CC BY
60
УДК 81'23
антонимические отношения в ассоциативно-вербальной репрезентации носителей хакасского, русского и Английского языков1
Боргоякова тамара герасимовна
директор Института гуманитарных исследований и саяно-алтайской тюркологии ХГУ им. Н.Ф. Катанова 655017, Абакан, ул. Ленина 94, Россия e-mail: [email protected]
покоякова карина Александровна
научный сотрудник Института гуманитарных исследований и саяно-алтайской тюркологии ХГУ им. Н.Ф. Катанова
e-mail: [email protected]
Анализ особенностей концептуализации оппозитивности в ядре хакасского, русского и английского языкового сознания выявил основные количественные и содержательные параметры ее репрезентации, а также детерминированность социальными и культурно историческими константами речевого поведения. Полное или частичное совпадение ассоциативных стратегий обнаружено в параметризации позитива-негатива, живого-мертвого, гендера и направленности движения. Архетипы хакасской традиционной культуры проявляются в особенностях полярной категоризации социального пространства в ядре хакасского ЯС. В нем актуализирована константа половозрастной дифференциации, влияющая на социальный статус человека. Актуализация нравственно-этического признака добро/зло может служить подтверждением и индикатором тех особенностей русского ЯС, которые указывают на константы в укладе «бессознательной духовности» и системности в образе мира русской культуры, сформированной Православием. Отличительной особенностью поляризации образа мира в ядре английского ЯС является более широкий спектр оппозитивных стратегий. Он включает оппозицию отрицания/ согласия в более общей трактовке, чем противопоставление наличия/отсутствия. Противоположные пространственные перемещения включают два отдельно представленных оппозитива: по вертикали и по движению извне или внутрь. Базовое цветовое противопоставление оказалось еще одним из параметров концептуализации образа мира, характерным только для ядра английского ЯС. Универсалии и специфические особенности лексикографической и психолингвистической репрезентации антонимических отношений рассмотрены на примере оппозиции жизнь/ смерть. Динамика и константы в структуре ассоциативных полей членов данной оппозиции рассмотрены с привлечением данных ассоциативных тезаурусов и ассоциативных экспериментов.
Ключевые слова: антонимические отношения, языковое сознание, хакасский язык, ассоциативный эксперимент, лексикографическое значение, психолингвистическое значение.
1 Исследование проведено при поддержке гранта РГНФ (Проект №15-04-00156) вопросы психолингвистики
Введение
В исследованиях, посвященных изучению феномена семантической структуры слова, подчеркивается актуальность более углубленного анализа с учетом психологических компонентов значения. Так, А.А. Залевская, отмечая функциональную достаточность общесистемного значения слова, более или менее успешно поддающегося лексикографическому описанию, указывает на богатство «продуктов перцептивных, когнитивных и аффективных (эмоционально-оценочных) процессов», которое «отображается в психологической структуре значения», выводя в «необъятную систему знаний, переживаний, связей и отношений» [Залевская 2007: 271].
По мнению Е.Ф. Тарасова, для преодоления существующей угрозы лингвистической редукции познавательной конструкции языковой модели мира, по умолчанию состоящей «только из знаний, локализованных в значениях языковых единиц», необходимо конструирование смысла слова через его «овнешнение» при помощи «нескольких принципиально разных знаковых объективаций, дополняющих друг друга» [Тарасов 2010: 6-8]. К номенклатуре таких ведущих знаковых объективаций относятся и ассоциативные тезаурусы, и ассоциативные поля, получаемые при помощи ассоциативных экспериментов - инструментов овнешнения языкового сознания. Именно результаты ассоциативных экспериментов, отмечает Н.В. Уфимцева, подтверждают справедливость «выбора слова в качестве объекта при изучении сознания», т.к. получаемое ассоциативное поле - это не только фрагмент вербальной памяти человека, но и фрагмент образа мира того или иного этноса, отраженного в сознании «среднего» носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов [Уфимцева 2011: 208].
В связи с этим И.А. Стернин считает целесообразным говорить о существовании психологически реального значения слова и применять по отношению к нему термин психолингвистическое значение, в связи с тем, что он указывает на «источник выявления и описания значения - психолингвистический эксперимент», актуализируя тем самым «изолированно взятое слово в сознании носителей языка, в единстве всех образующих его семантических признаков...» [Стернин 2010: 58].
Как лексикографические, так и психолингвистические значения разных языков «не изоморфны» - семантические разграничения и категоризации полей могут проводиться разными языками различным образом [См. об этом: Лайонз 1978: 454]. И разница в концептуализации представлена не только на уровне разных языков - одно и то же слово в языковом сознании (далее ЯС) носителей одного языка может вызывать самые разные ассоциации. Поэтому успешная разработка психолингвистической теории невозможна без продолжения экспериментальных исследований на материале разных языков, в том числе и для создания нового поколения лексикографических и ассоциативных словарей, как важнейшей основы для дальнейших межъязыковых и межкультурных сопоставлений. Стимулом и теоретической основой для данного направления поиска являются также выводы ученых о конфликтах непонимания или неполного понимания в межкультурном общении, связанной с этнической обусловленностью сознания человека, разницей в системе знаний, ориентиров и культурных стереотипов в языковом сознании носителей того или иного языка [Леонтьев 1993, Тарасов 2003, Уфимцева 2005, Дмитрюк 2015].
Контрастивные исследования помогают также избежать вульгаризации суждений о национально-культурной специфике, сделанных на одноязычном материале [Але-фиренко 2012: 136].
