CC BY
30
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
УДК 01.1:316 001: 10.24412/2071-6141-2021-2-176-188
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ И АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНОНИМНОСТИ КОММУНИКАЦИИ
Т.В. Данилкина
Определены философские основы, социально-психологические, нравственные и правовые основания обеспечения анонимности коммуникации как социальной и индивидуальной ценности. Выявлены основные линии соприкосновения философии и коммуни-кативистики, проанализированы различные точки зрения на обеспечение анонимности коммуникации в современном социуме. Выявлены особенности и социальные проблемы обеспечения анонимности коммуникации в современном цифровом мире.
Ключевые слова: виртуальная реальность, Гофман И., идентичность, личность, Мерло-Понти М., псевдоним, символический интеракционизм, ценность, экзистенция, Ясперс К.
Современный человек, как субъект новой социальной реальности стоит перед целым комплексом экзистенциальных вопросов. Глобализация и дигитализация изменили многие стороны человеческого бытия. Коммуникация - одна из важнейших составляющих человеческой деятельности, инструмент передачи опыта, идей, эмоций, ценностей. Появление виртуальной коммуникации, принципиально нового способа взаимодействия между индивидами, формирование глобального информационного пространства обострило проблему анонимности коммуникации. Проблема заключается в определении характеристик, параметров коммуникации, оказывающих существенное влияние на её содержание и социальную эффективность.
Анонимность коммуникации включает многогранный комплекс социальных условий, факторов, последствий - политических, экономических, правовых, этических, технологических, социально-психологических. Социальная система и современный технологический базис рассматриваются в качестве объективных условий коммуникации. Изменились важнейшие характеристики, параметры собственно коммуникации, что указывает на актуальность и необходимость всесторонней философской рефлексии анонимности коммуникации.
В данной работе акцент будет сделан на двух исследовательских перспективах, антропологической и аксиологической, которые в наибольшей степени ориентированы на человеческое измерение социума. Рассмотрение анонимности коммуникации под углом зрения философской антропологии и аксиологии предполагает рассмотрение личности, активного индивида в качестве субъекта коммуникации.
Одним из первых на взаимосвязь философии и коммуникации обратил внимание К. Ясперс. По его убеждению, создание рациональных и эмоциональных предпосылок для коммуникации является повседневной задачей философии [1, с. 508]. Философ указывал на коммуникацию как на универсальное условие человеческого бытия: «Коммуникация составляет всеобъемлющую сущность этого бытия в такой решающей степени, что все то, чем является человек, и все, что ни существует для него, в том или ином смысле находится в коммуникации» [2, с. 75]. Более того, понятие коммуникации он употреблял не только при характеристике социальных взаимоотношений, но также при описании взаимосвязи разума и экзистенции каждой отдельно взятой личности [2, с. 88, 91]. Подлинно человеческое рождается только в коммуникации: «Экзистенция открывается самой себе, а тем самым обретает и действительность, только если она приходит к себе с другой экзистенцией, благодаря ей и одновременно с нею» [2, с. 89]. Антропо-логичность подхода мыслителя проявляется также в акцентировании внимания на фундаментальной роли объективных потребностей и интересов субъектов коммуникации, их влиянии на интенсивность и стабильность социального общения и взаимодействия [2, с. 76].
К. Ясперс, создавая философский портрет коммуникации, прозорливо указал на необходимость «...постоянно практикуемой прозрачности коммуникации (ständig geübte Durchsichtigkeit der Kommunikation)» [2, с. 96], подчеркнул роль компромиссов в сохранении общения и общности [2, с. 77-78]. Философ отмечал, что в коммуникации всегда есть незавершённость, движение, неполнота истины; если истина неразрывно связана с коммуникацией, то сама истина может быть только становящейся истиной [2, с.94]. Были определены многие социальные препятствия коммуникации (неравенство, ограниченность поля свободы, дефицит социальной ответственности), которые, наряду с гносеологическими и психологическими предпосылками, порождают анонимность и неэффективность коммуникации.
