CC BY
372
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Том 149, кн. 4 Гуманитарные науки 2007
УДК 811.512/81'374
АРАБО-ПЕРСИДСКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В ДВУЯЗЫЧНЫХ СЛОВАРЯХ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА XIX ВЕКА: К ПРОБЛЕМЕ ЯЗЫКОВЫХ КОНТАКТОВ
А.Ш. Юсупова Аннотация
Статья посвящена анализу арабо-персидских заимствований в татарско-русских и русско-татарских словарях XIX века как одной из форм языковых контактов. Установлены тематические концентры заимствованной лексики, а также пути трансформации их фонетического облика.
В современном татарском литературном языке большинство заимствований, проникших из арабского и персидского языков, составляют имена существительные, лексико-грамматическим значением которых является предмет, предметность [1, с. 813]. Поэтому в современном татарском языке исследователи арабских и персидских заимствований работали в основном со словами, относящимися к данной группе. Данные слова татарского языка были классифицированы по семантико-тематическим группам Ш. Рамазановым, К. Сабировым, М. Махмутовым, Г. Зайнуллиным, Э. Федоровой [1-4].
Арабско-персидские заимствования с тематической точки зрения делятся на различные группы. Знаменитый языковед Ш. Рамазанов разделил их на следующие тематические группы:
1) религиозные термины,
2) слова, которые относятся к учебной деятельности,
3) научные термины,
4) общественно-политические термины,
5) бытовая лексика,
6) военная и медицинская терминология,
7) абстрактные понятия,
8) собственные имена [2, с. 58].
Арабские и персидские слова занимают значительное место во всех русско-татарских и татарско-русских словарях XIX века. Это неудивительно, так как в тот период для всех функциональных стилей татарского языка было характерно широкое использование арабских и персидских заимствований.
Мы постараемся анализировать арабско-персидские заимствования, которые зафиксированы в татарско-русских и русско-татарских словарях XIX века с учетом требований лексикологии.
Большое место занимают слова религиозного содержания: пигамбяр -пророкъ1 [5, с. 29], ходай - господь [5, с. 29], пярештя - ангелъ [5, с. 29], алла -богъ [5, с. 28], сатана - шайтан [5, с. 52], *1^ богъ - ходай, тенгри [6, с. 52], ризван - начальник рая [7, с. 63], зубани - адский служитель [7, с. 68], хуръ -черноглазая райская девица [8, с. 56], хур кызы - гурия [7, с. 66], ^^ хафиз -знающий наизусть весь Курань [9, с. 570], рамазан - месяц мусульман-
ского поста [9, с. 596], ¿'—курбан - жертва [6, с. 54], ха^ - путешествие в Мекку или Медину для молитвоприношения [10, с. 518], ¿Р - религия [8, с. 60], дин, миллэт - религия [8, с. 176], дин - вера, религия [10, с. 539], иман - вера [10, с. 167], миллэт - вера, религия [7, с. 93] и др.
Обилие арабизмов в данной группе объясняется принятием ислама в Волжской Булгарии в начале Х века и его распространением в течение десяти веков среди татар. Многие религиозные термины в современном татарском языке употребляются как антропонимы. Например, Рамазан, Вэли, Ризван, Хафиз являются активными мужскими именами.
В татарском языке многие слова сферы образования, учебной деятельности, термины педагогики заимствованы из арабского и персидского языков: М—& китабъ - книга [11, с. 242; 12, с. 10], кагасъ - бумага [5, с. 16], ¿Ь—ш сабакъ - урокъ [13, с. 166], ^ калямъ - перо [12, с. 11; 13, с. 144], калпа -
учитель [13, с. 144], катъ - письмо [13, с. 112], гылем - знание, ученость [13, с. 58], акеят - рассказъ, анекдотъ [13, с. 9], мядряся - школа [6, с. 19],
рисаля - книжка [8, с. 60], талибъ - студентъ [8, с. 74], ахтари -словарь [7, с. 11], стазъ - профессоръ [7, с. 55], мядахняма язуи - аттестатъ [7, с. 90], д^язбя - циркуль [7, с. 63], тясниф итмякъ - сочинять [7, с. 47], мусан-ниф - авторъ [7, с. 90], мяджасъ - метафора [7, с. 92] и др.
