CC BY
78
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Ценности и смыслы. 2022. № 1 (77). С.138-147. Values and Meanings. 2022. No.1 (77). P. 138-147 (In Rus)
Научная статья УДК 128
doi: 10.24412/2071-6427-2022-1-138-147
Анархистская методология Пола Фейерабенда в контексте дигитального перехода
И. А. Давыдов
Игорь Александрович Давыдов
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия E-mail: [email protected]
Аннотация. История развития анархистской методологии науки Пола (Пауля) Карла Фейерабенда рассматривается в сравнении с философской оптикой Фёдора Ивановича Гиренка, выраженной им в работе «П. Фейерабенд: Прощание с позитивистской Касталией», в которой проводится аналогия между творчеством Г. Гессе и эпистемологией П. Фейерабенда. Мир числовых соотношений и лого-центризм, царствующие в Касталии, конгруэнтны безграничному признанию научного знания в качестве единого санкционированного сциентистским подходом видом знания. Знание же, полученное путём трансцендирования в интроспектре субъективности, представляется в научных кругах как нечто второстепенное, мнимое, требующее доказательства методологией логоцентризма. Основной посыл анархистской методологии Фейерабенда носит отчётливо антисциентистский характер, что отражается в его подходах к определению места науки в обществе и в гносеологии, в частности. Фейерабенд пересматривает статус научной формы познания истины, приравнивая её к мифам и мистическим практикам. Пол Фейерабенд представляет
© Давыдов И. А., 2022
138
постпозитивистское направление в философии науки, но кардинально отличается от остальных представителей данного направления — Т. Куна, И. Лакатоса, К. Поппера. В отличие от перечисленных ранее методологов, П. Фейерабенд предлагает анархистскую методологию науки, в которой она теряет привилегированное положение в способах познания мира. Если методологи постпозитивистского направления предлагали взглянуть на науку как на предмет, который при должном использовании (путём революционных смен научных парадигм Куна, положительной эвристики Лакатоса или фальсификациями Поппера) всё же следует в сциентистском ключе, то Фейерабенд принципиально преодолевает позитивистскую модель познания, в которой наука находится на вершине иерархии методов познания истины. Критика Фейерабендом сциентистской эпистемологической матрицы когерентна с антидигитальным описанием реальности сингулярной философией, призванной преодолеть любые методологические фреймы в фундаментальной дефиниции человека.
Ключевые слова: сингулярная философия, анархистская эпистемология П. Фейерабенда, дигитальный переход, логоцентризм, постгуманизм, субъективность, наука, знание, дух, человек.
Для цитирования: Давыдов И. А. Анархистская методология Пола Фейерабенда в контексте дигитального перехода // Ценности и смыслы. 2022. № 1 (77). С.138-147. doi: 10.24412/2071-6427-2022-1-138-147
Original article
PAUL FEYERABEND'S ANARCHIST METHODOLOGYIN THE CONTEXT OF DIGITAL TRANSITION
Igor A. Davydov
Lomonosov Moscow State University, Faculty of Philosophy, Moscow, Russia E-mail: [email protected]
Abstract. The history of the development of the anarchist methodology of science by Paul (Paul) Karl Feyerabend is considered in the philosophical optics of F. Iv. Girenok, presented in comparison, expressed by him in his work "P. Feyerabend: Farewell to the Positivist Castalia", which draws an analogy between the work of G. Hesse and the epistemology of P. Feyerabend. The world of numerical relations and logocentrism reigning in Castalia are congruent to the boundless recognition of scientific knowledge as a single kind of knowledge sanctioned by the scientific approach. The knowledge obtained by transcending in the introspectrum of subjectivity is presented in scientific circles as something secondary, imaginary, requiring proof by the methodology of logocentrism. The main message of Feyerabends anarchist methodology is distinctly anti-scientistic in nature, which is reflected in his approaches to determining the place of sci-
ence in society and in epistemology, in particular. Feyerabend revises the status of the scientific form of knowledge of the truth, equating it with myths and mystical practices. Paul Feyerabend represents the postpositivist trend in the philosophy of science, but is radically different from other representatives of this trend — T. Kuhn, I. Lakatos, K. Popper. Unlike the methodologists listed earlier, P. Feyerabend offers an anarchist methodology of science, in which it loses its privileged position in the ways of cognition of the world. If the methodologists of the postpositivist direction proposed to look at science as a subject that, when properly used (by revolutionary changes of Kuhns scientific paradigms, positive Lakatos heuristics or Popper's falsifications), still follows in a scientific way, then Feyerabend fundamentally overcomes the positivist model of cognition, in which science is at the top of the hierarchy of methods of cognition of truth. Feyerabend's criticism of the scientistist epistemological matrix is coherent with the anti-digital description of reality by a singular philosophy designed to overcome any methodological frames in the fundamental definition of person.
