CC BY
40
Городенцев Герман Александрович
кандидат юридических наук, доцент, Краснодарский университет МВД России
Палазян Арутюн Сергеевич
доктор юридических наук, профессор, Краснодарский университет МВД России
(тел.: +78612583414)
Анализ жизненных стратегий индивида в историко-философской концепции
А.Дж. Тойнби
В статье анализируется понимание А.Дж. Тойнби модели поведении индивида в кризисные для развития цивилизации периоды. Авторами проводится сравнительный анализ различных подходов к изучению и осмыслению жизненной стратегии (этического, онтологического, философско-исторического).
Ключевые слова: жизненная стратегия, социальное поведение, концепция, футуризм, цивилизация.
G.A. Gorodentsev, Master of Law, Assistant Professor, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia;
A.S. Palazyan, Doctor of Law, Professor, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583414.
Analysis of vital strategy of the individual in the historical philosophical conception of A.J. Toynbee
The article analyses the understanding by A.J. Toynbee individual behavioral patterns in crisis periods for development of civilization. The authors carryed out the comparative analysis of different approaches to studying and understanding of vital strategy (ethical, ontologic, philosophical and historical).
Key words: life strategy, social behaviour, conception, futurism, civilization.
Большинство философско-историче-ских концепций жизненных стратегий концентрируется на описании и осмыслении собственно исторических моделей социального поведения. При этом чаще всего предлагаемые философско-историче-ские классификации жизненных стратегий зависят от понимания ритмов исторического процесса. Так, представители цивилизацион-ного подхода полагают, что выбор индивидом линии поведения во многом определяется состоянием цивилизации, в которой он живет. При этом понимание или непонимание логики развития цивилизационного процесса индивидом хотя и не может изменить хода развития истории, но зато способно оказать воздействие на его личную судьбу. Например, О. Шпенглер советовал молодым людям современной ему эпохи выбирать технические, экономические и юридические специальности, но отказаться от самореализации
в науке, философии и искусстве, поскольку для западной цивилизации, по его мнению, началась эпоха заката.
В отличие от О. Шпенглера другой представитель цивилизационного похода - А.Дж. Той -нби - предложил конкретные модели поведения индивида в различные периоды развития цивилизации. Прежде всего, английский философ обращает свое внимание на жизненные стратегии, характерные для важнейших этапов развития цивилизации - ее роста и распада. Для процесса роста цивилизации характерна особая модель поведения индивида, которую Тойнби прослеживает на примере так называемых эталонных личностей (Будда, Конфуций, Давид и т.д.).
Раскрывая сущность данной жизненной стратегии, А.Дж. Тойнби пишет: «Творческая личность, уходя, выпадая из своего социального окружения, преображенная, возвращается затем в то же самое окружение; возвра-
245
щается, наделенная новыми способностями и новыми силами. Уход позволяет личности реализовать свои индивидуальные потенции, которые не могли бы найти выражение, подавленные прессом социальных обязательств, неизбежных в обществе. Уход дает возможность, а может быть, является необходимым условием духовного преображения. Но в то же время преображение лишено цели и смысла, если оно не становится прелюдией к возвращению преображенной личности в общество, из которого она удалилась. Возвращение есть сущность всего движения, равно как его окончательная цель» [1, с. 276].
Рассмотрение ухода-возвращения в качестве жизненной стратегии характерно для периода роста цивилизации, т.к. данная стратегия в конечном итоге ориентирует индивида на преобразование социальной жизни. Если рассмотреть антропологический аспект данной стратегии, можно сказать, что она имеет сбалансированный характер, поскольку предполагает удовлетворение как индивидуального, личностного, так и социального аспектов человеческого сознания. Индивидуальный полюс сознания с его потребностями в самопознании, осмыслении полученного опыта, разработке стратегии развития определенной социальной общности и личности удовлетворяется в период затворничества будущего общественного деятеля от ученого. Социальный полюс сознания требует от человека умения взаимодействовать с людьми, конкретизации определенного плана преобразования человека и общества. Подавление одного из полюсов жизненной стратегии свидетельствует о разрушении нормального развития цивилизации в целом, поскольку она может успешно функционировать и развиваться, только если индивид уделяет равное внимание обоим аспектам своего сознания.
