CC BY
117
ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ
УДК 372.893
Изабелла Станиславовна Огоновская
Уральский федеральный университет
ЭКСПЕРИМЕНТЫ XX ВЕКА ИИХЦЕНА (ПО МАТЕРИАЛАМШКОЛЬНЫХУЧЕБНИКОВ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИХХ-ХХ1 ВЕКОВ)
В статье рассматриваются социальные революции XX века, ознаменовавшие собой переход от капиталистического к социалистическому обществу и, наоборот, - от социалистического к капиталистическому. Источниковой базой исследования являются школьные учебники истории, изданные в 1960-2010-е годы. Анализируются итоги социалистических преобразований 1917-1980-х годов, а также реформы 1990-х годов, проводимые в период президентства Б. Н. Ельцина. Рассматривается цена социалистических и капиталистических преобразований.
Ключевые слова: XX век, история России, социальный эксперимент, учебник истории, цена преобразований.
Первоисточник слова «эксперимент» - латинское «ехрептепШт» (проба, опыт, испытание, риск, опасность) [24. С. 442]. В. И. Даль определяет «опыт» как «опытку, испытанье, пробу, искус, попытку, изведку» [10. С. 688]. В словаре иностранных слов понятие «эксперимент» в первом случае рассматривается как «научно поставленный опыт, наблюдение исследуемого явления в точно учитываемых условиях, позволяющих следить за ходом явления и многократно воспроизводить его при повторении этих условий»; во втором - как вообще «опыт, попытка осуществить что-либо» [39. С. 774]. В словаре С. И. Ожегова уточнено: эксперимент - «то же, что и опыт (попытка сделать, предпринять что-нибудь новое, ранее не испытанное)» [35. С. 895].
Рассмотрев различные определения понятий «эксперимент», «опыт», мы можем выделить в них ключевые слова: попытка, испытание, риск, опасность, условия, наблюдение, новое, ранее не испытанное.
Источниковой базой данной статьи стали школьные учебники отечественной истории XX века (истории СССР, истории России). В советский период авторами таковых последовательно были коллективы под руководством А. В. Шестакова, А. М. Панкратовой, М. П. Кима, Ю. А. Кораблева, Ю. С. Кукушкина, В. П. Островского [2; 3; 4; 18; 28].
Учебников 1990-2000-х годов значительно больше. По данным Е. Е. Вяземского, в 1992 году в России выпускалось примерно 140 учебников истории, а к 2000 году их количество достигло 1200 наименований [8. С. 16]. Разнообразие представленных в них точек зрения на процессы, происходившие в нашей стране в течение XX века, позволяет более взвешенно и аргументированно оценить два крупнейших эксперимента (социалистический и капиталистический), в ходе которых дважды менялся не только политический строй, но и экономическая система, а также жизнь и ценностный мир людей.
Первый социальный эксперимент XXвека начался в октябре 1917 года, события которого получили в школьных учебниках советского времени (являющихся слепком официальной исторической науки) однозначно возвышенно-панегирическую оценку: Великая октябрьская революция [33. С. 263], Великая Октябрьская социалистическая революция
© И. С. Огоновская, 2012.
[2. С. 101; 4. С. 5; 9. С. 113]. В качестве главной цели этой революции (в отличие от буржуазных революций в Европе) провозглашались замена частной собственности на средства производства общественной собственностью, ликвидация всякой эксплуатации человека человеком, обеспечение материальных и духовных благ «не для каких-то привилегированных групп и классов, а для всего трудового народа» [2. С. 117-118].
Авторский коллектив под руководством академика А. М. Панкратовой отмечал, что рабочий класс «в противоположность буржуазии, не скрывает классовый характер его государства» и апеллировал к Программе КПСС 1961 года: «Диктатура пролетариата - это диктатура подавляющего большинства над меньшинством; она направлена против эксплуататоров, против угнетения народов и наций, на уничтожение всякой эксплуатации человека человеком. Диктатура пролетариата выражает не только интересы рабочего класса, но и всего трудового народа; главное ее содержание - не насилие, а созидание, строительство нового социалистического общества, защита его завоеваний от врагов социализма» [2. С. 118].
Вместе с тем первые шаги советской власти были связаны именно с насилием, ведь необходимо было сломать старую государственную машину. В разряд врагов советской власти попали саботажники - представители буржуазной интеллигенции, чиновники, служащие, организованные «контрреволюционными партиями» кадетов, меньшевиков, эсеров. Для борьбы с ними была создана ВЧК [2. С. 121]. По определению В И. Ленина, «ВЧК стала нашим разящим оружием против бесчисленных заговоров и покушений на Советскую власть» [4. С. 181]. В разряд «заклятых врагов революции» попали правые эсеры [4. С. 183], потом «кулаки и их подпевалы» [4. С. 203], по Конституции 1918 года - эксплуататорские и враждебные элементы, лица, прибегавшие к наемному труду с целью извлечения прибыли и жившие на нетрудовые доходы, монахи, служители церкви и религиозных культов, бывшие служащие царской полиции [4. С. 204].С началом Гражданской войны врагами советской власти стали силы внутренней контрреволюции (капиталисты, помещики, кулаки, большинство генералов и офицеров бывшей царской армии, верхи казачества, кадеты, меньшевики, эсеры). Для беспощадной расправы с «заклятыми врагами Советской власти» ВЦИК принял решение о введении красного террора против врагов революции: расстрелу подлежали все лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам [4. С. 215]. В 1920-е годы в число врагов советской власти вошли троцкисты, ведущие внутри партии «активную борьбу против ленинской генеральной линии» [2. С. 205].
