CC BY
298
ББК 87
АНТИУТОПИЯ КАК СПОСОБ ОСОЗНАНИЯ ЕДИНСТВА ЦЕЛИ И РАЗЛИЧИЯ ПУТЕЙ ЕЕ ДОСТИЖЕНИЯ ГУМАНИЗМОМ И УТОПИЕЙ
А.В. Петрихин
В данной статье феномен гуманизм рассматривается как конструктивное движение к преобразованию действительности. Что, в свою очередь, выступает альтернативным направлением пути авторитарного контроля мира, основанного на уничтожении уникальности единичного Я и ограничении его свобод в позитивном самовыражении
Ключевые слова: гуманизм, утопия, антиутопия
Термин «антиутопия» давно вошел в научный обиход, однако единого мнения относительно сущности, причин и времени возникновения самого феномена антиутопии нет. Чаще всего антиутопия трактуется как утопия со знаком минус, то есть как «страна, которой не должно быть» /1/. В связи с этим необходимо провести разграничение этого понятия с весьма близкими ему терминами: «негативная утопия»,
«утопия предупреждение», «контрутопия».
Как справедливо отмечает в своей диссертации Г. Д. Сысоев, «для одних
исследователей антиутопия так же как и выше перечисленные понятия в равной мере противостоит утопии, выражая чувство беспомощности и безнадежности современного человека, подобно тому, как прежде утопии выражали чувство самоуверенности и надежды человека, жившего в послесредневековый период. Другие авторы различают эти понятия и стремятся выявить внутренние различия стоящих за ними явлениями сознания»/2/. Так Фред Полак, пытаясь отделить негативную утопию и контрутопию от антиутопии, приходит к выводу, что антиутопия представляет собой «утопию, которая умышленно подрывает себя», и что она существует почти столько же времени, что и позитивная утопия: «Интеллектуальные корни антиутопии лежат в разорванной природе утопического мышления, которое обращено к самому себе и видит свое собственное мышление о будущем в критическом зеркале»/3/.
Представление, что утопия существует столько же времени, сколько и позитивная утопия, разделяет американский историк Фрэнк Мэнуэль. "Понятие утопии, - пишет он в очерке "К
психологической истории утопий", - с самого начала использовалось как в позитивном, так и в уничижительном смысле; оно обозначало одновременно и идеал, к которому стремятся, и сумасшедший проект. Отрицание великой мечты всегда, с первых же шагов утопической мысли, составляло параллельный поток, Антиутопии не были изобретением Олдоса Хаксли и Замятина: в
Петрихин Александр Владимирович - ВГТУ, аспирант, тел. (4732) 46-42-22
конце концов "Женщины в народном собрании" Аристофана были написаны в одно время с "Государством" Платона; "Утопия" Мора породила бесчисленное множество язвительных
пародий...»/4/. Соглашаются с этим мнением и некоторые из отечественных специалистов: «... любая утопия, содержащая полемические моменты, выступает одновременно и в качестве контрутопии по отношению к другим позитивным утопическим конструкциям. Так, например, утопия Т.Мора выступила в качестве контрутопии по отношению к утопии Платона, утопия Ф.Бэкона - в качестве контрутопии по отношению к утопии Мора»/5/. Однако на наш взгляд, в данном случае противостояние утопических произведений друг другу не выходило за рамки общей позитивной утопической традиции, поскольку, во-первых, сама контрутопия была выдержана в позитивных тонах и ориентирована на образ общества, которое было бы не только субъективно желаемым, но и обладало бы объективными признаками совершенства и, следовательно, имело социально общезначимый характер, а во-вторых, сама идея воплотить в
жизнь модель идеального общества не только не оспаривалась, но воспринималась как самоочевидная. Новая утопия являлась как бы более совершенной, гораздо лучше отображающей необходимости и реалии изменчивой жизни, а потому борющейся со старыми взглядами на идеальную модель общества. Важно отметить, что нередко «при этом контрутопия могла принимать как позитивную, так и негативную форму, то есть форму «негативной утопии», в отличие от позитивной, негативная утопия рисует такое воображаемое общество, которое заведомо должно восприниматься как нежелательное, хотя возможное, как «дистопия» (искаженная,
перевернутая утопия)/6/ или «какотпия» («плохая страна», «страна зла»; от греч, «какос» - плохой,
злой/7/. Это уже более острая полемика с позитивной утопией, носящая качественно новое содержание, выступающее неким предостережением против однозначно оптимистической трактовки общественного прогресса и отрицания некоторых пропагандируемых принципов, типичных для большинства позитивных утопий.