Среди данных слов есть такие, которые воспринимаются как собственно татарские слова, и арабские заимствования, пассивно употребляющиеся в татарской речи. Например, наряду с такими словами, как китап, кэгазь, калэм, хат, экият, мэктэп, употребляются и редко встречающиеся единицы, например ри-сэлэ, дэват, эхтари, месанниф, мэдехнамэ. Следует отметить, что слова данной тематики в основном представлены арабо-персидскими заимствованиями.
Слова, обозначающие социальные и экономические названия, также заимствовались из арабского и персидского языков: - должность [8,
с. 38], дэYлэт - богатство [14, с. 10], вилаят - страна [6, с. 1], Ь*-“
манара - башня [6, с. 1], дивара - стена [6, с. 1], ^ дэрваза -
городские ворота [6, с. 3], аймарат - строение [6, с. 5], ^ шикаят -
донесение [6, с. 151; 8, с. 38], шарт - договор [6, с. 129], ^ '-^1 аманять -
залог [6, с. 113], сэмэн - деньги [10, с. 387] и т. д.
Часть слов данной тематической группы входит в основной фонд татарского языка. Слова дэYлэт, амэнэт, манара, шарт всегда были и есть в активном употреблении, а такие лексемы, как дивар, шикаять, вилаят, вновь возвратились в татарский язык в 90-е годы ХХ века.
Лексическая единица сэмэн в литературном языке встречается довольно редко, но она имеется в разговорной речи: Эллэ сэмэн кирэк булдымы? Бездэ
1 Сохранены орфографические и пунктуационные особенности источников (ред.).
андый сэмэн юк, иптэшкэй [15, с. 710]. В арабском языке это слово употребляется в значении «деньги, цена, стоимость» [1, с. 520]. Своими корнями уходит в персидский язык и исходит от персидского слова сим «серебро» [1, с. 506].
Слова тарикэ и варис являются синонимами. Они оба обозначают «наследство» [1, с. 50, 587]. В современном татарском языке слово тэрикэ не употребляется, а слово варис в значении «наследник» постепенно активизируется.
Разнообразны и слова, обозначающие предметы быта: ¿^ц—^ дастурган -скатерть [6, с. 9], ^ суфра - стол [6, с. 9], ^ шэм - свеча [6, с. 8],
шамдан - подсвешник [6, с. 8], нардебан - лестница [6, с. 6], —и
сандала - скамья [6, с. 7], айна - зерколо [6, с, 8], амбар, анбар - анбаръ, магазинъ [9, с. 97], амбаръ - анбар, амбар [8, с. 5; 10, с. 20], анбар - житница [анбар бурасы] [13, с. 16], пулат - палата, большой дом [8, с. 43; 14, с. 108] и др.
В словарях нашли отражение и слова, относящиеся к юридической тематике: махрэм - незаконный [9, с. 214], алба - насилие [9, с. 795], факых - за-коноведъ [9, с. 787], мяхбYC - арестантъ [8, с. 6], шэфэгать - ходатайство [8, с. 217], хаким - судья [8, с. 40, 199], гаделият - провосудие [8, с. 145], канун -закон [8, с. 49; 9, с. 28], дары - виселица [8, с. 16], дялилъ - доказательство [8, с. 90], хыянэткяр - преступникъ, изменникъ [10, с. 516], хэбес - темница, ост-рогъ, тюрма [10, с. 495], халасъ - освобождение [8, с. 50], мяхкямя - судилище, судебное место [8, с. 104; 9, с. 215, 213], гуахъ - свидетель [8, с. 99; 9, с. 141], казы - судья [9, с. 178], фятуа - определение, приговор судьи [8, с. 46], каза - наказание [13, с. 104], гайыб - вина, проступокъ [13, с. 56] и т. д.
