CC BY-NC-ND
54
Н.В. Пуминова
CORPUS AREOPAGITICUM И ПОЛЕМИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ЗАПАДНОЙ РУСИ XVI-XVII вв.
В статье предпринята попытка выявления фактов заимствования и опоры на тексты Псевдо-Дионисия Ареопагита в произведениях русской богословско-философской мысли, присутствия идей ареопагитик в сочинениях православных полемистов в Х'УТ-ХУП вв. Василия Острожского и Ивана Вишенского. Кратко излагается учение Ареопагита о «присуще-ственном существе», а также об очищении, просвещении и совершении как трех ступенях приобщения к божественному свету. Отмечается, что к этим идеям как в наибольшей мере характеризующим отличие православного богословия от западного обращались украинские писатели-полемисты в спорах с католическими богословами.
Ключевые слова: христианство, ареопагитики, межконфессиональная полемика, ангелология, Брестская уния.
В XVI-XVII вв. произведения Дионисия Ареопагита, ссылки на его богословский авторитет часто используются в сочинениях православных писателей, направленных против сочинений католических богословов. Как известно, Брестскому собору 6 октября 1596 г., провозгласившему унию, предшествовала искусная пропаганда католических теологов, в частности легата папы Климента VIII Антония Поссевино, Петра Скарги и Бенедикта Гербес-та. В произведениях двух последних - «О единстве божьей церкви под одним пастырем и про греческое от этого единства отступление» Скарги и «Веры церкви римской выводы» Гербеста - делались попытки обосновать историческое право римских пап на главенство, а также перетолковывались в католическом духе православные догматы. Этим стремлениям католических теологов
© Пуминова Н.В., 2009
противостояла деятельность православных братств, число которых к концу XVI в. увеличивалось. С братствами связана деятельность таких видных деятелей, как братья Стефан и Лаврентий Зизании, Леонтий Карпович, Герасим Смотрицкий, Мелетий Смотрицкий, Касиян Сакович и другие.
Если говорить о ссылках на тексты и авторитет Ареопагита, то они присутствуют, в частности, в произведениях такого видного православного полемиста, как Иван Вишенский, а также в сборнике полемических трактатов «О единой истинной православной вере», принадлежавшем перу Василия Острожского-Суражского (Василий Андреевич Малюшицкий (?), сер. 50-х гг. XVI в. -1604/16081); имеются они и в «Палинодии» Захарии Копыстенско-го. Произведения Псевдо-Дионисия использовались защитниками православной веры как в период, непосредственно предшествующий Брестской унии, так и в полемике, осуществлявшейся по ее следам.
Наиболее объемное заимствование из Corpus4a Areopagiticum в период, предшествующий принятию Брестской унии, отмечается в творчестве протоиерея Василия Суражского. В сборнике полемических трактатов «О единой истинной православной вере и о святой соборной апостольской церкви, откуда начала приняла, и как повсюду распространилась» (Острог, 1588) не раз встречается имя Дионисия Ареопагита.
Абсолютный авторитет Ареопагита для людей Средневековья обеспечивался легендарным фактом его ученичества у апостола Павла. Особое значение текстов Дионисия объясняется для Василия Суражского, как он сам об этом пишет, и тем, что Ареопагит напутствовал в вере эфесского епископа Тимофея и критского Тита, писал Иоанну Богослову на остров Потмос, предрекая скорое возвращение того на Асийскую землю. Василий Суражский особо отмечает, что Ареопагит был также свидетелем природных изменений, которыми сопровождалось распятие Христа. Среди биографических фактов из жизни Дионисия Ареопагита в трактате «О единой истинной православной вере» упоминается его поездка в Солнечный град (Гелио-поль), а также повествуется о его присутствии на погребении Богоматери вместе с апостолами Петром и Иаковом.
Василий Суражский использует именно те стороны учения Дионисия, которые более всего отличают восточный стиль богословия от западного; таково, например, учение о «присущественном существе» трансцендентного миру божества и апофатическом постижении его. Василий Суражский проговаривает ареопагитскую формулировку непознаваемости бога и принципы именования божественной сущности. «Якоже священный Дюшае богословных списаний гла-
голет. Иже двема способы или образы славлю есть божество. Первое яко подобно всем, для того иже в нем вся состоятся <...> Второе яко отлично отнюдь ничто есть сиреч, всякым способом жадному от твари неподобно. Аще бо живот и существо и рекше бытность светъ, благость, премудрость, наричется божество, но ничтоже отъ сихъ есть Богъ ни животъ, ни существо, ни свет, но паче живота, паче суе-ства, паче света»2. Возмущение Василия Суражского вызывает то, что католические авторы умышленно замалчивают учение Дионисия Ареопагита; в частности, Петр Скарга в том разделе своей книге, который посвящен исхождению Духа Святого, причисляет Ареопа-гита к числу дающих теоретическое обоснование догмата filioque, но не излагает подробно идеи, заложенные в Согршче. «Смотри пильне хитраго оумышления на простаков оучиненаго премудрое латины. Яко властного греческого старожитнаго оуичителя вселенскаго и паче всех преизящнаго теолога; священаго и преоблаженаго Дюшаа Афшскаго сожителя и переднейшаго философа межи всеми еллины оученика и спошпешника велжаго божественаго Павла апостола, яко оубо явнее оухищреюще, точш имя блаженаго Дюшсш спомина-ет, оучение же его затираючи минает»3.
