CC BY
10
УДК 340 : 1 ББК 67.3
Лихтер Павел Леонидович Likhter Pavel Leonidovich
доцент кафедры частного и публичного права Пензенского государственного университета кандидат юридических наук.
Associate Professor of the Department of Private and Public Law of the Penza State University, PhD in Law. E-mail: [email protected]
АНТИЧНАЯ ЭСТЕТИКА И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ХОЛИЗМ В ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Antique aesthetics and methodological cholism in legal science
Поиск эстетических оснований при моделировании нормативных актов позволяет понять право как цельное явление, выражающее требования определенной стадии развития государства. Взгляд в прошлое поможет приблизиться к холистическому мировосприятию, в котором все связано, но целое всегда больше части. Такой подход не свойственен современному миру с его последовательным отчуждением и отделением человека от природы, человека от труда, человека от общества, человека от человека. Переоценка ценностей, актуальные вызовы в системе «человек-государство» требуют от юридической науки новых инструментов осмысления сущностных проблем права.
Ключевые слова: холизм, эстетика, досокра-тики, Платон, методология права, конституционное моделирование.
Принято приравнивать эстетические проблемы юриспруденции к вопросам стиля, адекватности формы закрепления в норме границ дозволенного поведения. Но можно понимать эстетику и в более широком смысле - как методологическую основу взвешивания ценностей и принципов права с точки зрения определенных целей. В этом случае выделяется два аспекта эстетики:
1) формальный - качество и адекватность юридического текста;
2) содержательный - методология выстраивания ценностей и адекватности из отражения в реальных правоотношениях.
Эстетическая составляющая нормативного регулирования обладает значением еще и потому, что с ее помощью расширяется правовое воздействие, в том числе за счет перемещения фокуса на субъект отношений, на его восприятие текста формализованного акта (рецептивная эстетика). Эстетические модифика-
The search for aesthetic foundations in the modeling of constitutional acts allows us to understand law as an integral phenomenon expressing the requirements of a certain stage of state development. A look into the past will help to get closer to a holistic worldview, in which everything is connected, but the whole is always more than a part. Such approach is not characteristic of the modern world with its consistent alienation and separation - man from nature, man from labor, man from society, man from man. The reassessment of values, the actual challenges in the «person-state» system require from legal science new tools for understanding the essential problems of law.
Keywords: holism, aesthetics, pre-Socratics, Plato, methodology of law, constitutional modeling.
ции систематизируют и облегчают понимание информации субъектами правоотношений. Образы нагляднее и целостнее передают суть явлений, снижая вероятность искажения информации в коммуникативных процессах.
Первой эстетической теорией европейской цивилизации была числовая гармония пифагорейцев. Суть ее заключалась в мышлении о пропорциях реальных и идеальных объектов не механически, но органически; восприятии их как нечто целого. Для досократиков свойственна чрезвычайно интенсивная интуиция универсальной упорядоченности и структурности, пронизывающей все элементы бытия [1, с. 349]. Позднее подобное мировосприятие будет классифицировано как холизм (от древнегреч. «о^о^» - целый, цельный).
Второй важный аспект эстетического познания у досократиков связан с вопросом, поставленным в свое время Парменидом о том, что неустойчивые ощущения не могут стать
основой понимания окружающего мира; для фиксации и конституирования его элементов требуются рациональные усилия.
Важное достижение элеатов для науки нашего времени связано с провозглашением недопустимости постоянного разъединения и дробления. Элеаты отрицали множественность, предполагающую изоляцию ее составных частей. Знаменитые апории Зенона можно понимать и в том смысле, что нельзя пройти путь, разделенный на автономные отрезки. Потому Ахилл не может догнать черепаху, что его целый путь был разделен на отдельные куски без достаточных к тому оснований. В ряде подобных апорий («летящая стрела», «дихотомия») можно увидеть предостережение от чрезмерного увлечения анализом и другими дедуктивными методами познания.
По теории Гераклита, основой эстетического является логос, находящий воплощение в соразмерных и ритмичных движениях, которые наблюдаются как в природе, так и в сфере общественных отношений. «Расходящееся сходится, и из различных [тонов] образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через борьбу» [2, с. 8]. Все здесь воспринимается как совокупность разнонаправленных противоположностей, но эта совокупность, сохраняющая единство. Так Гераклитом вводятся важные эстетические категории периодических мер и гармонии целого.