Словарь Л. Будагова отличается от других трудов наличием разнообразных юридических терминов арабо-персидского происхождения. Зафиксировано слово фэкыйх - юрисконсульту законоведъ, законникъ [9, с. 787]. В словаре арабско-татарско-русских заимствований дано два значения этой лексической единицы: фэкыйЬ 1) рел. Знающий закон шариата; 2) юрист [1, с. 633]. В современном татарском языке оно не употребляется и перешло в ряд устаревших слов.
Слово борhан - доказательство, довод [9, с. 255] потеряло данное значение, оно употребляется только как имя собственное [1, с. 36].
Юридические термины персидского происхождения ба^ - налог, пошлина [9, с. 219], истинкаф - неповиновение, непокорность [9, с. 44], багис - винов-никъ [9, с. 44] перешли в ряд забытых слов. Как известно, данные единицы не зафиксированы в современных юридических словарях.
Слова факых - законовед, мяхбYC - арестант, шэфэгать - ходатайство, хаким - судья, гаделият - правосудие, канун - закон, хэбесханэ - арестный дом, хыянэткяр - преступник, изменник, хэбес - темница, острог, тюрьма, тэYбэ -исповедь, мяхкямя - судилище, судебное место, гуахлык - свидетельство, гу-ах - свидетель, казый - судья, фятуа - определение, приговор судьи могут активно употребляться в области юриспруденции в роли отраслевых терминов.
В некоторых словарях зафиксированы различные топонимы и гидронимы арабского и персидского происхождения: Мисыръ - Египетъ [7, с. 93],
¿1^1 Иранъ - Персия [16, с. 20], Фрс - Персия [16, с. 71], ^ Рум - Греция, Римъ [16, с. 52], Бич - Вена, Бахыр Хазар - Каспш, ^ 4^1
Л*—^ Эрмэния Сагыйрь - Малая Армешя [10, с. 27], Хатем тай - арабъ, прославившийся необыкновенною шедростию [16, с. 41], Самъ - имя героя
древней Персии [16, с. 54], Науширванъ - шахъ персидский, знаменитый воинъ правосудиемъ [16, с. 97], Рустем - славный герой [16, с. 51], Гайшэ - имя одной изъ женъ Мухаммеда, дочери Абу-Бекра [9, с. 758] и т. д.
Кроме приведенных выше тематических групп наш материал позволяет выделить еще несколько групп.
В исследуемых словарях нашли отражение арабско-персидские единицы, указывающие на лицо: - тиран [9, с. 234], ^'-^ - ученый [17, с. 214],
мяндя - рабъ [13, с. 151], кяпер - неверующий мусульманин [13, с. 144], ка-лык - народ, люди [13, с. 108], дус - друг, приятель [13, с. 62], дярбиш - лежащий у дверей, нищий [13, с. 62], дошман - враг [13, с. 61], адям - человек [13, с. 3], патша, падишах - царь [13, с. 161], ¿Ь^ 1лс1 - враг, соперник, злодей [9, с. 51], ¿'—^ инсан - человек, разумное существо [9, с. 74], ц—- пленник [9, с. 37] и т. д.
Некоторые из них представлены в фонетических вариантах, характерных для местных говоров. Например, слова мяндя (бэндэ), кяпер (кяфер), калык (халык) зафиксированы в словаре Н. Остроумова в диалектном фонетическом облике.
Слово дярбиш является персидским заимствованием. Оно имеет несколько значений: 1) дервиш, 2) нищий, бедняк, 3) ничему не удивляющийся, отрекшийся от мира [1, с. 116]. Указанное в словаре Н. Остроумова значение, на наш взгляд, является толкованием самого автора.
