CC BY
198
Социально-экономические проблемы развития общества
АНАЛИЗ ДИНАМИКИ ИЗМЕНЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СТРАТИФИКАЦИИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
Гуренкова Оксана Вадимовна, ст. преподаватель, кандидат социологических наук Кубанский государственный университет г. Армавир, Краснодарский край, Россия o. bolsheva@yandex. ru
В статье рассматриваются особенности социологического подхода к анализу сущности экономической стратификации современного российского общества. Особое внимание обращается на изменение социальной структуры общества и дезинтеграцию социального пространства.
Ключевые слова: экономическая стратификация; социальная структура; экономические слои.
ANALYSIS TO DYNAMIC OF CHANDE ECONOMICAL STRATIFICATION OF MORDEN RUSSIAN SOCIETY
Oksana Gyrenkova, Ph.D. in Sociolog Science Kuban state university, town of Armavir, Russia o. bolsheva@yandex. ru
This article pays much attanshion to speshiality of sociological approach to analysis essence of economical stratification of a moden Russian society. The author demonsrates the change of social structure of societe and decomposition of social space.
Keywords: economical stratification; social structure; economical layers.
По мнению большинства социальных исследователей, в современном российском обществе наблюдается отчетливо выраженная тенденция к дезинтеграции социального пространства. Под социальной дезинтеграцией понимается «процесс и состояние распада общественного целого на части, разъединение элементов, некогда бывших объединенными, т.е. процесс, противоположный социальной интеграции. З.Т. Голенкова и Е.Д. Игитханян полагают, что на процессы интеграции социальной структуры переходного российского общества влияют следующие группы факторов: появление новых социальных общностей на базе различных форм собственности (различные слои наемных работников, работников смешанных и совместных предприятий, а также представители новой буржуазии и бюрократии, бизнесмены, свободные профессионалы), консолидация работников отдельных отраслей экономики и секторов профессиональной структуры, возникновение новых видов социальных общностей в системе властных отношений, появление социальных групп, различающихся уровнем материального благополучия.
Так, например, социологическое исследование, проведенное еще в конце 1997 г. в Краснодаре среди 520 респондентов, позволило его авторам выявить
основные факторы, которые, по мнению опрошенных, определяют социальную стратификацию современного российского общества (см. табл. 1)[1].
Таблица 1
Факторы расслоения Ранг % к числу опрошенных
Власть 1 91,3
Доход 2 91,2
Собственность 3 64,8
Незаконные действия 4 52,7
Образование 5 35,6
Талант, способности 6 34,8
Факторы расслоения Ранг % к числу опрошенных
Профессия 7 30,1
Происхождение 8 25,0
Национальность 9 14,5
Власть, доход и собственность, по мнению большинства опрошенных, преобладают среди стратификационных факторов. Однако среди представителей различных социальных групп отмечен значительный разброс мнений. Отмеченные различия в определении ведущих факторов социального расслоения представителями разных социальных групп является одним из признаков социальной дезинтеграции.
О деформации социальной структуры свидетельствует преобладание в ней малообеспеченных и неимущих слоев (57% и 20,2% соответственно), к которым относится более 3/4 населения России. К богатым слоям эксперты относят 0,7%, к состоятельным — 5,3%, к обеспеченным — всего 15,3%[2].
Одним из следствий такой социальной структуры является отчуждение низкодоходных групп населения от общества, рост недоверия к другим людям и общественным институтам, что негативно влияет на формирование норм и инсти-туционализацию нового социального порядка. Одним из наиболее важных последствий либерально-экономических институциональных трансформаций стало изменение положения различных групп населения в экономической иерархии. Перераспределение государственной собственности и возникновение частного сектора, реструктуризация экономики и появление безработицы, сокращение государственных субсидий на социальные цели, либерализация регулирования размеров заработной платы обусловили масштабное увеличение материально-имущественной дифференциации населения. Об этом свидетельствуют, например, чрезвычайно высокие показатели неравенства в распределении доходов, особенно в середине 90-х годов. По данным Госкомстата, коэффициент неравенства Джини, величина которого составляла в 1991 г. 0,260, вырос к 1994 г. до 0,409. Во второй
половине 90-х годов величина коэффициента Джини несколько уменьшилась, но по-прежнему остается высокой - 0,379 в 1998 г[3].
