CC BY
26
Л. Э. Найдич
Антропонимы в островных диалектах
российских немцев (на материале «северо-западных колоний»)
Диалекты российских немцев, широкое научное изучение которых было начато в 20-е годы В. М. Жирмунским и его учениками в Ленинграде и Г. Дингесом и А. Дульзоном в Саратове, дают важный материал для немецкой диалектологии. Основополагающие работы по этой теме касались исторической фонетики и морфологии диалектов, проблем диалектных и языковых смешений1. Исследуя языковые интерференции, ученые принимали во внимание и лексику, изучали, например, заимствования слов из русского и украинского языков в немецкие говоры2. Планировалось и более широкое изучение словарного состава диалектов. С этой целью и Жирмунским, и Дингесом были подготовлены списки тестовых слов, которые, в дополнение к известным фразам Георга Венкера, использовались в полевых исследованиях либо рассылались в виде анкет в немецкие населенные пункты. Лексический атлас немецких диалектов в метрополии был опубликован значительно позже, лежащая в его основе словарная анкета Вальтера Митцки еще не была введена в научный оборот. Несмотря на интерес как ленинградских, так и саратовских германистов к словарному запасу диалектов, в те годы появилось лишь несколько работ, специально посвященных лексике в российско-немецких говорах4. Многие материалы остались в архивах или
1 В. М. Жирмунский. Проблемы переселенческой диалектологии // Общее и германское языкознание. Л.: «Наука», 1976. С. 491-516.
2 Одна из первых работ в этой области - диссертация Георга Дингеса «О русском влиянии в говорах немецких колонистов Самарской и Саратовской губерний» (1917), полный текст которой утерян, но краткое изложение сохранилось в архиве и опубликовано в кн.: N. Berend, H. Jedig. Deutsche Mundarten in der Sowjetunion. Geschichte der Forschung und Bibliographie. Marburg: N. G. Elwert Verl., 1991. S. 37-52.
3 В. М. Жирмунский. Проблемы... С. 494. N. Berend, H. Jedig. Deutsche Mundarten... S. 58-71, 130-131.
4 В. П. Погорельская. О словарных заимствованиях из украинского языка в диалекте беловежских немцев // Язык и литература. Л. 1931. Т. 7. С. 6392; Н. Н. Берников. Изменения в словарном составе языка немцев Повол-
были конфискованы, утеряны, как, например, картотека названий животных, составленная Л. Р. Зиндером. Как известно, уже в 30-е гг. начались репрессии против российских немцев, закончившиеся их депортацией из европейской части Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Репрессиям подвергались и ученые-германисты, изучавшие их язык и культуру. Исследования были прекращены, многие ученые погибли.
В исследованиях, возобновившихся в 60-е годы после длительного периода, когда тема «русских немцев» была практически под запретом, лексикология и лексикография также занимает довольно скромное место. Так, среди 12 диссертаций, написанных под руководством Г. Едига в 70-80 гг., лишь одна была посвящена лексическому составу диалектов5. Лексикографические работы, планировавшиеся Г. Едигом, так и не были осуществлены - был опубликован лишь список слов нижненемецкого диалекта меннонитов. Таким образом, изучение лексики островных диалектов на территории России и стран СНГ представляется недостаточным. Между тем, эта тема могла бы дать интересные результаты. Сегодня, когда немецкая диалектология накопила огромный материал, когда вышли в свет новые словари немецких диалектов, лексические особенности немецких островных диалектов могут быть изучены на фоне диалектной лексики в метрополии. Словарный запас позволяет судить и об исходной родине диалекта, и о языковых смешениях, которым он подвергся.
Материалом для данной работы послужили полевые записи от информантов, живших до Великой Отечественной войны в немецких колониях Ленинградской области.
