Научная статья на тему 'Античная партитура книги С. А. Завьялова "мелика" (2003): элементы паратекста'

Античная партитура книги С. А. Завьялова "мелика" (2003): элементы паратекста Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
95
17
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПАРАТЕКСТЫ / МЕЛИКА / ИНИЦИАЛЬНЫЙ КОЛОФОН / ЗАГОЛОВОЧНЫЕ КОМПЛЕКСЫ / ЭПИГРАФЫ / МАРГИНАЛИИ / ПОЭТИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО / РУССКИЕ ПОЭТЫ / PARATEXTS / MELIKA / INITIAL COLOPHON / HEADING COMPLEXES / EPIGRAPHS / MARGINAL / POETIC CREATIVITY / RUSSIAN POETS

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Кузнецова Мария Владимировна,

В статье рассматриваются особенности паратекста в книге современного поэта и филолога-классика С. Завьялова «Мелика» 2003 г. Эта книга является уникальным явлением в литературе и требует особо тщательного прочтения, так как в ней поэт демонстрирует собственный выход из ситуации исчерпанности силлабо-тонической традиции. Паратексту в «Мелике» отведена немаловажная роль, поэтому мы считаем необходимым детально его проанализировать. В данной статье мы выделяем различные характеристики паратекстовых (перитекстовых и эпитекстовых) элементов, выделяем их типы, указываем на содержащиеся в них аллюзии и реминисценции, рассматриваем особенности их расположения, а также определяем набор основных функций. Исходя из анализа использованных поэтом в этой книге средств, мы можем сделать вывод, что она ориентирована в основном на читателя с классическим образованием. Основное внимание в связи со спецификой «Мелики» мы отводим отражающейся в элементах паратекста рецепции греческой и римской культур. На основе исследованного материала мы доказываем, что в данной книге С. Завьялову удалось в полной мере реализовать возможность гармоничного сосуществования традиций античной и современной поэзии.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ANTIQUE SCORE IN THE BOOK “MELIKA” OF S. ZAVYALOV (2003): PARATEXTUAL ELEMENTS

The article considers the features of paratext in a 2003 book “Melika” of contemporary poet and philologist S. Zavyalov. This book is a unique phenomenon of literature and requires a careful analysis for the poet shows his independent solution to the exhaustion of accentual-syllabic tradition. Paratext plays a prominent part in “Melika” thus it is considered necessary for it to be thoroughly analyzed. In the article different characteristics of paratextual (both peritextual and epitextual) elements and their types are singled out, allusions and reminiscences contained in them are highlighted and the peculiarities of their position are addressed, the set of core functions are defined. On the basis of the analysis of the means used by the poet in the book, it appears that it is addressed to readers with a classical education. The main attention due to the specification of “Melika” is paid to the perception of Ancient Greek and Roman cultures reflected in paratextual elements. Based on the researched material it may be proved that in his book S. Zavyalov managed to fully illustrate the possibility of harmonic coexistence of both antique and contemporary poetry traditions.

Текст научной работы на тему «Античная партитура книги С. А. Завьялова "мелика" (2003): элементы паратекста»

КУЗНЕЦОВА М.В.

(Белорусский государственный университет, Минск, Беларусь)

УДК 821.161.1-1(Завьялов С.)

АНТИЧНАЯ ПАРТИТУРА КНИГИ С.А. ЗАВЬЯЛОВА «МЕЛИКА» (2003): ЭЛЕМЕНТЫ ПАРАТЕКСТА

Аннотация. В статье рассматриваются особенности паратекста в книге современного поэта и филолога-классика С. Завьялова «Мелика» 2003 г. Эта книга является уникальным явлением в литературе и требует особо тщательного прочтения, так как в ней поэт демонстрирует собственный выход из ситуации исчерпанности силлабо-тонической традиции. Паратексту в «Мелике» отведена немаловажная роль, поэтому мы считаем необходимым детально его проанализировать. В данной статье мы выделяем различные характеристики паратексто-вых (перитекстовых и эпитекстовых) элементов, выделяем их типы, указываем на содержащиеся в них аллюзии и реминисценции, рассматриваем особенности их расположения, а также определяем набор основных функций. Исходя из анализа использованных поэтом в этой книге средств, мы можем сделать вывод, что она ориентирована в основном на читателя с классическим образованием. Основное внимание в связи со спецификой «Мелики» мы отводим отражающейся в элементах паратекста рецепции греческой и римской культур. На основе исследованного материала мы доказываем, что в данной книге С. Завьялову удалось в полной мере реализовать возможность гармоничного сосуществования традиций античной и современной поэзии.

