CC BY
623
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ТРАНСФОРМАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА*
З.Т. Голенкова
Институт социологии РАН
ул. Кржижановского 24/35, корп. 5,117259, Москва, Россия
Трансформация социально-экономического пространства
Основные тенденции изменений, наблюдаемые в российском социальном пространстве, нельзя рассматривать в отрыве от тенденций, происходящих в современном мире. Эти изменения в большей или меньшей степени обусловлены тремя группами факторов. Речь идет в первую очередь о таких всеобщих тенденциях и факторах, как глобализация мирового пространства, интеграция в сферах экономики, политики, образования, информации, с одной стороны, и дезинтеграционные процессы - с другой. Глобализация социально-экономических и социокультурных процессов на рубеже веков стала реальностью. Мировое сообщество сегодня превращается в единую глобальную систему, ибо все общества оказались в ситуации всеобщей взаимозависимости, и поэтому положение и судьба любого конкретного общества во многом зависят от его места во всемирном разделении труда в мировой системе. Парадокс конца XX в. заключается в том, что наиболее развитые страны в состоянии «шока перед будущим» активно реализуют цивилизационную стратегию интеграции, а развивающиеся и трансформирующиеся постсоциалистические общества, переживая синдром «шока от прошлого», пытаются резко изменить собственное настоящее, что ведет к нарастанию дезинтеграции, сопровождающейся усилением национального партикуляризма, религиозными, национальными и социальными конфликтами. Эти процессы носят планетарный характер и проявляются в различных формах и на различных уровнях: на уровне глобального общества в целом, региональных сообществ, локальных обществ и отдельных субъектов. Важно, однако, точно установить, в какой форме это происходит. Вторая группа факторов является общей для стран, находящихся в процессе трансформации, т.е. перехода от одной общественной системы к другой, основанной на рыночных отношениях и демократических институтах власти.
Понятие «трансформация» часто употребляется для обозначения бурных процессов, протекающих ныне в бывших социалистических странах. Этим термином, как и термином «модернизация», стремятся подчеркнуть неидеологизированный характер происходящих изменений, однако на деле оба понятия несут в себе заряд идеологизированности. Так, если для одних трансформация - это позитивный процесс, который следует всячески поддерживать, в результате которого вчерашние страны социализма должны вернуться в число «нормальных», эффективно развивающихся демократических гражданских обществ, то другие рассматривают ее как процесс негативный, разрушительный, навязанный извне (Западом) и приводящий к коллапсу экономики, общественного порядка и духовных основ этих обществ.
Разрушение социалистического порядка и радикальная деконструкция общественных основ делает трансформацию как выход из нестабильного состояния неизбежной, хотя направление отдельных видов движения к новому типу общественного устройства может быть необычным и спорным. В силу многообразия и особенностей процесса трансформации, охватившего политическую, экономическую, социальную и культурную сферы жизни общества России и стран Центральной и Восточной Европы, пока не представляется возможным рассмотреть и проанализировать этот процесс в целом с достаточной степенью глубины, и тем более выявить его основную направленность даже в качестве «тренда». Вот почему широко распространенное видение трансформации как «неизбежного возврата к капитализму», как процесса создания общественных институтов и образа жизни, типичных для современных западных обществ, представляется неправомерно суженным. Это отнюдь не означает отрицания трансформации как совокупности преобразовательных социальных процессов в этих странах, что в долгосрочной перспективе приведет (должно привести) к созданию иных - в глобальном масштабе -«постсоциалистических обществ». Вместе с тем у нас, в России, некоторые важные процессы обладают существенными особенностями, что делает ситуацию в стране не очень похожей на соседскую. Третья группа факторов имеет исключительно внутренний, российский характер.
* Статья подготовлена при поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда (№99-03- 19828а).
Социологическая наука в конце XX века вновь оказалась перед вызовом современности. Интенсивность и динамизм социальных процессов, глубина социальных изменений, переживаемых всеми обществами, «окунули» социологию в гущу социальной жизни, предоставив в ее распоряжение «действующую» социальную лабораторию. Однако теоретическое осмысление многих процессов запаздывает.
XX век стал свидетелем резких изменений в социальной структуре всех обществ, которые, в целом, модифицировали границы и критерии классового и социального деления, резко расширили средние слои, поменяли «конфигурацию» дифференциации, открыли новые возможности для социальной мобильности. Постепенно, по мере усложнения экономической структуры, рамки среднего класса (старого среднего -независимые предприниматели и мелкие собственники) раздвигаются. Появился новый средний класс: управляющие больших предприятий, множество техников, от деятельности которых зависит эффективность промышленности и торговли. Если директора, инженеры, бухгалтеры, менеджеры, рекламные агенты, адвокаты, директора банков увеличили численность верхнего слоя среднего класса, то чиновники, численность которых росла быстрее, чем численность рабочих (последних заменяли конвейеры), - поскольку административные операции играли все более важную роль по мере роста и усложнения производственных единиц, - пополняли низшие слои среднего класса. Наряду с многочисленной бюрократией всех рангов новый средний класс пополняли профессиональные и полупрофессиональные работники сферы обслуживания.
Если на первых этапах развития капиталистических обществ независимые мелкие собственники и предприниматели составляли около 80% населения, то сегодня в наиболее развитых в экономическом отношении странах до 75% активного населения относится к наемным работникам. Практически во всех развитых странах доля среднего класса составляет примерно 55-75%, при постоянном увеличении в нем числа и роли специалистов, разного рода менеджеров в производстве и управлении, чье положение по сравнению с работниками физического труда более благоприятно: высокие доходы, лучшие условия труда, более высокие пенсии, более продолжительные отпуска. Однако с ростом этого слоя постепенно утрачиваются привилегии, которые раньше давало образование. Эти глобальные тенденции своеобразно преломляются па социальном пространстве России.
Если рассматривать трансформацию как необходимый и неизбежный процесс, то очевидным становится отсутствие теоретически обоснованной и практически фундированной политики по социальной реконструкции России, в силу чего этот процесс развивается стихийно, непоследовательно, даже иррационально. Это подтверждают и исследования социальной структуры российского общества, проведенные в последние годы: они фиксируют крайнюю неустойчивость социальной структуры трансформирующегося общества, ее аморфность, неопределенность. Новые формы социальной дезинтеграции и дифференциации возникают на макроуровне и на уровне социально-производственных структур. Формируется новая система отношений «равенства-неравенства», «интеграции-дезинтеграции» в социальном пространстве. Изменяется соотношение форм собственности, меняются институты власти, происходит исчезновение одних групп и слоев, возникновение других, дробление третьих, изменение социальной роли и статуса четвертых и т.д. Ныне отсутствуют сложившиеся массовые социальные слои со своими осознанными интересами, политико-идеологическими ориентациями, общепринятыми правилами и стандартами поведения.
Масштабы, тенденции, глубина и особенности протекания трансформации социальной структуры, ее усложнение определяются комплексом факторов:
1) структурными изменениями в экономике (различные формы собственности - государственная, акционерная, частная, с участием иностранного капитала) и ее кризисом;
2) глубокими переменами, связанными с изменениями в системе занятости (система планового формирования, распределения и использования рабочей силы уступает место не просто свободному, но «дикому» рынку рабочей силы, что уже привело к безработице, преобразованию критериев социальной дифференциации, перестройке трудовой мотивации, углублению социального неравенства, резкому разрыву в оплате труда разных категорий работников);
3) снижением уровня жизни подавляющей части населения;
4) социальной аномией (разрушением одной ценностно-нормативной системы и несформированностью другой) и социальной депривацией (ограничением, либо лишением доступа к материальным и духовным ресурсам, возможностям, необходимым для удовлетворения основных жизненных потребностей индивидов или групп).
