CC BY
126
уважение к достоянию прошлого, искреннюю любовь к родной Земле и вырастить из них настоящих истинных патриотов своей Родины, которые сохранят и бережно передадут накопленные знания будущим поколениям.
Д. Бранденберг
Анатомия одной отечественной неудачи (История России, 1945-2008: кн. для учителя под ред. А. В. Филиппова)
Известно, что пособие для учителя по истории России / под редакцией А.В. Филиппова (2007-2008) появилось в результате усилий власти в 2000-2010 гг., с целью развивать и популяризировать «полезное прошлое», основанное на советском наследии страны1. Впервые президент В.В. Путин заговорил о необходимости нового чувства исторической перспективы вскоре после прихода к власти, связывая этот вопрос с более широким императивом «национальная идея», чтобы объединить фракционную политическую систему страны1 2. И такой кризис национальной идентичности в России не следует недооценивать. В конце концов Путин унаследовал в 2000 г. русскоязычное население на территории бывшей РСФСР, совершенно дезориентированное за годы откровений в стиле глас-
1 См.: Ван Уик Брукс (Van Wyk Brooks) О создании полезного прошлого (On Creating a Usable Past), Dial 64 (1918): 337-341; Генри Стил Коммаджер (Henry Steele Commager) В поисках полезного прошлого и другие эссе в историографии (The Search for a Usable Past and Other Essays in Historiography) (Нью-Йорк: Knopf, 1967), 3-27. Текст Филиппова см. История России, 1900-1945: кн. для учителя (Istoriia Rossii, 1900-1945: kniga dlia uchitelia), ред. A.A. Данилова и А.В. Филиппова (М.: Просвещение, 2008); История России, 1945-2008: кн. для учителя (Istoriia Rossii, 1945-2008: kniga dlia uchitelia), ред. А.В. Филиппов, А.И. Уткин и С.В. Сергеев (М.: Просвещение, 2008). Оригинальный текст имел немного другое название, когда впервые был опубликован в 2007 г.: «Новейшая история России, 1945-2006: кн. для учителя (Noveishaia istoriia Rossii, 19452006: kniga dlia uchitelia), ред. А.В. Филиппов, А.И. Уткин и С.В. Сергеев (М.: Просвещение, 2007). Текст Данилова см. История России, 1900-1945: 11 класс (Istoriia Rossii, 1900-1945: 11 klass), ред. А.А. Данилов, А.И. Уткин и А.В. Филиппов (М.: Просвещение, 2008); История России, 1945-2008: 11 класс (Istoriia Rossii, 1945-2008: 11 klass), ред. А.А. Данилов, А.И. Уткин и А.В. Филиппов (М.: Просвещение, 2008). Филиппов - бывший учитель из Саратова, заместитель директора «Национальной лаборатории внешней политики», якобы независимым аналитическим центром, связанным с более известным прокремлевским «Фондом эффективной политики» Глеба Павловского. Соавтор Филиппова П.В. Данилин является главным редактором веб-портала Павловского Kremlin.org.
2 В.В. Путин «Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию рФ» (М., 2000).
283
ности о самых неловких аспектах жизни в Советском Союзе в конце 1980-х. Чиновники мучились над тем, как стимулировать новое ощущение национальной идентичности россиян1, но если элиты многих бывших республик СССР и государств-сателлитов успешно сыграли для национального самоопределения и экономической реформы на народной памяти о коммунистическом гнете, российская элита обнаружила, что эта форма мобилизации не подходит из-за смешения российской и советской идентичностей в ходе исторического процесса1 2. Опросы общественного мнения показали, что общество глубоко деморализовано и характеризуется совсем небольшим ощущением коллективной идентичности или общего дела3.
По этой причине попытки воспитывать чувство патриотического самосознания в России начали предприниматься вскоре после прихода к власти Путина. В 2002 г., например, М.М. Касьянов, бывший в то время премьер-министром, поручил Министерству образования и науки объявить конкурс на новый патриотический учебник для использования в системе общего образования4. По словам Путина, его правительство взяло такой курс из-за разочарования учебниками истории, которые в то время использовались в государственных школах. «Практически нет пособий, - выражал он позже недовольство, - которые глубоко и объективно отражали бы события новейшей истории нашего Отечества, нет системного изложения большинства тем, новых направлений и школ, выдвигающих крупные доктрины и способных трактовать события современности»5. Когда с конкурсом 2012 г. ничего не вышло, администрация прези-
1
' Администрация Ельцина заигрывала с идеей создания «национальной идеи» в 1990-е гг., особенно когда чуть не проиграла коммунистам президентские выборы 1996 г. - См. Сатаров Г. Россия в поисках идеи. М.: Администрация Президента РФ, 2000.