Антонимические пары в хакасском, русском и английском ядре ЯС
Обилие антонимических пар в естественных языках принято связывать с общечеловеческой тенденцией «поляризировать» опыт и оценочные суждения или «думать противоположностями» [Лайонз 1978: 495]. В исследованиях, посвященных типологии антонимических отношений, вводится понятие канонических антонимов. ("canonicaT'antonyms), в которых представлена хорошая оппозитивность ("goodness" of opposition"). Под каноничностью ученые предлагают понимать «степень, в которой антонимы являются одновременно семантически связанными и воспринимаются как пары в языке» [Murphy 2003: 31]. Высокая степень каноничности означает высокую степень лексико-семантической закрепленности в памяти и конвенционализации в тексте и дискурсе [См об этом: Paradis, at el 2009]. Ассоциативная антонимическая пара представляет собой две отдельные номинации в виде слова-стимула и слова-реакции [Балясникова 2010: 125]. Анализ контрастивной концептуализации образа мира предполагает введение в научный оборот данных о стратегиях и типах антонимических отношений в структуре ядра ЯС носителей разных языков, а также на базе современных ассоциативных экспериментов.
Психолингвистические исследования с привлечением хакасского экспериментального материала начались после создания прямого и обратного ассоциативных словарей хакасского языка А.П. Боргояковой по итогам массового свободного ассоциативного эксперимента, проведенного в 1998 - 2000 годах в Республике Хакасия. Появление рукописных версий этих словарей, доступных пока для ограниченного числа исследователей, стало существенным вкладом в развитие семантических исследований хакасского языка, которые пока затруднены отсутствием толковых словарей. С опорой на опыт создания ядра английского языкового сознания А.А. Залевской и русского языкового сознания Н.В. Уфимцевой, А.П. Боргояко-ва выявила ядро языкового сознания хакасов, состоящее из 50 слов-реакций, имеющих наибольшее количество связей с разными словами в ассоциативно-вербальной сети [См. Боргоякова 2003: 51-52]. Концептуальная общность ведущих семантических зон: «Человек» (в английском варианте «Me»), «Хорошо/Плохо» и «Жизнь», выявленная по итогам анализа ядра хакасского, русского и английского языкового сознания с точки зрения структуры и содержания семантических зон (Караулов, 1997), с детальным анализом особенностей их вербальной экспликации и доли совпадений в трех гештальтах, представлена в [Там же: 66, 70].
Данный результат позволяет нам сделать вывод об общности концептуализации контрастивного мышления в виде универсальной категории «хороший/плохой», представленную в ядре языкового сознания (далее ЯС) носителей трех языков. Следует отметить, что в ядре ЯС хакасов антонимическая пара чахсы/хомай «хороший/плохой» занимает ведущее положение, открывая рейтинг оппозитивных пар, выстроенный нами по рангу первого слова оппозиции (См. Таблицу 1). Данная оппозиция получает усиление за счет семантически сопряженной антонимической пары мацат/чабал «прекрасный/плохой (злой)», занимающей девятую позицию. В русском и английском ядре ЯС данная антонимическая пара занимает вторую позицию, пропустив в лидеры бинарные оппозиции жизнь/смерть и man/woman.
Следующий параметр контрастивной категоризации в хакасском ЯС представлен антонимической парой пространственно-размерной семантики улуг/Кч1г с основным значением «большой/маленький», отсутствующей в русском и английском ядре ЯС. И третье противопоставление связано с дихотомией «наличия/отсутствия», выраженного антонимической парой пар/чозыл с шестым рейтингом слова пар в ядре хакасского ЯС. В ядре русского ЯС данная бинарная оппозиция также представлена, но слово нет находится в левой части антонимической пары, опережая показатель наличия - слово есть. В английском ядре ЯС к данной оппозиции близко примыкает антонимическая пара более широкого семантического объема no/yes. Данная особенность, связанная с выдвижением отрицательной компоненты в левую часть оппозитивной пары, в хакасском ядре ЯС представлена противопоставлением чох/пай «бедный/богатый».
Следует отметить, что в семантике слова чох содержится также значение отрицания, представленное в словарной статье после значение «бедный, неимущий». Поэтому вполне возможным представляется объединение слов чох и чогыл в рамках первого компонента антонимической пары пар/чогыл. Однако в данном исследовании мы используем канонические антонимы с высокой степенью лексико-семантической закрепленности в памяти. Дополнительные опросы, проведенные среди хакасских респондентов, подтвердили высокую степень каноничности чогыл в качестве антонима к слову пар.
Важной для носителей хакасского языка оказалась категоризация противоположной направленности движения парча/килче «уходит/приходит». Вторая компонента представлена также в ядре ЯС дополнительной формой совершенного вида глагола - килген «пришел», однако это уже вариация, связанная с выражением совершенного вида глагола. Такие формы учитываются нами при объединении реакций в группы по семантическому признаку. В английском ядре ЯС направленность движения также эксплицирована и носит более выраженный характер, дифференцируя движение по двум параметрам: по вертикали up/down и по наружно-внутреннему пространству - out/in. Русское ядро ЯС на этом фоне выглядит более статичным, лишенным противопоставления деятельного характера.
Выражение гендерной оппозиции также отсутствует в ядре русского ЯС. В ядре хакасского ЯС оно представлено в виде антонимической пары оол/хыс, полисемантические компоненты которой имеют значения «юноша/девушка» и «мальчик/девочка», замыкающей рейтинг шести хакасских оппозитивных пар. В английском ядре ЯС гендерная оппозиция man /woman занимает ведущее положение (См. таблицу 1).
Таблица 1. Оппозитивность в ядре хакасского, русского и английского ЯС
№ Антонимические пары в ядре ХЯС Антонимические пары в ядре РЯС Антонимические пары в ядре АЯС
1 чахсы (2,5) / хомай (2,5) жизнь (1) /смерть (21,5) man (2) /woman (31)
2 улуг (4) / шч1г (25,5) хорошо (6) / плохо (12,5) good (3) / bad (16)
3 пар (6) / чогыл (11,5) нет (8) / есть (10,5) no (5) / yes (7)
4 чох (17) / пай (31) добро (19) / зло (30,5) life (14) / death (24)
5 парча (9,5) / килче (34) умный (30,5) /дурак (50) up (18) / down (43)
6 оол (25,5) /хыс (31) black (20) / white (30)
7 out (23) / in (45)
Как видно из таблицы, в ядре русского ЯС выявлено наименьшее количество антонимических пар - пять, в хакасском ядре ЯС их количество возрастает до шести и в английском до семи.
