CC BY
27Антропология русского православия XVN-XVNI вв. и идеи старчества в богословском наследии монаха прп. Зосимы (Верховского)
Сизинцев Павел Васильевич
кандидат богословия, выпускник аспирантуры МПДА, sizinpash@yandex.ru
Статья посвящена анализу аскетическо-ре-лигиозного наследия прп. Зосимы (Верховского) с духовно-святоотеческим осмыслением особенностей монашеского и мирского бытия (включая аргументацию представлений о душе и личных свойствах человека из священного предания православной церкви, предлагаемых способов молитвенного делания и разбора идей нравственности, послушания и смиренномудрия). Идеи православного старчества рассматриваются в контексте эмпирического опыта человека в монашеской и в церковной среде. Выявлено принципиальное влияние церковной жизни и молитвы на улучшение и развитие личных свойств человека. Цель развития человека -обретение высшей и конечной цели личностного бытия.
Ключевые слова: Старчество, общество, церковь, нравственность, молитва, аскетико-смиренный подход, святоотеческое предание, человек, послушание.
Новое особое отношение к человеческому характеру, начиная с XVII века, проявилось в произведениях русской литературы, в частности, у Авраама Па-лицына, Ивана Хворостинина, Семена Шаховского. Художественная литература, как и более поздняя биографическая (жития инока Епифания, показывала эпизоды жизни и деятельность отдельных людей, выражающиеся в противостоянии человека с обществом. В ее описании традиции и сословная этика также находились в конфликте с личностным выбором и индивидуальной свободой человека. На этом фоне в XVII - XVIII вв. в русской православной среде возросла плеяда духовных писателей и мыслителей, таких, как свт. Дмитрий Ростовский, написавший «О внутреннем человеке», Иоанн Тобольский, автор «Илиотропиона, или сооб-разования с Божественной волей». Своеобразной знаковой фигурой в противоборстве отдельного человека как носителя индивидуальных свойств окружающему его обществу, и, соответственно, антагонизма самосознания «Я» церковному соборному сознанию можно считать протопопа Аввакума. Будучи в состоянии духовной прелести, он заявил восточным патриархам Османской империи и собору русской православной Церкви (1666), что «лутче един творяй волю Божию, нежели тьмы беззаконных»1.
Данный пример личностной позиции своей направленностью, был широко известен в Московской Руси. В ней к XVII в. возникла как личная иконопись, в
1 Аввакум Петров, протопоп. Житие протопопа Аввакума им самим написанное, и другие его сочинения. -
Архангельск: Северо-Западное книжное издательство, 1990. - С. 56.
виде русской школы Симона Ушакова, так и персональное творчество в музыкальной композиции в виде композиторской школы Н. Дилецкого. Литургическое, соборное, церковное предание стало обретать своих авторов, появились индивидуальные почерки и неповторимые особенности религиозных творений,и их творческого исполнения. Параллельно шел интенсивный импорт культурных заимствований, художественных способов, композиционных приемов, литературных сюжетных линий. В XVIII в. это приняло с подачи государственной власти характер открытого подавления освященных церковной традицией искусств, самобытного богословского рассуждения, древних преданий, исконных и ценных для культурной жизни русских людей обычаев. Идейное влияние западной мысли, поддержанное представителями самодержавия, упразднившего институт патриаршества в Русской Церкви, перешло в прямую экспансию философских подходов и приемов схоластики против русских традиций монашеской молитвы и восточно - созерцательных практик. Тенденция отрицания всего национального в культуре и самосознании коснулась болезненнее всего церковных обычаев и православного богословия. Вследствие данных тенденций XVIII век России практически полностью прошел в богословии под влиянием западноевропейских идей и ангажированных властью псевдо - теологических теорий Феофана Прокоповича, обосновывавшего своими рассуждениями уничтожение патриаршества на Руси. Огромную роль в направлении развития к аскезе, умной молитве, личностному осознанию себя религиозной мысли сыграли труды свт. Тихона Задонского. Его религиозным наследием был подготовлен колоссальный мировоззренческий задел последующего развития и расцвета идей и инту-иций как богословской, так и религиозно
- философской направленности, проявившийся у прп. Зосимы (Верховского).