В борьбе с внутренним врагом и интервентами, как написано в одном из советских учебников, возник «новый тип патриотизма - социалистический патриотизм, который удесятерил силы рабочих и крестьян и сделал их непобедимыми» [4. С. 212]. Авторы книги «Наш Союз (СССР)», адресованной учащимся 4 класса, объясняли символику царского и советского гербов следующим образом: «Наша страна в течение веков стояла под знаменем, на котором значился двуглавый орел... - это царское самодержавие. Одна голова этого орла клевала и терзала русский народ, а другая была направлена на окраины - на поляков, литовцев, эстонцев, финнов - и угрожала другим народам за пределами России... Мы обе головы отсекли. Мы живем под новым знаменем, на котором значатся серп и молот - символы труда, а труд ведет людей к братству» [33. С. 204].
Характеризуя приоритеты экономической политики большевиков, советские историки - авторы школьных учебников - акцентировали внимание на необходимости замены капиталистической собственности на орудия труда и средства производства социалистической собственностью; строительства в огромных размерах новых государственных социалистических предприятий; перевода крестьян - мелких собственников - на рельсы коллективного социалистического производства; вытеснения капиталистических элементов из всех сфер производства и распределения, полного уничтожения эксплуатации человека человеком и причин, порождающих эту эксплуатацию [4. С. 191].
Подчеркивая всемирно-историческое значение Октябрьской революции, авторы учебников отмечали, что социалистическая революция в России положила начало эре торжества социализма над коммунизмом, свергла господство буржуазии и помещиков, установила прочную власть рабочих, диктатуру пролетариата, создала советский строй - новый тип государства, новый тип демократии - демократии для трудящихся, «создала необходимые предпосылки для превращения нашей Родины в могучую и процветающую страну», расколола мир на две части - капиталистическую и социалистическую [4. С. 207, 208].
Ленинский план построения социализма, предусматривавший индустриализацию страны, кооперирование крестьянства и культурную революцию, по мнению авторов школьных учебников, был выполнен в середине 1930-х годов. Как определил в январе 1933 года Пленум ЦК ВКП (б), «капиталистические элементы города и деревни разбиты, фундамент социалистической экономики построен, победа социализма в СССР обеспечена» [4. С. 331]. Конституция СССР 1936 года законодательно закрепила победу социализма. О цене этой победы в советских учебниках ничего не говорилось.
Во все советские учебники прочно вошли идеологические штампы, которые должны были воспитывать чувство гордости за свою страну, коммунистическую партию, советский народ. Основные характеристики советского периода определялись следующими категориями: организующая роль партии под руководством вождя и безупречность ее стратегии, превосходство советского строя над другими системами (режимами), враждебность внешнего окружения и «злые козни врагов», мешающих социалистическому строительству. В 1970-е годы источником силы советского государства объявлялась «новая историческая общность людей - советский народ, общность трудящихся людей разных наций и народностей СССР», а главным делом сознательного творчества советского народа объявлялось дальнейшее развитие и упрочение социалистического общества в СССР, его постепенное превращение в коммунизм» [4. С. 6].
Вплоть до начала 1990-х годов авторы учебники дискутировали с так называемыми буржуазными фальсификаторами, которые прилагали «немало усилий к тому, чтобы вызвать у советских людей недоверие к курсу партии, исказить его социальную сущность», пускали в ход старую версию «об «утопизме» экономических планов, «нереальности стратегии ускорения в условиях социализма, об «отсутствии» качественных сдвигов в развитии СССР, рекламировали «рецепты» капиталистического хозяйствования», выдвигали тезис о том, «что социалистический строй якобы является тормозом для повышения жизненного уровня народа» [18. С. 269]. Видные советские историки самоотверженно утверждали, что «жизнь показывает несостоятельность попыток буржуазных идеологов бросить тень на достижения и возможности реального социализма» [18. С. 269].
Авторский коллектив под руководством М. П. Кима оптимистично заявлял, что в 1917-1937 годы «наша страна решила историческую задачу "кто - кого" в пользу социализма, совершила переход от капитализма к социализму» [3. С. 3].
В годы перестройки, в условиях гласности, начался пересмотр существовавших ранее оценок политики коммунистической партии и советского государства. В отношении событий октября 1917 года сохранились прежние оценки (Великий Октябрь [18. С. 223], Великая октябрьская социалистическая революция [29. С. 99, 190; 28. С. 199]), однако появились и другие. К примеру, в учебных изданиях эпохи перестройки появилось мнение о том, что осенью 1917 года большевики совершили «военный переворот», опираясь на революционную часть армии и флота. Часть историков начала отстаивать популярную за рубежом оценку этих событий как заговора, захвата власти кучкой большевистских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития. Наиболее радикальные западники представляли захват власти большевиками как анархический бунт, разрушительную революцию люмпенов, которая отбросила страну далеко назад [25. С. 148]. Однако подобные суждения были отвергнуты большинством профессиональных историков.