Контрастивные стратегии в ядре хакасского, русского и английского ЯС
Содержательные параметры контрастивного восприятия образа мира в ядре хакасского, русского и английского ЯС имеют как общие, так и отличительные особенности. Универсальность связана с наличием общего противопоставления хорошо/плохо в русском варианте и хороший/плохой в двух других языках, занимая первое место среди оппозиций в хакасском ядре ЯС, и второе в русском и английском. Остальные совпадения ограничены рамками ядра двух ЯС. Так, например, только в хакасском и английском ядре Яс присутствует: а) гендерная оппозиция и б) противопоставление разнонаправленного движения; только в хакасском и русском ядре Яс есть антонимическая пара наличия/отсутствия и только в русском и английском ядре Яс выявлена оппозиция жизнь/смерть. Специфика контрастивной категоризации образа мира проявляется в противопоставлениях, представленных только в одном ядре ЯС, причем в каждом по два. Так, например, антонимические характеристики размера: улуг/ючгг и бедности-богатства - чох/пай выявлены только в ядре хакасского ЯС. Противопоставление по оси добра и зла, а также по наличию или отсутствию ума - умный/дурак представлены только в русском ядре ЯС. Противопоставление отрицания и согласия, а также цветовой контраст black/white входят в ядро только английского ЯС. Таким образом, в ядре русского ЯС представлена минимальная степень полярного ассоциирования. При этом наиболее насыщенным в нем оказался параметр «разведения» позитива и негатива с важной дополнительной актуализацией этического признака добро/зло. Можно предположить, что это является подтверждением и индикатором тех особенностей русского ЯС, на которые указывает Н.В. Уфимцева. Речь идет о константности в укладе «бессознательной духовности» и системности в образе мира русской культуры, сформированной «именно Православием» [Уфимцева 2010: 75].
Архетипы хакасской традиционной культуры проявляются, на наш взгляд, в особенностях полярной категоризации социального пространства в ядре хакасского ЯС. В нем актуализирована константа половозрастной дифференциации, влияющая на статус человека и представленная двумя оппозитивными парами: улуг/тчш «старший/младший», и оол/хыс «парень/девушка, девочка». Возрастная оппозиция присутствует в значении компонентов обоих антонимических пар. Гендерная противоположность составляет семантическую основу только второй антонимической пары. Из восьми значений полисеманта улуг, значения «старший, взрослый и уважаемый» составляют практически половину наравне со значениями размера [Хакасско-русский словарь 2006: 725]. Также в семантической структуре антонимического прилагательного гачк выделяются значения, характеризующие не только, а возможно и не столько размер вообще, сколько рост и возраст человека: «млад-
ший, детский, юный» [Там же: 180]. Однако в обоих случаях общее значение размера отмечается первым, поэтому мы предложили выше именно такую трактовку как основную. Третий параметр социальной иерархизации, проявившийся в ядре хакасского ЯС, связан с оппозицией чох/пай «бедный/богатый», отсутствующий в структуре ядра двух других ЯС.
Отличительной особенностью поляризации образа мира в ядре английского ЯС является более широкий спектр оппозитивных стратегий. Он включает две ведущие стратегии, представленные в ядре ЯС русских и хакасов (жизнь/смерть, хороший/плохой), и занимающие там первое место. Наиболее актуальным противопоставлением выступает гендерная оппозиция man/woman. Оппозиция отрицания/ согласия - no/yes - имеет более общую и широкую трактовку, чем противопоставление наличия/отсутствия, представленную в предыдущих примерах.
Более насыщенными оказались противоположные пространственные перемещения, включая два отдельно представленных оппозитива: по вертикали и по движению извне и внутрь. Базовое цветовое противопоставление тоже оказалось одним из параметров концептуализации образа мира, характерным только для ядра английского ЯС (См. Табл.1).
Таким образом, анализ стратегий поляризации образа мира на материале антонимических пар, выявленных в ядре ЯС трех этносов, позволил получить наблюдения, релевантные не только в рамках «внутренних детерминант речевого поведения», но и «внешних, социальных детерминант», обусловленных особенностями культурно- исторического и духовного развития конкретных народов [См. об этом: Тарасов 2010: 23-24].
Лексикографическое толкование оппозиции жизнь/смерть
Дальнейшее сравнительное изучение оппозитивных стратегий проведено на примере компонентов бинарной оппозиции жизнь/смерть. Комплексный подход основан на анализе лексикографической и психолингвистической репрезентации членов данной антонимической пары в хакасской, русской и английской лингво-культурах.
Во всех словарных дефинициях присутствует акцент на значении человеческой жизни. Так, например, оно входит составной частью в первое из двух значений, приведенных в соответствующей статье словаря А. Хорнби: «life - vital energy thought of as working for the survival of the human race and the individual» [Hornby 1974: 495]. В толковых словарях русского языка значение физиологического существования человека и всего живого занимает одно из ведущих мест в словарных определениях слов жизнь и смерть [См. например: Ожегов, Шведова 1996]. В связи с отсутствием толкового словаря хакасского языка мы привлекаем постулаты о восприятии жизни и смерти в традиционном тюркском мировоззрении, в котором жизнь признавалась важнейшей ценностью, а смерть воспринималась не как «абсолютное отрицание жизни», а как переход из одной формы жизни в другую [Традиционное мировоззрение тюрков 1989: 51]. Традиционное общество осознавало жизнь как процесс, имеющий в разных точках различное наполнение. В его мировоззрении моделируется постепенное «собирание» человеком самого себя и последующее отчуждение, возвращение природе заимствованных у нее качеств, свойств, характеристик [Там же: 222].
Универсальное понимание и определение противоположности значения антонимической пары жизнь/смерть связано, таким образом, прежде всего, с отличием живого от неживого, а также со временем существования от рождения до прекращения земного функционирования человека и других живых организмов. Сходство лексикографической дефиниции членов антонимической пары связано с доминированием антропоцентрического понимания, с одной стороны, и с коррелятивным противопоставлением компонентов друг другу или двучленностью бинарного противопоставления «как обязательного (конституирующего) свойства изучаемого лингвистического объекта и, следовательно, методологической основы его исследования и описания» [Ахманова 1969: 67].