В словарях значительное место занимают лексемы, обозначающие место или местность: ^ - страна [9, с. 75], каля - городъ [7, с. 33; 14, с. 107],
4—4? - страна [9, с. 262 ], шэЬэр - город [6, с. 1], ^ратсхана - театр [6, с. 4], ¿>—Ы 1^'—^ - долина [8, с. 38], ¿^—гюрюстан - кладбище [6, с. 230], ^бяйтульмал - хранилище [6, с. 645], ^-£1дл мямлякять -государство [6, с. 103], ^ - крепость, замок [10, с. 498], J'-^>■ - стены города [10, с. 50], зинданъ - тюрьма, арестный дом [6, с. 4; 17, с. 7], ¿'-£^ дюканъ -лавка [6, с. 4], ^'-ал мякамъ - убежище [11, с. 618], пулат - палата, большой дом [14, с. 108], ц—^■'-'л монасиръ, кялися [6, с. 3], ^'-а-л мэкъам месекен -
жилище [9, с. 546; 18, с. 45], мажлесханэ - кушля [17, с. 8], ¿*^
^ хансарай - королевский домъ [6, с. 244], J^ - дворец, двор, дверь [9, с. 554], л'—с- "-¿? битгъамъ - публичный дом [17, с. 164], 4_^лл мядрясэ
рэшдия - гимназия [17, с. 30].
Среди заимствований много лексем, образованных с компонентом ханэ, который вошел в татарский язык из персидского языка. В современном татарском языке э^заханэ, гыла^ханэ, мэнзYлханэ, хэбесханэ, кярханэ не употребляются в активном обращении.
Этимология лексемы магазин также заслуживает особого внимания. Данное слово стало употребляться в русском языке в Петровское время. До появления в русском языке оно прошло долгий путь. Арабское слово магазей «амбар, магазин, склад товаров» через европейские языки вошло и в русский язык. А в татарский язык слово вошло из арабского языка в результате активных торговых отношений.
Слово бэйтелмал состоит из двух корней. Первый - бэйт - в арабском языке употребляется в значении «дом, жилище, помещение», а компонент мал оз-
начает «имущество, достояние, состояние, богатство». Значит, бэйтелмал - это место, где хранится богатство, т. е. казна, казначейство [1, с. 40].
Универсальными способами восприятия времени во многих культурах служит смена светлой и темной частей суток, а также периодичность повторения природных явлений. В татарско-русских и русско-татарских словарях XIX века довольно большое место занимают заимствования, обозначающие время или временные отрезки: чиршямбе - вторник [5, с. 9; 13, с. 234], дюшямбе -понедельник [5, с. 8, 22; 6, с. 58; 8, с. 139; 10, с. 531; 13, с. 62; 14, с. 67], наурыс -мартъ, новый годъ [13, с. 152], л_и1 - июль [9, с. 36], 4**? ^омга - выходной у людей, исповедующих религию Мухаммада [10, с. 412], А—^ сания - секундъ [8, с. 47; 9, с. 424], ахшамъ - вечеръ [6, с. 49; 16, с. 6], шафакъ - сумерки [6, с. 57; 7, с. 71; 10, с. 602], дяуръ - векъ [8, с. 50; 16, с. 50], жомга - неделя [10, с. 412], hафта - неделя [6, с. 58; 16, с. 100], хут - февраль [18, с. 350], жяуз -май [8, с. 76; 10, с. 420; 16, с. 39], гкраб - октябрь [8, с. 108; 10, с. 40], сяртян -июнь [8, с. 62], мизан - сентябрь [8, с. 183; 16, с. 94], мяхяль - пора [6, с. 57], якшамбе - воскресенье [6, с. 58; 8, с. 19; 10, с. 308; 16, с. 104], шанбе - суббота [6, с. 58], пянжшамбе - четверг [6, с. 58], кус - ноябрь [16, с. 78; 8, с. 99; 10, с. 99], ц^'-? - осень [9, с. 311] и т. д.
Часть этих заимствований уже не употребляется в татарском языке. В частности, названия месяцев перешли в ряд пассивной лексики. Хотя эти названия в современном татарском языке употребляются редко, они сохранились в народных приметах. Например, Хэмэлдэ эмэлецне корытырмын, дигэн. ^ЭYза керми, ^эй булмый. ^ЭYза кенне сандугачлар сайрый башлый. Кавэс керми кыш булмый.
