CC BY
94В.А. Лохова, магистрант
Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова
V. Lokhova, MA student
M.K. Ammosov North-Eastern Federal University
Анализ образов народной демонологии в современной культуре японцев и саха
Analysis of the images of folk demonology in the modern culture of the Japanese and Sakha
В статье проанализировано бытование образов народной демонологии в современной культуре японцев и саха. Проведён сравнительный анализ ассимилированных персонажей, интерпретаций и трансформаций при их визуализации. В статье описывается символическая система, используемая в молодёжных субкультурах.
Ключевые слова: трансмодернистская культура, современная японская культура, манга, аниме, этническая культура саха, образы народной демонологии, пережитки
The article analyzes the existence of images of people's demonology in the modern culture of the Japanese and Sakha. A comparative analysis of assimilated characters, interpretations and transformations in their visualization is carried out. The article describes a symbolic System used in youth Subcultures.
Keywords: transmodern culture, modern Japanese culture, manga, anime, folk culture Sakha, images of people's demonology, remnants
Исследователи современной культуры: американец Майкл Хардт и итальянец Антонио Негри определили её как трансмодернистскую, которая характеризуется сменой «массы» на «множество». «Множество» представляет собой неиерархические и ситуативные сообщества, которые беспрерывно формируются и распадаются [8]. В таких сообществах коммуницируют люди разных возрастов и образования, занимающие разное социальное положение. Таким образом дети, подростки и взрослые делятся своим опытом друг с другом, размывая возрастную границу. Х. Ортега-и-Гассет в своей работе «Восстание масс» одной из главных черт современного человека называет инфантильность [5]. Современный человек стремится продлить ощущение молодости, и аудитория молодёжных субкультур всё время расширяется. Такой разнообразный состав массового общества обуславливает смешение
элементов традиционной, элитарной и популярной культур. Ортега-и-Гассет писал: «Новый народ, наследник долгого развития общества, богатого идеями и усилиями, избалован окружающим миром» [5, с. 16]. (Пост)современная культура интенсивно использует образы, символы, знаки традиционной культуры. В особенности это касается того, что Э. Тейлор называет «пережитками». К «пережиткам», по определению Тейлора, относятся: «... множество случаев, где от старого обычая сохранилось довольно много для того, чтобы можно было распознавать его происхождение, хотя сам обычай, приняв новую форму, настолько переменился к новым обстоятельствам, что продолжает занимать своё место в силу своего собственного значения» [7, с. 67]. Образы персонажей народной демонологии полностью совпадают с определением «пережитка», о которых писал Э. Тейлор. Память о демонах, духах и иных персонажах низшей мифологии сохраняется во многих культурах по сей день. Они пользуются большой популярностью и часто фигурируют в произведениях массовой культуры. Их образы претерпевают визуальные и содержательные изменения. Таким образом, они продолжают занимать значимое место в современной культуре.
Методологическую базу исследования составляет концепция интерпре-тативного подхода и метод насыщенного описания культурного антрополога Клиффорда Гирца. Интерпретативный подход вобрал в себя элементы структурализма, герменевтики, семиотики, британской аналитической философии и понимающей социологии. Культура по К. Гирцу — это набор механизмов или «программ» [2, с. 56], которые управляют поведением человека. Эти «программы» бытуют в виде символов (любых материальных и чувственно воспринимаемых объектов) и представляют собой упорядоченный и зафиксированный опыт предшествующих поколений. Поэтому, чтобы понять культуру того или иного народа, необходимо выявить и разъяснить символы в ней использующиеся. Метод насыщенного описания заключается в том, что собранный эмпирический материал подробно описывается в тексте, который затем интерпретируется в символическом прочтении феноменов культуры.
В ходе данного исследования было проведено сравнение бытования образов народной демонологии в современной культуре японцев и саха: между японскими духами-ёкай и злыми духами-абаасы, и духами-хозяевами-иччи из мифологии саха. Для интерпретативной антропологии К. Гирца характерно сосредоточение на конкретной культуре, поэтому метод компаративистики не используется. Использование в одном исследовании концепции К. Гирца и сравнительного метода обусловлено тем, что на репрезентацию образов народной демонологии народа саха влияют модные тенденции, создаваемые японцами в визуальном искусстве. В статье поднимаются проблемы понимания смысла, вкладываемого в образы народной демонологии при их репрезентации в комиксах и анимации, и цели, которая достигается с помощью этого.