Восприятие прекрасного у древних греков менялось со временем, порождая новые мировоззренческие концепции. В период Сократа и софистов происходит первый «антропологический поворот», определенный отказ от уравновешенной и соразмерной космологии. Однако Платон возвращает прекрасное в центр внимания, делая важный шаг вперед - фокусируясь на каталоге насыщенных эстетических принципов в душе человека и в обществе, не только в природе. Особенностью понимания Платоном красоты в обществе является иерархичность эстетического сознания, предполагающая нисхождение от вечных эйдосов к объектам окружающего мира. Этот переход имеет важнейшее значение для эстетической составляющей конституционно-правового моделирования. Правовые институты, явления и факты подлежат сравнению с эйдосами высших принципов справедливости и блага, соответственно, всякий объект правоотношений
приобретает некую ценность. Следовательно, такой объект неизбежно предполагает оценку.
По мнению А.Ф. Лосева, «эстетический принцип у Платона есть неразличимый синтез внутреннего и внешнего, а значит, субъективного и объективного, данный в виде одухотворенной структуры, в которой также неразличимо совпадает идея и материя и, в частности, разумность и удовольствие, а также чисто созерцательная ценность и производственно-жизненная утилитарность» [3, с. 327]. В подобной перспективе следует предположить многоуровневое функционирование данного синтеза, на предельной стадии которого материя истончается до степени смешения с идеей, а идея материализуется до полного растворения в материи. Вот почему совершенно несправедливыми выглядят обвинения Аристотеля по отношению к Платону в операции по «удвоению мира». Для Платона мир един, просто эстетика так называемого феноменального мира, который дается нам в виде хаотического потока восприятий, требует некой эстетической основы и упорядоченности.
Платон много места уделяет различным видам искусства в своих сочинениях, однако высшим считает не рисование или музыку, но совершенствование государственного устройства: «дело в том, что гражданину достаточно владеть тем искусством, которое одновременно нуждается в упражнении и во многих познаниях, это - умение поддерживать и соблюдать общегосударственное благоустройство. Гражданин не может этим заниматься так, между прочим» [4, с. 301]. Далее он уточняет, что «истинное искусство государственного правления печется не о частных, но об общих интересах - ведь эта общность связует, частные же интересы разрывают государство - и что как для того, так и для другого, т. е. для общего и для частного, полезно, если общее устроено лучше, чем частное» [4, с. 332].
Таким образом, высшей формой искусства, по Платону, выступает конструирование государственных институтов с учетом оптимального баланса частного и общего, устроенное с помощью холистической методологии.
Платон выделяет несколько эстетических модификаций (глубинных связей идеи и образа), которые имеют значение применительно к общественным отношениям:
1) мера;
2) число;
3) ритм;
4) гармония;
5) соразмерность.
Перечисленным модификациям посвящено несколько диалогов философа. Важное рассуждение по вопросу меры содержится в «Политике»: «... если относить природу большего только к меньшему, то мы никогда не найдем его отношения к умеренному, не так ли? Но таким образом не погубим ли мы и сами искусства, а, заодно, не уничтожим ли мы и политику, и ткацкое искусство, о котором шла речь? Ведь все они остерегаются того, что превышает умеренное или меньше него: сохраняя меру, они совершают все благое и прекрасное» [5, с. 35-36]. Исследование этого отрывка позволяет сделать вывод о том, что категория меры применима не только для геометрических или математических измерений, но и для тех ситуаций, когда объекты подлежат измерению с точки зрения их подлинной сущности или назначения. Так происходит разделение всех объектов или явлений на две категории: нейтральные и аксиологизированные, т. е. имеющие значение для определенной сферы общественных отношений (например, для торговли или юриспруденции).
