CC BY
32
УДК: 94 ГРНТИ: 03.23.07
АНТИЧНОЕ НАСЛЕДИЕ В РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛЕМИКЕ XVI-XVII ВВ. (НА ПРИМЕРЕ «АПОКРИЗИСА» ХРИСТОФОРА ФИЛАЛЕТА)
М. П. Самойлова
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова Россия, 603155 г. Нижний Новгород, ул. Минина, 31а
И Самойлова Мария Павловна - mp.samoilova@gmail.com
В статье исследуются исторические условия рубежа XVI-XVII вв. в период подготовки и осуществления Брестской унии, и их влияние на религиозную полемику католиков и православных. Автор указывает на то, что религиозная полемика была осложнена социально-политической проблематикой и борьбой католической и православной церквей за влияние в западнорусских землях, поэтому главной темой полемики была тема истинности веры. Ярким примером полемического трактата этой эпохи стал анализируемый в статье трактат Христофора Филалета. Автор утверждает, что трактат интересен не только как пример полемического произведения, но и как логическое сочинение, где видны изменения в методах аргументации у православных авторов и использование методов Аристотеля, не характерных ранее для православных авторов. Анализ трактата приводит автора к выводу об использовании Фила-летом индуктивного метода, новизна сущности этого метода проявляется, во-первых, в отказе от абсолютности истины Священного писания и, во-вторых, в безоговорочном признании рациональной логики как единственного и незаменимого способа доказательства.
Ключевые слова: религиозная полемика, Аристотель, Христофор Филалет, античное наследие, индуктивный метод, рационализм.
ANCIENT HERITAGE IN THE RELIGIOUS DEBATE OF THE 16th-17th CENTURIES (TEXTUAL ANALYSIS OF THE TREATISE "APOKRISIS" BY CHRISTOPHER FILALET)
M. P. Samoilova
Linguistics University of Nizhny Novgorod 31a Minin St., 603155 Nizhny Novgorod, Russia
El Samoilova Mariya - mp.samoilova@gmail.com
The article examines the historical conditions of the turn of 16th-17th centuries during the preparation and implementation of the Union of Brest, and their impact on the religious controversy between Catholic and Orthodox Christians. The author indicates that the religious controversy was complicated by the socio-political issues and the struggle between the Catholic and Orthodox churches for the influence in the Western Russian lands, so the main topic of the controversy was that of the truth of faith. The treatise of Christopher Filalet analysed in the article became a vivid example of the polemical treatise of the era. The author argues that the treatise is interesting not only as an example of polemical works, but also as a logical essay where one can see changes in methods of argumentation, which appear in the Orthodox authors' writings, as well as Aristotle's methods, not typical for the authors before. The analysis of the treatise makes the author conclude that Filalet uses the inductive method. The novelty of the method is manifested, firstly, in the rejection of the absoluteness of the truth of Holy Scripture and, secondly, in the unconditional recognition of rational logic as the only and indispensable method of proof.
Keywords: religious debate, Aristotle, Christopher Filalet, ancient heritage, inductive method, rationalism.
Религиозная полемика периода подготовки и реализации Брестской унии сыграла решающую роль в процессе перехода восточнославянской мыслительной практики от традиционных методов древнерусского «мудрования» (ссылка на Писание) к рационалистическому дискурсу Нового времени. Этот процесс заключался в освоении античных методов рационалистической аргументации. Споры православных с католиками положили начало применению Аристотелевой логики в доказательствах, наконец, к признанию доминанты аристотелизма в отечественной интеллектуальной практике [7, с. 258].
Потому уместно вспомнить замечание А. Ф. Замалеева и В. А. Зоца о значении полемики для развития западноевропейской мысли, согласно которому «постоянное полемическое напряжение, в котором пребывала богословская мысль на Западе, ее прямая зависимость от куриальной политики требовали от нее активного освоения церковного наследия, обращения к философским учениям древности» [2, с. 64].
