CC BY
76
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
А.Ф. Лубин, А.Ю. Афанасьев
Лубин Александр Федорович — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминалистики
Нижегородская академия МВД России
Афанасьев Алексей Юрьевич — адъюнкт адъюнктуры (докторантуры )
Нижегородская академия МВД России
Антикоррупционная экспертиза как культурное средство оптимизации уголовно-процессуального законодательства
По нашим данным, каждый момент передачи доказательственных материалов — от оперуполномоченных к следователям, от следователей прокурору, от прокурора в суд — характерен резким уменьшением объема обвинительных доказательств. По тем материалам, которые передали оперативные работники, следователи возбуждают только 40—60% уголовных дел (в зависимости от статьи УК РФ). И 20—30% из оставшихся уголовных дел разваливается уже в суде. Возьмем, к примеру, одну из самых «популярных» статей — «Мошенничество» (ст. 159 УК РФ). Ежегодно по этой статье возбуждается около 200 тысяч уголовных дел, в суды передается чуть более 50 тысяч, по которым выносится около 30 тысяч обвинительных приговоров. Вообще говоря, по «экономическим» статьям главы 22 УК РФ «команда обвинения» побеждает в суде лишь по 15% уголовных дел1.
Однако стоит оговориться, что речь идет не только о степени зараженности коррупцией правоохранительных органов, не только о фактах небрежности и халатности при собирании обвинительных доказательств, не только о профессиональной деформации и отсутствии знаний, умений и навыков «добычи» улик, но и о «провокационном» характере уголовно-процессуальных норм доказательственного права (в широком смысле).
В качестве примера: в статье 91 УПК РФ указывается исчерпывающий перечень оснований для задержания. При наличии одного из них «орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления...». На наш взгляд, здесь не должно быть права на усмотрение, никакой возможности выбора. Здесь — возникновение правовой обязанности на задержание.
Обязанность провести очную ставку возникает, «если в показаниях ранее допрошенных лиц имеются существенные противоречия.». Между тем такое решение следователь может и не принять, поскольку часть 1 статьи 192 УПК РФ дает ему право на усмотрение, поскольку законодатель использует формулу «вправе». Ряд следственных действий также проводятся исключительно по усмотрению следователя. Так в ходе производства по уголовному делу следователь вправе провести следственный эксперимент (ст. 181 УПК РФ), проверку показаний ранее допрошенных лиц на месте (ст. 194 УПК РФ), наложение ареста на почтово-телеграфные отправления (ст. 185 УПК РФ) и другие следственные и процессуальные действия.
С такой формулой в УПК РФ более сотни норм. Получается, что каждая из них является потенциально коррупциогенной. Существуют и другие формулировки в УПК РФ, являющиеся потенциально коррупциогенными. По нашему мнению, к ним можно также отнести термины и словосочетания типа: «при наличии достаточных оснований (данных)», «может быть», «при невозможности», «обоснованно» и «необоснованно» и другие. Пожалуй, данные формулировки носят юридически-неопределенный характер и потому могут толковаться каждым правоприменителем по-разному.
Законодатель уже сам признал, что «положения нормативных правовых актов (проектов нормативных правовых актов), устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям и тем самым создающие условия для проявления коррупции». И предложило, быть может, самое культурное средство оптимизации правового регулирования — антикоррупционную экспертизу2. Правительство РФ разработало основы методики такой экспертизы: все правовые нормы, в которых компетенция правоприменителей очерчена формулой «вправе», содержат
1 См. также об этом: «Продукты» Института проблем правоприменения при Европейском университете. URL:
http://www.enforce.spb.ru/images/Nauchnie_raboty/MShklyaruk/LSLP_2015_33.pdf
2 Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: федеральный закон от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ // Российская газета. 2009. 22 июля.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
признаки коррупциогенных факторов1. Антикоррупционная экспертиза правовых актов подразумевает собой деятельность, направленную на выявление коррупциогенных факторов, оценку коррупционного риска конкретных норм, а также изменение нормы, содержащей такие факторы, с целью их устранения и снижения степени коррупционного риска2.
Идея о возможности включения антикоррупционной экспертизы правовых актов в систему судебных экспертиз уже высказывалась. К примеру, Е.Р. Российская считает, что «экспертиза на корруп-циогенность является родом судебно-нормативных экспертиз, которые посвящены исследованию нормативных актов»3. У всех этих экспертиз «общая гносеологическая основа» а также наличие между судебной и антикоррупционной экспертизой «целого ряда общих позиций, которые выражаются в предназначении, теоретическом обосновании, систематизации целей и задач, источниках возникновения, стадиях развития, функционировании, нормативном регулировании, организации и т. д. всех экспертиз, независимо от их родов и видов»4.
Е.И. Юлегина указывает, что антикоррупционная экспертиза предназначена «выявить и устранить коррупциогенные факторы, предложить вариант нормы, освобожденной от коррупционных рисков»5.
Если отталкиваться от положений действующего законодательства, то мы можем представить наличие коррупциогенных факторов в норме как обстоятельство, смягчающее наказание. Данную позицию можно объяснить следующим образом. Как известно, наряду с общими обстоятельствами, смягчающими наказание, статья 61 УК РФ предусматривает возможность наличия иных обстоятельств, не указанных в норме. Такими обстоятельствами является наличие в законодательстве «норм-провокаций» и «норм-ловушек» для коррупционного поведения правоприменителя. Указанные обстоятельства принято именовать как коррупциогенные факторы.
