CC BY
16
УДК 811.112. О. А. Иванова
аспирант каф. лексикологии и стилистики немецкого языка факультета немецкого языка МГЛУ; e-maiL: [email protected]
АНТРОПОНИМЫ СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «ЧУЖОЙ» В СОВРЕМЕННОЙ НЕМЕЦКОЙ ПРЕССЕ
Данная статья посвящена исследованию номинативных единиц семантического поля «чужой» при освещении иммиграционных процессов в Германии в 2014-2016 гг. Анализ всех найденных именований и их употреблений позволил отнести исследуемые единицы к группе антропонимов, образовавшихся в результате вторичной номинации, метафорического или метонимического переноса, а также выделить ядро семантического поля «чужой» с лексемой Flüchtling и ее композитов. Остальные антропонимы образуют периферию поля. Множественные случаи использования термина международного права Flüchtling в качестве обобщающей лексемы для всех граждан, пересекших границу и просящих убежища, позволяют констатировать не только его переход в разряд общей лексики, но и завоевание им положения гиперонима. Таким образом, можно говорить и об изменении парадигматических отношений в этом семантическом поле.
Ключевые слова: семантическое поле; антропоним; первичная и вторичная номинация; Flüchtling; гипероним.
O. A. Ivanova
PhD Student, Department of German LexicoLogy and StyListics, FacuLty of German, Moscow State Linguistic University; e-maiL: [email protected]
ANTHROPONYMS OF THE "OTHER" SEMANTIC FIELD IN CONTEMPORARY GERMAN PRESS
The present articLe focuses on nominative units of the semantic fieLd "the other". Research reLies on print and onLine articLes from "Der SpiegeL", "Focus", "Die Zeit", "Die WeLt", "Stern", as weLL as on news reports shown on the German TV channeL "Tagesschau" in the period between 2014 and 2016; aLL of the materiaLs used highLight the probLem of migration in Germany. As a resuLt of the anaLysis a nucLeus and a periphery of the semantic fieLd "the other" is determined and changes in the paradigmatic reLations in this semantic fieLd are brought to the surface.
Key words: semantic fieLd; anthroponym; primary and secondary naming; Flüchtling; hypernym.
С 2014 по 2015 гг. немецким Федеральным Ведомством по делам мигрантов и беженцев зарегистрированы максимальные показатели
беженцев со времен Второй мировой войны. Появление большого количества людей другого вероисповедания, носителей другого языка и культуры способствует росту разного рода информации на эту тему.
Для прибывающих иностранных граждан возникают именования, употребление которых обсуждается и иногда осуждается не только лингвистами, но и видными политическими и общественными деятелями. В обществе наблюдается поляризация в отношениях между «своими» и «чужими», увеличивается раскол внутри «своих», фиксируются столкновения в лагере «чужих». Следствием этого являются различные, в том числе новые, именования этих групп людей в СМИ. Исследование лексических репрезентантов беженцев в семантическом поле «чужой» при освещении иммиграционных вопросов в Германии послужило целью настоящей статьи. Материалом исследования стали печатные и онлайн-версии изданий Der Spiegel, Focus, Die Zeit, Die Welt, Stern за последние два года.
Ю. Н. Караулов отводит семантическому полю роль главного составляющего языковой картины мира. Ее основу составляют знания, закрепленные в семантических полях и категориях, состоящих из слов и словосочетаний, организованных в границах этого поля [Караулов 2003]. Исследуя номинативные единицы семантического поля «чужой», мы дополняем знания об уникальной картине мира и особенностях немецкого этноса.
Под номинацией понимается как процесс создания и закрепления именования за определенными фрагментами действительности, так и сама языковая единица. Процессы и структуру актов номинации принято описывать, опираясь на семантический треугольник, каждый компонент которого наделен признаками, «характерными для членения мира в данном языке» [Телия 2002, с. 336]: реалия - денотат имени; понятие - сигнификат, или смысл имени, который дополнительно может содержать экспрессивные признаки; само имя «осознается как звукоряд, расчленяемый в языковом сознании в соответствии со структурной организацией данного языкового кода» [там же].
В процессе номинации происходит не только выделение и отражение составляющих частей реальной действительности, но и создание экспрессивной окраски формируемых языковых единиц «за счет субъективно-модального компонента значения» [там же], поэтому со стороны лингвистов проблеме номинации как категоризующему действительность фактору уделяется большое внимание.