Ключевые слова: паратексты; мелика; инициальный колофон; заголовочные комплексы; эпиграфы; маргиналии; поэтическое творчество; русские поэты.

Книга современного поэта и филолога-классика Сергея Завьялова «Мелика» 2003 г. представляет собой уникальное явление в литературе. Поэт А. Скидан сравнивал ее с партитурой и полагал, что для ее чтения необходимо особое устройство внутреннего слуха, неразрывно связанного с глазом [Скидан 2001: 53]. В данной статье мы рассмотрим, как эта особенность книги проявляется на уровне паратекста, и покажем, какие еще условия необходимы для адекватного прочтения этой книги.

«Мелика» 2003 г. насыщена элементами паратекста, в которых превалирует античная составляющая. Прежде всего, обращает на себя внимание заглавие, которое раскрывает ее содержательный план, осу-

© Кузнецова М. В., 2018

ществляет привлечение и «отбор» читателей посредством апелляции к их фоновым знаниям, способствует пониманию лингвокомпозиции и композиционного членения текста вообще. Слово «мелика» в названии книги формирует первичный горизонт ожидания, которым для читателя, незнакомого с творчеством С. Завьялова, является мелика в традиционном смысле этого слова, т.е. нечто подобное «Poetae lyrici Graeci» Т. Бергка или полный «культурный континуитет» с античными моно-дийными мелическими поэтами или представителями хоровой мелики. Это, несомненно, присутствует и проявляется на уровне явных и скрытых цитат (чаще из Сапфо, Пиндара), многочисленных аллюзий, схожего с древнегреческой хоровой меликой разнообразия и богатства ритмических форм. Однако единственное стихотворение в книге, в котором неподготовленный читатель увидел бы ожидаемое, это «Сапфические строфы», написанные русской сапфической строфой. Горизонт ожидания подготовленного, т. е. знакомого с творчеством поэта читателя составляет «новая мелика». Здесь особенно важен такой элемент паратекста, как «имя автора» [Genette 1997: 37], поскольку подготовленный читатель, знакомый с предыдущими стихотворениями поэта, знает, что С. Завьялов не ограничится простым культурным заимствованием. Подтверждение этому находим в следующем паратексто-вом элементе, авторском предисловии, в котором поэт указывает на способ подхода к традиции, стихотворную технику, использованную в данной книге. В предисловии автор говорит о двух выходах из ситуации исчерпанности поэтической традиции. Первый выход - кинический, т. е. с отрицанием предыдущей парадигмы. Выход второй, филологический, предусматривает «диагностику» обветшавшего механизма и «трансплантацию» новых источников питания, но с поддержанием культурного континуитета, как реформа греческого стиха в ранней Византии или как групповой выход из-под силлабо-тонических развалин. Собственную стихотворную технику С. Завьялов называет «новой меликой» [Завьялов 2003]. Эта техника демонстрирует разрыв с силлабо-тоникой и создание собственной манеры поэтической речи с ориентацией на античные образцы, таким образом, автор манифестирует собственный вариант преодоления традиции - это «филологический выход».

Глубина и сложность предпринятого поэтом обновления могут быть осознаны только на фоне представления о широком разнообразии современных видов стихотворной техники: ритма, рифмы, строфики, а также способов бытования стихотворного произведения -визуального, аудийного и др. В статье Ю. Б. Орлицкого «Современная русская поэзия в свете концепции необходимого разнообразия», рассматривающей пути и способы преодоления силлабо-тонической традиции, десятки имен крупных современных поэтов, меняющих

«картину русского стиха, палитра которого постоянно расширяется» [Орлицкий 2015: 206]. В числе поэтов, обращавшихся к сапфическим и другим античным строфам, логаэду, гекзаметру, т.е. к античной метрике и строфике, Е. Шварц, Г. Сапгир, О. Седакова, В. Соснора, Г. Дашевский, М. Амелин, С. Гандлевский, П. Барскова. С. Завьялову, как отмечает, Ю.Б. Орлицкий, принадлежит особое место в этом ряду [Орлицкий 2015: 95]. Мы отметили, что в предисловии поэт предложил своего рода манифест, обозначив собственную позицию и отношение к русской поэтической традиции. Другие элементы пара-текста подтверждают метарефлексивную направленность экспериментов С. Завьялова.