Проблема анонимности занимает особое место в экзистенциальной феноменологии М. Мерло-Понти. Понятием «анонимность» он обозначает скрытую сторону экзистенции, с которой тесно переплетается рефлексивно -персональная жизнь. Анонимность понимается не только как онтологическое измерение, неопределённая основа бытия, которая отступает под действием определённостей. Телу человека придаётся новое значение: оно является "анонимным" носителем Я; в нем воплощается моя предыстория; оно есть "доперсональный субъект". Из констатации объективности, независимости механизмов восприятия от «сознательного Я» М. Мерло-Понти делает вывод об анонимности субъекта восприятия - тела, или «естественного Я». Фактически философ наделяет тело функцией сознания.
Устанавливая примат ego percipio над ego cogito, М. Мерло-Понти преобразует феноменологическую конструкцию «мира в себе» в формулу «мира для меня», редуцируя вещи к их присутствию в перцептивном сознании субъекта, абсолютизируя, таким образом, восприятие и превращая его в «абсолютный источник» знания. Анонимность философ обнаружива-
ет не только в поведении людей, но и результатах их деятельности. Первое среди культурных объектов и то, благодаря чему все они существуют, -человеческое тело другого как носитель определённого поведения. Содержание культурных объектов становится таковым благодаря латентному присутствию в них Другого: «В культурном объекте я ощущаю скрытое под покровом анонимности близкое присутствие другого» [3, с. 444]. Спонтанные акты, посредством которых человек формирует свою жизнь, образуют отложения вне его и ведут там анонимное существование вещей. «Его присутствие таково, что не может обойтись без возможного отсутствия; внешние объекты тоже никогда не показывают мне одну из своих сторон, не скрывая при этом остальные» [3, с. 128].
По мнению М. Мерло-Понти, существует культурный объект, который должен играть главную роль в восприятии другого - вербальная коммуникация, диалог. В диалоге устанавливается общая территория, существование разворачивается в одном и том же мире, мышления участников сплетаются в единую ткань, высказывания собеседников порождаются ситуацией дискуссии, они включаются в общую операцию. В диалоге каждый из собеседников свободен от самого себя, существует бытие вдвоём [3, с. 452]. Следовательно, М. Мерло-Понти, вслед за К. Ясперсом, указывал на угрозу анонимности коммуникации вследствие отсутствия телесного со-бытия, непосредственного контакта участников взаимодействия.
Антропологическое и аксиологическое содержание понятия анонимности обнаруживается в соотнесении с категориями «личность», «потребность», «идентичность», «свобода», «ответственность».
За стремлением к анонимности могут стоять индивидуальные, групповые или институциональные потребности, отражённые в глубинах психики, сознания и подсознания. Поль Валери писал, что всё то, в чём нуждается, чего жаждет человек, - всё это он может черпать и претерпевать в себе лишь самом; он вырабатывает то, что единовластно диктует его потребность. Писатель-философ, размышляя о соотношении истинного и ложного, утверждал: «...во всякую эпоху цивилизации, в любом веровании, посредством какой угодно системы и во всех отношениях ложное служит опорой истинному, а это последнее безусловно и неотвратимо полагает ложное своим предтечей, своей причиной, своим началом и концом; и оно творит ложное, из которого само стремится возникнуть» [4, с. 361-362].
Анонимность и идентичность взаимосвязаны, дополняют друг друга, формируются и реализуются во взаимодействии личности с другими лицами. Анонимность является результатом смягчённой или отменённой подотчётности определённой личности общественным требованиям или ожиданиям. Анонимность может быть итогом преднамеренных действий или результатом складывающейся ситуации. С повышением идентифицируемости личности снижается коммуникативный потенциал анонимности.
Идентичность формируется не только именем, но и другими разнообразными признаками. Это делает возможным с помощью современных технологий контролировать идентификацию личности и коммуникацию
индивидов по косвенным социальным признакам и действиям. Партнёр по коммуникации (индивид, группа, институт) в состоянии связать социальные признаки другого партнёра и таким образом деанонимизировать, идентифицировать его.