Северные (северо-западные) немецкие колонии в Российской империи возникли в ходе той же иммиграционной волны, что и волжские. Первые из них были основаны в 60-е гг.ХУШ века после манифестов Екатерины II (1762, 1763), приглашавших колонистов селиться в России и дававших им значительные льготы. Осенью 1765 года Екатерина разрешила колонистам, временно размещенным в Ораниенбауме в ожидание отправки на Волгу, остаться вблизи Петербурга. За первыми колониями вблизи Санкт-Петербурга (Новосаратовка, Колпино, Средняя Рогатка) последовали новые, созданные уже в XIX веке, при Александре I (напр.: Стрельна, Кронштадтская колония, Кипень), либо выселки из первых (напр.:
жья под влиянием Великой Социалистической революции. Автореф. ... канд. дисс. Л., 1939.
5 Л. И. Москалюк. Бытовая лексика островных немецких говоров (традиции и динамика). Автореф. ... канд. дисс. Киев, 1986. Ср. также: В. Т. Киршнер. Словарные заимствования из славянских языков в верхненемецком говоре Кокчетавской области Казахской ССР. Автореф. ... канд. дисс. Львов, 1984.
167
Овцыно, Новопарголовская колония, Гражданка)6. Перед Великой Отечественной войной в Ленинградской области существовало более 30 немецких деревень. Диалекты в них еще употреблялись в повседневном общении, сохранялись и диалектные различия в разных колониях. Немецкие говоры Ленинградской области относились, как показал В. М. Жирмунский7, по преимуществу, к пфальцскому или южнофранкскому типу. Лексические изоглоссы подтверждают эту локализацию.
Далее будет рассмотрен один из интереснейших пластов лексики - слова, обозначающие людей: напр., по степеням родства в семье, по специальности, по условным признакам (прозвищам). В данном случае термин «антропоним» понимается шире, чем во многих работах, в которых под этим словом имеются в виду лишь имена собственные. Этот лексический пласт исконно связан с жизнью семьи, общины, общества и хорошо изучен в своем историческом развитии в ряде языков8. Поскольку некоторые его фрагменты, например, термины родства, представляют собой взаимосвязанное лексическое поле, они легко поддаются компонентному анализу. Такой анализ, начало которого заложили работы 30-х гг. немецких и швейцарских ученых о лексическом поле (Й. Трира, В. Порцига, Г. Ипсена и др.), широко представленный в лингвистической литературе, был основан по сути дела на изоморфизме фонологии, грамматики и лексики. Концепция разложимости семантического содержания лексемы на компоненты без остатка сегодня кажется упрощением реального положения вещей. Так, например, разложение слова 'мальчик' на составляющие: «мужской» (в противоположность девочке), «невзрослый» (в противоположность мужчине) и т. п. (напр., «человек», human - в противоположность животным) сегодня, как известно, представляется недостаточным для описания семантического содержания этой лексемы, как и любой другой9. Кроме этого обще-
6 См. об этом: L. Najdic. Deutsche Bauern bei St. Petersburg - Leningrad: Dialekte - Brauchtum - Folklore. Stuttgart: F. Steiner Verl., 1997 (Zeitschrift für Dialektologie und Linguistik. Beihefte 94); Л. Найдич. Немецкие колонисты под С.-Петербургом // Всемирное слово - Lettre Internationale. Санкт-Петербург и Европа. 2003. 16. С. 122-129. Е. В. Бахмутская. Немецкие колонии Санкт-Петербургской губернии. 1760-е - 1870-е гг. Автореф. ... канд. дисс. СПб., 2003.
7 V. Schirmunski. Deutsche Mundarten an der Newa. II. Heimatbestimmung der ältesten deutschen Siedlungsmundarten im Newa-Gebiet // Teuthonista, 1926-1927. 3. S. 153-165.
8 Э. Бенвенист. Словарь индоевропейских социальных терминов // Пер. с франц; Предисл. Ю. С. Степанова; Ред. и коммент. Ю. С. Степанова и Н. Н. Казанского. М., 1995. С. 144-186.
