CC BY
66
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2010. № 1
Л.А. Манерко,
докт. филол. наук, проф. Высшей школы перевода (факультета) МГУ
имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
АНГЛИЙСКАЯ НАУЧНАЯ РЕЧЬ: ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ
В данной статье раскрываются основные этапы формирования английской научной речи. Автор показывает, как постепенно появляется английская научная речь, как она обогащается словами из разных языков — арабского, латинского, греческого, французского и других, и как затем происходит формирование «малого» синтаксиса, становящегося частью более сложных синтаксических единиц письменной комуникации. Довольно часто процесс заимствования был связан с появлением переводных книг. Развитие разных областей деятельности человека опиралось на открытия учёных, появление новых идей и было связано с обогащением представлений учёных об окружающем мире на основе эмпирических и теоретических знаний. Постепенно, пройдя столь долгий путь — от XIV до XVIII столетия, — в английском языке складывается не только особый научный стиль, но и специальный научный дискурс.
Ключевые слова: научная речь, перевод, английский язык, пополнение словарного состава языка, номинативные конструкции, термин, терминообразование, специальный научный дискурс.
Larisa А. Manerko,
Dr. Sc. (Philology), Professor at the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov MSU, Russia; e-mail: [email protected]
English Scientific Discourse: Steps of Shaping the Subject
Main stages of the English scientific discourse are presented in this article. The author focuses on the appearance of the English scientific prose, shows how the vocabulary of the language is enlarged and enriched by Arabic, Latin, Greek, French, and other languages' words, how phrases and sentence become part and parcel of the larger syntactical units of the written communication. Borrowings were often adopted from translated books written in other languages. The development of various spheres of human activity was based on experiments of scholars, the appearance of new ideas; it was associated with the expanding scientific outlook provided by empirical and theoretical knowledge. Gradually, having covered such a long path from the 14 up to the 18th centuries in English there appeared not only a special scientific style, but also a specialized scientific discourse.
Key words: scientific discourse, translation, interpretation, the English language, enrichment of the vocabulary in the language, nominal constructions, term, creation of terms, specialized discourse.
Английская научная речь, имеющая в данный момент свои характерные черты и отмеченная международным влиянием, которое предполагает развитие различных областей человеческого знания, рождается после нескольких значимых событий в истории Великобритании и истории английского языка. Эти события охватывают
четыре века, начиная с XIV и заканчивая XVIII в. Традиционно этот период связывают с периодом Возрождения или гуманизма, появлением новых идей и устремлений во всех сферах деятельности общества, которые постепенно подводят к следующему этапу, называемому историками «Новым временем», связанному с исследованиями в науках и развитием промышленности.
С оформлением лондонского диалекта в XIV в. появляются стихотворные произведения, среди которых во второй половине этого столетия особо выделяются труды замечательного английского поэта дошекспировской эпохи — Джеффри Чосера. Его стихотворные произведения "Canterbury Tales" («Кентерберийские рассказы»), "A Legend of Good Women" («Легенда о добропорядочных дамах») переписываются во многих экземплярах и расходятся по всей стране.
Но мало кому известен тот факт, что одной из первых попыток передачи технического описания средствами английского языка среднеанглийского периода является перевод Джеффри Чосером латинского текста "Compositio et Operatio Astrolabii" («Устройство и применение астролябии»), который изначально был написан арабским астрономом Миехала. Это была инструкция, возможно переведённая Чосером для своего маленького сына, который еще не изучал латыни. В первой части этого трактата Чосер даёт комментарий по поводу ряда терминов, почерпнутых им из латыни, среди которых встречается слово altitude («высота»). Его комментарий звучит следующим образом: Thyn astrolabie hath a ring to putten on the thombe of the right hond in taking the height of thinges. And tak kep, for henes forthward I wol clepen [call] the heighte of any thing that is taken by the rewle 'the altitude', withoute moo wordes [Robinson, 1966, р. 546]. Джеффри Чосер заимствует слово altitude из латинского языка, хотя в предыдущий, древнеанглийский, период более распространённым средством пополнения словарного состава английского языка была калька. Переведённый Джеффри Чосером научный трактат про астролябию показывает, что для средневекового мира арабская и греческая наука обладали большими приоритетами по сравнению с латинским языком. Вследствие этого в английском языке появляются заимствованные арабские термины по астрономии (azimuth, zenith, nadir), математике (algebra, cipher, zero, algorithm — последнее слово восходит к имени мусульманского математика al-Khwarizmi), алхимии (alcohol, alkali), греческие термины были связаны в основном с геометрией, среди них — diagonal, hypotenuse, pentagon, polynomial.
