратовской духовной семинарии Н.Г. Чернышевскому повезло и с учителем восточных языков. Здесь преподавал арабский и татарский языки Г.С. Саблуков - человек, которому впоследствии, по словам И.Ю. Крачковско-го, «удалось создать некую традицию арабистики и исламоведения в Казанской (духовной - Г.З.) академии» [2, с. 183]. В течение всей своей жизни Н.Г. Чернышевский сохранил глубочайшее уважение к своему учителю.
В светских школах и учительских семинариях Российской империи для преподавания местных языков привлекались также и «туземцы». Например, в Туркестанской учительской семинарии «сартовский язык преподавали: туземец Абдусаттархан Абдулгафаров, Хусаин Ибрагимов» [3, с. 32]. Главной особенностью Туркестанской учительской семинарии являлось в отличие от других семинарий Российской империи обязательное изучение двух «туземных языков». В расписании занятий 1903/04 учебного года на восточную каллиграфию в первом классе отводился один час, на изучение теории и практики персидского языка - пять часов в неделю во втором классе и четыре часа - в III, IV классах.
В спецшколе восточных языков при штабе Туркестанского военного округа, где в основном готовились переводчики (разведчики) из числа офицеров, также преподавались: персидский, персидский с арабскими основами, афганский, английский, сартовский (в соответствии со старой русской терминологией повсюду узбекский язык называется сартовским), хинди и китайский и в сравнительном плане - таджикский, туркменский языки. В числе обязательных дисциплин были также мусульманское право, история Востока и др.
При открытии курсов восточных языков в Ташкентской офицерской школе не предусматривалось преподавание китайского языка. Но очень скоро в учебный план были внесены коррективы. Этому способствовали и межгосударственные отношения, т. к. «Китай считался вначале спящим и потому не стоящим внимания. Однако Китай проснулся. Волна начавшегося на Востоке движения докатилась до соседней с Туркестаном забытой окраины, и наш округ тотчас же реагировал на это новое явление. Иначе и не могло быть: после войны с жёлтыми - вопрос русской чести на этом фронте». [4, с. 12].
Нам неизвестны мотивы подбора текстов. Однако среди арабо-письменных рукописей Н. Г. Чернышевского преобладают исторические предания, сказания из жизни мусульманских святых, а также образцы татарской богословской литературы, такие как мунаджаты и баиты, стихи духовно-религиозного содержания, посвященные пророку Гайсе-Иисусу и его матери Марьям, пророку Му-хаммаду, в поэтической форме изложенное жизнеописание «справедливого» падишаха Харуна ар-Рашида и целое литературное произведение в стихах неизвестного автора. Однако оно приводится под заголовком «Бейт», которое известно в татарской литературе под названием «Кыйссаи Авык» или «Авык кыйссасы» (Сказание о газели). Само произведение написано красивым арабским почерком «насх» и начинается традиционным мусульманским славословием «Бисмиллаhир-Рахманир-Рахими» (Именем Аллаха милосердного милосердных).
По предположению ученых, это произведение (не превышающее 60 строк) было создано в XIV - XV вв. в Поволжье, и размер стиха тот же, что и у «Книги о Йусуфе» [5, с. 119].
Произведение «Кыйссаи Авык» напоминает арабскую «Калила и Димну», персидскую «Тутый-наме», где устами животных повествуются разные поучительные истории.
В «Кыйссаи авык» дикая газель попала в беду. Кяфиры - неверные - охотились в аравийской пустыне на авык (газель из семейства диких коз). В это время Мухаммад стоял у дороги. Он увидел, как сорок кяфиров поймали живую газель, а она с мольбой о помощи обратилась к Мухаммаду. Пророк мусульман, проявив жалость к раненой газели, просит у кяфиров отдать ее ему, предлагая взамен золото и серебро, на что он получает отказ. Кяфиры отнеслись к предложению Мухаммада с подозрением, решив, что он задумал совершить над ними какое-то колдовство, используя при этом кровь немощной газели.