Динамика и константы ассоциирования стимула чуртас в хакасском ЯС
Особое внимание в статье уделяется психолингвистической актуализации ассоциативно-вербальной сети слова-стимула чуртас. Это позволяет уточнить динамику и константы ассоциирования жизни в языковом сознании современных носителей хакасского языка, что представляется важным как для сравнительных психолингвистических исследований, так и для дефиниционной интерпретации соответствующих словарных статей в будущем толковом словаре хакасского языка. Для сравнительного анализа привлекается ассоциативное поле, представленное в хакасском ассоциативном словаре 2003 года (АП-!), и ассоциативное поле, смоделированное в 2015 году по итогам свободного ассоциативного эксперимента с участием 150 респондентов, свободно владеющих хакасским языком (АП-П).
В семантической зоне «Какая» АП-1 преобладают положительные и нейтральные характеристики жизни. Хотя самой частотной реакцией в ней оказалось слово хомай «плохая» (48) и затем слово чолы, «чья-либо дорога, путь» (37), преобладающей оказалась общая доля таких частотных позитивных оценок как: чахсы «хорошая» (32), магат/мацат «прекрасная» (29+16), сшг «красивая» (16), хыныг «интересная» (13) и часкалыг «счастливая» (8) [Боргоякова 2003: 129]. Если сравнить соотношение негативной и позитивной окраски ассоциаций в рамках не только одной семантической зоны, а всего АП-1, то и там позитивная оценка преобладает, составляя 32% в отличие от 21% негативных.
Анализ АП-П позволяет выделить список частотных реакций, включающий 20 следующих ассоциаций: сдбiре 19, чахсы 18, маг(ц)ат 10, хыныс 8, тура(иб) 8, пала(лар) 7, хыныг 6, (митц) хомай нимес 4, тогыс 4, хоных 4, часка 5, дрiнiс 4, часкалыг 2, пала пархалар 2, кеен 2, теелбек 2, хомай 2, аар 2, чол(ы)2, иб(де) 2.
Круг единичных реакций состоит из 40 следующих слов: щем, ще-паба, аба-ще, чурт, длiм, палыгтас, пик, сидж, кун, чагын тзшер, узах, узун, хазых ай-мах, узун полча, хазых, хайдаг чахсы, хайыныс, хандыра, чалахай, ах-чарых, илбек, иптг кулШс, ол узун чол, опыт, пала тдреет, чарых, часка, часхы, чиит, чир, чир-чайаан, чолы аймах полча, чолы пiрее-пiрее сидж полча, чолы узун, чурт, чуртасха тартынцах, ынаг, ынархас, труд.
В целом современный «профиль» хакасского ассоциативного восприятия жизни базируется на нескольких ключевых позициях. Это, прежде всего, позитивное восприятие жизни. Данная доминирующая семантическая группа реакций включает подавляющее большинство ассоциаций, объединяемых вокруг ключевого слова чахсы «хорошая/хорошо». Оно занимает вторую позицию в АП-П. Сразу за ним следует синонимическая ассоциация ма^(ц)ат «хорошая», а затем хыныг «ин-Вопросы психолингвистики
тересная», (митц) хомай нимес «(у меня) неплохая», часкалыг «счастливая», кеен «красивая», пик «крепкая», хазых «здоровая», хайдаг чахсы «какая хорошая», хан-дыра «очень хорошая», чалахай «добрая, ласковая», илбек «широкая», ипт^ «приятная», чарых «светлая», чиит «молодая», ынаг «дружная». Сюда же относятся реакции, выраженные именами существительными с явной позитивной семантикой: часка «счастье», öpiHic «радость», кун «солнце», кулШс «улыбка», часхы «весна», ынархас «дружба». В целом в данную группу входят 73 частотных и единичных реакций (49%), как правило, относящихся к двум ведущим частям речи - прилагательным и существительным.
Вторая семантическая доминанта - cööipe «семья». Данная ассоциация занимает лидирующее положение в АП-II. К этой же группе, несомненно, следует отнести такие 14 частотных и единичных реакций, как: щем «моя мама», ще-паба и абачце «родители», пала(лар), пала пархалар «ребенок/дети, внуки», пала möpeeHi «рождение ребенка», ча^ын тзшер «родственники», тура, иб(де) «дом(а)». В целом вторая ядерная семантическая группа cööipe состоит из 41 реакции (27%). Все члены данной понятийной группы включают важные интерпретационные связи, существующие в языковом сознании хакасских респондентов для маркирования смысла жизни, прежде всего, в кругу семьи и родного дома. Важно подчеркнуть, что в АП-I реакция сöбiре не была обнаружена, а родственные связи были представлены немногочисленной группой ассоциат: ир (3) «муж, мужчина», пала «ребенок», туган «родственник» и примыкающей семантической группой иб (2) «дом», ибде «дома», ибде хайынарга «заниматься домашним хозяйством», тура «дом», пес «печь».
Синонимические реакции немногочисленны и представлены такими реакциями, как: ах-чарых «земная жизнь», чурт, хоных «жизнь», которые отражают лексикографическое толкование концепта «жизнь» в современных лексикографических источниках.
Ассоциации, содержащие негативную оценку жизни, представлены следующими реакциями: аар «тяжелая», хомай «плохая», палыгтас «раны», сидж «трудная», öлiм «смерть». В целом их доля составляет 5%, что существенно ниже чем в АП-I, где негативная оценка жизни составила 21% . В семантической зоне «Какая» АП-I реакция сидж «трудная» (25) занимает первое место в рейтинге частотности и затем на третьем месте - синонимичная реакция аар (16), за которыми следуют уйан (2) и единичные негативные ассоциаты: ачырганыстыг, ачыргастыг, парбин-че, хатыг, хомзыныстыг, минщ аар парча, сит тусче, сайбалча, уруктiрче, оой нимес, чахсы нимес, хомай парча.
