CC BY
86
ББК 87
ПЛЮРАЛИЗМ ТРАКТОВОК ФЕНОМЕНА «УТОПИЯ» В КОНТЕКСТЕ ЕДИНОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ УТОПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
А.В. Петрихин, Л.Я. Курочкина
В статье феномен «утопия» рассматривается в качестве альтернативы гуманистическому преобразованию действительности. Разнообразие трактовок понятия «утопия» породило и соответствующее множество его определений. Однако существует целый ряд факторов, позволяющий рассматривать разрозненные утопические проекты в контексте единой утопической традиции
Ключевые слова: гуманизм, утопия, рациональность
Гуманизм как мировоззрение подразумевает под собой позицию постепенного реформирования, учитывая, при этом, возможность «неправильных шагов». Отсюда исходит его самокритичность и зачастую - противоречивость. Важнейшим недостатком гуманизма является его децентрализованность, направленность сразу «на все», следствием чего является долгосрочность основанных на его принципах преобразований. В этом плане, утопия - полная противоположность гуманизма, так как она в достижении всеобщего счастья опирается на некие, зачастую постулируемые догмы, благодаря реализации которых, по мнению утопистов, человечество достигнет состояния «золотого века». Утопизм утверждает, что от счастья нас отделяет лишь реализация ряда конкретных принципов в жизнь. Он дает четкие ориентиры действия, а так же надежду на скорый успех намеченных реформ. Однако обратной стороной любой утопии является крах сиюминутных идеалов, тех самых вроде бы неопровержимых принципов, осуществление которых либо не была полностью завершено, либо не принесло столь долгожданных плодов.
На протяжении веков человечество вынашивало мечту о благословенном крае, где нет несправедливости и угнетения, насилия и жестокости, где все люди счастливы и здоровы. Однако, утопические проекты, несмотря на то, что такое состояние не было достигнуто людьми ни в одну из исторических эпох, в наибольшей степени появляются именно в Античности и в Новое Время. Естественно возникает целый ряд вопросов: Чем обусловлена исторически зафиксированная активность написания утопических проектов? С чем связаны упадок и возрождение этой традиции? Существует ли преемственность между утопиями, написанными в разные периоды истории человечества? Что остается и что изменяется в содержании «разновременных» утопий...?
Петрихин Александр Владимирович - ВГТУ, аспирант, тел. (4732) 46-42-22
Курочкина Лидия Яковлевна - ВГТУ, д-р филос. наук, профессор, тел. (4732) 46-42-22
Различные исследователи утопической традиции давали своеобразные, зачастую в корне несоответствующие, а иногда и абсолютно противоположные ответы на эти вопросы, обойти стороной которые они просто не могли. «В итоге в современной социологии и философии отсутствует общепризнанная концепция утопии, а ее генезис, структура и функции по-прежнему остаются предметом разногласий и дискуссий.» /1/.
Более того, подавляющее большинство отечественных специалистов в области утопии, указывают на ее неоднозначное, включающее в себя ярко выраженные противоречивые моменты, весьма неоднородное содержание: «Даже беглое знакомство с утопической литературой убеждает, что утопия - это феномен, объединяющий разнородные посылки и широкий аспект оппозиций: факт и вымысел, возможное и невероятное, здравомыслие и безумие, реальное и
фантастическое, историческое и легендарное, сознательное и бессознательное...» /2/.
Таким образом, сложность содержания, и соответственно разнонаправленность трактовок самого понятия, плюс разделение позиций по поводу признания либо отрицания возможности изменения с ходом времени его сущности (вопрос о наследии и новаторстве, а также степени влияния изменений), - все это, на данный момент, очень усложняет задачу прояснения понятия «утопия»: «В ходе длительной эволюции утопии возникали разнообразные литературные формы ее выражения. Утопические образы воображаемого общества получали воплощение в различных философских, социологических, экономических и политических трудах, программах общественного переустройства, социально-прогностических трактатах и в литературно-художественных произведениях. При этом идеальное общество размещалось автором на далеких островах, вершинах гор, в недрах земли, на других планетах. Идеал общественного и государственного устройства мог быть спроектирован и на прошлое и на будущее» /3/.
Однако, несмотря на плюрализм в понимании «утопии», на наш взгляд, существует ряд факторов, не позволяющий прийти к полному раздроблению этого целостного феномена, являющегося наиболее ярким выражением философии человека,
признающего себя существом социальным; существом, детерминированным действиями других людей, а потому желающим построить систему взаимного влияния, ведущую к всеобщему благу.