Анонимность тесно связана с условиями социализации. Усложнение отношений в современном мире, концентрация населения и урбанизация, возрастание количества социальных ролей личности, возрастание требований к индивиду побуждает человека к созданию интимных зон безопасности и комфорта, социальных и психологических убежищ. Возрастает социальная ценность, возникают новые средства и формы анонимиза-ции.
Включение аксиологического категориального и концептуального контекстов в изучение коммуникации создаёт возможности для выявления новых подходов к трактовке социальных коммуникаций и феномена коммуникации в целом. Ценности принадлежат к сфере сущностей, качественной определённости процессов и результатов. Происхождение, способ существования ценностей относится непосредственно к содержанию и интенсивности социального опыта, экзистенции. В ценностях мы обнаруживаем связь между существованием и сущностью.
Ценности являются элементами социального индивида, человеческой личности. Ценности не одинаковы в разных социальных ситуациях. Иерархия социальных ценностей изменчива. В процессе коммуникации происходит формирование и развитие ценностей. Одновременно многообразие ценностей оказывает обратное воздействие, изменяется алгоритм коммуникации. Коммуникация способствует прояснению и распространению ценностей. Ценности наполняют коммуникацию смыслом.
Антропологическому и ценностному измерению реальности присущи их собственные онтологии и обеспечивающие познание этих явлений эпистемологические возможности и средства. С. В. Клягин обоснованно указывает на значительную сложность исследования аксиологических аспектов коммуникации [5, с. 34]. В методологии поиска возможных областей сопряжения ценностного и коммуникативного аспектов социальной реальности плодотворным представляется применение диалогической модели. Исследование «встречи» коммуникативного и ценностного может строиться на основе сопоставления различных вариантов парадигмальной определённости этих теоретико-практических комплексов. Искомые варианты задаются принятием (выявление, признание, использование) или неприятием (неразличение, непризнание, неиспользование) конкретных парадигмальных трактовок социальной коммуникации и ценностей. Результаты сопоставления, в свою очередь, могут быть интерпретированы на основе иллюстративного отнесения к типовым для той или иной ситуации теориям и исследовательским традициям. Эффективное познание взаимосвязи межличностной коммуникации и ценностей складывается тогда, когда и субъекты коммуникации, и ценности рассматриваются в процессе непрерывного становления.
При рассмотрении коммуникации и анонимности как ценностей приоритет принадлежит коммуникации. Коммуникация - безусловная предпосылка множества общественных явлений. Анонимность - не разрыв коммуникации. Анонимность является средством достижения цели - обеспечения коммуникации в определённых социальных условиях. Недопустимо пренебрежение процессом реализации и сосредоточение исключительно на результате. Ценности, отделённые от внутренне присущего им процесса реализации, становления, могут деградировать, постепенно превращаться в формальные средства оценки происходящего.
Стремление к анонимности коммуникации - важный социальный симптом. Превращение анонимности коммуникации в социальную ценность свидетельствует о существенных политических, правовых, нравственных проблемах в положении личности, во взаимоотношениях между индивидами, о необходимости принятия и реализации адекватных решений. Анонимность предполагает не отказ от коммуникации, а изменение её целей, алгоритма, содержания и результатов. Приватная сфера - ценность, которая достойна защиты от неразрешённого доступа. За проблемой анонимности стоит проблема автономии личности. Без автономии личности невозможна свобода. Без возможности информационного самоопределения невозможна свобода в информационном обществе. Фактически анонимность означает невозможность раскрытия идентичности при условии адекватных затрат и усилий субъектов коммуникации.
Анонимность не может абстрактно, вне социального контекста, определяться как социальная ценность. Анонимность, которая обеспечивает конфиденциальность, является инструментальной ценностью. Право на анонимность не может быть универсальным и всеохватывающим, без правовых и нравственных ограничений. Анонимность бывает горизонтальной (между субъектами с примерно равным социальным статусом) и вертикальной. Исчезновение вертикальной анонимности может усиливать социальную асимметрию, нести в себе высокий потенциал злоупотреблений. Анонимность не должна быть избирательной, становиться социальной привилегией.