Развитие сложных процессов, связанных с трансформацией всех отношений в российском обществе, выдвинуло на первый план проблемы социальной интеграции и дезинтеграции, согласия и конфликта, являющиеся ключевыми проблемами классической социологической теории и основным полем
социологического анализа. Учение о социальной интеграции и социальной дезинтеграции развивали О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Ф. Знанецкий, П. Сорокин, Т. Парсонс и многие другие, вкладывая в них различный смысл и делая на них различные акценты. Методологической основой этих учений является концепция развития. Состояние интеграции и дезинтеграции и взаимопереходы этих состояний являются главным моментом процесса общественного развития. Общество как социальная система сложно иерархизировано, - т.е. расчленено на подсистемы, которые в свою очередь также расчленены на соответствующие элементы. Поскольку общество находится в процессе непрерывного развития, то оба противоположных процесса - интеграция и дезинтеграция -- находятся в диалектическом и динамическом взаимодействии [7].
В современной социологической литературе этим понятиям уделяется, на наш взгляд, недостаточно внимания. Чаще рассматриваются экономические и политические аспекты этих тенденций и процессов, социальные же аспекты остаются за скобками. Не всегда наблюдается и четкая определенность понятийного аппарата.
Социальная интеграция чаще всего понимается как состояние и процесс объединения социальных явлений в единое целое, существование различных элементов общества вместе, т.е. как процесс гармонизации отношений между различными социальными группами. Абсолютизация и исключительное значение, придаваемое интеграции, приводит к игнорированию социального конфликта, понимаемого как патологическое явление, при этом игнорируются движущие силы общественного развития и само общественное развитие. Акцент делается на согласованности и гармонии элементов общества (данная традиция идет от Платона, Т. Гоббса, а также О. Конта, Э. Дюркгейма и, особенно, Т. Парсонса). Дюркгейм, определяя общество как интегрированное целое, состоящее из взаимозависящих частей, выделял два типа обществ: с механической солидарностью и органической солидарностью.
Первый тип основывается на простейшем разделении труда, почти полном отсутствии различий между функциями, социальными ролями индивидов, нетерпимости к проявлению индивидуальности, на однородности ценностных ориентаций, типов поведения индивидов, социальном принуждении (архаическое общество).
Второй тип основывается на высокой степени разделения труда, с развитием которого индивиды, выполняющие частичные функции, становятся все более зависимыми друг от друга (индустриальное общество). Разделение труда в современных обществах закладывает основу социальной интеграции нового типа. Парсонс же утверждал, что оба типа существуют в каждом обществе, что процесс становления и поддержания социальных взаимодействий и взаимоотношений между «деятелями» (агентами) является одним из функциональных условий существования и равновесия социальной системы наряду с адаптацией, достижением цели и сохранением ценностных образцов. Он сделал при этом акцент на общей системе ценностей, норм и, вообще, культуры, но недооценил существенные факты и аспекты: принуждение как основу интеграции общественных отношений, проистекающую из классового деления общества. П. Сорокин в интерпретации интеграции исходил из наличия общих ценностей, считая, что движущей силой социального единства людей и социальных конфликтов являются факторы духовной жизни общества - моральное единство людей или разложение общей системы ценностей.
Понятие интеграции нередко подвергалось критике потому, что оно подразумевает преувеличение роли взгляда на общество как унифицированное единое целое при недооценке его частей и возможности конфликта.
Социальная дезинтеграция понимается как процесс и состояние распада общественного целого на части, разъединение элементов, некогда бывших объединенными, т.е. как процесс, противоположный социальной интеграции. Наиболее частые формы дезинтеграции - распад или исчезновение общих социальных ценностей, общей социальной организации, институтов, норм и чувства общих интересов. Полная социальная дезинтеграция разрушает систему, но не обязательно и ее составные части. Большинство социологов использует этот термин в смысле относительного снижения контроля над целым социальным процессом или, по крайней мере, снижения влияния существующих правил социального поведения на индивидов (У. Томас, Ф. Знанецкий). Это также синоним для состояния, когда группа теряет контроль над своими частями. Этим понятием часто обозначается и отступление от норм организации и эффективности, т.е. принятого институционального поведения то ли со стороны индивида, то ли со стороны социальных групп и акторов, стремящихся к переменам. Тогда понятие социальной дезинтеграции по содержанию становится весьма близким к понятию «аномия». Социальная дезинтеграция способствует развитию социальных конфликтов.
Если социальная интеграция является характеристикой меры совпадения целей, интересов различных социальных групп, индивидов, то близкими к ней понятиями в различных аспектах являются согласие, социальная сплоченность, солидарность, включенность индивида в группу, партнерство. Естественным вариантом ее абсолютизации выступает синкретизм, когда индивид в обществе ценен не столько сам по себе, сколько в зависимости от того, к какому социальному целому он принадлежит: к какой
профессиональной группе, организации и т.п. Индивид рассматривается как элемент целого, его ценность определяется вкладом в целое (организацию, общество).
Социальная интеграция, таким образом, означает наличие упорядоченных отношений между индивидами, группами, организациями и т.д. Так, П. Сорокин пишет: «Исследование любой интегрированной системы социокультурных явлений показывает, что все основные ее элементы являются с различной степенью интенсивности взаимозависимыми... В неинтегрированных и дезинтегрированных социокультурных скоплениях нельзя найти такую взаимозависимость» [7, С. 188-189.]. При этом социальная дезинтеграция рассматривается исключительно как порок общества, источник неравенства, несправедливости и массовых конфликтов. В частности, Спенсер считал дезинтеграцию моментом обратного развития от высшего типа к низшему, от сложного к простому. Правда, здесь весьма важным является содержание этого понятия. Иногда его рассматривают как синоним дифференциации, или, по крайней мере, в него вкладывают тот же смысл.
А.Дж. Тойнби, анализировавший в свое время проблемы дезинтеграции, отмечал, что неизлечимо больное общество начинает войну против самого себя. Образуются социальные трещины, бороздящие тело надломленного общества. Появляются «вертикальные» трещины между территориально разделенными общностями и «горизонтальные» - внутри смешанных общностей, подразделяемых на классы и социальные группы.
В принципе же интеграция не обязательно ломает социальное разнообразие. Самая жизнеспособная разновидность социальной интеграции складывается из единства разнообразия, формирования целостности на основе совпадения целей и интересов.
Социальная интеграция в любом конкретном обществе базируется на различных формах принуждения (включая и физическую силу) и стихийно возникшей солидарности. Соотношение этих двух моментов весьма существенно для характеристики общества. Если в обществе слабо развита солидарность, сознание необходимости собственного конкретного общества, то в таких обществах возможность рационализировать общественные отношения весьма ограничена, а тенденции к дезинтеграции существенно усиливаются.
В последние годы мы наблюдаем сильно выраженную тенденцию к дезинтеграции социального пространства, которое можно определить как поле социальной деятельности, включающее в себя совокупность значимых социальных групп, индивидов, объектов в том или ином их взаимном расположении, а также представления индивидов или групп о своем месте в обществе.
Впервые П. Сорокин попытался дать определение социальному пространству и систематизировал соответствующие понятия: «1) социальное пространство - это народонаселение Земли; 2) социальное положение - это совокупность его связей со всеми группами населения, внутри каждой из этих групп, то есть с ее членами; 3) положение человека в социальной вселенной определяется путем установления этих связей; 4) совокупность таких групп, а также совокупность положений внутри каждой из них составляют систему социальных координат, позволяющую определить социальное положение любого индивида» [7, С. 299.].
В социологии П. Бурдьё «социальное пространство» играет большую роль. Он пишет: «Социальное пространство может быть представлено как диаграмма..., это абстрактное представление, рационально структурированное, подобно карте, чтобы дать обширную панораму, точку зрения на всю совокупность точек, с которых обычные агенты усматривают социальный мир» [И, Р.! 69.]. Он конструирует трехмерное пространство, измерениями которого являются объем капитала, состав капитала и изменения этих двух свойств во времени.
Проблемы социальной интеграции и социальной дезинтеграции на пороге XXI века заняли центральное место в различных теоретических, политических, идеологических построениях. При анализе их различают уровень рассматриваемых систем (личность, социальная группа, общество, мировое сообщество).