Разнообразно представлены названия пищевых продуктов и напитков:
бадам - миндаль [8, с. 28; 10, с. 180; 13, с. 32; 14, с. 55], ¿J—дэйтYн -оливки [10, с. 563], м'—4 кэбаб - жаркое [8, с. 92; 10, с. 138], кэЬвэ - кофе [10, с. 128], нигъмэт - пища [8, с. 107], —2 туряндж - апельсин [8,
с. 24], ц*— хямер - вино [5, с. 16; 8, с. 57], хермэ - финик [8, с. 50; 10, с. 519], хэлвэ - конфеты [10, с. 513], шикяр - сахар [8, с. 67; 10,
с. 605; 12, с. 14], ширбят - сыта [12, с. 14; 10, с. 599], хардяль - гор-
чица [7, с. 65], дарчин - корица [13, с. 59], нугыт - ворожба [13, с. 154], ¿01 -зерно [9, с. 256], гердэ - булочка [5, с. 16;14, с. 64] и т. д.
Слово кабабъ - жаркое [8, с. 92; 10, с. 138] вошло в татарский язык из арабского языка, обозначает рубленое мясо, изжаренное на огне [1, с. 221]. В значении «зажаренное мясо» в касимовском говоре употреблялось слово кебаб [19, с. 122]. В толковом словаре татарского языка данное слово кэбб, кэбап дается с пометой «устаревшее слово», которое характерно для книжного стиля [15, с. 247]. Надо также отметить древность данного слова. Уже в письменном памятнике XIII века «Нахдж - эл фарадис» отмечено употребление слова кабаб в значении «жаркое». В произведении поэта Утыз Имяни оно зафиксировано в форме кэваби, которое обозначает «зажаренное мясо». В старотатарской деловой письменности XVIII века в этом случае употребляется слово «кэбаб» [20, с. 122].
В словарях представлены названия животных и птиц: ¿ц-? -ягненок [9, с. 255], ц?—? - леопард [9, с. 241], - дикая коза [9, с. 171], м-Ъ1 - заяц [9,
с. 33], пел - слонъ [5, с. 17; 13, с. 160], кайбан - животное, скотина [13, с. 104], ц—а? - корова [10, с. 221], 'ал?! - дракон [9, с. 311], ^'—- тимсахъ - крокодилъ [8, с. 41], '-*■’! - драконъ [8, с. 40], >-¿-¿1 - животное [8, с. 45], JІ>l'-?■ - зверь [8, с. 54] и т. д.
Слова хайван, фил, аждаЬа являются активными лексическими единицами в современном татарском языке. Лексема бэкарэ в значении «корова» не сохранилась в татарском языке, она употребляется только в составе названия суры из Корана «Бэкарэ CYрэсе». Слово тимсах в значении «крокодил» начало появляться в прессе и в художественной литературе только в последние годы.
Орнитонимы, заимствованные из арабского языка, составляют незначительную часть от общего числа заимствованных названий птиц в татарском языке. К ним относится ноухэ кош - птица, имеющая с головы до хвоста 5 разных блестящих цветов [9, с. 294], былбыл - соловей [6, с. 564; 7, с. 27; 10, с. 234; 13, с. 52], лякляк - аистъ [8, с. 5; 9, с. 190], кумру кошъ - горлица [6, с. 100], ку-расъ, хурусъ - петухъ [6, с. 380; 9, с. 74; 16, с. 45], таусъ - павлинъ [6, с. 361; 8, с. 119; 16, с. 64], тутый кош - павлин [5, с. 22, 25; 9, с. 241; 10, с. 138; 12, с. 24;
13, с. 140; 16, с. 65], кябутяръ - голубь [6, с. 98], кяптяр - голубь [6, с. 98] и т. д.
А орнитоним кябутяръ - голубь зафиксирован в персидско-русском словаре, где кабуд означает цвет голубя и имеет значение «темно-синий, синий, темно-фиолетовый, светло-синий, голубой, голубоватый, серый». В арабско-татарско-русском словаре заимствований это слово зарегистрировано в значении «голубь» [1, с. 221]. Как отмечает М. Нугман, данная лексема в словаре XVII века зафиксирована в форме кэптэр «голубь» [21, с. 49-50]. Этот же вариант нашел отражение в словаре И. Гиганова.