Как известно, обстоятельство, смягчающее наказание, в соответствии с пунктом 6 части 1 статьи 73 УПК РФ подлежит доказыванию. Соответственно мы считаем, что наличие коррупциогенных факторов в нарушаемой норме, как обстоятельство, смягчающее наказание, также подлежит доказыванию. Здесь уместно говорить о возникновении процессуальной обязанности принятия мер по установлению причин и условий совершения преступления. Устанавливая такие условия, устанавливаются и обстоятельства, возможно, смягчающие наказание.
Затрагивая вопрос о процессуальной обязанности выявления причин и условий совершения преступления, необходимо остановится на законодательном закреплении данной обязанности. В действующем законодательстве такая обязанность закреплена в части 2 статьи 73 УПК РФ, в которой говорится о подлежащих выявлению обстоятельствах, способствовавших совершению преступления. По смыслу эти обстоятельства есть те же причины и условия совершения преступления.
Важным аргументом представляется позиция Верховного суда РФ. В пункте 3 постановления Президиума Верховного суда РФ от 9 декабря 2010 года «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами дел о преступлениях коррупционной направленности» формулируется рекомендация для судей, рассматривающих дела о преступлениях коррупционной направленности, о «необходимости принятия мер к выявлению причин и условий, способствующих совершению этих преступлений, ставить вопросы об их устранении в частных определениях (постановления) перед руководителями государственных, муниципальных организаций и учреждений».
Данное положение, несмотря на его рекомендательный характер, подчеркивает значимость выявления причин и условий коррупционных преступлений в уголовном судопроизводстве и в антикоррупционной политике России в целом. Тем самым обозначается важность антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов как культурного инструмента по выявлению коррупциогенных факторов, создающих условия для проявления коррупции.
Итак, имеются основания говорить о заключении антикоррупционной экспертизы как о доказательстве, а о выявленных коррупционных факторах — как об обстоятельствах, влияющих на ход расследования уголовного дела. Уместно говорить о постановлении следователя о проведении антикоррупционной экспертизы, о ходатайстве сторон о назначении судебной антикоррупционной экспертизы.
1 Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: постановление Правительства Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. № 96 // Российская газета. 2010. 5 марта.
2 Афанасьев А.Ю. Антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов (проектов нормативно-правовых актов) как мера по профилактике коррупции // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 2. С. 226.
3 Российская Е.Р. Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов (в аспекте современной экспертологии): учебное пособие / под ред. Е. Р. Российской. М., 2014. С. 125.
4 Российская Е.Р. Правовые и методологические проблемы антикоррупционной экспертизы // Антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов и их проектов: сборник статей / сост. Е.Р. Российская. М., 2010. С. 57—62.
5 Юлегина Е.И. Антикоррупционная, правовая, криминологическая экспертиза нормативных правовых актов (сравнительный анализ) // Актуальные проблемы экономики и права. 2014. № 3. С. 197—206.
Лубин А.Ф., Афанасьев А.Ю. Антикоррупционная экспертиза как культурное...
177
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Полагаем, что предстоит решить довольно много вопросов о предмете, методике проведения, субъектах назначения и значимости выводов судебной антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов. Но на сегодняшний день имеются достаточные основания — юридические и фактические — для признания антикоррупционной экспертизы правовых актов как судебной1.
Обращение высших законодательных и исполнительных органов к экспертизе как цивилизованному методу решения проблем оптимизации российского права и уголовного процесса — это весьма примечательный факт во всех отношениях. Случилось публичное и официальное признание того, что экспертиза является чисто научным средством познания, пользующимся только приемами научного исследования. По видам и методикам экспертных исследований можно судить об уровне культуры правовой системы страны.
В сентябре 2010 года в Риге (Литва) прошла конференция ЕС о проблемах сертификации судебных экспертов и признания равенства судебных экспертиз в различных юрисдикциях. Участниками данной конференции стали ученые Норвегии, Финляндии, Швеции, Исландии, Дании, Литвы, Эстонии и Латвии2.
В США при поддержке Правительства США в феврале 2011 прошла международная конференция Американской академии наук, где были рассмотрены проблемы профессионализма и этики судебных экспертов3.
Каждые два года в Московской государственной юридической академии при содействии АНО «СОДЭКС МГЮА» проводятся международные научно-практические конференции «Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях», на которых рассматриваются проблемы процессуальной регламентации судебной экспертизы, проблемы теории судебной экспертизы и подготовки экспертных кадров4.
На всех этих форумах отмечалось, что сама экспертиза является культурным явлением и средством «объективизации» оценок и истолкования проблемных ситуаций во всех сферах жизнедеятельности.
1 Афанасьев А.Ю., Лубин А.Ф., Миловидова М.А. Судебная антикоррупционная экспертиза правовых актов // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 3. С. 36—39.
2 Официальный сайт Министерства юстиции Латвии. URL: www.tm.gov.lv/lv/documents/zinas/Programma_ majaslapai_eng.doc
3 Официальный сайт Академии судебных наук США. URL: www.aafs.org/
4 Официальный сайт СОДЭКС МГЮА. URL: http://www.sodeks.ru/info/conf09.htm
Юридическая техника. 2016. № 10