В трансформирующихся обществах мы часто наблюдаем процессы интеграции и дезинтеграции не на рациональных началах, характерных для современной эпохи (консенсус по поводу ценностей и целей, удовлетворенность вознаграждением за социальные роли индивидов и групп), а на иррациональных и эмоциональных началах (национальное сознание, принадлежность к религиозным и локальным общностям, мифологизированное прошлое и т.д.). В настоящее время в российском социальном пространстве преобладают интенсивные дезинтеграционные процессы, размытость идентичностей и социальных статусов, что способствует аномии в обществе. Трансформационные процессы изменили прежнюю конфигурацию социально-классовой структуры общества, количественное соотношение числа рабочих, служащих, интеллигенции, крестьян, а также их роль. Многочисленные прежние слои сегодня обеднели до полной пауперизации, судьба прежних высших слоев (политическая и экономическая элита) сложилась по-разному: кто-то сохранил свои позиции, используя видимые и невидимые привилегии, кто-то утратил. Хуже всех досталось представителям прежних средних слоев, которые были весьма
многочисленны, хотя и гетерогенны: профессионалы с высшим образованием, руководители среднего звена, служащие, высококвалифицированные рабочие. Большая их часть обеднела и стремительно падает вниз, незначительная доля богатеет и уверенно движется к верху социальной пирамиды.
Нет необходимости доказывать, что социальные различия между классами и слоями в советское время были существенно меньше, чем сейчас, хотя и ошибочным был тезис о «социально однородном обществе». Сравнительный анализ роста и распределения доходов в западных и восточноевропейских обществах в период с 1950 по 1965 гг. свидетельствует, что различия в зарплатах рабочих и служащих были меньше в «социалистических» странах, чем в «капиталистических». Уменьшение экономических различий между слоями говорит о том, что «социалистические» страны были значительно ближе идеалу эгалитарного распределения, чем «капиталистические», а социальное неравенство не воспринималось так остро [14,8.92-93.]. К сожалению, очевидно, что только у незначительного числа индивидов и социальных групп изменения произошли к лучшему, в то время как у большинства населения (82% опрошенных в декабре 1998 г.) ситуация катастрофически ухудшилась [4, С. 44.].
К этому следует добавить такие негативные явления, как рост безработица и депрофессионализация занятых. По данным исследования, проведенного в декабре 1998 г., у 34% работающих образование и профессиональная подготовка полностью не соответствуют выполняемой работе, а у 19% - в основном не соответствуют. (Исследование проводилось под руководством М.Ф. Черныша; было опрошено 1500 человек; выборка репрезентативна для России.)
Исследования подтверждают, что существует тесная связь между расцветом высшего слоя, «новых русских» с их социокультурной маргинальностью и репродукцией социальной нищеты, криминала, слабости правового государства.
Коренным образом изменились принципы социальной стратификации общества, оно стало структурироваться по новым для России основаниям. Следовательно, необходимо обратить особое внимание на противоречивые интеграционные и дезинтеграционные тенденции на всех уровнях социального функционирования общества. В связи с этим чрезвычайно важным представляется исследование взаимодействия различных социальных слоев и групп, становления социально-групповых интересов, статусов, идентичностей. Так, современный немецкий социолог Г. Эндрувайт с позиции «постклассического» видения проблематики социальной структуры общества подчеркивает, что в социологии можно все предметы разделить на три группы: 1) социальные субъекты (индивиды, слои, группы и т.д.); 2) социальные процессы (социальная интеграция, дезинтеграция, социальные действия и т.д.); 3) социальные катализаторы, которые направляют течение социальных процессов, ускоряют или тормозят их (власть, нормы, престиж и т.д.). В результате развитие он определяет как « социальный процесс, происходящий в результате изменения элементов социальной структуры, когда реальные изменения рассматриваются по отношению к объективным возможностям» [12, Б. 12.].
Попытаемся рассмотреть этот круг «социологических предметов».
В условиях социальной поляризации, получившей сегодня специфическое название «бразилификация», означающее растущую пропасть между богатыми и бедными и, особенно, вымывание среднего класса (возможно, вскоре войдет в литературу и термин «россификация» с тем же значением), при росте нищеты, безработицы, падении уровня жизни, расцвете теневой экономики наблюдается экономический откат, неравномерное развитие различных сфер жизнедеятельности, массовое разрушение этики, преобладание дезинтеграционных процессов. Общество, где четко обозначены положение и интересы лишь бедных и богатых, антагонистично, неустойчиво, конфликтно. Массовый средний класс уравновешивает социум и может стать гарантом его стабильности. Для достижения социального консенсуса по поводу выхода из экономического и политического кризиса необходима интеграция совместных усилий представителей всех социальных слоев, объединяющихся не через конфронтацию, а через согласие, партнерство, что ведет к гармонизации отношений между ними, формированию гражданского общества.
Согласие, социальное партнерство (как универсальные способы стабилизации всей системы, снятия напряженности и разрешения конфликтов) в современной России в условиях утверждения рыночных отношений становятся объективной необходимостью и потребностью. Российские социологи уже в XIX -начале XX вв. большое внимание уделяли развитию идеи согласия через кооперацию, солидарность, интеграцию, сотрудничество, взаимопомощь (Н.К. Михайловский, П.Л. Лавров, Л.И. Мечников, М.М. Ковалевский и др.).
Значимость конкретного анализа всего комплекса проблем, связанных с развитием процессов социальной интеграции и дезинтеграции, с изменением в социальном положении классов, групп, слоев, производственных структур как социальных общностей, с субъективным осознанием этих изменений различными группами населения определяется многими причинами. Прежде всего тем, что современная социальная структура не является стабильным, устойчивым явлением. Глубокие изменения в формах собственности, общественной организации труда и распределения в условиях тотального
разбалансирования экономических и социальных отношений требуют постоянного научного анализа, мониторинга.
Так, в частности, у М.М. Ковалевского учение о солидарности находится в центре его социологической теории. Под солидарностью он понимал «замиренность», примирение, гармонию в противовес борьбе. Он считал, что при нормальном течении общественной жизни столкновения классовых и других социальных интересов предотвращается соглашением, компромиссом, при котором руководящим началом всегда является идея солидарности всех членов общества [3].
Современный период в социально-экономическом развитии российского общества характеризуется полным перераспределением общественного богатства. На смену огосударствленной экономике пришла экономика многосекторная, а вместе с ней изменились контуры социальной структуры общества, соотношение социальных слоев и групп, их ролевые функции.
Обществу России присуще социальное неравенство. Отметим здесь лишь, что природа неравенства включает неравенство как естественных возможностей (физиологических, психологических и т.д.), определяемых биологическим началом, так и неравенство собственно социальных позиций (материальное положение, социальное происхождение, социальный статус, образовательный уровень, место проживания, национальность и др.). Основные тенденции трансформации социальной структуры сегодня ведут к углублению именно социального неравенства. Конституция провозгласила Россию «социальным государством», имея в виду, что его политика должна быть направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь каждого человека, определенные гарантии равенства социальных возможностей. Однако для нынешней ситуации характерны иные социальные цели и процессы, которые отчетливо проявляются в результатах конкретных исследований.
С точки зрения анализа процессов интеграции-дезинтеграции важное значение имеет изучение процесса формирования модели социальной структуры современного российского общества. Под моделью, в данном случае, мы понимаем складывающуюся или уже сложившуюся систему отношений между социальными группами (стратами), основанную на различных взаимосвязях статусных позиций этих групп: экономических, политических, социокультурных и т.д., которые в свою очередь свидетельствуют об интеграции/дезинтеграции.
Формирование представлений населения о складывающихся отношениях, безусловно, зависит, прежде всего, от объективного состояния социальной структуры общества, от масштаба тех изменений, которые произошли за время реформ в экономике, политике, социокультурной сфере. Обнаружение этих изменений на эмпирическом уровне дает возможность не только оценить их позитивные и негативные последствия, но и проследить динамику социальных ожиданий различных групп, их субъективных представлений о равенстве/неравенстве, справедливости/несправедливости, социально-структурных сдвигах. Ведь фактически оценка сущности социальных отношений как партнерских или конфликтных отражает особенности группового восприятия процессов и явлений, декларируемых демократических ценностей, их адекватности сложившимся представлениям (стереотипам) об общечеловеческих ценностях. В самом общем плане это смыкается с понятием «доверие», его природой и ролью в социально-экономическом развитии [5].