Определённую роль в развитии английского языка сыграл Джон Виклиф, автор перевода библии на английский язык. Джон Ви-клиф, будучи теологом, хорошо знал латынь, писал на ней, он был уверен, что не только духовенство, но и простой люд должен читать, знать и понимать слова—откровения Бога. Библия должна
дойти до каждого, она может стать всенародной. Он считал своим долгом делиться знанием, которое было подсказано ему этой «священной» книгой. Н.К. Гарбовский отмечает, что «почти до конца жизни Виклиф писал на латыни. Но в 1380 г. он принимается за перевод Библии на английский язык, точнее, он берётся за перевод Нового Завета и, возможно, части Ветхого Завета» [Гарбовский, 2007, с. 62]. Ввиду того что латинский текст был ближе Джону Ви-клифу, считается, что сам теолог перевёл Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна на свой родной английский язык. Этот текст был написан чётко, ясно и понятно, хорошим английским языком. Однако текст перевода дополнялся, переписывался и корректировался его друзьями и коллегами для создания письменных вариантов, известных под названием lollards — «рукописных свитков, произносимых шёпотом». Хотя перевод Библии является плодом явного коллективного творчества, так как первый вариант, содержащий «строгий и почти во всём следующий латинскому тексту», был обработан соратником Виклифа — Николасом Херефордом (Nicholas Hereford), а «второй — более свободный, более английский» — Джоном Пурвеем [Гарбовский, 2007, с. 62—63], весь текст Библии, появившийся уже после смерти Виклифа (1384), известен как выполненный им, священником-евангелистом из Оксфорда. Перевод Библии разошелся по всей Англии среди разнообразных общественных слоёв — ремесленников, купцов, мелкого духовенства и, вероятно, меньше всего среди аристократии.
Оксфордский словарь английского языка указывает на то, что Виклиф использует кальку с латинского грамматического термина praepositio при образовании нового термина prepisicion, хотя до него монах Эльфрик перевёл каждый из элементов лексической единицы отдельно, создав слово, построенное из исконных английских компонентов foresetnys. Порядок слов в предложениях английского текста Библии сохраняет синтаксическое построение латинского языка. Вместе с тем в переводе фиксируются слова не только латинского, но и французского происхождения, например glory и order.
XV век становится веком книгопечатания: Уильям Кэкстон издает свою первую книгу на английском языке "The Recuyell of the Histories of Troy" («Сборник рассказов о Трое») в Нидерландах в 1473 г., которая была переведена с французского языка. Шрифт напоминал готический алфавит, распространённый в европейских странах северной Европы. В целом книгопечатание стимулировало появление большого количества переводов с классических на английский язык. По возращении в Англию в 1476 г. Кэкстон опубликовал в своей Лондонской типографии "The Dictes and Sayings of the Philosophers" («Афоризмы и высказывания философов») [Иванова, Чахоян, 1999, с. 31]. Это была одна из первых книг, в ко-
торой появляется много заимствованных слов из латинского и греческого языков.
Все эти изменения внутри страны всецело опирались на те события, которые происходили в других странах Европы. В это время вершиной новой культуры по праву можно назвать Италию, где в конце XV — начале XVI в. сформировалось явление, названное впоследствии гуманизмом (от лат. humanus — человеческий). Петрарка был страстным любителем античной истории, и именно с него начинается изучение наследия Рима, а через него и Греции, в котором видное место занимало мировоззрение, свободное от отрешённости и аскетизма.
В Европе престиж латинского языка был чрезвычайно велик, он был основным средством общения. По мнению В.Н. Ярцевой, «само положение латинского языка... в эпоху Возрождения резко отличалось от положения всех других языков. С одной стороны, это был мёртвый язык в том смысле, что не существовало территории, где бы он использовался как язык народа, населяющего эту территорию, но с другой стороны, это был язык, которым в большей или меньшей степени активно владела определённая группа людей...» [Ярцева, 1985, с. 132]. Но в Италии, той самой стране, которая была ближе всего к латинскому языку, рождаются мысли о том, что следует больше внимания уделять своему родному итальянскому языку. Данте Алигьери в трактате «Пир» отметил: «Латинский комментарий был бы благом лишь для немногих, народный же окажет услугу поистине многим», кроме того, обиходный язык он уподобил хлебу из ячменя, а не из дорогой пшеницы [Гуманисты, 2007, с. 261].
Но, как отмечает Г.А. Дианова, до XVI в. серьезная проза (научная, философская, дидактическая) была областью, где безраздельно господствовал латинский язык [Дианова, 1995, с. 32]. «Родной язык еще не опирался на традицию и не настолько сформировался, чтобы на нём могли излагаться научные рассуждения и технические проблемы. Здесь предстояло еще заново создать слова и выражения, предложения и стиль, и выработка научной и технической прозы представляла гораздо большую трудность, нежели выработка литературной прозы, ибо путём приспособления мыслей к фактам надо было добиться такой объективности и однозначи-мости выражения, которой поэтическая речь поступается в пользу красоты, выразительности, фантазии и настроения» [Ольшки, 2000, с. 36].
XVI столетие для Европы прошло под знаком всё возрастающего интереса к утерянному знанию классических времён (the revival of learning). Учёные хотят расширить своё представление об окружающей действительности, а для этого им нужно экспериментиро-
вать, осваивать новые земли и территории, развивать торговлю. Экспансия человека, продиктованная необходимостью продвигаться всё дальше на запад в Америку и на восток в Индию, поддерживалась открытиями в науке. В этот период происходит несколько очень важных открытий, которые постепенно меняют представления людей: открытие магнетизма привело к изобретению компаса, фиксируются достижения в картографии, которая была жизненно необходима морякам и путешественникам, научной революцией было создание новых теорий в астрономии и описание движения земли по отношению к другим планетам и звёздам, разработанное Коперником. Католическая церковь, как мы знаем, не приветствовала новых идей, хотя ей не нравилась не сама суть гелиоцентрической теории, а то, что гуманистическая наука предоставляет множество свобод и интеллектуальную независимость учёным, возможность доказывать свои идеи эмпирически или посредством рациональных аргументов.