Прп. Зосима (Верховский) (17681833) был русским монахом, который около 10 лет жил послушником у отшельников в Брянских лесах, и на острове Коневец. Затем жил в безмолвии в сибирской пустыне и нес подвиг старчества, (сначала в Свято-Николаевском женском монастыре г. Туринска, а затем в Подмосковье, в Троице-Одигитриевом женском монастыре). Ценность его проповедей состояла в том, что «всему, о чем говорит, он представляет свидетельства из священных Писаний»2. При этом он говорил с воодушевлением и личным усердием, утверждая, что «аще не от всего сердца и души моей о Боге к вам усердствую; даже и в Царствие Бо-жие не хочу без вас»3. Подвиг старчества прп. Зосима ставил предельно высоко, указывая, про себя, что «аще не дорожу ваше спасение с моим наравне, то да будет низведена во ад душа моя»4. Целью духовного руководства для прп. Зосимы было искоренение греховных страстей в своих учениках и воспитание их «внутреннего человека» в «меру полного возраста Христова» (Еф. 4. 13.).
Главной целью было исправление духовного сердца послушника - центра, внутренней тайной жизни человека, в которой подвижник должен обрести Царствие Божие. Следовало помочь раскрыть Его, и жить в состоянии обо-жения, дорожа им как будто «найдя драгоценную жемчужину» (Мф. 13. 46.). Путь к Царству Божию, находящемуся внутри человека, означал для монаха в практической жизни исполнение заповедей Евангелия. Отличительная черта религиозного русского сознания при этом заключалась в утверждении своей самобытности. А также в рассмотрении с точки зрения нравственных ценностей всей окружающей человека действительности. Это неизбежно включало
2 Зосима (Верховский), прп. Житие, воспоминания,
слова и наставления. - М: Храм Софии Премудрости
Божией, 2005. - С. 495.
3 Зосима (Верховский), прп. Творения. // Заветные письма. - Сергиев Посад: Свято - Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. - С. 443.
4 Там же. - С. 444.
анализ потенциала личностных качеств человека реализуемых в противоречиях, - в постоянном жизненном споре реального и потенциально возможного. Основная антиномия в осуществлении человеком самого себя в XVIII - XIX вв. отражала онтологический разрыв между православным сознанием и насаждаемой властью европейской реальностью. Это порождало несовпадение между «внутренним» ликом человека и «внешними» стандартами его поведения. Постоянный конфликт между общественными задачами, социальными ролями и духовным идеалом в личности русского человека, порождал раздвоение этических мерок и изменение нравственных критериев и категорий мышления. «Внутренний человек» представлял глубокое личностное средоточие мыслей и чувств.
В России человек понимался как активный субъект общественной жизни, объединяющий в себе природное (индивид) и социальное (личностность) начала, выражаемые в индивидуальности уникального образа его бытия, религиозных чувств и нравственных установок. Наличие старца помогало послушнику в монашеской жизни, также, как и советующемуся с ним мирскому человеку, выстраивать в себе гармонию отношений тела, духа и души, природы и личности. Обучая ученика науке стяжания благодати в своем духовном сердце, старец только помогал ему, искоренить грех и богопротивные наклонности так, чтобы в них возникла вера и любовь, сочетающие ум с божественным ведением. Об этом писал еще прп. Максим Исповедник, - «Предосудительная страсть любви погружает ум в материальные вещи, а истинная страсть любви сочетает его с божественными [вещами]. Ибо обыкновенно ум на чем задерживается, в том и распространяется, а в чем распространяется, к тому и обращает желание и любовь: либо к
[вещам] божественным и умопостигаемым, свойственным ему, либо к вещам плотским и страстям [телесным]»5.
При этом для возрастания духа нужны и наказания. «Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч. 3. 12.). Потому что «кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч. 13. 25.). Очевидно, что наказание в данном библейском контексте относится к детскому состоянию: физическому, и духовному, и является косвенным следствием божественной любви. Наказание играло роль болезненного лекарства, применяемого исключительно во благо для спасения и смиренномудрия. «Отец налагаемыми пластырями, - или порицанием, или отлучением, или скорбью и дополнительными подвигами, всячески очищает»6 душу ученика. И поэтому, к нему полезно всей душой припасть и предать себя в повиновение. А от того отца, который послабляет и попускает жить по своей воле, со своеумием, наоборот, ради душевной пользы и становления личности, гораздо «полезнее уклониться, поскольку такой духовный отец до бесстрастия и чистоты довести не сможет»7. Воля, в этих рассуждениях старца, понимается отнюдь не как свобода, а как эгоистическое своеволие и своемудрие. И так как строгость старца, базируется на его добродетелях, то, смиряясь перед старцем, добровольный послушник претерпевает закономерную горечь. Тем самым он выжигает в себе личные пагубные страсти и сохраняет от них свою бессмертную душу. Отец же духовный, с крайней осторожностью, призывая в помощь Бога, сначала рассуждает в себе о наказании. И лишь, когда удостоверится в душе своей, в необходимости прещения, тогда уже поневоле, с великим нежеланием и страхом налагает на тебя некое страдание и наказание, как
5 Максим Исповедник, прп. Главы о любви. // Третья
сотница. Гл. 71. - М: Сибирская Благозвонница, 2013.
