CC BY
88
ПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ МИФ КАК СПОСОБ ФОРМИРОВАНИЯ «КУЛЬТУРНОГО ДРУГОГО» В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
УДК 130.2 Д. И. Павлич
Московский государственный институт культуры
В статье рассматривается изменение отношения к «культурному Другому», которое произошло в связи с тем, что в культуре постмодерна сложилось принципиально новое понимание соотношения «своих» и «чужих», в частности анализируется роль мифа о конце света в формировании «культурного Другого». Исследуются доминантные характеристики апокалиптики постмодерна, схожие с периодом архаики. Рассматривается культурная репрезентация современного эсхатологического мифа в пространстве массовой культуры, формируемая и поддерживаемая средствами массовой информации. Отмечается, что для комфортного существования человеку необходимы устойчивые парадигмы, поэтому в условиях плюрализма ценностей, с одной стороны, и выраженной индивидуализации — с другой, миф как нельзя лучше отвечает целям и задачам средств массовой информации, ведь массовое сознание в рамках культуры потребления характеризируется доверием к информации, инертностью мышления, упрощённым восприятием действительности, соответственно, средства массовой информации, находясь во взаимовлиянии с мифотворчеством, отвечают на эти запросы. Делается вывод о том, что миф о конце света в культуре постмодерна выступает в роли субъективного, «химеричного» Другого, противопоставляя себя обыденной жизни, а эсхатологические ожидания современности помогают людям осознать свою самость, идентичность.
Ключевые слова: апокалипсис, эсхатология, постмодерн, «культурный Другой», химеризация, массовая культура, медиакультура, идентичность, культурные репрезентации.
D. I. Pavlich
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
THE APOCALYPTIC MYTH AS A WAY OF FORMING A "CULTURAL ANOTHER" IN THE MEDIA
In article change of the relation to "cultural Another"" which has occurred because the culture of a postmodern has brought basic changes in the understanding of the relationship of "their" and "them", in particular the myth role about doomsday in formation "cultural Another" is analyzed. We study the dominant characteristics of the apocalyptic postmodern similar to the Archaic period. The cultural representation of the modern eschatological myth in space of mass culture formed and supported by mass media is considered. It is noted that steady paradigms therefore in the conditions of pluralism of values, on the one hand, and the expressed individualization — with another, the myth favorably as well as possible answers the purposes and tasks of mass media are necessary for the person for comfortable existence, mass consciousness within culture of consumption is characterized by the trust to information, inertness of thinking simplified by perception of reality, respectively, mass media, being in interference with a formation of myths, respond to these requests. The conclusion that the myth about doomsday in culture of a postmodern acts as subjective, "chimerical" Another is drawn, opposing itself to ordinary life, and eschatological expectations of the present help people to realize the egoism, identity.
Keywords: apocalypse, eschatology, postmodern, "cultural Another", chimeraziation, mass culture, media culture, identity, cultural representations.
ПАВЛИЧ ДИНАРА ИЛЬДАРОВНА — аспирантка кафедры теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры PAVLICH DINARA ILDAROVNA - doctoral student of Department of the theory of culture, ethics and 62 aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: [email protected] © Павлич Д. И., 2016
В связи с предельным стремлением культуры постмодернизма к множественности смыслов, к борьбе с любыми формами центрации процесс мифотворчества становится крайне обширен. Результаты его мы находим во многих текстах культуры. Рассмотрим, каким стало отношение к «культурному Другому» - в связи с тем, что культура постмодерна принесла принципиальные изменения в понимание соотношения «своих» и «чужих», существовавшее до конца Средневековья, - как фундаментальной противоположности «"своего" и "чужого" ... социального, культурного и более всего религиозного. Эллины и варвары как разные культурные общности, христиане и язычники как разные религиозные сообщества [8]»
В Средневековье такое противопоставление было жёстким и Другой в принципе не рассматривался как участник диалога. В последующем, в связи с массовизацией культуры, картина мира в восприятии «чужого» изменилась, появилась возможность общения с помощью средств массовой информации, в пространстве которых крайне распространены мистицизм и анимизм, свойственные архаическим культурам.
Другими словами, современный процесс мифотворчества по своим доминантным характеристикам имеет общие формы репрезентации смыслов с архаикой. Из-за неприятия бинарных оппозиций в постмодернизме субъект культуры становится активным участником диалога с «культурным Другим», особенно в сфере культуры удовольствий.