Таким образом, в хакасском ЯС сохраняется высокая доля позитивной оценки жизни как константной доминанты в обоих АП чуртас. Наиболее заметное изменение связано с существенным усилением значимости семьи в АП-II, и заметным снижением доли негативной интерпретации анализируемого слова-стимула. Восприятие жизни хакасами, выраженное в его актуализированном ассоциативном поле, отражает повышение их адаптационных способностей, востребованных динамичным временем нового столетия, с одной стороны, и сохранение традиционного мировоззрения, в котором членение мира носит целостный характер, без противопоставления жизни и смерти, характерного, прежде всего, для западных культур, с другой. Сравнение моделей ассоциирования показывает сохраняющееся доминирование синтагматических реакций, среди которых лидируют имена прилагательные.
Ассоциативный профиль стимула öлiм
Вторая часть оппозиции жизнь/смерть - олт в ядре хакасского ЯС отсутствует, что подтверждает сохранность архетипов традиционного мировоззрения хакасов. И в составе АП-I, сформированного на основе реакций хакасов, владеющих родным языком, антоним öлiм составил лишь 2%, занимая 11 ранг, в то время как в соответствующих АП русских респондентов и респондентов хакасов, не владеющих родным языком, реакция смерть занимала первое место. А.П. Боргоякова справедливо связывает это с отсутствием противопоставления жизнь-смерть в традиционном сознании хакасов [Там же: 129].
Анализ структуры и семантики АП-I показывает преобладание отрицания смерти, выраженного словом чох (49), занимающим первое место среди наиболее частотных реакций. К данной семантической группе можно также отнести такие частотные реакции как чогыл (16), полбазын (11), к0рбеске (5), полбас (4), кирек чох(4), чох ползын (3), кирек чогыл (2), килбезт (2), чох поларга (2). В целом данная семантическая группа составляет 19% общего состава реакций на стимул öлiм.
На втором месте - укрупненная семантическая группа, объединяющая реакции негатива и скорби, связанные со словом стимулом öлiм, составляющая 16%: хоргыстыг (25), хомай (17), чобаг (4), хыйал (4),иреелiстiг (3), харасхы (3), хатыг (3), аар (2), ачыргас (2),ачыргастыг (2), пичел (2), хомзыныс (2), чабал (2), ачырганарга, м0шст^ ниме, сидж, хоргыста, чобатча, чобаглыг, чобанган, ылгирга.
Заметную группу (12%) формируют синтагматические реакции, представленные глаголами действия в разных формах, часто составляющих устойчивые сочетания со словом стимулом и означающие приход смерти или удачное спасение: килерге «приходить», чидерге «догонять», юрерге «входить», аларга «принимать», к0рерге «видеть/встречать», азарга «избегать», ал халарга «спасать» и т.д.
Значение неизбежности и неизвестности времени наступления смерти представлено в основном формами глагола тлерге «знать». Данная группа составляет 8% всех реакций АП-I.
оппозитивное значение, представленное каноническим антонимом чуртас (37) и его синонимами чурт (2) и кун, а также реакцией хазых (2) «здоровье, здоровый», составляет также 8%.
В АП-II явным лидером является семантическая группа негатива и скорби, представленная более чем третью всех реакций (38%): хомай (19), хоргыс (3), харах чазы (3), хомай ниме (2), чiдiг (2), чiдiрiг (2), чобаг (2), хоргыстыг (2), сыыт (2), аар ниме, ачыргас, ачыргастыг, харасха, хомзыныс, хомзыныс агылча, хоорылыг, хоргыстыг ниме, чабал, чабал чiдiрiг, чобаг, чуртазы чох, ылган кЫлер, трагедия, пiр дее ниме кирек чох, тр дее ниме кирек чох полганы.
Группа антонимических реакций представлена 8% реакций: чуртас (4), пасха чуртас (2), наа чуртас, пасха чир, пасха чурт, чуртас чолы, пасха измере-ниезер хаалаг и др. Несмотря на сохранение доли оппозитивной группы в структуре АП-II, в нем, в отличие от АП-I, более зримо проявляется сохранение традиционных архетипов хакасской лингвокультуры. Это подтверждается через реакции, указывающие на формы продолжения «жизни» (другая жизнь, новая жизнь, другая земля, дорога жизни, шаг в другое измерение) или бессмертия (öлiм чох, öлiм чох алып).
Семантическая группа отрицания, лидирующая в АП-I, занимает третью позицию с 7% реакций: чох (7), полбазын, полбасучун, чогыл.
Соотношение парадигматических и синтагматическими реакций в АП-II оказалось практически симметричным - по 50%. Синтагматические реакции представлены преимущественно прилагательными (плохой, страшный, тяжелый, горький, темный), а также развернутыми дефинициями, типа: nip дее ниме кирек чогыл «когда ничего не надо». Парадигматические реакции представлены, прежде всего, именами существительными: чаа (8) «война», харах чазы (3) «слезы», сыраттар «кладбища», хараа (2) «ночь», rnsi (2) «человек», тохтаг «остановка», хумартхы «памятник», хомды «гроб», туганнар «родственники», сддк «род», чир «земля», а также словосочетаниями хан тдгк «кровопролитие», киpi к/'з/' «старый человек», чiдipiг «утрата», хомзыныс «скорбь», харах чазы «слёзы», ачыргас «горечь». Это произошло за счёт заметного сокращения доли деятельных реакций, представленных глаголами и номинацией жизни как процесса, дороги, по которой движется человек, до 5% в сравнении с почти 20% в АП-I.
Таким образом, динамика ассоциативных стратегий на стимул длiм связана с большей семантической стереотипностью и соответственным сокращением количества семантических групп в АП-II. Более чем в два раза возросла доля семантической группы ассоциаций, связанных со значением негатива и скорби. В количественном измерении стратегия антонимического реагирования на стимул длiм сохранилась без изменений, составляя 8% в обоих АП. Однако в АП-II более зримо проявляется сохранение архетипов традиционной хакасской культуры в виде реакций, указывающих на продолжение жизни после смерти в других ее формах.