Анонимность имеет важное значение в политической сфере. Демократическая политическая система заинтересована в том, чтобы гражданин мог принять участие в выборах, референдуме без внешнего давления и угроз. В экономической сфере анонимность необходима при проведении тендеров, позволяет определить наиболее эффективные решения и действия в технологическом, финансовом или экологическом отношении.
Анонимность коммуникации может играть важную позитивную социальную роль, однако может и порождать проблемы. Индивиды ощущают абстрактность, отчуждённость отношений, поскольку участвуют в деперсонализированных отношениях. Опыт социальной дифференциации и деперсонализированных отношений порождает потребность в аутентичности, доверии и персональной идентичности. В условиях увеличения количества звеньев коммуникационного взаимодействия, пространственного и
временного разделения участников коммуникации затрудняется и ограничивается проверка истинности информации. Возрастает потребность в доверии, честном, правдивом коммуницировании.
Необходимо в каждом конкретном или типичном случае установить функции анонимной коммуникации, а также спрогнозировать возможные дисфункции социальной подсистемы. Анонимность, которая служит прикрытием антисоциальных действий, теряет статус этической ценности, так как она разрушает позитивную идентичность личности. Право на анонимность ограничено требованиями закона и не должно нарушать интересы третьих лиц. Границы ограничений подвижны, они могут обсуждаться и изменяться.
Анонимность проникает в коммуникацию в процессе анонимиза-ции, напяливания той или иной маски в межчеловеческих контактах. Субъектом анонимизации может выступать индивид, группа или социальный институт. Анонимизация может выступать инструментом социальной драматургии, дезинформации партнёра по коммуникации. Возможны два варианта анонимизации - произвольная и непроизвольная, которая выдаёт недекларируемые открыто претензии на определённую роль или социальный статус.
Анонимность в определённых ситуациях является правом гражданина. Право на анонимность является частью права на информационное самоопределение. К анонимизации обязаны прибегать государственные институты (защита свидетелей, публикация некоторых приговоров, судебных решений, ограничение доступа к персональной информации в базах данных государственных органов), социологические службы.
Возможен также процесс, обратный анонимизации. Деанонимиза-ция может оказаться необходима при проведении экзаменов, социологических или психологических исследований. В таких случаях применяется псевдономизация, то есть временно удаляются прямые указания на личность, которые могут быть восстановлены с помощью кода или ключа. Открытыми остаются вопросы: каков уровень достаточности анонимизации или псевдономизации? Каковы условия допустимости реидентификации при псевдономизации? Какой может быть максимальная цена анонимиза-ции как средства защиты наших интересов?
Однозначная идентифицируемость личности выполняет, особенно в европейской культуре, ряд функций, которые могут быть отменены или модифицированы заранее спланированной или вынужденной анонимиза-цией. К их числу относится возможность привлечь людей к юридической, экономической или нравственной оценке за их действия или высказывания.
Следовавший концепции множественности ролей социальной личности, введённой У. Джеймсом, И. Гофман всю жизнь изучал конфликт между абстрактными трудно прививаемыми правилами поведения и тем, что инстинктивно нравится, прежде всего, в стихийном общении в малых группах людей. Он исследовал глубинную причину внутриличностных
противоречий, которые проявляют себя в использовании разнообразных масок в межчеловеческих контактах. Маска, роль оправдывается объективными обстоятельствами. Понятие человека о своей роли становится второй натурой и частью личности. В значительной степени взаимодействие происходит между масками. Поэтому коммуникационные действия, даже совершаемые с целью приукрашенного представления своей деятельности, подразумевают определённые моральные обязательства в отношениях с партнёрами, предполагаемыми или реальными.