9 Пример такого анализа данного лексического поля и критику этого метода см. в кн.: Die deutsche Sprache. Kleine Enzyklopädie. Leipzig: VEB Bibliographisches Instutut, 1969. Bd. 1. S. 553, 563. О компонентном анализе
168
го соображения, именно в лексическом поле антропонимов, и в частности, терминов родства, наблюдаются дополнительные особенности. Такие слова, как ' папа', 'мама', 'бабушка', в семейном общении часто заменяют имя собственное и обозначают уже не степень родства, а конкретного человека. Частое использование в обращении, привязанность к речевому этикету, эмоциональная окрашенность - всё это обусловливает особое положение рассматриваемой группы слов.
Традиционная семья, еще сохранявшаяся перед войной в колониях, включала в себя несколько поколений; даже если молодые отделялись, общение со старшими продолжалось: вместе отмечали праздники, ходили в церковь, делали друг другу подарки. Большую роль в жизни семьи играли крестные родители, которые, по традиции, заботились о своих крестниках, могли им в случае необходимости заменить родителей. Разложение старых семейных отношений происходило в колониях, долго сохранявших привычный образ жизни, медленно. Тем не менее, и в островных говорах наблюдаются те же процессы, что и в других индоевропейских языках. В лексическом поле «термины родства» теряется детализация, некоторые слова утрачиваются, другие расширяют свое значение.
Обратимся к конкретному лексическому материалу.
Слово 'Mann' [man] совпадает с литературным немецким, в то же время для обозначения женщины и жены конкурируют [fra:] 'Frau' и [vaip] - мн. ч. [vaivsr] 'Weib' (последнее с характерным чередованием смычного в конце слова с щелевым в интервокальной позиции). Множественное число от [khint] - [khin(s)r] также отражает живые чередования фонем, присутствующие в данных говорах. Слово со значением 'девочка, девушка' содержит диминутивный суффикс, его форма - один из существенных для диалектного членения признаков. Формы [me:itjB] (Колпино, Янино) / [me:itls] Новосаратов-ка10 отражают исконное различие диалектов, что, в свою очередь, можно объяснить лишь тем, что существенная часть новосаратовских колонистов приехала из южных ( южнофранкских) диалектных областей, в то время как сходный по многим чертам диалект Колпи-на локализуется севернее. Различие диминутивных суффиксов в этих говорах наблюдается и в других примерах. Слова со значением 'мальчик' - [jug] Новосаратовка, [jugçB] Колпино - близки к литературному немецкому; более характерны для южнонемецких диалек-
лекстики см.: J. Lyons. Semantics. Cambridge e. a.: Univ. Press., [1977]. Vol. 1. P. 317-335.
10 Ср. карту в: W. König. dtv-Atlas zur deutschen Sprache. 9. Aufl. Deutscher Taschenbuch, Verl. dtv., 1992. S. 166.
169
тов отмеченные в диалекте Средней Рогатки формы [purp]11, [pipfB]12. Слово 'мать' представлено формами [motar], [motr], [mutar] - иногда как варианты в одном и том же диалекте. В семейном обиходе, в том числе как обращение, было принято ['mama] (с ударением на первом слоге), реже [ma'ma:] с ударением на втором слоге (последнее, напр., в колонии Обухово). Слово [mot(a)r] могло означать и 'бабушка', тогда возникало противопоставление ['mama] / [motar]. Такое развитие значений отмечено и в диалектах метрополии; связано оно с тем, что слово 'мама', 'мать' уподобляется собственному имени, закрепляясь за определенным человеком в семье. То же самое касается и слова ' отец' - [fa:tar], [fatar], которое может, кроме того, означать и ' дедушка'. В домашнем обиходе использовалось слово ['papa] [pa'pa:] 'папа'.
Следует обратить внимание на фонетическое варьирование [fa:tar], [fatar]. Форма с кратким корневым гласным возможна и в диалектах метрополии, колебания [а:] / [а] отражают развитие слов с исходом на сонант с предшествующим редуцированным гласным (или на слоговой сонант)1 . Исконный краткий гласный, который в открытом слоге обычно удлинялся в результате перераспределения количественных отношений в конце средневерхненемецкого периода, в этом типе слов иногда оставался кратким, как, например, в словах Himmel, Hammer, где не удлинившийся краткий гласный плотно примыкает к последующему согласному, что отражается на письме двойной согласной буквой. Поскольку открытый гласный имел тенденцию к удлинению, объясняющуюся фонетическими причинами, в литературном немецком языке и в ряде диалектов возникла форма с долгим гласным и свободным примыканием (Vater [fa:tar]). В то же время в других диалектах это слово произносится с характерными для слов с исходом на сонант кратким гласным и с плотным примыканием.