Дискуссия
По данным ассоциативного словаря английского языка [English Associative Thesaurus 1972] в АП life противоположная по значению реакция death занимает первое место, составляя в нем существенную долю в 44%. Дополнительно можно отметить присутствие таких сходных реакций, как die и dead, что добавляет еще 2% к доле антонимических реакций. АП death оказалось менее полярным - в нем антонимическая реакция life составила 19%. С учетом таких сходных реакций как birth и alive, оппозиционность достигает 22%.
Проведенный ассоциативный эксперимент в университете Аризоны (США) в 2003 году позволил сформировать ассоциативное поле стимулов life u death (АП-II). Мы приводим ниже АП-II стимула life (с указанием частотности реакций для всех и их доли - для ведущих ассоциат): death (18) -30%, long (8) -14%, Magazine (3), good (2), special (2), Sentence (2), birth, blood, cereal, choices, drank, fun, game, happy, happiness, house, Housedrank, learn, live, line, lovely, long time, lose, meaning, museum, part, saving, Shamrock, skills, part, style, TV.
Ассоциат death занимает первую позицию, составляя треть реакций АП. Данная закономерность отмечена исследователями также при анализе содержания антонимических ассоциативных полей man и woman, в которых устойчивая антонимическая дихотомия составляет существенную долю реакций [См: Боргоякова, Покоякова 2012: 47; Покоякова 2015: 168]. Доля реакций, связанных со скорее приятными ассоциациями на слово life, составляет более 10%. Другие реакции связаны с дополнением членов устойчивых словосочетаний - style, Sentence, известным журналом, ирландским символом Shamrock.
Контрастивное АП death оказалось представлено следующими реакциями: life (18), end 4, sad 3, dying 2, person 2, sentence 2, terrible 2, after life, Arizpe, birth, black, burial, certainty, destruction, die, final, Grim reaper, ground, gone, hate, heaven, inevitable, , rest, restitution, live, mask,, quiet, sadness, person, skeleton, sickee, sickle, sucks, tax, till, transition, unknown, wish.
Лидером в рейтинге частотности является противоположная часть бинарной оппозиции - реакция life, которая составляет также 30% от общего числа реакций. Тематически близкими являются такие единичные ассоциаты, как: birth и live. Объединение по семантическому признаку позволяет выделить группу реакций со сходным «профилем», связанным с уходом из жизни: конец, переход, печаль, похороны, после жизни, небеса, скелет, неизбежность, ужасный, включая персонаж, символизирующий смерть, костюм которого популярен на праздновании Хэллоуи-на - Grim reaper и его орудие убийства - sickee, sickle и слэнг sucks.
По данным русского ассоциативного словаря [Русский ассоциативный словарь] в АП жизнь полярная ассоциация смерть занимает первое место, составляя 11,6% всех реакций. И соответственно в АП смерть ассоциация жизнь находится также на первом месте с показателем 9,7%.
Таким образом, сущность бинарной оппозиции, предполагающей ассоциирование образа через обязательную включенность образа второго компонента [См. об этом также: Тарасов, Тарасова 1997: 275], получает наиболее убедительное подтверждение в структуре английского и американского АП life с 44% и 30% антонимических реакций соответственно. Это может свидетельствовать о более рациональном типе ассоциативного мышления с высокой степенью поляризации в англоязычной культуре [См.об этом также:Боргоякова 2015: 61]. Более низкая степень маркированности полярного восприятия стимула жизнь представлена в русском (11,6%) и в хакасском (2%) АП при высокой доле оценочных прилагательных с преобладанием позитивно окрашенных ассоциат.
Выводы
Концептуализация оппозитивности в ядре хакасского, русского и английского ЯС связана с количественными и содержательными параметрами ее репрезентации, детерминированными разными социальными и культурно историческими константами речевого поведения. Полное или частичное совпадение ассоциативных стратегий обнаружено в параметризации позитива-негатива, живого-мертвого, гендера и направленности движения.
Архетипы хакасской традиционной культуры получили отражение в полярной категоризации социального пространства в ядре хакасского ЯС с актуализацией половозрастной дифференциации, коррелирующей с социальным статусом человека. Стратегии противопоставления в ядре русского ЯС отличаются определенным минимализмом и статичностью. Актуализация нравственных ценностей через оппозицию добро/зло в дополнение к сопряженной антонимической паре хорошо/плохо служит подтверждением уже отмеченных учеными особенностей русского ЯС, которые указывают на устойчивые внутренние нравственные константы в укладе «бессознательной духовности» и системности в образе мира русской культуры, сформированной Православием.
Отличительной особенностью поляризации в ядре английского ЯС является более широкий спектр оппозитивных стратегий. Он включает оппозицию отри-Вопросы психолингвистики
цания/согласия в более общей трактовке, чем противопоставление наличия/отсутствия. Противоположные пространственные перемещения включают два отдельно представленных оппозитива: по вертикали и по движению извне или внутрь. Базовое цветовое противопоставление оказалось еще одним из параметров концептуализации образа мира, характерным только для ядра английского ЯС.
Особенности психолингвистической репрезентации антонимических отношений, рассмотренные на примере оппозиции жизнь/смерть с привлечением данных ассоциативных тезаурусов и ассоциативных экспериментов, выявили ярко выраженную положительно-отрицательную полярность в трех лингвокультурах при разном соотношении в них доли маркеров прямого противопоставления.
Низкая степень маркированности полярного моделирования образа жизни в современном хакасском ЯС проявляется в практически полном отсутствии эксплицитно выраженной контрастивной характеристики стимула чуртас с помощью его канонического антонима. Антонимические связи активны внутри АП чуртас на горизонтальном уровне, например, в полярной оценке жизни по шкале хорошая -плохая, выраженной в высокой доле синтагматических реакций - прилагательных. В то же время антонимическая стратегия ассоциирования в виде реакции чуртас оказалась устойчиво более высокой в обоих АП стимула длiм.
