CC BY
73
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 4 (20). С. 66-76. УДК 94(4)
DOI 10.25513/2312-1300.2018.4.66-76
Р. В. Богатенко
АНГЛО-РУМЫНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ СЕНТЯБРЯ 1938 г. - МАРТА 1939 г.
Рассматриваются дипломатические контакты Великобритании и Румынии в период с момента подписания 30 сентября 1938 г. Мюнхенского соглашения и до конца марта 1939 г. Делается попытка переосмыслить роль одной из малых балканских стран во внешней политике Великобритании последнего предвоенного года. В статье используется достаточно широкий круг источников: от внешнеполитических документов различных государств до записей заседаний британского Кабинета министров.
Ключевые слова: Румыния; В. Тилиа; Кароль II; Н. Чемберлен; Э. Галифакс; Г. Вольтат; Кабинет министров Великобритании.
R. V. Bogatenko
ENGLISH-ROMANIAN RELATIONS IN SEPTEMBER 1938 - MARCH 1939
The diplomatic contacts between Great Britain and Romania after the Munich agreement (September 30, 1938) until the end of March 1939 are considered. An attempt is being made to rethink the role of one of the small Balkan countries in Britain's foreign policy of the last pre-war year. The author uses a rather wide range of sources: from foreign policy documents of different states to the records of meetings of the Cabinet of Ministers of Great Britain.
Keywords: Romania; V. Tilea; Carol II; N. Chamberlain; E. Halifax; G. Wohltat; Cabinet of Ministers of Great Britain.
Отношениям Великобритании в постмюнхенский период с малыми странами Европы - такими, как Румыния - отечественные историки пристального внимания не уделяли. Поэтому автор ставит цель проанализировать состояние британо-румынских контактов в период между подписанием 30 сентября 1938 г. Мюнхенского соглашения 4-х держав и предоставлением 13 апреля 1939 г. британских гарантий независимости Румынии. В качестве источников используются дипломатические документы Великобритании [1; 2], Германии [3; 4], США [5] и СССР [6; 7; 8], а также стенограммы заседаний палаты общин британского Парламента [9] и записи заседаний Кабинета министров Великобритании [10; 11], опубликованные на сайте Национального архива этой страны.
© Богатенко Р. В., 2018
Вступившая в 1916 г. в Первую мировую войну на стороне Антанты, конституционно-монархическая Румыния большую часть межвоенного периода находилась в западной сфере влияния. Она входила в созданную при поддержке Франции в 1921-1922 гг. Малую Антанту - союз Чехословакии, Румынии и Югославии. С 1926 г. действовал румыно-французский договор о союзе. Британия, однако, не имела союзных обязательств ни перед одним из европейских государств.
Небольшой (по сравнению с империей и Британским содружеством) объём торговли Великобритании с малыми странами Европы, включая и Румынию, во второй половине 1930-х гг. ещё более сократился: если в 1934 г. британская доля в румынском импорте составляла 16,3 %, то в 1936 г. - лишь 7,3 %. Удельный вес Британии в румынском экс-
порте уменьшился с15,4 % в 1933 г. до 8,8 % в 1937 г. [12].
В немалой степени это сокращение было связано с британской политикой умиротворения гитлеровского рейха. Слабый франко-британский отклик на агрессивную внешнюю политику Гитлера побуждал Румынию к отходу от западных союзников и приближению к странам «оси» [13, р. 13]. Румынский король Кароль II стал дистанцироваться от традиционного альянса с Францией фактически сразу же после ремилитаризации Гитлером Рейнской области в марте 1936 г. Не способствовало развитию румыно-британских отношений и то, что политический режим Румынии всё меньше вписывался в рамки либерально-представительской модели.
Под воздействием Великой депрессии и роста крайне правых движений, таких как «Железная гвардия», Кароль II установил 10 февраля 1938 г. свою «королевскую диктатуру». Поскольку новый режим характеризовался корпоративной политикой, это создавало условия для активизации румыно-итальянских и румыно-германских связей во всех областях. Благодаря огромной заинтересованности Гитлера в получении румынских нефти и продовольствия, доля Германии в экспорте Румынии и так уже возросла с 10,6 % в 1933 г. до 26,5 % в 1938 г., а доля в импорте - с 15,5 % в 1934 г. до 36,8 % в 1938 г. [12]. Мюнхенское соглашение заставило, однако, руководителей румынского королевства, остро почувствовать беззащитность своей страны. Глубоко потрясённый франко-английской уступкой запада Чехословакии (ЧСР) Германии, Кароль II интерпретировал её как признак того, что скоро вся Восточная Европа попадёт в сферу влияния гитлеровского рейха [14, р. 491].
Подписанию Мюнхенского соглашения предшествовал полугодовой Судетонемец-кий кризис. В условиях всё более явных притязаний Гитлера на Судетскую область ЧСР и молчания Запада в этой связи Румыния и Югославия сделали попытку дистанцироваться от возможного германо-чехословацкого конфликта. В марте 1938 г. они «отклонили предложение созвать внеочередную сессию Постоянного совета Малой Антанты для обсуждения создавшегося положения»
в связи с аншлюсом Австрии [15, с. 143]. На очередной сессии совета 4-5 мая 1938 г. Югославия и Румыния «заняли такую позицию, будто судето-немецкая проблема является вопросом внутренней политики Чехословакии, и порекомендовали чехословацкому правительству решить её побыстрее путём уступок фашистскому генлейновскому движению» [16, с. 19]. На новой сессии Постоянного совета Малой Антанты 21-22 августа 1938 г. было заявлено, что взаимоотношения Чехословакии и Германии не входят в компетенцию Малой Антанты. Союзники ограничились лишь подтверждением «обязательства взаимной помощи в случае нападения Венгрии на одну из стран Малой Антанты» [15, с. 155].