6 Зосима (Верховский), прп. Житие, воспоминания, слова и наставления. - М: Храм Софии Премудрости Божией, 2005. - С. 495.
7 Там же. - С. 471-472.
перед Богом, испытывающим сердца»8. Старцу, как учил прп. Зосима, не должно негодовать на ученика, или критиковать его, но иметь к нему прощение, хотя бы ученик и сделал что-либо неправильное. Иначе он станет господином не ученика, а раба, так как в состоянии страха ученик не сможет уже быть вполне откровенным перед ним. А это будет «нарушением свободы ученика, дарованной Богом»9. Свободе как личному свойству человека, придается огромное значение в монашеской жизни. И тот действительно «добрый отец, который благосклонностью своей подает ученику дерзновение быть свободным в откровении всех своих чувств и помышлений. Благоразумной строгостью он отсекает в нем своеволие, угашает его хотения и пристрастия, внушает к себе любовь и уважение». Истинный послушник, со смиренным повиновением без опасения объявляет старцу обо всем в своей жизни, будучи готов с любовью повиноваться наставнику. Самопожертвование старца ради исправления души ученика должно простираться, до своей собственной болезненной кончины и смерти, не отрекаясь от своего ученика, ибо Богом поставлен он на это служение. В этом смысле «старец порабощен своему ученику»10. Отлучаться старцу от ученика можно только для безмолвия как упражнения в молитве и думах о Боге, но и в этом случае, «и духом, и согласием, и мнением, и делами, и вещами они будут нераздельны»11.
Прп. Зосима говорил, что принимать в духовную учебу можно только тех, кто с усердием и желанием влекутся под руководство быть учениками старца. Ради таких он обязан оставить даже безмолвие, ибо это воля Божия, которая состоит в том, что если послушник предает себя «всей душой, с усердием,
простосердечно, со всяким повиновением и самоотвержением»12, то от таких учеников отказываться нельзя. Однако, не менее «опасно принимать под руководство свое тех, которые не желают от всей души все терпеть»13. Монахами, которые повинуются ему с любовью, старец уже не управляет, «но часто благоговеет пред ними, как перед Ангелами, испытывая к ним сильнейшую любовь»14, которая в дальнейшем инициирует большую духовную связанность и взаимные дружеские отношения.
К особо преуспевшему ученику, который способен вытерпеть все, старец должен обязательно иногда проявлять строгость, чтобы послушник возрастал более и более, мужественно перенося испытания, унижения, позор, или наказания. Совершенная отеческая любовь - это, в частности, «безвинные и частые наказания со стороны старца»15. Другим основополагающим признаком отеческой любви к послушнику прп. Зосима называл абсолютную откровенность старца перед своим учеником, в соответствии с которым старец «должен все свое тайное открывать верному и усердному ученику»16. Строгость и благосклонность - черты, которые должны сочетаться в опытном старце. Тогда он может научить монахов состояниям духовного бесстрастия. Поэтому, главным жизненным критерием прп. Зосимы был мир со своей совестью и послушание воле наставника, как воле Бога. Он учил, что Иисус Христос победил искушения, вызываемые удовольствием, страданиями и ненавистью. В богочеловеке преодолен всеобщий раскол человека, как творения, в виде проявлений разрушения и тления. Через соединение с богочеловеком Христом человек обретает состояние, которое у Адама было в раю, когда он выбирал добро или зло. Этапы подвижнической жизни у
8 Зосима (Верховский), прп. Житие, воспоминания, слова и наставления. - М.: Храм Софии Премудрости Божией, 2005. - С. 567.
9 Там же. - С. 524-525.
10 Там же. - С. 529.
11 Там же. - С. 576.
12 Там же. - С. 466.
13 Зосима (Верховский), прп. Житие, воспоминания, слова и наставления. - М.: Храм Софии Премудрости Божией, 2005. - С. 475.
14 Там же. - С. 509-510.
15 Там же. - С. 586.
16 Там же. - С. 525.