С интерпретацией материалов каждого нового эмпирического исследования понятие «социальная стратификация» приобретает значительно большую глубину, становится более содержательным и «объемным». Наиболее существенным является «нащупывание» новых качественных сторон этого процесса, попытка охватить многообразные виды социальной дифференциации.
В конце 1997 г. в Краснодаре под руководством автора настоящей статьи было проведено социологическое исследование «Трансформация социальной структуры российского общества». Была использована многоступенчатая комбинированная выборка с применением метода типичного объекта и квотного метода. Расчет выборочной совокупности составил 520 единиц. Всего в массиве опрошенных было выделено 11 групп занятого городского населения: малоквалифицированные рабочие, рабочие высокой квалификации, служащие-неспециалисты, ИТР, специалисты в сфере образования и науки, специалисты-медики, финансово-бухгалтерские работники, руководители низшего звена (подразделений на предприятиях), руководители высшего звена (предприятий, учреждений), предприниматели, работники административных органов. Методика исследования предусматривала также выделение различных социогрупповых образований, связанных как с развитием новых форм хозяйственной деятельности, так и с государственными структурами.
При анализе были вычленены основные факторы, которые, по мнению опрошенных, стратифицируют современное российское общество, распределяют людей по различным социальным группам. Полученные данные, раскрывающие их иерархию, отражены в таблице 1.
Таблица 1
Иерархия факторов, определяющих, по мнению опрошенных, социальное расслоение общества
Факторы расслоения Ранг %
Власть 1 91,3
Доход 2 91,2
Собственность Л Э 64,8
Незаконные действия 4 52,7
Образование 5 35,6
Талант, способности 6 34,8
Профессия 7 30,1
Происхождение 8 25,0
Национальность 9 14,5
Как видно из табл. 1, одни факторы (власть, доход, собственность) являются доминирующими в расслоении общества, усиливают социальные барьеры, действие других значительно меньше.
Результаты социологических исследований свидетельствуют, что в социальном пространстве российского общества преобладают дезинтеграционные тенденции. Эта дезинтеграция обусловлена как разными темпами социальных изменений в различных сферах жизни (экономической, политической, культурной), так и пространственной неравномерностью хода реформ: в различных регионах страны реформы осуществляются с различной степенью интенсивности, что становится одним из важнейших факторов регионализации в условиях слабости правового государства и гражданского общества. Поэтому все социальные показатели по регионам весьма существенно различаются.
Спад промышленного производства, кризисная социально-экономическая ситуация явились причиной снижения численности занятых в экономике страны. Если в 1991 г. общая численность занятых составляла 73,8 млн.чел., при практическом отсутствии безработицы, то в 1997 г. экономически активное население России составляло 72,8 млн. человек, из них 6,8 млн. не имели работы. Особенно заметно сократилась доля занятых среди женщин - в 1,13 раза. По сравнению с 1992 г. резко упало количество занятых в промышленности - в 1,3 раза; науке и научном обслуживании - почти в 1,5 раза. В то же время растет доля занятых в аппарате органов управления - почти в 4 раза, в кредитно-финансовой сфере -почти в 2 раза. Общая картина распределения по отраслям народного хозяйства показана в табл. 2.
Таблица 2
Распределение занятых по отраслям народного хозяйства (в %)
Отрасли 1992 г. 1994 г. 1996 г.
Всего занято в экономике 100% 100% 100%
В том числе: Промышленность 29,6 27,1 26,6
Сельское и лесное хозяйство 14,3 15,4 10,6
Строительство 11,0 9,9 6,2
Транспорт и связь 7,8 7,8 9,0
Торговля и общественное питание, материально-техническое Снабжение, сбыт и заготовки 7,9 9,5 13,2
Жилищно-коммунальное хозяйство, бытовое обслуживание населения 4,1 4,4 4,0
Здравоохранение, физическая культура, социальное обеспечение 5,9 6,4 7,6
Образование, культура и искусство ! 10,4 10,8 9,7
Наука и научное обслуживание 3,2 2,7 2,4
Кредитование, финансы и страхование 0,7 1,1 1,3
Аппарат органов управления 2,1 2,4 8,0
Другие отрасли 3,0 2,5 2,1
Процессы приватизации радикально трансформировали экономические отношения собственности: на месте монопольной государственной собственности появились многообразные ее формы. По данным 1997 г. основными способами возникновения приватизированных предприятий были следующие: выкуп
арендуемого имущества (32,0%), акционирование (22,5%), продажа недвижимости и земли (24,4%) и на конкурсной основе.
В настоящее время доминирующей формой собственности является частная, на долю которой приходится 68,0%; удельный вес государственной собственности составляет 9,3%; муниципальной -7,4%; собственность общественных организаций - 5,2%; прочая - 10,2%. В конце 1998 г. на государственных и муниципальных предприятиях и организациях было 38,1% занятых; на предприятиях и в организациях смешанной формы собственности — 16,4% занятых; в общественных организациях и фондах - 0,7% занятых. По сравнению с 1992 г. численность занятых в государственном секторе уменьшилась в 2,03 раза, а в частном секторе возросла почти в 2 раза [8, С. 177.].
В общей численности занятого в экономике населения в январе 2000 г. 64,3% составляли штатные работники крупных и средних предприятий. Впервые после 1991 г. произошло увеличение общего числа рабочих мест по сравнению с предыдущими годами. Наибольший прирост рабочих мест произошел на предприятиях и организациях промышленности (черной, цветной металлургии, химической, нефтехимической, машиностроении, металлообработки и др.).
В социальном пространстве российского общества уже произошли существенные подвижки. Изменились, в частности, объем занятости, ее структура. Изменились количественные показатели, изменилось качественное состояние, изменились функции. Тем не менее, прежние социальные группы -и рабочий класс, и крестьянство, в меньшей степени, интеллигенция - в значительной части сохранились. Сохранились и реально, и в массовом сознании. А параллельно под влиянием рыночных отношений происходит формирование новых слоев. При этом все настолько зыбко, неустойчиво, что исследователю крайне трудно зафиксировать статику.
Безработные составляют около 12,3% экономически активного населения, причем на долю женщин приходится 45%. «Портрет» безработного выглядит следующим образом: «пик» безработицы приходится на 30-49 лет (50,2% общей совокупности безработных), 17,7% составляет молодежь в возрасте 20-24 года, а средний возраст безработных - 34,4 года. Образовательный уровень таков: общее среднее образование имеют 40,8%, среднее профессиональное образование - 29,2%; высшее профессиональное образование - 8,3%. Имеющих опыт трудовой деятельности среди безработных 84,4%, 10,1% не смогли трудоустроиться после окончания или прекращения учебы.
Социальное неравенство
Основу социальной структуры современного российского общества составляют социальные слои, группы и классы бывшего советского общества - рабочий класс, крестьянство, интеллигенция (хотя изменилась их социальная роль в обществе и количественные показатели). Появились и параллельно формируются новые социоструктурные образования: новая буржуазия, новая бюрократия,
предприниматели, менеджеры, свободные профессионалы, «челноки», наемные работники в частном секторе, безработные, паразитические криминальные элементы и др.
Трансформация российского общества с неизбежностью повлекла за собой не только изменение социальной структуры, но остро поставила перед традиционными общностями вопрос об осознании индивидуальной и групповой социальной идентичности, месте в социальной иерархии, уровне сплоченности, системе ценностей. Основные тенденции трансформации социальной структуры современного российского общества - это углубление социального неравенства по всем показателям и маргинализация значительной части населения.
Углубляется неравенство между регионами. Различия в доходах на душу населения в 1997 г. по различным регионам достигают 1:10 (если в Москве доход составляет 400% по отношению к среднероссийскому, в Тюменской области - 230%, то в Дагестане - 40%). Велика разница в доходах между Центральным и периферийными регионами: на Центральный регион (включая Москву), где проживает 20% населения, приходится более 29% всех доходов страны, тогда как на Северный Кавказ, где проживает 12% населения, приходится лишь 6% доходов.
