CC BY
9
УДК 37.078
АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ ПРОПАГАНДА СРЕДИ ШКОЛЬНИКОВ ГЖЕЛЬСКОГО НАРОДНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОМЫСЛА
В 1920-1930-Х ГГ.
© 2021 В. В. Никонов1, Б. В. Илькевич2
1канд. пед. наук, доцент кафедры психологии и педагогики e-mail: nikonova-box2009@yandex.ru 2докт. пед. наук, профессор кафедры психологии и педагогики e-mail: ilk bv@mail.ru
Гжельский государственный университет
В статье раскрываются особенности антирелигиозной пропаганды в школах, расположенных на территории распространения Гжельского традиционного художественного промысла в 1920-1930-х гг. Авторы на основе архивных источников и публикаций в местной прессе, в значительной части вводимых в научный оборот впервые, дают характеристику приемам государственного идеологического прессинга, а также реакции на него кустарей старейшего народного промысла и анализируют его результаты в конкретно-исторических условиях.
Ключевые слова: Гжель, Гжельский народный промысел, антирелигиозная пропаганда, образование на народных промыслах.
ANTI-RELIGIOUS PROPAGANDA AMONG SCHOOLCHILDREN OF THE GZHEL FOLK ART CRAFT IN THE 1920s AND 1930s.
© 2021 V. V. Nikonov1, B. V. Ilkevich2
1Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor of the Department of Psychology and Pedagogy e-mail: nikonova-box2009@yandex.ru 2Doctor of Pedagogical Sciences, Professor of the Department of Psychology and Pedagogy e-mail: ilk bv@mail.ru
Gzhel State University
The article reveals the features of anti-religious propaganda in schools located on the territory of the spread of Gzhel traditional art craft in the 1920s and 1930s. The authors, based on archival sources and publications in the local press, largely introduced into scientific circulation for the first time, characterize the methods of state ideological pressure, as well as the reaction of artisans of the oldest folk craft to it, and analyze its results in concrete historical conditions.
Keywords: Gzhel, Gzhel folk craft, anti-religious propaganda, education in folk crafts.
Местность, где располагался Гжельский керамический район, как его называли начиная со второй половины XIX в. [5] (ныне - Гжельский народный художественный промысел), выделялась среди других регионов Московской губернии. Главной ее
особенностью являлось, конечно, существование здесь старинного керамического производства. Народные промыслы имелись и в других районах Московской губернии, но гжельский промысел выделялся среди прочих своей древностью и, что особенно важно, объемами производимой продукции. В XIX в. изделия местных мастеров продавались не только на всех российских ярмарках, но и на многих зарубежных рынках - азиатских и европейских.
Кроме того, необходимо отметить важное обстоятельство, явившееся, возможно, одним из ключевых условий особого развития Гжельского промысла. Дело в том, что Гжельская округа относилась к Удельному ведомству, а это значило, что до отмены в 1861 г. крепостного права крестьяне, проживавшие на ее территории, принадлежали царской фамилии. Данное обстоятельство определяло более свободное положение гжельцев по сравнению с соседскими владельческими крестьянами, выражавшееся в том, что удельные крестьяне практически всегда несли оброчную, а не барщинную повинность. Как следствие, они имели больше свободного времени, в том числе для посещения храмов, и могли заниматься своим ремеслом. При этом оброчной повинностью для Гжели была выработка глины, опоки1 и изготовление гончарной продукции, что способствовало развитию керамического промысла, без которого местным жителям было не выжить. Почва, богатая залежами глины, была неплодородна, и своего хлеба гжельцам хватало в лучшем случае до Пасхи, а часто его приходилось закупать уже в январе. И тогда вся надежда была на традиционное ремесло.
Впервые такой, веками сложившийся порядок был нарушен в период военного коммунизма, предполагавшего, с одной стороны, продразверстку, то есть отъем заранее определенного объема продовольствия, а с другой - запрет на кустарное производство и частную торговлю. Для Гжели это обернулось катастрофой, поскольку своего хлеба и без продразверстки не хватало, а продать свою продукцию, чтобы на вырученные средства купить продукты, стало невозможно. И некогда благополучный Гжельский район в начале 1920-х гг. оказался на грани вымирания.