Э.Я. Баталов считает, что на основе негативной утопии постепенно складывается новая радикальная форма полемики с утопией -собственно антиутопия: «Антиутопия не просто
спор с утопией. Это радикальное отрицание утопии: отрицание самой возможности построения совершенного общества (как реализации идеи социального прогресса), а значит, и желательности ориентации на осуществление утопического идеала, который имел бы общезначимый характер»/7/. Однако подавляющее большинство исследователей, как за рубежом, так и у нас не соглашаются с этим мнением, считая, что «антиутопия не только не отрицает, но напротив декларирует возможность построения совершенного общества. антиутопия показывает, как утопический идеал по мере своего воплощения в действительность превращается в свою противоположность»^/: «как закованные в золотые кандалы рабы на острове Утопия превращаются в целую касту тупых работников физического труда - эпсилонов-ролукретинов «О дивного нового Мира» О.Хаксли, стражи платоновского «Государства» - в тайную полицию Ангсоца (Дж. Оруэлл)...»/10/. Исходя из этого, антиутопию более корректно было бы определить как «доведенную до логического завершения демонстрацию тех самых принципов социальной организации, которые объявлены позитивной утопией в качестве естественных и необходимых основ идеально непротиворечивого общества; демонстрацию общества, члены которого
поставлены в жестокие условия тотальной
регламентации жизни, лишены свободы во имя внутрикастового псевдоравенства».. .»/11/.
Получается антиутопия - демонстрация практической реализации утопических проектов, указывающая не только на их многочисленные недостатки и недоработки, но и на коренным образом противоречащие человеческой свободе, фундаментальные установки подобных
конструкций.
Таким образом, антиутопия выполняет важную роль критика, жаждущего истины,
находящегося в постоянном состоянии ее поиска и бунта против застывших на письме человеческих догм. «Не следует забывать, какая опасность таится в абстрактных теориях, далеких от реальной жизни, в эрзаце пустых слов, в пустопорожней риторике, исказившей первоначальную подлинность «должного». Утопические идеалы сосланы в библиотеки и музеи, застыли в виде памятников, превратились в безжизненные гимны, иератические символы и школьные учебники, где нет ничего, кроме национал-патриотической, а то и шовинистической казуистики. История утопических идей может трансформироваться в серию застывших образов или непонятных, оторванных от жизни теорий, а культурное наследие - в «рассказы о прошлом». Если эта тенденция восторжествует, а опасность этого весьма велика — то в результате история окажется непоправимо искажена.
Канонизированные тексты своим «моральным давлением» препятствуют появлению новой утопической альтернативы»/12/. Но мы живем не только среди застывших форм, наше понимание и представления о окружающем претерпевают постоянные изменения. Трудно не согласится с М. Бахтиным: «... Все истинны ложны; диалектичность развития состоит именно в том, что сегодняшние истины становятся завтрашними ошибками; последней инстанции нет»/13/.
Если утопия - статичное состояние, некое совершенство, то в антиутопии показывается за счет чего это «благое состояние дел» сохраняется, как поддерживается, и что кладется ради этого на жертвенный алтарь. «Разрушить сживание со
схемой - важная цель авторов антиутопии. В то время как утопия часто пренебрегает границей между фантазией и реальностью и, соответственно, границей между искусством и не искусством, антиутопия стремится их подчеркнуть»/14/. Именно осознание того, что утопических проект, к примеру, методом информационной пропаганды, либо с помощью «жесткой руки» (как это часто
описывается в антиутопиях) может реализовать себя в качестве способа разрешения критической ситуации, по нашему мнению, и становится стимулом для разоблачения «сладкого сна».