Для Англии XVI век является также не менее показательным в плане развития научной речи. В 1531 г. Томас Элиот написал книгу "The Governour" («Наставник»). Это была первая попытка создать учёный труд на родном языке. Т. Элиот сделал это вполне сознательно: в предисловии он объясняет, что ему было бы проще её написать по латыни, но он хочет доказать, что и на английском языке можно писать на серьёзные темы [Иванова, Чахоян, 1999, с. 32].
В XVI в. появляется В. Шекспир и другие авторы той великой елизаветинской эпохи, которые вместе со своими произведениями несли новую культуру в английскую цивилизацию. Заимствуется большое количество новых слов, расширяется словарный состав английского языка, создаются новые лексемы в соответствии с типичными английскими моделями слов. Среди лексических инноваций В. Шекспира, которые пополняют английский язык, мы встречаем такие, как antipathy, critical, demonstrate, emphasis, horrid, prodigious, vast. Точно известно, что Шекспир образовал новые лексические единицы, которые сохранились в английском языке и сегодня — accommodation, assassination, dislocate, obscene, pédant, reliance, submerged [Graddol, Leith, Swan, 1997, р. 145]. Среди созданных Шекспиром неологизмов мы находим расширение использования существующего слова за счёт его перехода в другой грамматический класс: он употребляет существительное вместо глагола и глагол вместо существительного. Так, например, король Лир так описывает свою дочь Корделию в первом акте первой сцены:
"Unfriended, new-adopted to our hate,
Dower'dwith our curse, andstranger'dwith our oath".
Будучи драматургом, Шекспир, без сомнения, желал изобразить мир состоящим из событий и происшествий, вследствие этого пере-
ход глагола в существительное несёт не стилистический оттенок, а направлен на воплощение в языке процессуальности событийного имени. Процессы, действия, ситуации, изменения, положения дел локализованы во временном пространстве и представляют собой сущности мира событий. В отражении события основным является признак релевантности, выделенности из потока происходящего [Арутюнова, 1999]. Следует обратить внимание на то, что этот драматический мир сильно отличается от предлагаемого предлагается гуманистической наукой, которая пыталась внести порядок в быстротечный ход истории, в результате чего появляется мир, состоящий из бесчисленного количества вещей и разнообразных объектов, достойных изучения. Английский язык постепенно становится общенациональным языком, что находит воплощение и в зарождающихся стилях речи образованных горожан в столице Англии.
Период Реформации даёт много положительных моментов для развития просвещения и появления английского языка нового периода: перевод Библии на английский язык, выполнен в период правления короля Иакова, законодательство пишется и осуществляется на английском языке, вследствие этого возникает необходимость создания множества новых понятий и закрепления за ними создаваемых лексических единиц. Важной причиной, которая помогала людям все чаще обращаться к изучению естественного мира, было понимание того, что человек, а не Бог является творцом всего того, что он видит вокруг себя [Graddol, Leith, Swan, 1997, р. 138].
Пуритане проявили интерес к языку, на который они могут влиять в соответствии со своими пожеланиями. Вследствие этого появляются трактаты о языке, составляются грамматики и словарные источники английского языка. Учёные-пуритане говорят о «чистоте» английского языка, стараются подтолкнуть его развитие, указывая на его превосходство в отражении реалий окружающего мира над латинским языком, и вместе с тем пуритане закладывают основы английского красноречия и риторики, которые по уровню должны быть не ниже возможностей латинского языка [Graddol, Leith, Swan, 1997, р. 153]. Заимствование диалектной лексики создаёт основу для развития интереса к истории на основе широкого изучения социальных условий в стране, подготавливает фундамент для осознания английского языка как национального языка, способного объединить всех англичан перед Богом.
Кроме того, XVI век в Англии был не только эпохой Возрождения, но и веком складывания нации. В Европе того времени велась ожесточённая борьба против схоластики. Защитники латыни стремились сохранить кастовость науки и религии. Использование родного языка как для научных трудов, так и для ведения теологических диспутов открыло широкие возможности для ознакомления
непосвящённых с обсуждаемыми вопросами, что, с точки зрения представителей схоластического мировоззрения, было в высшей степени нежелательным.
Зарождение функционально ограниченного стиля английской научной прозы относится именно к XVI в. «Английский язык... в XVI веке начинает всё больше проникать в область серьезной литературы» [Ярцева, 1969, с. 95]. В Англии складывается своеобразная и противоречивая ситуация. С одной стороны, отмечается громадный интерес к античному наследию, большой престиж классических языков в глазах писателей и ученых XVI в., резкое увеличение переводов с латинского языка. Об этом свидетельствует тот факт, что фундаментальные работы в это время пишутся на латинском языке, а менее значительные по своему научному содержанию — на английском, причём, как правило, в стихотворной форме [Ольшки, 2000, с. 23]. Кроме того, в середине XVII столетия существовала оппозиция между двумя группами лиц: с одной стороны, это учёные и джентельмены, которые понимали латынь, а с другой — купцы и торговые люди, у которых отсутствовало классическое образование.
