CC BY
56
УДК 821.161.1
Н.В. Крицкая, аспирант ТГПУ, г. Томск, - [email protected]
АНГЛИЙСКИЙ ВЕРТЕЛ ДЛЯ РУССКИХ ГУСЕЙ: ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ БАСЕН КРЫЛОВА С. ЭДВАРДСОМ
И.А. Крылов является в Англии наиболее часто переводимым русским поэтом XIX века. Одним из первых познакомил соотечественников с творчеством знаменитого баснописца С. Эдвардс, яркой чертой переводческой манеры которого явилась национальная адаптация русских басен.
Ключевые слова: басни, интерпретация, рефлексия, акцент.
И.А. Крылов, затрагивающий в своих баснях универсальные, вневременные и вненациональные проблемы и говорящий с читателем на понятном любому языке здравого смысла, до сей поры остается в Англии наиболее переводимым русским поэтом XIX века. Пик популярности баснописца приходится на 1860-е гг., когда в короткое время несколько авторов предпринимают переводы его произведений. Десятилетие открывается книгой Сьюзерланда Эдвардса «The Russians at Home», целая глава которой впервые в истории английского знакомства с Крыловым посвящена его творчеству, явившись по сути первой полноценной попыткой подобного рода. Помимо информации о знаменитом фабулисте, исследование Эдвардса содержит ряд басен Крылова в переводе автора книги. Приведенные басни варьируют как по объему (от нескольких строк до целого произведения), так и по особенностям воспроизведения (от поэтического перевода до краткого пересказа), обладая, однако некоторыми специфическими общими чертами.
Интерпретации русских басен, предложенные Эдвардсом, можно назвать переводами «ознакомительного» типа, не претендующими на отображение всего лексико-стилистического богатства подлинника. В большинстве они фактически излагают сюжетную линию произведений; очевидно, Эдвардса в большей мере интересовал общечеловеческий, философско-практический аспект басен, чем их национальное своеобразие, поэтому в его переводах мы не найдем специфически-русских реалий и экзотизмов. Зато во многих из этих переводов, независимо от формы их изложения, присутствует ощутимо английский акцент, находящий место даже в кратчайших, в несколько строк, пересказах басен.
Так, в басне «Музыканты» обращает на себя внимание «английское» прочтение сюжета. Согласно оригиналу, хозяин приглашает соседа «певчих слушать», поэтому его умиленное замечание «они немножечко дерут» вполне корреспондирует с ситуацией. У Эдвардса место нестройного хора занимают скрипки - столь любимый в Британии музыкальный инструмент, с которым зарабатывали на жизнь бродячие музыканты: 1. Оригинал: 2. Английский 3. Подстрочник анг-
«То правда», перевод: лийского перевода:
отвечал хозяин с «As instrumen- «Как музыканты они
умиленьем; / talists they’re плохи, но за-
«Они немно- bad, but then то/Вспомни кто эти
жечко дерут, /Remember музыканты как люди;
Зато уж в рот what these play- /Они не умеют играть
хмельного не ers are as на скрипке, но у них
берут, /И все с men;/They can- есть свое
прекрасным not fiddle, but достоинство - /Они не
поведеньем». they have this берут в рот ни капли
[1, с. 47] merit -/They спиртного».
never touch a drop of wine or spirit» [2, р.
253]
Стремление к национальной адаптации присутствует и в басне «Лисица и Сурок». Примечательно многословие Сурка: оригинальному просторечному «Нет, кумушка» соответствует длинное и изысканно-вежливое «Конечно нет, дорогой друг, но я должен сказать, к моему сожалению...», безусловно маркирующее, с одной стороны, британскую вежливость и словесно выраженное внимание к собеседнику (по
замечанию А.В. Павловской, «в Англии не может быть много «спасибо» и «пожалуйста» [3; с. 251]), а с другой - его сожаление по поводу необходимости последующей констатации нелицеприятного факта. Нежелание сурка огорчать Лисицу выражается у Эдвардса и в замене наречий частоты частенько - иногда:
1.«Нет, ку- 2. «Certainly 3. «Конечно нет, доро-
мушка; а виды- not”, my dear гой друг», - был ответ,
вал частенько,/ friend», is the - «но я должен ска-
Что рыльце у reply, «but I зать, к моему сожале-
тебя в пуху». must say to my нию, что иногда видел
[1, с. 80] regret that I пушок, прилипший к
have sometimes твоей морде».
seen down sticking to your muzzle» [2, р.