Разнообразен состав названий одежды арабского и персидского происхождения: ^|'—^0 зярьбафъ - парча [11, с. 18], казита - лента унизанная монетами и жемчугами [8, с. 90; 13, с. 123], нэгыш - узор [13, с. 152],
сермэ - сурьма [8, с. 64], ¿'й*-и сахтиян - сафьян [8, с. 66], сядяб - пуговица
[13, с. 184], ^ пута - кушакъ [8, с. 36; 13, с. 164; 17, с. 145], хэтфя - бархат [7, с. 64], ^'—^1 чалбар - брюки [8, с. 133; 5, с. 6; 7, с. 102; 11, с. 11; 13, с. 224], чалбар - шаровары [11, с. 17], -*■'-^1 чалма - чалма [7, с. 102; 8, с. 52; 14, с. 133], ¿Ь^ чапан - халат [8, с. 52], ¿^% чикмэн - кафтан [8, с. 55; 12, с. 11; 13, с. 227;
14, с. 134; 16, с. 6], держя - сапог [8, с. 177], камэр - пояс [8, с. 145], нэкаб пэрдэсе - вуаль [8, с 23] и др.
Слово пута - пояс [8, с. 145, 36; 13, с. 164], фута - пояс [6, с. 17] - персидское. Это - кусок материала, которым повязывались в бане. В персидском языке употребляется в форме фута [21, с. 82]. В современном татарском языке слово также употребляется в значении «пояс» [21, с. 82]. В толковом
словаре татарского языка оно дано с пометкой «диалектное слово», обозначающее «пояс», «кушак» [15, с. 561]. В словаре Ш. Габделгазиза, Н. Остроумова и Миссионерского общества слово кушак переведено персидским словом Jsj зяръ [5, с. 6; 12, с. 11; 14, с. 155], которое обозначает «золото» [1, с. 138].
Большую группу составляют названия ремесел, профессий: табибъ - врач [7, с. 40], сягятлямя остасы - часовыхъ дьлъ мастеръ [7, с. 40], сяргяскярь -полководецъ [7, с. 52], сеххафъ - переплетчикъ [7, с. 55], джадучы - чародьй [7,
с. 63], джаррахъ - хирургъ [7, с. 63; 8, с. 48], хакимъ - судья [8, с. 56],
Л2'-* хадимъ - служащш [8, с. 57], ¿'- ханъ - царь [8, с. 57], о—кагинъ -волшебникъ [8, с. 92], сипаhи - гаскэри, гаскэргэ караган [10, с. 506], гимарятъ назари, гимаряткарь - архитекторъ [6, с. 4], сака - водоносецъ, поильщикъ [6, с. 59], фякыя - духовный человекъ [6, с. 143], колачникъ - нанце [6, с. 223], комед1антъ - рякысць [6, с. 240], намьстникъ - наибъ [6, с. 302] и др.
Слово архитекторъ - гимарятъ назари, гимаряткарь [6, с. 4] зафиксировано в словаре как «строение, здание, постройка» [1, с. 99], а слово назыйр имеет четыре значения: смотрящий, наблюдающий; заведующий; руководитель учреждения; министр [1, с. 440]. Значит, гимарятъ назари — это руководитель стройки и лексема гимаряткарь является синонимом данного слова.
Некоторые слова этой большой тематической группы требуют отдельного анализа. Например, наименование ^*1 ретбэ эhеле - чиновникъ состоит из
двух частей. Оба слова арабского происхождения. Первая часть ретбэ означает «степень, достоинство, звание, ранг, чин», а вторая часть эhел имеет несколько значений: 1) человек, люди, хозяин; 2) наследие, жители; 3) способный человек; 4) родственники, супруги [1, с. 757].