И. Гофман указывал: для анализа социальной коммуникации человеку необходимо знать все относящиеся к делу социальные данные о других. Ему также нужно было бы знать фактический исход или конечный результат деятельности этих других в течение взаимодействия, равно как и их подлинные внутренние чувства по отношению к нему. Полная информация такого порядка доступна редко. Поскольку реальность, интересующая данного индивида, в данный момент недоступна восприятию, то вместо неё приходится полагаться на имеющиеся видимости. «Парадокс состоит в том, что чем больше человек интересуется реальностью, недоступной восприятию, тем больше он должен сосредоточивать своё внимание на внешних проявлениях, на видимостях. Человек склонен обращаться с другими присутствующими на основе впечатления, которое они создают о своём прошлом и будущем во время взаимодействия. Именно в такие моменты коммуникационные акты переходят в моральные поступки» [6, с. 296].
Символический интеракционизм убедительно доказал, что в процессе взаимодействия люди осознают себя и партнёров в значительной мере в символической плоскости. Имя - элемент символической составляющей идентичности индивида. Имя выполняет промежуточную, замещающую, символическую функцию, является лишь знаком действительно важных характеристик индивида (пол, возраст, этнос, состояние здоровья, образование, социальное положение, привлекательность и т. д.). Социальные параметры, психологические особенности требуют выражения, адекватного реальности или притязаниям, «фасада личности». В роли такой эмблемы личности может выступать псевдоним.
Анонимность тесно связана с псевдономизацией. Различие заключается в том, что коммуникация после псевдономизации легче восстанавливается. Достоверность самоотражения в псевдониме имеет границы, обусловленные мерой искренности, а также глубиной и точностью самоанализа. Количество и палитра используемых в Интернете псевдонимов свидетельствует об интенсивности попыток закрепления самоидентификации в псевдонимах.
История свидетельствует, что полная анонимность - достаточно редкое явление. В условиях электронной коммуникации и Интернета эффективное обеспечение анонимности становится практически невозможным. В XXI веке анонимность всё чаще определяется как неидентифицируемость, которая в связи с новыми техническими возможностями также недостижима. Вместе с тем, наряду с утратой традиционных признаков
идентификации, появляются новые - банковские карты, номера страховых свидетельств, 1Р-адреса.
Анонимность в Интернете можно воспринимать как средство формирования виртуальной идентичности. В Интернете пользователь, благодаря анонимности, может иметь в дополнение к реальной ещё минимум одну автономную альтернативную виртуальную идентичность. Открывается уникальная возможность экспериментирования с собственной идентичностью, реализации субъектности через акты симуляционной жизнедеятельности [7].
Творческий аспект онлайн-саморепрезентации обстоятельно рассмотрен Е.А. Горным. Виртуальная личность характеризуется снятием оппозиции между истиной и ложью, фактичностью и фиктивностью, реальностью и нереальностью, материальностью и идеальностью, что сближает её с произведением искусства. Амбивалентность онтологического статуса является ключевой характеристикой виртуальной личности. Создание виртуальной личности есть преимущественно реализация поэтической стратегии самоизобретения. К той же стратегии относится процедура самовыражения; отличие лишь в том, что в последнем случае речь идёт о раскрытии уже имеющейся личности, в то время как в первом - личность творится заново. Другие формы онлайн-саморепрезентации включают историческую стратегию самообъяснения и философскую стратегию самоанализа.
Технологически виртуальная личность есть порождение эпохи интернета, но как культурное явление она прочно укоренена в истории человечества. Сам по себе феномен иллюзорной, фрагментарной, навязанной или искусственно созданной личности, полагает Е. Горный, не является чем-то совершенно новым в истории культуры. Ближайшим аналогом виртуальной личности является персонаж мифа или литературного произведения. Псевдоним, литературная мистификация и лирический герой - также близки виртуальной личности конструктивно и функционально. Однако существует принципиальное различие между творческим актом в среде электронных коммуникаций и в других творческих средах, таких как искусство и литература: в виртуальном пространстве фантазии разных людей могут взаимодействовать между собой [8].
Необходимо сделать важное замечание: понятия «виртуальная личность» и «виртуальная идентичность» не являются синонимами. Виртуальная личность есть только инструмент создания виртуальной идентичности. Формирование виртуальной личности можно рассматривать одновременно как творческий акт, путь к самопознанию и реализацию творческого потенциала [9].