В начале книги имеется своеобразный инициальный колофон, т.е. справка с указанием того, где, когда и какие циклы были опубликованы, как менялся состав циклов в книгах. Это пояснение необходимо, поскольку каждая книга С. Завьялова представляет собой особую художественную целостность, а некоторые стихотворения уже публиковались ранее в других книгах. Отсылая к ним, поэт адресует читателя к предшествующим художественным контекстам, конструирует многомерное пространство книги. Ту же функцию выполняет и оглавление, в котором традиционное резюмирование содержательной информации сочетается с намеренной путаницей в названиях частей книги, целью которой было вызвать у человека, знающего латынь, воспоминание об афоризме «Audiatur et altera pars». Оглавление составляют названия стихотворных циклов, расположенных в хронологическом порядке. По оглавлению можно проследить градацию интереса автора к заголовочному комплексу и одновременно усиление античных элементов, которые из относительно небольшой группы в «Liber primus» в «Liber alter» становятся доминирующими. В «Liber alter. Pars prior» три цикла особенно богаты античными элементами в заголовочных комплексах: «Эпиграфы», «Хоры», «Elegiarum fragmenta». Названия, включают отсылки не только к мифологии и классикам античной литературы, но и к новогреческой поэзии. Показательны в этом плане заголовочные комплексы цикла «Эпиграфы». В этот цикл входят 11 стихотворений. Три из них имеют названия на латинском языке: «Corvus corvus», «Tristia» (отсылка к Овидию), «Ultimi Geloni» (отсылка к Горацию), одно на греческом «ЕпЛоуос», четыре отсылают к античным сюжетам: «Эномай молится Гелиосу», «Геракл у Омфалы», «Младший сын Лаокоонта», «Сцена из Менандра», одно - к греческому модернисту Яннису Рицосу, два - к античным реалиям, перенесенным на русскую почву: «Северная Фиваида» и «Статуя в парке», посвященное Полигимнии. Кроме того, являясь филологом-классиком по образованию, С. Завьялов использует элементы языковой игры, к примеру, игра слов

с nom. subst. liber, libri m. и nom. adj. liber, era, erum в подзаголовке «Versus libri» к стихотворению «'ЕпЛоуос», где вместо ожидаемой формы liberi прилагательного liber в значении 'свободный' употреблена форма libri омонимичного ему существительного liber, имеющего значение 'книга'.

Особо примечателен паратекст в цикле «Хоры». Цикл состоит из трех стихотворений, обозначенных как «Гелонские оды», это: «Геракл и Гилас», «Тренос» с подзаголовком «Памяти Бродского», «Эдип в Колоне». Стихотворения в этом цикле строятся иногда по намеренно деформированному образцу семичастной композиции описанного Поллуксом кифародического терпандрова нома. Поллукс, как известно, описал в своем труде наиболее развернутый вариант композиции терпандрова нома. Согласно его «Ономастикону» [Pollux 1924: 199], терпандров ном имеет семичастную структуру, в то время как другие авторы указывали на меньшее количество частей [Герцман 1995: 112]. Выдающийся историк музыки Т. Матисен дает краткое описание каждой из частей терпандрова нома: «Таким образом, арха и цетарха предполагают, что ном начинается с утверждения правил, возможно, основного тона и ритма, который будет использоваться; кататропа и цетакататропа представляют собой разработку этого материала; ô^aXoç должен быть центральной точкой композиции; сфрау^ -это, несомненно, заключение, в котором поэт обращается к себе и "запечатывает", так сказать, композицию, а éniXoyoç - это своеобразная "кода"» (перевод мой. - М. К.) [Mathiesen 1999: 63]. Стихотворения цикла «Хоры», за исключением отдельных моментов, построены в соответствии с этой структурой, следовательно, в паратекст, помимо номера оды, ее названия и подзаголовка входят наименования частей нома: арха, цетарха, кататропа, 0дфаХо<;, цетакататропа, сфрау^, éniXoyoç и указания на строфы, антистрофы и эподы. Как мы отметили выше, структура терпандрова нома у С. Завьялова иногда модифицируется. Это проявляется в том, что ни одно стихотворение в этом цикле не соблюдает правила соразмерности строфы и антистрофы. Известно, что Пиндар, строя свои оды по образцу терпандрова нома, часто обыгрывал несовпадение такого членения [Гаспаров 1980: 374]. Подобно античному классику, С. Завьялов освобождает свои стихотворения от этого правила. Строфы и антистрофы могут иметь разный объем либо вообще исключаться из текста. Другое важное изменение, внесенное поэтом в композицию терпандрова нома, связано с количеством частей. Традиционная семичастная структура кифародического нома полностью повторяется только в первой «Гелонской оде». Во втором стихотворении, называющемся «Тренос», цетакататропа и éпíXоyоç состоят из нескольких рядов точек. По предположению