Keywords: singular philosophy, P. Feyerabend's anarchist epistemology, digital transition, logocentrism, posthumanism, subjectivity, science, knowledge, spirit, person.
For citation: Davydov I. A. Paul Feyerabend's anarchist methodology in the context of digital transition. Values and Meanings. 2022 (77). No.6 P. 138-147. (In Rus). doi: 10.24412/2071-6427-2022-1-138-147
Мир числовых соотношений представляет собой структуру объективированного уровня сознания, подвергающий забвению его исток, выраженный в понятии «субъективность». Субъективность не репрезентируется языком, она есть доязыковое и тотально дознаковое поле сознания, в котором присутствуют смыслы [2]. Смыслы представлены в поле субъективности потому, что они не депривированы структурой знакового восприятия реальности. Отсутствие подобного рода депри-вации позволяет смыслам оставаться смыслами, так как они сливаются с энергией субъективности и тем самым отличаются от знака. Традиция рационалистической и материалистической метафизики, деятельностью Спинозы окончательно конституировавшая разделение мысленно-энергийного единства на «чистые» идеи, с одной стороны, и аффекты, с другой, способствовала деантропологизации реальности посредством мира числовых соотношений [6].
Особую роль в раскрытии представленного феномена играет концепция анархистской эпистемологии Пола Фейерабенда, обнаруживающая сегодня новые грани регресса сциентистского, исчисляющего
взгляда на антропологическую проблематику. Фейерабенд критиковал ratio, навязавшее метанарративы, переводящие тотальным образом бесконечное разнообразие граней сознания в доминирующую сегодня знаково-числовую модель, в интеллект.
В процессе становления этой знаково-числовой модели реальности интеллект затмил собой мышление. Если интеллект связан с различением и анализом, то мышление связано с воображением и творчеством, то есть с синтезом. Поэтому аутентичными антропологическими измерениями являются художественное, религиозное и философское. Все они фундируются в субъективности, которая заявляет о себе в них. Способность к синтезу является антропологической характеристикой, которая не может быть заменена операциональным исчислением, так как интеллект объектов внешнего мира может комбинировать предметы в имеющейся реальности кодов и алгоритмов, но не творить неалгоритмизируемые реальности воображения. Эта способность дана человеку, но на неё невозможно указать, потому что субъективность не использует язык, она говорит с человеком через онейрические, чувственные и сверхчувственные состояния сознания. Энергия субъективности виртуальна, её исток — аутентичное поле виртуальности, в котором протекает эмерджен-ция символов, слитых в единстве с данной энергией. Благодаря энергии субъективности, в антропологическом поле формируются различные состояния сознания, идёт работа воображения, связанная с ощущениями человека, его переживаниями, его трансцендентным опытом, с трансценденцией в области субъективного [5]. Вопрос субъективности актуален в связи с трансформацией антропологической реальности в мире числовых соотношений. Переходя в новое дигитальное измерение, человек элиминирует из своей жизни человеческое, основанием которого является субъективность и воображение. Каким образом произошёл этот великий отказ от субъективности в эпоху дигитального антропологического поворота? Полагаю, один из возможных ответов представлен в критике П. Фейерабендом кумулятивистской модели развития науки, отрицающей эпистемологические разрывы.
Отрицая кумулятивистскую модель развития науки, Фейерабенд выступал против двух ошибочных, по его мнению, положений: «1) принцип инвариантности значений терминов, входящих в последовательно сменяющие одна другую научные теории, и 2) принцип логической выводимости теории-предшественницы из теории-преемницы.. .Между
теориями, сменяющими друг друга, нельзя установить... отношение логической выводимости» [5].
Подчёркивая значимость коммунологического фактора, Фейерабенд, как и Фуко с понятием эпистемы, утверждает, что «у сменяющих одна другую теорий нет ни общего «эмпирического базиса», ни общей терминологии. они не могут противоречить друг другу» [7].