В 1990-е годы формулировки учебников в отношении событий октября 1917 года стали скромнее: Октябрьская революция [30. С. 43], просто революция. Историки В. П. Дмитренко, В. Д. Есаков, В. А. Шестаков ввели и такое понятие, как Великая российская революция, раздвинув ее рамки до 1917-1920 годов [16. С. 4].Эти же авторы в отношении февральских событий 1917 года употребили формулировку «февральский переворот», а в отношении октябрьских событий - «октябрьский переворот» [16. С. 8, 53].
Обращаясь к истории октябрьской революции и первых лет советской власти, педагоги Л. Н. Жарова и И. А. Мишина употребляют понятие «русское якобинство» и расшифровывают его: понимание революции как политического переворота, произведенного революционным меньшинством, захватившим власть; революционная диктатура защищает завоевания революции и проводит «сверху» социальные преобразования; революционная диктатура осуществляет власть методом революционного террора и насилия [19. С. 217].
В целом можно видеть растерянность авторов 1990-х годов в оценке октябрьских событий 1917 года. Московский учитель И. И. Долуцкий предложил школьникам самостоятельно определиться в оценках: «Что произошло в октябре - революция, мятеж, переворот, заговор?» [17.С. 170].
В учебной литературе 2000-х гг. получили распространение такие определения октябрьских событий 1917 г. как «Октябрьское восстание» [25. С. 137]. Авторский коллектив во главе с О. В. Волобуевым представил в своем учебнике точку зрения историков, склонявшихся к тому, «чтобы не разделять «Февральскую» и «Октябрьскую революции», объединяя их в одну «Российскую революцию 1917 года», при этом оговорив, что «она закончилась в целом в январе 1918 года, когда было распущено Учредительное собрание». Далее авторы констатировали: «Наша Родина стала бескрайним полем для невиданного социального эксперимента» [6. С. 64].
В. П. Островский и А. И. Уткин предложили новую периодизацию революции в России, определив ее рубежные даты мартом 1917 - мартом 1921 годов [37. С. 131]. В. П. Данилов предложил рассматривать события октября 1917 года на фоне крестьянской революции, развернувшейся еще в начале XX века. Он считает, что крестьянская революция оставалась стихийной до тех пор, пока не слилась с рабочей революцией и оказалась направляемой, а в какой-то степени и руководимой большевиками. К весне 1918 года эти две революции стали разнонаправленными [25. С. 148-149]. В. П. Дмитренко отмечает, что до лета 1917 года революция носила общедемократический характер, а потом революционные потоки, у которых были различные цели, разошлись [25. С. 149]. Авторский коллектив во главе с А. А. Левандовским считает, что в феврале - октябре 1917 года состоялась Великая российская революция, первый этап которой начался переворотом 23 февраля, а второй - октябрьским переворотом, в результате которого власть взяли большевики [32. С. 91]. Еще одна точка зрения приведена в учебнике под редакцией Н. В. Загладина. Речь идет о мнении сторонников свергнутого Временного правительства, которые считали, что в октябре 1917 года был совершен государственный переворот, осуществленный на германские деньги и похоронивший надежды на демократическое развитие России [21. С. 107].
Говоря о цене революции и строительства социализма авторы перестроечных учебников уже пишут о необоснованных приговорах в отношении активных участников оппозиции 1920-х годов, об уничтожении инакомыслия, о репрессиях в области социалистического строительства, которые, по мнению Сталина, являлись «необходимым элементом наступления» [29. С. 283, 308, 309]. Как отмечали в своей книге Ю. И. Кораблев и его коллеги, репрессии коснулись значительных групп специалистов старой школы - инженеров, агрономов, экономистов, крестьян в период коллективизации, наспех обученных молодых рабочих и механизаторов, обвиняемых в поломке техники, кулаков, нэпманов, буржуазных специалистов. Эти авторы называют количество жертв репрес-
сий в 1920-1930-е годы (около 40 млн человек), делая вывод о том, что все кардинальные изменения в стране после Великого Октября «несли на себе и отпечаток деформаций» (обезличенная собственность при отсутствии хозрасчета, нарушение социалистической законности, свернутая гласность, догматический характер марксистско-ленинской идеологии и т. д.) [29. С. 330, 331, 332].
Более резкие оценки периода советской власти появились в учебниках 1990-х гг. Доминирующим словом стал «тоталитаризм». К примеру, в учебнике В. П. Островского и А. И. Уткина есть понятие «тоталитарный режим», формирование и апогей которого авторы относят к 1921-1939 годам. Характеризуя политику большевиков в данный период, авторы говорят о «промышленной модернизации в тоталитарном исполнении», «тоталитарном обществе» (1934 - 1939), «тоталитарных политических структурах» и т. д. [37. С. 191, 218, 228]. Характеризуя политику большевиков в области культуры в 1920-е годы, В. П. Островский и А. И. Уткин писали, что эксперименты в сфере образования («бригадный метод обучения, иные новшества, при которых знания практически не усваивались») подрывали традиционные устои российской школы, с долей сарказма они описывали «эксперименты по воспитанию нового человека из участников воровских шаек и банд», проводимые А. Макаренко, делая вывод о том, что «грядущая победа тоталитаризма в культуре была близка» [37. С. 205, 206].