Надо отметить, что в словарях зафиксировано большое количество слов, обозначающих строение человеческого тела: -?£'-5 чынаг - виски [10, с. 490], '—оЗ корна - таз [10, с. 89], ¡-и ряхм - чресла [6, с. 29], ¿'—^1 инсан - человек, лицо [10, с. 74], 2^ йэд - рука, десница [10, с. 280], ^эсэд - тело, плоть [10, с. 397], 4?'?—и сэббэбэ - палец указательный [10, с. 563], ц—и ? бинасыр -
палец безымянный [10, с. 515], ¡-и? ^исем - тело [8, с. 49], мигъдэ -
желудок [10, с. 221], -?■<»-“ 0 чэшем - глаз, око [10, с. 467], ¿^*2 дэ^лэн - ротъ, уста [10, с. 541] и др.
Среди соматизмов особый интерес представляет слово -?■(»-“ 0 чэшем - глаз, око [10, с. 467]. Данная лексема заимствована из персидского языка, но в современном языке утратила свое первоначальное значение. Претерпев фонетическое изменение, в форме чишмз «ключ, родник» она входит в активный фонд современного татарского языка.
Изучив арабо-персидские заимствования в татарско-русских и русско-татарских словарях XIX века, можно сделать следующие выводы: арабско-персидские заимствования в двуязычных словарях XIX века зафиксированы в разном объёме. Если в словарях И. Гиганова, К. Насыри, Л. Будагова, А. Троянского, С. Кукляшева их достаточно много, то в словарях Н. Остроумова, А. Воскресенского, в словарях Миссионерского общества они встречаются значительно реже. Что касается орфографии, арабские заимствования в словаре С. Кук-ляшева представлены в оригинальном виде, т. е. с соблюдением принципов арабского правописания. В словарях А. Троянского и Л. Будагова также сохраняется арабское правописание корня слова, но авторы довольно часто употребляют эти лексемы, добавляя татарские словообразовательные и модальные аффиксы. К. Насыри и Ш. Габделгазиз в своих трудах придерживаются принципов старотатарского письма на основе арабской графики того времени. В словарях И. Гиганова, Н. Остроумова, А. Воскресенского заимствования представлены с учетом фонетических законов местных говоров.
Большое количество арабо-персидских заимствований относится к религиозной, юридической, педагогической тематике.
В современном татарском языке часть арабо-персидских заимствований, которые были зафиксированы в числе татарских слов в двуязычных словарях XIX века, уже не употребляется или изменила свое значение, часть из них сохранилась в диалектах татарского языка.
Арабо-персидские заимствования, зафиксированные в татарско-русских и русско-татарских словарях XIX века, являются результатом длительного исторического взаимодействия языков и культур. Многие заимствования претерпели изменения под воздействием фонетических законов татарского языка, а некоторые не изменились. Часть заимствований так приспособилась к системе татарского языка, что иноязычное происхождение их не ощущается носителями татарского языка и обнаруживается лишь с помощью этимологического анализа.
Summary
A.Sh. Yusupova. Arabic-Persian borrowings in bilingual dictionaries of the Tatar language in 19th century: about the problem of linguistic contacts.
Arabian and Persian words are numerous in Russian-Tatar and Tatar-Russian dictionaries of 19th century. There are a lot of words that belong to the spheres of religion, education, pedagogics, economy and social life. Some of these words are given with the same phonetical equivalents as they exist in the Tatar language and in its dialects. Many borrowings have a component “hand" which came to Tatar from the Persian language. But some of those borrowings are not used nowadays. It is necessary to point out that such words as zoberget, enge, firuza, almaz, zormet still exist as first names in modern Tatar language.
On the analysis of Arabian and Persian borrowings in Tatar-Russian and Russian-Tatar dictionaries of 19th century, the following conclusions can be made: Arabian and Persian borrowings in bilingual dictionaries are presented in different quantities. For example a huge number of borrowings can be found in dictionaries of I. Giganov, K. Nasiry, L. Budagov, A. Troyanskiy, S. Kuklyashev. However, in dictionaries of N. Ostroumov, A. Voskresenskiy there are only a few of them. As for orthography of Arabian borrowings, they are written according to Arabian spelling in the dictionary of S. Kuklyashev. Borrowings in dictionaries of A. Troyanskiy and L. Budagov also have Arabian spelling in their root but authors often added Tatar word-building or modal endings. K. Nasiry and Sh. Gabdedlgaziz use principles of Old Tatar spelling, which are based on Arabian spelling of that time. In works of I. Giganov, N. Ostroumov, A. Voskresenskiy, borrowings are given using phonetic rules of local dialects.