Опосредованная информационными технологиями коммуникация является новым видом взаимодействия, новой ступенью в эволюции общения, специфика которой обусловлена инновационными техническими возможностями, существованием виртуальной реальности. Анонимность порождает новое понимание свободы и расширенные возможности её практической реализации, позволяет субъекту коммуникации присутствовать
одновременно в пространственно-временных и социальных координатах как общественной, так и виртуальной реальности. Состояние виртуальной свободы может быть сопряжено с потерей ответственности, а также девальвацией значимости и уникальности со-бытийного акта. Возникают угрозы для психологического и социального статуса индивида, опасность идентификационного кризиса, интерференции первичной и виртуальной вторичной идентификации.
Анонимность (реальная или потенциальная) в условиях компьютерной культуры воздействует на функционирование таких познавательных способностей, как интуиции пространства и времени, рассудок, разум и воображение, влияет на репрезентацию субъектом партнёров по коммуникации. Анонимность виртуальной коммуникации стала одним из факторов изменений фундаментальных онтологических характеристик социальной жизни: отношений между поколениями и полами, экономического и политического поведения, языка и искусства.
В связи с тем, что одной из основных целей виртуального дискурса является самопрезентация, стремление к анонимности в Интернете тесно связано с проблемой самоидентификации личности, может быть индикатором несовпадения бытия и переживания бытия. Анонимность может стать формой преодоления социального одиночества, бегства человека от самого себя, проявления готовности к экзистенции в коммуникации. Е. П. Белинская выделяет две группы причин создания виртуальных идентичностей: «компенсаторные» (удовлетворение нереализованных в реальности желаний) и «поисковые» (стремление испытать новый опыт) [10, с. 30]. Фактор анонимности и дистантности позволяет человеку не только свободно высказываться, но и даёт возможность приукрасить себя, стать на время иной личностью, более раскованной, привлекательной и независимой, менее ущербной и уязвимой.
С учётом плюрализации взаимоотношений и прогрессирующей социальной дифференциации создание полной или частичной новой идентичности создаёт новые коммуникативные возможности. Для самооценки интернет-пользователей могут быть привлекательными возможности расширения поля общения, бегства от реальности, игр или подлинного самовыражения. В этой связи представляется уместной метафора «маски» для описания феномена анонимности. В современных условиях полностью сохранилась актуальность мыслей О. Уайльда, опубликованных в 1890 году: «Человек меньше всего является самим собой, когда он говорит от своего лица. Дай ему маску, и он скажет правду» [11, с. 171]. Новая идентичность, сформированная в процессе анонимизации или псевдономизации, может иметь большое значение для самооценки и самочувствия, реализации потребности в эмпатии партнёров по коммуникации.
Специфические структуры коммуникативного действия в Интернете формируют соответствующие этические нормы и правила этикета. В условиях дискуссии, свободной от доминирования, возможно достижение этического консенсуса, опирающегося на силу аргументов. Наряду с раци-
ональным обоснованием нравственных принципов, в виртуальной коммуникации, особенно анонимной, велика роль эмоциональной составляющей.
В виртуальной коммуникации отсутствует чувственная компонента общения, включающая личностно-психологическую идентификацию и восприятие субъекта общения. Также, вследствие аватаризации субъектов виртуальной реальности и прогресса в совершенствовании искусственного интеллекта, «...все чаще стирается грань, отличающая в коммуникативном акте «реального» человека от его программно-компьютерной симуляции, что создает перспективную возможность симбиотического объединения Homo Virtualis и Computer Virtualis» [12, с. 72]. Тем самым анонимизация становится одним из условий, предпосылок возможной деантропологиза-ции субъекта коммуникации.
