CC BY
36Антропология прп. Нила Сорского и роль в ней личностных свойств человека
Сизинцев Павел Васильевич,
кандидат богословия, МПДА E-mail: sizinpash@yandex.ru
Статья посвящена анализу религиозного наследия выдающегося представителя русского монашества прп. Нила Сорского с аскетически-философским осмыслением его творчества (рассматривая его трактаты и базовые идеи, связанные представлением о человеке, его душевных свойствах и монастырском устроении общежительной жизни, а также его отношения к нравственности и личным свойствам). Автором выявлена связь православной традиции Древней Руси от святого Владимира до прп. Нила Сорского в их общих социально-религиозных представлениях. Также исследовано сопоставление идей по организации монашества, «умному» молитвенному деланию и отношению к собственности у прп. Иосифа Волоцкого и прп. Нилом Сорским.
Ключевые слова: Община, религия, нравственность, православие, личные свойства человека, душа, молитва, тело, человек, разум.
о с
U
сэ см о см
1Л
Келейный исихазм школы прп. Нила Сорского породил религиозное осмысление и терминологическое выражение разных молитвенных практик уникального характера, сформировав своеобразный тип монаха - общественного деятеля. С одной стороны, это был классический «афонский» по уставу монашеской жизни монах созерцательного склада, который будучи одновременно практиком, с другой стороны был способен и к теологическим изысканиям, или к иконописи. Прп. Нил Сорский, не отрицая конечную цель духовного совершенствования человека, преследуемую прп. Иосифом Волоцким, высказывал иную точку зрения, сущность которой касалась принципиально отличного характера монастырских методов ее достижения. В связи с этим в главном сочинении прп. Нила - «Уставе», явно прослеживается влияние «Лествицы» прп. Иоанна Лествичника. Общая направленность устава на исполнение правил аскетизма, касалась воздействия на внутреннем уровне души, самоосмысления молитв в мистическом, а не в регламентационном смысле. Монашество, должно было иметь духовный характер, и требовало не столько внешнего ограничения телесной плотской природы, сколько внутреннего, индивидуально-духовного самосовершенствования. Человек в представлениях прп. Нила рассматривался не как продукт биологической эволюции филогенетических или онтогенетических процессов.
И даже не просто как представитель-индивид рода с особыми природными свойствами. Его телесное бытие включая возрастно-половые и индивидуально-типические свойства антропологии (конституцию, нейродинамику поведения, возраст и гендерность) в самой меньшей степени интересовало прп. Нила Сорского. Для него имело значение только одухотворенность, - метафизическая сфера, возрастающая в человеческой душе как область, где природа вырывается из своего однообразия абстрактных отношений к бесконечному богатству качеств человека, стремясь к бесконечной полноте структур сознания. Ибо лишь в напряженной духовной жизни человек прикасается к бытию, которого нигде не найти в земной жизни, но к которому стремится всё существующее. При этом, только человек носит в себе образ Божий, в котором отражается вселенная в ее интенсивности, полноте и многообразии бытия. Православное искусство, в частности, всегда стремилось выразить в самом себе максимум напряжения, прорыв к абсолютной личности Бога. Религиозно-философское знание также постоянно восстанавливало шкалу истинных ценностей, как самую важную координату бытия. Для
прп. Нила было очевидно, что душа значит для человека больше, чем человеческое тело, хотя и живет в только в живом теле, умирая вместе с ним для земного бытия. Но именно она способна пожертвовать своей локализацией в пространстве и времени во имя высших потребностей духа, для которых земное существование не столько дым, скользящий в вышине, сколько тень, скользящая от дыма. Эти мысли были непросто восприняты в церковной среде России даже в начале XIX века. Митр. Евгений (Болховитинов) (1767-1837), в письме от 1821 г. сообщал о русском издании «Устава» прп. Нила Сорского, книга которого дарилась им практически всем окружавшим его представителям монашеского и священнического сословия, включая архиереев, якобы, «понимающим духовность».