Рис. 1. Васильев В.Р. «Гибель богатыря нижнего мира». 1969 г. Бумага, ксилография
В фольклоре народа саха абаасы — это злые духи, населяющие нижний из трёх миров в традиционной космологии саха. Абаасы в эпосе олонхо, как правило, выступают противниками богатырей-айыы (небесные боги). К примеру, в культуре саха распространён сюжет, в котором богатырь-абаасы похищает девушку-айыы, желая на ней женится, тогда на её спасение отправляется богатырь-айыы [4, с. 29]. По пути он преодолевает множество препятствий и в конце сражается с абаасы и побеждает его. Кроме олонхо, абаасы встречаются в других видах фольклора саха. Иччи — это духи-хозяева, населяющие срединный мир в мифологии саха. Иччи являются духами предметов, явлений природы, определённых мест [1, с. 39-40]. Иччи — самостоятельная сущность, которые не принадлежат ни к разряду богов-айыы, ни к злым ду-хам-абаасы. В японском фольклоре фигурируют сверхъестественные существа под названием «ёкай», что в японском языке является обобщающим термином, который объединяет разнообразных персонажей: призраков, духов природы, демонов буддийского ада и т. п. В японской мифологии ёкай, в отличии от злых духов-абаасы и духов-хозяев-иччи из мифологии саха, трудно отделить от богов-ками. Ёкай выступают одновременно и как вредоносные духи, и как духи-покровители. Например, в японской мифологии образ лисы имеет двоякое значение. С одной стороны, это вредоносный дух, который обманывает людей и высасывает их жизненную энергию; с другой, лиса является посланником или воплощением бога рисоводства Инари. А.Р. Садокова отмеча-
ет, что ёкай — те же ками, но рангом ниже [6]. Разница между ёкай (которые обитают в среднем мире) и ками (с небес) существует, но не может быть чётко сформулирована и остаётся в области интуитивного ощущения. Таким образом, духи-ёкай сочетают в себе характеристики, которые в культуре саха разделяются между духами-абаасы и духами-хозяевами-иччи. Одним из представителей племени ёкай являются демоны-они, которые обитают в дзигоку, японском аналоге ада. Якутские абаасы и японские демоны-они схожи во многих чертах. О них говорят, как о жителях нижнего мира, но встречаются версии, что и те, и другие населяют все три мира. В японском фольклоре они также, как якутские абаасы, выступают похитителями женщин. В «Кондзяку моногатори сю» герой по имени Минамото-но Райко побеждает они по имени Сютэн Додзи и освобождает похищенных им девушек.
Рис. 2. Торияма Сэкиэн. Рисунок Они. «Иллюстрированные 100 демонов прошлого и настоящего», часть первая «Дождь», 1779 г. Бумага, тушь
В среде молодёжных субкультур города Якутска наблюдается возрастание популярности японских комиксов-манга и анимации-аниме. Ежегодно в городе Якутске проходит фестиваль популярной культуры «YKTGeekFest», неотъемлемой частью которого является представление субкультуры манга и аниме. Кроме этого, в городе функционируют несколько студий рисования комиксов в стиле манга («MangaшmStudю», «NorDika» и др.). Так как в манга и аниме часто встречаются духи-ёкай, интерес к японскому фольклору и, в частности, к сверхъестественным существам растёт не только в Японии, но и за её пределами. Подобная культурная ассимиляция может привести к трансформации образов духов-абаасы и духов-хозяев-иччи по аналогии с японскими духами-ёкай. Духи-ёкай, духи-абаасы и духи-хозяева-иччи принадлежат к универсальному типу персонажей фольклора и встречаются во многих мифологиях. Присущая им специфика обусловлена региональными особенностями: историко-социальными и природными факторами. При обнаружении сходства, становится возможным спроецировать и специфические черты образа на другой образ, что запускает процесс интерпретаций, которые могут быть закреплены за «образом-реципиентом» и трансформировать его. Ж. Деррида, изучая бинарные слова оппозиции, заметил, что в таких парах как «добро — зло», «боги — демоны», предпочтение отдаётся понятию, что стоит впереди. Современное искусство, в частности кино, мультипликация, графические романы прибегают к деконструкции этих оппозиций, переворачивая существующую иерархию [9, с. 19]. В наше время ёкай выступают национальными героями, проводниками японского мировоззрения. Они больше не злодеи или второстепенные персонажи легенд и сказок, а главные положительные герои манга и аниме. Визуальное воплощение образов ёкай передаёт современную эстетику кавай [3, с. 193-200] что, в соединении с аурой сверхъестественности, делает их более привлекательными для аудитории.