Вслед за Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой, В. Н. Телия, под первичной номинацией мы понимаем первообразное слово, «произ-водность которого можно установить только при этимологическом или историческом анализе» [там же]. Первичная номинация вызывает у носителей этноса одинаковые представления. Они не воспринимаются как производные, мотивированные слова [Арутюнова 1977; Ку-брякова 1978; Телия 2002].
Под вторичной номинацией понимается «использование в акте номинации фонетического облика уже существующей единицы языка в качестве имени для нового обозначаемого» [Телия 2002, с. 336]. Другими словами, происходит появление нового значения в данной языковой единице. Результат вторичной номинации воспринимается как производное по морфологическому составу и смыслу. Такое слово воспринимается как мотивированное, однако с течением времени мотивировка также может стираться.
Полученное таким образом значение может автономно указывать на действительность. В этом случае говорят о его самостоятельной номинативной функции. Однако, если вторичные значения лишены такой возможности, речь идет о неавтономной языковой реальности. Такая языковая единица «соотносится со своим обозначаемым косвенно - через посредство семантически опорного для данной комбинации наименования» [Телия 2002, с. 336], т. е. она реализуется только в сочетании с другими словами.
Как уже упоминалось выше, благодаря номинации за языковым знаком закрепляется определенное понятие (сигнификат), отражающее признаки денотата. Закрепление имеющихся признаков может происходить либо через указания на общий, родовой, признак, либо с указанием на одно из свойств предмета. Возможно также объединение сигнификатов и возникновение новой номинативной единицы [Колшанский 1977].
Рассмотрим номинативные единицы семантического поля «чужой», выделенные нами в материалах статей, посвященных иммигрантам. Все зафиксированные лексемы являются антропонимами.
В современной лингвистике существуют разные подходы к пониманию термина антропоним. Под ним подразумевают имена собственные, которые может иметь человек (или группа людей), в том числе личное имя, отчество, фамилия, прозвище, псевдоним, крипто-ним, кличка, андроним, гинеконим, патроним [Подольская 1988].
Другие исследователи, такие как Е. И. Гулыга, Е. И. Шендельс, И. А. Семина, Л. А. Томашевская и т. д. трактуют антропонимы более широко. Они определяют антропонимы как совокупность лексем, называющих человека, «связанных с характеристикой и деятельностью человека» [Гулыга 1969, с. 135]. К ним относятся имена собственные, нарицательные, собирательные [Гулыга 1969; Семина 2012; Томашевская 1985]. Именно о таких антропонимах идет речь в данной статье.
Зафиксированные антропонимы обладают общими семами «человек», «гражданин другой страны», на основании которых мы определяем их отношение к семантическому полю «чужой» антропони-мической категории «человек». Однако далее каждая номинативная единица имеет один или несколько дополнительных дескриптивных признаков, позволяющих выделить и упорядочить многочисленные репрезентанты всего поля.
Ядром семантического поля «чужой» является антропоним Flüchtling «беженец». Эта номинативная единица имеет максимальную частотность употребления в прессе. Не случайно именно она была выбрана Обществом немецкого языка в качестве «Слова 2015 года» в Германии1.
Слово Flüchtling является термином международного права. Согласно Женевской Конвенции по делам беженцев 1951 г. беженцем (англ. refugee, нем. Flüchtling) считается тот, кто покидает свою Родину из-за преследования по расовой принадлежности, религиозным, политическим убеждениям, из-за возникновения угрозы его жизни.
Иначе говоря, те люди, которые покидают страну по экономическим причинам, не имеют статуса беженца. Они являются мигрантами. Это уточнение важно для дальнейшего анализа.
Итак, слово Flüchtling является термином в текстах правового характера, т. е. имеет четкое определение и потому может быть отнесено к узкозначным существительным [Семина 2012]. Однако в немецкой прессе последних лет Flüchtling употребляется часто в качестве
1 Gesellschaft für deutsche Sprache (GfdS) - общество, основанное в 1947 г., занимается вопросами сохранения, популяризации и исследования немецкого языка. Оно является компетентным органом по вопросам правописания, грамматики и стилистики немецкого языка, ежегодно составляет рейтинг наиболее употребляемых слов СМИ.