255]
Изменения присутствуют и в английском варианте басни «Гуси», при этом если Крылов видит гусям место в жарком, то Эдвардс - на вертеле. Это в общем несущественное для судьбы птиц отличие, в целом не изменяя смысла басни, все же придает ей отчетливо английский акцент: вертел также великолепно приспособлен для английских каминов, как и жаркое для русских печей, а вертельщик выступает нередким персонажем английских басен (например, «Кухарка, Вертельщик и Бык» Д. Гея):
1. А вы, друзья, лишь 2. But you, O vain 3. Но вы, о тщеслав-
годны на жаркое!» [1, inglorious ное безвестное стадо,
с. 110] band,/Are only годитесь лишь на
fit/For the roast- вертел!»
ing spit! [2, р.
251]
Особенно четко, с нашей точки зрения, английский взгляд переводчика на мир проявляется в серии «монетарных» басен, представленных в очень кратком пересказе. Заметные изменения претерпела концепция двух из них - «Фортуна и нищий» и «Фортуна в гостях» (название ошибочно; фактически пересказывается басня «Бедный богач»). Т.к оба произведения представлены чрезвычайно сжато, мы приведем английские версии и их подстрочники полностью [1, с. 153, 213]. «Фортуна и нищий»:
Fortune appears to a beggar, and Фортуна является нищему и
offers him as much gold as his bag предлагает ему столько зо-
will hold, warning him at the same лота, сколько выдержит его
time that, if any of it touches the сумка, в то же время преду-
ground, it will instantly turn to dust. предив, что если хоть один
The poor man holds the bag, into золотой коснется земли, все
which Fortune showers gold until at мгновенно превратится в
last it is full to the mouth. “One пыль. Бедняк держит сумку, в
piece more", says the beggar, and которую Фортуна насыпает
Fortune cautioning him at the same золото, пока она не наполня-
time that the bag may burst, puts in ется до краев. «Еще одну мо-
another coin. “Still another piece", нетку», говорит нищий, и
cries the beggar; and Fortune, Фортуна, предупреждая, что
telling him to beware, thrusts piece сумка может лопнуть, одно-
after piece into the bag, until at last временно кладет еще одну
it bursts, and all is dust. монетку. «Еще одну!» - кри-
[2, р.261] чит нищий; Фортуна говорит
ему поостеречься, бросает в сумку монету за монетой, пока, в конце концов, та не рвется, и золото не обращается в прах.
Оригинальная басня начинается с осуждения «бедняж-кой-нищеньким» богатых соседей («Как их карманы не набиты, / Еще не сыты!») и рассуждений о том, что они разорились из-за неумеренной жадности («И поделом: знай честь!»). Последующий разворот событий позволяет Крылову продемонстрировать, что перед лицом собственного нежданного богатства Нищий проявляет все те качества, которые за минуту до этого вызывали его осуждение. Эдвардс, пропуская исходные рассуждения персонажа и, очевидно, считая их несущественными для развития сюжета, совершенно не стремится показать метаморфозу в мировоззрении Нищего. Таким образом, если в переводе сохранена идея о пагубности жадности, то еще одна важная для русского баснописца мысль - об изменении личности героя под влиянием избытка денег - потеряна. «Фортуна в гостях»:
The goddess gives one Богиня дает одному из
of her favourites a magic своих любимцев волшебный
purse, which possesses this кошелек, который обладает
admirable property, that as одним восхитительным
long as he continues to put свойством: пока он посто-
his hand into it he draws out янно достает оттуда день-
money, but let him once ги, они в нем не переведут-
pause from his agreeable ся; однако стоит ему пре-
labour, and the purse is dry. кратить этот приятный
The man has soon a heap of труд, как кошелек опусте-
gold by his side, but neither ет. Вскоре рядом с этим
hunger nor fatigue can make человеком вырастает груда
him desist from his lucrative золота, но ни голод, ни ус-
occupation, and at last he талость не могут его за-
dies of exhaustion by the side ставить прекратить доход-
of his treasure. [Ibid.] ное занятие, и, в конце кон-
цов, он умирает от истощения рядом со своим сокровищем.