Рис. 3. Юма Мидори, Иока Вако. Рисунок Они из манга «Повар небесной гостиницы: Обручение с Аякаси». 2016 г.
Этническая культура саха в начале XXI в. переживает состояние «ренессанса». Эпохой Ренессанса принято называть период европейской истории, пришедший на смену феодализму и предшествующий капитализму. Это время было ознаменовано возрождением идей Античности. Мыслители того времени создали свою Античность, интерпретировав её идеи и эстетику. Как это было с Античной культурой в эпоху Ренессанса, также сейчас национальная интеллигенция Республики Саха (Якутия) создаёт свою интерпретацию традиционной культуры своего народа. Традиции предков, которые были утрачены в годы советской власти в силу проведения ею обусловленной коммунистической идеологией культурной политики, возрождаются в контексте современных реалий. Ведутся попытки определения канона. Некоторые представители интеллигенции отрицательно относятся к попыткам осовременить элементы архаической культуры. В культуре Японии исторически сложилась традиция изображения духов-ёкай. Изображения духов-ёкай присутствуют на свитках Бакэмоно Дзукуси (художник и дата неизвестны) и ХяккайДзукан (1737) авторства Саваки Суси (1707-1772). Наибольший вклад в традицию визуализации духов-ёкай внёс художник периода Эдо Торияма Сэкиэн (1712-1788). Изданные им сборники ГазуХяккиЯгё (Иллюстрированный ночной парад сотен демонов, 1776), Кондзяку ГазуДзокуХякки (Иллюстрированные сотни демонов из Настоящего и Прошлого, 1779), Кондзяку ХяккиСюи(Дополнение к сотням демонов из Настоящего и Прошлого, 1781) и Хякки ЦурэдзурэБукуро (Иллюстрированная сумка одной сотни разных демонов, 1784) включают иллюстрированные записи о 207 ёкай. В отличии от японской культуры, в культуре саха традиции визуализации духов-абаасы и духов-хозяев-иччи не существует. Ду-хов-абаасы и духов-хозяев-иччи, во избежание возможных неприятностей, вызванных воздействием сверхъестественных сил, было не принято каким-либо образом визуализировать. Под воздействием старшего поколения, младшее поколение следует принятому табу на изображения персонажей народной демонологии и очень редко выходит за его рамки. Всё же есть предпосылки, что при дальнейшей секуляризации общества молодые представители субкультур в своём творчестве будут использовать ассимилированные образы народной демонологии саха в сочетании с персонажами японской манга и аниме.
В комиксе «Кулун» (2018) фигурирует персонаж по имени Кода. Данный персонаж якутский водный дух сюлюкюн, которых ещё называют водяными чертями. Поэтому художники изобразили его как чертёнка из русских сказок, которые имеют сходство с фавнами из греческой мифологии. Его тело покрыто шерстью, у него есть рога и хвост. Передвигается Кода, как человек, на задних ногах, которые заканчиваются козлиными копытцами. То, как изображают Кода, соответствует характеристике «милый» или по-японски «кавай». Его облик призван не пугать, а умилять читателей. В произведении Кода выполняет функцию друга главного героя Кулуна. Кулуну приходится защищать и выручать из разных неприятностей Коду. Несмотря на то, что сюлюкюны не отно-
сятся к роду абаасы, добрыми духами их назвать нельзя. Причина, по которой персонажем якутского комикса стал водный дух сюлюкюн кроется в подражании японским комиксам манга, в которых ёкай часто становятся компаньонами главных героев. Например, в манга «Тетрадь дружбы Нацумэ» (2005) дома у главного героя живёт сильный ёкай по имени Мадара, выполняющий, когда ему этого хочется, роль телохранителя Нацумэ. Кода из комикса «Кулун» (2018) и Мадара из манга «Тетрадь дружбы Нацумэ» (2005) представляют собой питомцев со сверхъестественными способностями, которые часто фигурируют в современных фэнтезийных произведениях.