Ю. Б. Орлицкого, структура этой оды деформирована из-за траурного характера стихотворения [Орлицкий 2008]. Также деформирована структура третьего стихотворения «Эдип в Колоне». Название стихотворения отсылает читателя к одноименной трагедии Софокла. Кроме того, это стихотворение имеет целую систему эпиграфов. Текст предваряет цитата из Эмпедокла и его перевода Ф. Зелинским, ápxá заканчивается цитатой из «Данаи и Персея» Симонида Кеосского, ^exapxá завершается цитатой из Первой Олимпийской оды Пиндара, ^eiaKaiaiponá полностью состоит из цитаты из «Эдипа в Колоне» Софокла, представляющей собой парафраз Феогнида, и ее же в переводе Ф. Зелинского.

Интересны заголовочные комплексы в цикле «Elegiarum fragmenta in papyris reservata». Уже из названия цикла читатель понимает, что стихотворения будут необычными, и это действительно так. В этом цикле стихотворения представляют собой имитации древних фрагментов с филологическими комментариями. Они словно сохранились лишь в обрывках. Поэт И. Вишневецкий полагает, что во всех своих зрелых стихотворениях С. Завьялов стремится к результату, подобному тому, что представляет собой сейчас литературное наследие римского классика Энния, произведения которого, как известно, дошли до нас лишь отдельными фрагментами [Вишневецкий]. В этом цикле фрагментированность подчеркивается тем, что функцию знаков препинания могут выполнять и пробелы, и многоточия, и квадратные скобки. А. Скидан сравнивал такие стихотворения С. Завьялова с разрушенным амфитеатром [Скидан 2001: 54]. Эта особенность заставляет читателя восстанавливать синтаксические связи самостоятельно, поэтому стихотворения этого цикла в основном относятся к тем, которые не могут быть адекватно восприняты читателем, не готовым еще ко встрече с современной поэзией, и к которым в полной мере подходят слова самого поэта из интервью веб-журналу «Крылья»: «Я представляю себе, как бы я со своими сочинениями приехал в какой-нибудь небольшой областной город родины моих предков: Пензу, Симбирск, Саранск, Тамбов. И пришла бы публика, искренне любящая поэзию, бескорыстно преданная искусству. Подозреваю, что мои стихи скорее всего вызвали бы у нее недоумение, а может быть и отторжение. Потому что в ее сознании поэзией все еще называется другое: это когда как у Пушкина, у Есенина, в крайнем случае - как у Маяковского» [Охримовская 2018].

Все названия стихотворений в рассматриваемом цикле отсылают к Античности: «<Эдип в ожидании Персефоны (?)>», «<Метаморфоза>», «<Элегия Анахарсиса>», «<Ex Ponto>», «<Тибулл на Коркире>», но перед каждым «текстом-руиной», созданным по образцу древнегреческих

папирусов, финно-угорские топонимы, как бы обозначающие место, где найдены «папирусы». Это Саранск, Арзамас, Саров, т. е. древние мордовские города, в которых обнаружение древнегреческих папирусов абсолютно невозможно. Античные элементы в этом цикле призваны через универсальное, коим стала для европейцев греко-римская культура, усилить национальное. Поэт С. Стратановский писал: «В этих стихах мордовские герои словно прикрываются античными масками, но это не Эдип, и не Анахарсис, и не Овидий говорят с нами, но народ, живущий на ущербе, где-то рядом со смертью» [Стратановский].