И самым главным из этих факторов, как нам кажется, является рациональность утопии. Утопический проект - это всегда проект конкретного разума, стремящегося описать и дать объяснение всем элементам и взаимосвязям целостной системы идеального общества. Безусловно, нельзя ни признать, что практически все утопические проекты полноценно не могут справиться с этой задачей, во многом опираясь на иррациональные факторы (мифология, религия). Но все же, исторически явно прослеживается тенденция усиления рационального компонента, постепенно вытесняющего из европейского сознания (то, в эпоху античности), мифологического, то (в эпоху Возрождения и Нового Времени), религиозного компонента. Еще одним явным фактором единения утопической традиции, на наш взгляд, является притязание утопических проектов на реализацию гармоничного существования всего человечества в целом. Это выражается либо как внутреннее единство и гармония с космосом (Античность), либо единство социума с внешней по отношению к нему природой (Новое Время). Общество, описываемое в качестве носителя разумного поведения всегда наделяется авторами утопических конструкций миссионерскими характеристиками. Именно поэтому философы - утописты так много внимания уделяют военному ремеслу «непобедимых» граждан идеального общества, дабы те могли не только сохранить, но и распространить верный способ состояния социума, принеся благо всем и вся. Важно отметить, что мыслители, отталкиваясь от не совершенства окружающего, всегда стремились не просто к его количественному преобразованию, но к коренному изменению на основе «должного». К сожалению, при таком подходе, непосредственная реальность зачастую подвергалась полнейшей девальвации, и обозначалась как строительный материал. (Прийти к благу, не развивая благое в данности, а полностью изменить данность лишь на основе уверенности в существовании благого в себе, т. е. совершить насилие над окружающим, включающем как объекты природы, так и других людей). Так, к примеру, по мысли Кампанеллы, роль великого строителя нового мира должна была взять на себя Испанская монархия, внешне поработив, но при этом, на взгляд «итальянского мятежника», внутренне преобразовав социальную реальность: «Мир подчинен стремлению к гармонии и порядку.» /4/. В связи с этим «выступая против предпочтения частного, личного интереса общему, государственного интереса - интересам всего общества и человечества в целом, Кампанелла создает единую утопию справедливого общественного устройства, основанного на ликвидации частной собственности, и всемирного
объединения человечества в одном государстве, преодоления национальных, государственных и религиозных противоречий»\4\.
Утопия является созданным человеческим разумом теоретическим идеалом, неким
представлением о самом верном способе социального содействия и сосуществования. При этом, как нам кажется, весьма важно для выяснения специфики утопии указать ее отличие от близких по некоторым признакам жанров. В данном случае это фантастика и сказка, которые также изображают заведомо несуществующие сюжеты и предметы. От фантастики утопии отличаются установкой на изображение не просто несуществующего, вымышленного, но идеального, совершенного общества. Утопия направляет воображение не просто на новизну и необычность, но на совершенство. «В отличие от сказки, не
утверждающей реальности описываемого в ней, утопия настаивает если не на реальности описываемого, то хотя бы на возможности или осуществимости предлагаемого образца» /5/. С этой установкой связана такая важнейшая черта утопии, как проективность. В свою очередь, понимание утопии в качестве проекта трансформирует ее как чисто теоретическую конструкцию в необходимую для реализации задачу.
«Идеал утопии предполагает альтернативную классической экономики картину социального мира - не дефицитного, но изобильного. Изобилие обеспечивается всеобщим трудом, успехами науки и техники, перераспределением собственности, опрощением жизни» /6/. Исходя из выше
сказанного, хотелось бы указать на внешне изменяющиеся характеристики утопического идеала, связанные с научно-техническим прогрессом и просвещением. Любой утопист создавал свою систему в конкретной исторической ситуации, а значит, в связи с этим, отталкивался от определенного уровня рациональных знаний и открытий, а также концентрировал наибольшее внимание на непосредственных проблемах реального общества, в котором сам жил. Но, за этими внешне различными способами построения идеального социума скрывается единый фундамент любого утопического проекта, - благо человека, основанное на разуме. Это состояние не есть количественное обладание различными вещами (Платон не мог вписать в свою систему, к примеру, возможность каждого беспрепятственно
пользоваться Интернетом). Идеальное «положение» социума освобождается, тем самым от количественных открытий и наращивания знаний, оно вне времени и прогресса.