Еще одно слово со значением 'папа', имеющее уменьшительно-ласкательное значение, - [ta:ti] (Новосаратовка), [ta:te] (Колпино). Оно отмечено и в других островных говорах на территории бывшего СССР и часто считается заимствованием из украинского. Последнее, очевидно, неверно, так как та же форма зарегистирована в немецких региональных словарях: она встречается и в пфаль-
11 Литературное нем. Bube. Здесь и далее глухие lenes, не противопоставленные звонким, обозначаются буквами, соответствующими глухим (p, t, k). Исключение составляют некоторые заимствования.
12 W. König. dtv-Atlas... S. 166.
13 Квантитативно-просодические особенности этих слов обычно объясняют варьированием двусложных форм с односложными (при выпадении гласного перед сонантом). По другой концепции, в этих словах был особый акцент.
170
14
цском , и в пенсильванско-немецком, и в швеицарских диалектах (Täti), имеет параллели и в английском - daddy.
Параллельные литературному немецкому формы [kro:sfa(:)t(s)r], [kro:smot(s)r/ [kro:smut(s)r] характерны и для рассматриваемых нами говоров, но, как уже было сказано, они иногда заменяются на [fat(s)r], [mut(s)r]. В таком случае [kro:sfa(:)t(s)r], [kro:smot(s)r] могут означать ' прадедушка', 'прабабушка'. Использовалось и заимствованное из русского [babujka] 5, а также, помимо [mutsr], [kro:smutsr], [ti mams ir mutsr] 'Die Mamme ihre Mutter' с распространенной заменой генитива аналитической конструкцией. Слова 'брат' и 'сестра' сходны с литературным немецким - [pru:tsr], [jVestsr], как и слова 'сын' и 'дочь' - [zo:n], [toxtsr]. Для обозначения более отдаленного родства употребляются и [halppru:tsr], [halpjvestsr] [fertslpru:t9r], [fertsljVestsr] 'двоюродные и троюродные брат и сестра'.
Родство по браку последовательно обозначается корнем Schwieger-: [fvi:rfatsr,], [fvi:rmotsr], [jvi:rso:n] [fvi:rtoxtsr] 'Schwiegervater, Schwiegermutter, Schwiegersohn, Schwiegertochter' - с контракцией в результате спирантизации и выпадением интервокального g, наблюдающимися во многих немецких диалектах. Крестный и крестная назывались [ta:ffatsr], [ta:fmotsr] - слова, не характерные для южно- и средненемецких диалектов, где распространены формы типа Patin, Pate, Dote, Got и др. для женского рода и Pate, Dot и др. для мужского. Зарегистрированные нами формы, соответствующие немецкому Taufvater, Taufmutter, отмечены в Лексическом Атласе только в восточных областях, граничащих со славяноязычными16. Их проникновение в колониальные диалекты Ленинградской области объясняются, по-видимому, не непосредственным калькированием с русского, а влиянием языка петербургских или прибалтийских немцев через посредство священников.
Слова ' дядя' и ' тетя' означали не только степень родства в семье, но, как и в других языках, знакомых людей старшего возраста. Слово [fet(s)r] 'дядя', соответствующее современному литературному Vetter 'двоюродный брат', употребляется в своем исконном значении с его расширением - первоначально 'брат отца, дядя по отцов-
14 Pfälzisches Wörterbuch, Begründet von E. Christmann / Bearb.von J. Krämer, R. Post. Wiesbaden; Stuttgart, 1965-1997. Bd. 1-4 (см.: Bd 2. S. 27).