А совсем недавно здесь жили вполне состоятельные мастера-керамисты, привыкшие полагаться на свое дело и на Бога, без которого не мыслили существования. Ведь Бог мог послать удачу, очень важную для мастерового человека, рассчитывающего только на плоды своего труда. Хорошее материальное положение жителей региона объяснялось высоким спросом на керамическую продукцию, а также географическим расположением Гжельской волости, вытянувшейся вдоль оживленного торгового Касимовского тракта. Все это в представлении ремесленников было даровано Богом, Которому следовало служить и благодарить Его за благодеяния.
О зажиточности и набожности гжельцев свидетельствуют храмы, построенные на средства местных промышленников и кустарей. Все они каменные, богато украшенные, размерами далеко не соответствующие расхожим представлениям о маленьких сельских церквях. В Гжельской округе на небольшой площади радиусом около 3,5 км насчитывалось пять храмов, способных одновременно вместить несколько тысяч человек, причем три храма были построены в период 1850-1870 гг.
О богобоязненности и достатке гжельцев говорит и тот факт, что жители Гжельской округи не принимали участие в революционных беспорядках 1905-1906 гг., имевших место в Московской губернии [Илькевич 2012: 61-63]. В Московском историческом архиве сохранились документы, прямо свидетельствующие об этом2.
1 Опока - меловой известняк, известковый суглинок, белая сероватая глина.
2 Отчет о работе филеальнаго отделения Строгановскаго училища в с. Речицы Бронницкаго уезда за 1906 г. // ЦГА г. Москвы. Д. 184. Оп. 6. Д. 235. Л. 142.
Что же касается отношения к пришедшим к власти в 1917 г. большевикам, то оно в Гжели было настороженно-негативным.
Так или иначе, но в вопросах отношения к религии и Церкви промысел оказывал влияние на мировоззрение местных жителей, причем не только на мастеров, но и на все население Гжельского керамического района. А до революции и в первые годы советской власти гжельские семьи, члены которых не были бы в большей или меньшей степени заняты на промысле, были исключительной редкостью.
После октябрьской революции 1917 г. государство стало проводить атеистическую политику. Отношение гжельцев к церкви было известно местным властям и учитывалось ими в борьбе с церковью и антирелигиозной пропаганде. Большевики были непримиримы по отношению к гжельскому духовенству, что подтверждается многими архивными документами [Никонов 2017: 14-19]. Однако из пяти гжельских храмов при советской власти было закрыто всего три, а два оставались действующими. Это говорит о том, что власть понимала непопулярность атеистических реформ среди религиозного населения и не была заинтересована в принятии крайних административных мер. Что касается антирелигиозной пропаганды, то особое внимание уделялось мероприятиям, проводимым в гжельских общеобразовательных и керамической школах. Вполне логично делалась ставка на молодежь, среди которой было достаточное число атеистов.
Одним из инструментов, созданных новой властью для антирелигиозной борьбы, стал Союз воинствующих безбожников (СВБ). Его деятельность на территории Бронницкого уезда и Раменского района, где располагался Гжельский народный художественный промысел, зафиксирована в архивных материалах, анализ которых показывает, что отношение местных жителей к СВБ в целом было неприязненным.
Первые свидетельства о местном отделении Союза воинствующих безбожников содержатся в планах работы Бронницкого УКОМа (уездного комитета партии) на февраль - март 1925 г.3 А 24 мая того же года состоялась 1-я Бронницкая уездная конференция Союза безбожников. Казалось бы, уже первая конференция, состоявшаяся через восемь лет после октябрьской революции, должна была продемонстрировать уверенный рост атеистического движения среди населения, но протокол конференции свидетельствует об обратном. Даже с учетом обычного в таких случаях приукрашивания действительности в нем отмечались существенные недостатки антирелигиозной работы в уезде, и остается только догадываться, как все обстояло на самом деле. В протоколе отмечалось, в частности, что «антирелигиозная пропаганда в уезде сталкивается с большими трудностями, такими как невнимание к проблемам СВБ со стороны партийных и комсомольских ячеек; недостаток и даже отсутствие антирелигиозных пропагандистов; отсутствие средств и, главное, упорное сопротивление со стороны населения... Открывающиеся ячейки СВБ через некоторое время прекращали свою работу, так как, кроме немногочисленных пропагандистов, их собрания никто не посещал.»4.