Высокий уровень экономического неравенства и его последствия относятся к числу узловых социальных проблем современного российского общества. Одним из условий их эффективного решения с точки зрения экономической и социальной политики является полное и адекватное представление о формирующейся экономической стратификации. Количественные и качественные параметры экономической стратификации могут служить отправной точкой и ориентиром в формировании модели национальной социальной политики. Динамика экономической стратификации дает возможность оценить, насколько масштабны и интенсивны процессы трансформации социально-экономической структуры общества и какова социальная направленность этих процессов. Исследование экономической стратификации предполагает анализ объективного и субъективного измерений данного явления.
Объективное измерение экономической стратификации предполагает, прежде всего, выявление социальной анатомии распределения доходов. Распределение семей по размеру среднемесячных совокупных и душевых доходов представляет собой обычно исходный материал для выделения страт, характеризующих тот или иной уровень материального положения[4].
Денежный доход в данного рода исследованиях был выражен не в рублях, а в количестве прожиточных минимумов, приходящихся на одну потребитель-скуюединицу (в дальнейшем для простоты словоупотребления будем называть эту единицу измерения дохода ПЕ/ПМ)[5].
Экономическая стратификация была построена на основе аналитической шкалы, группирующей население по уровню дохода. Результаты сравнения теоретического и эмпирического распределений в 1994, 1995, 1996, 1998 годах показали, что между ними статистически значимые различия существуют. Однако максимальное отличие эмпирического распределения от границ теоретического находится в пределах 1,7-3%. Данные отчетливо продемонстрировали, во-первых, высокий удельный вес бедных (первая и вторая) и малодоходных (третья) страт в экономической стратификации; во-вторых, заметный сдвиг в сторону бедных и малодоходных страт населения, произошедший после 1994 года. В-третьих, произошла смена модальной страты. В начальной точке (1994 г.) самой многочисленной была относительно благополучная страта с доходами от 1,5 до 2,5 ПМ/ПЕ, но, начиная с 1995 г., место модальной прочно занимает вторая страта с доходами ниже прожиточного минимума (от 0,5 до 1 ПМ/ПЕ). В-четвертых, неуклонно сокращалась численность средних и верхних страт: к концу наблюдаемого периода она составляла менее половины от первоначального уровня. Характерно, что чем более высокодоходной была страта, тем сильнее, в целом, сжимались ее размеры. Таким образом, доминантным процессом изменения конфигурации экономической стратификации было массовое обеднение населения, сползание на более низкие ступени экономической иерархии. Эту тенденцию отражает и динамика среднего по совокупности проминимумного дохода. Так, если в 1994 г. средний житель имел доход, соответствующий 2,47 прожиточным минимумам, то в 1998 г. -1,48. Снижение величины среднего дохода происходило во всех стратах. Это было особенно заметно на полюсах - в наибеднейшей и самой обеспеченной стратах.
Образно говоря, экономическая стратификация представляет ступени на пути восхождения к богатству. Размещение населения на этих ступенях можно изобразить в виде плоской геометрической фигуры, контуры которой в каждый конкретный момент зависят от количества людей, находящихся на той или иной ступени этой лестницы. Перемещение людей по ступеням будет приводить к изменению формы этой фигуры. На рисунке 1 изображена экономическая стратификация населения России и динамика ее контура (на вертикальной оси представлены экономические страты от низшей до высшей, а на горизонтальной - доля страт в численности населения).
в 1994—1998 гг.
Характер изменений в соотношении численности экономических страт показывает, что трансформация экономической стратификации происходила в направлении, обратном заявленным целям либеральных экономических реформ, -таких как формирование широкого слоя новых собственников, расширение численности средних слоев, повышение доли богатых в составе населения. Поэтому "фигура" экономической стратификации, ее общие контуры не приблизились к графическому изображению, напоминающему овал или лимон, которое считается свойственным устойчивому, продвинутому в экономическом и социальном отношениях, благополучному обществу, а скорее, отдалилась от него. Наиболее существенные изменения "фигуры" экономической стратификации произошли в 19941996 гг. И это не случайно. На этот период приходятся серьезные социально-экономические катаклизмы в жизни общества. В октябре 1994 г. имел место "черный вторник", в результате которого рубль обесценился на 30,0%. В 1995—1996 гг. произошло крушение ряда финансовых пирамид, "обобравших" миллионы российских граждан.