Прежде всего, обращает на себя внимание, что в английской интерпретации кошелек герою дает богиня, в то время, как у Крылова бедняка посещает «Кто говорит - колдун, кто говорит - что бес, Последнее едва ли не вернее». То есть если свалившееся на голову сокровище в интерпретации Эдвардса представляется благом (Fortune, богиня счастья и удачи), то русский рассказчик говорит скорее обратное. Как и в предыдущей басне, первоначальные рассуждения героя опущены. У Крылова «Ну, стоит ли богатым быть, Чтоб вкусно никогда ни съесть, ни спить И только деньги лишь копить? Да и на что?» и далее о том, как в случае внезапного богатства он «Не только бы рубля», а «тысяч не жалел», и затем показана
трансформация отношения героя к его богатству. Каждый день он собирается закончить свое занятие, но всегда оказывается чем-то неудовлетворен: «Вот на дом у меня, на экипаж, на дачу; Но если накопить могу я деревень, Не глупо ли, когда случай к тому утрачу?». Бывший бедняк, который «потерял давно в червонцах счет», пытается выкинуть кошелек, однако «Придет к реке - воротится опять». Для Эдвардса же вновь не принципиальна исходная установка героя.
Разумеется, можно допустить, что опущения первоначальных рассуждений впоследствии разбогатевших бедняков связаны со стремлением транслятора к максимальной сжатости и информативности; с другой стороны, представляется сомнительным, чтобы Эдвардс стал опускать рефлексии персонажей, считая их важными для понимания авторской концепции. Нам видится более вероятным, что внесение в текст поправок связано с неполным совпадением представлений английского переводчика о существе вопроса с позицией Крылова как представителя русской ментальности. В частности, наши соображения подтверждаются изменением сущности дарителя волшебного кошелька колдун (бес) - богиня (Фортуна). В литературе часто встречается упоминание о характерном для русского характера подозрительном и недоброжелательном отношением к богатству, как и о том, что любое богатство связано с грехом [4, с. 263]; не случайно М. Цветаева писала: «Сознание неправды денег в русской душе невытравимо» [цит. по Ibid.]. Англичане, представители менталитета, во многом чуждого русскому, сформировавшемуся в традициях православной этики, не были склонны к безапелляционности подобных утверждений. Расхождение взглядов на предмет зафиксировано и в пословицах двух народов; так, при сравнительном анализе английских и русских пословиц поля «Money /Деньги» выяснилось, что если в английском языке центральное место в поле занимают пословицы, прославляющие всепобеждающую силу денег (36, 9%), то их русские аналоги составляют лишь 4, 3% [5, с. 134].
Таким образом, Эдвардс, представляя соотечественникам малоизвестного русского автора и стремясь приблизить басни к реципиенту, сознательно адаптирует басенный текст. Действуя в рамках традиции английских баснописцев, широко практиковавших культурную адаптацию иноязычных басен за счет наполнения их местными аллюзиями [6, р. 3], переводчик перекраивает текстовую ткань русских басен по английскому образцу. Взгляд англичанина на описываемые ситуации неизбежно проявляется в интерпретациях Эдвардса, придавая многим из них узнаваемо английский акцент.
Библиографический список
1. Edwards, S. Kriloff and the Russian Fabulists // The Russians at Home: Unpolitical Sketches. - London, 1861.
2. Крылов, И. А. Басни. Соч.: в 2 т. - М., 1969. - Т. 1.
3. Павловская, А.В. Англия и англичане. - М., 2004.
4. Вьюнов, Ю.А. Русский культурный архетип. - М., 2005.
5. Беляева, Т.М. Money governs the world / Т.М. Беляева, Е.В. Иванова // Антропоцентризм в языке и речи.
6. Lewis, J.E. The English Fable: Aesop and Literary Culture, 1651-1740. - Cambridge University Press, 1996.
Статья поступила в редакцию 07.10.08
СПб., 2003.
УДК 82.09
Т.В. Соловьёва, ст. преподаватель ЧИППКРО, г. Челябинск, E-mail: tvsolov@ mail.ru КОНСТРУКЦИИ ЭКСПРЕССИВНОГО СИНТАКСИСА В ПОЭЗИИ К. СКВОРЦОВА
Одной из проблем современной лингвистики является изучение своеобразия поэтического языка писателя. Статья посвящена изучению синтаксической изобразительности поэзии К. Скворцова (в частности, использования поэтом инверсивных конструкций, восклицательных предложений и повтора) и определению её роли в отражении авторского замысла.
Ключевые слова: текст, лингвопоэтика, поэтический синтаксис, экспрессивная синтаксическая конструкция, инверсия, функции инверсии, восклицательное предложение, повтор.
Изучение языка писателя сегодня очень актуально. В ка- современного поэта - Константина Васильевича Скворцова, честве материала для исследования нами были взяты стихи творчество которого связано с Уралом.