ц Гп::а 1
Зосимы соответствовали терминологии прп. Максима Исповедника: практическая философия, естественное созерцание и таинственное богословие. Задача деятельного любомудрия [прамжп 0£оЛоу[а] означала возвращение всем силам души естественного устремления, очищение их от греха. Это и достигалось посредством борьбы со страстями и обретением навыка в делании добра. А также в воздержании от телесных наслаждений: в этом образе жизни заключается смысл аскетических поступков, на них базируются законы духовной жизни и путь к спасению. Начинается этот путь самоотречением, а мотивом и побуждающей силой его является страх перед наказанием. Из страха развиваются добродетели воздержания, терпения, упования на Бога, бесстрастия, как уврачевания, и высшая добродетель любви. Развитие любой человеческой добродетели совершается параллельно аскетическому вытеснению пагубной страсти. Деятельное бытие аскета становится осмысленным, благодаря слиянию естественных сил души со способами исполнения заповедей. Естественное созерцание дает правильное знание о мире и истинную власть над чувственными вещами. Ибо созерцание есть дар Божий тому, кто посредством аскетической практики достиг отрешенности ума от чувственного бытия. Главными на этом этапе являются чтение священного Писания, молитва и «тайное поучение», как духовное постижение духовного бытия, внутреннего смысла и божественной Первопричины всего сущего.
Человеческий ум, после молитвенного чтения, в состоянии духовного просветления, уже отрешившийся от всего
тварного, вступает в область таинственного неизреченного богопознания. Высшей целью человеческого бытия является соединение с Богом, которое вне Христа невозможно. Это бытие существует не само по себе, а благодаря своей причастности к действующим на него божественным свойствам. При этом, каждое творение содержит в себе изначально существующий в Боге «естественный закон», указывающий цель, к которой творение должно стремиться, и в которой все люди обретут покой. Достижение этой цели предполагает свободное движение к ней, требующее божественного участия и содействия. Святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829-1908) в своем религиозном творчестве очень часто называл Бога безначальным и личным Существом. Также он именовал внутреннюю жизнь Бога личным Бытием1, личным Началом2 и личной Красотой3. Признавая бытие «личного Трех-ипостасного Бога»4, протоиерей считал, что божественная Личность присуща Богу Отцу, и Богу Слову и Духу Святому. Цель человеческой жизни, есть достижение состояния соединения с Богом по благодати. Это состояние предусматривало полное духовное богоуподобление на основе свободного со-работничества, поскольку Бог «есть личная Сущность» 5. Недаром святитель призывал Живого вого Бога: «О, Красота трех - личная»6! Он писал «о самостоятельных Личностях каждого из трех Лиц Божества в единстве существа или природы», в которых заключена «непостижимая тайна о Едином Творце»7. Он «в существе своем Единый», но как совершенное бытие существует «в Трех Личностях»8. стях»8. Этим подчеркивалась важность
1 Иоанн Кронштадтский, св. прав. Живой колос: Выписки из дневника за 1907-1908 годы. - СПб: Синодальная типография, 1909. - С. 21, 93 - 94.
2 Иоанн Кронштадтский., св. прав. Слово мудрости духовной. - М.: Отчий Дом, 2010. - С. 12.
3 Сергиев Иоанн, прот. Путь спасительный. - СПб: Типография Училища Глухонемых, 1903. - С. 108-109.
4 Иоанн Кронштадтский., св. прав. О душепагубном
еретичестве графа Л. Н. Толстого. - СПб: Типолито-
графия Надежда, 1907. - С. 24, 38, 45.
5 Иоанн Кронштадтский., св. прав. Моя жизнь во Христе. - М.: Советская Россия, 1991. - С. 687.
6 Сергиев И.И., прот. Созерцания и чувства христиан-анской души. - СПб: Санкт - Петербургского женского монастыря, 1905. - С. 252.
7 Иоанн Кронштадтский., св. прав. Начало и конец нашего земного мира. - М.: Локид - Пресс, 2004. - С. 342.
8 Иоанн Кронштадтский., прот. Дневник: в 2 т. (1857-(1857-1858). // Т. 2. - Тверь: Булат, 2005. - С. 174.
личного бытия божественных Лиц, имевшего «личные различия по своим личным свойствам»1. Личность Бога была, абсолютна и неизменяема.
Литература
1. Зосима (Верховский), прп. Житие, воспоминания, слова и наставления. - М.: Храм Софии Премудрости Божией, 2005. - 380 с.
2. Зосима (Верховский), прп. Творения. // Заветные письма. - Сергиев Посад: Свято - Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. - 552 с.
3. Иоанн Кронштадтский, св. прав. Катехизические беседы. - Кронштадт: Типография Кронштадтского Вестника, 1885. - 176 с.
4. Сергиев Иоанн, прот. Путь спасительный. - СПб: Типография Училища Глухонемых, 1903. - 191 с.