Но когда свои территориальные требования к ЧСР предъявила и Венгрия, а чехословацкое правительство запросило поддержки Малой Антанты, эта просьба «нашла благоприятный отклик в правящих кругах Югославии и Румынии». Они «обратились к великим державам, настаивая на ограничении венгерских требований к Чехословакии» [16, с. 45—46]. Однако, западные державы «пожелали остаться в стороне от решения чехословацко-венгерского спора» [16, с. 53]. «Осуществив свой "план Зет", западные "миротворцы" постарались уйти в тень и предоставили нацистам Германии самим улаживать "чехословацкий кризис" на его второй, по-слемюнхенской фазе» [16, с. 68]. В результате, организовав 2 ноября 1938 г. Венский арбитраж, фашистская Италия и нацистская Германия заставили «новую» Чехословакию уступить Венгрии юг Словакии и юг бывшей Подкарпатской Руси, переименованной с подачи Гитлера в ноябре 1938 г. в Закарпатскую Украину.
Итоги этого Первого венского арбитража побудили правящие круги Румынии и Югославии провести взаимную консультацию. 4 ноября югославский принц Павел прибыл в Румынию.
К этому времени, увлечённое проведением политики уступок гитлеровскому рейху, британское руководство уже признало, что балканские страны «являются естественным рынком для Германии». Тем не менее, летом 1938 г. оно пришло к выводу: «...это совершенно не означает, что Англия должна
игнорировать данные рынки» [17, с. 247]. Стремясь укрепить свои позиции на Балканах, английское правительство предоставило в июле 1938 г. балканским странам новые торговые кредиты [17, с. 247]. Тогда же стала готовиться поездка румынского короля в Лондон [18, р. 45].
В ходе румыно-югославской встречи 45 ноября 1938 г. венценосных особ «волновал один и тот же вопрос: какова будет в дальнейшем политика западных держав в Центральной и Юго-Восточной Европе? Является ли их отсутствие на Венском арбитраже окончательным доказательством потери ими интереса к этому региону?» Ка-роль говорил Павлу, «что он прямо спросит в Лондоне, "интересуют ли их ещё наши страны: да или нет?"» (цит. по: [16, с. 59]). Кароль выражал также опасение, «что, если они будут оставлены своими друзьями на Западе, обеим странам придётся одним улаживать отношения с Германией. Особенно беспокоило его, что в вопросах вооружения Румыния будет зависеть от милости Германии». И Кароль, и Павел ставили решение злободневных проблем «в прямую зависимость от предстоящих поездок на Запад и их итогов» [16, с. 60].
Румыно-британские переговоры состоялись 15-18 ноября. Первая беседа Кароля II и премьер-министра Великобритании Чем-берлена началась вечером 16 ноября с таких вопросов румын: «Какова степень политической заинтересованности Англии в Румынии и вообще в странах Центральной и Юго-Восточной Европы? Как обстоит дело с предоставлением гарантий Чехословакии? Какие державы примут в них участие?» [19, р. 231]. Первый вопрос Чемберлен попытался разложить на две составляющие: политическую и экономическую, сделав упор именно на экономическую заинтересованность Британии в этом регионе. Сначала премьер заявил, что «объективные причины делают неизбежным экономическое преобладание Германия в Юго-Восточной Европе». Но затем, правда, добавил: «...Это не означает, что Великобритания не заинтересована в торговле с Румынией». Более того, Чемберлен даже заверил румынского короля, что ходивший «слух, будто бы в Мюнхене он согласился с Гитлером, что Центральная и Юго-Восточная Ев-
ропа является немецкой сферой влияния, полностью несостоятелен» [19, р. 232]. Услышав это, Кароль II высказался за расширение двустороннего экономического сотрудничества, заговорил о предоставлении его стране займа для покупки британского вооружения и отправке в Румынию британской торговой миссии [19, р. 233]. Чемберлен принял эти предложения к сведению, но дальше этого дело не пошло. Что касается вопросов гарантий «второй» Чехословацкой республики, то из достаточно уклончивых ответов Чемберлена румыны могли сделать для себя вывод, что «Англия не намерена придерживаться даже своих обязательств по мюнхенскому соглашению» [16, с. 237].
В Париже Кароль II тоже не смог добиться успеха в деле упрочения отношений Румынии с Западом. Когда же, возвращаясь в Румынию, он посетил с неофициальным визитом Германию, там его 24 ноября принял сам Адольф Гитлер.
В ходе беседы с фюрером Кароль II упор делал на том, что главной целью внешней политики Румынии является установление «хороших торговых отношений со странами Центральной Европы, особенно с Германией». После того, как он неоднократно подчеркнул, что Румыния желает иметь хорошие отношения особенно с Германией, Гитлер ответил королю, «что он тоже заинтересован в прибыльной торговле со всей Юго-Восточной Европой, а, следовательно, и с Румынией». Понимая огромную заинтересованность Румынии в получении извне современных технологий и техники, он также добавил: «Германия могла бы поставлять в Румынию большинство вещей, которые ей необходимы, в то время как мы могли бы использовать румынские зерно и сырьё» [20, р. 338-342].