Суть проблемы столкновения английского языка с латинским «состояла... не в том, что английский язык должен был просто заменить собою латинский в некоторых традиционных сферах этого последнего. Объём новых идей и представлений, новые горизонты науки, открывавшиеся перед всеми областями человеческого знания в эпоху Возрождения, требовали и нового, не скованного традициями орудия мысли. Латинский язык в той форме, в которой он был узаконен многими столетиями средневековой философии, религии, риторики, не мог удовлетворить новые требования... Латинский язык в Англии был чужим языком в чужой стране. Времена двуязычия, когда свой язык и чужой язык разграничивали сферу своего использования в Англии, безвозвратно прошли. Создание языка, единого для всей государственной территории с теми социальными ограничениями, которые вызывались классовым строением общества, требовалось условиями формирования английской нации, одним из признаков которой была общность языка» [Ярцева, 1969, с. 114].
Вместе с тем с оформлением национального самосознания английского общества, изменениями в структуре общественных отношений встаёт вопрос о появлении стандарта английского языка и стандартизации в английском языке. По мнению Д. Лейта и Д. Грэдолла, «английский был языком, преобразованным из разговорной формы в стандартизированный вариант, который мог бы идентифицироваться с Англией как государством нации» [Graddol, Leith, Swan, 1997, р. 138]. Стандартный язык согласуется с имею-128
щимися нормами, обычно кодифицируемыми в словарях и грамматиках, связан с более широкими институциональными целями, направленными на образование, правительство и науку и представленными в печатном виде для образованных людей.
Стандартизация прежде всего опиралась на письменную форму языка. Четыре основных процесса ведут к стандартизации:
— отбор одного из вариантов языка, который становится государственным, национальным языком и который используется и поддерживается наиболее влиятельной, социальной или этнической группой людей;
— кодификация связана с упорядочением внутренней вариативности, установлением норм грамматического, лексического использования, правильного написания слов;
— совершенствование предыдущей формы для новых нужд или создание новой формы языка для разнообразных функций, что требует расширения ресурсов языка, создание нового специального вокабуляра и даже новых морфологических и словообразовательных структур; Эйнар Хауген в 1966 г. предложил следующую известную формулу применительно к социолингвистике: «Минимальная вариативность в форме, максимальная вариативность в функции»;
— осуществление, выполнение: на языке должны составляться тексты, использование языка для официальных целей, поощрение тех, кто развивает лояльность и гордость за свой родной язык [Graddol, Leith, Swan, 1997, с. 138].
Появление научного дискурса, характеризующегося как институциональный, связан с XVII столетием. В это время в Европе возникли первые научные общества, академии, научные журналы. Те же процессы мы наблюдаем и в Англии. В 1660 г. по указу Карла II учёные Джон Валлис и Джон Вилкинс помогают создать Королевское общество, которое должно было пропагандировать эмпирические научные исследования. Основатели Королевского общества считали, что необходимо представлять новые данные, получаемые эмпирическим путём. При этом члены Королевского общества сталкиваются с трудным выбором: для обмена идеями нужно использовать латынь как некий lingua franca или следует писать о своих открытиях на своём родном языке. Использование латинского как международного языка привлекало публику Европы и других стран, но в то же время отталкивало часть образованных людей внутри страны, которые бы хотели приобщиться к ученому кругу. С другой стороны, английский язык достигал разных слоёв населения, поэтому на этом языке поначалу появляется только лишь научно-популярная литература.
9 ВМУ, теория перевода, № 1
129
Интересным фактом является то, что математики в середине XVII столетия предпочитали использовать латинский язык, для того «чтобы сохранять свои открытия и доказательства в секрете, записав их шифрами, особым языком, а затем отправив свои описания Королевскому обществу в специальных ящичках, скреплённых печатями. ...Медицина и хирургия, больше специализирующаяся на латыни, использовала этот язык как "внутренний язык для общения"» [Graddol, Leith, Swan, 1997, р. 173]. Необходимо, однако, заметить, что в «Новое время» характер научной латыни значительно изменяется: она обретает специализацию в зависимости от обслуживаемой ею области, чего не знала латынь эпохи Возрождения, но именно латинский язык даёт модели для образования терминов и иных специальных слов. Медицина, фармакология и хирургия впитывают эти элементы в большом количестве. В латинском языке появляется много высокопродуктивных суффиксов и префиксов, которые будут в дальнейшем использоваться в терминообразовании разных областей знания, представленного на английском языке. В английском языке постепенно появится множество слов, почерпнутых латынью из греческого и создаваемых на основе основ, называемых «радиксоидами» или интернациональными элементами. По мнению А.В. Суперанской, «греческий в силу специфики своего строя оказался удобным для создания специальных слов. Латинский в силу своей распространенности на огромной территории оказался переносчиком и передатчиком специальной лексики на значительные расстояния» [Су-перанская, 2005, с. 242].