5 Заимствования в наименованиях родства отмечено и в других диалектах российских немцев. В. Киршнер («Словарные заимствования...») приводит примеры: /bat'ke/, /sva:t/, /sva:xa/.
16 Deutscher Wortatlas / Hrsg. von W. Mitzka; Ab Bd 5 hrsg. von W. Mitzka und L. E. Schmitt; Ab Bd 21 hrsg. von R. Hildebrandt. Gießen, 1951-1973. Bd 1-20; 1978-1980. Bd 21-22 (см.: Bd 4, Karte 33-34).
171
ской линии'17. Слово 'тетя' звучало по-разному в зависимости от диалекта и могло даже служить шибболетом - признаком принадлежности говорящего к одному из диалектов. В Колпине говорили [ko:ut], в Новосаратовке [peiisls], в Стрельне, в Янине, в Кронштадтской колонии - [pa:s]. Колпинская форма соответствует слову Gote 'крестная', широко распространенному, например, в пфальцских диалектах, где оно также приобретало, наряду со своим первичным значением, дополнительное - 'тетя, старшая знакомая'1 , как и в рассматриваемых диалектах. Base - первоначально сестра отца, т. е. слово употребляется в островных говорах в исконном значении при его расширении. Диминутивная форма вызвана частым употреблением в обращении, также и в детской речи.
Соседей, знакомых старшего возраста, в деревне было принято называть 'тетя' и 'дядя' с соответствующим именем собственным, часто в сокращенной уменьшительно-ласкательной форме; оно составляло первую часть сложного слова: [reisa ko:ut], [krijna ko:ut], [son'a ko:ut] Колпино, [ana pa:s], [tortjB pa:s] Стрельна, Янино 'тетя Тереза, тетя Кристина, тетя Соня, тетя Анна, тетя Дора'; [li:sa pe:isls] 'тетя Лиза' Новосаратовка; [ja:kop fetr], [kriftn fetr], [pajtn fetr] 'дядя Яков, дядя Кристиан, дядя Себастиан'. Не только единое морфологическое оформление, но и фонетическая структура свидетельствует о том, что перед нами по сути дела сложные слова. Так, основное ударение падает на соответствующий слог первой части (определяющего), а побочное - на вторую часть (определяемое). Особое внимание следует обратить на форму имени собственного. Здесь могут содержаться фонологические и морфологические элементы, характерные для данного немецкого диалекта, например, уменьшительный суффикс с согласным /tjV < дэ (-chen), если основа оканчивается на t; различные диминутивные суффиксы и т. п. С другой стороны, возможны и русифицированные имена, например, с палатализованными согласными, отсутствующими в немецком: Соня, Ваня. В этих случаях возникают гибридные композиты (первая часть русская, а вторая диалектная немецкая). Показательно, что в заимствованных словах (или отдельных морфемах) присутствуют фонемы, которых нет в немецком. Такая ситуация возможна лишь при двуязычии носителей диалекта.
Как видно из приведенных примеров, колонисты обычно носили традиционные немецкие имена: Тереза, Элизабет, Софи, Доротеа, Анна, Шарлотта, Якоб, Иоганн, Себастиан, Георг. Часто они русифицировались и в домашнем, и в официальном употреблении: Софи
17 Дядя со стороны матери первоначально назывался Oheim. Заимствованное из французского Onkel впоследствии вытеснило оба эти слова в их значениях.
18 Pfälzisches Wörterbuch. Bd III. S. 384 f.
172
- Соня - Софья, Элизавет - Лиза - Елизавета, Иоганн - Ваня -Иван19.
Помимо официальных фамилий, обычно произносившихся с диалектной окраской, каждая семья имела еще и неофициальные (Übernamen), по сути дела относившиеся не столько к семье, сколько к дому, к хозяйству. В основе таких « вторичных фамилий» могли лежать: (1) настоящие фамилии данных семей - [sraiçs] семья Райх, [skevslsrs] семья Гевайлер; (2) ложные фамилии, например, принадлежавшие прежним владельцам дома: [spitjb] по фамилии Бич, - семья, которой раньше принадлежал дом, (2.1) по какому-либо имени
- [saleksandsrs], (2.2) по профессии - [sjmits], [sjorniks],(2.3.) по прозвищу человека - [skvadratnsns].