Любая инициатива властей, направленная на отстранение населения от Церкви, встречала глухое сопротивление. Очередным этапом антицерковной деятельности стало принятие президиумом Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) в апреле 1929 г. постановления «О религиозных объединениях»5, призванного
3 Протокол № 4 Заседания Бронницкого УКОМа РКП от 29 января 1924 г. // ОХДОПИМ. Ф. 1581. Оп. 1. Д. 108. Л. 3.
4 Протокол 1-й конференции общества безбожников Бронницкого уезда. 24 мая 1925 г. // ОХДОПИМ. Ф. 1581. Оп. 1. Д. 124. Л. 8-12.
5 О религиозных объединениях. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. // Ист.Мат. [Электронный ресурс]. URL: https://istmat.info/node/22769 (дата обращения: 01.02.2021).
усилить давление на верующих, что породило новый всплеск активности в антирелигиозной работе. Кроме того, в июле 1929 г. прошел II съезд СВБ, определивший план дальнейших действий. Осенью 1929 г. усилия пропагандистов были направлены на организацию антирождественской кампании, существенно отличавшейся от прежних акций [Илькевич 2013: 86-89]. В рамках «нового антирелигиозного наступления» работа стала более упорядоченной и систематической. Борьба с религией переносится из социально-культурной в политическую плоскость, а деятельность всех священников и верующих прямо называется контрреволюционной. Декларируется, что «попы не только тормозят развитие народного хозяйства во всех сферах, но и представляют прямую угрозу обороноспособности страны» [Вайнтрауб 2005: 159]. Таким образом, обществу был дан недвусмысленный сигнал: Церковь опасна, время, когда церковников высмеивали, прошло, настало время активной борьбы.
С 1929 г. по 1940 г. в СССР была сначала пятидневная, а затем шестидневная рабочая неделя. Помимо экономических соображений, данный календарь вводился для того, чтобы исключить воскресный день как постоянный выходной. Для христиан воскресенье - это малая Пасха, день, когда по церковному уставу необходимо быть в храме. По новому календарю это становилось невозможным. Кроме того, в течение 1920-1930-х гг. власть активно боролась с массовым невыходом на работу населения в дни наиболее важных религиозных праздников: Пасхи, Рождества Христова, Троицы, а также в праздники в честь чудотворных икон. Этому посвящалось большое число статей в прессе, а нарушители трудовой дисциплины строго наказывались.
Но даже тогда, когда религиозные праздники выпадали на выходные дни, власти делали все возможное, чтобы не дать гражданам их отметить. Часто в пропагандистские мероприятия вовлекались дети, при участии которых организовывались тематические собрания с требованием массовой поддержки атеистического движения. Так, в декабре 1931 г. в ряде школ Раменского района прошли собрания педагогов с учащимися, на которых принимались решения о том, чтобы объявить «день 7 января - первый день церковного праздника «рождества», совпадающего с выходным днем фабрики и школы, днем учебы». Также на школьных собраниях дети призывали «всех рабочих этот день превратить в коммунистический день труда, путем организации субботников на выполнение промфинплана и улучшения работы в школе». Не исключено, что последние слова написаны потому, что налицо было несоответствие обсуждаемых на собраниях вопросов уровню школьного мероприятия. В своем обращении к рабочим пионеры и школьники подчеркивали: «Мы не хотим религиозных праздников мракобесия. В дни поповского рождества мы мобилизуем себя на организацию субботников на фабрике. Наш детский лозунг был и будет «Долой церковные праздники. Да здравствует всеобуч и культурная революция!» [Пионеры... 1931].