Наблюдается рост и углубление неравенства в величине оплаты труда по отраслям народного хозяйства, достигая значений 1:9. Среднемесячная заработная плата на одного работника в 1997 г. составляла: в газовой промышленности - 392% по отношению к средней зарплате, в производстве цветных металлов - 195%, в легкой промышленности - 51%, в сельском хозяйстве - 46%, в науке - 82%.
В январе 2000 г. уровень начислений средней заработной платы работникам здравоохранения, образования, культуры, искусства составил к уровню промышленности 46,42 и 43% [8, С. 171.].
Происходит дальнейшее углубление социальной дифференциации. Характерной особенностью процессов социального расслоения является их чрезвычайная быстрота и биполярная направленность. Общество поделено на богатых («новые русские», элита) и бедных (подавляющая часть населения, масса). Так, по данным официальной статистики, в январе 1997 г. 31,9 млн. человек, т.е. 21,6% всего
населения, имели денежные доходы ниже прожиточного минимума. По данным Госкомстата России,' доходы 10% наиболее обеспеченных были в 12,8 раз выше, чем доходы 10% наименее обеспеченных, тогда как в развитых западных странах это соотношение не превышает 4-5 раз. К этому следует добавить еще безработных и частично безработных, постоянную задолженность по зарплате бюджетников, и картина станет более полной.
При этом, по мнению ряда экономистов, принятый в качестве точки отсчета прожиточный минимум явно занижен, - по крайней мере в 2 раза, а то и более, - являясь на деле не прожиточным минимумом, а минимумом выживания, т.е. порогом бедности (а за его пределами находится более 60% населения). В это число входят работники первых 14 разрядов единой тарифной сетки в бюджетных организациях, размер ставок (окладов) которых оказался ниже прожиточного минимума. Эти обстоятельства ведут к негативным изменениям социодемографической ситуации в стране: естественный рост населения сменился его абсолютным уменьшением, смертность превысила рождаемость на 1,5 промилле.
Процесс ускоренного социального расслоения охватывает российское общество неравномерно. Верхние слои, на долю которых по данным разных исследований приходится до 8% населения, все резче отделяются от массовых слоев, концентрирующихся на полюсе бедности. Экономическое и политическое положение верхнего слоя общества резко отличается от положения остальных слоев: он концентрирует в своих руках как экономическую, так и политическую власть, что в условиях отсутствия демократических институтов и широкого распространения коррупции и теневой экономики не только определяет социоэкономическое положение остального населения, но и способствует укреплению олигархических властных тенденций (см. табл.З).
Таблица 3
Распределение общего объема денежных доходов населения (в %) [6, I.: С. 32-33; П.: С. 82 ]
Денежные доходы 1992 г. 1997 г.
Всего 100 100
В том числе по 20% - группам населения: Первая (с наименьшими доходами) 6,0 6,5
Вторая 11,6 11,1
Третья 17,6 15,8
Четвертая 26,5 22,6
Пятая (с наибольшими доходами) 38,3 44,0
Индекс Джини 0,289 0,371
Для малообеспеченных граница бедности - величина прожиточного минимума; причем в различных регионах его величина различна, как, впрочем, и у различных слоев населения (пенсионеров, работающих, мужчин, женщин, детей). В среднем (на момент начала 1997 г.) она составляла 380 тысяч (неденоминированных) рублей надушу населения (см.табл.4).
Таблица 4
Распределение населения РФ по размеру среднедушевого денежного дохода в январе 1997 г.
[2, С. 46.]
Все население 1997 г. (в %)
В том числе со среднедушевым денежным доходом в месяц (тыс. руб.) 100
до 400,0 22,4
400,1 -600,0 21,6
600,1 -800,0 17,0
800,1 -1000,0 12,0
1000,1-1200,0 8,2
1200,1 - 1600,0 9,4
1600,1 -2000,0 4,5
Свыше 2000,0 4,9
Среди рабочих, специалистов и служащих 60% являются малообеспеченными. Рост должностного статуса влечет за собой и повышение уровня материального благосостояния. Ядро состоятельного слоя составляют руководители разного уровня.
Накладывающиеся друг на друга процессы — обнищания населения и растущего социального расслоения - приводят к возникновению гипертрофированных форм социального неравенства, создавая внутри одной страны две России, которые все больше расходятся: «поле слёз» и «поле чудес». Несмотря на несовершенство отечественных статистических подсчетов, а также различные (порой диаметрально противоположные) мнения экспертов, определенные тенденции все же проявляются достаточно отчетливо, что подтверждают и данные социологических исследований.
Декомпозиция социальной структуры и социальная стратификация
В российском обществе все пространство социальной стратификации определяется практически одним показателем, а именно материальным (капитал, доход, собственность) при резком снижении компенсаторных функций других критериев социальной дифференциации. Вот почему идущие ныне стратификационные процессы способствуют не интеграции общества, усилению солидарности, а увеличению поляризации и социального неравенства, аномии. Существенная трансформация социальной структуры требует системного преобразования институтов собственности и власти, а для этого необходимо значительное время.
Мы наблюдаем сейчас «размывание» прежних границ классов, групп, слоев в результате практически полного исчезновения зависимости между трудом и его оплатой, когда не важно - кто и как работает, главное - где. Личные доходы, таким образом, больше не обусловлены результатами труда и объективными показателями экономического роста. Идет перераспределение собственности, капитала, труда в более перспективные, т.е. «денежные» секторы экономики: одни выигрывают, другие проигрывают, одни получают «бублики», а другие - «дырки» от бубликов.
Как мы уже отмечали, основу социальной структуры современного российского общества составляют группы и слои бывшего советского общества, одновременно с которыми в рыночных условиях сложились новые социоструктурные образования. Все эти структуры существуют параллельно, порой своеобразно переплетаясь. Это дало основание некоторым авторам утверждать, что современное российское общество нельзя рассматривать как единую социальную систему, включающую все население страны. Оно как бы распадается на отдельные сегменты (уклады) - авторитарный, олигархический, либеральный, криминальный, - в которых существуют собственные слои, иерархия, системы ценностей, мораль, социальные институты. Эти сегменты конфликтуют между собой, стремясь внедрить свои ценности в общую культуру [10]. И в этом есть значительная доля истины.
По нашему мнению, процесс формирования новой социальной структуры, ее состава идет тремя путями, в основе которых лежат базовые изменения форм собственности.
Первый путь - возникновение новых социальных общностей на основе плюрализации форм собственности: это специфические слои наемных рабочих и инх<енерно-тхнических работников, занятые в полугосударственном и частном секторах экономики по трудовым соглашениям или постоянно по договорам найма, работники смешанных предприятий и организаций с участием иностранного капитала и т.д.
Второй путь - трансформация государственной формы собственности и изменение на этой основе положения традиционных классово-групповых общностей: их границ, количественно-качественных характеристик, возникновение пограничных и маргинальных слоев и т.д.
Третий путь - появление слоев-страт на основе взаимодействия различных форм собственности: менеджеров - нового управленческого слоя, новой элиты, средних слоев, безработных и т.д.
Эти слои-страты находятся на различных уровнях своего «созревания». Одни, как, например, элита, благодаря устойчивым традициям прежнего коммунистического бытия, легализовались достаточно быстро, сохраняя привилегии и власть. Что касается менеджеров, то хотя они относятся к средним слоям, но в достаточной мере автономны. Поэтому нам представляется необходимым проводить определенные различия между ними и другими группами, составляющими средние слои (инженерами, высококвалифицированными рабочими, представителями различных отрядов специалистов). Последние еще далеки от того, чтобы стать интегрированной группой; необходимо время и социальные реформы, способные привести к изменениям в структуре занятости этой значительной группы населения.
В настоящее время в исследованиях социальной структуры преобладают стратификационные модели на основе многомерного иерархического подхода с использованием таких критериев, как имущественное положение и доход, образование, позиция во властной структуре, социальный статус и самоидентификация (т.е. на основе комбинации объективных и субъективных (социальнопсихологических) критериев). Количественное и качественное измерение объективных и субъективных
показателей очень важно, т.к. такие «одномерные» срезы имеют большое значение при исследовании конкретных процессов дифференциации и неравенства.