Однако лишь от единственного «Ивана Владимировича Лопухина получил благодарность, -прочие называли «Устав» прп. Нила Сорского темным, непонятным и даже мечтательным»1. «Устав» акцентировал особое внимание на том, что основание для монашеского подвига в монастырской жизни это не измождение своей плоти, а контролирование своих мыслей и непрестанное очищение духовного сердца. Неполезно сознательно обессиливать свое телесное естество, ибо слабость тела может стать немалым препятствием в нелегких попытках нравственного возрастания. Поэтому, монашествующий обязан всячески поддерживать свое тело, снисходя к физической слабости, болезням, или старческой немощи. Следует отметить, что в Евангелии понятия плоть и тело обозначены разными греческими словами. Тело переводилось как «сома», а плоть как «саре». Первое слово - «сома» означало чистую от греха материально-телесную природу, которая была присуща телу воплотившегося богочеловека Иисуса Христа и первозданного Адама. Второе слово -«саре» традиционно употреблялось по отношению к телам потомков первых людей после грехопадения, т.е. к телам людей, удобопреклонных к греху. Оно означало плоть, как телесность, смешанную со страстями, живущими в человеке. Уставные наказания за нарушение регламентации монашеских правил, считал прп. Нил Сорский (в отличие от прп. Иосифа Волоцкого), не должны быть строги, ибо основной нравственный акцент необходимо сделать на милосердии. Человек не способен быть самим собой без решимости к жертве самого себя во имя высшей цели, но это не значит, что человек обязан стремится к личной гибели. Полнота человеческого бытия есть полнота возможностей, проявления его духовно-телесных сил, которые могут быть выражены в вероучении и религиозной практике православия. Прп. Нил категорически не принимал все внешнее, считая душепагубным иметь в церквах сосуды золотые или серебряные, был противником любого украшения церквей, ко-
1 Полетаев Н.П., Письма митрополита Киевского Евгения Болховитинова к Я.И. Бардовскому (1819-1822). - Православный Собеседник, 1889, июнь. - С. 323.
торые должны иметь для своей культовой деятельности только самое необходимое. Вместо пожертвований на украшение церквей, лучше подавать более щедрую милостыню нищим.
Надо активно идти навстречу смерти, чтобы полнее жить здесь и сейчас. Христианство преодолевает языческий ужас перед вечностью звездного неба, именно тем, что готовит человека в его земном бытии к вечной жизни. При этом процесс нравственного самосовершенствования человека, развития его личностных качеств и качественное изменение в сторону нравственности образа жизни должен быть, безусловно, разумно-сознательным. Верующий человек внутренне чувствует, что все в мире имеет отношение к его собственной сущности. Монашествующий проходит путь освоения бытия отнюдь не в силу внешних принуждений и поведенческих предписаний, но с собственным глубоким «рассмотрением», творя все и осмысливая в жизни с личным рассуждением. Таким образом, устав прп. Нила Сорского требовал от монаха не столько автоматического послушания, сколько сознательного делания в монашеском бытии. Открыто критикуя «самочинни-ков» и «самопретыкателей» в монастырях, Устав прп. Нила не уничтожал личной свободы, а наоборот, поощрял ее. Личная воля монашествующего (как и любого православного верующего) должна подчиняться единственному источнику - слову и заповедям «божественных писаний». Их метафоры и сравнения, красота логики и справедливость метафизических равенств заповедей для всех использовались для того, чтобы подвести верующих к переживанию истины, далеко не всегда выразимой словами. Испытать самостоятельной жизнью правоту божественных писаний, всесторонне изучать их и пытаться вложить их в собственную душу и было главной целью монашеской жизни. «Христианство возвышает до возможных пределов личную самостоятельность человека, освобожденного от греха и от власти природной необходимости. В своей заповеди нравственного совершенства оно зовет к наивысшему осуществлению индивидуальной святости, т.е. к максимальному раскрытию личности2». Особое значение имеет тот факт, что прп. Нил всецело поддерживал в своей скитской монашеской практике осуществлению идеи непосредственной молитвенной беседы человека и Бога. Он понимал при этом, что образно - ассоциативное мышление отражает мир в религиозном сознании человека в одном аспекте, а атомарно - логическое - в другом. Это позволяло ухватить в молитвенном делании полное движение реальности окружающего личностного бытия, живым узлом которого и являлся человек. Его нравственная феноменология, учение о помыслах и прилогах, явились важной вехой русской созерцательной, умозрительной психологии. Следует указать, что для современной феноменологии по Брентано существуют представления, су-
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о т О от
З
и о со
2 Русская религиозная антропология: в 2 т. // Т. 2. - М.: МДА, Московский философский фонд, 1997. - С. 420-421.