На рубеже XVI-XVII вв. полемический накал борьбы между сторонниками католицизма и унии, с одной стороны, и защитниками православия, с другой, достиг своего апогея. Мысль участников полемики работала с предельным напряжением, стремясь собрать под конфессиональные знамена как можно большее число приверженцев, а в теоретическом плане - охватить важнейшие моменты догматики, выразившиеся в дебатировании тринитарных, христо-логичесхих, культовых и других сюжетов с целью поставить их на службу православия, либо католико-униатства. При этом светская политика определяла религиозные интересы полемистов, стимулируя их обращение к исследованию культурно-исторических проблем, которым неизменно придавалась конфессиональная окраска.
Среди множества обсуждаемых вопросов в полемической литературе доминировала проблема конфессионального (в современном прочтении - духовного и культурного) единства и истинности веры поляков, литовцев и русских. Эти вопросы понимались и высказывались каждым оппо-
Histoгy and Aгcheology | Juvenis scientia 2017 № 4
47
нентом по-своему (зачастую с позиций, исключающих компромисс), однако тема интеграции общества, духовного единства поляков, русских и литовцев постоянно ставилась ими во главу угла, обосновываясь догматически и исторически, и разрабатывалась со всей страстностью полемического таланта.
Стремление избежать ошибок и промахов в доказательствах, как можно основательнее убедить читателей - прямой адресат полемики - в своей правоте, дискредитировать взгляды противника, - все это обязало авторов к предельной логической строгости теоретических построений. Жесткие правила полемической «войны идей» с необходимостью диктовало использование испытанного словесного оружия - приемов и методов Аристотелевой силлогистической логики, а также диалектики в античном понимании ее как искусства вести ученый спор. Исходя из этого, одной из основных задач нашего исследования будет «силлогистический анализ богословских сюжетов»[2, с. 74], а также социальных вопросов, составивших предмет полемики.
Одной из первых работ в период подготовки Унии стал трактат знаменитого виленского иезуита Петра Скарги [8, с. 86], чье сочинение «О единстве церкви Божией под одним пастырем и о греческом от этого единства отступлении» (1577) «не только определило содержание и направленность идейной борьбы между католиками и православными в период подготовки и проведения унии, но и стало своего рода колыбелью рождения западнорусской полемической литературы» [3. с. 124]. Первым ответом на трактат Скарги стал текст Василия Суражского «О единой истинной православной вере и о святой соборной апостольской церкви» [11].
Затем сразу после заключения унии был опубликован текст Христофора Филалета «Апокрисис албо отповедь на книжкы о съборе Берестейскомъ» [13] 1598 года. Исследователь «Апокрисиса» Н. А. Скабланович, определяя его роль в западнорусской полемической литературе, заявляет, что «по богатству и важности научно-богословского и исторического содержания он занимает чуть ли не первое место в западно-русской православной полемике XVI-XVII вв.» [10, с. 3-4]. Столь же высокие оценки дают произведению А. С. Лаппо-Данилевский [4] и авторы «Полного православного богословского энциклопедического словаря», особо подчеркивая при этом научность «Апокрисиса», а также светский характер поставленных в нем проблем [5].
Причиной такого единодушия церковных и светских авторов в оценке этого произведения послужил логико-философский метод обоснования его автором дебатируемых проблем. Новизна сущности этого метода проявляется, во-первых, в отказе от абсолютности истины Священного писания при изложении своих взглядов и, во-вторых, в безоговорочном признании рациональной логики как единственного и незаменимого способа доказательства.
Поэтому нигде в тексте книги не встречается традиционных приемов византийско-русского «мудрования», а также рассуждений о пользе либо вредности «внешней» философии. Стиль мышления Филалета характеризуется строгой последовательностью и логической взаимосвязью суждений, ясностью постановки проблем и выверенностью заключений, глубиной анализа как оппонируемой работы Скарги, так и тех исторических реалий, которые она отразила, с опорой на неопровержимые факты и документы, что и обусловило силу убедительности произведения, которая
заставила сгруппировать вокруг «Апокризиса» всю порожденную унией полемику [4, с. 44] и вызвала ожесточенные нападки сторонников альянса с Римом Ипатия Потея [6] и Мелентия Смотрицкого [9, 21-23]. Недаром поэтому столь нежелательная для католико-униатов книга в течение тридцати лет после ее выхода в свет систематически истреблялась [5, стб. 2308], и даже такие ее талантливые недруги, как И. Потей и М. Г. Смотрицкий не смогли противопоставить произведению ничего существенного, кроме обвинений Филалета в «кальвинской ереси» [9, с. 53-56].