На развитие естествознания и философии в течение более чем двух тысячелетий большое влияние оказывали взгляды Аристотеля. Ценность его теорий заключалась в идейном богатстве, многообразии и убедительности аналитико-синтетических построений, а также в широких возможностях их применения учёными различных школ. Аристотель был одним из первых учёных-греков, который говорил о знании, которое может быть интуитивным, куда не вторгается наблюдатель, и которое приходит само собой, и дискур-сивно-рассудочным, опосредованным с помощью умозаключений и логических доказательств [Новодранова, 2007, с. 137]. Знание для Аристотеля означало знание первых причин или элементов вещи: 1) сущности и «суть бытия вещи»; 2) материи, или «того содержимого вещи, из чего она возникает»; 3) источника движения, или «того, откуда начало движения»; 4) цели, или «того, ради чего» создаются вещи и движение в наблюдаемом мире [Аристотель, 1976, т. 1, с. 70; 146; Манерко, 2006, с. 65]. «Всякое научное знание, по Аристотелю, — это знание об общем. Знание универсалий (прежде всего четырех причин) постепенно усваивается через ступени 130
познания: ощущение — память — опыт — наука» [Новодранова, 2007, с. 137].
Умозаключения Аристотеля были теоретической основой учения о трансмутации в алхимии1, в котором воплотилась мечта о превращении неблагородных металлов в золото и серебро при помощи химических реакций. Аристотель утверждал, что перво-материя (materia prima) — основа органической и неорганической природы, но из неё можно создать и вторичную материю (materia secunda).
Неудивительно, что «химики» не видели существенной разницы между живой и неживой природой. Это подтверждают некоторые названия, широко применявшиеся в алхимических трактатах: «кровью голубя», например, назывался свинцовый сурик, «костями тифона» — железо, «кровью» и «костями дракона» — оксиды щелочных металлов, «беглецом», «летающей» или «лёгкими облаками» именовалась ртуть, «свернувшейся кровью» или «красной» — медь, «волком» — свинец [цит. по: Дианова, 1995, с. 32].
Г.А. Дианова отмечает, что появившиеся три алхимических принципа: — «философская ртуть» — носитель металлических свойств, «философская сера» — горючее начало, которое делает возможным разложение металлов, придаёт им летучесть, и «философская соль», которая придает телам вкус, твердость, способность растворяться в воде. Эти три алхимических принципа назывались tria prima или гипостатическими принципами, поскольку они являлись основой вещества и были не веществами, а метафизическими абстракциями свойств, определяющих природу веществ» [Partington, 1948: vol. 1, p. 431; Цит. по: Дианова, 1995, с. 32]. «Серу», «ртуть», «соль» нельзя смешивать с общеупотребительными: они представляют только отвлеченные понятия, удобные для обозначения группы свойств.
Алхимики представляли свою теорию в виде треугольника, символа абсолютного равновесия: в первом углу они ставили знак серы — символ силы, во втором — знак ртути — символ материи, в третьем — знак соли — символ движения [Пуассон, 1984, с. 13]. «Процесс Великого Деяния алхимики осуществляли в сосуде, который они называли яйцом, принимая во внимание его форму и считая, что философский камень выходит из него как из яйца... Алхимики сравнивали процесс Великого Деяния с музыкой. Они придерживались учения Пифагора о космической "гармонии сфер", согласно которой в основе музыкальных тонов и гармоний
1 Следует заметить, что само слово «алхимия» появилось от латинского слова alchemia, alchymia — от египетского слова chemi, что означает «черный», причём в греческом языке, который почерпнул эту лексическую единицу из египетского, есть слово ХР^а, которое обозначает «сплав (металлов)», «литье», «поток», а также %u^suaiç — «смешивание», отсюда появляется известная всем единица «химера».
лежит количественно определённый интервал» [Дианова, 1995, с. 15]. Поскольку учёные «были людьми религиозных убеждений, неудивительно, что их работы были пронизаны доктринами христианства. Так, алхимики обычно уподобляли христианскую мистерию о триединстве Бога алхимической мистерии о триединстве философского камня. Джордж Рипли, каноник из Бридлингтона, предпослал своей работе "Compounds of Alchemia" следующую молитву: "O Unity in the Substance? And Trinity in the Godhead // As Thou didst make all things out of the chaos, so let me be skilled to evolve our microcosm out of one substance in its three aspects of Magnesia, Sulphur, and Mercury"» [цит. по: Дианова, 1995].
Согласно мнению Г.А. Диановой, «с того момента, когда алхимия перестала быть тайной и встала на службу человеку, коренным образом изменился и её язык. Книги пишутся уже не только для посвящённых, а для широкого круга лиц. Об этом специально указывается на титульном листе книги: "...published for the good and benefit of the public", "...in tendency to a common good? And the increase of the true Science" и т.д. Жанровая дифференциация в этот период начинает только оформляться» [Дианова, 1995, с. 24—25]. Столь популярная в предыдущий период алхимическая поэма прекращает свое существование, самой распространённой формой изложения является трактат.
В литературе того времени встречаются также замечания и о том, что английский язык ещё не был оснащён специальными языковыми средствами, предназначенными для научной аргументации.