гиперонима для именования всех иммигрантов, пересекающих границу ЕС и Германии, в частности:
Wie die italienische Küstenwache am Montag mitteilte, wurden die Flüchtlinge von Schiffen aus Italien, Malta, Großbritannien, Irland und Spanien an Land gebracht. Die Migranten wurden demnach am Sonntag von 21 Flüchtlingsbooten vor der libyschen Küste gerettet (Zeit, 29.06.2015).
В сообщении речь идет о спасении беженцев. При освещении этих событий они уже в следующем предложении именуются мигрантами, которых спасли из лодок для транспортировки беженцев. Однако слово мигрант не является тождественным слову беженец.
Мигранты из Восточной Европы, страны которых признаны Европейским Советом как надежные, часто также именуются беженцами. Так, в следующем примере речь идет о размере пособия македонского беженца:
Ein mazedonischer Flüchtling bekäme 672,10 Euro, aber nur, weil sein Asylverfahren im Durchschnitt länger dauert (Tagesschau, 29.09.2015).
В следующем примере всех прибывающих в Германию людей, независимо от того, мигранты они или беженцы, также называют словом Flüchtlinge:
Millionen Deutsche heißen die Flüchtlinge mit weit geöffneten Armen willkommen. Und Millionen machen die Flüchtlinge vor allem Angst (Stern, 31.08.2016).
Flüchtlinge называются и другие зафиксированные нами антропонимы. В статье Debatte zu Merkels Reaktion auf Flüchtlingskind «Дебаты о реакции Меркель на ребенка беженцев» рассказывают о семье беженцев, которые по прибытии в Германию подали ходатайство о предоставлении им убежища, и которые уже 4 года живут в городе Росток, но до сих пор не имеют официального ответа на свое заявление. В этом случае все члены семьи, включая ребенка, должны называться Asylbewerber «лица, подавшие заявление о предоставлении им убежища», а не Flüchtlinge, как их именуют в заголовке1.
Более того, наряду с лексемой Flüchtling в прессе употребляется слово Geflüchtete (букв. убежавшие - причастие, образованное
1 www.ndr.de/nachrichten/mecklenburg-vorpommern/Fluechtlingsmaedchen-Reem-darf-vermutlich-bleiben,buergerdialog104.html Stand:16.07.2015 18:12
от глагола flüchten - «спасаться бегством, искать защиту, убегать»), Neuankömmlinge - «вновь прибывшие», Refugees - «беженцы», Schutz-, Zufluchtsuchende - «ищущие защиты, убежища», Heimatvertriebene -«изгнанные с Родины», Flüchtende - «спасающиеся бегством».
На основании многочисленных фактов такого употребления лексемы Flüchtling можно констатировать, что термин международного права выходит из сферы только терминологического употребления и становится общеупотребительной лексемой. Следствием этого является расширение его лексического значения и приобретение им функции гиперонима.
Лексема Flüchtling представляет собой пример вторичной номинации в результате словообразовательных процессов. Однако наличие суффикса -ling ставило под сомнение у некоторых немецких лингвистов и видных политических деятелей правильность столь частотного его употребления. Высказывались опасения о возможности появления негативных ассоциаций у читателей, поскольку некоторые лексемы немецкого языка, заканчивающиеся на этот суффикс, имеют негативную окраску. Предполагалась возможность замещения Flüchtling на Geflüchtete. Действительно, в пределах одного текста для избежания повтора слово Flüchtling заменяется на Geflüchtete. Однако наши данные не подтверждают такую же высокую степень фреквент-ности у Geflüchtete, какую имеет лексема Flüchtling [Иванова 2016]. Итак, антропоним Flüchtling находится в центре семантического поля «чужой».
Помимо частотности употребления, лексема Flüchtling входит в состав многих композитов, т. е. она чрезвычайно продуктивна. С учетом особенностей стран происхождения и причин бегства людей, антропонимы называющие их приобретают специальные дополнительные конкретизирующие признаки. Нередко происходит смешение сигнификатов, и образуется новая номинативная единица. Например беженцы, численность и въезд которых определяется заранее, называются Kontingentflüchtlinge; беженцы из стран, где идет война - Kriegsflüchtlinge, из стран с тяжелой экономической ситуацией - Notflüchtlinge, Wirtschaftflüchtlinge. Беженцы, уже зарегистрированные в других странах ЕС, но проживающие в Германии, именуются по соглашению, подписанному в Дублине, Dublin-III-Flüchtlinge. Среди антропонимов, имеющих в своем составе слово Flüchtling, зафиксирована
лексема, употребление которой возможно только с определенным причастием: имеющие (или не имеющие) право на убежище беженцы - Asyl-(-un-)berechtigte Flüchtlinge. Однако в качестве номинативной единицы этой группы беженцев субстантивированное причастие может употребляться и самостоятельно.