Необходимо принимать во внимание также следующие новые аспекты анонимности:
- изменение дихотомии публичности и приватности в связи с попытками обеспечить анонимность/неидентифицируемость;
- анонимность как вынужденное средство защиты и/или обеспечения публичности в политическом, социальном и культурном пространстве;
- анонимизация/псевдономизация в научных и художественных публикациях;
- наделение анонимностью/неидентифицируемостью в отдельные периоды и в различных областях жизни (анонимное погребение, тесты на ВИЧ, приёмные дети);
- анонимность и юридическая справедливость;
- анонимность и ответственность;
- игра с гендерными ролями в анонимных сетевых объявлениях и социальных сетях;
- анонимность и сексуальность;
- анонимность и криминальность: обеспечение прав жертв и преступников, защита свидетелей:
- анонимные свидетели исторических событий;
- контроль и защита данных.
В большинстве вышеперечисленных ситуаций анонимность может существенно облегчить коммуникацию, поддержать социально желательные её формы, быть легитимной и нравственно оправданной. Анонимность не может быть безграничной, вне связи с социальной подотчётностью и ответственностью, не должна становиться средством достижения противоправных или аморальных целей.
Общение vis-à-vis множества людей в большом городе, которые зачастую едва видны и слышны, имена и большинство других признаков которых не идентифицированы, поскольку общение с ними происходит в качестве носителей социальных ролей и функций (водитель автобуса, продавец и т. д.), осуществляется в статусе анонимных партнёров коммуникации. Идентификация социальной роли как часть актуализированной социальной идентичности избавляет от обременительного процесса взаимодей-
ствия помимо этой роли. Формируются типовые структурированные формы общения индивидов, которые знают друг друга только на основе непосредственно воспринимаемой социальной идентичности. Аспекты персональной идентичности в таких повседневных коммуникационных ситуациях играют подчинённую роль. Правда, остаются две ключевые категории социальной идентичности, которые могут быть определены и оценены по телесным признакам, - возраст и пол. Они могут стать исходными пунктами оценки партнёра по общению и предопределить дальнейшее восприятие и поведение. Более того, в ряде случаев (например, продавец, покупатель) более детальная идентификация может быть даже функционально неоправданной и нежелательной для партнёров по коммуникации, если нет необходимости в дальнейших коммуникативных действиях.
Анонимность важна также в сфере образования для обеспечения объективного контроля и оценки знаний. Влияние личной симпатии или антипатии, особенно при проведении вступительных экзаменов и государственной аттестации выпускников, должно быть исключено. Работа по повышению правовой и этической компетентности студентов, разъяснению последствий социальных норм анонимизации, деанонимизации, нарушения конфиденциальных данных может включать следующие направления:
- разъяснение правовых норм обеспечения анонимности;
- информация о субъектах раскрытия данных;
- информация о возможном применении опубликованных личных данных;
- указания на возможные последствия преднамеренного или невольного разглашения личных данных, нарушения анонимности;
- формирование навыков разрешения конфликта ценностей, противоречий между защитой конфиденциальности и необходимостью саморазвития, получения общественного признания, социальных удобств и развлечений;
- формирование нравственной и психологической готовности к действиям по защите конфиденциальности;
- овладение технологией цифровой самообороны конфиденциальности.
Проблема анонимности коммуникации не ограничивается рассмотренными в статье аспектами. Достаточно вспомнить, что социальным пространством коммуникации, наряду с рассмотренными в работе сферами политики, экономики, права, повседневного быта, являются язык, литература, структуры информации и пропаганды. Следовательно, они также обладают всеми атрибутами коммуникации, в том числе анонимностью. Лексикон, речевые особенности, герои и сюжеты литературных и информационных текстов могут быть в своей сущности шифром, символом сознания и других элементов личности автора художественного произведения или конечного бенефициара социальной информации, инструментом коммуникации. Тема анонимности коммуникации безгранична, как безграничны коммуникация, социальное общение, взаимодействие и творчество.
Список литературы
1. Ясперс К. Философская вера // Ясперс К. Смысл и назначение истории // М.: Республика, 1994. С. 419-508.
2. Ясперс К. Разум и экзистенция. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2013. 336 с.
3. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. Спб.: Наука, Ювента, 1999. 605 с.
4. Валери П. Об искусстве М., «Искусство», 1976. С. 354-363.