Во всех случаях слово, лежащее в основе «вторичной фамилии», будь то имя, прозвище, профессия, не обязательно относилось к кому-либо в данной семье в данный период времени, иногда его происхождение было уже забыто, соответствующие «вторичные фамилии» использовались по традиции, как и обычные фамилии людей. Следует особо подчеркнуть, что важнейшую роль в таких номинациях играл дом, где жила семья. Часто «фамилии» закреплялись именно за ним, переходили к разным его владельцам. Их формы грамматически восходят к генитивным конструкциям на: -s в начале слова - редуцированная форма артикля в генитиве единственного числа, затем следует существительное с генитивным окончанием: на -s исконно сильное склонение; на редуцированный гласный - исконно слабое, при отпадении конечного -n. Распределение сильного
- слабого спряжения трудно предсказумо и не соответствует исконному20. Рассмотренные застывшие формы не меняются в предложении: "Geht zu s'Ludwiche" 'Идите к Людвигам' ('к тем, кого называли s'Ludwichе' - их официальная фамилия была другой).
Помимо этих «вторичных фамилий», существовали и прозвища, в которых иногда также была генитивная конструкция с усеченным артиклем в начале: S Monachs Van'ka, S Penders Michel. Первый из этих примеров интересен еще и своим гибридным характером: русское слово «монах» и имя Ванька (от Иоганн) с палатализованным /n'/ - от немецкого языка остается только морфологическая структура. Что касается русского суффикса -к, то он широко использовался в именах собственных, даже немецкого происхождения: Адамка.
Другая важная сфера антропонимов - называние людей по специальности. В ней присутствуют тенденции, названные выше: сход-
19 Ср.: В. Т. Киршнер. Особенности антропонимии немецко-волынского говора Яснополянского сельсовета Чкаловского района Кокчетавской области Казахской ССР. // Структурно-семантические особенности немецкой разговорной и диалектной речи. Омск, 1988. С. 63-76.
20 В. М. Жирмунский. Немецкая диалектология. М.; Л., 1956. С. 403.
173
ство с именами собственными, семантика «ярлыка». Ср. такие «переходные случаи», как звания доктор, профессор в разных языках. Или рус. устар. докторша, нем. Frau Doktor - в значении жена доктора, где имя нарицательное приближается к имени собственному.
Профессия в деревне - важнейший различительный признак человека, который известен всем именно по своей специальности. Недаром многие фамилии в разных языках основаны на названии профессии. В немецких диалектах Ленинградской области названия человека по профессии делятся на немецкие и русские по своему происхождению, причем последние часто не воспринимались как заимствования, произносились по немецким фонетическим законам.
1. Blechschneider 'жестянщик', Tischler 'столяр', Schlachter 'мясник на бойне', Flaascher ([fla:Jbr]) 'мясник', Schmied [Jmit] 'кузнец', Schuster 'сапожник', Schneider 'портной', Dreckfahrer / Goldfahrer 'золотарь', Abnehmer 'фотограф', Heivam (Hebamme) ['he(:)ivam] / [heivan] 'повивальная бабка, акушерка'.