В «Liber alter. Altera pars» циклов, содержащих в заголовочных комплексах античные элементы, четыре: «Диалоги в Царстве Теней», «Буколические мимы», «Horatii paraphrases. Carmina praeusta frigore» с подзаголовком «Парафразы Горация. Стихи опаленные холодом ("отмороженные" стихи)», «Declamationes horatianae. Carmina versibus liberis expressa» с подзаголовком «Декламации на горацианские темы (свободным стихом)». В двух последних циклах античные элементы имеются также во всех названиях стихотворений. Цикл 1998 г. «Horatii paraphrases. Carmina praeusta frigore» состоит из шести пронумерованных по порядку стихотворений с указанием номера оды Горация. Стихотворения С. Завьялова в «extra metrum» - своеобразный отклик на них. При этом два стихотворения снабжены также неподписанными эпиграфами в начале: из оды Горация к Фуску (carmina I XXII) в оригинале и в переводе и из послания Горация Ксантию Фоцею (carmina II IV). Два первых стихотворения цикла «Horatii paraphrases. Carmina praeusta frigore» имеют посвящения современным поэтам Виктору Кривулину и Александру Скидану.

В цикле «Declamationes horatianae. Carmina versibus liberis expressa» каждый фрагмент состоит из двойного номера, строфы Горация в оригинале и собственно русского текста. В декламациях есть филологически правильные дословные переводы без соблюдения метра оригинала, например перевод carmina III XXX Горация, завершающий цикл:

Я оставил напоминанье о себе прочнее чем медный памятник величественней царских пирамид

Его ни всё разъедающая влага ни мощный ветер с севера не сможет уничтожить ни даже неисчислимая череда годов - бег времени

[Завьялов 2003].

Здесь С. Завьялов выступил как продолжатель М. Л. Гаспарова, который предлагал различные подходы к переводу, в том числе и свободным стихом.

Эпиграфы в книге обычно даются в оригинале и русском переводе (некоторые в авторском). Среди 24 эпиграфов, заимствованных из 14 греческих и римских классиков, количественно выделяется являющийся любимым поэтом С. Завьялова Гораций (6) с его разнообразием метров и форм и Пиндар (3) как представитель хоровой мелики. Таким образом, можно сказать, что это самые «жирные точки» на карте художественных исканий поэта на момент выхода «Мелики» в 2003 г. Все эпиграфы в книге условно можно разделить на традиционные и нетрадиционные. Под «традиционными» мы подразумеваем расположенные непосредственно перед произведением, т.к. они наиболее привычны для современного читателя. Первых большинство, и они выполняют самые разные функции. Часто указывают на преемственность литературной традиции. Так в цикле «Монологи и каденции», представленном в «Мелике» 2003 г. частично (в «Одах и эподах» 1994 г. он состоит из 6 стихотворений, здесь из 4), стихотворение «Гораций. 1. 17. 22-23 (парафраз)» имеет традиционный эпиграф из 17 оды Горация «на теосский лад» к Тиндариде в переводе О. Румера:

...лесбосское

с его небуйным, легким хмелем

В данном стихотворении «небуйным, легким хмелем» поэт называет метры самого Горация, тем самым создавая особое эстетическое взаимодействие текстов разных эпох. В цикле «Звезды уже далеко продвинулись» стихотворение «Ночь Пенелопы» имеет эпиграф из Илиады «Астра та 5п прюРеРпке», так эпиграф подчеркивает связь отдельного стихотворения со всем циклом. Эпиграф может использоваться и для создания контраста. Так в стихотворении «Со1ГШ согеш» в качестве эпиграфа использованы строки из первой пифийской оды колеснице Гиерона Этнейского Пиндара, таким образом создается противопоставление орла Зевса у Пиндара и ворона угасания и смерти у Завьялова.

«Нетрадиционные» эпиграфы находим преимущественно в «античных» циклах. Для читателя, привыкшего к современному значению слова «эпиграф», они необычны, так как располагаются после основного текста. «Мы привыкли к переносному, позднему значению слова "эпиграф" - нечто такое, что выведено в начале... Каждая цитата как раз завершает стихотворение, то есть постепенно мой текст как бы переходит в цитату», - комментировал этот тип композиции С. Завьялов во время устного выступления в Петербурге в 1995 г. [Завьялов 1996]. Примечательно, что последний античный элемент паратекста в книге, первая и четвертая строки из 4-й эклоги Вергилия к первому

стихотворению цикла «Буколические мимы», тоже представляет собой «нетрадиционный» эпиграф. Однако и в таких эпиграфах античными классиками поэт не ограничивается, к примеру, эпиграф к стихотворению «Младший сын Лаокоонта» взят из стихотворения «Микены» греческого поэта ХХ в. Йоргоса Сефериадиса, а к стихотворениям «На тему Рицоса» и «Северная Фиваида» С. Завьялов подобрал эпиграфы из греческих молитв с переводом на церковнославянский. Эпиграф может располагаться и внутри стихотворения, как строки из первой олимпийской оды Пиндара после метархи к стихотворению «Эдип в Колоне» в цикле «Хоры». Также эпиграф может относиться к целому циклу, как строки из Теренция Варрона к «Elegiarum fragmenta».