2 Хоскинг Дж. Правители и жертвы: Русские в Советском Союзе (Geoffrey Hosking Rulers and Victims: the Russians in the Soviet Union). Кембридж: Harvard University Press, 2006. C. 400-409.
3 Уаймен М. Общественное мнение в посткоммунистической России (Matthew Wyman Public Opinion in Postcommunist Russia). Лондон: Macmillan, 1997, особ. гл. 4-5.
4 Берлович В. Современные российские учебники истории: многоликая ис-
тина или очередная национальная идея (Vladimir Berlovich, Sovremennye rossiis-kie uchebniki istorii: mnogolikaia istina ili ocherednaia natsional’naia ideia) // «Неприкосновенный запас». № 4. 2002. URL:
http://magazines.russ.rU/nz/2002/4/brel.html (дата обращения: 18.10.2012).
5 Несмотря на то, что Путин возложил ответственность за многое из этой неэффективно выполненной работы на плохо продуманную учебную программу, он также обвиняет историков, которые получают иностранные гранты и, следовательно, «исполняют польку-бабочку, которую им заказывают». Минаев С. Да мало ли чего было (Sergei Minaev, Da malo li chego bylo) // Власть. № 24 (728) (25 июня 2007 г.). С. 19.
284
дента провела, по крайней мере, еще один круг, требуя предложения от А.О. Чубаряна и других ведущих историков. Это было в контексте последнего спонсируемого государством поиска полезного прошлого, когда Филиппов и его сотрудники получили возможность разработать свой учебник таким, каким они его видели1.
На печатавшуюся с 2007 г. книгу для учителя Филиппова, а также вспомогательные тексты в российской прессе обрушилось много критики, в частности, в отношении тенденции реабилитировать Сталина как политического провидца1 2. Также эти книги подвергались критике за их многочисленные фактические ошибки и ошибочные интерпретации3. Но если российская пресса вполне отвечала за нападки в адрес этих книг по поводу некритической подачи личности Сталина, то она кое-что упустила, как минимум тревожное и пагубное: уникальный подход этих книг к взращиванию массового чувства исторически просвещенного патриотизма. Контент-анализ в конце концов показывает, что идеологическая цель, преследуемая тем, кто писал этот текст, заметно отличается от показного патриотического плана. Вместо подчеркивания обычного, рядового патриотизма, основанного либо на этнической, либо на гражданской концепции нации, текст фокусируется на власти государства, самоопределении и строительстве политической административнокомандной системы. Это особенно заметно в последней главе, которая восхваляет формирование Путиным эффективной административной команды и его победу над оппозицией - детали, предполагающие государственническое идеологическое видение, в центре которого осуществление централизованной, иерархически организованной политической власти (так называемая вертикаль-
1 Кашин О. В поисках «Краткого курса»: Авторы кремлевского учебника не нашли общего языка с сообществом историков (Oleg Kashin, V poiskakh Kratkogo kursa’: Avtory ‘kremlevskogo’ uchebnika ne nashli obshchego iazyka s soobshchestvom istorikov) // «НГ - Политика» (приложение к «Независимой газете») от 3 июля 2007 г. С. 1-2.
2 Лучшая критика в адрес учебника Филиппова 2007 г. по поводу текста о послевоенном времени прозвучала в статье В. Лаврова и И. Курляндского «Пособие по истории - филиппики» // Новая газета. 2008. 17 марта. С. 12-13. Эта критика привела к тому, что в Книге для учителя в издании 2008 г. были вырезаны некоторые места (особ. на С. 88-90), а также удален целый раздел главы о Сталине из учебника Данилова. Учебник, охватывающий период с 1900 по 1945 г., всесторонней критике подвергла Ирина Карацупа в статье «Учебник Филиппова: продолжение последовало» // Уроки истории ХХ век 2009. 28 окт. URL: http://urokiistorii.rU/current/view/2009/10/uchebnik-filippova (дата обращения: 18.10.2012).
3 Бернштай А. Вспомнить все! (Bershtein A. Vspomnit’ vse!) // История (приложение к «Первому сентября»). № 23 (839) (1 дек. 2007). С. 24-26, здесь с. 24.
285
ная власть), а не в широком смысле народного суверенитета и преданности стране и обществу1.