Термины «мера» и «соразмерность» используются Платоном как противоположность всему хаотическому и небытийственному. В «Законах» содержатся следующие слова: «какой же образ действий любезен и соответствует богу? Только один: подобное любезно подобному, если оно сохраняет меру; несоразмерные же вещи не любезны как друг другу, так и вещам соразмерным» [4, с. 168]. И, наоборот, в «Софисте» указано: «безобразие есть ли что-нибудь иное, как не род несоразмерности (греч. «а^етр1аа»), везде лишенный вида? Никоим образом не иное» [6, с. 290]. Для Платона основой эстетических модификаций, связанных с категорией меры, становится «золотая середина», для которой губительны как недостаток, так и избыток. В продолжение этой мысли Платон формулирует следующую максиму, заигравшую новыми красками в эпоху нейромаркетинга, культа брендов и других проявлений общества потребления: «в целом мире нельзя найти ничего столь неумеренного по природе как наслаждение и буйная радость, и ничего столь проникнутого
мерой, как ум и знание» [7, с. 76]. Из этого отрывка можно сделать вывод о том, что соразмерность представляет собой единство ума (отражающего беспредельные вечные идеи) и удовольствия (отражающего предельные чувства). Принципами объединения рационального и чувственного, по Платону, выступает соразмерность красоты и справедливости.
Таким образом, категория «соразмерности» имеет важную холистическую направленность: она объединяет разум и удовольствие, беспредельное и конечное, идеальное и реальное, объективное и субъективное в одно целое. Именно этот индуктивный процесс А.Ф. Лосев называет «принципом соразмерности и прекрасного» [3, с. 451]. Особое значение для конституционного права имеет понимание красоты в «Филебе» как нераздельное единство внутреннего и внешнего. В теории конституционного регулирования соотношение идеальных ценностей и воплощенных в реальном мире институтов государства и права остается центральным вопросом доктринального и прикладного изучения. Соответственно в платонической перспективе основной задачей науки о праве является исследование и корректировка аксиологического разрыва между провозглашенными в законах идеями и сложившимися в реальности государственными институтами. Преодоление подобного разрыва предполагается с помощью ряда эстетических модификаций, привнесенных в гносеологию права.
Одной из таких модификацией у Платона выступает тот вид гармонии прекрасного, рассуждения о которой касаются согласия в душе отдельного человека и мега-душе целого государства. Расстройство же их из-за чрезмерной плеонексии влечет соответственно личную и конституционную деградацию. «Всего справедливее было бы назвать самой большой мудростью прекраснейшую и величайшую гармонию. Ей причастен тот, кто живет сообразно с разумом, а кто ее лишен, тот разрушитель своего дома и никогда не будет спасителем государства, но как невежда вечно все будет делать наоборот» [4, с. 141]. В описании гармонии души развиваться методологический холизм, ведь душа представляет собой единство противоположностей, которые неизбежно связаны с целым и соприсутствуют друг в друге.
Так с помощью холизма в теории идеального государства у Платона неразрывно переплетаются гармония и справедливость: «мы еще вначале, когда основывали государство, установили, что делать это надо непременно во имя целого. Так вот это целое и есть справедливость или какая-то ее разновидность» [8, с. 204]. Когда Платон проповедует гармонию, сложно проследить переход от эстетической теории к этической. Для него справедливость («5iKaioown») a priori является разновидностью гармонии и мерности. Ведь именно с помощью справедливости достигается равновесие трех основных добродетелей человека как животного политического «Zwov noAiTiKov»: мудрость, мужество и умеренность.
Для Платона этика как учение о добродетелях является частью эстетики, т. к. идеальное поведение человека неизбежно совершенно, а, следовательно, прекрасно. Платон, описывая идеального человека, часто возвращается к каталогу добродетелей и неоднократно наделяет их такими характеристиками, как соразмерность, целостность, гармония, музыкальность. Вот почему учение Платона о внутренней жизни человека следует называть эстетикой.
Эстетика Платона неразрывно связана с его этикой - с одной стороны, и его теорией справедливости, с другой. Платон всегда ставит прекрасное рядом с благим и справедливым. В диалоге «Филеб» древнегреческий мыслитель выстраивает следующую иерархию верховных идей: если мы не можем удержать благо в одной единственной идее, то можем подвести его под три идеи: идеи прекрасного, пропорции и справедливости. С этой точки зрения прекрасное становится сестрой справедливости и пропорциональности, но все они остаются дочерями блага. Другими словами, благо - это субстанция, а прекрасное, соразмерность и справедливость - его атрибуты.