Среди медиальных элементов паратекста выделяются маргиналии с указанием метров как в цитируемых текстах, так и в авторском, что доставляет реципиенту, знакомому с ними, роскошь чтения с соблюдением правильного ритма. Удачным, на наш взгляд, является сравнение этих маргиналий с музыкальным ключом к стихотворениям, как в статье А. Скидана «Место глоссолалии и экспансия глоссы» [Скидан 2001: 53]. Также к медиальным элементам паратекста можно отнести пометки, показывающие деление на строфы и антистрофы в стихотворениях цикла «Хоры». Авторских комментариев в книге немного. Они несут в основном информационную нагрузку. Некоторые стихотворения имеют дополнительные пометки. Показательным в этом плане является заключительное стихотворение цикла «Horatii paraphrases. Carmina praeusta frigore»: его завершает «нетрадиционный» эпиграф из трагедии «Орест» Еврипида, записанный по-гречески и с русским переводом, а помимо этого, поэт указывает метр оригинала (дохмий), источник текста, музыки к нему, автора реконструкции.

Таким образом, имеющиеся в книге перитекстовые инициальные и медиальные элементы (название книги, названия стихотворений, подзаголовки, «инициальный колофон», предисловие, оглавление, эпиграфы, посвящения, названия частей нома в цикле «Хоры», комментарии, маргиналии) работают на формирование горизонта ожидания и активизацию фоновых знаний читающего, а также указывают координаты художественных поисков С. Завьялова и степень преемственности литературной традиции. Они окружены эпитекстовыми элементами, которые выполняют в основном апеллятивную, оценочную, информационную и поясняющую функции.

Техника «новой мелики» в книге создается целым комплексом различных средств: античным колоритом, аллюзиями, скрытыми цитатами, отдельными непереведенными греческими и латинскими лексемами и игрой слов, частыми цитатами из греческих (не только античных) и римских авторов в эпиграфах и подзаголовках, собственно ци-

татами, названиями отдельных стихотворений, циклов и частей книг на греческом или латыни, архитектоникой, имитацией античных лога-эдов, нотацией с указанием метров, двойственной природой поэтики, сочетающей античное и современное. Используя весь этот комплекс средств, филолог-классик С. Завьялов рассчитывал, очевидно, на реципиента с классическим образованием. И хотя такое необычное литературное явление, как «Мелика», подобно александрийской ученой поэзии, может быть воспринято в полной мере лишь ограниченным кругом ценителей поэтического слова, эта книга - прекрасное доказательство возможности гармоничного сосуществования традиций античной и современной поэзии.

ЛИТЕРАТУРА

Вишневецкий И. Г. Речь о Сергее Завьялове. - Режим доступа: http://belyprize.ru/?pid=543 (дата обращения: 25.09.2018).

Гаспаров М. Л. Пиндар, Вакхилид. Оды. Фрагменты. - М.: Наука, 1980. - 390 с.

Герцман Е. В. Музыка Древней Греции и Рима. - СПб.: Алетейя, 1995 - 336 с.

Завьялов С. А. Мелика. - М.: Новое лит. обозрение, 2003. - 166 с.

Завьялов С. Воздвижение песенного столпа (Пиндар в переводе М. Л. Гаспарова и «бронзовый век» русской поэзии) // Новое лит. обозрение. - 2006. - № 77. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/ nlo/2006/77/za9.html (дата обращения: 09.10.2018).

Завьялов С. Из стенограммы устного выступления, опубликованной в материалах дискуссии: Поэзия и poesis. - СПб.: Borey-Art-Center, 1996.

Ночь над Инсар-рекой: вступ. слово С. Стратановского. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/arion/1999/3/zavyal-pr.html (дата обращения: 25.09.2018).