Но когда в конце ноября при попытке к бегству из тюрьмы в Румынии были убиты лидер прогитлеровской «Железной гвардии» и 12 его сподвижников, нацисты отозвали из Бухареста своего посланника. Обострение румыно-немецких отношений совпало с подписанием 6 декабря 1938 г. франко-германской декларации о ненападении (англогерманская подобная декларация была подписана ещё 30 сентября). И 10 декабря Румыния пошла на заключение с Германией
экономического соглашения, предусматривавшего рост объема торговли между странами в 1939 г. в полтора раза. Румыния увеличивала поставки нефти в рейх на 20-25 %, продавала ему 500 тыс. т фуражного зерна, 400 тыс. т пшеницы, 200 тыс. свиней и т. д. Кроме того, так как курс немецкой марки повышался с 38-39 до 40,5-41,5 лей, это удешевляло стоимость румынских поставок в Германию [21].
Тем не менее, Румыния не отказывалась от внешнеполитической «игры на двух столах»: 14 декабря 1938 г. Коронный совет Румынии принял решение «предпринять шаги к сохранению связей с Англией и Францией». И когда 13 февраля 1939 г. в Бухаресте начались новые румыно-германские экономические переговоры, по дипломатическим каналам румыны информировали англичан о их ходе. В условиях, когда «Лондон занял выжидательную позицию», 22 февраля проект румыно-германского соглашения был в основном согласован, но «по разным причинам стороны не спешили его подписывать» [40, с. 55]. Ведший переговоры от имени Германии чиновник по особым поручениям ведомства по осуществлению четырехлетнего плана - Гельмут Вольтат в своём отчёте Г. Герингу писал: главная его задача состояла в том, чтобы обеспечить дальнейшее привязывание румынской экономики к Германии, для чего он предложил румынам подписать соглашение на следующей основе: «1. Ориентация румынского сельскохозяйственного производства на нужды Германии . 4. Создание германо-румынской нефтепромышленности». Обращая внимание на ограниченность объёмов производства румынской промышленности, Вольтат писал также, что это позволит Германии осуществлять ввоз всех необходимых для румын промышленных товаров [22, р. 404-407].
10 марта германо-румынские экономические переговоры возобновились, и к 16 марта экономический договор был окончательно согласован, но, по одним данным, «его подписание под разными предлогами откладывалось румынской стороной» [40, с. 55], а по другим, германские предложения даже «были отвергнуты» [23, р. 72]. Это являлось заслугой прежде всего англофильских кругов Румынии, одним из представителей которых
был румынский посланник в Британии Вирджел Тилиа (Тиля). Выпускник Лондонской школы экономики, основатель англорумынского культурного общества [24, р. 169], именно Тилиа был посредником в переговорах, предшествовавших визиту Кароля II в Лондон в ноябре 1938 г. С начала 1939 г. Тилиа вместе с другими пытался «активизировать экономические связи с Англией, но Лондон не проявил интереса к этим предложениям» [40, с. 55]. (Англия в это время вела экономические переговоры с Германией, которые закончатся подписанием 15 марта 1939 г. картельного Дюссельдорфского соглашения о разделе европейского рынка угля между шахтовладельцами двух стран). Тилиа бил тревогу по поводу германо-румынских экономических переговоров, говоря: формально германские предложения «были только экономическими, но в действительности означали бы конец суверенитета Румынии», ибо ей было предложено «1. Остановить работу определенных отраслей промышленности; 2. Предоставить им (немцам) нефтяные концессии; 3. Стать полностью сельскохозяйственной страной» [23, р. 72].
Но из государственных деятелей Лондона до событий мартовской «тревожной недели» 1939 г. тревогу Тилиа мало кто разделял. И это не может не вызывать удивления. Начальники британских штабов на своём совещании 18 марта 1939 г. прямо заявят: «Если Германия сможет доминировать в Румынии экономически, то почти наверняка последует и её политическое господство над этой страной. Последнее же имело бы ещё более серьезные последствия для Великобритании, поскольку не было бы ничего, что помешало бы Германии получить доступ к Средиземному морю, тем более что она (Германия) может полагаться и на дружбу с Болгарией» [10, р. 6].
С января 1939 г. Германия, однако, «могла полагаться на дружбу» не только с Болгарией. Гитлеровский «подарок» в виде передачи хортистам части территории ЧСР оказался, видимо, решающим для Венгрии. Покончив с колебаниями по поводу своей внешнеполитической ориентации, она в январе 1939 г. присоединилась к Антикомин-терновскому пакту. Румыния же участвовала
в Малой Антанте прежде всего из опасения венгерского реванша. (Трианонским договором 1920 г. в состав Румынии была включена Трансильвания, где венгры составляли примерно треть населения). Без учёта факта произошедшего присоединения Венгрии к германо-японо-итальянскому Антикоминтер-новскому пакту трудно понять позицию румынской дипломатии в марте 1939 г.
14 марта словацкий Сейм объявил о независимости Словакии, а венгерские войска начали занимать остававшуюся в составе ЧСР территорию Закарпатской Украины [25]. 15 марта немецкие войска вошли в Прагу, и ЧСР перестала существовать.