Таким образом, идеал как качественное состояние всегда статичен. Утопия, являясь неким постулатом - это всегда конечный результат, некая завершенная, логически замкнутая система, развитие в которой не имеет места, так как любое выходящее за пределы ее логики действие человека может полностью разрушить гармонию
совершенства. Именно поэтому утопист в лице греческого философа, римского преобразователя, ренессансного борца против принижения земного, новоевропейского ученого совершает одну и ту же фундаментальную ошибку, стремясь вписать конечного, безостановочно преобразующегося человека в постоянство и неизменность совершенства. Утопия - это порождение разума, а его жуткой болезнью, как отмечают многие великие умы, является стремление замкнуть круг элементов, описать все и вся. И с этой задачей разум зачастую неплохо справляется, однако описываемые элементы мира, являясь всего лишь костной фиксацией, «отпечатком следа на песке»,
состоянием на данный момент в конкретной точке времени, но множество «снимков мира» не могут дать его целостной картины. «Мертвые идеи
сковывают наши представления о мире. За каждым словом часть реальности, но часть грубо вырезанная. Мы не должны ограничиваться лишь идеями, мы должны за ними искать теплоту и подвижность жизни. Необходимо разбить лед слов и обнаружить за ним свободное течение жизни» /7/.
Именно вера в разум, оперирующий строгими однозначно проясненными идеями крепче всего связывает утопические проекты Платона и Т.Кампанеллы, Т.Мора и Ф. Бекона: «Претензия на знание конечной истины относительно наилучшего устройства общества, убеждение в возможности полной рационализации всех проявлений общественной жизни и отношений людей друг к другу и природе показывает отличие рационализма утопического от научного и философского. Утопия представляет некритическую форму рационализма, что проявляется, в первую очередь, в отсутствие критического отношения к своим собственным основаниям»\8\. Таким образом, утопический проект не предполагает внутреннего качественного развития (оно уже достигнуто), а подразумевает под собой количественное распространение, если так можно выразиться, территориальную экспансию.
Однако, несмотря на выше сказанное, утопическое сознание содержит в себе и положительные моменты: оно не приемлет
существующий несовершенный мир и стремится к социальному благополучию, раскрывает проблемы и парадоксы наличного общественного устройства и надеется их исправить. И это в действительности заслуживает признания его ценности. Самое главное, чтобы утопист не перешагнул в своих построениях через грань между желаемым и действительным, так как, стремясь достигнуть первого, он склонен к полной девальвации второго, исключая из нашей весьма противоречивой реальности, даже малейшие ростки, устремленные к совершенству.
Подводя некий итог, хотелось вновь обратить внимание на вопросы, поставленные в самом начале. На последние из них: существует ли
преемственность между утопиями, написанными в
разные периоды истории человечества? Что остается и что изменяется в содержании «разновременных» утопий? как нам кажется, в прямой либо косвенной форме ответ уже прозвучал. Что же касается первых двух: чем обусловлена исторически
зафиксированная активность написания
утопических проектов? С чем связаны упадок и возрождение этой традиции? То по этому поводу хотелось бы сказать следующее: мы убеждены, что активность написания утопических проектов напрямую связана с верой в возможность человеческого разума. А, так как и в эпоху Античности и в Новое Время (в особенности на начальных стадиях) человеческий разум находился либо в зависимости от Богов и космоса, либо трансцендентного Бога христиан, то усиление утопических тенденций, соответственно, напрямую зависит от укрепления веры в самодостаточность разума, в возможность его высвобождения от внешних источников влияния, способности самостоятельного переустройства реальности (А ослабление утопизма, соответственно, происходит из-за разочаровании в возможностях разума). Утопии появлялись именно тогда, когда человек чувствовал в себе огромные потенциальные
возможности, исходящие из собственной рациональности.
Мифология объясняла человеку абсолютно все, но он попытался вырваться из нее, с помощью описания имманентного мира посредством не прежних чувственно-образных, а рациональных форм. В Новое время разум, стремясь прояснить, на основе своей строгой логики недостижимые
имманентному сознанию христианские идеалы, выражающиеся, прежде всего, в чувстве любви вновь возвращает человеку веру в самостоятельность и призывает действовать. Четкий дуализм христианства, таким образом, стирается новоевропейским сознанием. Идеалы «спускаются в эмпирию», так как человек снова пытается претендовать на их полное материальное воплощение.
Утопия, как реализация идеального общества на земле, полностью дискредитировалась
христианством. Эмпирический мир, согласно последнему, находится во зле и для большинства людей власть кесаря гораздо важнее на практике власти Бога. Идеальная жизнь возможна вне имманентности, но все же достичь ее возможно при наличии в человеке любви и веры. Таким образом, христианство направляет силы человека не на сиюминутное построение наилучшего порядка
существования социума, а на исправление
собственного, внутреннего мира, если так можно выразиться, приведения его в порядок и гармонию с иными людьми, основанную на принципах любви.