Комбинация данных показателей необходима потому, что в трансформирующемся обществе утрачивают свою общезначимость традиционные критерии социальной стратификации, поэтому используются различные стратификационные шкалы или их комбинации в зависимости от целей исследования. Кроме того, существуют различные системы координат нового социального пространства, которые индивиды и группы «конструируют» для себя в целях жизнеобеспечения и деятельности. Традиционные же объективные критерии (доход, уровень образования, должность) не всегда дают объективную картину стратификации в трансформирующемся обществе, т.к. реальные процессы, особенно связанные с получением доходов, сознательно искажаются: наблюдается массовое уклонение от уплаты налогов с дополнительных заработков, сокрытие доходов, низкие зарплаты на наиболее престижных государственных должностях, что существенно влияет на изучение действительной статусной иерархии. Тогда в качестве дополнительных критериев используется самооценка социального и материального положения, «социальное самочувствие» индивидов, т.к. субъективное восприятие индивидом и группой своего положения в иерархии общественной жизни весьма важно.
Проблема иерархии формирующейся социальной структуры весьма противоречива и неоднозначна. Прежде всего, возникает вопрос о самом существовании «социальной иерархии». Поскольку любая вертикаль предполагает привилегированное, господствующее положение одних страт по отношению к другим, то, по нашему мнению, социальная иерархия существует, и подтверждением этому служат механизмы функционирования стратифицирующих факторов. Действительно, различия в уровне самостоятельности труда, в мере участия во властных структурах, в объеме материального вознаграждения, престиже - все это позволяет «надстраивать» одни социальные страты над другими.
По данным социологических исследований, стратификационная модель современного российского общества выглядит следующим образом:
• Элита - (правящая, политическая и экономическая) - до 0,5%.
• Верхний слой - крупные и средние предприниматели, директора крупных и средних приватизированных предприятий, другие субэлитные группы - 6,5%.
• Средний слой - представители мелкого бизнеса, квалифицированные профессионалы, среднее звено управления, офицеры - 20%.
• Базовый слой - рядовые специалисты, помощники специалистов, рабочие, крестьяне, работники торговли и сервиса - 60%.
• Нижний слой - малоквалифицированные и неквалифицированные работники, временно безработные - 7%.
• «Социальное дно» - до 5% [1, С. 5-23.].
Правда, эта модель предложена на основании исследований только занятого населения, поэтому она может менять наполняемость своих элементов и уточняться с учетом семейного статуса, значительной доли неработающих пенсионеров "и инвалидов, которые, как известно, являются малообеспеченными слоями общества. Примерно такая же модель получается и на основе данных исследований по регионам. Иногда элита и верхний слой объединяются, и тогда получается общий слой численностью до 5-8% (в зависимости от региона).
В зависимости от уровня материального благосостояния выделяются следующие слои:
• богатые (средства позволяют не только удовлетворять свои потребности, но и обеспечивать самостоятельную экономическую деятельность) - 7%;
• состоятельные (средств достаточно не только для высокого уровня жизни, но и для приумножения капитала) - 5,3%;
• обеспеченные (средств достаточно для обновления предметов длительного пользования, улучшения жилищных условий за свой счет или с помощью кредита, для собственного переобучения и образования детей, организации отдыха во время отпуска) - 15,8%;
• малообеспеченные (средств хватает только на повседневные расходы и в случае крайней необходимости - минимум средств для лечения и укрепления здоровья) - 57,0%;
• неимущие (наличие минимальных средств только для поддержания жизни и отсутствие средств для улучшения сврего существования) - 20,2%.
Процесс обнищания захлестнул современное российское общество. Главной жертвой его стали представители массовой интеллигенции (учителя, научные работники, врачи, работники культуры) -
«новые бедные». Дифференциация по уровню доходов идет по двум векторам: отраслевому и властному. Неимущие и малообеспеченные слои составляют в основном специалисты разного профиля, рабочие, служащие, пенсионеры, безработные.
Одним из важных факторов имущественной дифференциации является должностной статус, особенно наличие распорядительных финансовых функций. Данные исследований говорят о том, что продолжается процесс оформления группы людей, которые благодаря своему особому положению в системе властных отношений быстро становятся господствующим и привилегированным слоем. Ядро состоятельного слоя составляют руководители предприятий, в первую очередь - директора, предприниматели, финансисты.
В современном российском обществе к верхнему слою относят тех, кто имеет доход в месяц не менее 15 тыс. долларов на душу населения. Точных данных, пожалуй, никто дать не в состоянии, учитывая криминальный, коррумпированный, полулегальный характер этого богатства. В процессе реформ в социальной структуре общества появился новый слой - элита. Он малочисленен - от 5 до 8%, но очень богат: по некоторым данным, 1% семей имеет годовой доход свыше 400 тыс. долларов [9]. Этот верхний слой общества на иерархической лестнице стратификации обладает властью и капиталом, имеет доступ к распределению общественного продукта и характеризуется высоким уровнем личных доходов и потребления. Данный слой не однороден, имеет место конфронтационный плюрализм многообразных элит, каждая из которых стремится расширить «символический капитал» своего влияния (определяющий возможность конструирования социального, политического, экономического, культурного, идеологического пространства), что приводит к постоянной борьбе за передел сфер влияния, к «семибанкирщине».
Процесс социальной трансформации пошел по пути размывания ядра бывших средних слоев, представленных ранее людьми преимущественно интеллектуальных профессий. Уровень их благосостояния пал так низко, что большинство оказались на грани или за гранью нищеты.
Ситуация сложилась таким образом, что мы «потеряли» средний класс интеллектуалов и интеллигенции (так называемый новый средний класс) и получили средний класс предпринимателей (старый средний класс). В массовом сознании средний класс общества ассоциируется с профессорами, инженерами, врачами, но этот слой сегодня в материальном отношении оказался в весьма трудном положении. В финансовом отношении в нашем обществе средний класс представляют собой предприниматели, но их крайне мало.
Многие авторы склонны рассматривать средние слои как цементирующую силу современных обществ, причем проявляющую себя в качестве таковой в различных сферах. В области социальных отношений они являются той средой, которая способна «гасить» значительные противоречия между основными классами. В экономико-социальном плане средние слои выступают носителями тенденции сглаживания противоречий между содержанием труда различных профессий, городским и сельским образом жизни. В сфере семейных отношений средние слои оказываются проводниками традиционных ценностей, сочетая их с ориентацией на равенство возможностей для мужчин и женщин в образовательном, профессиональном, культурном отношении. В культурной сфере эти слои представляют оплот ценностей современного общества: именно они являются основными носителями традиций, норм и знаний. В политическом плане для средних слоев характерен незначительный разброс вокруг центра политического спектра, что делает их и здесь оплотом стабильности, залогом эволюционного характера общественного развития, формирования и функционирования гражданского общества. Поэтому средние слои можно без преувеличения назвать подлинными гарантами социальной стабильности в современном обществе, роль которых в данном их качестве была бы особенно важна для России.
Пока же этого не произошло, и социальная структура российского общества выглядит как «придавленный к основанию треугольник» (в отличие от «лимона» в развитых странах или «Эйфелевой башни» в латиноамериканских странах), где особое значение приобретает маргинальность, как состояние, сопровождающее вынужденный переход человека из одной социально-профессиональной группы в другую, существенно изменяющий характеристики его социально-профессионального статуса.
Маргинальность в социологическом смысле означает не просто недостаток участия в социальных институтах разного рода: в материальном производстве, в процессе принятия решений, в распределении ресурсов и т.д., но исключение из социальных структур; она порождает неопределенность социальных позиций, хотя и обеспечивает набором альтернатив для разрешения «парадоксальных ситуаций». Маргиналы - это социально избыточный материал, результат институционального кризиса, цена социального изменения, «лишние люди» (своего рода Печорины и Онегины XX века). Растут маргинальные группы беженцев, «новых бедных», социальных аутсайдеров, представителей «социального дна». Герои Горького пришли в нашу жизнь. Именно маргиналы переживают наиболее глубокие, принципиальные изменения в социальном статусе, характеризующиеся неопределенностью, неустойчивостью положения, его внутренней и внешней противоречивостью, потенциальной
поливекторностью социальной траектории, вызванной статусной несовместимостью и социокультурной переориентацией.