Литература
1. Хэмзин К.З., Мэхмутов М.И., Сейфуллин Г.Ш. Гарэпчэ-татарча-русча алынмалар CYЗлеге. - Казан, 1965. - 853 с.
2. Рамазанов Ш.А. Татар теле буенча очерклар. - Казань: Татар. кн. изд-во, 1954. -200 б.
3. ЗэйнуллинЩ.Г. Шэрык алынмалары CYЗлеге. - Казан: Мэгариф, 1994. - 144 б.
4. Федорова Э.Н. Татар халык мэкальлэрендэ гарэп-фарсы алынмалары. - Казан, 2004. - 249 б.
5. Краткий татарско-русский словарь с прибавлением некоторых славянских слов с татарским переводом. - Казань, 1880. - 55 с.
6. Гиганов И. Слова коренные, нужнейшие к сведению для обучения татарскому языку, собранные в Тобольской главной школе учителем татарского языка, Софийского собора священником Иосифом Гигановым и юртовскими муллами свидетельствованная. - СПб., 1801. - 75 с.
7. Юнусов М. Татарско-русский словарь наиболее употребительных слов и выражений. - Казань, 1900. - 115 с.
8. Насыри Н. Татарско-русский словарь. - Казань, 1878. - 120 с.
9. Будагов Л. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, со включением употребительнейших слов арабских и персидских и с переводом на русский язык. -СПб.: Тип. АН, 1869. - Т. 1. - 810 с.
10. Троянский А. Словарь татарского языка и некоторых употребительных в нем речений арабских и персидских, собранный трудами и тщанием учителя татарского языка в Казан., семинарии священника Алек., Троянского. - Казань, 1833. - Т. 1. -629 с.
11. Гиганов И. Словарь российско-татарский, собранный Тобольском главном народном училище учителем татарского языка И. Гигановым и муллами Юртовскими. -СПб.: Имп. АН, 1804. - 627 с.
12. Остроумов Н. Татарско-русский словарь. - Казань, 1892. - 246 с.
13. Габделгазиз Ш. Перевод съ татарскаго на русский языкъ или словарь. - Казань, 1893. - 72 с.
14. Остроумов Н. Первый опыт словаря народно-татарского языка по выговору крещенных татар Казанской губернии. - Казань, 1876. - 145 с.
15. Татар теленец ацлатмалы CYЗлеге: 3 т. - Казан: Татар. кит. нэшр., 1979. - Т. 2. - 726 б.
16. Кукляшев С. Словарь к татарской хрестоматии. - Казань, 1859. - 106 с.
17. Насыри Н. Полный русско-татарский словарь с дополнением из иностранных слов, употребляемых в русском языке как научные термины. - Казань, 1892. - 263 с.
18. Воскресенский А. Русско-татарский словарь с предисловием о произношении и этимологических изменениях татарских слов А. Воскресенского. - Казань, 1894. - 374 с.
19. Хайрутдинова Т.Х. Названия пищи в татарском языке. - Казань: Изд-во ИЯЛИ, 1993. - 141 с.
20. Хисамова Ф.М. Татарский язык в восточной дипломатии России (XVI - начало XIX вв.). - Казань: Мастер Лайн, 1999. - 408 с.
21. Ногман М. ХУЛ - ХУШ йезлэрдэге русча-татарча кулъязма CYЗлеклэр. - Казан, 1969. - 140 б.
Поступила в редакцию 07.09.07
Юсупова Альфия Шавкетовна - кандидат филологических наук, доцент кафедры «Прикладная лингвистика и переводоведение» Казанского государственного университета.