5. Сергиев И.И., прот. Созерцания и чувства христианской души. - СПб: Санкт - Петербургского женского монастыря, 1905. - 256 с.
6. Иоанн Кронштадтский., св. прав. О душепагубном еретичестве графа Л. Н. Толстого. - СПб: Типолитография Надежда, 1907. - 64 с.
7. Иоанн Кронштадтский, св. прав. Живой колос: Выписки из дневника за 1907-1908 годы. - СПб: Синодальная типография, 1909. - 158 с.
8. Иоанн Кронштадтский., св. прав. Моя жизнь во Христе. - М.: Советская Россия, 1991. - 784 с.
9. Иоанн Кронштадтский., св. прав. Начало и конец нашего земного мира. -М.: Локид - Пресс, 2004. - 414 с.
10. Иоанн Кронштадтский., прот. Дневник: в 2 т. (1857-1858). // Т. 2. -Тверь: Булат, 2005. - 560 с.
11. Иоанн Кронштадтский., св. прав. Слово мудрости духовной. - М.: Отчий Дом, 2010. - 112 с.
12. Максим Исповедник, прп. Главы о любви. // Третья сотница. Гл. 71. - М.: Сибирская Благозвонница, 2013. - 256 с.
13. Аввакум Петров, протопоп. Житие протопопа Аввакума им самим написанное, и другие его сочинения. - Архангельск: Северо-Западное книжное издательство, 1990. - 352 с.
The anthropology of Russian Orthodoxy of the 17th - 18th centuries and the ideas of senility in the theological legacy of a monk of the Russian Orthodox Church. Zosima (Verkhovsky) Sizintsev P.V. MPAA
The article is devoted to the analysis of the ascetic and religious heritage of the St. Zosima (Verkhovsky) with a spiritual and patristic understanding of the peculiarities of monastic and worldly life (including argumentation of ideas about the soul and personal properties of a person from the Holy Tradition of the Orthodox Church, proposed methods of prayer and analysis of the ideas of morality, obedience and humility). The ideas of Orthodox senility are considered in the context of the empirical experience of a person in the monastic and ecclesiastical environment. The article reveals the fundamental influence of Church life and prayer on the improvement and development of personal qualities of a person. The goal of human development is to achieve the highest and final goal of personal existence. Keywords: Senility, society, Church, morality, prayer, ascetic-humble approach, patristic tradition, man, obedience. References
1. Zosima (Verkhovsky), St. Life, memories, words and instructions. - M .: Temple of Sofia the Wisdom of God, 2005. - 380 p.
2. Zosima (Verkhovsky), St. Creations. // Treas-
ured letters. - Sergiev Posad: Holy Trinity Sergius Lavra, 2006. - 552 p.
3. John of Kronstadt, St. right Catechetical con-
versations. - Kronstadt: Printing house of the Kronstadt Messenger, 1885. - 176 p.
4. Sergiev John, prot. The way is saving. - St.
Petersburg: Printing House of the School of the Deaf and Dumb, 1903. - 191 p.
5. Sergiev I.I., prot. Contemplations and feelings
of the Christian soul. - St. Petersburg: St. Petersburg Nunnery, 1905. - 256 p.
1 Иоанн Кронштадтский., св. прав. Катехизические беседы. - Кронштадт: Типография Кронштадтского Вестника, 1885. - С. 13.
373
Fl
6. John of Kronstadt., St. right On the soulful
heretics of Count L. N. Tolstoy. - St. Petersburg: Typolithography Nadezhda, 1907. - 64 p.
7. John of Kronstadt, St. right Live ear: Extracts
from the diary for 1907-1908. - St. Petersburg: Synodal Printing House, 1909. - 158 p.
8. John of Kronstadt., St. right My life is in Christ.
- M .: Soviet Russia, 1991 .-- 784 p.
9. John of Kronstadt., St. right The beginning
and end of our earthly world. - M.: Lokid -Press, 2004 .-- 414 p.
10. John of Kronstadt., Prot. Diary: in 2 volumes (1857-1858). // T. 2. - Tver: Bulat, 2005 .-560 s.
11. John of Kronstadt., St. right The word is spiritual wisdom. - M.: Father's House, 2010 .-112 p.
12. Maxim the Confessor, St. Chapters on love. // Third centenary. Ch. 71. - M.: Siberian Invertebrate, 2013 .-- 256 s.
13. Avvakum Petrov, protopop. The life of Arch-priest Habakkuk himself written, and his other writings. - Arkhangelsk: North-West Book Publishing House, 1990. - 352 p.