Кяфир биге авык аулаб килYP ирде, Сэвеклук РэсYл юл Yзрэ торур ирде, Кырык кяфир терек авык тотмыш ирде, Мехэммэткэ авык разын эй^р имди
РэсYл торуб кяфирлэргэ каршы килде, Кырык кяфир Мехэммэткэ сэлам кыйлды. Кырык кяфирнец сэламен Мехэммэт алды, Агзын ачуб РэсYл авыкны телэр имди.
Кяфир эйтYр: Кырык ир берлэ ау ауласы, Бу кен килYб тагдин-тагга аша йертди. Кырык ир берлэ ау аулаб ялгыз кийек тотсам, Нэтэк биргэймен бу авыкны, тиЙYP имди.
РэсYл эйтYр: Бу авыкны мица сатгыл, Алтын-кемеш кирэк булса, мэндин алгыл; Ошбу зэгыйфь авыкны мица биргел. Кяфир торуб мондаг ^авап бирYP имди.
Кяфир эйтYр: Моны мэндин нэ ечYн телэЙYрсэн? Канын алуб ^эдуалыклар эйлэЙYрсэн, Нэ мончэ моныц ечYн кателлэнYрсэн? -Тугры CYЗлэ моны сица боерам имди
Раненая газель заговорила и поведала пророку Мухаммаду, как она попала в руки неверных: «У меня есть маленькие и беспомощные дети, они остались без присмотра. Каждый день я выбегала в горы и питалась там разными травами, а вечером возвращалась к своим детям и кормила их молоком. Сегодня вот попала в такую беду».
Авык эйтYр: Кен дэ тагга чыкар ирсэм, ТерлYк-терлYк сачэклэрне утлар ирдем; Кичэ килYб балаларым имезYP ирдем, Бу кен килYб бу бэлагэ тештем имди.
Мухаммад сказал кяфирам: «Жаль мне эту газель, у нее в горах остались трое маленьких детёнышей, и поэтому молю вас о милосердии, отпустите ее (к ее детям)». Кяфиры соглашаются отпустить газель к ее детям с одним условием: если Мухаммад сам останется у них заложником вместо нее. Предводитель кяфиров пригрозил Мухаммаду, что если газель обманет их и обратно не вернется, тогда он своим мечом отсечет ему голову:
РэсYл эйтYр: Кызганырмын бу авыкны, Тагда калмыш еч кечYЧYк угланлары. Аныц ечYн ялварурмэн сез кяфирлэргэ, Рэхим кыйлуб мин шэфэгать кыйлам имди. Кяфир эйтYр: Кем рэхименэ килYP ирсэ, Ошбу авык баек сица CYЗлэр ирсэ -Зарын ачуб сэндин хащэт телэр ирсэ, Син буйуцны йеккэ бу авыкка куйгыл имди. Без тораек, ошбу авык эЙYнэ китсен, Балаларын имезYбэн кайра килсYн. Килмэз ирсэ, ошбу CYЗлэр нитэк булсын, Кырык ир берлэ сица икърар кыйлам имди. Авык баруб килерYн Yзем кYрэм, Пэйгамбэрлек сэндин ирмеш, баек белэм. Килмэз ирсэ, кылыч берлэ башыц кисэм, РэсYл берлэ бойлэ вэгьдэ кыйлур имди.
Газель к назначенному кяфирами времени не вернулась, так как попала в ловушку - сеть, натянутую между двух гор. Они ликовали о том, что скоро смогут расправиться с пророком мусульман. Бог послал Мухаммаду в помощь ангела Джебраила, сказав ему в напутствие: «Передай мое Благословение Му-хаммаду!».