Рассмотренные ранее именования составляют группу поля, прилегающую к центральному ядру.
Следующую позицию по частотности употребления занимает антропоним Migrant и его композиты: трудовые мигранты - Arbeitsmigranten; мигранты по квоте Quotenmigranten; экономические мигранты Wirtschaftsmigranten. Случаи его употребления были рассмотрены выше.
Рассмотренные далее антропонимы занимают периферию поля «чужой». Они не являются частотными. Это также вторичные именования, возникающие на базе значения слова, которое используется в новой функции, служащей называнию предмета. Однако при этом появляются ассоциации по смежности или по сходству между признаками называемого и обозначаемого. Один смысл переходит в другой [Рахманова 2015]. Примером такого метонимического переноса при вторичной номинации может служить антропоним Asylant - первоначально как «обитатель ночлежки», человек без крыши над головой (Obdachlose). Далее эти признаки - человек, отсутствие крыши над головой, ищущий укрытия человек - переносятся на всех беженцев.
В словарных статьях лексема Asylant снабжена пейоративной пометой. Объяснить появление уничижительности можно, рассмотрев следующие логические заключения: система взглядов других народов, их нравы и обычаи рассматриваются через призму традиционных установок и ценностных ориентаций этноса. Они принимаются за правильные, положительные, а остальные расцениваются как отрицательные, плохие. «Чужой, не-свой - убог уже потому, что не относится к своим. Тот, кто на другой, чужой, территории плох и несчастен именно потому, что там плохо и убого» [Цветаева 2013, c. 72] - приходит к заключению Е. Н. Цветаева при анализе диффуз-ности семантики лексемы elend (этимологически восходящая к land см далее подобно). Некоторые лингвисты полагают, что пейоратив-ность антропонима Asylant объясняется наличием суффикса -ant, который и вызывает негативные ассоциации у носителей языка (А. Стефанович, Й. Гёриш) [Иванова 2016].
Еще одним примером вторичной номинации в результате переноса по признаку является метафора. В переосмысляемом значении актуализируются признаки, релевантные по отношению к сигнификату и денотату базового наименования. Например, Flüchtlingsstrom, Flüchtlingslawine, Flüchtlingsflut. В результате семантической транспозиции (лавина воды - лавина беженцев и т. п.) признак скорости распространения стихийного бедствия, разрушительные последствия, неспособность регулировать процесс переносятся на прибывающих беженцев и мигрантов. Бесконтрольность ситуации нагнетается и сопровождающими метафоры атрибутами (прилагательными и причастиями): anhaltend - «продолжающийся (поток)», stark - «сильный», immer groß werdend - «становящийся все сильнее», wachsend - «растущий», der größte seit dem 2. WK. - «самый большой со времен Второй мировой войны», ansteigend - «возрастающий», zahlreich -«многочисленный», weltweit - «всемирный», gewaltig - «огромный», zunehmend - «увеличивающийся», steigend - «возрастающий», neu -«новый», illegal - «нелегальный».
И метафора, и метонимия являются способами переосмысления реальности. В семантическом поле «чужой» рассмотренные метафорические примеры занимали в 2014-2015 гг. центральное место. По мере стабилизации ситуации с беженцами их частотность снизилась, и данные антропонимы переместились на периферию поля.
Периферийным антропонимом поля является и лексема Ausländer. Это тоже пример вторичной номинации. Ф. Клуге фиксирует употребление лексемы Ausländer («чужой, происходящий из другой земли») с XVI в. [Kluge 1948]. C XIV в. зафиксировано только прилагательное üzlqndisc - «принадлежащий другой земле, чужой». Префикс üz, преобразуется впоследствии в aus- - значение направления «во вне». Словарь братьев Гримм указывает на возможность использования слова Ausländer в качестве вещи, привезенной из-за границы или просто необычной [Kluge 1948]. Этот признак - необычность, непохожесть на носителей этноса перейдет частично и на характеристику иностранца: отличающийся от местных. Кроме того, существовавшее в Средние века существительное üz, lant означало «собственность (Gut), находящуюся за пределами земельных угодий общины»; ütlant -«чужая земля»; lant - «возделанная земля», значит, своя; географически или политически закрытая область; üz, lenti - «берег» (IX в.). Итак, существительное Land у древних германцев рождало
представление о своей земле. За ее пределами - чужая территория. Внутреннее про странство человек во спринимает как «свое», «безопасное», «гармонически организованное», а внешнее ассоциируется с «чужим», «враждебным», «опасным», «хаотическим», и пришедший из другой страны опасен [Лотман 2010; Рахманова 2004].