Орлицкий Ю. Б. Современная русская поэзия в свете концепции необходимого разнообразия // Поэзия: опыт междисциплинарного анализа / под ред. Г. В. Иванченко, Д. А. Леонтьева, Ю. Б. Орлицкого. -М.: Смысл, 2015. - С. 49-209.

Орлицкий Ю. Б. Три кита Сергея Завьялова // Новое лит. обозрение. - 2008. - № 94. - С. 155-173.

Охримовская М. Что-то, что находится «после современности»: интервью с поэтом С. Завьяловым / Клуб Крылья // Schwingen.net. Искусство, Новости. 25 апреля 2018. - Режим доступа: https://schwingen.net/2018/chto-to-chto-nahoditsja-posle-sovremennosti-intervju-s-pojetom-sergeem-zavjalovym/ (дата обращения: 25.09.2018).

Скидан А. В. Сопротивление поэзии: изыскания и эссе. - СПб.: Борей-Арт, 2001. - 229 с.

Genette G. Paratexts Thresholds of Interpretation. - Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 427 p.

Mathiesen T. Apollo's lyre. Greek music and music theory in Antiquity and the Middle Ages. - Lincoln: Univerity of Nebraska Press, 1999. - 807 p.

Pollux J. Onomasticon / W. Dindorf. - Leipzig: In Libraria Kuehniana, 1924. - 525 p.

REFERENCES

Vishnevetskiy I. G. Rech' o Sergee Zav'yalove. - Rezhim dostupa: http://belyprize.ru/?pid=543 (data obrashcheniya: 25.09.2018).

Gasparov M. L. Pindar, Vakkhilid. Ody. Fragmenty. - M.: Nauka, 1980. - 390 s.

Gertsman E. V. Muzyka Drevney Gretsii i Rima. - SPb.: Aleteyya, 1995 - 336 s.

Zav'yalov S. A. Melika. - M.: Novoe lit. obozrenie, 2003. - 166 s.

Zav'yalov S. Vozdvizhenie pesennogo stolpa (Pindar v perevode M. L. Gasparova i «bronzovyy vek» russkoy poezii) // Novoe lit. obozrenie. - 2006. - № 77. - Rezhim dostupa: http://magazines.russ.ru/ nlo/2006/77/za9.html (data obrashcheniya: 09.10.2018).

Zav'yalov S. Iz stenogrammy ustnogo vystupleniya, opublikovannoy v materialakh diskussii: Poeziya i poesis. - SPb.: Borey-Art-Center, 1996.

Noch' nad Insar-rekoy: vstup. slovo S. Stratanovskogo. - Rezhim dostupa: http://magazines.russ.ru/arion/1999/3/zavyal-pr.html (data obrashcheniya: 25.09.2018).

Orlitskiy Yu. B. Sovremennaya russkaya poeziya v svete kontseptsii neobkhodimogo raznoobraziya // Poeziya: opyt mezhdistsiplinarnogo analiza / pod red. G. V. Ivanchenko, D. A. Leont'eva, Yu. B. Orlitskogo. -M.: Smysl, 2015. - S. 49-209.

Orlitskiy Yu. B. Tri kita Sergeya Zav'yalova // Novoe lit. obozrenie. -2008. - № 94. - S. 155-173.

Okhrimovskaya M. Chto-to, chto nakhoditsya «posle sovremennosti»: interv'yu s poetom S. Zav'yalovym / Klub Kryl'ya // Schwingen.net. Is-kusstvo, Novosti. 25 aprelya 2018. - Rezhim dostupa: https://schwingen.net/2018/chto-to-chto-nahoditsja-posle-sovremennosti-intervju-s-pojetom-sergeem-zavjalovym/ (data obrashcheniya: 25.09.2018).

Skidan A. V. Soprotivlenie poezii: izyskaniya i esse. - SPb.: Borey-Art, 2001. - 229 s.

Genette G. Paratexts Thresholds of Interpretation. - Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 427 p.

Mathiesen T. Apollo's lyre. Greek music and music theory in Antiquity and the Middle Ages. - Lincoln: Univerity of Nebraska Press, 1999. - 807 p.

Pollux J. Onomasticon / W. Dindorf. - Leipzig: In Libraria Kuehniana, 1924. - 525 p.

Науч. руководитель: Верина У.Ю., к.ф.н., доц.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.