Это впечатление подтверждается структурой и периодизацией остальной части книги. Не принимая во внимание советские историографические традиции рассматривать историю СССР, разбивая на этапы экономического развития («СССР в годы пятой пятилетки», «Новый этап в борьбе за коммунизм»), Филиппов также не придерживается и постсоветской парадигмы, которая делит послевоенные годы на культурные периоды («Оттепель», «Застой», «Гласность» и «Перестройка»). Вместо этого он предлагает периодизацию героических «великих людей истории», что придает истории сильно персонализированный смысл политической власти. Хотя этот акцент на личности и есть та «задумка», которую можно было бы ожидать от такого неспециалиста, как Филиппов, похоже, что в действительности эта схема возникла в кругах самой администрации президента. Журналистка Анна Качуровская, например, цитирует, не называя имен, источники, которые заявляют, что не только текст Филиппова спонсировался администрацией президента, но и его авторы получили четкие указания о том, как структурировать излагаемый материал. Вот что примерно было сказано Филиппову и его соавторам:
«Сталин - хороший (утвердил вертикаль власти, но не было частной собственности); Хрущев - плохой (ослабил вертикаль); Брежнев - хороший по тем же критериям, что и Сталин; Горбачев, Ельцин - плохие (развалили страну, однако при Ельцине возникла частная собственность); Путин - лучший управленец (укрепил вертикаль власти и частную собственность)»1 2.
На первый взгляд, эти рекомендации, содержащие почти до смешного упрощенный подход к историческому анализу, на самом деле очень напоминают бинарную оппозицию «хороший / плохой», в рамках которой Сталин требовал писать учебники в 1930-е гг.3. Также отображается неприукрашенное бытующее в народе мнение, что
1 В главе «Суверенная демократия» (и в аналогичной ей в учебнике Данилова «Новый путь России») разрабатывается тезис Суркова относительно оценки представительской власти в российском историческом контексте. См.: «Русская политическая культура: Взгляд из утопии» (лекция Владислава Суркова; материалы обсуждения в «Независимой газете». М.: Изд-во НГ, 2007); Владислав Сурков, «Тексты 97-07: статьи и выступления» (М.: Европа, 2008).
2 Качуровская А. Исторический припадок (Kachurovskaia A., Istoricheskii pripadok) // Власть. 2007. № 27 (731). 16 июля. С. 19.
3 Бранденбергер Д. Национальный большевизм: сталинистская массовая культура и формирование современной российской национальной самобытности 1931-1956 гг. (Brandenberger D., National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the Formation of Modern Russian National Identity, 1931-1956), Кембридж: Harvard University Press, 2002. Гл. 3.
286
л
Путин знаменит своим талантом выступать экспромтом1. В конечном счете полезное прошлое, продвигаемое учебником Филиппова, служит интересам политической системы управления. Это консервативное видение исторического процесса предполагает, что ничто не является более важным, чем создание и поддержание в должном состоянии государственной власти и политической иерархии, так как только это может гарантировать национальную безопасность и внутреннюю стабильность. Политические лидеры оцениваются в соответствии с их вкладом в дело защиты интересов государства от внешних и внутренних сил, бросающих вызов суверенитету России, ее исполнительной власти и политической централизации. Считается, что более либеральные управленческие парадигмы приведут в итоге только к трудностям, разочарованию и трагедии, как свидетельствует исторический опыт периодов Хрущева, Горбачева и Ельцина. Патриотизм также подчинен этому чувству лояльности сильному, централизованному государству, и в основе его лежит этатистское убеждение, что для защиты национальных интересов государство оснащено лучше, чем рядовые общественно-политические движения, общественные организации или сама демократия1 2.
К счастью, возможно, к учебнику истории Филиппова в последние несколько лет постепенно исчезает интерес общественности. В каком-то смысле это означает важную победу российских журналистов, литературных критиков и гражданского общества в целом, которые упорно критиковали текст, извиняющий Сталина. Большее беспокойство, однако, вызывает неудача российских журналистов в плане критики якобы отечественной, этатистской «задумки», воплощаемой в этом тексте. Тот факт, что Филиппов избежал такого рода критики в 2007-2008 гг. и что эта проблема не решена и на сегодняшний день в школьных учебниках по истории России новейшего поколения, свидетельствует о достойном сожаления искажении в постоянном поиске государством национальной идеи.
1 См., например, речь Путина перед учителями в Ново-Огарево в июне 2007 г., в которой он призвал положить конец особенно советскому чувству исторической вины: «Да, у нас были страшные страницы, 1937 год, давайте не будем об этом забывать. Но в других странах пострашнее еще было. Во всяком случае, мы не применяли ядерного оружия в отношении гражданского населения, мы не поливали химикатами тысячи километров и не сбрасывали на маленькую страну в семь раз бомб больше, чем в Великую Отечественную, как это было во Вьетнаме. У нас не было других черных страниц, как нацизм, например. Да мало ли чего было в истории каждого государства, каждого народа. И нельзя позволить, чтобы нам навязывали чувство вины». См. Минаев «Да мало ли чего было».
2 На этот главный акцент в тексте последние комментаторы смотрят сквозь пальцы, в том числе и Владимир Солонарь (Нормализовать Россию, узаконить Путина и др.).
287