Джебраил поднял газель вместе с деревом, на котором она висела в сети, и перенёс в дом пророка. Газель, увидев благородный лик пророка Мухаммада, горько заплакала и сквозь слёзы, глубоко сожалея о том, что с ней произошло, поведала причину своего опоздания:
Авык эйтYр: Оятлыг булдым, хата кыйлдым, Раст икенде намазына килэм тидYм, Бу кяфирлэр тозак кормыш, аца тешдYм Мэндин дэгYл бу кичекмэклек, тиЙYP имди.
За всем этим наблюдали кяфиры. Они спешно принялись молиться. Собрался весь народ Шама (Сирии). От увиденного чуда десять тысяч иудеев стали мусульманами. Кяфиры также произносили слова исповедания исламской веры: «Нет божества кроме Аллаха, Мухаммад пророк его», что означало также о принятии ими исламской веры.
Моны кYPYб тYкэл кяфир табынышдылар, Андин торуб Шам халкы тYкэл кэлдилэр, Моны кYPYб ун мец яhYД меселман булды, ТYкэл кяфир шэhадэтне килтYPYP имди.
На с. 86-87 начинается другое стихотворение, не относящееся к произведению «Кыйссаи авык». В нем также повествуется о пророке Мухаммаде и попавшем в беду голубе:
Ишет ке эйдэйем йэнэ бер хуш хэбэр, Кем хэбэр килде РэсYлдин могътэбэр. Бер га^эйеб дустанэдэн бу гайэт, -Мостафадан белYЦ моны могь^изат.
(Послушай-ка, поведаю тебе еще одну добрую весть, И эта весть пришла от пророка почитаемого, Чрезвычайно дружелюбием наполнена она, Знай! Это чудесная весть - от Избранного!)
В верхнем левом углу с. 87 проставлен номер 896, а в конце страницы автор указал дату: 3.II. 1849. Таким образом есть основание считать, что Н.Г. Чернышевский в годы учёбы на филологическом факультете Петербургского университета также продолжал изучение татарского и других восточных языков.
Язык этого духовно-религиозного стихотворения весьма пестрый. Однако, несмотря на наличие в нем арабской, османо-турецкой лексики и др. грамматических особенностей, они все же являются традиционными элементами старописьменного татарского литературного языка.
Мостафаныц могь^изаты чук дорур, Бэн ни дирсэм ^элеб танук торур. РэсYл икенде намазын кыйлмыш иде, Дога кыйлуб эл йезэ сыйпамыш иде. Саг йагундан бер ^гэрчен килде оча, Кунды РэсYл дезинэ йашьлэр сачэ,
Йа РэсYЛYллаh шэфэгать эстэрмен ^злэгел. Бер туфан CYнкYче килYP йезлэгел.
0ч кен булды ул туфан бэне куар, Даным алмак касдына улды CYэр. Кузлэр ирсэц ^злэгел ^злэгел имде ки^р 0ч балачугым йа РэсYл YксYЗ калур. ^злэсэц дYCTYP виргел очайым, Иочэ-йочэ кайулара качайым. Ченкэ ишетде РэсYл бу CYЗлэри, Иашь илэ тулды мебарэк ^злэри.
Как отмечают исследователи, яЗыку богословской литературы и вообще культовому яЗыку типологически присущ некоторый консерватиЗм [6, с. 84].
Исторические тексты представлены двумя обраЗцами: из книги, составленной Ибрагимом Хальфиным «Ахвале Чыцгыз хан вэ Аксак Тимер» (Жизнеописание ЧингиЗхана и хромого Тимура), а отдельные фрагменты - из истории тюрков.
Yзбэк хан улгэндин сон ^анибэк ханны хан кыйлдылар
«Бу Данибэк хан га^эб меселман падишаh ирде: Голэмэ вэ фозалэ, вэ зеhhад вэ гоббадне йахшы хермэт кыйлур ирде, вэ шэhри Сарайчыкда тэхетгэ ултурды, вэ шэригать горрэне пас тотар ирде.