При этом важно отметить, что для
европейского средневекового мыслителя, как и для античного философа, имманентный мир реально существует (в отличие от иллюзорности мира для восточного мудреца), он вещественен, материален.
Таким образом, при всей детерминированности религиозным канонам средневековая мысль была весьма далека от утверждения принципов агностицизма. Именно благодаря гносеологической установке, обращенной на мир, как нам кажется, и стала в дальнейшем возможна рационализация значительной части религиозных компонентов в западном христианстве. Тяга к разумному освоению мира в качестве некой оппозиционной монашеской аскезе, деятельности, словно запретный плод, притягивала к себе огромное количество умов (зачастую считавших себя абсолютно религиозными людьми), что способствовало пагонизации
христианства и создавало благоприятную почву для сакрализации некоторых, наиболее приемлемых компонентов из античного наследия. В последствии эта тенденция нашла свое отражение в мощнейшей секуляризации европейского сознания.
Построив общество, в основании которого лежат внутренние несовершенства, человек только может усилить влияние на него его же пороков. А потому, пройдя страшные испытания, мы с неизбежностью вернемся к осознанию необходимости индивидуально-единичного,
внутреннего преобразования, как начала пути к лучшей жизни. Эта тенденция ни в коей мере не уменьшает значение разума, общественного воспитания, социализации человека. Все, только что перечисленные факторы являются важнейшими компонентами, способствующими развитию человека в частности и всего человечества в целом. Разум - это наше «величайшее оружие», однако он обладает существенным минусом - стремлением объяснить и обустроить все существующее на основании зафиксированных им фактов. А потому человек должен постоянно прорываться через ложные замкнутые круги, создаваемые им, тем самым безустанно двигаясь к истине.
Наша действительность неоднозначна. Она содержит в себе огромное количество негативных
факторов, служащих препятствием для социальной гармонии (к примеру, стихийные бедствия в природе, экономические кризисы, человеческая алчность). Ошибка утопий - это ошибка халатно относящегося к своей работе доктора: выписывание рецепта, способного вылечить не конкретное заболевание, а непосредственно орган, вызывающий боли у пациента. Утописты в своих произведениях выводят панацею от всех бед, основанную на их жизненном опыте и теоретических предположениях. Такая активная позиция, служащая на благо всем носит яркую положительную окраску, однако лишь в том случае, когда утопист не скрывает слабые стороны своего проекта, а предоставляет свое произведение в качестве лаборатории мысли, дабы, прочитавшие его еще тысячу раз подумали о возможности нахождения лучших способов для разрешения конкретной проблемы.
Литература
1. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США / Э.Я Баталов. - М, 1982. С. 12-13.
2. Кирвель Ч.С. Утопическое сознание: Сущность,
социально-политические функции / Ч.С Кирвель. -
Минск, 1989. С. 16-17.
3. Сысоев Г.Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции: дис... канд. филос. наук / Г.Д. Сысоев. - Воронеж, 1992. - С.14.
4. Горфункель А.Х. Томмазо Кампанелла / А.Х Горфункель .— М.: Мысль, 1969 . - 111 с.
5. Идеал, утопия и критическая рефлексия / отв. ред. В. А. Лекторский.— М.: РОССПЭН, 1996 . - 159 с.
6. Межуев В.М. Социализм как идея и как реальность / В.М Межуев // Вопросы философии. - 1990. -№ 11. - С. 87.
7. Бергсон А. Здравый смысл и классическое образование / Анри Бергсон; пер. И.И. Блауберга // Вопросы философии. - 1990. -№ 1. - С 78.
8. Идеал, утопия и критическая рефлексия / отв. ред. В. А. Лекторский.— М.: РОССПЭН, 1996 . - С. 170171.
Воронежский государственный технический университет
PLURALISM OF TREATMENTS OF THE PHENOMENON "UTOPIA" IN THE CONTEXT OF UNIFORM EUROPEAN UTOPIAN TRADITION A.V. Petrihin, L.Ja. Kurochkina
For ages standards and stereotypes, laws and principles were established and rejected. Thinkers tried to find the balanced model of an individual and a society coexistence. They wanted to organize the society, which doesn’t subordinate the freedom of an individual and at the same time not to make mercenary motives destroy a unity of social canvas. At this moment we can surely say that many isolated values of different historical periods and civilizations assert the importance of the existence of the unique and inimitable person. They are passing different obstacles and immediately putting up a whole system
Key words: humanism, a Utopia, rationality