Теперь механизм конструирования мифических образов можно охарактеризовать как «химеризацию»: «создание новых образов путём комбинации частей уже существующих, когда новый образ обретает смыслы, отличные от традиционной семантики его частей [14, с. 38]».
Средства массовой информации формируют новые мифические образы, основа которых восходит к древнейшим верованиям. Например, конец света в мифологии народов майя и в то же время ожидание конца света в декабре 2012 года, которое прибрело уже совершенно иную культурную форму, массовость и постулировалось в обыденной культуре с помощью таких средств, как реклама, продажа наборов к концу света, выпуск агитационных плакатов типа плакат с лозунгом «Застрахуйся от конца света» от компании «АльфаСтрахование».
«Практика создания фантазийных образов, получившая распространение начиная с архаических мифов и заканчивая последними текстами популярной культуры, свидетельствует о том, что человеку необходимо существование Другого как подтверждение его собственного существования, его самости [13, с. 55]». Здесь именно такой случай, так как культура постмодерна с её размыванием границ самопроизвольно формирует подобные формы «дру-гости». Иначе говоря, человеку в любой момент истории необходимо противопоставлять себя чему-либо, чтобы осознавать себя как целостность, в христианстве такие противопоставления были чётко заложены, а в современной культуре нет, поэтому и возникает такой спрос на искусственное формирование Другого. Христианство не может служить источником эсхатологических ожиданий постмодерна из-за линейности культурной картины мира и строгого противопоставления Другого, а значит, на первый план выходят более архаичные верования с их цикличностью времени и мистическими ожиданиями.
Ещё одна причина - отсутствие в культуре постмодерна чётких бинарных оппозиций, религиозных, гендерных, этнических, что приводит к формированию страха перед неизвестностью, а страх порождает
защитные механизмы, и здесь, как и в архаике, мы видим ритуалы, обряды для подавления страха. Примером могут служить псевдонаучные телепередачи о конце света, о различных причинах его ближайшего наступления, которыми некоторые телеканалы в огромном количестве наполняют свои сетки вещания.
Для комфортного существования человеку необходимы устойчивые парадигмы, поэтому в условиях плюрализма ценностей, с одной стороны, и выраженной индивидуализации - с другой, миф благоприятно «ложится на почву» средств массовой информации, ведь массовое сознание в рамках культуры потребления характери-зируется доверием к информации, инертностью мышления, упрощённым восприятием действительности, соответственно, средства массовой информации, находясь во взаимовлиянии с мифотворчеством, отвечают на эти запросы.
Рассмотрим конкретные примеры использования тотема, анимизма, табу, магии в современных телевизионных роликах. Тотем - это образ какого-либо животного, предмета, который должен защитить нас от негативного стороннего влияния. Поэтому мы так часто видим в рекламе различные предметы, которые могут защитить нас от стресса, внешних воздействий (например, реклама косметики). Если обратить внимание, то становится очевидным, что такие слова, как «защита», «защити», очень часто используются в рекламных текстах, например, защита обуви от грязи, белья -от жёсткости и линьки. Вера в одушевлённость предметов, называемая анимизмом, также не смущает потребителя современных рекламных роликов: мы уже привыкли к тому, что овощи поют и бегают, а конфеты спокойно общаются с людьми.
Рассматривая миф о конце света как способ самосознания и принятия собственной самости на сопоставлении с «другим»,
надо отметить, что медийные технологии по своей природе и формируют такие механизмы, которые способствуют возникновению того самого Другого.
Сами средства массовой информации способствуют мифологизации массового сознания, поскольку на это есть запрос со стороны массовой культуры, и если вернуться к теме архаичности подобных мифов, то различие мы увидим лишь в том, что в древнем мире они возникали от недостатка информации, а в постмодерне -из-за её переизбытка.
Анонимность, безликость, то есть дру-гость, не интертекстуальна [7, с. 253-277], она субъективна; восприятие личности, для которой определяющими являются фантазийные образы, не реалистично. В результате чувство реальности становится действительно размытым, утрачивается такая важнейшая способность человеческого мозга, как «тестирование реальности» (reality-testing). При нарушении правильного функционирования этого психического механизма возникает состояние психоза. Субъект погружается в галлюцинаторную действительность. Стираются границы между горячечным «сном» и явью. Нарушается критическое отношение к самому себе и своим поступкам. Поведение утрачивает свою рациональность и целенаправленность.