Период распада цивилизации, в отличие от эпохи роста, предлагает индивиду и обществу ассимилированные стратегии поведения, наиболее яркими из них являются архаизм и футуризм. Для первой жизненной стратегии характерна абсолютизация значения прошлого, для второй - будущего. Но в обеих стратегиях наблюдается непонимание и неприятие настоящего. Неприятие настоящего в архаизме, во-первых, имеет форму слепого поклонения прошлому, а во-вторых, характеризуется попыткой реставрации давно изживших себя идей, социальных инстинктов, форм и стилей в искусстве, типов религиозности и т.д. На самом деле, адекватное возрождение прошлого невозможно и архаизм всегда обречен на самоуничтожение.
Обоснование саморазрушительной природы архаизма осуществляется А.Дж. Тойнби следующим образом: «Представляется, что в самой природе архаизма есть нечто такое, что ведет его к неминуемому саморазрушению и утрате целей. Этот фактор становится понятным, как только мы вспомним, что архаизм - это не просто академическое упражнение, но вполне определенный образ жизни, а проблема, вызывающая к жизни архаизм, - это проблема извлечения душевной болезни, вызванной социальным распадом. Средства, которые предлагает архаист, должны быть достаточно убедительны для серого большинства, должны наглядно демонстрировать, что они действительно могут служить социальному оздоровлению. И на деле оказывается, что архаист вынужден воздействовать на внешний мир, вместо того чтобы быть просто археологом, каким он, похоже, в душе себя видит... но если окажется, что архаизм - разновидность врачевания, а не археологии, то станет ясным, почему так часто архаизм отрицает свои же, собственные археологические намерения... Архаист всегда перед дилеммой: либо он уходит в Прошлое, оставляя Настоящее, но тогда броня его убежища не выдерживает натиска Жизни, либо пытается возродить Прошлое через Настоящее, но тогда он скатывается на грань вандализма, ибо в Настоящем черты Прошлого искажены до неузнаваемости. В любом из вариантов архаист в конце концов обнаруживает, что он не так уж отличается от футуриста. Настаивая на анахронизме, он фактически открывает дверь для самых бесцеремонных... новаций» [1, с. 439-440].
Основной характерной чертой, сближающей архаизм с футуризмом, Тойнби признает отрицание настоящего. Обе стратегии исходят из изменения жизни в настоящем, но футуризм, в отличие от архаизма, ориентирован на будущее. При этом будущее в футуризме понимается не как совокупность планов, требующих осуществления, а как эра земного благоденствия, т.е. утопия. Раскрывая социальные основания футуристической жизненной стратегии, А.Дж. Тойнби пишет: «Душа в отчаянной надежде совершает последний поворот, прощаясь с бесцветной и унылой действительностью Настоящего. Футуризм не только психологически менее естественен, чем архаизм, он более труден для реализации. Причина здесь кроется в том, что архаизм впервые появляется в рядах правящего меньшинства, тогда как футуризм -порождение внутреннего пролетариата. А в любом распадающемся обществе правящее
246
меньшинство прочно удерживается в седле, оставляя пролетариату право тащиться в хвосте. Уходя от бесцветного Настоящего, футуризм устремляется в лучезарные дали новых исканий, рассчитывая обрести утраченную надежду» [1, с. 447-448].
Футуристическое стремление к светлому будущему может принимать две основные формы: модернизации, связанной с разрывом со своим прошлым, и подготовки к пришествию Мессии. Примерами модернистского варианта модернизации футуристической жизненной стратегии в культурно-историческом масштабе английский философ считает правление Цинь Шихуанди в Китае, Великую французскую революцию, Русскую революцию, реформы Ата-тюрка в Турции. Для данных социально-политических событий характерен идеал будущего, вступающий в противоречие со всем предшествующим ходом истории и культурной традицией. В отличие от модернизма мессианский идеал футуристической стратегии предполагает осуществление религиозного или квазирелигиозного идеала в настоящем. В качестве примеров мессианского варианта футуристической стратегии в мировой истории культуры А.Дж. Тойнби приводит восстание анабаптистов во время немецкой реформации, попытки старообрядцев выйти за рамки светской культуры и реализовать идеал христианского благочестия.