При сравнении японских духов-ёкай с духами-абаасы и духами-хозяевами-иччи народа саха, мы наблюдаем, что в японской мифологии нет чёткого разделения между богами, духами и демонами. В мифологии саха, хоть и встречаются духи-абаасы, которые помогают богатырям айыы, и духи-хозяева-иччи, которые вредят людям [4, с. 28], всё же образы имеют чёткое соотношение с силами добра и зла. Неоднозначная трактовка образов народной демонологии, как ёкай, позволяет современной японской культуре давать им разные интерпретации. Ежегодно в Японии выпускают комиксы-манга и аниме, в которых ёкай становятся самостоятельными героями, как с положительными, так и с отрицательными характеристиками. Напротив, злые духи-абаасы и духи-хозяева-иччи в современной культуре саха не выступают как самостоятельные персонажи, они остаются привязанными к своим традиционным функциям, противостоять или помогать главным героям эпического произведения.
Характерной чертой японской современной культуры является тяготение к визуализации образов народной демонологии. Тогда как в культуре саха визуальные изображения духов-абаасы и духов-хозяев-иччи встречаются реже, при этом более тяготеют к вербальному воплощению в эпосе олонхо и произведениях национальной литературы, а такие произведения как комикс «Кулун» являются первыми шагами на пути визуализации мифологии саха на языке современной культуры.
Список литературы
1. Винокуров В.В. Иччи (духи-хозяева) в якутском героическом эпосе олонхо // Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М. К. Аммосова: Серия Эпосоведение. — 2017. — № 3. С. 38-51.
2. Гирц К. Интерпретация культур. — М.: Росспэн, 2004. — 560 с.
3. Катасонова Е.А. Японцы в реальном и виртуальном мирах: Очерки современной японской массовой культуры. — М.: Вост. лит. РАН, 2012. — 357 с.
4. Кузьмина А.А. Образы абаасы в якутском героическом эпосе олонхо // Филологические науки. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2016. № 7 (61): в 3-х ч. Ч. 3. C. 28-30.
5. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс / Пер. с исп. — М.: Изд-во АСТ: Ермак, 2005. — 271 с.
6. Садокова А.Р. Демону имени не называй... (о коварных водяных, незадачливых страшилищах и домовых, которых никто никогда не видел) // Знакомьтесь — Япония. — 1998. — № 21-22.
7. Тайлор Э. Б. Первобытная культура / Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1989. — 573 с.
8. Хардт М., Негри А. Империя / Пер. с англ., под ред. Г. В. Каменской, М. С. Фетисова. — М.: Праксис, 2004. — 440 с.
9. Шоркин А.Д. Постбинарные структуры: живые игры бинарных оппозиций // Учёные записи Таврического национального университета им. В.И. Вернадского Серия «Философия, Культурология, Политология. Социология» Том 24 (63). 2011. №3-4. С. 8-20.
References
1. Vinokurova V.V. Ichchi (duhi-hozyaeva) v yakutskom geroicheskom ehpose olonho. [Ichchi (host spirits) in the Yakut heroic epos olonkho]. Yakutsk, 2017.
2. Geertz C. Interpretaciya kul'tur. Monografiya [The Interpretation of Cultures. The monograph]. Moscow, 2004, 560 p.
3. Katasonova E.A. Yaponcy v real'nom I virtual'nom mirah: [Japanese in the real and virtual worlds]. Moscow, 2012, 357 p.
4. Kuz'mina A. A. Obrazy abaahy v yakytskom geroicheskom ehpose olonho. [Images of abaahy in the Yakut heroic epos olonkho.]. Tambov, 2016, pp. 28-30.
5. Ortega-y-Gasset H. Vosstanie mass. Monografiya [Rise of the Masses. The monograph]. Moscow, 2005, 271 p.
6. Sadokova A. R. Demonu imeni ne nazyvaj... (o kovarnyh vodyanyh, nezadachlivyh strashchilishchah I domovyh, kotoryh nikogda ne videl). [Do not name the demon. (about the treacherous waterways, hapless sores and brownies, whom no one has seen.]. Moscow, 1998.
7. Tylor E. B. Pervobytnaya kul'tura. Monografiya [Primitiv culture. The monograph]. Moscow, 1989, 573 p.
8. Hardt M., Negri A. Inperiya. Monografiya [Empire. The monograph]. Moscow, 2004, 440 p.
9. Shorkin A. D. Postbinarnye struktury: zhivye igry binarnyh oppozicij. [Post-binary structures: live games of binary oppositions.]. Simferopol, 2011, pp. 8-20.
Лицензия CC BY-NC 4.0 Материал поступил в редакцию 14.01.2019