Критичность мышления притупляется, общество становится предельно мифологизированным. Жан Бодрийяр делает интересное замечание на этот счёт: «Если сфабрикованные предметы "говорят по-американски", значит, они не имеют другой истины, кроме захватившей их мифологии, и единственный точный ход заключается в том, чтобы интегрировать этот мифологический дискурс и самим в него интегрироваться. Если общество потребления увязло в своей собственной мифологии, если оно не имеет критической перспективы в отно-
шении себя самого и если в этом поистине его определение, оно может иметь современное искусство только компромиссное, соучаствующее самим своим существованием и своей практикой в этой смутной очевидности [2, с. 94]».
Приведём конкретные примеры эсхатологического мифа и его массового распространения среди россиян. Современная и историческая мифологическая система массовой культуры в России опирается в первую очередь на ценностную парадигму поведения человека и становится ненавязчивым и в большинстве случаев незаметным средством управления им, так как, будучи представлены в художественной оболочке в средствах массовой информации, социальные мифы массовой культуры через художественно-эстетическое, а не рациональное убеждение утверждают нужные ценности и нормы. Люди готовы верить в любой апокалиптический кошмар, но не в «светлое будущее», что и находит отражение в современных произведениях кинематографа, телевидения, литературы. Только в России за последние годы появились такие литературные произведения, как «Сумерки. 2012» Д. Глуховского, «Метро 2033» и «Метро 2034» Д. Глуховского, «Армагед-дом: Избранные произведения» Марии и Сергея Дяченко, «Сорные травы» Натальи Шнейдер, Дмитрия Дзы-говбродского. А что касается фильмов, не стоит даже начинать перечисление, так как их огромное множество, в Интернете существуют даже рейтинги лучших и худших фильмов об Апокалипсисе.
Сотрудники социологической компании "Ipsos" провели опрос среди жителей разных стран с целью выяснить, сколько людей верит в наступление конца света, предсказанного древним племенем майя. Оказалось, что скорой гибели ждёт каждый десятый, причём в России скорой смерти всего живого ожидают 13% рос-
сиян, при этом сильно переживают по этому поводу - 14%. Социологи пришли к выводу, что 15 миллионов россиян верят в конец света. По данным опроса ВЦИОМ, каждый десятый житель России допускает вероятность апокалипсиса. Таким образом, миф о конце света с помощью средств массовой информации легко распространяется среди населения. Согласно теории диффузии идей Э. Роджерса, чтобы идея начала распространяться, необходимо, чтобы в неё верили 5% населения, затем её нужно распространить среди 50%, но при переходе через двадцатипроцентный порог (уровень известности идеи в популяции) любая идея начинает жить собственной жизнью и более не требует интенсивной коммуникативной поддержки. В связи с этим цифра 13% представляется достаточно высокой и красноречивой.
Данные по обороту розничной торговли говорят, что подготовка к концу света обошлась россиянам в 30 миллиардов рублей. В Интернете стали очень популярны розыгрыши на тему конца света, которые россияне могли приобрести в режиме онлайн; на улицах различных городов (Москва, Новосибирск, Киров, Омск и другие) можно было увидеть рекламные плакаты соответствующего содержания. Даже некоторые крупные компании поддержали модный тренд ожидания конца света, разместив плакаты типа «Конец света, а ты не накрашена?». Нельзя не заметить, что подобного рода плакаты были приняты с огромным энтузиазмом и мгновенно стали объектом многочисленных пародий в сети Интернет.
Однако ожидания конца света приобретают порой драматический характер, если этот миф используется религиозными сектами, которых чрезвычайно много в России («Свидетели Иеговы», «Белое Братство», «Церковь Объединения» (секта мунитов), «Церковь Иисуса Христа Святых послед-
них дней» (секта мормонов), «Церковь Последнего Завета» (секта Виссариона), неопятидесятническое движение, представленное такими сектами, как «Слово Жизни», «Новое поколение», и т.д.).