В условиях классовой борьбы школьники постоянно находились под идеологическим влиянием, которое часто выходило за рамки человеческой морали. В качестве примера можно привести случай, произошедший в одной из школ Гжельского художественного промысла, который попал в газету, то есть намеренно был предан широкой огласке. Вот что было написано в Раменском партийном печатном органе:
«Сын дьякона избил ребенка колхозницы. 6 июня в Игнатьеве сын дьякона Смиренский Сергей избил одиннадцатилетнего сына колхозницы Сапожниковой. Избил он его якобы за то, что мальчик в прошлом году был в саду у дьякона. Мать потерпевшего - ударница в колхозе. Отец - рабочий на производстве. Поповский сынок
выбрал, на ком отыграться и излить свою классовую ненависть. Требуем от прокурора привлечения чужака к суровой ответственности. Пионеры» [Сын дьякона. 1935].
Сейчас невозможно восстановить действительный ход событий, но можно отметить, что в определенном возрасте почти все мальчишки дерутся и подобные стычки происходили и происходят во всех городах и селах ежедневно. Почему именно на этот случай обратили пристальное внимание? Ответ очевиден: потому что в качестве обидчика здесь выступил сын дьякона - «чужак», как прямо указывал автор заметки, а в качестве потерпевшего - сын рабочего и колхозницы. И на этом основании делается безапелляционный вывод о том, кто виноват. Данный случай использовали, чтобы лишний раз объяснить школьникам, кто друг, а кто враг, и что род занятий родителей (классовая принадлежность) имеет первостепенное значение в этом вопросе. Слова «требуем привлечения чужака к суровой ответственности» в середине 1930-х гг. ни у кого не вызывали удивления, а, напротив, представлялись вполне уместными в ситуации, когда власти были заняты борьбой с религией и не задумывались о том, какую морально-психологическую травму наносят 11-12-летним детям.
И еще один пример нетерпимого отношения к религиозным детям, поведение которых не соответствовало нормам пролетарского государства. В средней школе села Речицы обнаружилось, что один из пионеров (Шура Липкин) не носит пионерский галстук. В материале не указано, кем были родители Шуры. Очевидно, что они не являлись служителями Церкви, так как в противном случае этот факт отметили бы непременно. Вероятнее всего, что они были обычными верующими гжельскими мастерами, ведь село Речицы находится в центре Гжельского промысла. Пионеры спрашивали: «Шура, почему не носишь галстук?», но он «уклонился от ответа» [Почему Липкин Шура. 1939]. Заметка в газете была подписана учеником той же речицкой школы Колей Власовым, которого с сегодняшней точки зрения также можно считать пострадавшим в этой истории.
Несмотря на все усилия борьбы с «религиозными предрассудками», ни в одном из документов не удалось обнаружить сведений о том, что антирелигиозная работа на Гжельском промысле являлась удовлетворительной. Напротив, даже если в отчеты и протоколы включались позитивные формулировки, то за ними непременно следовала констатация беспомощности властей в борьбе за «настроения масс». В 1935 г. на заседании Раменского бюро ВКП(б) антирелигиозную работу оценили, не сглаживая острых углов: «Отметить, что антирелигиозная работа в районе поставлена неудовлетворительно в результате отсутствия внимания к ней со стороны партийных, комсомольских и профессиональных организаций, как низовых, так и районных. Считать совершенно нетерпимым примиренческое отношение парткомов, парторганизации к фактам активной деятельности сектантских элементов в районе». И здесь же отмечается, что Союз воинствующих безбожников в районе вообще прекратил свое существование: «Признать, что и со стороны РК ВКП(б) не было уделено достаточного внимания организации антирелигиозной работы в районе, в результате чего районный совет союза воинствующих безбожников распался»6.
В 1937 г. отмечается очередной подъем антирелигиозной пропаганды в школах Раменского района. Началом нового этапа борьбы за атеистическое воспитание местных школьников можно считать решения расширенного пленума Раменского райисполкома, состоявшегося 5 марта 1937 г., в числе которых было следующее: «Директорам, завучам и заведующим школами пленум Райисполкома предлагает. обратить особо серьезное внимание на постановку антирелигиозного и
6 Протокол № 26 Бюро Раменского районного комитета ВКП(б). 7 августа 1935 г. // ОХДОПИМ. Ф. 145. Оп. 1. Д. 61. Л. 3.