5. Клягин С. В. Аксиологические парадоксы социальной коммуникации // Философия коммуникации: проблемы и перспективы. СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2013. С. 31-38.
6. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000. 304 с.
7. Жичкина А.Е., Белинская Е.П. Стратегии самопрезентации в Интернет и их связь с реальной идентичностью [Электронный ресурс]. URL: http://www.cyberpsy.ru/articles/self-presentation identity/ (дата обращения: 08.05.2021).
8. Горный Е.А. Виртуальная личность как жанр творчества [Электронный ресурс]. URL: http : //www. https : //www.netslova.ru/gorny/vl .html (дата обращения: 08.05.2021).
9. Мамедов А.К., Коркия Э.Д. Идентичность в виртуальной реальности: новые альтернативы // Теория и практика общественного развития. 2017. № 2. С. 9-12.
10. Белинская Е. П. Идентичность личности в условиях социальных изменений: автореф. дис. ... докт. психолог. наук. М., 2006. 51 с.
11. Уайльд О. Критик как художник: диалог // Уайльд О. Собрание сочинений: в 3 т. М.: ТЕРРА, 2000. Т. 3. Стихотворения. Поэмы. Эссе. Лекции и эстетические миниатюры. Письма. С. 117-190.
12. Беляев Д.А. Виртуальное бытие пост-(сверх)человека // Вестник Волгоградского гос. у-та. Философия. Социология и социальные технологии. 2012. № 3. С. 68-73.
Данилкина Татьяна Владимировна, канд. филос. наук, доц., tdanilkina@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет
ANTHROPOLOGICAL AND AXIOLOGICAL ASPECTS OF ANONYMITY COMMUNICATION
T.V. Danilkina
The philosophical foundations, social - psychological, moral and legal grounds for ensuring the anonymity of communication as a social and individual value have been determined. The main lines of contact between philosophy and communication science are identified, various points of view on ensuring the anonymity of communication in modern society
are analyzed. The features and social problems of ensuring the anonymity of communication in the modern digital world are revealed.
Key words: virtual reality, Goffman E., identity, personality, Merleau-Ponty M., pseudonym, symbolic interactionism, value, existence, Jaspers K.
Danilkina Tatyana Vladimirovna, candidate of philosophical sciences, docent, tdanilkina@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University
УДК 130.2 001: 10.24412/2071-6141-2021-2-188-197
К ВОПРОСУ О САМОДОСТАТОЧНОСТИ КРИТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
И.Н. Петракова
Предпринимается попытка философского анализа понимания критического мышления в современном мире. Делается вывод о присутствующих тенденциях к переоценке компонента, связанного с сомнением в имеющихся идеях и концепциях, и устранению компонента, связанного с рефлексией, оценкой собственных знаний и возможностей, стремлением к их проверке и расширению. А это приводит к превращению критического мышления в свою противоположность.
Ключевые слова: критическое мышление, здравый смысл, постмодерн.
В современном мире все чаще звучат призывы активно пользоваться критическим мышлением, опираться на собственный здравый смысл, не принимая ничего на веру. И, казалось бы, все правильно: в бесконечном информационном потоке правду бывает непросто отличить от иллюзии, лжи и полуправды, и чтобы, не быть обманутым, нужно думать самостоятельно, не доверять слепо чужим призывам и идеям, опираться на здравый смысл. Однако, если разобраться, оказывается, что и здравый смысл, и критическое мышление, в этом контексте часто упоминаемые вместе, представляют из себя инструменты с ограниченной областью применения, к тому же требующие тонкой настройки. Если позволить себе метафору, они подобны не кухонным весам или рулетке, а скорее полиграфу, который нуждается в подготовленном операторе, а без него в руках непрофессионала способен превратиться в опасное оружие и натворить бед.
Со здравым смыслом разобраться проще. Уже в самом определении понятия содержится ссылка на его ограниченность: под здравым смыслом понимается "стихийно складывающиеся под воздействием повседневного опыта взгляды людей на мир и самих себя, принципы понимания и оценки явлений, правила действия в определенных ситуациях" [1, с. 197]. Принци-