Внимание современной юриспруденции к описанной выше эстетике поможет расширить восприятие институтов права за счет приближения к их сущности (эйдосам). Что потенциально обладает инструментальным значением, в том числе, для разрешения коллизии ряда противоречивых конституционных принципов. При определенной степени отвлечения все конституционно-правовые нормы и конструкции подлежат оценке через призму эстетиче-
ских категорий - простота, соразмерность, стройность и др. Основной целью такой оценки с точки зрения объективного идеализма будет установление адекватности формы воплощения определенной конституционно-правовой идеи.
Как мы видим, эстетические модификации в античности имеют очевидную холистическую и индуктивную направленность. Обратный процесс происходит в эпоху потребления, где он связан с последовательным отчуждением - человека от труда и человека от общества. Здесь следует поставить вопрос о различии в базовой методологии миропонимания -для античного восприятия свойственно сопряжение ряда сфер, которые современный человек привык рассматривать автономно. Так, человек в Древней Греции еще не провозглашен «венцом природы», не выделяет себя из окружающей среды, но воспринимается ее частью. И если, начиная с Нового времени целью человечества было подчинение природы, то античная философия выросла из интереса к пониманию природы как таковой и осознанию места в ней индивида и социальных институтов. Подобная концепция сохраняет актуальность в условиях глобальных вызовов современности и, следовательно, при поиске оптимальной модели конституционного развития.
Методологический холизм в свете античного подхода к эстетике может обладать инструментальным значением при построении целостного мировоззрения для ряда сфер. Преимущество холизма как методологии для права состоит в следующем:
1) возможность многоуровневого применения (от разрешения конкретных судебных дел до изучения целых правовых систем);
2) системность и иерархичность моделей исследования (возможность построения правовых норм и ценностей по степени их значимости для развития общества);
3) конгруэнтность юридической науки (терминологии и др.) при разнообразии объектов регулирования;
4) интегративность [9, с. 35].
Особым значением для современной юридической науки обладают такие признаки холистической методологии, как приоритет общественных интересов над индивидуальными и отказ от узкоотраслевого решения проблем
правового противодействия глобальным рискам. Эстетика в таком случае помогает сохранять целостный фокус наблюдателя, что, в свою очередь, необходимо для оптимально-
Литература
1. Лосев А.Ф. История античной эстетики в 8 т. Т. 1. М., 2000.
2. Гераклит. Фрагменты. Цит. по: Мако-вельский А. Досократики. Минск, 1999.
3. Лосев А.Ф. История античной эстетики в 8 т. Т. 2. Софисты. Сократ. Платон. М., 2000.
4. Платон. Законы // Собрание сочинений в 4 т. Т. 4. М., 1990-1994.
5. Платон. Политик // Собрание сочинений в 4 т. Т. 4. М., 1990-1994.
6. Платон. Софист // Собрание сочинений в 4 т. Т. 2. М., 1990-1994.
7. Платон. Филеб // Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. М., 1990-1994.
8. Платон. Государство // Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. М., 1990-1994.
9. Лихтер П.Л. Холизм Платона и конституционно-правовая аксиология. М., 2019.
го структурирования элементов правовой системы, которые могли изначально представляться автономными.
Bibliography
1. Losev A.F. History of antique aesthetics in 8 volumes. Vol. 1. Moscow, 2000.
2. Heraclitus. Fragments. Cit. Quoted from: A. Makovelsky. Pre-sokratiki. Minsk, 1999.
3. Losev A.F. History of ancient aesthetics in 8 volumes. Vol. 2. The Sophists. Socrates. Plato. Moscow, 2000.
4. Plato. Laws // Collected works in 4 volumes. Vol. 4. Moscow, 1990-1994.
5. Plato. Politician // Collected works in 4 volumes. Vol. 4. Moscow, 1990-1994.
6. Plato. Sophist // Collected works in 4 volumes. Vol. 2. Moscow, 1990-1994.
7. Plato. Fileb // Collected works in 4 volumes. Vol. 3. Moscow, 1990-1994.
8. Plato. Republic // Collected works in 4 volumes. Vol. 3. Moscow, 1990-1994.
9. Likhter P.L. Plato's holism and constitutional axiology. Moscow, 2019.