Мэлике-эшраф бин Тимурташ тикэн Азэрбай^ан падишаhы ирде. Ул мэлик вэ га^эйеб фасыйк вэ залим ирде. Ул сэбэбдин Азэрбай^ан эhале вэ мэуалисе hэр тарафка метэфэррик булдылар. Казый Мехеддин тикэн шэhри Сарайчыкга качып барды вэ анда сакин булды. Эмма кендэ вэгазь эйтYP ирде. Бер кен казый Мехеддин вэгазь эйтYP йиргэ барды. Казый вэгазь эйтYб булган-дин сон, мэлике-эшрафньщ золем вэ би-дадын андаг хикэйэт кыйлдыкем. Хан башлык, барча тар-зар йыгладылар. Андин сон, казый Мехеддин ханга эйтдекем: «Эгэр барыб мэлике-эшрафдин безнец дадымызны алыб бирмэсэц кыйамэт кене синец эйтэле вэ безнец кулумыз тиде. Ханга бу тээсир кыйлды, чэрик чыкартыб мэлике-эшрафныц естигэ атланды...» (с. 95-96).
В небольшой по объему тетради изложена история создания Аллахом трона, скрижали, рая, солнца, луны, звёзд, Каабы (священное место поклонения всех мусульман мира в г. Мекка), а также его пророков, ангелов и др. Эта тетрадь значится под номером 898. Она состоит из 12 рукописных страниц. На обложке на русском и арабском языках написано: «Николай Чернышевский. Йа Рабби» (О Господи). От начала до конца текст написан размашистым почерком. Он начинается традиционным мусульманским славословием «Бисмил-лаИир-Рахманир-Рахими» и оформлен в виде круга:
«Тэхкыйк килде хэбэрдэ дерестлекдэ АллаИ Тэгалэ йаратды бер йыгач ну-рыдан. Бардур ул йыгачньщ ДYрт ботагы, Ад бирде аца шиксезлек агачы диЙYб. Мондин сон, йаратды Мехэммэд галэйИиссэламнен, нурын ак эн^дин, пэрдэ эчендэ анын, охшашы тауис охшашы кебидYр. Куйды аны ул йыгачга тэсбих эйтде ул йыгачда йитмеш мен, йыл кадэре.
% к V .
Мондин сон, йаратды АллаИ Тэгалэ оятлык кезгYсен. Куйды ул кез^не ул нурнын, каршысына, бэс карады ул тауис кез^гэ, ^рде ул кез^дэ Yзенен, CYрэтен. Зиннэтлэнде Yзенен, шэкелене кYPYб, оялды АллаИ Тэгалэдин, сэвдэ кыйлды биш мэртэбэ булды, Ул сэвдэ безлэргэ уакытланмыш фарыз. Мондин сон, бойурды АллаИ Тэгалэ биш уакыт намаз Мехэммэд галэйИиссэламга, дэхи анын, еммэтенэ».
На 14 листах изложено предание о создании Аллахом Адама (с. 108-112), повествуется история тюрков, хазар, сакалибов, руссов, минов, китайцев и ки-мар (с. 112-114), а также история о хане татарском (с. 114-116).
«Ходай Тэгалэ Адэмне йаратур булды ирсэ Дэбраил галэйИиссэламга бой-урдыкем йир йезиндин туфрак алыб кил тиб. ЭYЭлдэ йир йезигэ килYб туфрак алыб булганда йир хал(ик) теле берлэн андин сурады кем: «Ни кыйла то-рурсэн» тиб. Дэбраил уакыйгатьне бэйан кыйлды ирсэ аца Тэцре Тэгалэдин ант бирде: «Мэндин алмагыл аныц ечYн кем тыцла, адэм фэрзэндлэре кYб бул-гандин соц, бери гасый, Yэ бери залим, Yэ бери генаИкяр булурлар. Анларны Ходай Тэгалэ газаб кыйлур. Минем Тэцре Тэгалэнец газабыга Yэ газабыга та-бым йук торур», тиде ирсэ Дэбраил туфрак алмады, кайтыб килYб Ходай Тэгалэгэ йирнец гарзыны эйтде» (с. 108-109).