В результате маргинализации в обществе растет напряженность, экстремизм, национализм. Необходимо возвращение к социальной норме, консолидации статуса как характеристики, интегрирующей позицию человека в разных измерениях социальной структуры. Дело в том, что с повышением социального статуса увеличивается набор социальных идентичностей. Человек, принадлежащий к более низкому социальному статусу, имеет более стабильный образ «я», и групповые идентификации более сильны и насыщены.
Состояние маргинальное™ в значительной степени характерно для многих групп. Это, во-первых, квалифицированные рабочие, специалисты, ИТР, часть управленческого корпуса и т.д., работавшие в государственном секторе экономики (предприятия военно-промышленного комплекса, конверсионные производства, закрывающиеся предприятия), имевшие в прошлом высокий уровень образования и социально-профессионального статуса (оказавшиеся ныне в ситуации вынужденной смены последнего). Созданные кризисом и политикой государства условия невостребованности дря этих людей привели к кричащему несоответствию резко снизившегося уровня их материального положения достаточно высокому социальному статусу. Во-вторых, это представители мелкого и среднего бизнеса, самозанятое население, представители «новых» профессий, соответствующих рыночным условиям («челноки», «охранники», члены криминальных сообществ и т.д.). Положение этих групп неустойчиво, не всегда легитимно. В-третьих, это «мигранты» - вынужденные переселенцы из ряда регионов России и из стран «ближнего зарубежья».
Трансформация социальной структуры современного российского общества обусловила возникновение особого социального феномена - «новых бедных». И ранее, «при социализме», в стране была достаточна доля малообеспеченных. Но более квалифицированный, более сложный труд оплачивался выше, чем не- и малоквалифицированный. Образование являлось одним из основных структурообразующих факторов. Вузовский диплом был фильтром для продвижения в должностной иерархии. Специалисты с высшим образованием занимали более высокие должностные позиции и быстрее продвигались по служебной вертикали. Это, в свою очередь, обусловливало и более высокую оплату труда, а также долю привилегий в получении дополнительных социальных льгот: путевки в дома отдыха и санатории, бесплатное жилье и т.п.
В современных условиях, когда государство не выполняет своих бюджетных обязательств, большая доля специалистов (врачей, учителей, работников науки и культуры), занятых, в основном, в государственном секторе народного хозяйства, оказалась низкооплачиваемой. Сопутствующие политическому переустройству экономические процессы - спад производства, безработица, инфляция -негативно отразились на оплате труда, пенсий, пособий значительной части общества. Следствием этого является преобладание в обществе доли населения, живущего в бедности и нищете. Среди них оказываются и люди, бывшие прежде достаточно обеспеченными.
Эта категория населения и привлекла наше внимание. Уже имеется довольно много работ о «новой элите», «новых богатых». Богатство и власть притягательны, и ширится круг исследований и публикаций на эту тему. Бедность и нищета не являются почетными. Поэтому процветающая и благоденствующая часть общества старается отгородиться, преуменьшить процессы обнищания, каким-то образом оправдать социальную несправедливость. Но усугубляющийся экономический кризис, сопровождающийся дальнейшим спадом производства, ростом безработицы, инфляции и неплатежей, ведет к расширению бедности, ее расползанию, подобно раковой опухоли, во все слои общества, по всем регионам страны. Проблема бедности становится актуальной для общества и государства.
Кто же такие «новые бедные»? Это люди, имеющие высшее образование и работающие специалистами, но по уровню имеющихся у них в настоящее время доходов пребывающие в нужде. Используя ранее сконструированный нами сводный индекс материального благосостояния, мы выделили две полярные группы - бедных и богатых. Они составили соответственно 58,8% и 6% от числа опрошенных. Ввиду многочисленности слоя бедных было решено исследовать эту группу подробнее, попытаться выявить, что является источником разбухания этого слоя. Анализ социального состава бедных выявил в нем присутствие значительной доли специалистов. Это и позволило выдвинуть гипотезу, что рост слоя бедных происходит за счет обнищания массовой интеллигенции, бывшей ранее среднеобеспеченной. Из нее и формируются «новые бедные». Для проверки этой гипотезы был модернизирован сводный индекс материального благосостояния, включивший в себя дополнительно уровень образования в качестве дифференцирующего критерия.
Сводный показатель «новые бедные» имеет одно фиксированное значение. Мы выделили специфическую группу - специалистов, людей с высшим образованием, по уровню материального благосостояния оказавшихся в бедности. Эта группа составила 34% от числа опрошенных, а в слое бедных - 59,3%. Основную часть «новых бедных» представляют люди активного возраста. Доля 30-50-
летних составляет более двух ее третей. Доля молодых в возрасте до 30 лет - 13,6%, а доля пожилых в возрасте 51-70 лет - 14,8%, группа старше 70 лет - 0,6%. Наличие среди «новых бедных» людей продуктивного возраста, имеющих, помимо высокого уровня образования, опыт работы, является следствием значительного спада производства и роста безработицы. Рыночные отношения значительно сократили рабочие места на производстве, а преобразования, начатые в сфере образования, науки, медицины, не привели к увеличению оплаты квалифицированного, необходимого обществу труда.
Среди «новых бедных» почти две трети составляют семейные (замужние, женатые) - 63,8%. Таким образом, даже семья, где может быть два или больше работающих, не служит теперь защитой от сползания в бедность и нищету.
По социальному составу слой «новых бедных» формируется из представителей массовой интеллигенции. Ядро составляют научные работники, учителя, врачи, руководители низшего уровня, инженеры. Часть представителей интеллигенции под давлением экономических обстоятельств «переквалифицировалась» (а точнее, дисквалифицировалась), перейдя на должности рабочих (2,5%) и служащих (10,2%).
Низкие текущие доходы существенно влияют на весь характер жизни «новых бедных», не позволяют им не только приобщиться к новым стандартам потребления, но значительно снижают уровень потребления массового типа, сводя его к недопустимому минимуму. Так, по данным исследования, для «новых бедных» практически недоступны супермаркеты, магазины известных западных фирм. Их возможности исчерпываются обычными магазинами, ларьками, палатками, рынком. Уровень текущих доходов не позволяет им активно участвовать в экономической жизни. У них отсутствуют средства, как подтвердили результаты исследования, на приобретение серьезного пакета акций, на покупку каких-либо предприятий, магазинов, на приобретение новой недвижимости и новых автомашин, предметов роскоши и т.п. Даже покупка товаров повседневного спроса стала серьезной проблемой. У трех четвертей этой группы не остается никаких свободных средств. Экономические реформы отрицательно сказались на всем уровне жизни «новых бедных». Значительное ухудшение возможностей отмечено: в питании (56,3%), в одежде (60,4%), в помощи родственникам (70,4%), в возможности отдыха (88,2%). Отсутствие материальных средств значительно влияет на сферу досуга, не только сужая круг интересов, потребностей, но и сужая круг общения. Значительно ухудшились возможности: встреч с друзьями и приема гостей (67,3%), посещения театров, концертов (85,3%), приобретения предметов культурного назначения (86,6%).
Негативные изменения условий жизни у «новых бедных» - снижение уровня материального благосостояния, повышение неуверенности и нестабильности в обеспеченности работой (свыше половины из них (55,7%) - отметили возможность стать безработным) не могут не влиять на их отношение к происходящим в обществе социально-экономическим процессам. Ведь отличительной чертой этой группы является не иждивенчество и пассивность, а активная трудовая деятельность. Успех в своей работе С личной инициативой связывает подавляющая часть этой группы - 72,3%; и от работы они не бегут: 63,5% из них считают, что желающий работать найдет работу. Правда, сегодня и особенно завтра реальные предложения работы не всегда будут соответствовать их профессии и квалификации. Они осознают, что стали бедными не по своей вине, а в силу внешних обстоятельств, будучи принесенными в жертву проводимой социальной политике. Поэтому на возможные попытки увольнения со стороны администрации 29,3% ответят акциями протеста в той или иной форме. Невозможность противодействовать администрации отметили 35,0%, затруднились ответить 31,3% и только 4,4% поддержали бы решение об увольнении.