Успех «Апокрисиса» был обеспечен благодаря блестящему знанию и талантливому практическому воплощению его автором секуляризированных критериев истинности, а также принципов и методов логико-философского наследия Аристотеля во всей их совокупности, а не только с помощью отдельно взятой его схоластической силлогистики, что типично для произ-ведений П. Скарги [8. с. 88]. В предисловии к своему трактату (где четко определены причина и цель исследования, постановка проблемы, логические принципы полемики, структура книги, источники, на которых основаны доказательства, и даже терминологический справочный аппарат) Филалет, в частности, подчеркивает, обращаясь к читательской аудитории: «Толко тя о то, ла-скавый чителнику, пильне прошу: хочешь ли тыхъ споровъ нашихъ добрымъ судиею быти, нехай ти не будетъ тяжко тую отповедь нашу ... отъ початку до конца (бо тут одны речи з другыми, весполъ объясняючи и утверждаючи, на кшталтъ огнивъ ланцуховыхъ, споены суть) с пилностью, статечне и з уваженьемъ прочитати» [13, стб. 1016, 1027]. Следовательно, текст «Апокрисиса» представляет собою логическую цепь причинно-следственных взаимосвязей, где суждения вытекают одно из другого («оны речи з другыми, веспол объясняючи и утверждаючи, на кшталтъ огнивъ ланцуховыхъ, споены суть»), а следствие (как вывод) есть одновременно и «часть привходящего (причины) и начало (кауза) дальнейших рассуждений, приводящих к очередному следствию и т.д., заключая в себе в то же самое время и отличие от привходящего (причины)» [1, с. 197, 246, 248]. Филалет апеллирует к деятельному уму читателя, выделяя такие его признаки, как «пилность» (тщательность), «ста-течность» (спокойствие) и «уваженье» (внимание), - лишь при этих условиях адресат может понять и по достоинству оценить содержание книги («предмет мысли» автора). По сути дела этот фрагмент предисловия есть не что иное, как трансформация мыслителем концептуального положения Аристотелевой гносеологии о «деятельном уме, обладающем предметом мысли» [1, с. 246].
Экспликация Х. Филалетом общего логического принципа своих размышлений, апеллирующая к «деятельному уму» читателя ситуативно актуализирует важное теоретическое положение теории познания Аристотеля. Вместе с тем, автор «Апокрисиса» выходит за рамки Аристотелева метода познания (хотя и основывается на нем), показывая собственное понимание диалектики не как схоластическое, сущность коего составляет утонченная игра ума философскими понятиями и терминами в пределах силлогизма, но скорее в качестве позднеренессансного ее прочтения как творчески познавательного единства анализа и синтеза, что подтверждает следующий фрагмент произведения: «В порядку той отповеди, стосовали есмыся, яко найлепей могло быти, до порядку, которого тотъ дееписъ (так Х. Филалет иронически именует Скаргу - М.С.) в писанью своемъ за-жилъ. Однак же, ижъ некоторые речи и килка кротъ на роз-
ныхь местцахъ повторяете, а намъ на одну речь килка кротъ отповедать не слушне ся здало, - для того жъ все тые што-переднейшие пропозицие, которые онъ твердить, якобы зрейстровавши, если суть правдиви, албо нетъ, у особныхъ розделехъ на кшталтъ квестий (вопросовъ) розложеныхъ, подпоры его уважаючи, и свои противъ тому приточаючи, спираемося...» [13, стб. 1016]. Аналитическая техника Х. Фи-лалета заключает в себе следующие логические операции: сначала он выделяет в тексте П. Скарги главные мысли, сводя в одно утверждение повторения; затем опровергает аргументацию П. Скарги, противопоставляя ей учение православной церкви и доказывает свои суждения логическими контрдоводами. В логических рассуждениях Х. Филалета доказательство верности учения православной церкви является для автора «Апокризиса» задачей второстепенной, недаром из всех догматических вопросов он выбирает для обсуждения лишь один - о верховенстве папы Римского, да и тот касается преимущественно земных, а не небесных дел. На наш взгляд такая секуляризация круга дебатируемых проблем целиком обусловлена опасностью политической