Как замечает Г. Уэллс в послесловии к «Современной утопии», «утопия как правило,
кончается подписными листами, образованием комитетов и даже сбором голосов» читателей, возгоревшихся желанием превратить мечту в действительность»/15/. Олдос Хаксли утверждает, что утопия всегда осуществляется в извращенном виде, что она тоталитарна и враждебна свободе. «Диалектика истории постоянно сближала и смешивала утопию и реальность, породив страх того, что утопия в конце концов сбудется. Этот навязчивый страх отчетливо проявился в общественной мысли 20 в. Критики «либеральнодемократического» толка, такие как Дарендорф и Карл Поппер, видят в «реализованных утопиях» сбывшуюся угрозу, различимую в теоретических утопиях, а именно, формирование тоталитарных систем и рационалистических обществ Востока и Запада, в которых технократия, планирование, уравнительный коллективизм, а то и террор, установлены посредством действенного корпоративного или полицейского
государственного аппарата. На эту угрозу указывают многочисленные авторы современных литературных антиутопий, полагающие даже, что она внутренне присуща утопическому сознанию, ибо «придя к власти, утопист становится догматиком и быстро может начать во имя науки и идеализма приносить людям зло»/16/. Таким образом, «антиутопист - это чаще всего
разочарованный утопист, который уже не верит, боится верить в возможность построения свободного, счастливого, процветающего общества. Он не только разочарованный, но и отчаявшийся
утопист, ибо твердо уверен в том, что всякая попытка практического осуществления утопии приведет к результатам, прямо противоположным искомым. Поэтому он всегда против утопий и утопических экспериментов как таковых»/17/. Такой реалистический пессимизм проявляется, как нам кажется, из-за того, что утопия обращается с действительностью как со строительным материалом: человек видит качественное благо лишь в себе, тем самым в ходе преобразования окружающего, он разрушает естественные порядки, диктуя, с помощью своей воли и разума, всем и вся свою модель поведения. (но сколько людей -столько мнений!)
Критика утопии в антиутопической традиции, по нашему убеждению, носит безусловно положительный характер, однако принятие этой критики человеком, привыкшим поступать на основе только формальных норм (законы, обычаи, традиции), приводит к сугубому пессимизму и нежеланию жить. Такой человек, разуверившийся в своих ценностях, либо находит новые «формальные оковы», либо погибает. Человечество должно ориентироваться на движение жизни, а последнее отнюдь не определяется лишь застывшими нормами прошлого. Ведь человек - потенциально безграничное в своем творчестве существо, которое способно к реализации неординарных, качественно новых поступков, формированию революционных смыслов и идей.
Признание уникальности каждого из нас формирует фундаментальное противоречие,
лежащее в основе всей западной цивилизации: «я» -великая ценность, однако иное «я» ценность отнюдь не меньшая в своем потенциальном статусе. Противопоставление двух «я», а так же «я» и «мы», «я» и «они», - неминуемое следствие признания неповторимости, а потому абсолютной значимости социальной единицы. Перед европейским
сознанием, в связи с этим, стояла и до сих пор стоит колоссальная по своей трудности задача, - поиск социального устройства, позволяющего сохранить неповторимость каждого отдельного гражданина, при этом, не позволив его эгоистическим устремлениям разрушить единство социальной
ткани: поиск общего в единичном ради их
гармоничного сосуществования. Утопия, в данном контексте, - решение проблемы, но на основании обратного хода действий: навязывание частному неких характеристик общего, принуждение к единству. Последствия таких действий, ярко описаны антиутопической традицией, послужившей логическим отрицанием утопизма. Однако
совершенно очевидным является и то, что
антиутопия, выполняющая критическую,
разрушительную функцию не несет в себе созидающего элемента, направляющего человека и общество к желаемым изменениям.
Роль конструктивного начала в деле
достижения социального благополучия, на мой взгляд, вполне подходит гуманизму в качестве
нового мировоззрения, которое, в свою очередь выражается в утверждении принципа гармонии социальной единицы и общества в целом, при приоритете ценности уникального «я» как потенциального создателя и реального носителя смыслообразующих ценностей человеческого бытия. При этом гуманизм - поведение человека, противостоящее паразитирующим и эгоистическим его устремлениям, способствующее не только поддержанию функционирования общества как механизма воспроизведения и воспитания его членов, но и развивающее социум на благо каждого человека. Это выражается в утверждении такого политического устройства, где каждый обладает высоким уровнем гражданской ответственности и долга и в то же время не менее высоким уровнем индивидуальной свободы и интеллектуальной зрелости. Гуманизм - действие на основании гармоничного сочетания чувства и разума, что означает высокий уровень самокритичности и борьбу против логической замкнутости собственных рациональных обоснований, способных при
определенных условиях перейти в догму закона; это
- поведение, основанное не на внешнем
принуждении, а на внутренней ответственности за свои действия, оказывающие влияние как непосредственно на нас самих, так и на окружающую реальность. Можно сказать, что гуманизм - поведение «зрелого» человека планетарного масштаба, объединяющее и
связывающее всех людей на основание ценности окружающей нас действительности,
целесообразности и направленности ее трансформации. «Динамизм и глобальный характер перемен, охвативших все сферы жизни нашего общества, вызвал значительные изменения в судьбах людей. Для того, чтобы внутренне соответствовать современной действительности, человек должен не просто адоптироваться к новой ситуации, но и быть способным изменить ее, изменяясь и развиваясь при этом сам»/18/.