В сборнике острожского полемиста наибольшее значение для него представляло учение Псевдо-Дионисия о полном отличии абсолютной причины от того, что должно быть произведено ею. Критикуя католическую догму о исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына, украинский полемист обращался к положению Дионисия, что «источником Божественности является Отец, а Сын и Дух - произведения богородящей божественности.»4. Для описания ипостасных отношений внутри Троицы Суражский пользуется примером Ареопагита о светильниках, находящихся в одной комнате. Ипостасями они различны, отдельны друг от друга, но свет их полностью сливается и через него происходит объединение природы и энергии светильников, каждый из них объединяется с общим светом и вместе с тем отличается от него. Никто в доме не может их различить и сказать, какой свет принадлежит одному или другому светильнику. Но если же кто-нибудь вынесет какой-то один светильник из дома, «выйдет» наружу и весь его свет, ни один из других светов с собой не увлекая и другим своего не оставляя, поскольку имело место полнейшее соединение, но без смешения и слияния. Каждая из ипостасей обладает всей полнотой Божественности, но при единстве сущности ипостасные свойства Отца, Сына и Святого Духа не одинаковы, «не может быть повернуто наоборот все относящееся к сверхсущественному богорождению. Отец не есть Сын, и Сын не есть Отец; и гимны свято сохраняют особые хвалы для каждой из богоначальных ипостасей»5.
Сам Дионисий в своих творениях не останавливается подробно на всех ипостасных свойствах, в Corpus4e мы находим самые главные - монархию Отца и «причиненность» Сына и Святого Духа: Бог Отец - единый источник пресущественного божества, Сын же и Святой Дух получают свое ипостасное бытие от Отца, будучи как бы «богонасажденными побегами» или «пресущественными Светами». Отличаясь друг от друга, ипостаси Святой Троицы тем не менее не вносят разделения в Бога, обладая единой Божественной сверхсущностью, свойствами и силами, они пребывают и присутствуют друг в друге целостно «сверхсоединяясь», но не сливаясь друг с другом. И свойства одного из лиц невозможно приписать двум другим. «Сие не только говорить, но и помыслить хульно, богомерзко и гнусно есть»6.
Василий Суражский, следуя Псевдо-Дионисию Ареопагиту, призывает православных строго держаться Писания, тогда как костел римский, по его мнению, исповедует не по Божественному слову, а по своему разуму и прихоти. Папа римский должен учить и исправлять не «якож он хочет, но спасительным гласом священных евангелий, и апостольским и отеческим преданием»7. Истинное познание божественного не может идти, по мнению острожского протоиерея, от человеческих умышлений, оно открывается самим Богом в священном Писании. У Псевдо-Дионисия идеи следования Писанию раскрываются в первую очередь в контексте рассуждений о принципах катафатической теологии. Так, Ареопагит пишет о невозможности придания божественной сущности имен, кроме тех, что мы можем найти в Священном Писании, так как именно в нем божественное открывает себя, и через него Непознаваемая Сверхсущность может быть воспринимаема людьми. «Совершенно не подобает сметь сказать или подумать что-либо о сверхсущественной и сокровенной божественности помимо того, что боговидно явлено нам священными Речениями»8. Именно в Священном Писании Дионисий находит подтверждения как идей об анонимности Бога, так и свидетельства его многоименности.
В разгар религиозной и идеологической борьбы накануне и после Брестского собора в спор вступил и один из самых выдающихся представителей полемической литературы Иван Вишенский (прибл. 1545/1550-1620/1630).
Особым предметом критики Ивана Вишенского является латинское поганое (языческое) мудрствование. Духовная сила, по мнению полемиста, открывается не через философское постижение, а через смирение и благообразие. В своих сочинениях он решительно противопоставляет «простую восточную веру» и западное «хитрое безверие». Не только неуместным, но и, более того, губи-
тельным считает Вишенский стремление к внешней красоте текста, риторское искусство и «слогов сплетеноречных наказание еллин-скаго»9.