обстановки, которую породила Брестская уния: под угрозой оказалось существование русских как нации в западных землях, ибо в ту эпоху, как справедливо утверждал еще в начале ХХ в. Ф. Титов, «в Польше вероисповедное отличие имело настолько важное значение и так тесно было связано с народным отличием, что например, переход из одного вероисповедания в другое равнялся переходу из одной народности в другую» [12]. Таким образом, успех действий Рима в уничтожении православия в западной Руси целиком определил перевод религиозных интересов мыслителя в сферу социальной и политической практики. И, наконец, стоит обратить внимание на еще одну особенность логико-гносеологического метода Филалета, изложенную в предисловии к «Апокрисису», которая имеет отношение к рецепции античного методологического наследия: «А ижъ ся.. , - пишет автор, - в томъ ответе такъ часто противко деепи-сови пытаньемъ наробяетъ, чинится то для того, абы где бы зась хотелъ намъ отписати,.. нехайже на все отповедаетъ: обачимо, якъ съ того выбрнетъ. Другая причина того такъ частого пытанья есть, абы ся фантазии (думе) и превзятости тыхъ догодило, который не учоными быти, але все всехъ, а особливе насъ,.. учити хотят... (Третья причина - М.С.): ... А то ся бадаемо, пытаемо, доведуемо у тыхъ велебныхъ света того мудрецевъ, съ тою певною надеею, же тыи пытанья наши, который ся тутъ попросту подаютъ, не толко отъ нихъ потоптаны не будутъ, але тежъ... завстыженемъ ихъ... здо-ровя душного прагнучимъ окажутъ.» [13, стб. 1020-1022]. Согласно данному фрагменту, изложение Филалетом своих взглядов в форме вопросов («пытань») преследует троякую цель: Автор желает получить ответ на них от самого Скарги и его коллег по перу. Он надеется поставить в тупик тех сторонников унии, которые не являясь учеными сами (и потому слепо веря обману католических и униатских апологетов), стремятся в то же время поучать православных, выступающих против альянса с Римом. Филалет надеется пробудить этими вопросами критическое отношение к унии у тех, кто пока еще верит ее поборникам. Принципиальной новизны такой логический прием не содержит: он является традиционным в схоластических спорах и ши-роко применяется П. Скаргой, В. Суражским, И. Вишенским и многими другими полемистами эпохи. Однако Х. Филалет впервые в полемической литературе этой эпохи тщательно обосновывает методологическое значение риторических вопросов в
аспекте их идеологического воздействия на читателя, применяя для этого индуктивный метод Аристотеля - «наведение», - согласно которому определение отдельных свойств изучаемого предмета служит постижению его сути с точки зрения «лишенности или обладания» выделяемых элементов теми или иными качествами [1, с. 261, 284]. Надо сказать, что Аристотелево «наведение» преобладает как основной способ доказательств и опровержений во всем тексте «Апокрисиса». Такой прием, как указывал Н.А. Ска-бланович, «известен в полемике под именем доказательств от разума» [10, 34].
Трактат Филалета являет собой цельное произведение, обладающее до педантизма продуманной структурой, в которой практически воплощен логический метод Аристотеля. Каждая из четырех его основных глав снабжена введением, где вскрываются ошибки оппонента и излагаются собственные приемы спора. Предмет обсуждения, как правило, сформулирован в заголовках частей и разделов, как, например, в тексте предисловия первой части [13, стб. 1024].
Выявив с помощью анализа слабости оппонента, Х. Фи-лалет излагает и собственный метод полемики, согласно которому «противный а розный отъ себе речи, подле себе положоныи, сами ся объясняти звыкли», предлагая по сути дела сравнительный анализ в рамках индуктивного метода, где тезис, являющийся каким-либо общим суждением (что мы наблюдаем в заголовке части - авт.), обосновывается с помощью единичных или менее общих суждений. Точность «отповедей» Х. Филалета при этом подкрепляется текстами современных ему документов, которые П. Скарга сознательно игнорировал в своей работе.