Не менее существенное изменение формы и контуров экономической стратификации наблюдалось в 1990-1994 гг. Чтобы охватить более отдаленную ретроспективу, были рассмотрены данные государственной статистики. Для этих целей использована информация Госкомстата РФ о распределении населения по уровню дохода за 1990, 1994 и 1998 годы. В соответствии со статистической информацией, именно в 1990-1994 гг. начался рост бедной и низкодоходной части населения
и сокращение доли средних и верхних страт. В 1990 г. более 40,0% населения принадлежало к страте с уровнем дохода от 2,5 до 4,5 ПМ на одного члена семьи. К 1994 г. их численность уменьшилась примерно до 20,0%, а к 1998 г. она составляла ориентировочно не более 10,0%. Начиная с 1995 г., экономическая стратификация приобрела черты устойчивости, неизменности. В устойчивости сложившейся формы экономической стратификации можно видеть и положительную сторону: с этого момента не наблюдалось деформации "фигуры" стратификации в худшую сторону. В то же время, она может расцениваться и как консервация последствий тех негативных изменений, которые произошли в 90-е годы. Но в любом случае, сложившаяся стратификация является самостоятельным фактором, определяющим перспективы ее изменения: сегодняшнее состояние во многом предопределяет завтрашнее.
Что касается дифференциации между экономическими стратами, а также экономических слоев страты, то показательна, на наш взгляд, величина различий в доходах между полюсными группами - самыми бедными (теми, кто имеет менее половины прожиточного минимума) и самыми богатыми (имеющими более 15 прожиточных минимумов): в 1994-1998 гг. в анализируемой совокупности, которая репрезентирует, по всей вероятности, не менее 90,0% всего населения России, средняя величина доходов этих групп различалась более чем в 80 раз. Доля доходов, получаемых самыми бедными, в 5 раз меньше их доли в численности населения. Доля доходов, принадлежащих самым богатым, в 17 раз выше их доли в составе населения. В общей сложности одному проценту самых обеспеченных принадлежит более 12% всех получаемых доходов, что свидетельствует о высокой концентрации денежных ресурсов и о высоком уровне социально-экономического неравенства в российском обществе.
Другой стороной дифференциации между экономическими стратами является существование агрегатов, которые объединяют страты, близкие между собой по величине доходов. Направленность процесса изменения количественного состава крупных структурных единиц экономической стратификации еще раз показывает, что во второй половине 90-х годов средние слои "растаяли" и перестали представлять собой самую многочисленную часть общества.
Если характеризовать потребительское поведение и экономические слои, то покупка дорогостоящих потребительских благ, особенно таких, как квартира, дом, автомашина, осуществляется за счет средств, аккумулируемых в течение того или иного периода времени, как правило, в режиме большей или меньшей жесткости сокращения расходов на удовлетворение других потребностей. Различия между долей покупателей отдельных групп благ в разных слоях хорошо видны и статистически значимы. Особенно обращает на себя внимание высокий "покупательный" потенциал верхнего среднего и высшего слоя. Он, конечно, был сильно подрезан в результате августовского кризиса 1998 г. Так, доля купивших автомашины в период, непосредственно предшествующий обследованию, в высшем слое сократилась с 11,1% в 1996 г. до 1,5% в 1998 г. Почти вдвое меньшей, по сравнению с 1996 г., оказалась среди верхнего среднего слоя доля покупателей бытовой техники, мебели, убранства квартиры, товаров культурного назначения. В целом, для экономических слоев характерна высокая степень согласованности с различиями в потребительском поведении, и это прослеживается во все периоды наблюдения.
Таким образом, проведенное агрегирование дает возможность увидеть точки перелома в потребительских возможностях населения.
Наличие в материалах исследования данных о субъективных оценках респондентами своего материального положения и о косвенных количественных характеристиках различных уровней доходов дает возможность проверить характер и величину связи между объективным и субъективным измерением стратификации и затем на основе этих данных построить альтернативный-расчетный вариационный ряд распределения по уровню среднедушевых доходов и сравнить две стратификации, построенные различными способами.
В качестве фона субъективной экономической стратификации выступают следующие представления людей об имеющемся неравенстве. В последнее время различия в материальной обеспеченности между богатыми и бедными не просто увеличились (увеличение отмечают 27,5% опрошенных), а увеличились значительно (так считают 56,8% опрошенных); сложившиеся же в итоге различия очень велики (90,0%) и нынешнее распределение доходов можно назвать скорее несправедливым (85,0%), при этом государство вообще ничего не делает (73,0%), а если и делает, то очень мало (15,0%), чтобы оно было справедливым. Геометрическая фигура, которая соответствует усредненным представлениям об иерархии по материальному благосостоянию, напоминает колбу с длинным горлышком и широким основанием, поскольку 58,0% населения составляют бедные, 21,0% составляют обеспеченные, богатые, и столько же (21,0%) приходится на долю среднеобеспеченных.