Подобную критику мирской мудрости мы можем встретить и у Псевдо-Дионисия Ареопагита. Так, в седьмом послании к Поликарпу иерарху, которое, скорее всего, было доступно Вишенскому, Ареопагит критикует эллинскую языческую философию как нечестиво пользующуюся божественным против божественного. Кроме того, Ареопагит устанавливает жесткие пределы человеческого познания и полагает, что стремление выйти из них собьет душу с истинного пути: «Если же она попытается дерзостно преступить пределы соразмерно ей данного (курсив мой. - Н. П.) ... несвойственного ей не достигнет, а соразмерное ей, бесчинно презрев, по своей вине потеряет»10.
Латинского «еретического» влияния, по мнению Ивана Вишен-ского, можно избежать, читая православные богоугодные книги, и прежде всего Часословец, Псалтырь, Октоих, Апостол и Евангелие; в ряду этих книг оказывается и Дионисий Ареопагит. Далее Вишенский замечает, что лучше быть простым богоугодником -«глупи и незлобиви», чем стремиться постигнуть Платона и Аристотеля. Простота и ясность слова считались им признаками истинно духовной литературы, в свете чего появление сочинений Арео-пагита в списке книг, рекомендуемых для изучения, удивительно, поскольку трудность и неоднозначность Согршча отмечались во все времена.
Основной упрек, который выдвигает Вишенский против католической церкви, заключается в том, что, стремясь к знанию, ее приверженцы не понимают и не могут объяснить основные положения христианской догматики. В частности, мыслитель обращает внимание на то, что латинские епископы и отступившие от истинной веры православные церковнослужители не в силах будут объяснить положение Дионисия Ареопагита об очищении, просвещении и совершении как способах восхождения к божественной сущности. «Тут теды ставши, - пишет Вишенский в «Книжке», -вопросил бы вас, згоду веры вяжучих, что ест степен совершения, о которых Деонисий рекл <...> Вопросил бых вас, что ест просвещение, але вем иж ни мякнути отповеди ми дати о нем не знаете. Вопросил бых вас, что ей труд очищения, але вем, их вам ни снило-ся о том. Якож вы явные во образе бытии звыклые ступне ко приближению небеснаго бога знати маете?»11
Термины «очищение», «просвещение» и «совершение», на которые ссылается Иван Вишенский, используются Ареопагитом в трактате «О небесной иерархии», когда он повествует о ее, то есть
иерархии, целях. Очищение, просвещение и совершенствование осуществляются ангелами: высшими чинами прямо, а остальными опосредованно. «Средний порядок небесных умов очищается, просвещается и совершенствуется каким сказано образом, богона-чальными осияниями, подаваемыми ему вторично через первый иерархический порядок, и через этот средний передаваемый да-лее»12. Далее небесные священноначалия передают божественный свет через очищение, просвещение и совершение земной иерархии: очищающие передают с богатством очищения свою непорочность, просвещающие как более прозрачные умы, «всеблаженно исполняемые священного сияния» и способные причаститься свету, передают этот изливаемый на них свет, а соверщенство-творящим надлежит «совершенствовать совершенствуемых всесвященным научением художеству созерцаемого священного»13. Посему эта триада встречается у Псевдо-Дионисия Ареопагита также и в отношении земной жизни людей. Так, в трактате «О церковной иерархии» Ареопагит использует термин «просвещение» для обозначения таинства крещения14: «поскольку оно (крещение. - Н. П.) передает первоначальный свет и является началом всех божественных свето-вождений, мы воспеваем его, называя просвещением»15. Очищение же предшествует просвещению и является первым этапом в таинстве крещения, предстает как очищение посредством воды, символизирующее высший род очищения, нежели очищение телесное, то есть очищение от всякой скверны посредством добродетельной и божественной жизни. Полное покрытие водой воспринимается как образ смерти и «безвидного погребения», после которого возможно возрождение к новой безгреховной жизни. Что же до совершения, то оно чаще всего вместе с просвещением обозначает таинство крещения. В этом случае словом «совершение» обозначается все таинство, тогда как просвещение понимается как процесс интеллектуальный - постижение Священного Писания16. При этом если в отношении ангельского мира невозможно приписать осуществление очищения, просвещения и совершения какому-либо конкретному чину, то в церковной иерархии Дионисий это разделение проводит: литургия - это очищающий чин, иереи - просвещающий, а совершенствующий - боговидные иерархи.
Непонимание церковнослужителями этой, по мнению Вишен-ского, основополагающей для всего православия идеи Псевдо-Дионисия особенно губительно, поскольку именно на них в земной иерархии возлагается задача очищения, просвещения и совершения остальных людей - монахов, мирян и оглашенных. Здесь для Вишенского становится очень важна и другая идея, заложенная в Corpus4e Areopagiticum, - идея иерархичности. Нравственная
испорченность, по мнения полемиста, распространяется в обществе сверху вниз, строго в соответствии с иерархической структурой.