В учебниках А. А. Данилова и Л. Г. Косулиной были представлены элементы «тоталитарной системы»: насильственное установление однопартийной системы; уничтожение оппозиции внутри самой правящей партии; «захват государства» партией», т. е. полное сращивание партийного и государственного аппарата, превращение государственной машины в орудие партии; ликвидация системы разделения законодательной, исполнительной и судебной власти; уничтожение гражданских свобод; построение системы всеохватывающих массовых общественных организаций, с помощью которых партия обеспечивает контроль над обществом; унификация всей общественной жизни; авторитарный способ мышления; культ национального вождя; массовые репрессии [13. С. 175-176; 14. С. 179].
Учебники 2000-х годов стали еще более эмоциональными, насыщенными фактологией, подтверждающей мысль об огромных жертвах социалистического эксперимента. Как отмечали О. В. Волобуев и С. В. Кулешов, «мечта о социальном Эльдорадо - царстве равенства, справедливости и своей, рабоче-крестьянской, власти - очень скоро обернулась реальностью гражданской войны» [7. С. 93]. А. Ф. Киселев и В. П. Попов пишут о том, население России к 1920 году сократилось на 7, к 1921 году - на 11, а к концу 1922 года - на 12,7 млн человек, делая вывод: такова была цена революционных потрясений и Гражданской войны [27. С. 81]. Эти же авторы пишут о высылке кулаков и их семей, приводя такие данные: в 1930-1931 годах были выселены 1803392 человека, в 1932-1937 годах - еще 1394049 человек. Из-за голода 1932 - 1933 годов население страны сократилось приблизительно на 7,7 млн человек [27. С. 111].
Как пишет О. В. Волобев и его соавторы, крупные промышленные гиганты в годы первых пятилеток возводили специалисты, итээровцы, комсомольцы, вчерашние крестьяне, спецпереселенцы, политические и уголовные заключенные. «Строительные площадки казались гигантскими муравейниками, где люди копали землю лопатами, нагружали на деревянные повозки - знаменитые грабарки и бесконечной вереницей перемещали их с места на место. Жили в палатках, бараках... Работали в жару и лютый холод, в болотной топи и ледяной воде...» [5. С. 153, 154]. В более позднем учебнике этого автора приведены воспоминания В. А. Каверина, приехавшего в Магнитогорск, чтобы собрать материал о том, как строился «социалистический город»: «Ясно видя прямую связь между ростом кладбища и ростом комбината, я как бы старался не видеть эту связь - и, стало быть, бродил по строительству с закрытыми глазами» [7. С. 93].
Говоря о целях массовых репрессий, проводимых сталинским режимом в 1930-е годы, А. А. Левандовский и его соавторы указывают, что они «должны были нанести удар... по тем коммунистам, которые отказывались признать правоту сталинских методов строительства социализма», устранить из общественно-политической и культурной жизни страны посредством террора «лучшую, свободомыслящую часть нации», найти «козлов отпущения», на которых можно было свалить вину за «постоянные трудности на производстве» и в быту, все беды и неудачи», ослабить «сепаратистские настроения в союзных республиках» [32. С. 169].
Второй социальный эксперимент XX века начался после распада СССР. В течение достаточно короткого времени Россия должна была обрести новый путь развития, новые ценности и новые перспективы, и в этом смысле данный эксперимент был схож с предшествующим: форсированные темпы модернизации, переход к ценностям другой (рыночной) экономики, отношение к человеку как к средству достижения поставленной цели и, как следствие, - человеческие трагедии.
В 1990-е годы Россия в очередной раз была «на перепутье», «на переломе» [13. С. 336; 16. С. 593; 32. С. 322; 38. С. 382], и разные политические силы предлагали свой путь развития: команда Ельцина «видела спасение России на пути западного капитализма, компартия хотела снова национализировать крупнейшие промышленные предприятия и банки, а националистический блок заговорил о монархии» [38.С. 403].
Авторы школьных учебников выделили главные задачи новой России. По сути дела новое государство в лице его руководителей должно было определить свою роль в мире и приоритеты развития [22. С. 422]; провести глубокую реформу экономики, перейти к рыночным методам хозяйствования [6. С. 277; 7. С. 268; 26. С. 258; 31. С. 332; 38. С. 382; 42. С. 333]; оформить суверенную российскую государственность (границы, таможни, систему внешнеэкономического регулирования, четко определить понятие гражданства, сформулировать национальные интересы государства, урегулировать отношения внутри СНГ) [7. С. 268, 269; 15. С. 349; 31. С. 332]; решить задачи государственного строительства (формирование административного аппарата, подтверждение границ с соседними государствами) [26. С. 257]; либерализировать политическую модель, сохранить территориальную целостность России, построить правовое, демократическое, федеративное государство, создать условия для формирования гражданского общества [14. С. 355].
Решение указанных задач в начале 1990-х годов осложняли такие проблемы, как: истощение валютных резервов СССР и золотого запаса, дефицит бюджета, рост инфляции, сохранение долгов бывшего СССР (по разным данным, от 70 до 105 млрд долларов), отсутствие государственных заказов у предприятий тяжелой промышленности и оборонной сферы (безработица), изношенность основных фондов промышленности (около 70 %), дефицит товаров первой необходимости и продовольствия, полное расстройство внешних экономических связей после распада СЭВ и дезинтеграции СССР, межнациональные проблемы, драматический спор между Россией и Украиной по поводу судьбы Черноморского флота, духовный кризис, связанный с утратой многими россиянами привычных жизненных ориентиров, и др. [5. С. 340; 20. С. 406 - 407; 21. С. 408; 22. С. 422; 23. С. 312; 40. С. 302].