Картина субъективной экономической стратификации, построенная на самооценках материального статуса получается такая: 36% считают себя среднеобеспеченными или имеющими более высокое материальное положение (в том числе 35,0% назвали себя среднеобеспеченными и 1,0% - выше среднего уровня); остальные 64,0% отнесли себя к обеспеченным ниже среднего уровня (47,0%) и к бедным (17,0%). Сопоставление оценок собственного материального положения и предполагаемой доли в обществе бедных показывает, что опрошенные склонны чаще относить к бедным себя, чем других.
Итак, проанализируем социальные профили экономических слоев. Важной стороной экономической стратификации является ее соотношение с социальной. Результаты исследования демонстрируют важную роль нескольких факторов, определяющих размещение социальных групп на различных этажах экономической иерархии. К их числу можно отнести место проживания (город-село), уровень образования, профиль базового образования, форму собственности предприятий, на которых работает население. Своеобразна роль возраста в формировании экономической стратификации. Она проявляется только по отношению к ее полюсам: среди и самых бедных (до 0,5 ПМ/ПЕ) и самых богатых (более 15 ПМ/ПЕ) групп экономической стратификации доминируют молодые люди в возрасте от 24 до 37 лет. Разделяет молодежь на крайне бедных и очень богатых, прежде всего, наличие или отсутствие профессионального образования: отсутствие какого-либо специального образования у бедных, наличие диплома о специальном образовании у богатых.
Низший НижнЩ Вс^чимй Высший средний средний Экономические слои
Рис. 2. Доля лиц с законченным высшим образованием в численности экономических слоев, 1998 г. (слой = 100%)
Наиболее очевидны различия между экономическими слоями по доле представителей с законченным высшим образованием (см. рисунок 2). Вместе с тем, по отношению к каждой из страт можно говорить о других факторах, которые либо усиливают роль высшего образования, либо уменьшают его вес. Это зависит от конкурентоспособности полученной профессии в условиях современного рынка труда, возможности применить профессиональные знания и умения в секторах экономики с наиболее высокой оплатой труда. Шансы достижения высокого положения в экономической стратификации существенным образом различаются у представителей разных профессиональных групп. Показательны в этом отношении различия в доле попавших в средний и высший слои укрупненной экономической стратификации. Так, к верхнему среднему слою ("средний класс") в 1994 г. относились 14,4% профессионалов высшей квалификации с базовым образованием в области точных и технических наук (физика, математика, прикладные науки); 12,3% с базовым образованием в области гуманитарных наук (экономисты, юристы, социологи, переводчики, творческие работники) и 7,1% с базовым образованием в области медицины и биологии. В 1998 г. в состав верхнего среднего слоя входили соответственно 5,8% общей численности "физиков", 3,9% "гуманитариев" и 1,3% "медиков". Притом, что в 1998 г. по сравнению с 1996 г. численность верхнего среднего слоя сократилась, шансы попадания в него у специалистов с образованием в области точных и технических наук остались самыми высокими по сравнению с другими группами специалистов. Технический профиль среднего специального образования также дает преимущества в достижении высокого положения в экономической стратификации. Занятость в разных секторах экономики определяет дифференциацию в величине оплаты труда и оказывает влияние на размещение социально-профессиональных групп в экономической стратификации. В 19941998 гг. наблюдалась весьма существенная дифференциация доходов специалистов одной и той же квалификации, работающих в разных секторах экономики. Так, например, в 1994 г. средний уровень дохода профессионалов высшей квалификации в области гуманитарных наук (экономики, права, творческих работников и др.), занятых в государственном секторе, составлял 3,37 ПМ/ПЕ; на предприятиях с долей капитала российских частных лиц и российских частных компаний -
3,95 ПМ/ПЕ; у владельцев (совладельцев) собственного дела - 4,37 ПМ/ПЕ; у работающих на предприятиях с долей капитала иностранных частных лиц и иностранных компаний - 5,28 ПМ/ПЕ.
Очевидные изменения размеров доходов не всегда приводят к смене места в экономической иерархии. Так, в 1994-1996 гг. 54% населения осталось в границах прежних экономических слоев, а в 1996-1998 доля иммобильных выросла до 64%.