На с. 116-130 содержатся мунаджаты, другие короткие духовно-религиозные стихи, а также в поэтической форме рассказывается назидательная история о «справедливом» царе Харун ар-Рашиде (с. 116). Одна страница (обратная сторона с. 116) отсутствует.
Однажды к царю пришел один мудрец-кяфир и попросил у него разрешения задать ему пять вопросов. Царь выслушал его, но не смог найти ответа на заданные ему вопросы. Царю посоветовали пригласить юношу по имени Нуг-ман, который в народе слыл умным и находчивым. Привели юношу, и началась полемика между мудрецом неверных и остроумным юношей Нугманом. Харун ар-Рашид и собравшийся народ внимательно наблюдали за всем этим. Это стихотворение имеется в двух вариантах.
Бар ирде падишайе кэмрани, Гадэлэтдэ ирде нэYширвани. Кем Ьарун эр-Рэшид ирде аты, ИитебдYр несхэдэ йахшы сыйфаты. Аныц алтига бер тэрсайе дане, КилYб гарыз ийтде эй шаИе тэYане! Кыйлурмын биш сеалем бар синдин,
Ишетсэц бер-бер эйтэй сица мэндин, Хэбэр бир элгэре кемдур ходайдин. Кыйл алдымда, ишет соцра ж;авабын. Хисабын кыйлды тэрса бердин унга, Бу эшдин куб халайык калды тацга. Диде Ногман ке Бердин элгэредин, Бэйан эйлэй, ишет, биганэйе дин. Диде ул Бердин элгэре эсэр йук, Эсэр булмаса узгэдин хэбэр йук. Диде Ногман: Мэгэр диванасэн сэн, Ушал Бердин мэгэр биганэсэн сэн. Диде тэрса нэдур белмэс аны ходавэнд, Боныц Ьэм бир ^авабын эй хардемэнд. Диде Ногман узе бердер Ходаныц, Аца Ьич булмасун синец геманыц. YзедYр узгэне белмэс ходавэнд, Ке йуктур бигеман узигэ манэнд. Диде тэрса нэдур мэхлукы халикъ, Имэсдур ул нимэ мэхлукы халикъ
Н.Г. Чернышевский при переписывании образцов из источников не придерживался строгих правил, а использовал многие разновидности почерков арабской каллиграфии - «насх», «таълик», местами же наблюдается смешивание элементов почерков «куфи», персидского «шикасте» и др. Большинство текстов исторического содержания переписаны с особой тщательностью, соблюдены все правила арабской письменности. Они легко читаются. Однако некоторые тексты, очевидно, были написаны «не в настроении» - мелкими буквами (с. 95-100) или даже неряшливо (с. 120-122).
Поэтические предания представлены исключительно стихами духовно-религиозного, назидательного содержания. Есть несколько фрагментов, извлеченных из суфийских сочинений татарской литературы, например «Касыйдаи-Ша-риф» (Славная поэма). В ней 28 строк, в конце поэмы надпись: «Николай Чернышевский тээрихе 1260 елында яздым» (Николай Чернышевский, написал в 1260 году). Год здесь указан по мусульманскому летоисчислению, что соответствует 1844/45 году по христианскому календарю.
КАСЫЙДЭИ-ШЭРИФ
Ходавэндэ, кыйамэт кен мэн гасый ни кыйлгаймэн,
Ушал аЬ, нэдамэт кен мэн гасый ни кыйлгаймэн?
Тэрэзэ пеллэсен корса зобанийлар келеб торса,
Ни кем кыйлмышларым сурса?
Пэйгамбэрлэр чукуб дизин, сертсэлэр йиргэ йезен,
Телэйурлэр ^емлэ узен.
Гарасатга тикурсэлэр, мица намэ китурсэлэр,
Укугыл дийуб бойурсалар.
Синец капугыцда йа АллаИ,
Гыйбадэт кыйлмадым аслан, Соруг вактында уауайлэ.