о с
U
см л
ждения и эмоции. Сутью же духовного феномена является интенция как направленность на предмет, соответственно четырем уровням переживаний - представлений, мыслей, чувств и желаний. Таким образом, сознание человека, как поток переживаний, заключает в себе целостные формообразования как феномены - единицы сознания, доступные опытному выделению и отдельному изучению.
Все эти феномены опытного сознания обладают направленностью на предметы, и для проникновения в них следует их обособить, лишить любой предметности, субъектности, вещности и актуальности. Этот процесс радикально позволит очистить сознание, что в свою очередь может быть использовано для максимально глубокой молитвы. Акт сознания при этом четко разделен от объекта сознания, коим мог быть язык, помысел, желание, акт движения. В конце споров имманентистов и неокантианцев, была признана невозможность «вывести критерии истинности «данных в сознании» из механизмов психических функций»1. Об этом глубоком проникновении в сущность молитвенного делания свидетельствуют различные фрагменты из наиболее известного сочинения прп. Нила «От писаний Святых отец о мысленном делании, сердечном и умном хранении, чего ради нужно сие, и, как подобает тщати-ся о сем». В этом труде он писал: «тогда бывает неизреченная оная радость, и молитву от уст отсекает, перестанут тогда» действовать «уста и язык, и сердце, иже помыслам хранитель, и ум, чувствам кормчий, и мысль, как птица». Тем самым человек вводит свой дух в состояние неизреченности, мистически-неизъяснимого бытия. Радость после молитвы перекрывает все чувства и ощущения человека, вплоть до его речи. Тогда уже «не молитвою молится ум, но превыше молитвы бывает». Неким действием «духовным подвигнется душа к божественным, и подобна Божеству уставлена будет непостижным соединением, и просветится лучом высокого света в своих движениях». Таким образом, сидящий в своей келье человек внезапно видит свет: «Зрю свет, его же мир не имеет, посреди кельи на одре седя». При этом человек видит этот свет не извне, а изнутри себя, «про себя» без слов беседуя и соединяясь с Богом как в своем сердце, так и в небесах: внутрь себя зрю Творца миру, и беседую, и люблю... и соединися Ему, небеса превосхожду; любит же меня и Он, и в Себе Самом приемлет меня; на небесах живой, и в сердце моем есть, здесь и там». Прп. Нил описывает, что «Владыка невидим есть по существу, естеством бо неприступен; мне же зрим есть вся-ко»2. В этом личном свидетельстве, описывается мистическое, духовное состояние.
Во-первых, неизреченная радость от молитвенного общения молящегося человека с Богом со-
1 Штумпф К., Самоизложение. - Логос. № 3. 2003. - С. 235.
2 Нил Сорский, прп. «Преподобного отца нашего Нила Сор-
ского предание учеником своим о жительстве скитском». - М: Университетская типография, 1849. - С. 46-49.
провождается тут же состоянием молитвенного безмолвия, в котором все - уста, и язык, сердце и ум, очи и мысли замирают.
Во-вторых, ум, возносясь над состоянием молитвы вместе с «действом духовным» (по-прежнему в состоянии телесной неподвижности), движется к мысленному небу и бого-уподобляясь устанавливает невыразимое соединение с Ним, видя луч божественного света, освещающий его духовное состояние. Механическая необходимость атомарных связей заменяется бытием целостного разума со свободой человека в Боге, который начинает ощущать проявление Его присутствия, ритма бытия как высшего бесконечного Блага. В той мере, в которой человек сливается с божественным бытием, становясь в синергии воплощенным со - работником, частью Его бытия по благодати - человек обладает благо - бытием. Человек свободен, ибо не остается ничего, что могло бы его определить и как-то ограничить в состоянии обожения.
В-третьих, созерцание божественного Света молящимся таково, что он одновременно видит и внешний свет, и освещаемое Светом внутреннее состояние самого себя. Состояние обожения ощущается им внутри себя, при соединении в бо-гообщении и любви, и одновременно ощущая себя телесно сидящим в келье на кровати.