Элиминация антропологического субъективного фактора вредит науке, так как ограничивает эвристические возможности исследователя. Сциентистский подход утверждает, что «религия человека, его метафизика, его чувство юмора (естественное чувство юмора, не вымученная чаше всего желчная профессиональная ироничность) не должны иметь никакой связи с его научной деятельностью» [8, p. 11]
Вместо устоявшегося рационального подхода к познанию реальности Фейерабенд предлагает использовать «правило «anything goes» — пригодно все, что способствует успеху» [7]. Используя данную прагматистскую установку, Фейерабенд утверждает, что учёный не должен слепо подчиняться абстрактным научным теориям и преклоняться перед научными авторитетами, а может смело проводить линию раскрытия всего своего творческого потенциала, реализуя те или иные смыслы на благо свободы и процветания независимого духа познания. Необходимо перевернуть систему научных теорий с позиции гнетущих учёного догм на позицию служения разума человеку. Учёный, по Фейерабенду, «вправе прибегать к пропаганде, политическим и идеологическим приемам, психологическому внушению» [7].
Особый взгляд на эпистемологический анархизм Фейерабенда можно найти в статье Фёдора Ивановича Гиренка «П. Фейерабенд: Прощание с позитивистской Касталией» (2002 г.). Сравнивая героя произведения Германа Гессе И. Кнехта из «Игры в бисер» и концепцию Пола Фейерабенда, Фёдор Иванович замечает их схожесть в отрицании господствующих гнетущих установок, регулирующих процесс познания истины.
Например, проводя аналогию с главным героем «Игры в бисер», Гиренок замечает: «чувство пробуждения И. Кнехта свидетельствует о том, что он (так, по крайней мере, считает администрация Ордена) был недостаточно "отцентрован" системой Игры. Пробуждение П. Фейерабенда обусловлено, видимо, тем, что он был тоже плохо "отцентрован". П. Фейерабендом закончилась эра "методологических сновидений", истоки которых связаны с О. Контом» [3].
Говоря об ускользающих от непосредственной эмпирии вещах, таких как интеллигибельные сущности, стоит привести в пример понятие абсолютной истины: «.никто из людей не стремился получить относительную истину. Стремились к абсолютной истине, а получилась относительная» [3].
Абсолютная истина — это «вещь в себе» И. Канта. Покидая границы теоретического разума и переходя к разуму практическому, человек оказывается лицом к лицу с неразрешимыми антиномиями: например, есть ли Бог или его нет, конечен ли мир или бесконечен? Проблема теоретического разума в том, что он воспринимает эти понятия традиционно через опредмечивание и использование чувственного опыта, что не приближает человека к познанию трансцендентного плана Бытия. Кант разрешает эти антиномии, разводя тезисы и антитезисы, разделяя их на феноменальные и ноуменальные. Показывая непостижимую теоретическим разумом природу ноуменов, Кант рассматривает абсолютную истину как регулирующий принцип, как то, что выстраивает теоретическую научную деятельность, является неким ориентиром, «маяком» для учёного, но достичь этого «маяка» никому не дано, ибо при всяком приближении он ускользает, что, кстати, доказывает и опытная часть квантовой физики: принцип неопределённости Гейзенберга. Принцип гласит, что невозможно одновременно вычислить и точное положение, и точную скорость объекта (электрона).
Фейерабенд постулирует демократическое, анархистское отношение к истине: он предлагает истину выбирать. Но тогда истина перестаёт быть движителем науки, из «маяка» Канта она превращается в вечную относительную категорию, точнее, становится исключительно относительной истиной. Может ли относительная истина взять на себя гносеологические ценности истины абсолютной? Вероятнее всего, не может, так как относительная истина есть ускользающий след, оставленный истиной абсолютной. Не будет последней, не будет и следов от неё. «Нам не известно (П. Фейерабенд об этом не пишет), чем "голосование" отличается от "фальсификации"... Истина не существует, если к ней не относятся как к чему-то действительно существующему» [3].
Фейерабенд на место абсолютной истины, которую он, тем не менее, допускал, но строго в научных рассуждениях, вводит термин пролиферация, обозначающий процесс умножения конкурирующих теорий. Некоторая научная новация, появляясь в поле теорий, имеет все основания выстав-
лять свои эпистемологические модели, не взирая на общий, окружающий её научный дискурс. Термин пролиферация был взят Фейерабендом из биологии, где он обозначал разрастание ткани организма путём размножения клеток делением. Фейерабенд сделал процесс пролиферации центральным в своём концепте эпистемологического анархизма. С одной стороны, безусловно, требования покончить с метафизикой были лейтмотивом второй половины XIX — XX вв., но, с другой стороны, они разрушали сами основы познания, без которых не мыслим процесс получения знания. Например, отбрасывалось значение интеллигибельных сущностей, которые со времён Платона представляли собой мир умопостигаемых идей, хорошо известных науке (например, точка), но отсутствовавших в мире перцептивном. «Обоснованное (на основаниях) отношение к действительности осуществляется в терминах скрытого удвоения мира, его расщепления на мир подлинный и мир мнимый» [3]. Как заметил Аристотель, "человеку не следует искать несоразмерного ему знания" [1, с. 71], так как основания этого знания лежат не в подлунном мире кажимостей, а в интеллигибельных сущностях подлинного Бытия.