Научное Королевское общество высказывает идею о создании комитета, который бы смог утверждать новые формы английского языка, подобно тому как это было осуществлено в академиях других европейских стран. Сначала Джон Валлис — один из основателей Королевского общества — публикует в 1653 г. свою грамматику английского языка, которая рассматривалась как самая первая попытка систематизировать структуру английского языка, отличающуюся от категорий и терминологии, предлагаемой латинскими грамматиками. А затем в 1664 г. Королевское общество проголосовало о создании комитета, который бы улучшал английский язык. Тот же Джон Валлис чуть позже публикует работы по математике, изобретает математический знак бесконечности, разрабатывает специальные шифры для секретных посланий во время военных действий, создаёт систему обучения глухих, а также прикладывает руку к архитектуре, разработав проект для самоподдерживающейся крыши Шелдонского театра (Sheldonian theatre) в Оксфорде.
Можно сказать, что Королевское общество направляет деятельность учёных, будучи неким социальным институтом. Институцио-нальность связывают с особенностями организации и подачи на-132
учной информации посредством ясного и логичного изложения мысли. Английская письменная речь должна характеризоваться максимальной эксплицитностью, доказательностью изложения, некоторой клишированностью в соответствии с нормами общества. Наука связывается с формой общественного сознания, которой должен обладать каждый член всего научного сообщества. Индивидуальные варианты научной картины мира объективируются в виде научных текстов, в которых растолковываются какие-либо понятия, связи и отношения между наблюдаемыми процессами и явлениями, учёные высказывают своё мнение о состоянии какого-либо отдельного фрагмента научной картины мира.
Среди тех, кто первым описывает на английском языке свои эксперименты с микроскопом, был Роберт Хук в монографии «Микрография». Эта работа в большей степени является повествовательной по своему стилю, была похожа на запись лекций и конкретных экспериментов. Предложения связаны друг с другом, они подводят читателя к сути представленного описания и рассмотренного им опыта.
Каждый раз учёные индивидуально решали, на каком языке им следует писать свои труды. Некоторые из них описывали свои опыты на латинском, а затем представляли этот материал на английском, другие учёные изначально доказывали, что и на английском можно изложить научные идеи. По мнению А.В. Суперанской, важным было то, что «при наличии свободного выбора для учёного, на каком языке писать, он не всегда избирал свой родной, потому что возникает вторая дилемма — кому адресована научная мысль: жителям ограниченной территории или международному содружеству учёных» [Суперанская, 2005, с. 131]. Многие учёные того периода (Ф. Бэкон, И. Ньютон, Р. Бойль) издавали свои труды на латинском и английском языках. Так, Ф. Бэкон написал свои «Эссе» на латинском и английском языках, поскольку был глубоко убеждён, что «латинский том будет жить столько, сколько будут жить книги, ибо латинский язык — вечный язык» [Bacon, 1883, р. 227]. Вместе с тем Ф. Бэкон, является родоначальником жанра эссе в английской литературе. Относительно самого слова эссе Бэкон пишет следующее: «Certain brief notes set down rather significantly than curiously? Which I have called "Essays". The word is late, but the thing is ancient. For Seneca's Epistles to Lucilius, if one mark them well, are but Essays, that is dispersed meditations, though conveyed in the form of epistles» [Bacon, 1883, р. 227]. «Каждое эссе Бэкона представляет собой законченное литературное произведение, написанное простым и ясным языком» [Дианова 1995: 25]. Другой учёный, Р. Бойль, предпочитает писать на английском языке. В его работе, которая называется «Электричество и магнетизм» ("Electricity and
magnetism"), появившейся в 1675 г., используются номинативные конструкции, такие как the modification of motion in the internal parts, the Emanations of the Amber, an equal degree of heat, the Attraction. Эти субстантивные фразы в большей степени, чем глагольные, создавали синтез смысла, передавали научное содержание идей и описываемых явлений, способствовали точности передаваемого понятия в предложении. Ср.: "...it has been observ'd, etc., warm'dby the fire, does not attract so vigorously, as if it acquire an equal degree of heat by being chafd or rubi'd: So that the modification of motion in internal parts, and in the Emanations of the Amber, may, as well as the degree of it, contribute to the Attraction" [Boyle, 1927, р. 8—9]. Предложения становятся всё более длинными, распространёнными, сложносочинёнными и сложноподчинёнными.
Следует отметить и тот факт, что начиная с XVII в. значительно возрастает количество научных публикаций. Это объяснялось прежде всего тем, что в период флогистона2 научные исследования распространились на область техники, что привело к быстрому развитию новых производств. Научные общества и академии наук, часто субсидируемые промышленниками, проводили открытые обсуждения результатов научных исследований. С появлением периодической литературы учёные получили доступ к результатам работ своих современников и могли рассматривать их в свете собственных изысканий.
С марта 1665 г. в Лондоне начал издаваться научный журнал общества "Philosophical Transactions"3. Это был первый английский научный журнал, созданный для распространения в научном сообществе, в котором поощрялся жанр научной речи, фокусирующейся в основном на экспериментальной работе. Однако один из историков историографии науки отмечал, что тот английский язык, который используется для написания статей, не столь красив, "being clumsy in the English language" [Hunter, 1989, р. 250].