Вежудем ^емлэсе гасыйан, нэ миндэ хэйр нэ ихсан, Бу халэт берлэ йа гофран.
Халайыкныц кеми заЬид, кеми галим, кеми габид, кеми суфый, кеми мершид.
Кеми гыйлмен гайан кыйлгай, кеми зеЬден бэйан кыйлгай, Гамэллеклэр аман булгай. Эгэр фазлыц берлэ сеЙYрсэц,
Котулгаймын гафу кыйлсац, Yэгэр гадлец белэн сеЙYрсэц. ЙерYДин деньяны куалаб,
Yземне коллыкга ташлаб, бу геманлык белэн йа Раб. Тэнемдин туным суйганда, ж;аным лэхедкэ куйганда, Башымдин суны койганда. Ата-ана баш берлэн, угыл-кыз кYЗ йэш берлэн, Булур башлыг баш берлэн.
Ушал кен йэ РэсYЛYллаh, сэвYHYрсэн сица валлаЬ, Шэфэгать кыйлмасац нэгя^ Алайе Шэмседдин Yзе китде, Камуг йаранлары(ц) йанды, Генаhендин багышланды.
В текстах обнаружены ошибки в правописании отдельных букв, слов. Мы не стали их исправлять, а оставили так, как в рукописи. В завершении этой публикации считаем целесообразным также отметить, что все образцы татарской духовно-религиозной и суфийской литературы, а также исторических преданий были отобраны автором со смыслом. По нашему мнению, это отвечало и правилам православных духовных семинарий Российской империи, выпускникам которых предстояло работать миссионерами в тех местах, где проживало мусульманское население - в Поволжье, Сибири, на Кавказе, Средней Азии и в Крыму, а также в Сирии, Палестине, в Восточном Туркестане (Китай) и др. регионах. Саратовская духовная семинария также находилась близко от территорий с мусульманским населением. Она также вносила свою лепту в осуществление имперской политики в колонизированных землях Средней Азии. Мы далеки от мысли, чтобы навязывать уважаемому читателю мнение о том, что «бесцеремонный семинарист-социалист» Н.Г. Чернышевский, как его назвал В.О. Ключевский [7, с. 210], изучал язык, литературу татарского народа из праздного интереса. Его, как и других семинаристов, готовили с одной целью -для служения православной церкви, осуществления политики государства -христианизации народов, волею судеб оказавшихся в просторах Российской империи. Однако Н.Г. Чернышевский не стал духовным служителем, а предпочел продолжить учебу в Петербургском государственном университете, где он, обучаясь на филологическом факультете, продолжал посещать лекции известных отечественных востоковедов, таких как М.А. Казембек и др.
Summary
G.G. Zaynullin. Arabic manuscripts written by Nikolai Tchernyshevsky.
The manuscripts written in Arabic by Nikolai Tchernyshevsky are used as factual material for the first time. They were not known for Russian readers before. The most part of these manuscripts are historical legends, tales and several examples of Tatar theological and Sufi literature.
Литература
1. Беркова Л.Н. Биографический очерк. Н.Г. Чернышевский. - М., 1925. - С. 12.
2. Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. - М.-Л., 1950. - С. 183.
3. Отчет Туркестанской учительской семинарии за XXV лет ее существования. -Ташкент, 1904. - С. 32.
4. Вестник школы восточных языков при штабе Туркестанского Военного Округа. -Ташкент.
5. История татарской литературы: в 6 т. - Казань, 1984. - Т. 1. - С. 119.
6. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. - Л., 1975. -С. 84.
7. Ключевский В.О. Сочинения: в 9 т. / Под ред. В.Л. Янина. - М.: Мысль, 1990. -Т. IX. - С. 210.
Поступила в редакцию 03.04.06
Зайннуллин Габдулзямиль Габдулхакович - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой восточных языков, директор Института востоковедения Казанского государственного университета.