Лишь немногие «плюсы» компенсировали указанные проблемы. В их числе авторы учебников называют статус великой ядерной державы, около 60 % экономического и научно-технического потенциала, большую часть территории, богатой природными ресурсами [21. С. 408], проживание на территории России народов, «истосковавшихся по самостоятельному, честномутруду» [36. С. 282].
Политика «шоковой терапии» (либерализация цен, либерализация торговли, приватизация промышленности и объектов недвижимости), начатая командой Е. Т. Гайдара, стала революционным средством «быстрой и решительной ломки социалистического планового хозяйства и перераспределения собственности в кратчайшие сроки» [7. С. 269, 282].
Л. Н. Алексашкина и ее коллеги обращают внимание на такой фактор, как «ошибочное представление о том, что в условиях перехода к рынку роль государства ослабевает», а это, в свою очередь, ведет к нарастанию общественной нестабильности и разрушению хозяйства. Эти же авторы констатировали, что отказ «от элементов планирования и централизованного управления», «копирование западных моделей экономики, отсутствие серьезного изучения специфики исторического развития собственной страны» привели к негативным результатам [1. С. 388]. Проводимые в 1990-е годы экономические реформы сопровождались падением отечественного производства, вытеснением многих российских товаров иностранными, теневой экономикой, оттоком капиталов за границу, развалом социальной сферы экономики, стремительным ростом имущественной поляризации населения, обострением конфликтов на производстве, ослаблением всех государственных институтов, криминализацией общества, угрозой сепаратизма, серьезными недостатками в налоговой системе, сочетающей высокое налоговое бремя для одних и многочисленные льготы для других, и т.д. [11. С. 342; 15. С. 356; 23. С. 311; 40. С. 304, 305].
Особенно болезненно «ударила» по населению приватизация, цель которой А. Б. Чубайс обозначил как «построение капитализма в России, причем в несколько ударных лет, выполнив ту норму выработки, на которую у остального мира ушли столетия» [31. С. 334]. Он же назвал приватизацию «разворовыванием общенародной собственности» [26. С. 261].
В результате этого «разворовывания» не удалось создать массовый слой собственников, предприятиями стала владеть незначительная часть населения из числа руководящих работников, приватизация дала в бюджет слишком мало средств [15. С. 352-353]. Процесс приватизации сопровождался множеством злоупотреблений, и, в отличие от стран Восточной Европы, не сгладил социальные противоречия при переходе к рынку, а, скорее, обострил их [26. С. 261, 262]. Н. В. Загладин в одном из своих учебников констатирует, что в результате проводимых реформ сформировался «криминальный характер российской экономики» [20. С. 406].
А. А. Данилов, Л. Г. Косулина, М. Ю. Брандт пишут о том, что «ваучерная приватизация не улучшила материального положения россиян и не стала стимулом для развития производства» [11. С. 341], а В. С. Измозик и С. Н. Рудник акцентируют внимание на том, что «государство ушло от ответственности за созданную при его попустительстве сеть мошеннических организаций, обманом присвоивших себе приватизационные чеки и трудовые сбережения граждан» [23. С. 319].
А. И. Уткин, А. В. Филиппов и другие авторы отметили, что в период президентства Б. Н. Ельцина системообразующим фактором нового социального строя стали олигархи, и определили вторую половину 1990-х годов как «олигархический капитализм». Вместе с тем, подтверждая вывод о существовании олигархического режима, основанного на коррупции власти, Л. В. Поляков и другие объясняют существование такого режима «объективными обстоятельствами экономической реформы» [34. С. 235, 249].
Проводимые в 1990-е годы реформы не были продуманными с точки зрения социальной стратегии. Как отмечает коллектив авторов под руководством А. О. Чубарьяна, инициаторы реформ «не учли социальные факторы, не создали с помощью государственных и иных субсидий так называемые социальные амортизаторы, которые позволили бы смягчить последствия реформ для малообеспеченных слоев населения» [40. С. 305]. Эта же мысль подчеркивается Б. Г. Пашковым, который пишет, что «масштаб издержек оказался неоправданно высоким» [38. С. 384].
На фоне проводимых экономических реформ в первое десятилетие новой России были уничтожены права граждан на полное среднее образование, бесплатное жилище, медицинское обслуживание, началось заметное расслоении российского общества, 80 % которого составили бедные и нищие, значительно снизились зарплаты работников
социальной сферы, пенсии по старости и инвалидности, ухудшилась демографическая ситуация [1. С. 389-390].
Результатом проводимых в 1990-е годы политических реформ стал демонтаж власти Советов, реальный переход к реализации принципа разделения властей, закрепленного в Конституции РФ 1993 года. Октябрьские события 1993 года, квинтэссенция противостояния Президента России Б. Н. Ельцина и Верховного Совета, в какой-то мере напоминают противостояние большевиков во главе с В. И. Лениным и меньшевистско-эсеровской оппозиции, требующей смягчения социальных последствий преобразований и ограничения полномочий (ликвидации) большевистского правительства (левоэсеровский мятеж 6-7 июля 1918 г.). Историки разделились в оценках событий 3-4 октября 1993 года: одни считают эти события концом либерально-демократической революции, другие -уголовным преступлением (государственным переворотом), но легитимным, поскольку президента поддержало большинство населения, третьи приводят мнение о том, что «покончено с неприкосновенностью граждан», четвертые рассматривают происшедшее как «расстрел парламентаризма», пятые - как «историческую заслугу Ельцина», ликвидировавшего советскую систему [5. С. 322; 7. С. 273; 23. С. 316; 26. С. 268].