Другим важным аргументом Ивана Вишенского против католиков было введение темы неправедного образа жизни, несоблюдения общепринятых норм внешнего благочестия и нарушения в обрядности. Более его беспокоит то, что эти грехи встречаются и среди православных епископов: в своих сочинениях Вишенский неоднократно упрекает епископов в пороках стяжания и корыстолюбия, толкнувших их на принятие унии. В этом вопросе он и в «Книжице», и в «Послании Домникии» опять обращается к теории очищения, просвещения и совершения Дионисия. Кроме того, Ви-шенский здесь излагает представление о пяти ступенях человеческого совершенствования, источник которого он также видит в трактатах Дионисия. Среди этих пяти ступеней, полемист называет: веру, крещеную во имя Отца, Сына и Святого Духа; исполнение заповедей; отрешение души от этого мира; жертвование всего имущества бедным; конечную нищету17. Стоит отметить, что если первая идея, как мы показали, присуща Согршчу, то второй мы в нем не найдем. Если перед Вишенским вопрос о нищете как идеале духовности, без сомнения, вставал, для Псевдо-Дионисия этой проблемы не существовало.
Вишенский также воспроизводит основные положения трактата «О небесной иерархии», однако при перечислении ангельских чинов он меняет их порядок. Сопоставим варианты порядка небесных чинов, обнаруженные нами у Вишенского, с оригинальным, описанным в корпусе. У Вишенского в первой триаде последовательность такова: серафимы, херувимы, господства, а у Дионисия Ареопагита: престолы, херувимы, серафимы. Во второй триаде последовательности таковы: у Вишенского - силы, престолы, власти, у Дионисия Ареопагита - господства, силы, власти. В третьей триаде последовательности совпадают (начала, архангелы, ангелы).
Вопрос о последовательности ангельских чинов - и особое внимание к нему с нашей стороны - является не случайным, поскольку он был, как нам кажется, принципиальным для самого Дионисия. Иерархия в ареопагитиках имеет очень строгий характер (божественная истина передается от одного чиноначалия к другому, и во всей иерархии в целом, и в каждой из триад в частности). От низшего из небесных чинов (и только от него) свет переходит к иерархии земной, поскольку миру причастна не вся третья триада, а только ангелы. Строгую последовательность необходимо усматривать во всей иерархии, и «...богоподражание каждого зависит от соблюдения этого порядка»18. Частичные же лакуны и искажения в иерархии, которые встречаются в текстах русских мыслителей, могут быть
связаны, выскажем предположение, с дефектами копирования, или являются следствием воспроизведения текста по памяти.
Резкое возрастание интереса к ареопагитикам происходит в периоды обострения религиозных споров, что обусловливает высокую частотность обращений к текстам корпуса в полемической литературе. Особое значение приобретает возможность использования текстов Псевдо-Дионисия в отстаивании православного Символа веры в условиях борьбы с католицизмом и униатством. Если Василий Суражский ссылался на авторитет Ареопагита в первую очередь при критике догмата о Ш^ие, то Иван Вишенский в качестве аргументов против распространения католицизма и против Брестской унии выдвигал обвинение в непонимании основополагающих положений христианства и в отступлении от идеала духовной жизни.
Примечания
1 См.: Мыцко И.З. Украинский писатель-полемист Василий Суражский - сподвижник Ивана Федорова // Федоровские чтения. 1979. М., 1982. С. 18-23.
2 Василий Острожский <Суражский>. О единой православной вере // Памятники полемической литературы в Западной Руси. М., 1882. Кн. 2. С. 695.
3 Там же. С. 724.
4 Дионисий Ареопагит. Сочинения. СПб., 2003. С. 265.
5 Там же. С. 259.
6 Василий Острожский <Суражский>. Указ. соч. С. 675.
7 Там же.
8 Дионисий Ареопагит. Указ.соч. С. 209.
9 Иван Вишенский Сочинения. М.; Л., 1955. С. 10.
10 Дионисий Ареопагит. Указ.соч. С. 595.
11 Иван Вишенский. Указ. соч. С. 52.
12 Дионисий Ареопагит. Указ. соч. С. 127.
13 Там же. С. 77.
14 Характерно название второй главы трактата, в которой речь идет именно об этом таинстве: «О совершаемом при просвещении».
15 Дионисий Ареопагит. Указ. соч. С. 609.
16 Строго говоря, в трактате «О церковной иерархии» термины «очищение», «просвещение» и «совершение» у Ареопагита накладываются друг на друга, и невозможно однозначно связать с тем или иным элементом таинства. Встречаются такие словосочетания, как, например, «очищающее просвещение».
17 Иван Вишенский. Указ. соч. С. 51.
18 Дионисий Ареопагит. Указ. соч. С. 75.