Алефиренко Н.Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка. М.: Флинта: Наука, 2012. 288 с.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская Энциклопедия, 1969. 608 с.
Балясникова О.В. Антонимы как ассоциативно-вербальные структуры и их текстовый потенциал // Вопросы психолингвистики. 2010. № 2 (12). С. 124-128.
Боргоякова А.П. Хакасский ассоциативный словарь (рукопись). 2002. 235 с.
Боргоякова А.П. Образ мира в языковом сознании этноса (хакасы, русские, англичане). М.: Советский писатель, 2003. 152 с.
Боргоякова Т.Г. Ассоциативное поле бинарной оппозиции жизнь/смерть в разных лингвокультурах // Сборник научных трудов SWorld. Выпуск 1(13). Том 14. 2015. С. 58-63.
Боргоякова Т.Г, Покоякова К.А. Репрезентация образа женщины в разных культурах // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. Том 10, выпуск 2. С. 45-50.
Дмитрюк Н.В., Байгутова Д.Н., Мезенцева Е.С. Отражение нравственных ценностей казахского этноса в зеркале свободного ассоциативного эксперимента // Вопросы психолингвистики. 2015. № 1 (23). С. 159-171.
Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Российск. гос. гуманит. унт. 2007. 560 с.
Лайонз Д. Введение в теоретическую лингвистику. М: Прогресс, 1978. 543 с.
Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993. 16-21.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН.; Российский фонд культуры; 2-е изд., испр. и доп. М.: АЗЪ, 1995. 928 с.
Литература
Покоякова К.А. Гендерные особенности восприятия образов мужчины и женщины в американском языковом сознании // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 1 (43): в 2-х ч. Ч. II. С. 167-169.
Русский ассоциативный словарь. В 2 т. Т. 1. От стимула к реакции: Ок. 7000 стимулов / Ю.Н. Караулов, Г.А. Черкасова, Н.В. Уфимцева, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ», 2002. 784 с.
Стернин И.А. К разработке психолингвистического толкового словаря // Вопросы психолингвистики. 2010. № 2 (12). С. 57-63.
Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение - новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика анализа языкового сознания. Сб. ст. / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. 2003. С. 7-22.
Тарасов Е.Ф., Тарасова М.Е. Исследование ассоциативных полей представителей разных культур // Ментальность россиян / под общ. ред. И.О. Дубова. М.: Имидж-контакт, 1997. С. 253-277.
Тарасов Е.Ф. Проблемы теории речевого общения. Научный доклад по опубликованным трудам, представленный к защите на соискание учёной степени доктора филологических наук по специальности 10.02.19 - Теория языкознания. Москва, 1992 // Вопросы психолингвистики. 2010. № 2 (12). С. 20-26.
Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Человек. Общество / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев А.М., Усманова М.С. Новосибирск: Наука. Сиб. Отд-ние, 1989. 243 с.
Уфимцева Н.В. Проблемы аккультурации новых граждан России // Вопросы психолингвистики. 2010. № 2 (12). С. 71-75.
Уфимцева Н.В. Археология языкового сознания: первые результаты // Язык. Сознание. Культура. Москва-Калуга: ИЯ РАН - Институт психологии РАН, 2005. С. 205-217.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание: динамика и вариативность. М., Калуга: Институт языкознания РАН, 2011. 252 с.
Хакасско-русский словарь. Отв. ред. Субракова О.В. Новосибирск: Изд-во Наука. 2006. 1114 с.
English Associative Thesaurus [Электронный ресурс]. URL: http://www. tesaurus.ru/dict/dict.php (дата обращения: 05.03.2015).
Hornby, A.S. (1974). Oxford Advanced Learner's Dictionary Of Current English. Oxford University Press.
Paradis C., Willners C., Jones S. (2009). Good and bad opposites. Using textual and experimental techniques to measure antonym canonicity // The Mental Lexicon. John Benjamins Publishing Company, 380-429.
Murphy M.L. (2003). Semantic relations and the lexicon: antonyms, synonyms and other semantic paradigms. Cambridge: Cambridge University Press.
ANTONYMOUS RELATIONS IN KHAKAS, RUSSIAN AND ENGLISH VERBAL-ASSOCIATIVE REPRESENTATION
Analysis of the contrast conceptualization in the core of Khakass, Russian and English language consciousness reveals basic quantitative and substantive parameters of its representation, as well as social, cultural and historical influence of verbal behavior constants. Full or partial match of associative strategies are found in the parameterization of the positive-negative, alive-dead, gender and movement direction. Archetypes of the Khakas traditional culture are revealed in the peculiarities of the polar categorization of social space in the core of the Khakas language consciousness. Constants of age and gender differentiation that affect person's social status are actualized. The actualization of the ethical characteristics of good/evil contrast may serve as confirmation and indicator of the Russian language consciousness features, pointing out the constants of "unconscious spirituality" and the systematic way of the world view in Russian culture, formed by Orthodoxy. A distinctive feature of polarization in the core of the English language consciousness is presented in a wider range of contrasting strategies. This includes denial/ agreement opposition in a more general view, compared to the opposition of presence/ absence. Opposing spatial displacements includes two separately presented contrast movements: vertical and outside/inside. Two basic color antonyms is another parameter of the contrastive conceptualization of the image of the world, characteristic only of the English language consciousness.
Universal and specific features of the psycholinguistic and lexicographic representation of antonymous relationships are revealed on the example of the life /death antonymous pair. The constants in the associative fields of the members of the opposition in there languages are based on the data of associative thesauruses and associative experiments.
Keywords: antonymous relations, linguistic consciousness, Khakass language, associative experiment, lexicographical meaning, psycholinguistic meaning.
Tamara G. Borgoyakova
Head of the Research Institute of Humanities and Sayano-Altai Turkology in the Katanov Khakass State University Lenin street 94, Abakan, 655017, Russia [email protected]
Karina A. Pokoyakova
Junior Researcher of the Research Institute of Humanities and Sayano-Altai Turkology in the Katanov Khakass State University Lenin street 94, Abakan, 655017 , Russia [email protected]
References
Alefirenko N.F. Lingvokulturologiya: tzennostno-smyslovoye prostranstvo yazyka [Linguacultural studies: value-semantic space of language]. Moscow: Flinta: Science, 2012. 288 p.