интернационального воспитания среди учащихся и организацию внешкольной работы с детьми»7. Вслед за опубликованием указанного решения была собрана районная конференция учителей, на которой значительное внимание уделялось антирелигиозной пропаганде в школе. Конференция потребовала от всех педагогических коллективов активизировать антирелигиозную пропаганду, выявлять учащихся, которые посещают храмы или участвуют в религиозных обрядах на дому; использовать сведения, получаемые школьниками на уроках по естественным дисциплинам, как аргументацию против религии, организовывать антирелигиозные кружки, шире использовать наглядную агитацию.
Местная партийная пресса подробно освещала решения районного руководства, касающиеся атеистической пропаганды, также как и решения, принятые на областном и государственном уровнях. Была организована специальная рубрика «Антирелигиозная работа в школе», под которой регулярно печатались материалы, касающиеся множества недостатков в деле борьбы за атеистическое мировоззрение школьников.
Необходимости организации в каждой школе ячейки Союза воинствующих безбожников посвятил большую статью, напечатанную в газете «Авангард» (Орган Раменского РК ВКП(б), РИКа, райпрофсовета), заведующий Раменским районным отделом народного образования (РОНО) А.В. Титков. «Коммунистическое воспитание школьников, - писал он, - немыслимо без воспитания в них сознания воинствующих безбожников. Наша школа - место подлинной передовой науки и научного толкования и отношения, как к явлениям природы, так и явлениям общественной жизни. Религия -дурман, засоряющий и коверкающий сознание человека, тормозящий развитие в строго пролетарском направлении идеологии людей и приносящий большой вред самим же верующим, отрывая их от приобщения к социалистической культуре» [В каждой школе. 1937]. Несмотря на это, в ряде школ дело антирелигиозного воспитания, по мнению заведующего Раменским РОНО, было «предоставлено самотеку». В числе школ, наименее благополучных в этом плане, была названа Григоровская неполная средняя школа, расположенная на территории Гжельского народного художественного промысла. Здесь отмечались факты выполнения учащимися религиозных обрядов, ношения крестов, посещения церковных служб, участия в постах и пр. Решить эту проблему, с точки зрения Титкова, могла бы организация в каждой школе ячейки СВБ. При этом инициатива должна исходить от школьного руководства, а РОНО, со своей стороны, окажет всеобъемлющую поддержку. Ячейка СВБ должна была состоять из учителей и учащихся, «имеющих на это возрастное право» [Там же].
Также в статье отмечалось, что в октябре 1937 г. в Раменском планировалась районная конференция СВБ, на которую в обязательном порядке приглашались учителя и административные работники образовательных учреждений, а также наиболее активные родители. «Роль родителя в этом вопросе понятна каждому педагогу. Родитель - активный и убежденный безбожник, лучший помощник учителям в антирелигиозном воспитании школьников» [Там же]. Здесь с заведующим Раменским РОНО трудно не согласиться, но именно на Гжельском промысле родители не стали убежденными безбожниками, и в этом смысле на них надеяться было бесполезно. И действительно, трудно было рассчитывать на лояльность к новой атеистической власти мастеров, большинство которых имело более высокий, по сравнению с другими жителями Московской губернии, достаток, могло достаточно свободно распоряжаться своим временем и плодами своего труда.
7 Протокол Расширенного пленума Раменского Райисполкома от 5 марта 1937 г. // РАУ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 16. Л. 17-21.