В XX в. наука, следуя позитивистской парадигме, искала твёрдые основания теорий, считала своё движение прямолинейным, а когерентность фактов с теорией — основополагающим принципом научности. Стремясь избежать противоречий, наука отбрасывала те теории, которые вносили контрмейнстримные объяснения реальности. Фактически такой утилитарный подход к знанию объяснялся самой логикой движения [4]. Что мотивировало учёных разных эпох? Вероятно, особый историко-культурный контекст, позволявший им либо следовать кумулятивистской парадигме, либо, наблюдать то, что не существует в перцептивном мире, но дано в виде интеллигибельных сущностей. «.если теории строятся о прямолинейности, а прямолинейность свойственна геометрии, но отнюдь не жизни и природе, то теории контрфактуальны или, как говорит П. Фейерабенд, контриндуктивны. Такие теории запрещается запрещать, если даже они несовместимы. Иными словами, все дозволено, и с миром сущностей сообщены не только ученые, но и колдуны. П. Фейерабенду особенно дорого то обстоятельство, что каждый из них заглядывает в этот мир на свой манер и видит свою истину» [3].
Применяя компаративистику в историческом анализе философских школ и направлений, очевидными становятся связи Пола Фейерабенда с античной школой скептиков. Скептики (представители — Пиррон,
Аркесилай, Секст Эмпирик) сомневались в рациональном знании, но это сомнение не перечёркивало знание как таковое. При описании подхода скептиков к процессу познания истины необходимо использовать герменевтический метод, который в той или иной степени проясняет значение термина скепсис. Скепсис — это не интеллектуальное бессилие или отрицание возможности познания истины, а, наоборот, это вечное движение к ней, но и осознание её недостижимости в полной мере. Фактически, скептики были предкантианцами в гносеологии. Истина так же ускользала от них, как она ускользала от Канта в «вещи в себе».
Разумеется, скептики оппонировали Аристотелю, эпикурейцам и стоикам, утверждавшим, что им известна истина. Перечисленные три направления античной философии относятся к догматикам. Академики-скептики (Аркесилай, Карнеад) отрицали достижение истины, а стоики не утверждали и не отрицали этого.
Таким образом, можно провести параллель с Фейерабендом и догматизмом его времени. Сравнивая подходы Куна и Фейерабенда, Ф. И. Гиренок производит своеобразную рекурсию эпистемологических контекстов эпохи Античности и XX века. «В первом случае выдвигается идея парадигмы и ее смены, во втором — обосновывается перманентная пролиферация теорий. В чем здесь дело? Как это ни странно, но суть дела может быть выражена довольно просто, если мы поймем, что Фейерабенд — это вовсе и не Фейерабенд, а Секст Эмпирик» [3]. Действительно и Секстом и Фейерабендом руководила тенденция к нигилизму.
Фейерабенд предлагает пересмотреть само определение опыта. Неявленного опыта не существует, если что — то наблюдается сознанием, то уже существует как явление сознания. Но учёные разделяют опыт «реального» мира и мира трансцендентального, границы которого стараются не пересекать, но где именно находятся эти границы и каким образом можно провести границы в сознании — вопрос, требующий отдельного рассмотрения. «.неявленного опыта не бывает, т.е. если опыт извлечен, то это и есть опыт. П. Фейерабенд возрождает философское понимание опыта и сознания, утраченное методологами — позитивистами» [3].
«Внеопытное сознание ... удваивает мир. В ситуации же удвоения каждый волен превратить себя либо в колдуна, либо в ученого» [3]. Фактически Гиренок, продолжая развивать мысль Фейерабенда, ставит знак равенства между интеллигибельной сущностью (например, точкой) и трансценден-
тальными, мистическими практиками. Природа и точки, и мистического воображения одна — результат удвоенного внеопытным сознанием мира.
По Фейерабенду, миф не уступал в этом отношении науке. Но методологи выделили исключительно рациональные смыслы, которые по факту несут в себе иррациональную догматическую убеждённость в своей истинности. Смыслы первичны, а опыт вторичен, он конструируется смыслами.