Сектанты обычно предсказывают скорый конец света в виде глобального землетрясения, последствия которого не коснуться только того дома, где находятся сектанты. В качестве примера здесь можно привести вопиющие случаи насилия над личностью, которые произошли в Пензе и Казани, когда люди замуровали себя в частном доме. В случае с Пензой участниками подобного стали 29 человек, а в Казани - 35, среди которых 12 детей. Привитие чувства страха перед скорой гибелью всего мира и всех тех, кто не имеет отношения к секте, - это обязательное условие контроля сознания, который безнаказанно и совершенно неконтролируемо осуществляется в тоталитарных сектах. К тому же в настоящее время это представляется не такой уж сложной задачей, так как чрезвычайное распространение мифотворчества в современном обществе связано с интуитивным желанием человека связывать себя с какой-то группой, как это было в первобытности благодаря системе мифов и табу. В данном случае миф о конце света выполняет адаптивную функцию.
Любопытным фактом представляется празднование многими россиянами 21 декабря 2012 года, со смешанными чувствами восторга и страха. Не похоже ли это на некий экстаз? На некое древнее празднование Нового года - отмирания старого, никчёмного мира и рождения нового, полного надежд и веры в счастливую жизнь?
В свете сказанного совершенно неудивительно появление стратегического общественного движения «Россия - 2045», в манифесте которого сказано о ликвидации старения и смерти, создании прототипа искусственного тела человека, ликвидации всех стихийных бедствий и катаклизмов, человеческой агрессии, о слиянии всех наций в единую и образовании гражданина Земли. На наш взгляд, всё это похоже на бессознательное преодоление страха перед будущим, на попытку взять на себя роль Бога и с помощью этого преодолеть те психологические проблемы, которые породила современная культура. В этом опять проглядывает ритуальное ожидание обновлённого будущего. Такое ощущение, что общество действительно живёт в неком коллективном экстазе.
Самое интересное, что ожидание конца света не заканчивается с очередной его датой, оно «весит» в обществе. Мы имеем в виду, что та самая попытка «убежать» от реальности всё более находит отражение в средствах массовой информации, Интернете и т.д.
Делая выводы, важно сказать, что миф о конце света в культуре постмодерна выступает в роли субъективного, «химеричного» Другого, противопоставляя себя обыденной жизни; средства массовой информации активным образом взаимодействуют с этим мифом и порождают всё большую его массовость. Эсхатологические ожидания современности помогают людям осознать свою самость, идентичность, поэтому мы видим такое широкое их распространение. По своим доминантным характеристикам эти мифы берут начало в архаике.
Примечания
1. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса // Собрание сочинений : в 7 томах / Институт мировой литературы имени А. М. Горького РАН. Москва : Языки славянских культур, 2010. Т. 4. 747 с.
2. Бодрийяр Ж. Общество потребления : его мифы и структуры / [пер. с фр., послесл. и примеч. Е. А. Самарской]. Москва : Республика : Культурная революция, 2006. 269 с.
3. Воеводина Л. Н. Мифотворчество в ХХ столетии // Факт-2001-№ 9.
4. Воеводина Л. Н. Философия культуры в эпоху постсовременности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 3 (59). С. 29-35.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда; Метод социологии : [пер. с фр.] / изд. подгот. А. Б. Гофман ; [примеч. В. В. Сапова]. Москва : Наука, 1991. 574 с.
6. Зайцева А. Ф. Эстетические ожидания потребителей в системе рекламных коммуникаций // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 265-270.
7. Кристева Ю. Душа и образ / перевод Ж. В. Горбылевой // Интенциональность и текстуальность : Философская мысль Франции XX века : Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Дюфрен, А. Камю, Ю. Кристева, Э. Левинас, М. Мерло-Понти, Ж.-Л. Нанси, П. Рикер / сост., общ. ред. : кандидаты филос. наук Е. А. Найман, В. А. Суровцев. Томск : Водолей, 1998. С. 253-277.
8. Одиссей. Человек в истории = Odysseus. L'Homme dans l'histoire = Odysseus. Man in History : Исследования по социальной истории и истории культуры / Российская академия наук ; Институт всеобщей истории. Москва : Наука, 1994. [1993] : Образ «другого» в культуре / отв. ред. А. Я. Гуревич. 330 с.
9. Тихонова В. А. Глобализация и геополитика: духовно-ценностные основы противоречий // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 1 (63). С. 45-50.