14 марта В. Тилиа срочно прибыл в МИД Великобритании, выразив беспокойство по поводу активнейшего участия гитлеровской Германии в подготовке провозглашения независимости Словакии. Румынский посланник обратил внимание на то, что «Германия может использовать данный метод в отношении всех стран, не обладающих моноэтничностью. Нерешённость национального вопроса может быть использована, например, в Югославии, чтобы побудить хорватов объявить свою независимость, или в Румынии по отношению к Трансильвании». В. Тилиа также предупредил Форин оффис, что после распада Чехословакии готовившийся визит в Берлин председателя британского совета по торговле О. Стэнли и министра по делам заморской торговли Р. Хадсона будет истолкован в Центральной и Юго-Восточной Европе как окончательный отказ Англии сохранять свои коммерческие интересы в этой части Европы. Фактически призвав англичан отменить визиты своих министров в рейх, Тилиа предложил британскому правительству публично объявить об отправке своей коммерческой миссии в Румынию и направить её в Бухарест как можно скорее. (Подготовка миссии почему-то хранилась правительством Н. Чемберлена в секрете). [26, р. 283].
16 марта, после того, как на месте ЧСР возник германский протекторат, Тилиа вновь появился в британском МИДе. В ходе беседы с сотрудником министерства Орме Сарджен-том он пытался выяснить реакцию Британии, если Германия попытается навязать «вассалитет» Венгрии или если она приступит
к дезинтеграции Румынии. Посланник вновь поднял вопрос о крупном британском кредите его стране с целью замены британским оружием заказанное Румынией вооружение на чехословацких заводах Шкода, оказавшихся теперь на территории гитлеровского рейха [26, р. 284].
И в этот же день, 16 марта (как сообщил Тилиа послам заинтересованных стран днём позже) Вольтат вновь предъявил правительству Румынии германские предложения-уль-тиматум о необходимости подписания нового румыно-германского экономического соглашения, причём сделал он это «в ещё более угрожающей форме. В связи с этим румынское правительство направило Тилиа «срочное указание немедленно информировать британское правительство о создавшемся положении и выяснить, на какую поддержку со стороны Англии оно может рассчитывать» [27, с. 240-241].
Посланник не успел ещё выполнить этого поручения, как рано утром 17 марта его разбудил телефонный звонок из Парижа. Звонивший высокопоставленный представитель румынского королевского двора (по одной из версий Тилиа, румынский промышленник и один из членов королевской камарильи Макс Ошнит) по поручению самого Кароля II информировал посланника о содержании румыно-германских экономических переговоров. По указанию из Бухареста Тилиа в этот же день попросил о срочной встрече с британским министром иностранных дел Э. Галифаксом.
В ожидании приёма Галифаксом посланник встретился с послом США Дж. Кеннеди, сообщив ему, что в беседе с министром иностранных дел Великобритании он планирует поставить 3 вопроса: «1. Предпримет ли Великобритания что-либо, если Румыния не сделает всё возможное (для отпора немецким предложениям. - Р. Б.). 2. Собирается ли Великобритания провести где-нибудь в Европе линию, за которую Гитлер не должен заходить, и будет ли она охватывать Турцию, или, возможно, лишь Румынию и Югославию? 3. Если румыны станут сражаться, будет ли Англия оказывать им какую-либо поддержку?». Тилиа сообщил Кеннеди также о «требованиях Германии (к Румынии), сделанных примерно неделю или 10 дней на-
зад», отвергнутых руководством его страны [23, р. 72].
Позвонив французскому, турецкому и советскому послам, румынский посланник и им сообщил аналогичную информацию [24, р. 170-171]. Советский полпред в Лондоне И. М. Майский зашёл 17 марта к турецкому послу в Арасу и обнаружил, что у того уже находились румынский и греческий посланники. Тилиа сообщил дипломатам, что «около недели назад, ещё до захвата Чехословакии, германское правительство через Вольта-та <...> предъявило румынскому правительству ультиматум. Вольтат заявил, что если Румыния прекратит развитие своей индустрии и через известный, согласованный с немцами срок закроет часть ныне действующих промышленных предприятий, если, сверх того, Румыния согласится все 100 процентов своего экспорта направлять в Германию, то последняя готова гарантировать румынские границы. Румынское правительство отвергло ультиматум Вольтата». Сообщил Тилиа и о том, что после того, как «вчера Вольтат вновь предъявил тот же ультиматум», правительство Румынии направило своему посланнику в Лондоне «срочное указание немедленно информировать британское правительство. и выяснить, на какую поддержку со стороны Англии оно может рассчитывать». Тилиа также сказал, что виделся сегодня с постоянным заместителем министра иностранных дел Великобритании А. Кадоганом, главным дипломатическим советником министра иностранных дел Р. Ванситтартом и с самим Галифаксом, который «обещал доложить вопрос правительству и через 2-3 дня дать ответ» [27, с. 240241].