Изложив далее «порядокъ и суму» своих опровержений [13, стб. 1024], автор «Апокрисиса» приводит цепь индуктивных умозаключений, конкретизирующих его общий тезис в восьми разделах части и имеющих при этом одну и ту же форму мысли, где он постепенно подводит читателя от знания об отдельных предметах к знанию о классе, от знания одной степени общности к новому знанию большей степени общности. Часто Филалет стремится использовать полностью метод Аристотелевой индукции, раскрывая особенности всех без исключения сторон дебатируемого предмета с целью получения о нем исчерпывающего знания, и, надо сказать, делает это блестяще. Применяемый автором «Апокрисиса» индуктивный метод (или, согласно Аристотелю, «силлогизм по индукции» [1, с.168]) в сочетании со сравнительным анализом документальных источников позволяет ему сделать общее заключение, в соответствии с которым основное постановление униатского Брестского собора не имеет юридической силы, поскольку существует иной документ - «Декрет» собора православных, происходившего одновременно с первым и квалифицировавшего поступок части высшего духовенства Киевской митрополии как «выкроченя» (предательство) интересов русского населения Речи Посполитой.
Аналогичным образом построены все суждения трактата.
Исходя из приведенной выше аргументации, можно прийти к выводу, что «Апокрисис» Христофора Филалета есть сознательное и удачное воплощение его автором индуктивного метода Аристотеля в полемической литературе западной Руси, которое вписало новую страницу в процесс освоения восточнославянской духовностью интеллектуального наследия античности, показав силу научно-логического мышления в борьбе с экспансией католицизма. Степень секуляризации авторских идей при этом возрастает по мере
History and Aгcheology | Juvenis scientia 2017 № 4
49
перевода полемической проблематики из области христианской догматики в политическую сферу, где конфессионально-догматические дистинкции становятся по сути дела лишь своеобразными духовными индикаторами взглядов Филалета, им нигде не отводится той доминирующей роли, которую они играли ранее и зачастую будут играть впредь в полемических памятниках XVI-XVII вв.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аристотель. Сочинения в 4-х томах,- Т.1.- М.: Мысль, 1976. С. 310.
2. Замалеев А.Ф., Зоц В.А. Богословы ищут бога: Философско-атеистические очерки по истории христианской теологии. -Киев: Молодь, 1980. С. 64.
3. Замалеев А.Ф., Зоц В.А. Отечественные мыслители позднего Средневековья, конец XIV - первая треть XVII в. Киев: Лыбидь, 1990. С.124.
4. Лаппо-Данилевский А.С. История русской общественной мысли и культуры XVII-XVШ вв. М.: Наука, 1990. С. 44.
5. Полный православный богословский энциклопедический словарь, Т.2, М.: Возрождение, 1992. Стб. 2308.
6. Потей И. Антирризис // Русская историческая библиотека, Т. XIX.-СПб. 1903. Стб. 477-982.
7. Самойлова М.П. Античное наследие в полемике православных и католиков начала XVII в. на примере трактата Захарии Ко-пыстенского «Палинодия, или книга обороны кафолической» // Образ России в русской религиозной мысли. XXV Рождественские православно-философские чтения. Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина. - Нижний Новгород, 2016.
8. Самойлова М.П. Трактат П. Скарги как отражение позиций католической церкви в полемике с православием // Вестник Нижегородской правовой академии. Издательство: Частное образовательное учреждение высшего образования «Нижегородская правовая академия», Нижний Новгород, 2015. С.86.
9. Смотрицкий М.Г. Апология моему странствованию на Восток // Кирилло-Мефодиевский сборник. Вып.1. Лейпциг, Париж: Тип. Вера и Германна, 1893. С.21-23, 53-55.
10. Скабланович Н.А. Об Апокрисисе Христофора Филалета. СПб: Тип. К.В. Трубникова, 1873. С.3-4.
11. Василий (Суражский В.) О единой истинной православной вере // Русская историческая библиотека. VII. СПб, 1882. Стб. 601-938.
12. Титов Ф. Урок с Запада (Библиографическая заметка) // Труды Киевской Духовной Академии. Киев, 1902. Март. С.4.
13. Христофор Филалет. Апокрисис // Русская историческая библиотека. ТОМ. СПб. 1882. Стб. 1003-1820.
Поступила в редакцию 06.04.2017