10. Флиер А. Я. Культурология для культурологов : учебное пособие для высшей школы. Москва : Академический Проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2002. 459 с.
11. Флиер А. Я. Культурологическое знание (опыт составления системного представления) // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 28-33.
12. Христидис Т. В. Культура общения - путь к оптимизации межнациональных отношений // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 3 (65). С. 102-105.
13. Шапинская Е. Н. Избранные работы по философии культуры. Философия культуры в новом ключе. Москва : Согласие : Артём, 2014. 455 с.
14. Шапинская Е. Н. Монструозный Другой в вербальных и визуальных текстах культуры // Полигнозис. 2010. № 1-2 (38).
References
1. Bakhtin M. M. Sobranie sochinenii, v 7 tomakh. Tom 4 : Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul'tura sred-nevekov'ya i Renessansa [Collected works, in 7 vol. Vol. 4 : Francois Rabelais's creativity and national culture of the Middle Ages and the Renaissance]. Moscow, LRC Publishing House, 2010. 747 p.
2. Baudrillard Jean. The Consumer Society: Myths and structures, 1998 (In Rus. ed.: Bodriiyar Zh. Obshchestvo potrebleniia: Mify i struktury [The consumer society: Myths and structures]. Moscow, Publishing house "Republik", Publishing house "Cultural Revolution", 2006. 269 p.
3. Voevodina L. N. Mifotvorchestvo v ХХ stoletii [Mythmaking in the twentieth century]. Fakt-2001-№9.
4. Voevodina L. N. Philosophy of culture in post-modernity. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universi-teta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, no. 3 (59), pp. 29-35. (In Russian)
5. Dyurkgeim E. [Durkheim Emile] O razdelenii obshchestvennogo truda; Metod sotsiologg [The division of labor in society; The method of sociology]. Moscow, Akademizdatcenter "Nauka" RAS, 1991. 574 p.
6. Zaytseva A. F. Consumer aesthetic expectations in the system of advertising communications. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts], 2015, no. 2 (64), pp. 264-270. (In Russian)
7. Kristeva J. Dusha i obraz [Soul and Image]. In: Naiman E. A., Surovtsev V. A., ed. Intentsional'nost' i tek-stual'nost': Filosofskaya mysl' Frantsii XX veka: Zh. Delez, Zh. Derrida, M. Diufren, A. Kamiu, Iu. Kristeva, E. Levinas, M. Merlo-Ponti, Zh.-L. Nansi, P. Riker [Intentionality and textualism: Philosophical thought of France of the 20th century: Gilles Deleuze, Jacques Derrida, Mikel Louis Dufrenne, Albert Camus, Julia Kristeva, Emmanuel Levinas, Maurice Merleau-Ponty, Jean-Luc Nancy, Paul Ricoeur]. Tomsk, Vodoley Publishing house, 1998. Pp. 253-277.
8. Odysseus. Man in History : Researches on social history and cultural history. 1993 : Image of "another" in culture. Ed by A. Ya. Gurevich. Moscow, Akademizdatcenter "Nauka" RAS, 1994. 330 p. (In Russian)
9. Tikhonova V. A. Globalization and geopolitics: spiritual and value basis of contradictions. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts].
2015, no. 1 (63), pp. 45-50. (In Russian)
10. Flier A. Ya. Kul'turologiya dlia kul'turologov [Cultural science for culturologists]. Moscow, Publishing house "Academic Project", 2002. 459 p.
11. Flier A. Ya. Cultural knowledge (Experience in system view). Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo univer-siteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, no. 2 (64), pp. 28-33. (In Russian)
12. Khristidis T. V. The culture of communication - a way to optimize inter-ethnic relations. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, no. 3 (65), pp. 102-105. (In Russian)
13. Shapinskaya E. N. Izbrannye raboty po filosofii kul'tury. Filosofiia kul'tury v novom kliuche [Selected works on culture philosophy. Culture philosophy in a new key]. Moscow, Publishing House "Soglasie", 2014. 455 p.
14. Shapinskaya E. N. Monstruoznyi Drugoi v verbal'nykh i vizual'nykh tekstakh kul'tury [Monstrous Another in verbal and visual texts of culture]. Polignozis. 2010, no. 1-2 (38).