«Миф соединял людей в племя и наполнял смыслом их жизнь. Методолог же, т.е. специалист по рациональной реконструкции, пытается установить: истинным смыслом наполнилась их жизнь или не истинным.
"Метафизическое" ядро опыта устанавливалось жизнью людей, а не логическими правилами» [3].
В данном утверждении Фёдора Ивановича смыслы и опыт смыкаются в человеке. Таким образом, человек солипсичен по своей конституции, что пересекается с критикой Фейерабендом рационального и объективного познания реальности.
Пол Фейерабенд был неординарным мыслителем в истории философии науки. Несмотря на его причисление к постпозитивистской школе, он отличался от остальных видных философов науки данного направления (К. Поппера, И. Лакатоса, Т. Куна) своим антисциентистским подходом к критике рациональной методологии. Создав релятивистскую концепцию эпистемологического анархизма, Пол Фейерабенд продолжил традиции сомнения и самосомнения античной школы скептиков.
Эпистемологический анархизм предполагает, что внешний наблюдатель, то есть некое объективное знание не существует как абсолютное понятие так же, как не существует и всеобщего я. Каждый человек является носителем субъективности, которой наделён в силу особенностей самого феномена человека: изначальной раздвоенности миров на объективный и субъективный, посредством наличия у человека второго плана сознания, воображения, доступа к интеллигибельным сущностям.
Фейерабенд предлагает отказаться от ориентации на разум как на то, что формирует научные поиски. Человеку необходимо произвести фактически фейербаховскую инверсию — понять, что не рациональность создала человека, а человек рациональность, которую необходимо использовать во благо человека.
Литература
1. Аристотель. Соч. М.: 1976. Т. 1. С. 71.
2. Гиренок Ф. И. Введение в сингулярную философию. М.: Проспект, 2021. 304 с.
3. Гиренок Ф. И. П. Фейерабенд: Прощание с позитивистской Касталией. Хронос [Электронный ресурс]. // http://www.hrono.ru/libris/lib_g/girbytie41.html (дата обращения: 15.01.2022).
4. ПорусВ. Н. Фейерабенд. Электронная библиотека ИФ РАН [Электронный ресурс]. //https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/ HASH01d3f807038f3bfe4c82c7d3 (дата обращения: 15.01. 2022).
5. Ростова Н. Н. Изгнание Бога. Проблема сакрального в философии человека. Монография. М.: Проспект, 2017. 432 с.
6. Спиноза Б. Этика. М.: АСТ, 2019. 352 с.
7. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. M.: 1986. 542 с.
8. Feyerabend P. K. Against Method. Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge. L., 1975. 339 pp.
9. Feyerabend P. K. Eine Lanze für Aristoteles // Fortschritt und Rationalist der Wissenschaft. Tübingen, 1980. 200 S.
References
• Aristotel'. Soch. M., 1976. T. 1. S. 71. [In Rus].
• GirenokF.I. Vvedenie v singulyarnuyu filosofiyu. M.: Prospekt, 2021. 304 s. [In Rus].
• Girenok F. I. P. Fejerabend: Proshchanie s pozitivistskoj Kastaliej. Hronos. [Elektronnyj resurs]. // http://www.hrono.ru/libris/lib_g/girbytie41.html (data obrashcheniya: 15.01.2022). [In Rus].
• Fejerabend P. Izbrannye trudy po metodologii nauki. M., 1986. 542 s. [In Rus].
• Feyerabend P. K. Against Method. Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge. L., 1975. 339 pp.
• Feyerabend P. K. Eine Lanze für Aristoteles // Fortschritt und Rationalist der Wissenschaft. Tübingen, 1980. 200 S.
• Porus V.N. Fejerabend. Elektronnaya biblioteka IF RAN [Elektronnyj resurs].
• //https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/ HASH01d3f807038f3bfe4c82c7d3 (data obrashcheniya: 15.01. 2022).
• Rostova N. N. Izgnanie Boga. Problema sakral'nogo v filosofii cheloveka. Monografiya. M.: Prospekt, 2017. 432 s. [In Rus].
• Spinoza B. Etika. M.: AST, 2019. 352 s.
Информация об авторе
И. А. Давыдов — аспирант кафедры философской антропологии философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова,
Москва, Россия
E-mail: [email protected]
Information about the author
Igor A. Davydov — postgraduate student of the Department of Philosophical Anthropology of the Faculty of Philosophy of Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
Статья поступила в редакцию 17.01.2022; одобрена после рецензирования 28. 01.2022; принята к публикации 29.01.22. The article was submitted 17.01.2022; approved after reviewing 28.01.2022; accepted for publication 29.01.22.