Как явствует из телеграммы Галифакса британскому послу в Румынии, Тилиа не задал ему прямо те 3 свои вопроса, с которыми он ознакомил американского посла. Румынский посланник просто повторил Галифаксу всё, ранее сообщённое Сардженту, а затем предположил: «Нельзя исключать того, что правительство Германии может нанести немедленный удар по Румынии, особенно в свете последних событий»; «в течение последних нескольких дней правительство Румынии получало настойчивую просьбу правительства Германии предоставить ему мо-
нополию на экспорт товаров из Румынии, а также принять определенные меры по ограничению румынского промышленного производства в интересах Германии. В случае принятия этих требований Германия обещала гарантировать румынские границы». Расценивавший эти требования как ультиматум, Тилиа подытожил: «Учитывая сложившуюся ситуацию, крайне важно, чтобы правительство Великобритании безотлагательно рассмотрело вопрос, сможет ли оно дать точное указание на действия, которые будут предприняты в случае, если Румыния станет жертвой немецкой агрессии» [28, р. 366-367]. Тилиа передал также Галифаксу телеграмму-инструкцию, которой ему было поручено привлечь внимание британского правительства к угрожающей ситуации не только в Центральной, но и во всей Европе. В ответ он услышал от британского министра, что сегодня вечером, 17 марта, премьер-министр произнесёт речь; и эта речь, «хотя и не в такой форме, о которой он (посланник) просит, но будет являться предупреждение всем заинтересованным сторонам» [28, р. 367].
В ближайшие часы после этой встречи британские послы в Париже, Афинах, Анкаре, Белграде, Варшаве, Бухаресте (а позже и в Москве) получили телеграммы с изложением информации, полученной Галифаксом от Тилиа. Телеграмма послу Великобритании в СССР У. Сидсу содержала указание немедленно спросить «у Советского правительства, может ли оно дать какие-либо указания на то, что по просьбе румынского правительства будет активно помогать последнему противостоять немецкой агрессии» [29, р. 361]. В других телеграммах ставился точно такой же вопрос: что будет делать та или иная страна в случае агрессии Германии против Румынии [30, р. 361].
Между тем вечером 17 марта, как и было обещано Тилиа, Чемберлен выступил в Бирмингене со своей знаменитой речью. В «родовом гнезде» своей семьи накануне своего 70-го дня рождения премьер собирался говорить в Бирмингемской ассоциации профсоюзов о восстановлении экономики и социальных службах [24, р. 10]. Но, сидя в купе поезда, идущего из Лондона в Бирмингем, он по совету Галифакса изменил
текст своего выступления. Он осудил только что совершённые Гитлером действия в Чехословакии, заявив: «В соответствии с подписанным в Мюнхене совместным соглашением вопрос об изменении границ (ЧСР) мог быть решён только после консультации, предусмотренной в Мюнхенской декларации. Вместо этого он (Гитлер. - Р. Б.) взял дело реализации соглашения в свои собственные руки. Ещё до приёма президента Чехии и выдвижения требований, с которыми у него (президента Гахи. - Р. Б.) не было сил сопротивляться, немецкие войска уже двигались в сторону Чехии, войдя через несколько часов в чешскую столицу» [31, р. 272]. В связи с этим Чемберлен выразил сомнение в целесообразности подписания с Гитлером каких-либо новых соглашений: «В наших умах неизбежно возникает вопрос: если можно легко обнаружить серьёзные основания для игнорирования гарантий, которые так торжественно и неоднократно давались, то можно ли полагаться на любые другие гарантии, исходящие из того же источника?» [31, р. 273].
Эта речь не была полным разрывом с линией на умиротворение Германии, однако она содержала намёк на возможность изменения европейского курса Великобритании. И поводом к этому в первую очередь стала ситуация, сложившаяся вокруг Румынии, из-за которой на 18 марта было назначено даже внеочередное заседание Кабинета министров Великобритании.
Министр координации обороны адмирал Четфилд, не дожидаясь заседания Кабинета, срочно созвал начальников штабов. В изложении Четфилда, представленном позднее Кабинету, военные прекрасно сознавали значение включения Румынии в германскую сферу влияния. Они сошлись во мнении, что, «скорее всего, Германия предприняла меры, нацеленные на установление лишь экономического господства над Румынией. Но после того, как румынское сельское хозяйство и добыча нефти будут полностью подчинены нуждам Рейха, стратегическое положение Германии значительно улучшится, поскольку она сможет практически нейтрализовать усилия британского флота по блокированию её (Германии) во время войны. Исходя из этого, экономические выгоды, которые может получить Германия, настолько серьёзны,
что Великобритания должна принять меры для предотвращения экономического господства Германии над Румынией».
Установление экономического господства рейха над Румынией, говорил Четфилд, «привело бы к очень серьёзным последствиям. Однако Великобритания сама не может принять никаких мер, которые помешали бы Германии доминировать в Румынии. Единственная помощь, которую она могла бы оказать, заключается в том, чтобы совместно с Францией участвовать в военных действиях на Западном фронте, но такие боевые действия не имели бы практического эффекта в деле предотвращения германской экономической эксплуатации Румынии. Однако, если будет обеспечена поддержка Румынии со стороны Польши и СССР, положение дел полностью изменится». Точка зрения начальников штабов сводилась к тому, что, «если Польша и СССР будут готовы помочь нам, мы должны присоединиться к ним в противостоянии немецкой агрессии» [10, р. 6-7].
Открывая заседание Кабинета министров 18 марта, Чемберлен принёс извинение за то, что собрал коллег в выходные, но в качестве оправдания выдвинул такой тезис: ему показалось, что наступает «довольно проблемный период» [10, р. 6]. Галифаксу же в самом начале этого заседания пришлось сообщить: неожиданно «поступила телеграмма из Бухареста, в которой министр иностранных дел Румынии Гафенку полностью отрицал, что имеется какой-либо ультиматум его стране со стороны Германии». Галифакс высказал мнение, что эта информация могла быть связана с различными взглядами Гафенку и Тилиа на будущее их государства, и предложил не отказываться от обсуждения румынского вопроса: «. было бы полезно, если бы Кабинет министров воспользовался возможностью рассмотреть позицию Великобритании на случай, если в будущем германский ультиматум Румынии вдруг действительно последует» [10, р. 2].