Akhmanova O.S. Slovar lingvisticheskih terminov [A dictionary of linguistic terms]. Moscow: Soviet Encyclopedia, 1969. 608 p.
Balyasnikova O.V. Antonimy kak assotziativno-verbaljnyie struktury I ix tekstovyi potentzial [Antonimy as associative-verbal structures and their textual potentials]. Journal of psycholinguistics, 2010, no 2 (12), pp. 124-128.
Borgoyakova A.P. Xakasskii asstziativnyi slovar [Khakass associative dictionary] (manuscript). 2002. 235 p.
Borgoyakova A.P. Obraz mira v yazykovom soznanii etnosa [The image of the world in the linguistic consciousness of an ethnic group (Khakass, Russians, and Englishmen]. Moscow: Soviet writer. 2003. 152 p.
Borgoyakova T.G. Assotziativnoye pole binarnoy oppozitzii zhizn/smert [Associative field of the binary opposition life / death in different linguistic cultures] // Collection of scientific works: SWorld, 2015, Issue 1 (13). Volume 14, pp. 58-63.
Borgoyakova T.G., Pokoyakova K.A. Reprezentatzia obraza zhentchiny v raznykh kulturakh [Representation of the image of a women in different cultures // Journal of the Novosibirsk State University. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2012, Volume 10, Issue 2, pp. 45-50.
Dmitryuk N.V., Baygutova D.N., Mezentsev E.S. Otrazheniye nravstvennykh tzennostey kazahkskogo etnosa v zerkale svobodnogo assotziativnogo experimenta [Reflection of the moral values of the Kazakh ethnic group in the mirror of the free associative experiment // Journal of psycholinguistics, 2015, no 1 (23), pp. 159-171.
ZalevskayaA.A. Vvedeniye v psikholingvistiku [Introduction to psycholinguistics]. -Moscow: Russian state humanitarian University press, 2007. 560 p.
Lions D. Vvedeniye v lingvistiku [An Introduction to theoretical linguistics]. Moscow: Progress, 1978. 543 p.
Leontiev A.A. Yazykovoe soznanie I obraz mira [Language consciousness and image of the world] // Language and mind: the paradoxical rationality, 1993, pp. 16 -21.
Ozhegov S.I., Shvedova N.Y. Tolkovyy slovar russkogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Russian language]: 80000 words and idiomatic expressions / Russian Academy of Science; Russian Cultural Foundation; 2nd ed., Institute of Linguistics. Moscow, 1995. 928 p.
Pokoyakova K.A. Gendernye osobennosty vospriyatia obrazov muzhchiny I zhenschiny v americanskom yazykovom soznanii [Gender peculiarities of perception of images of men and women in the American linguistic consciousness] // Philology. Questions of theory and practice, 2015, no 1 (43), Part II, pp. 167-169.
Russkii assotziativnyi slovar [Russian associative dictionary]. In 2 vols 1. From stimulus to the reaction / Cherkasova G.A., Ufimtseva N.V., Sorokin Y. Tarasov E.F. Moscow: Astrel Publisher, 2002. 784 p.
Sternin I.A. О sozdanii psihkoligvisticheskogo tolkovogo slovarya [To creating a psycholinguistic explanatory dictionary] // Journal of psycholinguistics, 2010, no 2 (12), pp. 57-63.
Tarasov E.F. Mezhkultumaya kommunikatziya - novoya ontologiya yazykovogo soznaniya [Intercultural communication - a new ontology of linguistic consciousness] // Ethnocultural analysis of linguistic consciousness. Moscow: Institute of Linguistics RAS, 2003. pp. 7-22.
Tarasov E.F., Tarasova M.E. Issledovaniye assotziativnyhk poley predstaviteley raznykh kultur [Research of associative fields of representatives of different cultures // Mentality of Russians / Dubova I.O.(Ed.). Moscow: Image-Contact, 1997. pp. 253-277.
Tarasov E.F. Problemy teorii rechevogo obshceniya [Problems of the theory of verbal communication. Published report, submitted for the degree of Doctor of Philology in 10.02.19 - Theory of Linguistics. Moscow, 1992 // Journal of Psycholinguistics, 2010, no 2 (12), pp. 20-26.
Traditzionnoye mirovozzreniye tyurkov Yuzhnoy Sibiri [Traditional worldview of the Turks of southern Siberia. Human. Society]. Novosibirsk: Nauka. Siberian Branch, 1989. 243 p
Ufimtseva N.V Problemy akkulturatzii novykh zhiteley Rossii [Problems of acculturation of the new citizens of Russia] // Journal of Psycholinguistics, 2010, no 2 (12), pp. 71-75.
Ufimtseva N.V. Arkheopogiya yazykovogo soznaniya: pervyie rezultaty [Archaeology of linguistic consciousness: first results] // Language. consciousness. Culture. Moscow-Kaluga: Institute of Linguistics of - Russian Academy of Science, 2005. pp.205-217.
Ufimtseva N.V. Yazykovoye soznaniye: dinamika I variativnost [Language consciousness: dynamics and variability. Moscow, Kaluga: Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, 2011. 252 p.
Khakassko-Russkii slovar [Khakass-Russian dictionary]. Subrakova OV (Ed.). Novosibirsk: Publishing House Nauka, 2006. 1114 p.
English Associative Thesaurus [electronic resource]. URL: http://www.tesaurus. ru/dict/dict.php (reference date: 03.05.2015).
Hornby, A.S. (1974). Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. -Oxford University Press.
Paradis C., Willners C., Jones S. (2009). Good and bad opposites. Using textual and experimental techniques to measure antonym canonicity // The Mental Lexicon. John Benjamins Publishing Company.
Murphy M.L. (2003). Semantic relations and the lexicon: antonyms, synonyms and other semantic paradigms. Cambridge: Cambridge University Press.