Гуманизм как мировоззрение подразумевает под собой позицию постепенного реформирования, учитывая, при этом, возможность «неправильных шагов». Отсюда исходит его самокритичность и зачастую противоречивость. Важнейшим недостатком гуманизма является его децентролизованность, направленность сразу на все, следствием чего является долгосрочность основанных на его принципах преобразований. В этом плане, утопия - полная противоположность гуманизма, так как она опирается в достижении всеобщего счастья на некие, зачастую постулируемые догмы, благодаря реализации которых, по мнению утопистов, человечество достигнет состояния «золотого века». Утопизм утверждает, что от счастья нас отделяет лишь реализация ряда конкретных принципов в жизнь. Он дает четкие ориентиры действия, а так же надежду на скорый успех намеченных реформ. Однако обратной стороной любой утопии является
крах сиюминутных идеалов, тех самых вроде бы неопровержимых принципов, осуществление которых либо не была полностью завершено, либо не принесло столь долгожданных плодов.
Литература
1. Кагарлицкий Ю.И. Что такое фантастика? / Ю.И. Кагарлицкий. - М, 1974.- 271 с.
2. Сысоев Г.Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции: дис... канд. фил-их наук / Г. Д. Сысоев. - Воронеж, 1992. - 82 с.
3. Polak F. The Image of future / F Polak. - N.Y, 1961. - 15 с.
4. Manuel F. E. Toward a Psychological History / F. E Manuel. - N.Y, 1969. - 372 с.
5. Баталов Э.Я. Социальная утопия и
утопическое сознание в США / Э.Я Баталов. - М, 1982. - С.155.
6. Араб-Оглы Э.Я. Антиутопия / Э.А. Араб-Оглы . - М.: Мысль, 1989.- 31с.
7. Там же стр. 31.
8. Баталов Э.Я. Социальная утопия и
утопическое сознание в США / Э.Я. Баталов. - М, 1982. - 157.
9. Франк С.Л. Ересь утопизма / С.Л Франк. -М, 1991. - 380-381 с.
10. Сысоев Г.Д. Соотношение утопии и
антиутопии в утопической традиции: дис. канд. фил-их наук/ Г. Д. Сысоев. - Воронеж, 1992. - 84 с.
11. Сысоев Г. Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции: дис. канд. фил-их наук / Г.Д. Сысоев. - Воронеж, 1992. - С. 84-85.
12. Аинса Фернандо. Реконструкция утопии /
Ф. Аинса; [Рос. Акад. наук, Ин-т мировой
литературы им. А.М.Горького РАН; предисл. Ф. Майора; пер. с фр. Е.П. Гречаной, И.К. Страф; общ. ред. и координация изд.: В.Б. Земсков; ред. пер.:
A.Ф. Кофман] .— М. : Наследие, 1999. — 73 с.
13. Бахтин М. Литературно-критические статьи / М. Бахтин.- М, 1986. - 127 с.
14. Утопия и утопическое мышление: Антология зарубеж. лит. / пер. с разн. Языков; сост., предисл. и общ.ред. В.А. Чаликовой. — М.: Прогресс, 1991 .— 247 с.
15. Wells H. A. Modem Utopia / H. A. Wells.
- L, 1905. - 69 с.
16. Аинса Фернандо. Реконструкция утопии / Ф. Аинса / предисл. Ф. Майора; пер. с фр. Е.П. Гречаной, И.К. Страф; общ. ред. и координация изд.
B.Б. Земсков; ред. пер.: А.Ф. Кофман. — М.: Наследие, 1999 .— 75 с.
17. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США / Э.Я Баталов. - М., 1982. - 160 с.
18. Перевозчикова Л. С. Гуманизм как ценностное основание модернизации высшего образования в современной России монография / Л.С Перевозчикова. - Воронеж, 2007. - 170 с.
Воронежский государственный технический университет
ANTI-UTOPIA AS THE WAY OF COMPREHENSION OF UNITY OF THE PURPOSE AND DISTINCTION OF WAYS OF ITS ACHIEVEMENT BY HUMANISM AND THE UTOPIA
A.V. Petrihin
For ages standards and stereotypes, laws and principles were established and rejected. Thinkers tried to find the balanced model of an individual and a society coexistence. They wanted to organize the society, which doesn’t subordinate the freedom of an individual and at the same time not to make mercenary motives destroy a unity of social canvas. At this moment we can surely say that many isolated values of different historical periods and civilizations assert the importance of the existence of the unique and inimitable person. They are passing different obstacles and immediately putting up a whole system
Keywords: humanism, a utopia, anti-utopia