Конец XVII и начало XVIII в. считаются поворотным периодом в развитии английского языка и оформлении стандартного литературного варианта языка, а также с неиндивидуальных, а коллективных концептуальных систем научного дискурса. Этот период связан с совершенно новым этапом в развитии социального и культурного контекста среднего класса общества. Именно этот слой формирует выдающиеся умы английской нации.
2 Научная теория, популярная в конце XVII и в начале XVIII в.; термин «флогистон» образован от греческого слова "phlogistos", что означает «воспламеняемый», «горючий».
3 Почти в то же время такие научные журналы появляются и в других странах: в Париже — Journal des savants (1665), в Лейпциге — Acta eruditorum (1682), в Италии — Giornale de letterati (1710).
В этот период происходит формирование жанрово-стилистиче-ских разновидностей научной литературы. Наиболее характерными формами изложения становятся трактат (treatise) и рассуждение (discourse). Причём эти понятия не всегда чётко разграничиваются самими авторами. Так, Р. Бойль называл своё сочинение "The Sceptical Chymist" то discourse, то treatise, не проводя между этими названиями различия. И. Ньютон пишет статьи, называя их только treatise.
Англия была одной из первых стран, где учёные с большим энтузиазмом. приняли и опубликовали идеи Коперника о том, что центром вселенной является Солнце, а не Земля. И. Ньютон публикует в «Сообщениях Королевского общества» первую научную работу о новой теории света, озаглавленную "Opticke or a Treatise of the Refractions, Inflexions and Colours of Light" [Newton, 1952]. Это был новый для Европы пример короткой научной публикации на английском языке. На основе ньютоновской статьи по оптике можно схематически показать эволюцию научного дискурса и способ представления мира. Для описания физических явлений используется форма: A happens, so X happens («если что-то происходит, то и другое явление происходит») [Halliday, 1993]. Такой грамматической структурой подчеркивается, что события описываются с помощью глагола в обычной повествовательной форме. Подобное выражение мысли направлено на то, чтобы показать роль исследователя, который наблюдает за явлением, не вторгаясь в процесс, а затем описывает его. Тот научный стиль с использованием большого количества аналитических конструкций в английском языке начинает складываться вместе с появлением трактатов, навеянных рассуждениями учёных в конце XVII и начале XVIII столетия.
Только позже, в ХХ столетии, появятся номинативные формы: happening A is the case of happening X («изменение какого-либо объекта происходит в случае или в результате того, что происходит изменение другого объекта»). А. Хэллидей отмечает, что «специальные языки в общем не характеризуются наличием особых структур, которые не фигурируют в каких-либо иных языковых подсистемах; их специфическим признаком являются особые лексические средства, которые не встречаются за их пределами» [Halliday, 1993, с. 37].
Учёные излагают свои работы и в личной форме, ср., например, описание экспериментального метода в работе И. Ньютона по оптике: "I took a black oblong still paper... This paper I view'd through a prism of solid glass". Описания экспериментальных работ характеризовались преобладанием личных активных форм глагола, в которых присутствовал семантический оттенок «оценки», авторское «я»
встречалось при описании эксперимента, методики, наблюдения, суждения, предположения и т.д. Но в некоторых работах постепенно учёный отдаляется от наблюдаемого, делает выводы, открытия, предположения, и здесь используются безличные конструкции, например как в работах И. Ньютона по механике и физике: "It is necessary that the force be of a just quantity, and it belongs to the mathematicians to find the force that may serve exactly to retain a body in a given orbit with a given velocity; and vice versa, to determine the curvilinear way into which a body projected from a given place, with a given velocity, may be made to deviate from its natural rectilinear way, by means of a given force. The quantity of any centripetal force may be considered as of three kinds: absolute, accelerative, and motive" [Newton, 1967, р. 2].
В 1667 г. И. Ньютоном были сформулированы три знаменитых закона движения. Величайшим прозрением Ньютона было предположение, что сила тяготения Земли, действующая на Луну, должна убывать как квадрат расстояния между этими телами [Вавилов, 1945, с. 189]. Теория тяготения Ньютона согласовывалась с наблюдениями за движением планет с точностью порядка 10%. Однако ученый оставил занятия небесной механикой и не публиковал свои результаты.
В 1684 г. по настоянию молодого астронома Эдмонда Галлея Ньютон заново решил задачу, расширив изложение до большой статьи по основным законам механики и движения планет. Наконец, Галлей убедил Ньютона собрать вместе исследования по физике и астрономии в одну книгу. После полутора лет напряжённой работы Ньютон опубликовал в 1687 г., возможно, самую великую из всех написанных книг по физике: "Philosophiae Naturalis Principia Mathematica" («Математические начала натуральной философии»), или, как сокращённо говорят, «Начала».
Первая часть «Начал» состоит из семи дефиниций (Definitions), в которых И. Ньютон определяет такие понятия, как: "the quantity of matter", "the quantity of motion", "the innate force of matter", "an impressed force", "a centripetal force", "the absolute quantity of a centripetal force", "the accelerative quantity of a centripetal force", "the motive quantity of a centripetal force".