В-четвертых, синергийное соединение человека в состоянии созерцания внутреннего света, характеризуется безмерной любовью ко всему живому, чувством бого-причастности и одновременного бого-присутствия как на небесах, так и в сердце человека, путем слияния с Ним человеческого естества. Таково по уникальному свидетельству прп. Нила мистическое проявление «умной молитвы» о которой в заключительном разделе «Устава» он утверждает, что «умная молитва - превыше всего в деятельности иноческой, равно как любовь Божия есть глава всем добродетелям»3. Он указывал как на наиболее благонадежный путь к богообщению, скитнический вид монашества.
В этом случае, инок живет и подвизается с двумя или тремя братьями, при общей пище и одежде, при общем труде и рукоделии. Бытие постигается человеком в общении и постоянном диалоге с братьями по вере. А обособляясь от них в независимости, человек, напротив, в значительной степени теряет обретенную полноту жизни и начинает существовать в пустоте впечатлений. Из общего взгляда на сущность и цели иноческого обета следовал протест преподобного против монастырских имуществ. Владение, любым видом собственности, включая богатство, он считал противоречащим монашескому обету нестяжания, ибо монашествующий отрицается от мира и всего что в мире, и не имеет права тратить время на заботы о мирских имуществах и богатствах. Бытие человека оживотворяется принятой им системой ценностей - Истиной, Добром и Красо-
3 Нил Сорский., прп. Устав о скитской жизни. //Слово 11:154, 157, Л-1. - М.: Издательство Свято - Троицкой Сергие-вой Лавры, 1991.
той, одухотворяется любовью, восполняется свободой выбора жизни, что исключительно важно в современном обществе склонном превращать граждан в безличных работников, как живых рабов производственного цикла. В то время, как христианство пробудило личность, заставив человека ощутить внутри себя бессмертие духа, указав каждому индивидууму конкретный путь духовного возрастания, социалистическая идеология обезличила человека. Идеология обращается не к душе, а к внешним материальным факторам, сводя личностное содержание человека к рефлексам социальности и отталкиваясь в своем понимании человека от его физиологии, как биологического существа.
Для социалистической идеологии или западного европейско-американского видения человека он относится к разряду приматов с рукой, как органом познания мира и труда, а также прямо-хождением и групповым образом существования в условиях стадно-семейных отношений. Этот антропологический портрет завершается человеческой способностью к разумному абстрагированию и образно-символьной речи. Но все эти критерии не имеют отношения к духовной сфере жизнедеятельности человека, выражаемой в религиозной деятельности, и тем более в монашеской среде. В качестве краткого резюме исследования важно отметить, что в трудах преподобного Нила Сорского монашеское бытие осуществляет себя не столько через материальный мир, но преимущественно через духовно-мистическую сферу непосредственного общения с Богом. Эта мистическая составляющая бытия как раз и способна познаваться человеком через особую аскетическую практику монашеского делания «умной молитвы» и осваиваться им в состоянии полного отрешения от внешнего мира и одновременно сосредоточенного стремления созерцать нетварный свет. Через любовь открывается в человеке способность открывать божественное в себе и в другом, близость к абсолютной личности становится мистическим опытом, духовным ощущением непостижимого целого и мира в его необъятности.
В состоянии этого созерцательно - мистического бытия православный человек обретает благодатное ощущение полного духовного единства -состояние обожения. Он чувствует боль и радость всего окружающего бытия, относится к каждому человеку как к своему брату, любимому божественному творению. Это дает переживание высшей степени свободы, потому что нет больше ничего вне человека, что могло бы уменьшить его, нивелировать это состояние личностного бытия как духовного бессмертия в теле. Таким образом, монашеская практика и подробное практическое описание процесса созерцания нетварного света от очевидца - прп. Нила не только расширили нематериальные границы личностного бытия, но и показали потенциальные душевные возможности человека, имеющего веру и владеющего духовными молитвенными практиками. Следует
подчеркнуть, что склонность русского менталитета к утопии, и быстрой реализации на земле Царствия Божия, была проявлена в труде прп. Иосифа Волоцкого «Просветитель»1.