Итак, рассмотренные именования «чужих» при освещении вопросов иммиграции в Германии многочисленны, что объясняется многогранностью бытия человека, его гетерономинативностью и большим количеством суждений, которые можно сделать о нем.
В связи с большим количеством именований беженцев определение статуса пересекающих границу ЕС иностранцев в официальных документах часто не совпадает с тем, как они называются в прессе.
Анализ всех найденных именований и их употреблений позволил отнести исследуемые единицы к группе антропонимов, образовавшихся в результате вторичной номинации, метафорического или метонимического переноса, а также выделить ядро семантического поля «чужой» с лексемой Flüchtling и ее композитов. Остальные антропонимы образуют периферию поля.
Множественные случаи использования термина международного права Flüchtling в качестве обобщающей лексемы для всех граждан, пересекших границу в надежде найти убежище, позволяют констатировать не только его переход в разряд общей лексики, но и завоевание им положения гиперонима. Таким образом, можно говорить и об изменении парадигматических отношений в этом семантическом поле.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Арутюнова Н. Д. Номинация и текст //Языковая номинация. Виды наименований. М. : Наука, 1977. С. 307. Гулыга Е. В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке /
Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс. М. : Просвещение, 1969. 184 с. Иванова О. А. Проблема именования «чужих» при освещении вопросов миграции в современных СМИ Германии // Язык, литература и культура как грани межкультурного общения. - Западночешский университет в г. Пльзень, 2016. С. 149-156. Караулов Ю. Н. Языковое сознание, языковая картина мира, менталитет // Вавилонская башня - 2: Слово. Текст. Культура: Ежегодные чтения памяти Н. С. Трубецкого 2002-2003 «Евразия на перекрестке языков и культур». М. : МГЛУ, 2003. С. 17-28.
Колшанский Г. В. Лингвогносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация. Общие вопросы. М. : Наука, 1977. С. 101-123.
Кубрякова Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М. : Наука, 1978. С. 98.
Лотман Ю. М. Успенский Б. А. Миф - имя - культура // Семиосфера. СПб. : Искусство. СПб., 2010. С. 175-176.
Подольская, Н. В. Словарь русской ономастической терминологии. М. : Наука, 1988. С. 31.
Рахманова Н. И. Метонимия как источник семантических трансформаций в диахронии // Германистика: перспективы развития. М. : ФГБОУ ВПО МГЛУ, 2015. С. 370-380. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та. Вып. 20 (371). Сер. Языкознание и литературоведение).
Рахманова Н. И., Цветаева Е. Н. Реализация концептуального содержания языковых единиц в диахронии // Дискурсивный потенциал грамматического компонента в различных сферах человеческого общения. М. : Рема, 2004. С. 130-150. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та, вып. 482, Сер. Лингвистика.)
Семина И. А. Об одной функции широкозначных антропонимов в религиозном дискурсе современного французского языка. // Вестник МГЛУ. Германистика: перспективы развития. М. : ИПК МГЛУ «Рема», 2012. С. 370-380. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 4 (637). Сер. Языкознание и литературоведение).
Телия В. Н. Номинация // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М. : Большая Российская энциклопедия, 2002. С. 336-337.
Томашевская Л. А. Структура значения антропонимов в современном английском языке : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1985.
Цветаева Е. Н. Диффузность семантики лексемы elend в современном немецком языке // Функциональные проявления современных языков. М. : ИПК МГЛУ «Рема», 2013. С. 67-72. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та. Вып. 18 (678). Сер. Языкознание).
Grimm J. und Grimm W. Deutsches Wörterbuch. Erster Band. Leipzig : Verlag von S. Hirzel, 1854. S. 591.
Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. Straßburg ; Berlin : Verlag Walter de Gruyter, 1948. S. 29.