Взявший слово Чемберлен признался: теперь он определенно пришел к выводу, что «действия Гитлера не позволяют продолжить переговоры с ним на старой основе», и «он рассматривает своё выступление (в Бирмингеме) как вызов Германии в вопросе о том,
намерена ли она доминировать в Европе силой». Премьер выразил согласие с мнением своего министра иностранных дел, что «если Германия будет продолжать этот курс, то у Великобритании не будет никакой альтернативы, кроме как принять вызов». Исходя из этого, заявил он, «внешнеполитический курс Великобритании состоит в том, чтобы выяснить, какие страны готовы присоединиться к Англии в сопротивлении агрессии» [10, р. 8-9]. В итоге Кабинет министров утвердил новую линию европейской политики, а именно: нужно наладить контакт с СССР, Польшей, Югославией, Турцией, Грецией и Румынией, чтобы получить от них подтверждение, что они присоединятся к Англии в её противостоянии любому акту Германии, направленному на достижение господства в Юго-Восточной Европе [10, р. 20].
В этот же день стали поступать ответы малых стран Европы на запрос Британии по поводу их действий в случае агрессии Германии против Румынии. Все ответили примерно одно и то же: сначала скажите, что будете делать вы, англичане, а затем уже скажем, что будем делать, и мы [32, р. 373]. Польша добавляла, что нужно дождаться подтверждения информации по поводу Румынии, а уже потом переходить к консультациям - сначала внутри каждого государства, а затем и с другими странами [33, р. 371]. СССР сначала ответил: правительство СССР чувствует потребность знать позицию других государств, но почему этим вопросом интересуется Англия, а не сама Румыния? [34, с. 246]. Однако уже через несколько часов нарком иностранных дел СССР М. Литвинов передал послу Великобритании в СССР предложение немедленно созвать совещание представителей СССР, Англии, Франции, Польши и Румынии - желательно в румынской столице - Бухаресте.
19 марта это предложение было продублировано советским полпредом Майским в ходе беседы с Галифаксом. Но британский министр заявил, «что такой акт был бы преждевременным, ибо опасно созывать конференцию без уверенности в её успехе». Для начала Галифакс предложил Англии, СССР, Франции и Польше опубликовать «совместную декларацию в том смысле, что все названные державы заинтересованы
в сохранении целостности и независимости государств на востоке и юго-востоке Европы» [35, с. 247]. Советскому полпреду было также сообщено: проект декларации четырёх держав «будет обсуждён с польским министром иностранных дел Беком, когда он прибудет в Лондон (4 апреля. - Р. Б.)» [36, с. 673674].
На очередном заседании британского Кабинета министров 20 марта обсуждалась международная ситуация, взаимоотношения с Италией и развитие сельского хозяйства. Хотя румынский вопрос обсуждался первым [11], советское предложение о созыве конференции на заседании так и не прозвучало. Дело ограничилось утверждением предложенного Чемберленом проекта декларации Англии, СССР, Франции и Польши. В нём заявлялось: «. Поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши. правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям» [[11, р. 7; 37, с. 55].
Британский проект декларации 4-х стран поступил в Москву 21 марта, и уже на следующий день правительство СССР согласилось подписать её, но лишь после того, как подписи под ней поставят Франция и Польша. Однако Польша, уже получившая германский ультиматум 21 марта [38, р. 70-72], устами Ю. Бека отказалась от совместных с СССР действий.
Прошло минимум пять суток с того момента, как румынское правительство сделало 17 марта свой запрос к правительству Великобритании, пытаясь узнать, «сможет ли оно дать точное указание на действия, которые будут предприняты в случае, если Румыния станет жертвой немецкой агрессии». Ответа из Лондона всё не было. Опыт же соседей убедил румынское руководство, что Гитлер не из тех, кто мирится с отвержением его предложений. В итоге 23 марта Европа услышала, что заключено соглашение «Об укреплении экономических связей между Румынией и Германией».
Узнав об этом, Чемберлен впопыхах заявил 23 марта: у Англии «нет желания ... про-
тивостоять понятным усилиям Германии расширить свою экспортную торговлю», она не намеревается «изолировать Германию или стоять на пути её естественной и законной торговой экспансии в Центральную и Юго-Восточную Европу» (цит. по: [40, с. 56]). Но в этот же день, 23 марта, гитлеровские войска вступили в Клайпеду (Мемель), а способы предстоящего «укрепления экономических связей между Румынией и Германией» способны были повергнуть в ужас.
Румыния обязывалась развивать сельскохозяйственное производство, лесное хозяйство и деревообрабатывающую промышленность с учетом импортных потребностей Германии; создавать смешанные румыно-германские акционерные общества по разведке, добыче и переработке нефти, добыче марганца, медной руды, бокситов и другого минерального сырья; развивать промышленность также с учётом интересов рейха. Только в 1939 г. Румыния должна была вывезти в него уже не 400, а 700 тыс. тонн пшеницы, 200 тыс. тонн кукурузы, 300 тыс. тонн разного рода кормовых продуктов, 180 тыс. голов живых свиней, 20 тыс. свиных туш, а также большое количество нефти, нефтепродуктов и другого минерального стратегического сырья [7, с. 355]. Соглашение предусматривало также разработку «многолетнего экономического плана», который «учитывал бы германские импортные потребности». Какие это были потребности, видно из секретного протокола, примыкавшего к соглашению: правительство Румынии взяло на себя обязательство всячески содействовать и поощрять деятельность нефтяных компаний по осуществлению более обширной программы добычи нефти и развития нефтеперерабатывающей промышленности и давало согласие на создание в Свободной Зоне смешанных румыно-германских промышленных предприятий и торговых обществ [39, р. 94-95]. В обмен Германия обязывалась поставлять Румынии вооружение и снаряжение для армии, материалы и оборудование для военной и горнорудной промышленности, строить и совершенствовать шоссейные и железнодорожные пути, морские и речные порты [39, р. 91-92].