Новая Конституция России, принятая 12 декабря 1993 года, не была идеологизированной, учитывала общепризнанные принципы и нормы международного права, юридически признавала категорию «права человека», впервые осуществляла закрепление принципа разделения властей и реального народовластия, идеологического многообразия, многопартийности и т. д. [1. С. 383; 7. С. 273; 23. С. 317; 31. С. 342].Вместе с тем этот документ дал большие властные полномочия Президенту и усеченные полномочия двухпалатному парламенту, который в связи с этим не в состоянии представлять интересы и волю населения [38. С. 402].
Одной из главных проблем, возникших в 1990-е гг., стало расхождение интересов Центра и субъектов РФ. А. Ф. Киселев, В. Ф. Попов пишут, что последовавший за распадом СССР процесс выстраивания современной государственности сопровождался ослаблением центральной власти, усилением роли в политике мощных финансово-промышленных групп и региональных руководителей, которые нередко ставили свои личные интересы и корпоративные интересы выше государственных [27. С. 295]. Предложение Б. Н. Ельцина субъектам РФ «брать на себя суверенитета, сколько они могут унести» привело к тому, что все республики, входившие в РФ, и большинство автономных областей заявили о своем суверенитете и отказе от статуса автономий [32. С. 331]. Самым ярким примером противостояния центральной и региональной власти стала война в Чечне.
Оценки реформ 1990-х годов противоречивы. Подчеркивая новизну и сложность проводимых реформ, некоторые авторы все-таки делают акцент на положительные стороны преобразований, указывая, что к концу 1990-х годов «сказались первые результаты модернизации общества - как политической (парламентаризм, выборность губернаторов, мэров, региональных законодательных органов, многопартийность и др.), так и экономической (утверждение начал частной собственности, капиталистического производства, рыночных отношений и т. д.) [7. С. 269], что главным результатом в развитии отечественной культуры 1990-х годов стало «создание условий для возрождения духовности России, обогащения тех ценностей, которые выработали поколения россиян», что «удалось воссоздать Российскую Федерацию, сохранить ее целостность, утвердить новые принципы федеративного устройства страны» [11. С. 360], что «за минувшее десятилетие в России произошла полномасштабная социальная революция», которая «отличалась ограниченным применением насилия, обширными компромиссами с элитами предшествующего режима» [41. С. 383], что «в стране заработали деньги», была сформирована банковская система, появился слой бизнесменов, банкиров, частных торговцев, экономика России «стала открытой» и др. [12. С. 166; 23. С. 322; 38. С. 384].
Одновременно с этим, оценивая 1990-е годы в целом, А. А. Данилов и его коллеги пишут: «К началу XXI в. Россия утратила статус великой мировой державы. Занимая 12 % мировой суши, она к концу XX в. производила лишь 1 % мирового валового продукта. Налицо был кризис федеративных отношений, социальной сферы. До минимума упал жизненный уровень населения» [11. С. 384].
Б. Г. Пашков отмечает и такой фактор, как ухудшение психоэмоционального состояния населения: «стыд за нынешнее состояние страны, ощущение несправедливости всего того, что их окружает, дополняемое настроением, что дальше так жить нельзя; страх перед беспределом и разгулом преступности... чувство агрессивности» [38. С. 404]. В дополнение к этому можно привести и слова самого президента Б. Н. Ельцина из послания Федеральному Собранию 1999 года: «Мы убедили людей в том, что процесс преобразований пройдет легко и быстро. И в результате сформировали избыточные ожидания от самих реформ. В итоге - разочарование и то, что принято называть "синдромом поражения"» [1. С. 402].
Подводя итоги всему вышеизложенному, можно сделать вывод: начало и конец XX века в истории России ознаменовались крупными социальными экспериментами (социалистическим и капиталистическим), имевшим общие черты и прежде всего - форсированные темпы построения «нового общества», цена которым - жизни и судьбы россиян (советских людей). Авторы одного из школьных учебников акцентировали внимание на статье В. В. Путина «Россия на рубеже тысячелетий» (2000), в которой отмечалось, что «... Россия исчерпала свой лимит на политические и социально-экономические потрясения, катаклизмы, радикальные преобразования», что «ответственные общественно-политические силы должны предложить народу стратегию возрождения и расцвета России, которая бы... осуществлялась исключительно эволюционными, постепенными, взвешенным методами» [26. С. 307]. Эти же ученые дали оценку преобразованиям 1990-х годов («Идеология реформирования жизнеустройства при Ельцине сводилась к формуле «реформы любой ценой»), сравнив их со стратегией нового президента («Путин в основу своей государственной деятельности заложил иной принцип - улучшение условий жизни народа») [26. С. 308]. Как реализуется эта стратегия в начале XXI в. - тема уже другого разговора.
Список литературы
1. Алексашкина, Л. Н. Россия и мир в XX - начале XXI века [Текст]: 11 кл.: учеб. для общеобразоват. учреждений. - 4-е изд. / Л. Н. Алексашкина, А. А. Данилов, Л. Г. Косу-дина. - М. : Просвещение, 2008. -431 с.