2. Schornik, Stoler [Jtolra-], Bonder [pontrar]21.
В перечисленном списке Tischler и Stoler кажутся синонимами, но эти слова зарегистированы в разных колониях. Заимствование названий специальностей объясняется, очевидно, их связью с русским образом жизни, общением с русскими соседями. Сходные примеры отмечены и в других немецких диалектах на территории бывшего СССР. В смешанных говорах в районе Томска (переселенцы с Поволжья и с Кубани): Dojarke, Skotowod, Storosh 2, в говоре Свердловской области: Plotnik, Direktor (о заимствовании последнего слова из русского свидетельствуют палатализации - [d'], [r'])23
21 Отсуствие умлаута в слове Schlachter наблюдается во многих диалектах и вызвано тем, что сочетание seht препятствовало первичному умлауту, а вторичный умлаут был проведен непоследовательно. Слово Flaascher демонстрирует монофтонгизацию дифтонга, возникший долгий «а» произносится в некоторых говорах (Новосаратовка) с небольшой лабиализацией. Колебания в произношении слова Schmied в зависимости от диалекта вызваны непоследовательностью удлинения гласного в этом односложном слове (ahd. smid), что характерно для закрытого гласного i. Ср. фамилию Schmidt с кратким гласным. Abnehmer, по-видимому, от abnehmen - в одном из значений ' фотографировать, снимать'. Диалектные слова со значением 'повивальная бабка' ['he(:)ivam] / [heivan] близки к др.-в.-нем. формам этого слова: hefianna, что первоначально означало 'die Hebende' 'поднимающая' или 'die Hebende' плюс 'ana' ('бабушка'), ср. русский термин.
22 Р. С. Гайер. О лексическом заимствовании при постоянных языковых контактах // Труды кафедр гуманитарных наук. Уч. зап. Омск.,1968. Вып. 36. С. 116-124, см.: С. 118.
23 В. П. Донгузер. Развитие звукового строя говора в условиях иноязычного окружения. Автореф. ... канд. дисс. Л., 1980. С. 9.
174
С сельскохозяйственными и домашними работами связаны се-дующие антропонимы:
Knecht - батрак, Mag [ma:k] - прислуга, Helfer - помощник (напр., при сборе урожая), Arvaitslait [arvaitslait] 'Arbeitsleute' - наемные работники, Kartoffelgrabers [kartofslkravsrs]24 наемные работники, помогающие при копке картофеля.
Еще один интересный пример - слово копорки [kapork'i] в значении 'батрачки, наемные сезонные работницы' 5. Это заимствование из русского языка с русским множественным числом первоначально означало «жительницы Копорья» (в Петербургской губернии), откуда женщины приходили на сезонные работы в окрестности Петербурга.
Заключение
Выше были рассмотрены несколько групп антропонимов, в частности, термины родства, прозвища и «вторичные фамилии», имена, названия профессий в диалектах российских немцев, живших до 1942 года в Ленинградской области. В этой группе лексики диалект сохраняет целый ряд архаических с точки зрения морфологии и лексики форм. Фонетический облик слов характерен для диалектов южнонемецкого (пфальцского и более южного - южнофранкского ареала). Заимствования из русского языка отражают связь с русскими соседями, постепенное развитие билингвизма. Интересны гибридные сложные слова, где одна часть происходит из немецкого диалекта, другая происходит из русского языка и может содержать отсутствующие в немецком фонемы - палатализованные согласные. Семантическое развитие этой группы слов в рассматриваемых диалектах идет тем же путем, что и в других немецких говорах, а также и в других индоевропейских языках. Реконструируемые семантические изменения показывают взаимодействие лексем внутри лексического поля ( ср. сдвиги значений слов Bas, Vetter, Gode в диалектах Ленинградской области, в других немецких говорах и в литературном немецком). Произошедшая в истории языка унификация, расширение значения отдельных слов свидетельствуют о характерном уменьшении детализации терминов родства. Nomina agentis отражают быт носителей диалекта, отдельные слова, например:
24 Маркировка множественного числа с помощью -s встречается в данных диалектах в именах существительных на -er (-el), обычно nomina agentis.
25 В словаре Ушакова слово «копорка» определяется следующим образом: ж. (обл. ленинградск.). Женщина, работающая на огородах (От названия села Копорья в Ленинградской области.).
175
Каг1ю11е1§гаЪег8, копорки - тесно связаны с районом проживания носителей диалекта. Развитие «вторичных фамилий», наблюдающееся и в диалектах метрополии, идет тем же путем, что и развитие фамилий во многих языках. И наконец, важная семантическая черта антропонимов - возможность их превращения в ярлыки, сходные с именами собственными, которые подразумевают не класс референтов, а конкретное лицо.
176