Его схему пыталась реализовать царская власть Ивана Грозного, в которой помимо опричного террора просматривалась идея перенести в часть страны тот порядок, который царь видел в православных монастырях - создать царство монастырь во главе с царем - игуменом. Утопия государственной мысли базировалась на разуме, убыстрении развития традиции, и желании элиты с пафосом и величием осуществить задуманное для всеобщего блага. В то же время понятие и социальное место человека, значение человеческой личности в таком плане было вторичным, а первичным - воля царя и государственных структур, где человек стал цениться по занимаемому им чину в иерархии. Тип людей создавался через занимаемое ими место, должность, статусную позицию в социуме, на своем пути к власти. Место в иерархии формировало таких людей, обтачивая как кирпич, определяя их взгляды, вкусы, мораль, формы межличностного общения, отождествляя человека с его чином, а доходы от чина - с самим собою. Как отмечал прп. Марк Подвижник, «общение бывает двух родов: одно происходит от злобы, а другое от любви», но в любом случае «через общение мы воспринимаем друг друга»2.
Литература
1. Иосиф Волоцкий, прп. Просветитель. - М: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского ставропигиального монастыря, 1993. -384 с.
2. Марк Подвижник, прп. Советы ума своей душе. - Минск: Издательство Свято - Елизаветинского монастыря, 2005. - 320 с.
3. Нил Сорский, прп. «Преподобного отца нашего Нила Сорского предание учеником своим о жительстве скитском». - М: Университетская типография, 1849. - 156 с.
4. Нил Сорский., прп. Устав о скитской жизни. -М: Издательство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1991. - 80 с.
5. Полетаев Н.П. Письма митрополита Киевского Евгения Болховитинова к Я.И. Бардовскому (1819-1822). - Православный Собеседник, 1889, июнь. - С. 323.
6. Русская религиозная антропология: в 2 т. // Т. 2. - М.: МДА, Московский философский фонд, 1997. - 480 с.
7. Штумпф К. Самоизложение. - Логос. № 3. 2003. - и.
1 Иосиф Волоцкий., прп. Просветитель. - М.: Издательство Спасо - Преображенского Валаамского ставропигиального монастыря, 1993
2 Марк Подвижник, прп. Советы ума своей душе. - Минск: Издательство Свято - Елизаветинского монастыря, 2005. -С. 228.
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о
т О
от
З
и о со
ANTHROPOLOGY OF THE ST. NIL SORSKY AND THE ROLE OF HUMAN PERSONALITY IN IT
Sizintsev P.V.
Moscow Orthodox Theological Academy
The article analyzes the religious heritage of the outstanding representative of Russian monasticism, St. Nil Sorsky, with an ascetic and philosophical understanding of his work (considering his treatises and basic ideas related to the idea of man, his spiritual properties and the monastic structure of communal life, as well as his attitude to morality and personal properties). The author reveals the connection of the Orthodox tradition of Ancient Russia from St. Vladimir to St. Nil Sorsky in their General socio-religious views. The comparison of ideas on the organization of monasticism, "smart" prayer work and the attitude to property in the St. Joseph Volotsky and the St. Nil Sorsky is also studied.
Keywords: Community, religion, morality, Orthodoxy, personal properties of a person, soul, prayer, body, person, mind.
References
1. Joseph Volotsky, St. Educator. - M: Publishing house of the Spaso-Preobrazhensky Valaam stavropegic monastery, 1993. -384 p.
2. Mark the Ascetic, St. Tips to mind your soul. - Minsk: Publishing House of the Holy Elizabethan Monastery, 2005. - 320 p.
3. Neil Sorsky, St. "The Rev. Father of our Neil of Sora the Tradition of His Disciple of the Skit Residence." - M: University Printing House, 1849. - 156 p.
4. Neil Sorsky., St. The charter of the wondrous life. - M: Publishing House of the Holy Trinity Sergius Lavra, 1991. - 80 p.
5. Poletaev N.P. Letters from the Metropolitan of Kiev Evgeny Bolkhovitinov to Ya.I. Bardovsky (1819-1822). - Orthodox Interlocutor, 1889, June. - P. 323.
6. Russian religious anthropology: in 2 vols. // T. 2. - M .: MDA, Moscow Philosophical Foundation, 1997. - 480 p.
7. Stumpf K. Self-exposition. - The logo. No. 3. 2003. - ii.
o d
u
CM
m