2. Базилевич, К. В. История СССР [Текст] : учеб. для 10 кл. сред. шк. / под ред. А.М. Панкратовой. - Изд. 22-е / К. В. Базилевич, С. В. Бахрушин, А. М. Панкратова, А. В. Фохт. - М. : Учпедгиз, 1963.- 336 с.
3. Балеев, В. М. История СССР (1938-1976) [Текст] : учеб. для 10 кл. / под ред. чл.-кор. АН СССР М. П. Кима / В. М. Балеев, И. Б. Берхин, М. П. Ким, П. И. Потемкин. - М. : Просвещение, 1977. - 256 с.
4. Берхин, И. Б. История СССР [Текст]: учеб. для 9 кл. / под ред. чл.-кор. АН СССР М. П. Кима. - Изд. первое / И. Б. Берхин, И. А. Федосов. - М. : Просвещение, 1976. - 384 с.
5. Волобуев, О. В. История России. XX век [Текст] : учеб. для 9 кл. общеобразоват. учеб. заведений / О. В. Волобуев, В. В. Журавлев, А. П. Ненароков, А. Т. Степанищев и др. - М. : Дрофа, 2001.-352 с.
6. Волобуев, О. В. Россия и мир. XX век [Текст] : учеб. для 11 кл. общеобразоват. Учреждений / В. А. Клоков, М. В. Пономарев, В. А. Рогожкин. - М. : Дрофа ; Издательско-образовательный центр «Веди-принт», 2002. -351 с.
7. Волобуев, О. В. История России, XX - начало XXI века [Текст]: 11 класс : учеб. для общеобразоват. учреждений (базовый уровень) / под ред. И. Н. Данилевского. - 3-е изд., испр. и доп. / О. В. Волобуев С. В. Кулешов. - М. : Мнемозина, 2008. - 335 с.
8. Вяземский, Е. Е. Школьные учебники истории : опыт постсоветской России и мировая практика [Текст] / Е. Е. Вяземский // Имидж. - 2005. - № 8.
9. Голубева, Т. С. Рассказы по истории СССР [Текст] : учеб. кн. для 4 класса / под ред. Н. П. Кузина. - Изд. десятое /Т. С. Голубева, Л. С. Геллерштейн. - М. : Просвещение, 1980.-208 с.
10. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст] : в 4 т. / В. И. Даль. - М. : Рус. яз., 2002. -Т.2:И-О.-779с.
11. Данилов, А. А. История России, XX - начало XXI века. 9 класс [Текст] : учеб. для общеобразоват. учреждений. - 7-е изд. / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина, М. Ю. Брандт. -М. : Просвещение, 2010. - 384 с.
12. Данилов, А. А. История государства и народов России. XX век. В 2 ч. Ч. 2 [Текст] : учеб. для 9 кл. общеобразоват. учреждений. - 5-е изд., перераб. / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина. - М. : Дрофа, 2005. - 199 с.
13. Данилов, А. А. История России, XX век [Текст] : учеб. кн. для 9 кл. общеобразоват. учреждений / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина. - М. : Просвещение, 1995. - 366 с.
14. Данилов, А. А. История России, XX век [Текст] : учеб. пособие для 9 кл. общеобразоват. учреждений. - 4-е изд., дораб. / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина. - М. : Просвещение, 1998.-368 с.
15. Денисенко, В. П. История Отечества (1939-1996) [Текст] : учеб. для 11 кл. / В. П. Денисенко, В. С. Измозик, В. П. Островский, В. И. Старцев. - СПб. : Специальная Литература, 1998. - 276 с.
16. Дмитренко, В. П. История Отечества. XX век [Текст] : 11 кл. : пособие для общеобразоват. школ. - 2-е изд. / В. П. Дмитренко, В. Д. Есаков, В. А. Шестаков. - М.: Дрофа, 1998.-640 с.
17. Долуцкий, И. И. Отечественная история. XX век. Часть 1 [Текст] : учеб. для X кл. сред. шк. / И. И. Долуцкий. - М. : Мнемозина, 1994. - 448 с.
18. Есаков, В. Д. История СССР [Текст] : учеб. для 10 кл. сред. шк. / под ред. Ю. С. Кукшкина. - 3-е изд., перераб. и доп. / В. Д. Есаков, Ю. С. Кукшкин, А. П. Ненароков. -М. : Просвещение, 1988. - 271 с.
19. Жарова, Л. Н. История Отечества. 1900-1940 [Текст] : учеб. кн. для старших классов средних учебных заведений / Л. Н. Жарова, И. А. Мишина. - М.: Просвещение, 1992. -335 с.
20. Загладин, Н. В. История России и мира в XX веке [Текст] : учеб. для 11 кл. общеобразоват. учреждений. - 2-е изд. / Н. В. Загладин. - М. : «ТИД «Русское слово - РС», 2003.-480 с.
21. Загладин, Н. В. История Отечества. XX - начало XXI века [Текст]: учеб. для 11 кл. общеобразоват. учреждений. - 4-е изд. / Н. В. Загладин, С. И. Козленко, С. Т. Минаков, Ю. А. Петров. - М. : ООО «ТИД «Русское слово - РС», 2006. - 480 с.