Наряду с архаизмом и футуризмом, существуют еще две жизненные стратегии, характерные, с точки зрения А.Дж. Тойнби, для цивилизаций, находящихся в состоянии надлома: отрешение и преображение. Для стратегии отрешения характерно отрицание благостности прошлого и будущего и признание суетности и несовершенства всего существующего во времени. Единственным выходом из круговорота бессмысленности и суеты является соблюдение принципа недеяния и невозмутимости. Идеальным типом стратегии отрешения А.Дж. Тойнби признает мудреца, который находит свою реализацию в эллинистическом стоике, буддистском архате, индуистском йоге, даосском мудреце. Главный недостаток данной стратегии английский философ видит не столько в том, что она приводит к снижению социальной активности индивидов и застою в развитии цивилизации, сколько в ее аморальности. Критикуя идеал отрешения и одновременно рассматривая его в качестве одной из причин возникновения стратегии преображения, А.Дж. Тойнби пишет: «Однако, приближаясь к выводу, который логически неизбежен и в то
же время нравственно нетерпим, философия отрешения в йоге отрицает самое себя. Напрасно представители ее пытаются завоевать себе сторонников, даже из акта восторга этой философией возникает желание восстать. Философия отрешения так и не находит решения поставленной проблемы. Обращаясь к уму, она игнорирует сердце, чем произвольно разъединяет соединенное Господом (Матф. 19,6). Эта философия ограничивает истину, согласно которой Душа сочетает в себе единство и двойственность. Поэтому философия отрешения затмевается таинством преображения. Хинаяна уступает место махаяне, стоицизм - христианству, архат - бодхисатве, мудрец - святому» [1, с. 456].
Преображение, несомненно, является самой спорной с точки зрения рационального познания жизненной стратегией, характеризующей цивилизацию распада. Спорность данной жизненной стратегии заключается в том, что ее реализация невозможна вне вторжения сознания индивида, а вслед за этим и входа во всемирно исторический процесс. Суть процесса преображения заключается в доминировании в сознании поведения человека чувства любви ко всему сущему. В свою очередь, любовь - это отношение между двумя личностями, поэтому чувство любви ко всему сущему возможно только при условии существования Бога. Вместе с тем, любовь бога к человеку, божественное вторжение в сознание нельзя не рассматривать как проявление пассивности к человеку. Напротив, Бог может прийти и преобразовать душу только того человека, который верит и обращается к Нему. Но даже если индивид не верит в Бога, в его душе все же существует предпосылка для преображения. Эта предпосылка принципиально отличается от идеала спокойствия, характерного для стратегии отрешения, и заключается в сострадании и жалости к другим индивидам. Данные чувства, с одной стороны, разрушают душевное равновесие, но с другой - соединяют индивида с людьми и Богом, который есть воплощенное сострадание.
В концепции А.Дж. Тойнби преображение представляет собой привилегированную жизненную стратегию, поскольку ее структура совпадает со структурой жизненной стратегии цивилизации эпохи роста. Подтверждением истинности этого утверждения может служить следующее высказывание английского философа: «Если отрешение представляет собой просто уход, то преображение - двутактный ход, где первая часть представляет собой
247
уход, а вторая - возврат. Различие между актом ухода и актом Ухода-и-Возврата не различие между двумя путями, а между двумя этапами одного пути. Эти две ступени поступательного движения находятся на одной дороге, по которой идут оба путешественника в одном направлении. Действительное тождество пути в случае этих двух движений можно проверить и подтвердить анализом цели. Мы видим, какова цель движения-ухода-и-возврата, цель, которую мы назвали преображением. Цель преображения - осветить сидящих во тьме (Лука 1,79) и дать возможность свету преодолеть тьму (Иоанн, 1,5). Цель преображения, таким образом, есть Царствие Божие» [1, с. 462].
Совпадение стратегий «ухода-и-возврата» и преображения по структуре и целям при различии в содержании в первом случае может быть как светским, так и религиозным, а во втором -только религиозным, это означает, что у цивилизации периода распада есть возможность стать основанием для возникновения более совершенной цивилизации. В свою очередь, у индивида, живущего в эпоху заката или гибели
1. Тойнби А.Дж. Постижение истории. СПб.; М., 2006.
своей цивилизации и обращающего свое знание к Богу, появляется шанс возвыситься над своим временем и своими страстями.
Религиозно-нравственный характер фило-софско-исторической концепции А.Дж. Тойн-би наглядным образом демонстрирует невозможность философского решения проблемы исследования понятия жизненной стратегии вне анализа ее этического аспекта. В свою очередь, обращение к рассмотрению этической составляющей данного феномена неизбежно приводит к исследованию этического подхода, к изучению и осмыслению жизненной стратегии. По своей структуре этический подход идентичен онтологическому и фило-софско-историческому подходу. Но если первый сводит жизненную стратегию к структуре сущего или структуре человеческого способа существования, а второй - к логике развития всемирно исторического процесса, то этический подход рассматривает отношение к людям в качестве основополагающего принципа того или иного образа поведения и его конечных целей.
1. Toynbee A.J. Comprehension of history. St. Petersburg; Moscow, 2006.
248