Таким образом, крупные экономические слои обладали, во-первых, достаточно высоким, а во-вторых, нарастающим потенциалом воспроизводства своего состава. Общей чертой воспроизводства экономических слоев на протяжении всего периода наблюдения (1994-1998 гг.) является уменьшение численности их постоянного состава по мере перехода от низшего к высшему слою. Действительно, если низший слой сохранял в этот период времени примерно 80% своего состава, то нижний средний - только 40%, верхний средний - всего 20%, а высший слой к 1998 году полностью обновил свой состав. Таким образом, чем выше был экономический статус, тем большей была вероятность его потерять. Однако оценка отношения шансов остаться в своем исходном слое к вероятности переместиться в другой показывает, что наиболее "рыхлым" - разнородным и неустойчивым - был нижний средний слой.
Проанализированное нами исследование экономической стратификации, проведенное отечественными учеными, показало, что доминантным процессом изменения конфигурации экономической стратификации было массовое обеднение населения, сползание на более низкие ступени экономической иерархии. Сложившаяся к концу 90-х годов экономическая стратификация имеет широкое нижнее основание, к которому примыкает тонкий конус обеспеченных слоев населения. Это, с одной стороны, отражает весьма ограниченные сегодняшние экономические возможности основной массы населения. Величина относительно состоятельных слоев демонстрирует объективные пределы планов реформирования общества и экономики за счет населения. Контуры сложившейся экономической стратификации интересны с двух точек зрения: во-первых, как наглядное изображение особенностей экономического неравенства в обществе, а, во-вторых, как олицетворение результатов социально-экономической политики в сфере регулирования материально-имущественного неравенства.
Таким образом, абсолютно очевидно, что события последних лет привели к интенсивному социально-экономическому расслоению населения России. Приводятся данные о том, что квинтильный коэффициент дифференциации доходов возрос с 2,5-3 раз в конце 80-х до 7-9 раз в 2001 г.[6], децильный в феврале 2003 года равнялся 14[7]. Есть основания говорить о происходящей поляризации в стране, то есть направленности социальной и экономической мобильности к полюсам социальной структуры.
В настоящее же время Россия подходит к новому этапу развития своей социальной структуры[8], который можно обозначить как институционализация неравенства, или, в терминологии П. Штомпки, возникновение прочной иерархии привилегий и лишений в отношении доступа к желаемым благам и ценностям. Это закрепление неравных стартовых позиций для новых поколений, передача раз достигнутого высокого богатства и социального статуса детям и, напротив, лишение "проигравших" и их потомков важнейших экономических, политических и
культурных ресурсов общества, блокирующее им возможности восходящей мобильности.
Подводя итог можно сделать вывод, что главным и наиболее болезненным элементом социальной стратификации современного российского общества является имущественное неравенство групп и слоев. Дело втом, что показатели дифференциации доходов отражают влияние широкого круга экономических, социальных и демографических факторов.
Литература
1. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества // Социологические исследования. -1999. - №9. - С. 23-36.
2. Голенкова З.Т. Динамика социоструктурной трансформации в России // Социологические исследования. -1998. -№10.- С.83-96.
3. Российский статистический ежегодник. Официальные материалы. М.: Статистика, 1999. - С. 141, 155.
4. Богомолова Т.Ю. Экономическая стратификация: объективное и субъективное измерения /Т.Ю.Богомолова, B.C. Тапилина// Социологические исследования. - 1997. - № 9. - С. 30-41.
5. Богомолова Т.Ю. Экономическая стратификация населения России в 90-е годы /Т.Ю.Богомолова, B.C. Тапилина // Социологические исследования. - 2001. -№ 6. - С. 33-44.
6. Заславская Т.И. Социоструктурный аспект трансформации российского общества // Социологические исследования. - 2001. - № - 8-C 3-11.
7. Новости РБК, 19 февраля 2003 г. http://top.rbc.ru/index1.shtml (дата обращения 6.10.2009).
8. Российский статистический ежегодник. Официальные материалы. М.: Статистика, 1999.
К ВОПРОСУ ОБ ОЦЕНКЕ РЕНТНЫХ ДОХОДОВ РОССИИ
Лукьянчикова Татьяна Львовна, кандидат экономических наук, доцент кафедры «Мировая экономика и статистика» Орловский государственный технический университет, г. Орел, Россия
smirn@orel.ru
В статье обоснованы и предложены формы оценки рентных доходов от реализации общественной собственности на национальные ресурсы России.
Ключевые слова: формы оценки рентных доходов; общественная собственность.