Как откровенно признался в НКИД СССР румынский посланник, «мы вынуждены были пойти на это соглашение, чтобы
не оказаться с глазу на глаз с Германией, раздражённой нашим отказом. Ведь никто до сих пор не хотел нас поддержать... При таких условиях нам волей-неволей пришлось пойти на соглашение с Германией» [41, с. 227].
Пытаясь ослабить связи Румынии с гитлеровским рейхом, 11 мая 1939 г. Британия заключит с ней новое торговое соглашение, взяв на себя обязательство предоставить Румынии заём в размере 5 млн фунтов стерлингов и закупить в течение года около 600 тыс. тонн нефти и 200 тыс. тонн румынской пшеницы [8, с. 538]. Но что значили эти 200 тыс. тонн по сравнению с 700 тыс. тонн пшеницы, которые Румыния должна была поставить рейху в 1939 г.! 13 апреля 1939 г. Великобритания даже предоставит односторонние гарантии независимости Румынии. Но из-за боязни, что это может спровоцировать рейх на антирумынские акции, уже 14 апреля Бухарест уведомит Берлин: «Румыния не присоединится к британской политике окружения Германии» (цит. по: [42, с. 57]). Таким образом для антигитлеровской коалиции Румыния оказалась уже почти потерянной.
Мюнхенское соглашение и распад Малой Антанты показал Румынии беззащитность её положения перед лицом распространения немецкой агрессии. Понимая это, в ноябре 1938 г. Румыния попыталась наладить более тесное взаимодействие с Великобританией и Францией, однако не нашла должного отклика. Когда угроза для Румынии оказалась реальной, в марте 1939 г. румынское руководство не просто предприняло попытку расширить контакты с Англией. Румынский король, действуя через своего посланника в Лондоне, попытался заручиться поддержкой Великобритании в возможном противостоянии с фашистской Германией. В результате неожиданно для многих в марте 1939 г. Румыния заняла видное место в британской внешней политике. Румынская проблема заставила даже правящие круги Великобритании впервые после 1917 г. пойти на политический контакт с СССР. Но точно так же, как ничем закончилась англо-советская дипломатическая переписка марта 1939 г., точно так же прекратилось и кратковременное румыно-британское сближение. Отсутствие чёткого ответа на поставленные перед правительством Британии 17 марта 1939 г.
вопросы (и вообще отсутствие какого-либо ответа на некоторые вопросы) привело к вынужденному решению властей Румынии «броситься в объятия» Германии. Близорукая внешняя политика Британии в Европе в очередной раз обернулась усилением военно-стратегических позиций Третьего рейха.
ЛИТЕРАТУРА
1. Documents on British Foreign Policy 1919-39. Third Series, Vol. III, 1938-9. - L., HMSO, 1950. - 677 p.
2. Documents on British Foreign Policy 1919-39. Third Series, Vol. IV, 1939. - L., HMSO, 1951. -647 p.
3. Documents on German Foreign Policy, 19181945: From the Archives of the German Foreign Ministry: Ser. D. (1937-1945). Vol. 5: Poland; The Balkans; Latin America; The smaller powers, June 1937 - March 1939. - Washington : USGPO, 1953. - 977 p.
4. Documents on German Foreign Policy, 19181945: From the archives of the German foreign ministry: Ser. D. (1937-1945). Vol. 6: The Last Months of Peace. March-August 1939. - L., HMSO, 1956. - 1149 p.
5. Foreign Relations of the United States Diplomatic Papers, 1939. General, Volume I. - Washington, D. C. : U.S. Government Printing Office, 1939. - 1059 p.
6. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 г.- август 1939 г.). Документы и материалы. - М., 1971. - 735 с.
7. Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937-1939 : в 2 т. - Т. II : Январь - август 1939 г. - М. : Политиздат, 1981. - 415 с.
8. Документы внешней политики СССР. Т. 22. Кн. 1. 1 января - 31 августа 1939 г. - М. : Международные отношения, 1992 - 712 с.
9. The Parliamentary Debates. House of Commons. - URL: http://hansard.millbanksystems.com /sittings/1939.
10. CAB 23-98-2. - URL: http://www.national-archives.gov.uk/.
11. CAB 23-98-3. - URL: http://www.national-archives.gov.uk/.
12. Anuarul statistic al Romaniei = Annuaire statistique de la Roumanie / Ministerul Industriei §i Comertului. - 1904-1939/40. - URL: http:// dspace.bcucluj.ro/handle/123456789/64160 (дата обращения: 23.03.2018).
13. Axworthy M., Scafes C., Craciunoiu C. Third Axis Fourth Ally: Romanian Armed Forces in the European War, 1941-1945. - London : Arms and Armour Press, 1995. - 416 p.