Факт неприятия старшим поколением гжельцев установок атеизма нашел свое отражение на заседании бюро Раменского райкома 25 мая 1937 г., на котором рассматривался вопрос выполнения решений «райпартконференции об антирелигиозной работе на Кузяевском фарфоровом заводе». Отмечалось следующее: «При оживлении работы попов Игнатьевских и Карповской церквей, парторганизация Кузяевского завода. вопросам антирелигиозной работы достаточного внимания не уделяла, следствием чего явилось то, что при наличии 30-ти записавшихся в СВБ ячейка до сих пор не организована и воспитательной работы с ними не ведется. Исходя из этого, бюро РК ВКП(б) постановляет. обязать партком Кузяевского з-да обеспечить глубокую разъяснительную работу о значении Союза Воинствующих Безбожников и к 5-му июня 1937 г. закончить организацию ячейки СВБ. Систематически разъяснять классовую сущность религии, разоблачая на конкретных фактах классовую буржуазную роль церкви»8.
Таким образом, анализ архивных документов показал, что антирелигиозные пропагандистские мероприятия, организуемые на территории Гжельского народного художественного промысла, не находили достаточной поддержки среди школьников. Причиной того, что атеистическая кампания, проводившаяся на промысле в 1920-1930-х гг., не достигла ожидаемых результатов, в значительной степени стала стойкая религиозность гжельских мастеров и членов их семей, которая имела объективные причины, указанные в статье. Гжельские кустари и их дети сопротивлялись атеистическим установкам советской власти, отвергавшей частную художественно-промышленную инициативу и фактически лишившей их благополучного существования и привычного уклада жизни, значительное место в котором отводилось православной религии.
Библиографический список
В каждой школе иметь ячейку союза Воинствующих безбожников. //Авангард. Орган Раменского РК ВКП(б), РИКа, Райпрофсовета. 1937. № 226 (4467).
Вайнтрауб Л.Р. Собор святого Архангела Михаила в Бронницах. М., 2005.
210 с.
Илькевич Б.В., Никонов В.В. Художественно-промышленное образование в Гжели в первые годы советской власти. Гжель: ГГХПИ, 2013. 202 с.
Илькевич Б.В., Никонов В.В. Художественно-промышленное образование в Гжели. Дореволюционный период. М.: Прометей, 2012. 104 с.
Исаев А. Промыслы Московской губернии: в 2 т. М., 1876.
Никонов В.В. За Христа претерпевшие. Церковь и политические репрессии 19201950-х гг. на территории Раменского района Московской области. Т. 2. Гжельская волость. Гжель: ГГУ, 2017. 576 с.
О религиозных объединениях. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. // Ист.Мат. [Электронный ресурс]. URL: https://istmat.info/node/22769 (дата обращения: 01.02.2021).
Отчет о работе филеальнаго отделения Строгановскаго училища в с. Речицы Бронницкаго уезда за 1906 г. // ЦГА г. Москвы. Д. 184. Оп. 6. Д. 235.
Пионеры на борьбу с религией. //Авангард. Орган Раменского РК ВКП(б), РИКа, Райпрофсовета. 1931. № 34 (129).
8 Протокол № 3 заседания бюро Раменского районного комитате ВКП(б) от 25 мая 1937. // ОХДОПИМ. Ф. 145. Оп. 1. Д. 84. Л. 125.
Почему Липкин Шура не носит галстук? //Авангард. Орган Раменского Горкома ВКП(б) и РИКа. 1939. № 53 (5005).
Протокол № 3 заседания бюро Раменского районного комитате ВКП(б) от 25 мая 1937. // ОХДОПИМ. Ф. 145. Оп. 1. Д. 84.
Протокол № 4 Заседания Бронницкого УКОМа РКП от 29 января 1924 г. // ОХДОПИМ. Ф. 1581. Оп. 1. Д. 108.
Протокол № 26 Бюро Раменского районного комитета ВКП(б). 7 августа 1935 г. // ОХДОПИМ. Ф. 145. Оп. 1. Д. 61.
Протокол 1-й конференции общества безбожников Бронницкого уезда. 24 мая 1925 г. // ОХДОПИМ. Ф. 1581. Оп. 1. Д. 124.
Протокол Расширенного пленума Раменского Райисполкома от 5 марта 1937 г. // РАУ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 16.
Сын дьякона избил ребенка колхозницы // Авангард. Орган Раменского РК ВКП(б), РИКа, Райпрофсовета. 1935. № 145 (2894).