Для толкования физических понятий и явлений учёный использует популярный язык и стиль, неизбежно прибегая, однако, к использованию физической терминологии: "velocity", "curvilinear", "a body projected", "rectilinear", "accelerative". В них изобилуют как безличные конструкции, так и выражение собственного мнения, а также имеется указание на «мы» или «нас», чем достигается полная объективность высказывания и указание на вещественность описываемых событий. Ср. отрывок, в котором И. Ньютон гово-
рит о пространстве: "Place is a part of space which a body takes up, and is according to the space, either absolute or relative. I say, a part of space; not the situation, nor the external surface of the body. For the places of equal solids are always equal; but their suffices, by reason of their dissimilar figures, are often unequal. Positions properly have no quantity, nor are they so much the places themselves, as the properties of places. The motion of the whole is the same with the sum of the motions of the parts; that is, the translation of the whole, out of its place, is the same thing with the sum of the translations of the parts out of their places; and therefore the place of the whole is the same as the sum of the places of the parts, and for that reason, it is internal, and in the whole body" [Newton, 1967, р. 4].
По мнению В.Н. Топорова, пространство по И. Ньютону — это «нечто первичное, самодостаточное, независимое от материи и не определяемое материальными объектами, в нём находящимися...» [Топоров, 1983, с. 228]. Такое понимание пространства характеризует точку зрения человека, пытающегося описать то, как человек видит, воспринимает и описывает мир вокруг себя. И. Ньютон пытается показать идею физического пространства, принципиально отвлекаясь от фактора восприятия пространства человеком. Его пространство принадлежит физике, геометрии, астрономии. Он констатирует уровень творца вещей, описание пространства несколько иное, чем пространство у Г. Лейбница, в котором находятся различные предметы и в котором находится сам наблюдающий.
Таким образом, становление английской научной речи прошло длительный период с XIV по XVIII столетие, чтобы стать именно тем языком, который используется сейчас и известен как «специализированный научный дискурс». Важно то, что, вобрав в себя множество заимствованных слов и элементов из разных языков, английский становится всё более аналитическим языком. В нём происходит постепенный отход от выражения личного мнения по поводу наблюдаемого явления, научное знание выражается объективно и точно. Постепенно в каждой отдельной области знания появляются определённые совокупности терминов, которые выражают точные, однозначные понятия. Для нужд терминологии используется конверсия, чтобы передавать как можно больше про-цессуальности и указывать на результаты наблюдаемых явлений. Стиль английского трактата и научной статьи вбирает множество номинативных фраз, безличных и пассивных конструкций, меняется порядок слов в предложении, а само предложение вписывается в большие синтаксические единицы — абзацы, сверхфразовые единства и т.д. Речь учёного всё больше становится похожей на современную профессиональную коммуникацию.
Список литературы
Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1976. Т. 1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. Вавилов С.И. Исаак Ньютон. 2-е изд. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1945. С. 185—201.
Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. 2-е изд. М.: Изд-во Моск. унта, 2007.
Гуманисты // Всемирная энциклопедия для детей. 2007. С. 261—263. Дианова Г.А. Язык алхимии. Становление языка английской химической
литературы XV—XVIII веков. М.: Изд-во МАЛЛ, 1995. Иванова И.П., Чахоян Л.П., Беляева Т.М. История английского языка:
Учебник. Хрестоматия. Словарь. СПб.: Лань, 1999. Манерко Л.А. Наука о языке: парадигмы лингвистического знания: Учеб.
пособие. Рязань, 2006. Новодранова В.Ф. Типы знания и их репрезентация в языке для специальных целей // Когнитивная лингвистика: Новые проблемы познания: Сб. науч. тр. / Под ред. Л.А. Манерко. Вып. 5. М.; Рязань, 2007. С. 136—140.
Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. Т 1. Литература техники и прикладных наук от средних веков до эпохи Возрождения / Пер. с нем. Ф.А. Коган и др. М.: Изд-во МЦИФИ, 2000. Разинкина Н.М. Развитие языка английской научной литературы: Лингво-
стилистическое исследование. М.: Высшая школа, 1978. Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология.
Терминологическая деятельность. М.: Едиториал УРСС, 2005. Ярцева В.Н. История английского литературного языка IX—XVI вв. М.: Мысль, 1969.
Bacon F. Essays. N.Y.: The Mershon Company Publishers, 1883.
Boyle R. Electricity and Magnetism. Old Ashmolean Reprints, 7, series / Ed. by
R.WT. Gunter. Oxford Univ. Press, 1927. Robinson R.N. The Works of Geoffrey Chauser. 2nd ed. Oxford Univ. Press, 1966. Graddol D., Leith D., Swan J. English: History, Diversity and Change. London;
N.Y.: Routledge, 1997. Halliday M.A.K. On the Language of Physical Science // Halliday M.A.K. Writing Science: Literacy and Discursive power. Basingstoke: Palmer, 1993. P. 17—33.
Hunter M.C.W. Establishing the New Science: The Experience of the early
Royal Society. Woodbridge, Boydell, 1989. Newton I. Opticks. 4th ed. L., 1730; repr. N.Y: Dover, 1952. Newton, I. The Mathematical Papers of Isaac Newton: In 8 vols. / Ed. by D.T Whiteside. Cambridge: Cambridge University Press, 1967—1981.