14. Weinberg Gerhard L. The Foreign Policy of Hitler's Germany: Starting World War II, 19371939. - Chicago : University of Chicago Press, 1980. - 740 p.
15. Волков В. К. Балканские аспекты мюнхенской политики // Мюнхен - преддверие войны. -М. : Наука, 1988. - С. 138-166.
16. Волков В. К. Мюнхенский сговор и Балканские страны. - М. : Наука, 1978. - 327 с.
17. История Румынии: 1918-1970. - М. : Наука, 1971. - 744 с.
18. Sir M. Palairet (Bucharest) to Viscount Halifax, September 29, 1938 // Documents on British Foreign Policy ... Vol. III. - P. 45-46.
19. Viscount Halifax to Sir M. Palairet (Bucharest), November, 17, 1938 // Documents on British Foreign Policy . Vol. III. - P. 231-233.
20. Memorandum by the Foreign Minister 24 November 1938 // Documents on German foreign policy . Vol. 5. - P. 338-342.
21. Очерки политической истории Румынии (1859-1944). - Кишинев : Штиинца, 1985. -URL: http://scibook.net/evropyi-ameriki-istoriya /vneshnepoliticheskie-manevryi-korolevskoy-20668.html (дата обращения: 16.03.2018).
22. Ministerialdirector Wohlthat to Ministerialdirektor Wield 27 February 1939 // Documents on German foreign policy ... Vol. 5. - P. 404-407.
23. The Ambassador in the United Kingdom (Kennedy) to the Secretary of State, March 17, 1939. // Foreign relations of the United States Diplomatic Papers, 1939. General, Volume I. -P. 72.
24. Watt D. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War, 1938-1939. - London : Heinemann, 1989 - 736 p.
25. The Parliamentary Debates. House of Commons. 15 March 1939. - URL: http://hansard.millbank-systems.com/commons/1939/mar/15/czecho-slovakia-1 (дата обращения: 16.02.2018).
26. Viscount Halifax to Sir Hoare (Bucharest), March 16, 1939 // Documents on British Foreign Policy ... Vol. IV. - P. 283-284.
27. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР 17 марта 1939 г. // СССР в борьбе за мир... С. 240-241
28. Viscount Halifax to Sir R. Hoare (Bucharest), March 17, 1939. // Documents on British Foreign Policy . Vol. IV. - P. 366-367.
29. Viscount Halifax to Sir W. Seeds (Moscow), March 17, 1939. // Documents on British Foreign Policy . Vol. IV. - P. 360-361.
30. Viscount Halifax to Sir H. Kennard (Warsaw), Sir H. Knatchbull-Hugessen (Angora), Sir S. Water-low (Athens), Sir R. Campbell (Belgrade), March 17, 1939 // Documents on British Foreign Policy ... Vol. IV. - P. 361.
31. Chamberlain N. In Search of Peace. - New York : M.G.P. Putnam's Sons, 1939. - 309 p.
32. Sir E. Phipps (Paris) to Viscount Halifax, March 18, 1939 // Documents on British Foreign Policy . Vol. IV. - P. 373.
33. Sir H. Kennard (Warsaw) to Viscount Halifax, March 18, 1939. // Documents on British Foreign Policy ... Vol. IV. - P. 370-371.
34. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР полномочным представителям СССР в Великобритании и Франции 18 марта 1939 г. // СССР в борьбе за мир... - С. 246.
35. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в Народный комисса-
риат иностранных дел СССР 19 марта 1939 г. // СССР в борьбе за мир... - С. 247.
36. История дипломатии : в 3 т. / под ред. В. П. Потёмкина. - Т. 3 : Дипломатия в период подготовки второй мировой войны (19191939 гг.). - М. : ОГИЗ, 1945. - 884 с.
37. Проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши, врученной послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР M. M. Литвинову. 21 марта 1939 г. // Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т. 2. - С. 55.
38. Memorandum by the Foreign Minister 21 March 1939 // Documents on German foreign policy ... Vol. 6. - P. 70-72.
39. German-Rumanian Economic Treaty // Documents on German foreign policy . Vol. 6. -P. 91-92.
40. Мельтюхов М. И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами, 1917-1940. - М. : Вече, 2010. - 480 с.
41. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потёмкина с посланником Румынии в СССР Н. Диану. 26 марта 1939 г. // Документы внешней политики СССР. Т. 22. Кн. 1. 1 января - 31 августа 1939 г. - М. : Международные отношения, 1992. - С. 226-227.
Информация о статье
Дата поступления 17 апреля 2018 г.
Дата принятия в печать 12 ноября 2018 г.
Сведения об авторе
Богатенко Роман Владимирович - аспирант 3-го курса обучения по направлению «Всеобщая история» исторического факультета Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а E-mail: [email protected]
Article info
Received April 17, 2018
Accepted
November 12, 2018 About the author
Bogatenko Roman Vladimirovich - Graduate Student of the 3rd year of study in the Direction "Universal History" of the Faculty of History of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: [email protected]
Для цитирования
Богатенко Р. В. Англо-румынские отношения сентября 1938 г. - марта 1939 г. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 4 (20). С. 66-76. й01: 10.25513/2312-1300.2018.4.66-76.
For citations
Bogatenko R. V. English-Romanian Relations in September 1938 - March 1939. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2018, no. 4 (20), pp. 66-76. DOI: 10.25513/2312-1300. 2018.4.66-76 (in Russian).