Неадекватная оплата квалифицированного и полезно-необходимого обществу труда (врачи, педагоги, научные работники и т.д.), к тому же хронические невыплаты зарплат, инфляция и, одновременно, сказочное обогащение отдельных лиц - все эти объективно существующие факты и реалии находят отражение в индивидуальном сознании. Имеющиеся в действительности существенные различия в уровнях дохода преломляются в сознании индивида в понимании несправедливости такого распределения. Так, по данным исследования, свыше 55,4% «новых бедных» считают несправедливыми существующие различия в доходах бедных и богатых слоев общества. Эта несправедливость, по мнению «новых бедных», проистекает из причин появления богатства и обусловлена рядом факторов, способствующих стремительному обогащению. «Новые бедные» не отрицают значимости личных качеств, определенных способностей для процесса обогащения. По их мнению, такие деловые качества как предприимчивость и инициативность играют важную роль в процессе индивидуального обогащения.
Однако наиболее значимыми причинами, способствующими процессу обогащения сейчас, по мнению «новых бедных», являются не личностные качества, а социальные факторы. На первом месте стоят родственные связи (88,4%), на втором — ранее занимаемая должность (87,3%), на третьем — дружеские связи (87,2%). Второй путь к обогащению пролегает через разграбление и присвоение государственной
собственности (83,3%), через прямые криминальные связи (74,2%), через коррупцию и подкуп государственных чиновников (78,2%).
Процесс обогащения не считают «игрой в рулетку», а рассматривают как действие механизма клановых интересов в криминальном поле. Таким образом, подавляющее большинство «новых бедных» не видит моральной правоты и юридической законности происхождения богатства в современных условиях.
Основную же причину бедности большей части населения они видят, в первую очередь, также в социальном поле - в политике властей, направленной на обогащение одних и разорение других (82,6%), в отсутствии возможности получить хорошую работу (74,0%). Индивидуальные качества также важны, но они в теперешней ситуации по своей значимости в два раза отстают от значимости социальных факторов. Государство, власть имущие не дают большей части индивидов возможности реализовать свой потенциал.
Плохое материальное положение, угроза безработицы, невозможность реализовать себя, рост криминогенное™, несправедливость - все это аккумулируется в оценке происходящих событий. Как показал анализ результатов, в восприятии «новых бедных» происходит сепарация реальности от провозглашенных перестройкой лозунгов, и в своем сознании они опираются на факты. В сегодняшней ситуации «новые бедные» не воспринимают себя независимыми и свободными. Наоборот, подавляющее большинство из них считает себя несвободными из-за того, что: оплата их труда не обеспечивает им даже прожиточного минимума (86,0%), отсутствует уверенность в завтрашнем дне (83,7%), необходимо платить за обучение и медицинское обслуживание (65,0%), отсутствует право на труд (45,4%). Кроме экономических реалий, степень свободы индивида серьезно ограничивает и состояние в политической сфере. Настоящее положение демократических свобод, по оценкам опрошенных, оставляет желать много лучшего, здесь высока степень неудовлетворенности. Несмотря на провозглашение свободы слова, совести и т.п. значительная часть «новых бедных» не ощущает себя свободными. Только 13,5% считают себя свободными, «т.к. есть реальная свобода слова, печати, собраний и демонстраций».
Пути улучшения существующего положения, выход из кризиса «новые бедные» видят в изменении социальной направленности политики правительства. Им не нужны «подачки» и «подаяния» в виде обеспечения нуждающихся гарантированным минимумом благ. Эта мера занимает предпоследнее место в предлагаемом перечне шагов правительства. Им нужно создание реальных и равных условий для проявления потенциала возможностей каждого индивида (74,4%). Для этого необходимо: обеспечить охрану жизни и имущества каждого гражданина (96,6%), строго соблюдать и выполнять конституционные законы (95,6%), обеспечить каждому достойный уровень жизни (94,5%), с помощью полной занятости трудоспособного населения (94,4%).
Необходимо, по их мнению, исправить несправедливость, восстановив населению накопления в Сбербанке (93,4%), а также ограничить анархию монополизма, введя контроль за ростом цен (85,1%). Две трети опрошенных «новых бедных» высказались за регулирование очень больших доходов с помощью налоговой политики и введения жесткого контроля за нормой прибыли: тогда как за право частных компаний самостоятельно устанавливать нормы прибыли, объемы зарплаты и цен высказались менее трети «новых бедных». Таким образом, эти данные свидетельствуют о негативном отношении этой группы к результатам осуществляемых реформ. Выявленный спектр предпочтений предлагаемых мер показывает, что ориентации «новых бедных» направлены на серьезное изменение проводимой правительством социально-экономической политики. Выход из создавшегося тяжелого экономического положения они видят в переадресации деятельности правительства, которая бы отвечала интересам не отдельных слоев и групп, а интересам всех слоев общества и экономически реабилитировала бы пострадавших от проведенных реформ.
Как показал анализ, в обществе усиливается процесс обеднения населения. Появляются «новые бедные». Этот слой1 формируется под воздействием внешних обстоятельств за счет обеднения ранее зажиточных граждан. Он отличается высокой гомогенностью, так как состоит в основном из представителей массовой интеллигенции. Он высокообразован, трудоактивен, законопослушен и Некриминально ориентирован.
Значительное ухудшение всех параметров уровня жизни .«новых бедных» обусловило негативное восприятие ими проводимых реформ. Их социальные ориентации направлены на предпочтение мер по уменьшению негативного давления последствий реформ, таких, как инфляция, безработица, преступность.
В условиях Старенйя рабочей силы в ближайшем будущем и вследствие депопуляции населения целесообразна выработка стратегии использования всей рабочей силы и повышения качества имеющейся.
Дальнейшее развитие социально-стратификационных процессов в российском обществе, трансформация социальной структуры во многом будут зависеть от скорости процессов экономического
и политического реформирования, от социокультурных особенностей страны и их постсоветской спсцифи ки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Заславская Т. И. Социальная структура современного российского общества //Общественные науки и современность. 1997. №2.
2. Информация о социально-экономическом положении России. Январь 1997.
3. Ковалевский М.М. Современные социологи. - СПб., 1905.
4. Медведев В. Проблемы экономической безопасности России. // Вопросы экономики. 1997. № 3.
5. Мильнер Б. Фактор доверия при проведении экономических реформ. //Вопросы экономики. 1998. № 4.
6. Россия в цифрах. Госкомстат России. М., 1997. С.32-33; Российская Федерация в цифрах в 1993 г. Статистический ежегодник. - М., 1994.
7. Сорокин Л.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М., 1992.
8. Социально-экономическое положение России, янв.-февр. 2000 г. Вып.2. Госкомстат РФ. - М.. 2000.
9. Трансформация социальной структуры и социальная стратификация российского общества. - М., 1996.
10. Шпяпентох В.Э. Многослойное общество: «антисистемный взгляд на современную Россию// Социологический журнал. 1997. № 4.
11. Bourdieu P. Distinction. A Social Critique of the lngement of Taste, 1984.
12. Enclntweil G. Elite und Entwiklung: Theorie und Empiric zum Einfluss von Entwiklungsprozesse. - Frankfurt-am-Main. Bern, New-York, 1998.
13. Paris Match. 19 марта 1998 г.
14. Popovic M. Totalitarni sistemi. - Beograd. 1997.
MAIN TENDENCIES OF TRANSFORMATION OF SOCIAL STRUCTURE IN THE MODERN RUSSIAN SOCIETY
Z.T. Golenkova
The Institute of Sociology, The Russian Academy of Sciences Krzhizhanovskogo str. 24/35, bi 5, 117259, Moscow, Russia
The article gives a wide characteristic of the main tendencies of transformation of social structure of modern Russian society. Special attention is given to such problems as social disintegration, changing of the structure of socio-economic space (namely, the system of employment), decomposition of social structure, appearance of socio-group formations, changing in the system of stratification, etc.