22. Загладин, Н. В. История. История России и мира в XX - начале XXI века [Текст] : 11 класс. 6-е изд., испр. / Н. В. Загладин, Н. А. Симония. - М. : ООО «ТИД - Русское слово - РС», 2007. - 480 с.
23. Измозик, В. С. История России [Текст] : 11 класс : учебник для учащихся общеобразоват. учреждений / В. С. Измозик, С. Н. Рудник ; под ред. Р. Ш. Ганелина. - М. : Вентана-Граф, 2009. - 384 с.
24. Историко-этимологический словарь современного русского языка [Текст] : в 2 т. / П. Я. Черняк. - 8-е изд., стереотип. - М. : Рус. яз.; Медиа, 2007. - Т. 2 : Панцирь - Ящур. - 559 с.
25. История России, 1900-1945 гг. [Текст] : 11 кл.: учеб. для общеобразоват. учреждений / [А. А. Данилов, А. С. Барсенков, М. М. Горинов и др.]; под ред. А. А. Данилова, А. В. Филиппова. - М. : Просвещение, 2009. - 447 с.
26. История России, 1945-2007 гг. [Текст] : 11 кл. : учеб. для учащихся общеобразо-ват. учреждений / [А. И. Уткин, А. В. Филиппов, С. В. Алексеев и др.] ; под ред. А. А. Данилова [и др.]. - М. : Просвещение, 2008. - 367 с.
27. Киселев, А. Ф. История России. XX - начало XXI века [Текст]. 11 кл. Базовый уровень : учеб. для общеобразоват. учреждений / А. Ф. Киселев, В. П. Попов. - М. : Дрофа, 2007. -318 с.
28. Кораблев, Ю. И. История СССР [Текст] : учеб. для 9 кл. сред. шк. / Ю. И. Кора-блев, Ю. С. Кукушкин, И. А. Федосов, В. П. Шерстобитов ; под ред. Ю. С. Кукушкина.
- 2-е изд. - М. : Просвещение, 1988. - 335 с.
29. Кораблев, Ю. И. История СССР [Текст] : учеб. для 10 кл. сред. шк. / И. А. Федосов, Ю. С. Борисов ; под ред. Ю. И. Кораблева. - М. : Просвещение, 1989. -351 с.
30. Кредер, А. А. Новейшая история. 1914-1945 [Текст]: учеб. пособие / А. А. Кредер.
- М. : ЦГО, «Вентана-Граф», 1994. - 208 с.
31. Левандовский, А. А. Россия в XX веке [Текст]: учеб. для 10-11 кл. общеобразоват. учреждений. - 5-е изд. / А. А. Левандовский, Ю. А. Щетинов. - М. : Просвещение, 2001. -368 с.
32. Левандовский, А. А. История России, XX - начало XXI века. 11 класс [Текст] : учеб. для общеобразоват. учреждений : базовый уровень. - 3-е изд. / А. А. Левандовский, Ю. А. Щетинов, С. В. Мироненко. - М. : Просвещение, 2009. - 384 с.
33. Наш Союз (СССР) [Текст] : книга для чтения и работы для IV года обучения / под ред. Л. Г. Тереховой. - Изд. девятое. -М.;Л.: Работник просвещения, 1930. -416 с.
34. Обществознание. Глобальный мир в XXI веке [Текст] : 11 класс : учеб. для общеобразоват. учреждений / Л. В. Поляков, В. В. Федоров, К. В. Смирнов и др. / под ред. Л. В. Полякова. - 2-е изд., доп. - М. : Просвещение, 2008. - 288 с.
35. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка : 80000 слов и фразеологических выражений [Текст] / Российская АН; Российский фонд культуры. - 2-е изд., испр. и доп. / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - М. : АЗЪ, 1994. - 928 с.
36. Островский, В. П. История Отечества [Текст] : учеб. для 11 кл. сред. шк. / В. П. Островский, В. И. Старцев, Б. А. Старков, Г. М. Смирнов. - М. : Просвещение, 1992. -287 с.
37. Островский, В. П. История России. XX век [Текст] : 11 кл. : учеб. для общеобразоват. учеб. заведений / В. П. Островский, А. И. Уткин. - М. : Дрофа, 1995. -512 с.
38. Пашков, Б. Г. История России. XX век. 9 кл. [Текст] : учеб. для общеобразоват. учеб. заведений. - М. : Дрофа, 2000. -416 с.
39. Современный словарь иностранных слов : ок. 20000 слов [Текст]. - М. : Рус. яз., 1992.-740 с.
40. Чубарьян, А. О. Отечественная история XX - начала XXI века [Текст] : учеб. для 11 кл. общеобразоват. учреждений / А. О. Чубарьян, А. А. Данилов, Е. И. Пивовар и др.; под ред. А. О. Чубарьяна. - 2-е изд. - М. : Просвещение, 2005. - 345 с.
41. Шестаков, В. А. История России, XX - начало XXI века [Текст] : 11 кл. : учеб. для общеобразоват. учреждений: проф. уровень / В. А. Шестаков. - М. : Просвещение, 2008.
- 448 с.
42.Шестаков, В. А. История Отечества, XX век [Текст] : учеб. для 9 кл. общеобразоват. учреждений / В. А. Шестаков, М. М. Горинов, Е. Е. Вяземский ; под ред. А. Н. Сахарова. - 2-е изд. - М. : Просвещение, 2001. - 368 с.
